Текст книги "Всемирная история в 6 томах. Том 1. Древний мир"

Юг Балканского полуострова вместе с прилегающими островами в бассейне Эгейского моря стал тем регионом, где возникли две первые на территории Европы, тесно связанные между собой цивилизации – минойская и микенская. Их открытие произошло довольно поздно – благодаря раскопкам, начатым в 70-е годы XIX в. неутомимым энтузиастом-дилетантом Г. Шлиманом и продолженным в разных местах Эгеиды целой плеядой археологов-профессионалов. При этом наибольшее значение имели находки, сделанные в Кноссе, Микенах, Пилосе и других древних городах, которые упоминаются в трудах эллинских историков и поэмах Гомера (сочиненных в IX в. до н. э. на основе эпических сказаний, уже многие столетия передававшихся из уст в уста).

Помимо монументальных руин дворцов и крепостей, царских гробниц и иных архитектурных сооружений, множества всевозможных предметов быта и произведений искусства ученые обнаружили многочисленные памятники письменности. Однако дешифровка последних затянулась до второй половины XX в. И только тогда, когда удалось прочесть и понять подавляющее большинство этих текстов, стало ясно, что создателями их были носители двух разных языков, совершенно не родственных между собой.

К настоящему времени объединенными усилиями нескольких поколений археологов, историков и лингвистов удалось в общем и целом восстановить достоверную картину расселения древних народов на юге Балкан и в остальной Эгеиде уже, как минимум, с эпохи ранней и средней бронзы (III и начало II тысячелетия до н. э.).

Практически всю территорию материковой Греции и многие острова, полностью или частично, занимали тогда протофракийские племена, известные античным авторам под названием «пеласгов». Их язык («пеласгийский») относится к числу индоевропейских. К той же языковой семье принадлежат анатолийские (хетто-лувийские) языки, на которых говорили пришлые племена, уже в конце III – начале II тысячелетия до н. э. активно расселявшиеся по Малой Азии вплоть до западного и юго-западного ее побережья, обращенного в сторону Кикладских островов и Крита. С ними сопоставляют часть реликтовой критской ономастики. О присутствии некогда анатолийцев, в частности карийцев, на островах Эгеиды вполне определенно говорит эллинская историческая традиция.

Но главным и постоянно превалирующим этническим компонентом на Крите, по крайней мере с начала III и до середины II тысячелетия до н. э., оставались «минойцы». Такое условное название дано учеными новейшего времени исконным обитателям крупнейшего острова Эгеиды по имени легендарного царя Миноса, повелителя могущественной морской державы[2]2
  Отсюда происходит и ряд других научных терминов: «минойская культура», «минойский язык» (т. е. язык минойцев), «миноистика» (комплексная научная дисциплина, изучающая историю и язык, материальную и духовную культуру обитателей догреческого Крита) и т. п.


[Закрыть]. Судить же, сколь глубоки корни именно минойского этноса на Крите пока довольно затруднительно. Изучение древнейших топонимов острова (Кносс, Фест, Амнис, Тилисс и др.) заставляет думать об их бытовании как минимум с III тысячелетия до н. э., а то и много более раннего времени.

Восточное Средиземноморье во II тысячелетии до н. э.

Это относится прежде всего к главному городу Крита, столице владыки морей Миноса. Греки в I тысячелетии до н. э. именовали его Кносос или Кноссос. В более раннее время он назывался по-минойски Конос – (конечный гласный неизвестен), что можно сопоставлять с догреческим культурным термином конос (от него происходит позднейшее латинское «конус», перешедшее и в русский язык), означающим «сосновая шишка, конус». Судя по археологическим данным, с раннего неолита в Кноссе непрерывно существовало поселение, которое вплоть до конца III тысячелетия до н. э. росло вверх за счет новых наслоений строительных остатков. В конце концов над изначальной природной возвышенностью образовался довольно высокий жилой холм наподобие переднеазиатских теллей. Ему весьма подходило название «Подобный сосновой шишке, конусовидный». Но облик Кносса кардинально изменился в начале II тысячелетия до н. э., когда при постройке дворцового комплекса была срезана макушка телля и проведена нивелировка примыкающей территории. Так исчез прежний конусовидный силуэт раннего минойского Кносса. А значит, само это название, отражающее былой, утраченный теперь безвозвратно внешний вид города, должно было родиться еще раньше – не позднее конца III тысячелетия до н. э.

Названия минойских городов Крита являются самыми древними из известных нам топонимов Европы. С точки зрения современной лингвистики наиболее вероятна генетическая связь минойского языка с доиндоевропейскими субстратными языками Малой Азии и родственными им.

Впервые человек появился на Крите в неолите. Народ мореплавателей пришел на необитаемый до того остров с северо-востока, с побережья п-ова Малой Азии. Позднее оттуда, по-видимому, еще не раз прибывали новые волны переселенцев. Лежащий на перепутье морских дорог, связывающих Европу, Азию и Африку, Крит уже в силу своего уникального географического положения не мог не стать центром коммуникаций Восточного Средиземноморья. Его горы характерных очертаний служили надежными ориентирами уже первобытным мореплавателям, направлявшим свои суда от острова к острову, чтобы, по возможности не теряя из вида суши, пересекать Эгейское море. По берегам восточной, северной и южной частей Крита, заселенных пришельцами в первую очередь, имелось множество песчаных отмелей, на которые древним мореходам было удобно вытаскивать свои весельные и парусно-весельные суда с поднятой кормой и еще более высоким носом (эти отмели в настоящее время не существуют: они исчезли после того, как в результате сильного землетрясения в VI в. н. э. западная часть острова поднялась на несколько метров над уровнем моря, а восточная – наоборот опустилась).

Крупные горные массивы с отдельными высокими вершинами, обрывистыми ущельями и многочисленными плоскогорьями занимают основную часть территории острова. С ними соседствуют плодородные долины. Первоначально Крит был весь покрыт густыми лесами. Античные авторы даже называли его родиной кипариса. Ведь таких деревьев произрастало здесь великое множество. В течение многих столетий остров снабжал строительным лесом корабельные верфи всех прибрежных государств Восточного Средиземноморья. Постоянное развитие цивилизации и рост численности населения на острове сопровождались интенсивным истреблением лесов. Но западная часть Крита еще довольно долго оставалась диким лесистым краем, слабо освоенным и заселенным.

Новый дворец в Кноссе. XVII–XV вв. до н. э. План

Первые поселенцы, обосновавшись на Крите, сначала приспособили под жилье многочисленные природные пещеры. Затем кое-где (например, в неолитическом поселении на территории будущего Кносса) стали воздвигаться прямоугольные в плане дома из обожженного кирпича. Однако эта строительная техника, занесенная на остров извне, не удержалась надолго в практике местных строителей. Ее сменило возведение стен зданий из сырцового (высушенного на солнце) кирпича, достаточно прочного в климатических условиях острова. Деревянные брусья-связи сообщали возводимым на каменных фундаментах стенам дополнительную устойчивость и прочность, столь необходимые при частых землетрясениях, которым подвержен Крит.

Среди орудий, использовавшихся критянами неолита, главное место занимали острые ножевидные пластинки из обсидиана, а также шлифованные каменные топоры и булавы. Керамическое производство достигло уже успехов: от этого периода дошли сосуды разных типов и глиняные статуэтки. В повседневном быту жителей острова встречались, кроме того, привозные изделия из Малой Азии и Египта.

На первые века III тысячелетия до н. э. приходится переход на Крите от каменного века к бронзовому. Подвижничеству знаменитого археолога Артура Эванса (1851–1941), который посвятил жизнь изучению критских древностей и более трех десятков лет, вплоть до начала 1930-х годов, вел раскопки огромного комплекса монументальных сооружений в Кноссе, мы обязаны и самим термином «минойская цивилизация». Выработанная им и в дальнейшем лишь несколько уточненная хронология минойской культуры эпохи бронзы делит этот важнейший этап истории острова на три больших периода. Они получили наименования: раннеминойский (около 3000–2200 гг. до н. э.), среднеминойский (около 2200–1600 гг. до н. э.) и позднеминойский (около 1600–1100 гг. до н. э.). Необходимо отметить, что минойская культура на протяжении всего своего существования имела ярко выраженный морской характер, ее становление было теснейшим образом связано с развитием мореплавания и международной торговли.

Важной чертой раннеминойского периода являлся быстрый рост населения. Условия для этого создавало успешное развитие сельского хозяйства, в котором основное место занимало выращивание злаковых культур, оливок и винограда («средиземноморская триада»). Возникает множество новых поселений, которые отчетливо группируются по трем территориально обособленным регионам, соответствующим наметившемуся еще в неолите выделению на острове трех областей с признаками локальных археологических культур – восточной, центральной и южной. Многие населенные пункты в это время тяготеют к побережью, что несомненно связано с имевшим место интенсивным развитием мореходства и рыболовства. Морские сюжеты, среди которых особый интерес представляют изображения кораблей, присутствуют на раннеминойских печатях. Для этого периода очень важными были контакты Крита с обитателями Кикладских островов, искусными мореходами, строителями крупных поселений с фортификациями, создателями оригинальных художественных произведений (из них наиболее характерны «идолы» из шлифованного мрамора).

Заметно совершенствуется по сравнению с предшествующей неолитической эпохой архитектура жилых зданий. Хотя основные принципы планировки раннеминойских домов и унаследованы от поздненеолитических построек, она становится в целом намного сложнее. Дома имеют теперь большое количество прямоугольных комнат, часть внутренних помещений в них освещалась с помощью световых колодцев. Некоторые здания были двух– и даже трехэтажными. Они ставились на прочные каменные основания. По-прежнему их стены, сложенные из сырцового кирпича, укреплялись дополнительно с помощью деревянных балок (что придавало конструкциям большую сейсмостойкость – обстоятельство, как уже отмечалось, крайне важное для Крита, всегда страдавшего от периодически случавшихся землетрясений), штукатурились и покрывались цветной обмазкой.

Родовые гробницы, в которых критяне хоронили своих покойников, по планировке имитировали небольшие неолитические жилища. Захоронения в них содержат обильный погребальный инвентарь, состоящий из металлических орудий и оружия (односторонних и двусторонних топоров, кинжалов треугольных и удлиненной форм), прекрасных сосудов из различных пород камня, керамики, золотых и прочих украшений. Часто встречаются в них и печати, искусство резьбы которых, возникнув в начале данного периода, достигает к концу его больших успехов.

С наступлением среднеминойского периода (ок. 2200–1600 гг. до н. э.) открывается новая глава в истории Крита – возникновение на острове первых в Европе государственных образований с рабовладельческим строем, развитой письменностью, достаточно высоким уровнем экономики и культуры. В крупнейших критских городах – Кноссе, Фесте и некоторых других – строятся монументальные дворцы (получившие у археологов название Старых дворцов) со множеством помещений – парадных, жилых и хозяйственных. Самый крупный из них, Кносский, занимал, например, площадь более чем в полтора га. Широкое распространение бронзовых инструментов резко продвинуло вперед технику обработки камня, а тем самым и каменное строительство. В это время, в частности, появляются отдельно стоящие колонны, игравшие роль как несущих конструкций, так и важных элементов архитектурно-художественного облика зданий.

Большое развитие получила монументальная живопись. Искусство фрески (росписи разведенными в воде минеральными красками по сырой штукатурке), родившееся на Крите именно в это время, успевает уже к концу среднеминойского периода дать несколько подлинных шедевров. Наблюдается небывалый расцвет керамического производства, который был обусловлен появлением на острове гончарного круга. Непревзойденные по красоте и изяществу расписные сосуды стиля «камарес» (условное название, данное по одному из мест их находок) самых разнообразных типов и форм выходят из дворцовых мастерских.

В конце среднеминойского периода, похоже, трижды в течение одного столетия (около 1700, 1660 и 1600 гг. до н. э.) Криту пришлось испытать разрушительные землетрясения. Но на развалинах Старых дворцов возникают еще более грандиозные и величественные Новые дворцы. Пережитые стихийные бедствия как будто не только не помешали, но даже по-своему способствовали – в результате вынужденной активной мобилизации всех сил и ресурсов страны для очередных восстановительных работ – дальнейшему расцвету минойской культуры и становлению единого Критского государства с центром в Кноссе, которые последовали на первой стадии позднеминойского периода (отрезок времени, датируемый примерно 1580–1450 гг. до н. э.).

Новый Кносский дворец. Реконструкция

Именно тогда по всей заселенной территории острова распространяется густая сеть дорог, безопасность которых охраняли устроенные через определенные интервалы сторожевые посты. Централизация власти достигает в общем масштабе Крита своего максимума. В обширных кладовых Кносского дворца концентрируются колоссальные продовольственные запасы и огромное количество ремесленных изделий всевозможных видов, которые поступают сюда в виде собираемых с населения натуральных податей из разных уголков острова. Все поступления в царскую казну, по-видимому, строжайшим образом учитывались с помощью немалого штата специальных чиновников.

Усложнение организации дворцового хозяйства требовало усовершенствования системы контроля. Насущные нужды ведения регулярной хозяйственной отчетности стимулировали появление письменности. Ее знаки первоначально имели рисуночный характер – такова «критская иероглифика», возникшая в XIX и просуществовавшая до XVII в. до н. э. Эта письменность имела словесно-слоговой характер. Некоторые иероглифы передавали целые слова, другие могли использоваться и для передачи отдельных слогов. Простой и удобной была система числовых обозначений. Иероглифические надписи наносились на самые разные предметы. Чаще всего встречаются оттиски нескольких иероглифов на глиняных ярлыках. Ведь опечатывание сосудов с сыпучими и жидкими веществами, всякой прочей тары с теми или иными припасами, поступавших в царские кладовые, естественно, постоянно практиковалось в большом дворцовом хозяйстве. Сохранилось и много подлинных печатей с иероглифическими надписями, зачастую весьма искусно вырезанными минойскими каллиграфами на призмах-бусинах из полудрагоценных камней. Критяне писали иероглифами и на глиняных табличках, где фиксировались инвентарные списки имущества, и на каменных алтарях. Вероятно, писчим материалом служили тогда также деревянные дощечки, пальмовые листья, выделанная кожа, ткань или род папируса. Однако иероглифические тексты, написанные на столь недолговечном материале до нас не дошли.

Писцами, владевшими критской иероглификой, для большего удобства в их работе очень скоро было выработано сильно упрощенное в графическом отношении «линейное письмо А». С XIX в. и вплоть до середины XV в. до н. э. оно использовалось преимущественно в деловой сфере. С его помощью составлялись документы хозяйственной отчетности, делались поясняющие пометки на таре, владельческие и иные надписи на всевозможных предметах.

Примерно к концу XVII в. до н. э. на смену иероглифике в качестве декоративного шрифта для фиксации особо важных текстов на Крите пришел «минойский иератический силлабарий» (наиболее значительные памятники этой разновидности критского слогового письма – текст на керамическом диске из Фестского дворца и гравированное посвящение божеству на бронзовой секире из пещерного святилища в Аркалахори).

В других крупных критских городах, сохранявших значение административных центров отдельных исторически сложившихся областей, дворцовые кладовые также были наполнены заготовленными впрок провиантом и произведениями ремесла. Причиной этому являлся общий небывалый подъем экономики Крита, и, в частности, успехи сельского хозяйства. Критяне успешно выращивали пшеницу, просо, ячмень, чечевицу и горох; широко возделывали виноград и оливки, некоторые технические культуры (главным образом пряности, лен и шафран, применявшийся для изготовления высококачественных красителей); активно занимались садоводством и огородничеством. Очень важную роль в экономике Крита играло и животноводство – разведение крупного рогатого скота, овец и коз (лошадь впервые появляется на острове, судя по всему, не ранее середины XV в. до н. э.). По-прежнему немалое значение имели и древнейшие виды промысла – рыболовство и охота, а также пчеловодство.

Диск из Феста. Крит. Гераклеон. Музей

Минойская талассократия. Значительная часть накапливавшихся материальных ценностей поступала в кладовые критских дворцов, вероятно в качестве дани с подвластных заморских земель, в первую очередь с островов Эгейского моря. Как раз в это время, надо полагать, и устанавливается знаменитая «талассократия» (греч. «морское владычество») Миноса, память о которой потом многие столетия сохранялась у жителей Эгеиды. Она означала полное господство критского флота в Восточном Средиземноморье. И это ставило Крит в один ряд с другими великими державами древности. Недаром он на равных поддерживает с Египтом регулярные дипломатические отношения в период царствования фараона Тутмоса III (первая половина XV в. до н. э.).

Прямая колонизация являлась наиболее действенным способом закрепления критского влияния на вновь подчиненных территориях. Античные авторы сообщают об основании колоний критян во времена царствования легендарного Миноса на многих островах Эгейского моря, и прежде всего на Кикладах. Прежние их жители карийцы были изгнаны, а их земли заняли критские колонисты. Данные исторической традиции о заселении минойцами целого ряда островов (Фера, Карпатос, Родос, Кифера, Мелос, Кеос) и прибрежных материковых пунктов Эгеиды (например, Милета в Малой Азии) подкрепляются археологическими свидетельствами. Материалы раскопок подтверждают и достоверность сообщений античных авторов о военно-морских экспедициях Миноса в Сицилию и Южную Италию.

Во главе Кносской морской державы стоял наследственный монарх (по надписям на иероглифических печатях реконструируется родословная царя по имени «Ровесазеро» и еще шести членов той же династии, правившей на протяжении четырех поколений в XVIII – первой половине XVII в. до н. э.). Авторитет власти царя подкреплялся утверждениями о санкционировании ее свыше, божественном происхождении и самих царей, и вводимых ими государственных установлений. Считалось, что царь действовал как законодатель по внушению верховного божества, регулярно общаясь с ним.

Царские родичи играли важную роль в управлении государством. Они командовали войсками, возглавляли военно-морские экспедиции, становились наместниками в подчиненных Кноссу областях Крита и в заморских колониях минойцев. Правители некоторых небольших прибрежных анатолийских и ахейских царств, попадавших в разное время под власть кносских владык, выплачивали им дань и отдавали в заложники своих детей. Порабощение побежденных иноземцев было, кажется, главным способом пополнения слоя несвободных лиц в минойском обществе.

Очистив воды прилегающих морей от пиратов, кносские владыки открыли своим купцам свободный путь на все стороны света. Торговые связи Крита простирались очень далеко. Великолепные изделия критских ремесленников проникали на восток до Месопотамии, на запад до Пиренейского полуострова. Они часто встречаются археологам при раскопках на севере Балкан и в Египте. Развитие товарно-денежных отношений в Кносской державе зашло уже настолько далеко, что в обращении появились первые примитивные деньги – медные слитки определенного веса в виде бычьей шкуры. Наивысшего расцвета достигают на Крите архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство. Лучшие произведения критских мастеров, прежде всего керамика и ювелирные изделия, в соседних странах ценились очень высоко.

Кносская держава находилась на вершине своего могущества, когда стихийное бедствие нанесло минойской цивилизации очередной жестокий удар, который на этот раз был такой разрушительной силы, что оправиться полностью от него она уже не смогла, и вскоре остров оказался в руках иноплеменных захватчиков. Вот как представляется эта катастрофа с учетом данных археологии и геологии.

Взрыв вулкана на острове Фера (Санторин), лежащем в 110 км к северу от Крита, произошедший около 1450 г. до н. э., вызвал сильнейшее землетрясение. Затем до острова докатилась мощная взрывная волна, вызвавшая большие разрушения, и тут же следом за ней на северное побережье обрушились один за другим гигантские цунами, причем высота этих волн достигала, вероятно, нескольких десятков метров. И, наконец, остров накрыла вызванная извержением вулкана огромная туча пепла. В результате города и селения Крита были обращены в развалины, многочисленный флот (основа обороноспособности страны) уничтожен, а плодородные поля в самой обжитой части острова, на его востоке и по всей центральной части (от северного до южного берега), покрыты толстым слоем губительного для растительности вулканического пепла, и цветущая прежде земля на долгие годы оказалась превращенной в безжизненную пустыню. Массовый падеж скота, вызванный гибелью пастбищ и заражением уцелевшего травяного покрова ядовитым фтором, содержащимся в продуктах вулканических извержений, должен был довершить постигшую минойскую цивилизацию страшную катастрофу, воспоминания о которой, возможно, сохранились в хорошо известном предании о гибели Атлантиды.

Таким образом, экономике Крита и всему его прежнему могуществу был нанесен непоправимый урон. Совершенно лишенный теперь защиты от нападений с моря, остров вскоре стал легкой добычей греков-ахейцев, беспрепятственно переправившихся с материка и завладевших им. Единое Критское царство со столицей в Кноссе продолжало существовать, но господствующее положение в нем занимали уже не коренные жители – минойцы, а поселившиеся рядом с ними достаточно многочисленные пришельцы.

Новые кносские правители, хотя и претендовали на родство с древним домом Миносидов, опираясь на официальную версию о давних династических связях с ними, были явно ахейского происхождения. Деловую документацию царские чиновники на Крите вели теперь уже не на минойском языке, как прежде, а на греческом. Крит, по крайней мере со второй половины XV в. до н. э., стал составной частью Ахейской Греции.