Текст книги "Контрреволюционный заговор Имре Надя и его сообщников"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Имре Надь во главе войск по охране внутреннего порядка ставит офицера хортистского генерального штаба
Став премьер-министром, Имре Надь принял к сведению и тот пункт вынесенного тогда решения, согласно которому необходимо было вооружить рабочих. Но вместо того, чтобы вооружить рабочих, он дал указание вооружить бандитов, приказал вовлечь руководителей контрреволюционных групп в разрешенный им «революционный комитет» войск по охране внутреннего порядка, а руководителем его назначил офицера-хортиста, фашиста. Вместо полиции он создал национальную гвардию, состоявшую в большинстве своем из хулиганов, преступников, контрреволюционеров.
Шандор Копачи в своем показании рассказал:
«29 октября Имре Надь по телефону из парламента дал мне указание организовать новые вооруженные силы по охране внутреннего порядка, в которые нужно вовлечь и повстанцев; надо организовать также и руководящий орган национальной гвардии, «революционный комитет» войск по охране внутреннего порядка.
Имре Надь дал указание подыскать на пост руководителя этого комитета человека, имеющего большой военный опыт и по возможности реабилитированного. Я принял это к сведению, и на основе этого мы сообщили руководителям отдельных повстанческих групп, чтобы они приняли участие в подготовительном совещании комитета войск по охране внутреннего порядка». Лицом, «имеющим большой военный опыт и по возможности реабилитированным», оказался Бела Кирай.
Бела Кирай, бывший офицер хортистского генштаба, занимавший в 1944 году при нилашистском министре обороны Берегфи конфиденциальную должность, в 1951 году был приговорен судом за шпионаж к смертной казни, однако позже смертный приговор был заменен пожизненным заключением. Органами народной демократии Бела Кирай реабилитирован не был. Реабилитацию он получил 31 октября 1956 года незаконно, с одобрения Имре Надя.
Мы помещаем в нашей книге фотокопию письма, начинающегося словами: «Дорогой друг Фери!» Это письмо было написано и послано Белой Кираем 28 октября 1956 года «дорогому другу Фери!», Ференцу Яноши – зятю Имре Надя. Вот выдержка из письма Белы Кирая:
«Я ждал твоего обещанного визита, который, однако, стал невозможен из-за решающих исторических событий. Мы хотели во время этой несостоявшейся встречи обсудить то, о чем обменялись несколькими словами после похорон.
Я только что прослушал программу Имре Надя (в этот день Имре Надь выступал по радио. – Прим. ред.), а также решение правительства и партии, и меня охватили радость и воодушевление. Это то, друг Фери, во что мы верили еще тогда, когда работали вместе, и это то, ради чего я хотел бы отдать все свои силы, энтузиазм, скромные знания».
«Горечь переполняет меня, когда я думаю о том, что именно сейчас, именно в этой, столь близкой моему сердцу работе, я не могу принять участие».
«Друг Фери! Прошу тебя, обдумай, взвесь: мое прошлое, известный тебе энтузиазм в работе, пять лет тюремного заключения… Не является ли это достаточным основанием для того, чтобы принять участие в этой работе? Через тебя я предлагаю свой труд, свой энтузиазм, свою солидарность Имре Надю и его правительству».
«Я считаю, что мое место – в генеральном штабе Министерства обороны».
«Правда, в настоящее время меня еще не реабилитировали… Революционные времена требуют революционных действий. Не достаточно ли краткого приказа о восстановлении меня в чине и о назначении на работу». «Назначение на работу», использование «труда, энтузиазма, солидарности» Белы Кирая не заставили себя ждать, он смог принять участие в «столь близкой его сердцу работе».
Всю ответственность за назначение Белы Кирая Имре Надь пытался взвалить на одного из подсудимых, а именно – на Золтана Тильди:
«Я не знал Белу Кирая, даже не слышал о нем – ни прямо, ни косвенно. Я не был знаком с его работой… Его очень тепло рекомендовал Тильди. По мнению Тильди, ныне мы не могли бы найти более подходящего человека на этот пост, он прекрасный организатор».
Из показаний Шандора Копачи о назначении Белы Кирая:
«Имре Надь согласился с кандидатурой Белы Кирая и просил нас прийти к нему во второй половине дня, привести Белу Кирая и иметь при себе предложения относительно организации национальной гвардии. Так и было сделано, и Имре Надь, как премьер-министр, официально назначил Белу Кирая руководителем «революционного комитета» войск по охране внутреннего порядка, а меня – его заместителем. Мы получили от Имре Надя письменные полномочия. Кроме того, мы получили письменную декларацию за его подписью».
Эта декларация, подписанная Имре Надем, находилась в распоряжении суда. Имре Надь принял к сведению организацию подготовительной комиссии «революционного комитета» войск по охране внутреннего порядка и распорядился, чтобы эта комиссия создавала новые силы по охране внутреннего порядка, в первую очередь, из частей, участвовавших в «революционных боях».
Шандор Копачи так продолжал свои показания:
«…Поскольку образование революционного комитета войск по охране внутреннего порядка заняло несколько дней, вооружение рабочих не состоялось, так как после создания революционного комитета войск по охране внутреннего порядка, ввиду того, что и повстанцев нужно было вовлечь в национальную гвардию, оружие было роздано прежде всего повстанцам».
На вопрос своего защитника Шандор Копачи ответил, что в первые дни приступили к вооружению двух рабочих отрядов.
«Защитник: В чем причина того, что эту работу прекратили?
Копачи: Указание, которое я получил от Имре Надя».
Специальный комитет ООН по вопросу Венгрии счел нужным заслушать сообщение Белы Кирая о его деятельности в Венгрии. Американский журнал «Лайф» в номере от 18 февраля 1957 года поместил это сообщение, из которого также выяснилось, что Бела Кирай и окружавшие его реакционные офицеры, естественно, стремились изгнать из рядов вооруженных сил офицеров рабочего и крестьянского происхождения, хотели полностью подчинить вооруженные силы Венгрии реакционному руководству. Вот выдержки из сообщения Белы Кирая, касающиеся этого:
«За одну ночь и один день мы разработали свою программу. Как Министерство обороны, руководившее армией, так и Министерство внутренних дел, осуществлявшее контроль над полицией и пограничными войсками, были полны ракошистов, то есть людей ненадежных, поэтому нам нужно было создать революционный комитет для руководства обоими органами… Комитет должен был в обоих органах обеспечить дисциплину, благодаря чему национальная гвардия была бы подготовлена на случай русского нападения»…
Эти предложения Кирай немедленно отнес к Имре Надю:
«Я показал наши письменные предложения уже в приемной, потом Имре Надь сел в кресло рядом с государственным министром Золтаном Тильди. Он писал, опираясь на ручку кресла, предложил изменить несколько слов, а затем, согласившись с нашим проектом, поставил свою подпись. Мы с гордостью покинули приемную, получив официальные полномочия контролировать два министерства, создать национальную гвардию»…
Бела Кирай навестил также тогдашнего министра обороны и сообщил ему, что он примет свое назначение на пост коменданта города Будапешта только при условии, если в армию будут вновь приняты 40 старых хортистских генералов и других офицеров высших званий.
После образования «революционного комитета» войск по охране внутренного порядка и назначения Белы Кирая на пост руководителя комитета, что давало ему возможность беспрепятственно проводить свою контрреволюционную деятельность на весьма важном и высоким посту, снабжение контрреволюционеров оружием из арсеналов армии и министерства внутренних дел проходило уже «легально». Имре Надь и его группа в своей борьбе против социалистических революционных сил могли опираться и на вооруженные контрреволюционные силы, созданные ими самими.
Освобождение и вооружение преступников
Одним из главных направлений наступления контрреволюции было освобождение из тюрем политических и уголовных преступников, чтобы они могли пополнить контрреволюционные банды. Документы показывают, что это тоже происходило не без ведома Имре Надя, ему даже было известно, как освобождались заключенные.
Утром 31 октября в пересыльной тюрьме появился так называемый «революционный комитет» из Верховной прокуратуры, среди членов которого был, в частности, артист Иван Дарваш, и приступил к освобождению заключенных, каждого по отдельности. Вот выдержка из составленного в 1957 году донесения начальника тюрьмы:
«31 октября было отпущено на свободу 108 политических заключенных. Около 15-16 личных дел было отложено в сторону с тем, что эти люди совершили преступления в период второй мировой войны и поэтому не могут быть освобождены. Среди них были подполковник жандармерии Янош Арбоц, осужденный за военные преступления, и нилашистский журналист Лайош Девени-Надь. На следующий день, 1 ноября, вместе с членами комитета пришел и некто Эмереци, который пересмотрел дела не выпущенных на свободу и заявил: «Это наши люди, их нужно немедленно освободить». Он возмущался, что освобождение осужденных проходит очень медленно, а затем вызвал новую комиссию, так что в этот день все политические заключенные были освобождены. Таким образом, 31 октября и 1 ноября было освобождено всего 812 политических заключенных. 2 и, отчасти, 3 ноября было выпущено на свободу 113 уголовных преступников. В числе политических заключенных были освобождены и лица, главными преступлениями которых были грабеж или убийство».
Кто такой Эмереци, упоминаемый в этом донесении? Вот выдержка из передачи «Свободной радиостанции имени Кошута» от 30 октября 1956 года:
«Недавно мы побывали в приемной нашего государственного министра Золтана Тильди. Там мы встретились с людьми, которые сидят сейчас перед микрофоном. Попрошу вас для начала представиться!
– Д-р Кальман Эмереци.
– По какому делу вы пришли?
– Меня давно беспокоит вопрос, что по делам безвинно осужденных политических заключенных не принимается никаких мер. Сегодня я получил извещение, что политические заключенные, осужденные прежним режимом, переведены из пересыльной тюрьмы в Вац.
– Может быть, и вы имеете с ними связь?
– Да, среди них мои зятья и многие друзья, которые уже много лет находятся в заключении. К сожалению, с тех пор я очень мало знаю о них. Только что я получил сообщение от своей сестры, что ее муж Имре Цигань, мои друзья Йене Чока, Дьюла Хидвеги и другие, имена которых я сейчас не хочу перечислять, перевезены из пересыльной тюрьмы в Вац. Поэтому я посетил Золтана Тильди и просил его срочно принять меры по данному делу, чтобы эти честные венгерские патриоты возможно скорее были освобождены. В связи с этим Золтан Тильди обещал, что завтра утром будет издано общее постановление относительно всех политических заключенных с целью их освобождения»… Кратко нужно упомянуть, кто эти «честные патриоты», о которых говорил Эмереци. Это руководители легитимистской контрреволюционной организации под названием «дивизия Ботонд», ликвидированной в 1953 году. Небезынтересно упомянуть, что в планы этой заговорщицкой группы входил захват радиостанции и общественных зданий, нападение на арсеналы и автобазы, как это и было затем осуществлено 23 октября 1956 года.
Во всяком случае, по радио были успокоены и другие подобные им «патриоты», и чтобы где-либо не вкралась «ошибка», «Свободная радиостанция имени Кошута» в своей передаче 31 октября 1956 года, начавшейся в 10 ч. 40 мин., сообщила, что одна сольнокская делегация «от имени трудящихся Сольнока» требовала «немедленного освобождения всех политических заключенных», на что Имре Надь ответил следующее: «Правительство уже приняло меры относительно этого, и не от него зависит, если в отдельных местах, возможно, еще не выполнили его указаний».
«Мадьяр Фюггетленшег» поместила корреспонденцию о том, что произошло в пересыльной тюрьме, и в заключение писала:
«…Делегация из пяти человек под руководством д-ра Гашпара Терека посетила вчера кардинала Миндсенти и просила его взять на себя патронирование организации бывших политических заключенных. Кардинал удовлетворил эту просьбу».
В конечном счете из тюрем было выпущено около 17 ООО политических и уголовных преступников. Значительная часть их, организовавшись в вооруженные банды или же присоединившись к уже существующим бандам, составляла базу контрреволюции. Бела Кирай, как руководитель «революционного комитета» войск по охране внутреннего порядка, а также Пал Малетер и Шандор Копачи выдавали сотни письменных указаний и служебных ордеров, чтобы контрреволюционеры могли получить большое количество оружия.
Разгул в стране фашистских террористов, нилашистов, военных преступников, разбойников, убийц
Вот несколько наугад выбранных имен из длинного списка тех, кто был освобожден из тюрем и большая часть которых затем приняла деятельное участие в контрреволюционных событиях.
Бела Альфельди, бывший оптовый торговец. В 1944 году за деньги согласился спрятать 12 преследуемых, а затем выдал их хортистской полиции на горе Шваб.
Аристид Аткари, сын венгерского уполномоченного немецкого военного концерна «И. Г. Фарбениндустри». За шпионаж был приговорен к 15 годам тюремного заключения, после освобождения руководил в Будапеште вооруженной группой.
Иожеф Бакош, член террористического отряда Хейяша, созданного после 1919 года, участник зверств в Орговане.
Михай Балог, бывший жандарм, член пресловутой сыскной группы Юхаса. Он выследил и арестовал целый ряд людей, участвовавших в левых движениях в хортистский период, в том числе Иштвана Доби, Петера Вереша и др.
Карой Бариц, офицер хортистской жандармерии. В 1935 году командовал расстрелом в Аткаре, в ходе которого погибло восемь человек.
Иожеф Бел и Дьюла Бокор, бывшие сыщики, принимавшие участие в истязаниях ряда руководителей рабочего движения, в том числе Ференца Рожа и Золтана Шенхерца.
Альберт Бегре, грабитель, приговоренный к 13 годам лишения свободы.
Деже Бартоти, в 1944 году пославший в германские лагеря смерти сотни людей из сольнокского лагеря для интернированных.
Эмиль Часкоци, сын хортистского полковника. В 1955 году был осужден за участие в антигосударственном заговоре.
Д-р Акош Чиквари, капитан хортистской полиции, убийца, рецидивист.
Аттила Дарваш, осужденный за шпионаж.
Лайош Девеньи Надь, редактор нилашистской газеты «Мадьяр футар».
Лайош Духонь, убийца женщины по имени Юлия Надь, осужденный на 20 лет тюрьмы.
Бела Эньеди, хортистский следователь, получивший известность в процессах против коммунистов.
Граф Пал Эстерхази, один из крупнейших помещиков Венгрии, владелец многих заводов и мельниц, участвовавший в контрреволюционном заговоре.
Денеш Галди, агент американской разведки.
Габор Кирай, член истребительного отряда Хейяша, осужденный за зверское убийство 11 человек.
Дьердь Лакхедьи и Барнабаш Римасечи, приговоренные к тюремному заключению за организацию нелегальной контрреволюционной организации «Белый партизан».
Золтан Литомерицки, полковник, прокурор хортистского трибунала.
Золтан Мешко, пресловутый нилашистский главарь.
Лайош Месарош, по приказу которого в Бухине было казнено 80 человек, подозревавшихся в том, что они являются партизанами. Десятерых из них он убил собственноручно.
Янош Надь, один из главарей кровавой расправы в Нови Саде в 1942 году.
Князь Петер Одескалки, один из агентов американской шпионской организации «Си-Ай-Си», арестованный в 1956 году.
Эмиль Саквари, один из министров нилашистского правительства.
Рихард Сентолери (Шивни), бывший полковник жандармерии.
Реже Варга, преступник. После освобождения принял участие в убийстве прокурора Иштвана Шаркади и Пала Фодора, совершенном бандой Дудаша, которая находилась в здании газеты «Сабад неп».
Ниже мы перечисляем нескольких человек из числа «национальных гвардейцев»):
Дьюла Тульнер. Четырежды судился, один раз за кражу был приговорен к пяти годам тюремного заключения.
Ласло Вертеши. Бывший офицер хортистской армии, бухгалтер. В 1942 году был военным комендантом Хатванского сахарного завода, кандидатом в депутаты от нилашистской партии.
Иене Кальмар. Бывший доносчик при контрразведке генштаба хортистской армии.
Михай Янко. Неоднократно судился за различные преступления.
В области Толна боньхадская группа «национальной гвардии» состояла из 13 человек. В нее входили: 1 кулак, бывшие хортистские офицеры – 1 подполковник, 1 майор, 1 капитан, 2 старших лейтенанта, 1 лейтенант, 1 жандармский унтер-офицер, 1 жандарм. Помимо них – Ласло Сабо, награжденный крестом «За национальную оборону», кавалер «ордена витязей») и Иштван Таукли – бывший эсэсовец, осужденный за военные преступления. Члены тамашской группы: два хортистских капитана, причем один из них в 1948 году был осужден, один старший лейтенант хортистской армии, один бывший жандармский сержант и еще одно лицо, имеющее судимость.
В Будапеште командиром «национальной гвардии» VIII района был Иожеф Уйвари, имевший несколько судимостей. Он отдал приказ об аресте коммунистов, офицеров органов госбезопасности и других прогрессивных людей. Ставка Уйвари находилась в полицейском управлении по ул. Виг. Вот выдержка из показаний его секретаря, Иожефне Арделуш:
«За время своей командирской деятельности Уйвари неоднократно принимал участие в грабежах и кражах. Я конкретно могу назвать те помещения, которые были взломаны и разграблены под руководством Уйвари: пивная на углу улицы Беркочиш и проспекта Иожефа, гастрономический магазин на проспекте Ракоци, пивная на площади Телеки, рынок на площади Ракоци».
Заместители Уйвари:
Лайош Майор, руководитель «оперативной группы по поимке работников органов госбезопасности», начиная с 1952 года, неоднократно судился за подделку документов и другие преступления.
Янош Липтак в 1948 году за скупку краденого был приговорен к двум месяцам, в 1951 году – за крашу общественного достояния – на 2 года, в 1952 году за бегство и нелегальный переход через границу – на 5 лет тюрьмы.
«Национальная гвардия» VIII района состояла из 160 человек. 80 из них имели судимость. Так, Иштван Чаньи с 1932 года судился 11 раз за кражу и бродяжничество, а Шандор Каллош – 9 раз за самые различные преступления, в том числе подделку документов, драку, растрату и кражу.
Антал Майер, электромонтер, показал о себе:
«В мае 1944 года появились плакаты с призывами: поступайте добровольно в войска СС немецкой армии. Я отчасти по убеждению, отчасти из материальных соображений вступил. 28 октября 1956 года мы вступили в национальную гвардию. Я стал заместителем командира третьего взвода».
Служащий из Будапешта Ласло Рожа рассказал о деятельности Майера:
«Несшие службу национальные гвардейцы били введенного мужчину. Громче остальных вели себя Майер, пожилой, в очках, и другой, помоложе. Майер требовал: «Надо его выдать, народ поступит по справедливости! Нужно выдать, а то его хотят спасти». Майер собрал вокруг себя национальных гвардейцев, придерживавшихся того же мнения, что и он, и сказал им: «Не допускайте, чтобы старший лейтенант помог сбежать авошу» («авош» – сотрудник госбезопасности. – Прим. ред.). Затем Майер начал толкать капитана госбезопасности и закричал охраннику у ворот: «Откройте ворота, мы его выдадим народу», – и вытолкнул того на улицу. Подобным же образом вел себя и другой национальный гвардеец, молодой человек. Майер рассказал мне, что 8 месяцев был унтер-офицером войск СС и 6 лет – хортистским унтер-офицером».
Капитан госбезопасности, о котором шла речь в свидетельских показаниях, – Ференц Тот, который был повешен Майером и его сообщниками на дереве на углу улицы Аради и проспекта Ленина.
В Мишкольце бывшему хортистскому капитану Арпаду Дьендьеши была поручена организация контрреволюционного батальона. В Эгере некто Андор Батта организовал офицерский отряд под названием «Венгерский королевский подполковник». В Дьюле к организации приступил д-р Ласло Аги, который в чине майора был прежде руководителем политического отдела жандармерии в Ужгороде. Завербованным, в том числе бывшему жандарму Йожефу Кинчешу, он дал письменные инструкции о том, что делать. В инструкциях, в частности, перечислялись такие задачи:
«1. Разыскивать и задерживать бывших сотрудников госбезопасности, находящихся в Дьюле.
2. Следить за квартирами коммунистических руководителей – не ведут ли они организационной деятельности, есть ли у них оружие, не готовятся ли они к контромерам.
3. Достать анкеты отдела кадров с каждого крупного предприятия.
4. К евреям относиться согласно пункту 2».
Помимо объединения контрреволюционных групп, Бела Кирай стремился и к тому, чтобы во главе «национальной гвардии» поставить в первую очередь «надежных» хортистских офицеров, прежде сидевших в тюрьме. Его секретарь Ласлоне Балла так вспоминает об этом:
«К Беле Кираю приходило много бывших политических заключенных. Значительная часть их приходила еще в тюремной одежде, но некоторые были уже переодеты в гражданское платье. Пальто у них не было, они носили лишь короткие пиджаки из холста. Бела Кирай говорил им, чтобы они попробовали как можно скорее переодеться, и многим приказал выдать полицейскую форму. Эта форма была выдана им майором, по имени Фельдвари, который ходил в полицейской одежде и подписывал все бумаги в качестве заместителя Белы Кирая. Бывшие заключенные получили одежду и оружие. Беле Кираю не нравилось, что бывшие политические заключенные толпами ходят по зданию Будапештского полицейского управления, по его предложению было занято одно помещение, если я хорошо помню, в д. № 28 по ул. Бенцур, где и был создан «Союз бывших политических заключенных». Я не раз бывала свидетельницей того, как Бела Кирай с радостью приветствовал вновь приходивших и обнимался с ними. Пришел однажды один старый хортистский офицер из Дьендьеша, который искал Белу Кирая, и пожаловался, якобы в Дьендьеше организацию национальной гвардии взяли в свои руки коммунисты, что нетерпимо. Белы Кирая там не было, и вместо него, вернее, от его имени «майор» Фельдвари дал документ, который подтверждал, что организация национальной гвардии в Дьендьеше поручается исключительно этому бывшему хортистскому офицеру. Этот офицер просил и получил оружие. Нужно сказать, что оружие вообще до полудня 3 ноября выдавалось в неограниченном количестве»
Выдержка из свидетельских показаний Йожефа Балога:
«Как организационная комиссия, так и Кирай и Копачи без контроля и отбора давали оружие, боеприпасы и другие ценности каждому, кто являлся за ними. Характерно, например, что и человек, совершивший убийство на улице Изабелла тоже пришел за оружием как руководитель одной из повстанческих групп.
Во всем Будапештском полицейском управлении, да и в городе все знали: «если хочешь получить оружие, иди к Копачи». Я не могу сказать, сколько оружия и боеприпасов было выдано в полицейском управлении, но знаю, что несколько тысяч штук».
В ответ на вопрос председателя коллегии Народного суда относительно раздачи оружия Шандор Копачи сказал следующее:
«На оружие нужно было подавать заявку. Возможности контроля не было, так как, например, от имени какого-нибудь предприятия являлось несколько человек или являлся какой-либо отряд повстанцев и просил 50 экземпляров оружия. Были отдельные случаи, когда среди подавших заявки мы опознавали преступников, среди них человека, совершившего убийство на улице Изабелла. Однако характерным было не это. Соответствует действительности та часть обвинительного заключения, в которой говорится, что по существу без контроля выдавалось оружие хулиганам и преступникам.
Председат ель показывает бумаги о разрешении на выдачу оружия.
Копачи: Да. Под этими бумагами моя подпись.
Председат ель: Следовательно, вы знали о существовании отрядов, фигурирующих в этих бумагах.
Копачи: Да, это были отряды повстанцев. Мы снабжали их оружием, боеприпасами. По моим расчетам мы выдали приблизительно 15 ООО, возможно 20 ООО штук оружия. Бумаги о выдаче оружия подписывал Бела Кирай, я или другие лица».
По распискам в получении можно установить, что по приказанию Белы Кирая только из оружейного склада по улице Тимот за короткое время контрреволюционным группам было выдано 2206 карабинов и винтовок, 3 пулемета, 2 тяжелых пулемета, 20 пистолетов, 100 ручных гранат и 1339 автоматов, а также боеприпасы в неограниченном количестве.
Один из вооруженных центров контрреволюции находился в Будапеште в переулке Корвин. Основу корвиновской банды так же, как и банды Сабо на площади Сена составляли преступники, освобожденные во время контрреволюции. Одним из руководителей контрреволюционеров из переулка Корвин был Янош Мес – преступник, 16 раз судившийся за кражу, оскорбление властей, бродяжничество, грабеж и т. п. В преступном мире он был известен под кличкой «Янко – деревянная нога». Его банда, включавшая в себя около 80 человек, состояла исключительно из преступников, освобожденных из тюрем. Другим «героем» корвиновских контрреволюционеров был Габор Дилинко, по кличке «Бижу», семь раз судившийся за кражу, растрату, бродяжничество и т. п.
Один из контрреволюционеров, сражавшихся в переулке Корвин, Дьердь Керекеш, показал:
«Внутренний кризис в отряде переулка Корвин изо дня в день усиливался, 2 ноября наступило уже буквально полное разложение. Командиров, назначенных в первое время, смещали одного за другим. Друг другу не подчинялись, раздавалось все больше враждебных возгласов и по адресу верховного командования. 1 и 2 ноября большинство участвующих в действиях сменилось преступниками, освободившимися из тюрем, которым было известно в первую очередь об отряде в переулке Корвин; они массами стекались туда и все громче требовали, чтобы руководство перешло в их руки.
1 ноября, например, Ласло Иван Ковач тоже был смещен с командирского поста. На его месте оказались неизвестные нам люди. Численность отряда значительно возросла. По нашим расчетам, было уже более полутора тысяч человек. В решающем большинстве это были преступники – рецидивисты, люди, которых полиция разыскивала по всей стране. Они осуществили очень много арестов»…
Нарушивший присягу Малетер в кабинете Имре Надя.
Имре Надь поручил верховное командование «национальной гвардией» Беле Кираю. Точно так же на пост высшего руководителя армии им был назначен тоже подходящий для него человек – Пал Малетер. Выходец из дворянской семьи, Малетер был хортистским офицером, окончившим Академию Людовика. После освобождения страны он служил в демократической армии. Уже в первые дни контрреволюции он перешел на сторону мятежников, выступивших против народно-демократического строя.
В ночь с 3 на 4 ноября предательская группа Имре Надя послала Пала Малетера «вести переговоры» с командованием советских войск, находящихся в Венгрии в соответствии с обязательствами, содержащимися в действующем Варшавском договоре. Советское военное командование, которое вместе со своими войсками может выступать на территории Венгрии только по желанию законного венгерского правительства и под его ответственность, не стало вести никаких переговоров с Малетером.
В опровержение вражеских слухов нужно сказать, что Пала Малетера арестовали венгерские власти, а не советские воинские части. Приказ об его аресте Революционное Рабоче-Крестьянское Правительство отдало не потому, что он хотел вести переговоры с командующим советскими воинскими частями, а потому, что он нарушил присягу, стал предателем и руководил вооруженным нападением против народно-демократического государственного строя.
Доказательством этого служит то обстоятельство, что Ференц Эрдеи, который вместе с Палом Малетером посетил советское командование, не был подвергнут судебному преследованию и в настоящее время занимает важный общественный пост – является генеральным секретарем Венгерской Академии наук. Не был подвергнут судебному преследованию и полковник Миклош Сюч, сопровождавший Малетера.
Об обстоятельствах предательства Малетера бывший полковник Янош Мечери в своих свидетельских показаниях заявил следующее:
«…25 октября Малетер, по указанию министра, отправился с пятью танками из моей части в казарму «Килиан», чтобы занять ее, так как там уже были мятежники. Позже из разговора с разными офицерами я узнал, что Малетер в казарме «Килиан» пришел к соглашению с мятежниками и остался там, а позже он стал командиром находившихся там мятежников…»
Выдержка из протокола допроса свидетеля капитана Владимира Мадараса:
«Насколько мне известно, 25 октября утром по указанию тогдашнего министра обороны Иштвана Бата Малетер отправился в казарму «Килиан» с тем, чтобы навести там порядок. Малетер несколько раз звонил в Министерство обороны по телефону, докладывая, что он сражается с мятежниками, поэтому не может лично явиться для доклада. Однако позже выяснилось, что Малетер сражался не против мятежников, а на их стороне.»
Был допрошен также офицер Янош Тари, в танке которого Пал Малетер отправился в казарму «Килиан». Его свидетельское показание гласит:
«С Палом Малетером я познакомился 25 октября 1956 года утром в Будапеште на площади имени Мари Ясаи. Он пришел к нам и приказал командиру полка, майору Ференцу Паллошу, обеспечить ему пять танков, заявив, что от министра обороны он получил указание отправиться с танками в переулок Корвин, ликвидировать там вооруженные группы и захватить переулок. Майор Паллош приказал мне выделить пять танков, командиром которых назначил меня, и отправиться с Малетером.
25 октября во второй половине дня мы из танков несколько раз стреляли по контрреволюционерам, засевшим в переулке Корвин, об этом знал и Малетер. Он приказал прекратить огонь, запретил нам стрелять, приказал нам выйти из танков и направить стволы орудий в обратную сторону. В это же время он приказал вывесить на казарме национальный флаг, приказав вырезать из него герб народной республики. В казарму ворвалось несколько сот вооруженных лиц, они окружили нас и стали выкрикивать фашистские лозунги.
Вопрос: Какая связь была между Малетером и контрреволюционными группами?
Ответ: Связь Малетера с контрреволюционерами настолько углубилась, что уже начиная с 27 октября продовольствие по его приказу доставлялось на грузовиках в казарму «Килиан». Я знаю о том, что однажды к Малетеру пришла вооруженная группа, которая принесла требования, состоявшие из 16 пунктов. Они были утверждены Малетером, он был согласен с ними и даже дополнил некоторые его части. Требований я не помню точно, я помню лишь, что среди них было требование незамедлительного вывода советских войск, введения многопартийной системы и много других требований, касавшихся армии».
