Текст книги "Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов"

Автор книги: авторов Коллектив

«Вы» и «ты» Эпистола

 
Ты помнишь, Филис, те года,
Когда, проехаться затеяв,
Ты кротко ездила всегда
В плохой коляске без лакеев?
Румян не знала и белил,
Была сыта одной похлебкой,
И так дышала страстью знобкой,
Что твой любовник счастлив был,
Увы, обманутый и робкий!
Да, вместо денег и прикрас
Тебе был послан в добрый час
Тот свет, который дарит юность,
Где нежность с легкостью сомкнулась,
Тот возраст, где всего ценней
Цвет глаз и белизна грудей,
Где плутовство иным щедротам
Предпочитают без затей,
А все же (поклянусь Эротом!)
Тебе служил я жизнью всей.
 
 
Мадам, сегодня жизнь иная
Вас окружает, занимая.
Вы при почете и деньгах,
Седой швейцар стоит в дверях,
Пуская пыль в глаза идущим,
Ах, Филис, это круг времен,
Благоволящий всемогущим, —
Но тех, кто беден и влюблен,
К вам на порог не пустит он.
Здесь и детей найдешь едва ли,
В таком изысканном раю, —
А помнишь, как они играли,
Забравшись в хижину твою?
 
 
Мадам, среди благоуханных
Ковров, рожденных в дальних странах
И сотканных в Савоннери,
У вас, куда ни посмотри,
Повсюду серебро по стенам,
Произведенное Жерменом,
И вслед китайским мастерам
Резьба Мартена тут и там;
Здесь грация японских ваз
В экстаз пришедших повергает;
Здесь весь подлунный мир у вас
В ушах алмазами сверкает;
Здесь пышность, спесь и щегольство
Царят и празднуют, ликуя, —
Но что здесь стоит одного,
Того – ты помнишь? – поцелуя.
 

Перевод М. Яснова

Шарль Колле (1709–1783)

Маленькая упрямица

 
– Я настоять, – сказала Жанна, —
Всегда сумею на своем:
Быть может, встреча и желанна, —
Пьер ночью не войдет в мой дом!
Ему скажу я, слегка упрекая:
Мол, я не такая!
О Пьер, уже поздний час —
Эта дверь не про вас.
 
 
Проснулась затемно – и нате! —
Забыла Жанна про засов:
Пьер тут как тут – идет к кровати
И явно лечь в нее готов.
Быть может, встреча и впрямь желанна?
Но молвила Жанна:
– О Пьер, уже поздний час —
Эта дверь не про вас.
 
 
– Зачем же корчить недотрогу? —
Ответил Пьер и снял камзол.
«Дверь не про вас»? Смешно, ей-богу,
Ведь я в нее уже вошел!
– Но я вам, – Жанна ему, – сказала
Все то, что сказала:
«О Пьер, уже поздний час —
Эта дверь не про вас».
 
 
Как совладать с таким упрямством?
Стояла Жанна на своем
И все твердила с постоянством:
– Нет, не войти вам в этот дом!
И слышал он, уже на пороге,
Слова недотроги:
«О Пьер, уже поздний час —
Эта дверь не про вас».
 
 
И как войти он ни пытался
В ее укромный уголок,
В конце концов, ни с чем остался
И не переступил порог.
Видать, и вправду не от упрямства
И не из жеманства
Она мурлыкала битый час:
– Эта дверь не про вас!..
 

Перевод М. Яснова

Жан-Станислас де Буффлер (1738–1815)

Письмо

 
Вы пожелали, чтобы сжег
Чудесное письмо я —
Все утешенье ваших строк,
Пока вас нет со мною.
 
 
Что ж, я не в силах отказать
Словам неумолимым —
И вот сгорает благодать,
Рассеиваясь дымом.
 
 
Так утешайтесь! Этот дым
Расскажет вам о многом —
Он стал несчастием моим,
Под стать иным тревогам.
 
 
Увы, не лгут мои глаза,
Они полны слезами,
Хотя всего одна слеза
Потушит это пламя.
 
 
Вы – беспощадный судия
Моей души и плоти,
Но буду снова счастлив я,
Коль вы письмо пришлете.
 
 
И услыхав опять: «Огня!» —
Прижму к груди его я:
Пускай на сердце у меня
Становится золою!
 

Перевод М. Яснова

Никола Жильбер (1751–1780)

Новый Эпикур

 
По чарке, Дорис, выпьем и нальем,
Иди сюда, родимся снова;
Ах, по ночам любить и наслаждаться днем,
И что нам смерть, скажи? Нет-нет, о ней – ни слова!
 
 
А если ты не можешь, на беду,
Огнем любовным разгореться,
Пусть зелье жаркое не даст поблажки льду
В твоем еще холодном сердце.
 
 
Нальем и выпьем!.. Выпьем не за тех,
Кто при деньгах или при власти,
Ты, ты одна – венец моих утех,
Пью за тебя, единственное счастье!
 
 
Не опасайся, пей без меры,
Твои уста – как ложе чар;
Пусть, чистый, их поит пленительный нектар,
Смелей… Он соблазнил владычицу Цитеры.
 
 
Я вижу: искорки зажглись в твоих глазах,
Ты все сильней и жарче дышишь,
Как бы родившись вновь, и чувствуешь,
и слышишь, —
Богиня юности на царственных пирах!
 
 
Нектар тебя томит, любовь тебя венчает.
Моим призывам отвечает
Твоя душа: итак, пить будем и любить!
Боятся старости те, кто боятся хмеля,
Подстерегает смерть тех, кто, смиряя прыть,
Трепещет каждый миг в застолье и в постели —
Ах, как же лучше поступить?
А лучше – так: продлим усладой нашу юность,
Пусть Бахус и Амур поддерживают нас.
Нам столько раз блаженство улыбнулось,
А смерть приходит только раз!
 
 
Пусть будут дни весельем полны
И, как ручьи, чей путь далек,
По ложу из цветов свои покатят волны
И незаметно канут сквозь песок…
 
 
По чарке, Дорис, выпьем и нальем,
Иди сюда, родимся снова;
Ах, по ночам любить и наслаждаться днем,
И что нам смерть, скажи? Нет-нет, о ней – ни слова!
 

Перевод М. Яснова

Эварист Парни (1753–1814)

Добрый совет

 
Давайте пить и веселиться,
Давайте жизнию играть,
Пусть чернь слепая суетится,
Не нам безумной подражать.
Пусть наша ветреная младость
Потонет в неге и в вине,
Пусть изменяющая радость
Нам улыбнется хоть во сне.
Когда же юность легким дымом
Умчит веселья юных дней,
Тогда у старости отымем
Всё, что отымется у ней.
 

Перевод А. Пушкина

К Морфею

 
Морфей, до утра дай отраду
Моей мучительной любви.
Приди, задуй мою лампаду,
Мои мечты благослови!
Сокрой от памяти унылой
Разлуки страшный приговор!
Пускай увижу милый взор,
Пускай услышу голос милый.
Когда ж умчится ночи мгла,
И ты мои покинешь очи,
О, если бы душа могла
Забыть любовь до новой ночи!
 

Перевод А. Пушкина

Платонизм

 
Я знаю, Лидинька, мой друг, Кому в задумчивости сладкой Ты посвящаешь свой досуг, Кому ты жертвуешь – украдкой От подозрительных подруг. Тебя страшит проказник милый, Очарователь легкокрылый, И хладной важностью своей
Тебе несносен Гименей.
Ты молишься другому богу,
Своей покорствуя судьбе;
Восторги нежные к тебе
Нашли пустынную дорогу.
Я понял слабый жар очей,
Я понял взор полузакрытый,
И побледневшие ланиты,
И томность поступи твоей…
Твой бог не полною отрадой
Своих поклонников дарит;
Его таинственной наградой
Младая скромность дорожит;
Он любит сны воображенья,
Он терпит на дверях замок,
Он друг стыдливый наслажденья,
Он брат любви, но одинок.
Когда бессонницей унылой
Во тьме ночной томишься ты,
Он оживляет тайной силой
Твои неясные мечты,
Вздыхает нежно с бедной Лидой
И гонит тихою рукой
И сны, внушенные Кипридой,
И сладкий, девственный покой.
В уединенном упоенье
Ты мыслишь обмануть любовь.
Напрасно! – в самом наслажденье
Тоскуешь и томишься вновь…
Амур ужели не заглянет
В неосвященный свой приют?
Твоя краса, как роза, вянет;
Минуты юности бегут.
Ужель мольба моя напрасна?
Забудь преступные мечты:
Не вечно будешь ты прекрасна,
Не для себя прекрасна ты.
 

Перевод А. Пушкина

«Она придет! к ее устам…»

 
Она придет! к ее устам
Прижмусь устами я моими;
Приют укромный будет нам
Под сими вязами густыми!
Волненьем страстным я томим;
Но близ любезной укротим
Желаний пылких нетерпенье:
Мы ими счастию вредим
И сокращаем наслажденье.
 

Перевод Е. Баратынского

Элегия

 
Как счастье медленно приходит,
Как скоро прочь от нас летит!
Блажен, за ним кто не бежит,
Но сам в себе его находит!
В печальной юности моей
Я был счастлив – одну минуту,
За то, увы! и горесть люту
Терпел от рока и людей!
Обман надежды нам приятен,
Приятен нам хоть и на час!
Блажен, кому надежды глас
В самом несчастьи сердцу внятен!
Но прочь уже теперь бежит
Мечта, что прежде сердцу льстила;
Надежда сердцу изменила,
И вздох за нею вслед летит!
Хочу я часто заблуждаться,
Забыть неверную… но нет!
Несносной правды вижу свет,
И должно мне с мечтой расстаться!
На свете всё я потерял,
Цвет юности моей увял:
Любовь, что счастьем мне мечталась,
Любовь одна во мне осталась!
 

Перевод К. Батюшкова

Записка

 
Запомните, красотка,
Что в полуночный час
С надеждою и кротко
Здесь поджидают вас.
Рука моя как раз
Во мрак скользнуть готова,
Чтоб рядом с вами быть
И все вокруг засовы
Немедленно открыть.
Доверьтесь же объятьям,
Но знайте: к вашим платьям
Всегда ревнует тот,
Кто вас так страстно ждет
В единственной надежде
Узреть вас в той одежде,
Что вам создал Эрот.
 

Перевод М. Яснова

Полог

 
Витает тайна над альковом
Под этим пологом двойным —
Ее присутствие за ним
В ночи почувствовать легко вам.
Смотрите: вещи по углам
Разбросаны и здесь, и там, —
Наряды скромные Жюстины;
А чей же это плащ? А вот
И шляпа… Беглые картины
Нас уверяют: там – Эрот.
Все эти «ахи», эти «охи»,
И неги сладострастный стон,
И этот шепот, эти вздохи,
Всё говорит, что это – он!
Вальсен, твое непостоянство
Горит огнем в твоей груди,
Ну что ж, смакуй свое тиранство,
Греши, обманывай жеманство,
Но хоть невинность пощади!
 

Перевод М. Яснова

Сон

 
Заветный сон коснулся глаз,
И в темноте их свет погас.
Но сердце бьется все сильнее
И не желает засыпать —
И стал румянец проступать
На щечках… Кто же в грезах с нею?
Кого-то отстранив рукой,
Она в алькове разметалась,
Мнет покрывало… Что с ней сталось?
Кто так смутил ее покой?
Вдруг успокоилась. Во сне
В каких мирах она витает?
И только с губ ее слетает
Невнятный лепет в тишине.
Ах, этот лепет! Он точь-в-точь
Как дуновение зефира,
Когда с полей летит он прочь,
Собрав на них всю сладость мира.
Ах, этот лепет, этот стон,
Как выдает невольно он
Волшебный сон отроковицы,
Когда ей грезится и мнится,
Что рядом – избранный супруг:
Не разнимая нежных рук,
Он с ней в одно стремится слиться…
 
 
Обманщик-сон! С чего ж она
Наутро выглядит уставшей?
О как блажен влюбленный, ставший
Причиною такого сна!
 

Перевод М. Яснова

Клятвы

 
И смятений, и волнений
Стань свидетельницей, ночь,
Никакой полночной тени
Наших нег не превозмочь!
Яркий месяц, ты при этом
Будь наперсник наших снов —
Освещай нас ярким светом!
Будь свидетелем, засов:
Сколько раз в ночи калитка
Открывалась? Сколько раз
Укрывала нас накидка
От ненужных зорких глаз?
Я клянусь – и слов не надо
Мне ни въяве, ни во сне,
Что любить тебя – услада,
И другой не нужно мне!
Выходи же мне навстречу,
Помни: нет меня верней,
На красу твою отвечу
Всею нежностью своей.
Будь со мной, Элеонора,
Будь со мной, когда Аврора
Привечает светом нас,
Будь со мной в полночный час —
Ночь окончится не скоро!
 

Перевод М. Яснова

«Зачем, о липа, сохранила…»

 
Зачем, о липа, сохранила
Ты на своей коре седой
Два имени, что начертила
Она возлюбленной рукой?
Не повторяй: Элеонора!
Те буквы позабудь и ты!
Разъединило время скоро
Сердца, что на тебе слиты.
 

Перевод В. Брюсова

Назавтра

Элеоноре

 
Итак, моя Элеонора,
Ты наконец познала этот грех;
Ты опасалась, но ждала утех —
Не бойся, не таи в душе укора,
Такая сладость покоряет всех!
Ах, не лукавь! Что в сердце остается?
Волнение – его ли не понять? —
Да это пламя, что так нежно бьется,
Когда желанье больше не унять.
Румянец с белизною откровенно
Смешались на лице твоем давно;
В твоих глазах стыдливости на смену
Пришло томление, оно
Одним мечтам подчинено —
Предвестье и итог одновременно.
Но робость прежняя чуть-чуть
Еще твою вздымает грудь
Под кружевами в пене белой,
Рукою матушки умелой
Сплетенными, – но их другой
Рукой, несдержанной и смелой,
Сомнут за страстною игрой.
Уже мечтательности место
Сама игривость отдает;
Ах, ветреность твоя прелестна,
Но так печалит в свой черед!
В душе твоей от грезы тесно,
Она спешит за ней – и вот
Желаньям, всем наперечет,
Уже сдается легковесно.
Пускай зоил не верит нам,
Считая страшным злодеяньем
Тот упоительный бальзам,
Те чувства – отдадим же дань им! —
Что боги вверили сердцам.
Не доверяйся критиканам —
Что за нелепость эта прыть?
Уловкам тайным и обманам
Их лицемерье не прикрыть.
 

Перевод М. Яснова

Эклога

 
В лесу Нисетта
Была одна —
Там тишина
И свежесть лета.
Моя душа
В траву уселась,
В ручей всмотрелась
И, не дыша,
Залюбовалась,
Заулыбалась:
Как хороша!
Как птичьи трели,
Слова слетели
С девичьих уст —
Ведь лес так пуст:
Кто слушать станет
Ее напев
О том, как дев
Любовь обманет?
Любовь обманет,
Но я как раз
Там оказался —
И к ней прокрался
Тайком тотчас.
Узрел плутовку,
И на головку
Ее, легки,
Как сон и грезы,
С моей руки
Упали розы.
«Пусть вас врасплох
Застал в лесу я, —
Зачем, мой бог,
Так негодуя
Смотреть? Сейчас
Я принял вас
За Филомелу:
Она б сумела
Так распевать —
Легко и смело:
В любви, видать,
Вы ей под стать,
Берясь за дело!»
«Пятнадцать лет
Мне, сударь, это, —
В ответ Нисетта, —
Мой вам ответ!»
«Ах, дорогая,
Забот не зная,
Легко пленять,
Любить, опять
Любить, не знать,
Зачем, откуда
Весь этот свет…
Пятнадцать лет —
Ведь это чудо!..»
«Да, это чудо —
Пятнадцать лет!
Но вам вослед
Порхать не буду.
Вы – мотылек:
Он свой цветок
Не выбирает —
Он с ним играет!
У мотылька
Судьба такая:
Ему, играя,
Не жаль цветка.
А розе тяжко,
Она, бедняжка,
Не улетит…»
«Постой, Нисетта,
Ведь весь твой вид
Мне говорит
Совсем не это;
Твой вздох таков,
Что он готов
Без лишних слов
Сказать, ликуя,
Мол, пробил час
Для поцелуя,
Для нас как раз
Листву густую
Развесил вяз.
Тебе, пастушка,
И без прикрас
Шепну на ушко,
То, от чего
Забьется сердце —
О, торжество,
Нам от него
Куда же деться?»
Мои слова
Томят Нисетту —
Ей странно это!
Она права:
Как от обиды
Не покраснеть
И не посметь
Слезу для виду
Пустить, но впредь,
Уже не плача,
Молить удачу?
 
 
Она встает, —
Мечтать не смею! —
Но все смелее
Ко мне Эрот
Ее влечет.
И в свой черед
Моя зазноба
Мне шепчет вдруг:
«Мы любим оба —
Клянись, мой друг,
Любить до гроба,
До смертных мук!..»
 

Посылка

Элеоноре

 
Для сей эклоги
Считая слоги
И чтя закон,
Я взял примером
Писать размером
Былых времен.
Но что Нисетте
Законы эти?
Ведь, юной, ей
Любовь нужней!
Стихам внимая,
Знай, дорогая:
Все прах и тлен;
Но в них – пример нам
Быть в чувствах верным:
Вот мой рефрен!
 

Перевод М. Яснова

Андре Шенье (1762–1794)

Из любовных элегий

ЭЛЕГИЯ V

 
Куда же ты бежишь, красавица младая?
Молчишь; потупилась, себя не понимая.
Пусть разноцветный шелк для вышивки готов —
Умелая игла не оживит цветов.
Как роза ранняя, уста твои увяли.
Мечтаешь, запершись; вздыхаешь. Но едва ли
Сумеешь обмануть мой искушенный взгляд:
Любовь не утаить. Красавицы манят
Любовию своей, и любят, и такими
Мы сами любим их. И мы любимы ими.
Будь беззащитною – и я тобой пленен.
Будь верною в любви. Однако кто же он,
Тот славный юноша, голубоглазый, статный,
Темноволосый, и любезный, и приятный?..
Краснеешь? Погоди, и впрямь, он мне знаком,
Но я молчу, молчу… Там, под твоим окном,
Он бродит взад-вперед. И, отложив иголку,
Бежишь, следя за ним украдкой, втихомолку,
Ан глядь – уже исчез. И тщетно по следам
За ним твой быстрый взгляд блуждает тут и там.
Никто у нас в краю на праздниках весенних,
Среди окрестных рощ, стремглав спеша под сень их
На резвом скакуне, никто не может так
Обуздывать коня, как юный сей смельчак.
 

Перевод М. Яснова

ЭЛЕГИЯ XVII

 
Попреки, слезы… Вот, друзья, она – пред вами:
Меня то гонят прочь, то кличут. Дни за днями
Одно и то же. Нет, пусть просто скажет: да.
Ни шагу к ней… Чуть ночь – и я бегу туда!
Вздыхает; просит у меня прощенья; гонит.
Спешу к моим друзьям: вот где я буду понят!
Но покаянная записка даже тут
Меня находит… Всё! Увы, меня зовут.
 
 
«Мой друг, наперсник мой в младенческих усладах,
Молчишь при мне, но я могу читать во взглядах:
Я знаю красоту, которая тебя
Так взволновала, так заставила, любя,
Всем сердцем трепетать, что и сказать не в силах.
А все ж не следует нам в рабстве быть у милых,
Поверь: чрезмерная любовь их тяготит.
Заставь их трепетать и ты: холодный вид
И независимость – вот лучшее лекарство,
Чтоб с честью одолеть их гордость и лукавство.
Что толку мучиться? Доверься мне. И прочь,
Прохладою дыша, пойдем с тобою в ночь.
Такая нынче сушь землей владеет всею,
Что, право, лучше днем вверять себя Морфею.
Не ведая о нас, Камилла спит. Идем!»
 
 
А вот и дом ее. Пусть поутру о том,
Что видели меня, расскажут ей: мол, мимо
Я шел, да не взглянул на дверь ее. Томима
Жестокой ревностью, пускай она в слезах
Помянет всех мужчин с проклятьем на устах!
Идем же. Вот и он, тот сад уединенный,
Манивший столько раз таинственной, зеленой,
Волшебной полутьмой. А вон ее окно —
О, сколько страстных встреч сулило мне оно!
Стекло и тонкий лен – ничтожная преграда
Для моего туда стремящегося взгляда,
Туда, где зыбкий свет покой ее хранит,
Покуда спит заря, бледней ее ланит!
Там ждет она меня… Видал бы ты, как, лежа,
Откинув голову, на благодатном ложе,
Прикрыв глаза, что так глубоки и чисты,
Она исполнена небесной красоты!
Ах, полно! Мстить ли мне? Все это блажь, причуда.
Бежим, мой верный друг, скорей бежим отсюда:
Исполнится мой план, нехитрый, без затей, —
Но лишь бы не войти, не постучаться к ней!
 

Перевод М. Яснова

ЭЛЕГИЯ XXXV

 
Вчера, когда я шел, тобою упоенный,
О Дафна дивная, ко мне вооруженный
Отряд приблизился: мальчишки, мне на страх,
Смертельное несли оружие в руках.
Их факелы меня зловеще осветили,
Их цепи звонкие мне сердце охватили,
Их копья в душу мне проникли. Малыши
Вскричали разом: «Стой!» И грозно: «Не спеши,
Скажи, всегда ль тебе любезна будет Дафна?..»
О боги юные! Уж вы-то и подавно
То знаете, что я прочел в душе моей!
Зачем же этот звон и копий, и цепей?
Ведь я и так в плену. И клятв не нужно боле,
И боле по своей уже не жить мне воле.
Ведь я и так горю. О Дафна, пощади:
Сплошной огонь в моей обугленной груди!
Чем так, как я, страдать, уж лучше быть суровым,
Бесплодным валуном на склоне ледниковом,
Уж лучше быть скалой на лоне бурных вод —
Пусть бьет в меня волна и лютый ветер бьет!
О море! О земля! Я весь горю. Не так ли
Смертельный яд пылал в Кентавре и в Геракле?
Мой яд куда больней. Как раненая лань,
Несущая в груди свинец – охоты дань,
Бежит моя душа, ища покой желанный,
И в ней горит любовь кровавой смертной раной.
О Сена с Марной! Вас покинул Аполлон,
Тропами тайными не бродит в рощах он.
И только я один еще спешу, ведомый
Возлюбленной моей; дорогой незнакомой
Спешу за Дафною, которая меня
Бросает и влечет, под вашу сень маня.
А то иду домой, к наскучившим занятьям…
О стены грустные! Увы, не устоять им;
Я книгами себя, как валом земляным,
Огорожу, а все ж не выстоять и им:
Все сокрушит любовь, не снисходя к докуке,
И в бегство обратит искусства и науки.
Склоняю голову; вздыхаю; все нежней
О ней мои мечты; не вижу бега дней;
Задумаюсь – перо ее выводит имя;
Возьму ученый том – и снова дорогими,
Родными буквами заполнена строка:
Их ищет жадный глаз, к ним тянется рука,
Ловлю себя на том, что вижу как воочью
Любимую, что с ней готов я днем и ночью
Беседовать; мираж мне отогнать невмочь —
Он мой неволит день, мою терзает ночь.
Прощайте, тщетные науки! Где вы? Что вы?
О Музы, некогда любимые, – ни слова!
Навеки для меня вчерашний день угас:
Всё – Дафна, всё – о ней, и ничего – для вас.
Куда бы я ни шел, где б ни был я, повсюду
Я помню лишь ее – и вечно помнить буду!
 

Перевод М. Яснова

ЭЛЕГИЯ XXXIX

 
Итак, скорее к ней! Ау, моя Камилла!
Где я – там и она… Мне так покойно было:
Я спал, и чуткий сон ее привел ко мне,
А сам исчез. Но я успел ее во сне
Увидеть, разглядеть: она меня на ложе
Искала и звала, мне сердце растревожа.
Нет, не впустую сны щемят наутро грудь,
Рассудок смертных им непросто обмануть.
Сон – это знак богов, желаний их и воли,
А сны возлюбленных подвластны им тем боле.
Как нынче воздух свеж! И как восход багрян!
Он создан для любви – и мне любовью дан.
 
 
Какая благодать, коль вы еще успели
Красавицу застать в неубранной постели,
В тот самый миг, когда, очнувшись ото сна,
При свете солнечном прищурится она;
Вся отдохнувшая, вся свежая – такая,
Как роза пышная среди цветенья мая.
И я хочу успеть! А если сладкий сон
Еще над ней парит, рассветом не стеснен,
Чуть слышно я скользну к постели и на смятой,
Прохладной простыне, восторгами объятый,
Всем сердцем ей послав любви моей призыв,
Приникну к ней, ее так дивно пробудив.
Она захочет мне ответить взглядом, речью,
Но поцелуями, спешащими навстречу,
К ее устам прильну и к векам и не дам
Открыться векам и посетовать устам!
 
 
Но вот и дверь ее желанная. Скорее!
Повозки, шум; толпа, нарядами пестрея,
Спешит купить, продать, снует вперед-назад.
А у меня – мое сокровище, мой клад:
Камилла! Я вчера был грустен, покидая
Любезный кров, и мне сказала дорогая:
«Я без тебя умру. Не уходи, постой!..»
Я вновь бегу, лечу. Камилла, я с тобой!
Я под твоим окном на сторожа наткнулся —
Представь, старик меня узнал и улыбнулся.
Вот добрый знак! И я, благодаря богам,
По лестнице спешу припасть к твоим ногам.
 
 
Но что я вижу?.. Дверь, моей любви защита,
Дверь потаенная, знакомая, – закрыта!
Камилла, это я! Открой, открой скорей!
О небо! Кто там, кто шушукается с ней?
Ах, это голос Лиз! О чем они судачат?
Шаги. Я весь дрожу. Что этот шепот значит?
Да открывайте же! Ну что там за возня?..
Как ты растрепана! Не смотришь на меня,
Испугана; не льнешь, ласкаясь, как бывало.
С чего бы это Лиз так быстро убежала?
Я слышал шепот ваш, проворные шаги —
Я не ослышался? О небо, помоги!
Краснеешь от стыда? Бледнеешь от тревоги?
Изменница?.. Другой возлюбленный?.. О боги!
Я должен все узнать. Я предан. Где ты, Лиз?
Скажи мне, это что: измена иль каприз?
Служанка верная неопытной хозяйке
Все хитрости любви распишет без утайки —
Как ловко провести того, кто ей немил…
Но это плутовство я мигом раскусил!
Ах, вот она идет (как пошло, подло, грязно!),
Садясь передо мной и робко, и развязно;
Колени у нее предательски дрожат;
Глаза потухшие и бегающий взгляд;
Пытается раскрыть бессильные объятья;
Невнятные слова не в силах разобрать я;
Вся взбудоражена; заколками чуть-чуть
Прическа сбитая придержана, а грудь…
О, вся она в огне, в следах запечатленных
Недавних жарких ласк и губ воспламененных!
Я все увидел. Все мне подсказала ночь.
Ни слова не сказав, предательница прочь
Бежала – и солгать боясь, и оправдаться.
А я-то, я… Зачем обманным снам вверяться?
Я так сюда летел! Я так уверен был
В ее взаимности! Я так ее любил!
 

Перевод М. Яснова