Текст книги "Знание-сила, 2001 №04"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Ночное бегство Мазепы и Карла XII. Гравюра XVIII века

Была ли альтернатива? Сказать трудно. Реальностью же стал именно этот путь, очевидно, отвечающий не только мировоззрению казацкой элиты, но и общему состоянию украинского общества. Это был путь сословного эгоизма, когда восторжествовавшая старшина попыталась занять место шляхты. По замечанию исследователя истоков «украинского сепаратизма» Н.И. Ульянова, «не о свободе шла тут речь, а о привилегиях. То был союз крестьянства со своими потенциальными поработителями, которым удалось с течением времени прибрать его к рукам, заступив место польских панов».

Но этот же путь определял возможности казацкой элиты: она стала искать будущность Украины в том, чтобы пристать, «прислониться» к одному из государств. Возобновившаяся после Зборовского договора ожесточенная и кровопролитная борьба показала, что «прислониться» к Речи Посполитой на условиях, которые бы устроили ее участников, никак не удается. Решение же о подданстве московскому госуяарю было буквально выстрадано. И чтобы ни писали позднее историки и как бы ни складывались в последующем русско-украинские отношения, выбор, сделанный на Переяславской рале в 1654 году, носил, по моему убеждению, характер национального выбора, и Украина вошла в состав Московского государства, сохранив за собой широкую автономию.

А далее случилось то, что должно было случиться. В одном государстве оказались соединенными элиты, отличные по политической культуре, менталитету, представлениям. Это вело к исподволь нарастающим противоречиям и столкновениям. Уже во время переговоров в Переяславле разность представлений дала о себе знать: старшина потребовала от московского посольства царского клятвоцелования, гарантирующего права и вольности Войска. Гетман и его окружение исходили из представлений, усвоенных в Речи Посполитой. Но такое было немыслимо для Москвы с ее тяжелым самодержавием – когда правителю подают смиренную челобитную «государевы холопы», а в ответ получают «государеву милость» по царскому разумению и воле. Эта же всемогущая самодержавная воля в любой момент могла изменить, а то и вовсе отобрать права. И если для московских подданных такой стиль взаимоотношений был привычен, то в глазах новых подданных столь свободная трактовка войсковых вольностей была законным основанием для разрыва всяких отношений.

Карл XII

Чрезвычайная обстановка – война с Польшей, «отступничество» старшины и казачества, затем так называемые руины – вела к утеснению украинской автономии. Ограничивались судебные и административные права, право сбора и распределения податей, внешних сношений. В малороссийских городах появлялись царские воеводы и царские гарнизоны. Понятно, что шаги эти не вызывали энтузиазма у Войска, не без основания видевшего в них намерение стеснить их коренные права и вольности.

Но самодержавная логика и законы функционирования империи с трудом уживались с самим понятием «автономия». Оказавшись в составе Московского государства, а затем Российской империи, Украина была «обречена» на ее утрату, потому что «московское вероломство» – это прежде всего результат и следствие имперского развития.

Имперские интересы тормозили национальное развитие не только Украины, но и собственно Великороссии. В каждом случае при столкновении имперского и национального первое брало верх. Самый яркий пример – Андруссовекое перемирие, завершившее русско-польскую войну (1654 – 1667), когда обессилившие в затянувшейся войне стороны помирились «за счет» Украины. Разделение страны – это была драма для Украины, открытое пренебрежение ее национальными интересами. Не случайно в эти годы такую силу взял гетман Петр Дорошенко с его «третьим путем» выхода из кризиса – воссозданием Украины под эгидой турецкого султана. Но у Варшавы и Москвы была на этот счет своя логика, и не подчиняться ей можно было при одном условии: не входить в состав ни того, ни другого государства.

Исторически сложилось так, что на Украине второй половины XVII – начала XVIII века недовольство аккумулировала казацкая старшина. И все-таки формирующееся национальное самосознание искало иные, вне формирующейся Российской империи, пути развития. Однако все попытки реализовать их все равно сводились к пресловутому стремлению «прислониться», а значит, к новой волне недовольства, новой «измене» и новому поиску опоры. Это была трагедия Украины.

Петр I

Гетман Мазепа

В плеяде последних гетманов Мазепа – личность одна из самых ярких и колоритных. Он умен и образован: не случайно с его именем оказался связан расцвет украинского барокко. Его интерес к искусству, литературе и архитектуре был искренним и неподдельным. В его эстетических привязанностях ощутимо влияние польско– католической культуры, давало о себе знать обучение в иезуитской школе, пребывание в юности при дворе короля Яна-Казимира, да и сама украинская культура, отторгая, одновременно многое воспринимала и творчески переосмысливала из польской культуры и образованности. Творческий синтез давал богатые всходы и, в свою очередь, при украинском и белорусском посредстве благотворно влиял на развитие великорусской культуры, оказавшейся в стороне от общеевропейских культурных процессов.

Мазепа энергичен, настойчив и изворотлив. В продолжение всей своей долгой жизни он почти всегда добивался своих целей. Роковым оказался лишь последний шаг – переход на сторону Карла XII. Впрочем, он же оказался и самым значительным, сделавшим Мазепу для одних – национальным героем, для других – изменником.

Но ум и образованность вовсе не находятся в прямой связи с нравственными качествами человека. Попытки идеализировать личность гетмана кажутся неубедительными. 1лавное в нем – эгоцентризм, себялюбие, властолюбие, а еще – беспринципность и неразборчивость в достижении целей. Чувство благодарности было неведомо Мазепе. Его жизненный путь – это бесконечная цепь предательств, интриг и обмана. Ян Казимир, Дорошенко, Самойлович, Василий Голицын, царь Петр – от каждого он в той или иной степени отступился, каждого обманул.

Даже последний его покровитель и союзник Карл XII был, по сути, им предан: для того чтобы помириться с Петром, гетман предлагал захватить короля и привести его царю.

Разумеется, в поведении Мазепы отразились тогдашняя политическая культура и нравы. Но вот что поражает и отталкивает в нем – его необыкновенная способность пребывать в образе самого верного подданного и друга даже тогда, когда измена вынянчена и удар нанесен. Он мог быть душой заговора, как в случае с гетманом Самойловичем, но при этом ухитриться не поставить под донос свою подпись. Он настолько казался верным, что далеко не простодушный Петр и не менее пронырливый, чем гетман, Меньшиков до последнего не верили в его измену и в бегство к шведскому королю. И вовсе не случайным кажется суровый приговор Мазепе, вынесенный А.С. Пушкиным: «Однако ж какой отвратительный предмет! Ни одного доброго, благородного чувства! Ни одной утешительной черты! Соблазн, вражда, измена, лукавство, малодушие, свирепость»!

Но, может быть, все поступки Мазепы следует оправдать его великой любовью к Украине и к украинскому народу? Образ народного заступника, который, по определению одного поэта, «сердцем боль народа чуял», плохо вяжется со стяжательством Мазепы, неустанно округлявшим свои обширные владения (около 20 тысяч дворов) и раздававшим маетности соратникам.

Вместе со старшиной гетман вел решительное наступление на права крестьян и даже рядового казачества, стремясь всеми способами закрепить их за собою и добиться полного «послушества». Порабощение земледельца началось под видом служения Войску Запорожскому, и инициатива здесь исходила от Мазепы и «бунчукового и значкового товарищества» – генеральной и полковой старшины, а вовсе не от Москвы с ее крепостническо-помещичьим укладом жизни. Распространение «панщины» вовремя продолжительного гетманства Мазепы, как, между прочим, и его верное служение царю Петру, – одна из несомненных причин нелюбви к нему со стороны народа. Мазепа имел все основания опасаться за прочность своей власти, что, по-видимому, вполне устраивало и московских правителей: такой гетман не должен был помышлять об измене и плести заговоры.

Советские историки задавались традиционным вопросом: когда гетман встал на «путь измены»?

На самом деле, не так уж и важно время. Мазепа всегда исходил из возможного. Поводов для разрыва с царем у него и его окружения всегда было предостаточно, ибо к этому времени о «московском гнете» говорили столь же часто, как некогда о польском. Но выгодно ли было разрывать подданство, и к чему это могло привести? Поклонник Макиавелли, Мазепа предпочитал твердую реальность возвышенным мечтаниям.

Возобновляя время от времени контакты с Крымом и Варшавой, Мазепа в действительности едва ли до Северной войны всерьез вынашивал «планы измены». Первая Нарва, вторжение Карла в Польшу, завершившееся низложением короля Августа Сильного и торжеством ставленника шведского короля на польском престоле Станислава Лещинского, наконец предстоящее решительное столкновение Карла с Петром поставили Мазепу перед необходимостью выбора. В исходе он едва ли сомневался: северный лев, король-герой должен был сокрушить московского варвара. Мазепа принужден был начать чрезвычайно опасную, хотя и хорошо знакомую ему игру – вовремя оказаться в стане победителей.

В этой игре до сих пор много неясного. Предавая и изменяя, Мазепа сам чрезвычайно опасался предательства. Он никому никогда до конца не доверял. Потому его подлинные намерения были мало кому известны. Даже с самыми ближайшими соратниками он лукавил и оставлял их в неведении. Зато часто прибегал к угрозам. «Смотри, Орлик, шоб если мне держался верности! Я богат, а ты убог, а Москва гроши любит, мне ничего не будет, а ты погибнешь», – многозначительно предупреждал гетман генерального писаря Орлика, одного из немногих, кто остался верен Мазепе до конца.

Между тем вопрос об истинных намерениях Мазепы чрезвычайно важный. В том числе и для оценки самого гетмана. Еще Грушевский, обращаясь к договору, который Мазепа заключил со шведским королем, готов бьш простить его равнодушие к национальной идее за то, что договор предусматривал создание единой и независимой Украины. Но было ли на самом деле это «искупление» Мазепы? Как совместить статьи договора, текст которого сохранился в пересказе заинтересованного лица, с теми реальными и документально подтвержденными шагами гетмана, в которых он обращался за помощью к польскому королю Станиславу Лещи некому? Мазепа был слишком опытным политиком, чтобы обольщаться относительно платы за подобные призывы. На самом деле, это было все то же стремление выторговать для себя новые вольности и – «прислониться». Но уже не к Москве.

Украинский народ, казачество не поддержали выступление Мазепы. Это обстоятельство, как бы его ни пытались истолковать поклонники гетмана, чрезвычайно важно. Дело не в страхе перед русскими полками, не в равнодушии или незрелости национального чувства – был отвергнут такой путь достижения независимости.

Вместо послесловия:

 
Забыт Мазепа с давних пор;
Лишь в торжествующей святыне
Раз в год анафемой доныне
Грозя. гремит о нем собор.
 

Так писал Пушкин в своей знаменитой «Полтаве». Время внесло свои исправления. Уже не звучит в первую неделю Великого поста анафема Мазепе. Да и не забыт он вовсе. Напротив, его жизнь и дела становятся объектом пристальных научных и далеко не научных изысканий. Смею предположить, что в оценке этой личности российские и украинские историки и публицисты будут еще долго расходиться. Но не это в конце концов самое страшное: важно, чтобы расселившись по отдельным «суверенным квартирам», не расходились и не погружались в духовную распрю сами народы.

Что же касается Мазепы, то, на наш взгляд, лучше его сегодняшнее открытое и безудержное вознесение, чем прежнее полуподпольное почитание. Потому что открытость – важное условие для развития науки и преодоления болезненных крайностей, естественных в стремлении достигнуть культурную и историческую целостность.

Мозаика

Верхом на…

На лошади? На верблюде? Банально. Все это уже было, причем давным-давно. Ну а на страусе не пробовали прокатиться? Да, оказывается, и на страусах можно лихо скакать… Вот уже и заносит. Не скакать, конечно, а скорее, бежать.

На страусовых фермах Африки, которых, кстати сказать, сегодня не одна сотня, страусов разводят в огромных количествах. Ведь в продажу идут мясо, знаменитые когда-то страусовые перья, яйца, кожа, из которой выделывают различную обувь, сумочки, кошельки. Но это еще не все. Предприимчивые фермеры сделали статьей дохода и… просто посещение таких ферм туристами. Разве не интересно, когда при тебе из одного яйца сделают яичницу, которой можно накормить аж десять человек при условии, конечно, если они не очень голодны. Ведь одно яйцо страуса равно 24 – 36 яйцам курицы!

Ну а где вы еще увидите страусовые бега? Лихо бежит страус с молодым жокеем на спине… А вот что труд нее, сидеть в седле на скачущей лошади или на спине бегущего страуса? Будете случайно в Африке, обязательно попытайтесь это выяснить.

Травяной жилетик? Пожалуйста!

Из чего только не шьют в наши дни одежду! Хорошо жилось папуасам (раньше, конечно): юбочка из травы – и ты одет. Но не идем ли мы вспять сегодня? На одной из фабрик китайской провинции Сычуань выпускают одежду, материалом для пошива которой служит ткань… из волокон бамбука, напоминающая по внешнему виду шелковую. Новая одежда привлекла внимание не только китайских торговцев, но и зарубежных. Да, но почему жилетик «травяной»? Да потому, что бамбук – это всего лишь трава.

Музей на крови

В маленьком французском городке Фонтен-де– Воклюзе около Авиньона недавно открылся необычный музей для туристов с крепкими нервами Его основал Фернан Мэйссонье, который на протяжении тринадцати лет служил государственным палачом в Алжире. Экспонаты представляют собой обширное собрание инструментов дознания и казни всех стран и народов. Музей открыт для всех, но предупреждение «не для слабонервных» здесь более чем уместно. Почетное место занимает гигантская гильотина, снабженная всеми необходимыми аксессуарами, – плетеным ящиком для тела жертвы, железной корзиной, в которую падала отрубленная голова, лезвием весом в 40 килограммов. Гильотина как средство казни принадлежит совсем недавнему прошлому: последний раз ее использовали в Марселе 10 сентября 1977 года.

Первая в истории

Первая в истории выставка старинных детских колясок прошла в американском городе Биллингсе. Основой экспозиции стала уникальная коллекция. собранная 46-летним местным жителем, страховым агентом Джеймсом Лейкоттом. В течение десяти лет коллекционер, буквально рыскавший по чердакам и подвалам, сумел собрать более пятидесяти образцов колясок и самостоятельно отреставрировал их.

Среди всего разнообразия форм и конструкций наибольший интерес посетителей вызвала немецкая детская коляска, в которую впрягали собаку.

Секрет счастливого брака

На Тайване есть супружеская чета, которая уже 57 лет живет в абсолютном согласии. За это время Ли Шин-Фа и Ли Ян– Янг родили десять детей и… не перемолвились ни словом, хотя вполне счастливы в своем браке. У них хороший слух и нормальная речь. А свое полувековое молчание супруги объясняют застенчивостью. Интересно, что дети невероятно скромной пары каким-то образом научились разговаривать. По их словам, они не нарадуются гармоничной атмосфере в родительском доме. Одно непонятно: как же эти стыдливые люди сумели познакомиться и тем более пожениться?

От игрушки – к промышленному перевороту

Известно ли вам, что паровая машина, совершившая промышленный переворот в XVIII веке, была изобретена еще во II веке до новой эры в Египте греческим ученым Героном Александрийским.

По преданию новое изобретение было использовано для накачивания воды на верх башни знаменитого Александрийского маяка, но потом царским указом ее дальнейшая эксплуатация была запрещена, «чтобы не развращать рабов леностью».

Насколько верно предание – вопрос спорный. Например, известный американский писатель– фантаст и популяризатор науки Айзек Азимов утверждал, что сконструированная Героном паровая машина была всего лишь маленькой игрушкой, которая не могла поднять воду даже на один фут, а не то что на башню маяка, который из-за своей величины был причислен к одному из семи чудес света.

Двойное огорчение

Молодой жительнице английского городка Рингвуда Лиз Уилсон местные власти запретили посещать зоопарк. Дело в том, что используемые ею духи приводили в неистовство обезьян и представителей семейства кошачьих: животные чуть не впадали в бешенство, когда мимо их клетки проходила эта посетительница, и обслуживающему персоналу лишь ценой тяжких трудов удавалось успокоить их. Любопытно, что эти кипрские духи называются «Бестия».

Лиз огорчена по двум причинам. Во-первых, потому что, надушившись, как ей нравится, не может ходить в зоопарк, а во– вторых, потому что мужчин ее любимые духи в неистовство не приводят