Текст книги "Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

Красильщиковы

I

Родоначальником фамилии Красильщиковых является «дедушка Григорий», который еще в начале XIX столетия имел при селе Родниках небольшое красильное заведение, вследствие чего был прозван «Красильщиком». Это прозвище затем осталось как фамилия для всего потомства.

С разорением в 1812 году французами Москвы мануфактурные промыслы Вичугского района, к которому причисляется и село Родники, начали быстро развиваться, и заведение «дедушки Григория» было увеличено прибавкою двух ткацких станков, количество которых к 1820 году было удесятерено, а при сотрудничестве сыновей, Ивана и Михаила, «дедушка Григорий» учредил и контору для раздачи пряжи на работу по домам небольшим мастеркам.

Так как остальные братья Ивана и Михаила не хотели усердно заниматься делами, то в 1820 году последовал раздел семьи «дедушки Григория»: Иван Григорьевич делается основателем нынешней фирмы «Товарищество мануфактур наследников Михаила Ивановича Красильщикова», а Михаил Григорьевич – родоначальником упомянутой фирмы.

Развитию ткацко-красильного заведения Михаила Григорьевича очень много способствовал его сын Антон Михайлович, который всю свою жизнь (1810–1867) посвятил делам своей фабрички. В конце его жизни, когда разразился, вследствие Американской войны, промышленный кризис, дела чуть-чуть пошатнулись, но их спасла, главным образом, энергичная и трудоспособная невестка Антона Михайловича и жена первого его сына Михаила Антоновича – Анна Михайловна, дочь небольшого фабрикантика из соседней деревни Репина – Михаила Хонина. Эта умная женщина сумела сперва вместе с мужем дать большой размах своей фабрике устройством механической ткацкой фабрики. Оставшись в 1875 году вдовою с малолетними детьми, Анна Михайловна перевела все дело на свое имя и блестяще вышла из тех тяжелых условий, в каких находилась в то время фабрика. При помощи брата своего Парфения Михайловича Хонина она восстанавливает кредит предприятия и даже приобретает у своего родственника Ф. Иванчикова остановившуюся ситценабивную фабрику, которая и поныне бездействует.

В 1888 году достигает совершеннолетия самый младший сын Антона Михайловича, Николай Михайлович Красильщиков, унаследовавший от матери ее энергию и трудоспособность. Воспитанный на новых началах, Николай Михайлович, став во главе предприятия, сразу освобождает его от старых патриархальных порядков и придает ему новый, современный промышленный характер. Самолюбивая Анна Михайловна сперва пробовала даже противодействовать сыну в его начинаниях, но была вынуждена пойти на уступки. Когда в 1894 году Николай Михайлович задумал основать паевое товарищество ее имени, она приняла в этом участие, но тем не менее, несмотря на блестящий ход фабричных дел, до самой смерти (1902 год) не могла примириться с теми новшествами, которые заводил сын. С уходом Анны Михайловны уходит и ее «правая рука», брат Пар-фений Михайлович, и Николай Михайлович начинает окружать себя людьми с высшим техническим образованием. Первым таким лицом был инженер Леонид Леонидович Фролов, который при помощи отличного практика Исидора Степановича Лимонова становится руководителем красильно-отделочной фабрики. В 1907 году его место занимает член государственной думы инженер-технолог Александр Осипович Горев. Ткацкой фабрикой, когда она была механическою, с 1873 до 1910 года заведовал Павел Петрович Закорюкин. Прядильная фабрика была основана под руководством инженера Петра Христиановича Матиссена в 1898 году, ею он руководил почти 15 лет. Перейдя за смертью И. Ф. Иванчикова на высшую должность – заведующего хозяйственной частью фабрики, руководство бумагопрядильною фабрикою, вместе с ткацкой, он передал инженеру Николаю Борисовичу Рожкову. Помощниками Рожкова в ткацкой фабрике состоят мастера С. П. Закорюкин и М. Д. Алимарин. Коммерческою частью товарищества заведуют Петр и Федор Михайловичи Красильщиковы, но главным руководителем почти сорок лет состоит Степан Никанорович Барков, который начал свою деятельность у Красильщиковых еще в 1867 году. Его помощником в настоящее время состоит бывший руководитель Харьковского склада Василий Петрович Подпальный.

В настоящее время мануфактура имеет 84 652 прядильных и 2 784 крутильных веретена при 3 009 ткацких станках и 8 200 рабочих. Годовое производство достигает 16 миллионов рублей.

Теми новшествами, против которых восставала А. М. Красильщикова, были те культурно-просветительные учреждения, которыми Родниковский район так ярко выделяется среди подобных ему фабричных районов; эти новшества помогли мануфактуре стать в ряды лучших наших мануфактур. Двадцать пять лет тому назад Н. М. Красильщиков определенно и решительно высказал свое глубокое убеждение в преимуществе грамотного и развитого рабочего перед невежественным; и с тех пор он, совместно со своими сотрудниками, неуклонно и последовательно старался внести свет в темную рабочую массу.

Быстрый рост мануфактуры вызвал сильный прилив рабочих, почти возник народный дом, имеющий в настоящее время большое значение, как центр, около которого сосредоточилось большинство просветительных учреждений Родниковского района. Здание народного дома каменное – 74 аршина длиною и 27 аршин шириною; оно заключает в себе четыре зала: чайною на 400 человек, библиотеку-читальню, склад картин, склад-выставку сельскохозяйственных орудий, семян, наглядных пособий по сельскому хозяйству. Народный дом служит местом собраний различных общественных организаций: общества потребителей, общества пчеловодства, благотворительного общества, Малышевского кредитного общества, кружка любителей драматического искусства, любительского церковного хора. Здесь же постоянный синематограф.

Для просвещения взрослого населения фабрики с 1891 года ведутся чтения со световыми картинками. Местом для чтений служит столовая рабочих, в которой устроена постоянная сцена. Заведующим культурно-просветительными учреждениями состоит Василий Александрович Халезов.

В 1903 году кружок местных интеллигентных лиц, при пособии товарищества, организовал общеобразовательные и технические курсы, которым ставилась нелегкая задача – «дать специалисту-рабочему, кроме общего образования, возможность ознакомиться с самой теорией его специальности».

Несмотря на то, что Родниковский фабричный район не занимает, по своим размерам, первого места в Костромской губернии, постоянным и неизменным представителем рабочих в Государственную думу избирается г. Шагов, рабочий с фабрики Красильщиковой, как представитель наиболее культурного рабочего края в губернии.

Основателем фабрики товарищества мануфактуры наследников М. И. Красильщикова был Иван Григорьевич Красильщиков, сын родоначальника всех впоследствии отдельных фабрик в селе Родниках, «дедушки Григория». В начале прошлого столетия Иван Григорьевич, вместе с сыном Михаилом, основал красильно-кубовое заведение. Сын же Михаила Ивановича, Иван Михайлович (с 1801–1855), расширил отцовское красильное заведение и основал ручную ткацкую работу раздачей мастеркам-ткачам, которая была сильно развита его сыном Михаилом Ивановичем (с 1855–1876), в этот же период было положено начало механическому ткачеству, крашению и отделке тканей фабричным путем, к этому же времени относится расширение торговых оборотов на Украине и в Москве посредством скупных товаров и выдачей под набивку миткалей ивановским фабрикам. С 1876 года после смерти Михаила Ивановича руководительницею фабрики и всего дела становится его вдова Елена Ивановна, на правах опекунши над малолетними детьми, после смерти последнего старшего сына Василия Михайловича (1890 год), главной наследницей после брата вступает дочь Елены Ивановны, Ольга Михайловна Щербакова, которая в 1910 году совместно с матерью и зятем Александром Ивановичем Кокоревым, организует паевое вышеозначенное товарищество. Доверенным в Москве состоит Геннадий Михайлович Ладыгин. Его помощником – Константин Дмитриевич Травников. Заведующим фабрикою более 40 лет состоит Александр Васильевич Аверин.

В настоящее время предприятие состоит из механической ткацкой в 263 станка и красильно-отделочной, где годовая выработка разных тканей при 500 рабочих достигает около 1 000 000 рублей.

Ч.М. Иоксимович

II

Семья Красильщиковых в Москве была известна сравнительно мало. Они держались особняком, мало где, в других домах купеческих династий, бывали и, за исключением Серафимы Давыдовны, не были родней старых московских фамилий. Мне эта семья была хорошо известна, так как мой отец сделал в их предприятии свою деловую карьеру. Им принадлежала большая фабрика в селе Родниках.

Работали они одежный товар, который славился своим черным цветом, не линявшим при стирке. Товар их нарасхват раскупался на рынке, и дела их процветали. Их годовой доход исчислялся в миллионах рублей; все три семьи принадлежали к числу самых богатых в Москве. Фирма их называлась «Товарищество Анны Красильщиковой с сыновьями».

К началу текущего столетия Анны Михайловны уже не было в живых. Было три брата: Петр, Федор и Николай Михайловичи. В семье был еще четвертый брат, Иван, не знаю почему, но к делам фабрики он не имел отношения.

В Москве их звали «американцами». В те времена так характеризовали людей с правилами «светского» этикета и обхождения.

В историю русской жизни эта семья должна войти не только ввиду той огромной роли, которую играла их фабрика в хлопчатобумажной промышленности: было и другое основание для того, о котором мало кто знает.

Один из братьев, Николай Михайлович, обладал прекрасным, исключительным по силе тенором. Мне удалось слышать более или менее все знаменитости итальянской оперы. Хорошо помню Мазини, Таманьо, Ансельми, позднее – Карузо. С Фигнером и Собиновым был хорошо знаком лично. Может быть, мало кто мне поверит, но я утверждаю, что такого голоса, как у Красильщикова, ни по красоте, ни по силе, не было даже у Карузо. Николай Михайлович долго учился в Италии и постиг в совершенстве все требования итальянской школы. Когда он кончил свое музыкальное образование, – если не ошибаюсь, в конце девяностых годов, – то самые знаменитые импресарио предлагали ему какие угодно контракты, для гастролей по всему миру. Он никогда не соглашался. Причин было две: во-первых, несметное богатство делало для него неинтересной материальную сторону этого дела, но было и нечто худшее: у него был «трак» и он не мог петь публично. Ряд попыток, им предпринятых, кончились для него неудачно.

Николай Михайлович был в приятельских отношениях с моим отцом. Он и его жена бывали у нас; бывали и мы у них, в доме на Моховой (бывшей Базановке), где они жили последнее время. Он часто пел, но никогда в той комнате, где сидели слушатели: он уходил в соседнюю, часто темную, если дело было вечером, – и пел оттуда, и я скажу, что никогда после я не слышал ничего подобного; в особенности было хорошо, когда он пел из итальянской оперы. Он был убежденный «итальянец». У него был необычный авторитет в московских оперных кругах. Многим, начиная с Неждановой и Собинова, он давал уроки и наставления, всегда, конечно, бесплатно. Собинов мне говорил, что никакие советы не были для него так ценны, так полезны, как именно советы Николая Михайловича.

Я помню один поразивший меня случай. Это было в Кисловодске, в 1917 году. Мы жили вместе в пансионе и однажды пошли вместе же в оперу. Шел Риголетто, и герцога пел Д. А. Смирнов, артист Московского Большого театра, – тоже один из его учеников. Мы сидели в первом ряду, рядом со сценой. Смирнов все время смотрел на своего учителя, который всячески ему помогал, жестом и иногда даже голосом. Смирнов пел как никогда и имел огромный успех.

Мне иногда за рубежом приходилось вспоминать Н. М. Красильщикова. Я чувствовал, что не всегда доверяют моей памяти. Но раз я нашел свидетеля – светлейшего князя П. П. Волконского, бывшего русского дипломата при Ватикане, который хорошо знал Николая Михайловича и даже ему аккомпанировал. У него о Николае Михайловиче приблизительно такие же, как у меня, воспоминания.

П. Бурышкин

Куваевы

Основателем товарищества Куваевской ситценабивной мануфактуры в городе Иваново-Вознесенске был Яков Ефимович Куваев (1756–1833). который еще в 1817 году имел небольшую фабрику с ручной выработкой ситцев, которая продолжалась до 1857 года. После смерти Якова Ефимовича в 1833 году фабрикой продолжал управлять его сын Иван Яковлевич, а с 1847 года сын последнего Харлампий Иванович Куваев (1827–1867) Под руководством этих двух лиц, а особенно при Харлампии Ивановиче дело расширилось, чему немало содействовал умный и дельный управляющий фабрикою Евграф Александрович Попов, который и после смерти Харлампия Ивановича Куваева немало поработал на расширение предприятия.

Нужно заметить, что еще в 1841 году была поставлена первая одноколерная печатная машина с конным приводом, а к 1847 году перротина для набивки ситцев в четыре колера, в 1853 году была прибавлена трехколерная печатная машина.

В 1857 году на фабрике была поставлена первая 10-сильная паровая машина и паровой котел; с этого времени ручная выработка ситцев постепенно стала сокращаться и заменяться машинной.

К 1874 году производство ситцев на фабрике выросло до 120 000 кусков в год. С 1874 по 1887 год число печатных машин было увеличено до 8-ми, устроены красильное, отбельное и другие отделения фабрики; производительность фабрики быстро поднималась.

После смерти И. X. Куваева в 1865 году фабрика перешла по наследству к его жене Екатерине Осиповне Куваевой, а затем к ее дочери Надежде Харлампиевне Бурылиной, урожденной Куваевой. С 1872 года фабрикою управляет старший сын фабриканта Геннадия Диадоровича Бурылина и супруг Надежды Харлампиевны, Николай Геннадиевич Бурылин, которым вместе с Надеждой Харлампиевной в 1887 году было учреждено паевое товарищество с основным капиталом в один миллион рублей, увеличенным в 1912 году до пяти миллионов за счет других капиталов, без дополнительных со стороны пайщиков взносов.

Ч.М. Иоксимович

Кузнецовы

Матвей Сидорович Кузнецов имеет четыре завода, которые находятся в Тверской губернии, в Риге, Харьковской губернии и в селе Дулево. Фирма эта существует с начала нынешнего столетия и начало имела в Гжели, откуда в 1832 году дело было переведено в Дулево. С этого года оно постепенно расширялось, и ныне все заводы вместе вырабатывают до 50 000 000 штук посуды, при обороте фирмы в 4 000 000 рублей. Рабочих на всех заводах до 5 000 человек при заработке от 8 до 45 рублей (заработок исключительно сдельный). На разных заводах, в силу местных условий, рабочие помещаются или в хозяйских, прекрасно обставленных помещениях, или же в собственных домах, поставленных некоторыми на хозяйской земле. Для удобства рабочих при фабриках имеются церкви, школы, больницы, родильные приюты и магазины с продажею жизненных припасов и вообще всего необходимого для рабочего по ценам, утвержденным фабричными инспекторами.

Каждая из фабрик распланирована возможно не только что не скученно, но прямо раздельно, так что корпуса стоят частью между садов, а частью и прямо окружены лесом. При этом на тех фабриках, что стоят не в городе, а на землях владельца, какие-либо заведения с продажею спиртных напитков никогда не допускались и допущены не будут.

Из массы разнообразных предметов, вырабатываемых фабриками, нельзя не остановиться на терракотовых фигурах, вырабатываемых от величины туалетных вещиц и кончая статуями в рост человека; кроме того, ввиду моды на русские древности, фабрики за последнее время занялись производством изразцовых печей, каминов, полов, погодков и других цветных украшений, со строгим соблюдением древнерусского стиля. При этом цены на эти высокохудожественные произведения далеко не из высоких, например: громадный камин в стиле XV или XVI столетия стоит около 300–400 рублей. В то же время, ввиду того, что электричество приобретает все большее и большее применение, фабрики начали в массе производить телеграфные, телефонные и вообще электрические изоляторы, имея на них постоянные казенные заказы.

Материалы заводы получают преимущественно русские (глина 1 000 000 пудов, пополам русская и иностранная, апока, песок и алебастр – 400 000 пудов русские, шпат и кварц – 200 000 пудов финляндские и норвежские, дрова и торф свои, а уголь часть русский и часть английский), но часть и иностранные.

Кварц и шпат (каждый отдельно) обжигаются по восемь часов, затем измельчаются жерновами; но жернова не в состоянии измельчить до подобия муки, что достигается тем, что во вращающиеся барабаны, выложенные фарфоровыми плитками, кладут шпат или кварц, и небольшие фарфоровые шарики, величиною с волжский орех. Из барабанов получается порошок, по которому трудно предполагать, что он за сутки назад имел вид твердого кварца.

Затем, смешав оба порошка и прибавив столько же глины (русской и английской), все вместе смешивают в чанах с водою. После двух часов размешивания смеси полученную массу передают, при посредстве спуска и насоса, в зажимы (прессы), из которых получается тестообразная масса, до употребления лежащая в кладовых, от 3-х до 6-ти месяцев, для вызревания. Чем дольше масса вызревает, тем она лучше. Взяв вызревшую смесь, подмастерье, на вертикальном станке, делает из нее блины, эти последние идут на другие станки, где опять-таки машинными формовками и ножами им даются формы тарелок, чайников, чашек и проч. Само собою разумеется, что сложные вещи, как чайники, вазы и т. п., проходят не одну формовку, а составляются из нескольких частей, да и вообще каждая вещь проходит приблизительно до 18 человек. Сформованная вещь сушится в этих же залах, кстати сказать, очень высоких, очень светлых, а по вечерам освещаемых электричеством. Обсохнувшие вещи (в этом виде они называются бисквитом) идут в капсюлях, из огнеупорной глины, в горно, для первого обжига. Температура горна до 3000 °F. После горна, в котором бисквит остается 30 часов, ему дают остыть и обливают глазурью (состав тот же, но жидкий, как густые сливки) и опять ставят в горно для обжига. После второго обжига получается белый фарфор, который, после сортировки, переходит в живописное отделение. Здесь (большинство рисовальщиц-женщин), что ни стол, то особый вид и характер рисования: одни рисуют только контуры, другие только ободки, третьи вписывают цветы в контуры, четвертые заняты переводом рисунков, посредством деколькамани и т. д. После первого рисунка фарфор идет, здесь же в печи, для укрепления красок, печи эти называются муфлями. Смотря по сложности рисунка вещь бывает в печах от одного до шести и семи раз. При этом надо заметить, что искусство живописи по фарфору имеет свою особую трудность: краски при рисовании совершенно не похожи на те, что будут по выходе из печи, следовательно, художник, налагая тень или колер, должен принимать во внимание степень перемены или, так сказать, степень упорности каждой краски. В рисовальной рисовальщики и рисовальщицы большею частью из учеников рисовального класса, устроенного фабриковладельцем при имеющихся на заводах, школах. Школы эти двухклассные, третьего разряда, с несколькими параллельными отделениями. Как учеников школы, так равно и желающих из подростков заводов, ввиду облегчения будущей воинской повинности, обучают строю и занимаются с ними врачебною гимнастикою. Вообще можно заметить со стороны Матвея Сидоровича Кузнецова все усилия к улучшению и облегчению как быта, так и труда рабочего. Фабрика за высокое качество своего производства имеет два Государственных герба, несколько золотых медалей и почетных отзывов как русских, так и иностранных. (Одна из последних золотых медалей фабрикою получена на Парижской Всемирной выставке 1889 года.)

Д.И. Шишмарев

Локаловы

В скором времени после перехода знаменитой Ярославской мануфактуры при новых хозяевах г. Карзинкиных к выработке хлопчатобумажных тканей вместо льняных в 1871 году основывает в 42 верстах от города Ярославля новую льноткацкую фабрику известный льноторговец из села Великого Ярославской губернии, Алексей Васильевич Локалов. Этот русский самородок еще в начале второй половины прошлого столетия раздавал пряжу крестьянам, которые ткали для него полотно на своих домашних станках, которое он белил и отделывал, так что в непродолжительном времени он выпускает на рынок «локаловское полотно», которое во всех отношениях если не превосходит, то безусловно является равным по качеству известному «ярославскому полотну» – этой гордости нашей отечественной льняной промышленности. В шестидесятых годах Алексей Васильевич для получения безукоризненной белки устраивает при селе Гавриловой Яме на берегу реки Которосли белильную фабрику, а по приглашению в 1870 году известного тогда льнопрядильщика Виталия Осиповича Кувшинникова он создает и льнопрядильную на 8 000 веретен. При Виталии Осиповиче Кувшинникове сделано начало и механического ткачества. Сын основателя Александр Алексеевич еще при жизни отца (Алексей Васильевич скончался в 1874 году) оказался достойным заместителем, так как Алексей Васильевич часто отсутствовал. При нем была не только расширена механическая ткацкая, но созданы большая прядильная и отделочная фабрики, а в 1888 году им же было основано паевое товарищество с основным капиталом в 1? миллиона рублей, после чего он вскоре и скончался в 1890 году.

Его наследники зятья – Владимир и Леонид Георгиевичи Лопатины, ибо у Александра Алексеевича не было мужского поколения, продолжали с успехом Локаловское дело до 1912 года, когда его продали хлопчатобумажникам и банкирам братьям Рябушинским. В этот момент мануфактура имела 19 364 веретена мокрого прядения, 996 веретен сухого прядения и 312 крутильных при 934 механических ткацких станках и при полном комплекте отделочных машин. Общее пространство земли, занятою фабрикою, составляет около 82,5 десятин, и, кроме того, при фабрике имеется лесных дач до 3 500 десятин. Фабрика вырабатывала ежегодно около 140 000 пудов пряжи номеров от № 2 по № 150 и выделывала до 212 000 кусков полотняного и салфеточного товара на сумму до 4 000 000 рублей. Работой на фабрике занято всего 3 475 человек, из коих взрослых мужчин – 1 530, женщин – 1 649 и подростков обоего пола – 178.

С переходом мануфактур к братьям Рябушинским приступлено к расширению всех отделов, а для ткацкой выстроен особый одноэтажный с верхним светом корпус. Установка новых машин еще не закончена.

Ч.М. Иоксимович