Текст книги "Русская жизнь. Первая мировая война (август 2007)"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Татьяна Москвина
Блондинки погубили жанр
Взлет и падение криминального сериала
Предисловие
Недавно и как раз из нашего журнала (см. № 4) я узнала, что замечательная журналистка Евгения Пищикова, оказывается, много лет неукоснительно смотрит реалити-шоу «Дом-2». «Да, пошаливают интеллектуалы!» – без всякого осуждения, а, наоборот, с дружественной симпатией подумала я. Знаю мыслителя, который оттягивается на русском шансоне запредельного качества. Известна мне группа изысканных и прославленных музыкантов, которые по вечерам включают сериал «Клава, давай!» и начинают стонать от наслаждения. То есть у многих работников умственного труда есть любимые «зоны отдыха» в низовых жанрах массовой культуры. Есть они и у меня.
Но, в отличие от мужественной Пищиковой, которая способна выносить действительность в огромных количествах и оттого смотрит реалити-шоу, я не выношу ни современную действительность, ни современников, если они не прошли хотя бы минимальную эстетизацию. Я пыталась смотреть «Дом-2», но от лиц и особенно голосов участников у меня начались корчи. Нет, между мною и реальностью должен стоять хоть какой-нибудь сценарист, режиссер и актер, сырье я употреблять не могу. Кроме того, сильно беспокоит отсутствие трупов: персонажи реалити все время совершают нравственные проступки без всякого наказания.
В том жанре, который я избрала для досуга, подобного быть не может.
Моя специализация – отечественные криминальные сериалы.
Определение
Криминальный сериал – это многосерийный телевизионный фильм о «преступлении и наказании» с большим или меньшим элементом детектива. Во многих сериалах есть «загадка», которую надо разгадывать. Но есть и такие, где преступные лица известны, и упор делается на их игру, на борьбу с ними и на их поимку, – например, «Бандитский Петербург», «Бригада», «Закон», «Гражданин начальник».
Большинство известных криминальных сериалов нового времени порождены литературой. Повести А. Кивинова дали первотолчок «Улицам разбитых фонарей», романы Е. Топильской легли в основу «Тайн следствия», А. Маринина написала «Каменскую», А. Константинов – «Бандитский Петербург», Д. Донцова дала жизнь серии фильмов-комиксов о Даше Васильевой, Иване Подушкине и Виоле Таракановой.
Одиноким колоссом внелитературного происхождения стоит уникальный сериал «Агент национальной безопасности», чье возникновение связано с именем режиссера Дмитрия Светозарова.
Массовому производству криминального сериала едва-едва исполнилось десять лет. Для человеческой жизни срок весомый. Для развития жанра – невеликий. Однако за эти десять лет на рекордных, бешеных исторических скоростях развития отечественный криминальный сериал прошел все стадии бытия – от зарождения и расцвета через декаданс к разложению.
Хронология
1997-2000. Блистательное начало. Криминальный сериал стартует из Петербурга несколькими залпами: «Улицы разбитых фонарей», «Агент национальной безопасности», «Бандитский Петербург», «Тайны следствия». Приводятся в движение огромные массы профессионалов кинематографа всех видов. «Криминальная Россия» 90-х годов начинает художественное самоосознание, вырабатывает в своей эстетической плоскости героев и антагонистов, складывает основные типы действия.
2000-2003. Расцвет. К первому художественному толчку добавляется техническая оснащенность, искусное развитие действия, а также развитие характерологии. Появляются крупные образы, мегаобразы героев и их антагонистов: следователь Маша Швецова («Тайны следствия»), следователь Пафнутьев («Гражданин начальник»), Турецкий («Марш Турецкого»), Антибиотик («Бандитский Петербург»), судья и злодей в «Законе», дальнобойщики из «Дальнобойщиков», Саша Белый («Бригада»), Кулагин («Кулагин и партнеры»).
2003-2007. Декаданс. Во всех долгоиграющих сериалах появляется усталость материала и проникновение новых эстетических веяний -прежде всего гламура.
Эстетика криминального сериала сдает позиции гламуру. В суровый мир «преступления и наказания» проникает пропаганда общества потребления в виде главных агентов – блондинок. Сведенные к минимуму в эпоху начала и расцвета жанра «личные отношения» пожирают большую часть экранного времени. Отечественный кримсериал теряет энергию и своеобразие.
Уникальность ситуации состоит в том, что весь массив кримсериала существует в живом обиходе телезрителя: и фильмы 90-х годов, и нынешние вариации доступны одновременно. По всем каналам крутятся ленты, снятые на разных стадиях развития жанра, и опознать время производства не составляет ни малейшего труда. Время запечатлелось-запечаталось в этих многосерийках с четкостью литографии первого оттиска.
Начало
У отечественного кримсериала нового времени есть свой «крестный отец». Это ныне покойный продюсер Александр Капица. С его легкой руки стартовали в Петербурге «Улицы разбитых фонарей» («Менты»), «Черный ворон» и «Агент национальной безопасности».
Первые серии «Улиц» снимал режиссер Александр Рогожкин, «Агента» – Дмитрий Светозаров. «Бандитский Петербург» начинал Владимир Бортко, он же немало поучаствовал в «Ментах» как режиссер и как сценарист под псевдонимом Ян Худокормов. Кримсериал начинали высококлассные режиссеры, питомцы «ленинградской школы»; соответственно, на начальном этапе криминальный сериал был плотью от плоти «Ленфильма» 70-х-80-х.
Сугубая, строжайшая верность натуре, «фактуре», всякого рода мусору и корявости дней, исключительная плотность заполнения персонажами второго и третьего ряда, отсутствие идеологического пафоса, ансамблевость актерской игры – все эти приметы «германовского» «Ленфильма» мы найдем и в ранних кримсериалах.
Первых «Ментов» невозможно не опознать по первым же кадрам.
В основе сериала лежали два импульса: всеобщая удрученность бедностью, уродством и криминализацией нашей жизни – и мечта о порядке и справедливости. И в «Улицах разбитых фонарей» крепко соединились житейская правда и сказка. Житейская правда была и в сюжетах, и в обстановке, и в персонажах: бедный, замызганный город, где, кажется, никогда не бывает солнца, простецкие кафе с кошмарной пищей, коммуналки, бомжи всех сортов, ужасно и красочно пьющие жители – бесконечные «бывшие люди» с обидой на судьбу, злобные корыстолюбцы.
А сказкой были герои.
Собственно говоря, команда телевизионных «Ментов» была командой ангелов. Пять ангелов справедливости – Ларин (А. Нилов), Дукалис (С. Селин), Волков (М. Трухин), Казанова (А. Лыков), Соловец (А. Половцев) – под водительством архангела Мухомора (Ю. Кузнецова). У героев не наблюдалось никаких человеческих недостатков, а единственная их слабость – к спиртному – была совершенно извинительна: столько работать! Чистые, самоотверженные, нежно любящие друг друга ангелы были абсолютно чужды этой земле. Деньги – вздор, над их отсутствием они только посмеивались. Любовь? Хорошо бы, но никак, – и все разнообразные земные партнеры, которых подсовывали ангелам сценаристы, таяли на глазах бесследно. Ангелы были усталы, но спокойны и всегда готовы к труду.
Эти ангелы справедливости, слегка замаскированные под людей, упали на грешную землю в роковой час и утолили русскую жажду порядка и правды идеальным способом – в эфире. Психологическая польза населению от них была, думаю, огромная. Но с реальными работниками правоохранительных органов у них было столько же общего, сколько у балетной туфельки с гусеницей танка.
«Сказочность» наших ментов с их нежными, добрыми лицами (напускная дубоватость Дукалиса тут же рассеивается от его застенчивой, широкой улыбки), с которыми хорошо бы играть в сказках Кошеверовой, соединяется с «житейской правдой» жизни трудового коллектива. «Улицы разбитых фонарей» – еще и телероман о коллективе, в котором сложились давние и прочные отношения. Это редкость для криминального сериала (будет еще только в «Тайнах следствия»), где в основном действует боевая пара героев.
Такую пару мы застанем в кримсериале «Агент национальной безопасности» -Леху Николаева (М. Пореченков) и его друга Краснова (А. Краско). Здесь правда жизни сильно потеснилась, уступая место другой ленфильмовской «линейке» – фильмов-утопий, фильмов с фантомной реальностью. Что это за «агентство национальной безопасности», откуда выпрыгивает к нам ласковый зверь Леха, чем оно занимается и где находится, неизвестно. Там обитают всего два начальника, точно висящие в воздухе. И всего два агента, занимающиеся не просто криминалом, но криминалом с «оттенком фантастического душегубства», как выразился Ф. М. Достоевский.
Тут уже действуют не реальные суки бизнесмены (основные гады в «Ментах»), а всякие-разные диковинные монстры: врачи-убийцы, маньяки из спецназа, похожие на Медуз Горгон девахи-экстрасенсы и уроды в стиле «Капричос» Гойи. Соответственно, Леха Николаев – это уже чистая сказка, и Пореченков так и играет: мужчину, которого в жизни встретить невозможно, который может только свалиться с неба, впрыгнуть в окно, спасти девицу от сказочного чудовища и затем исчезнуть, раствориться в сумрачном воздухе фантастического «Петербурга», столицы монстров.
Расцвет
Расцвет криминального сериала длился около трех лет. В это время развились и созрели все основные персонажи и все типы действия. Эфир собрал десятки героев, борющихся за справедливость, среди которых были такие явные актерские победы, как, например, кристально честный и притом хитрованский «гражданин начальник» Юрия Степанова или трудовой коллектив прокуратуры в «Тайнах следствия».
Строгий и точный мир сериала, где богатство впрямую означало преступление, а злодеи, пометавшись, обязательно сигали на крышу, откуда тушками валились вниз, почти не давал сбоев. Это был суровый мужской мир борьбы и труда. Глотнув после работы фронтовые сто граммов, герои шли домой, всегда готовые к ночному звонку. Личная жизнь их была трагична. Потребление товаров и услуг – минимально. Помимо удовлетворения нравственного чувства зритель (особенно в «Законе» и «Тайнах следствия») заодно знакомился с основными положениями конституции и уголовного кодекса. Некоторый сбой внесла изначально отгламуренная «Каменская», где суровый мир размягчался манерной и дешевой эстетизацией и слишком большим элементом «личной жизни» героини. Но тут же дело уравновешивалось «Гражданином начальником», где действует герой-вдовец с малым ребенком на руках. «Менты» разделились на «Убойную силу» и «Оперов. Хроники убойного отдела», но оба русла все еще несли родовой отпечаток: реалистичность, слаженный трудовой коллектив с обязательной взаимопомощью, неумолимую мораль «все зло от денег». В команду оперов затесалась Абдулова (А. Мельникова); до поры до времени, пока не появился несносный И. Калныньш в роли влюбленного в нее бизнесмена, она еще была терпима.
Однако даже в пору расцвета стали проступать ноты декаданса.
Продемонстрировал этот процесс потрясающий и боюсь, что невольный художественный эксперимент Российского телевидения. Летом 2006 года РТР показало все серии «Тайн следствия» сначала в порядке появления, а потом в обратном.
«Тайны следствия» (реж. И. Макаров, затем А. Бурцев) тоже на первых порах склонялись к верности реалиям. «Питерский реализм» давал могучие плоды, весело используя ту самую замызганную, неказистую жизнь, что была всегда под рукой. С ее мокрым снегом, нищими больницами, идиотским криминалом, с ее вечным безденежьем честных людей и единственным спасением – дружбой между ними.
Автор цикла романов про следователя Машу Швецову писательница Елена Топильская живо и сильно рассказала о буднях работы районной прокуратуры. Следовательская работа груба, монотонна, связана с невеселыми местами вроде морга или кладбища. Здесь своя специфика, свой жаргон, своя «профессиональная деформация». Масса конкретных подробностей (вроде такой: для прокуратуры «злодей» не ругательство, а профессиональный термин, здесь так просто и говорят – «злодей был доставлен тогда-то», «на допросе злодей сказал») придают книгам Топильской несомненную ценность. Кстати, Топильская сама и стала сценаристом сериала, что избавило его от холодных корыстных рук всяких окопавшихся на этом хлебе халтурщиков.
«Тайны следствия» выдали россыпь актерских удач.
И даже не красавица Маша, Анна Ковальчук, стала главной удачей – хотя она мила и хороша, не надоедает и кое-какие оценки играет точно. Отменно выразительны все лица второго ряда – прежде всего чудесный Вячеслав Захаров (прокурор Виктор Иванович), один из лучших питерских актеров, совершенно недооцененный. Смешной, обаятельный, «патологически натуральный» в духе Евгения Леонова доктор Панов – Андрей Шарков. Уморительная секретарша Зоечка, типаж из типажей, – Юлия Яковлева. Прелестный идиот Филонов – Игорь Григорьев. Добротный опер Винокуров – Сергей Барышев. Домашний, аппетитный, аж с ямочками на щеках опер Курочкин – Александр Новиков и многие другие.
И вот завелась такая маленькая экранная жизнь, где добро побеждало зло – спокойно, обстоятельно, не чураясь грязи и крови, ковыряясь в дурном тяжелом быту. Красавица Маша в сереньком пальтишке устало и привычно вытаскивала лист бумаги: опять писанина около трупа, а дома муж злится и ребенок тоскует. А что делать! Никак не обойтись без Маши, потому что она умница, талант. И вот в то время, как ее ровесницы обольщают миллионеров и трясут грудками на подиумах, Маша бегает по подворотням да «злодеев» опрашивает.
Однако хищные птицы «большого рейтинга», окрыленные успехом фильма, вцепились в новорожденный сериал мертвой хваткой. Дальше! Больше! И жизнь стала утекать из этих когтей, и картинка стала все более красивой, искусственной, «гламурной», а лица актеров все более кукольными, а новые введенные персонажи все более неинтересными, ненужными, а сюжет все более выморочным. И вот уже и Маша меняет наряды, и моргает вечно накрашенными ресницами, и улыбается накрашенным ртом, с которого никогда не сойдет помада.
Но когда РТР сделало нечто небывалое, показав «Тайны следствия» в обратном порядке, случилось вот что: неделю за неделей мы шли назад по реке времени и, так сказать, разгламуривались.
Исчезали дорогие машины и мобильные телефоны. Погода портилась и приближалась к реальной. Ухудшалось качество алкоголя. Дорогие модельные наряды превращались в скромные костюмчики. Испарился, слава богу, второй Машин муж – бесцветный вальяжный бизнесмен – и проявился настоящий, первый, бедный ревнивый придурок, пьющий с горя. Маша плакала, сердилась, у нее болели зубы, распухла щека. Все оживало, как по мановению волшебной палочки! Бедная, грубая, тяжелая, но живая и бесконечно обаятельная в своем несовершенстве жизнь проступала в застывшей гламурной маске популярного сериала.
Обнаружились и главные агенты пожирания внутреннего мира криминального сериала: блондинки. Именно появление в «Тайнах следствия» стажерки Ольги (в нее моментально влюбляются двое героев) сигнализировало о смертельной опасности.
Декаданс
Итак, господствующая эстетика нулевых годов, а это эстетика гламура, начинает пожирать эстетику 90-х – эстетику «криминальной России» в духе натуральной школы. Женский мир искусственной красоты, дорогих тряпок и «давай поговорим о наших отношениях» атакует суровый мужской мир перестрелок, выпивки после работы, моргов и злодеев, падающих с крыш.
Агенты гламура – в основном блондинки – подселяются в сериал под каким-нибудь невинным предлогом. То стажерка, то девушка опера, то сестра, то жена, то милая владелица кафе. И все, погиб сериал! Начинается дикая утечка энергии. Блондинки тормозят развитие действия, рвутся в мир дорогих ресторанов и подиумов, требуют шуб, машин, дач, садятся на диваны и собираются «говорить об отношениях»– что и проделывают, к несчастью.
Заглянув в «Бандитский Петербург-6», обнаружила сразу двух блонд, из которых одна сразу пошла в ванну, напустив туда пены. Выбросила диск. Конец игры. Включила «Ментов-7» – и там, сияя волосами и зубами, появилась Лера Кудрявцева в роли хозяйки кафе. Выключила. Конец игры.
Блондинка в классическом криминальном сериале может максимум лежать возле двери своей квартиры в виде окровавленного трупа! Или проходить как второстепенный свидетель. Она даже преступницей быть не может – преступления организуют, как правило, женщины средних лет с волосами цвета красного дерева или баклажан. Но агрессия гламура неумолима.
Ярким примером декаданса стал сериал «Ваша честь», о работе суда (РТР, 2007), где судьей была разведенная блондинка (Наталья Вдовина). Хотя дела разбирались в этом суде довольно интересные, живые, блондинка ничего лучшего не придумала, как завести роман с прокурором, заодно флиртуя с адвокатом! Гламур соединился с криминалом, и получился отвратительный монстр – с гламурным телом, но с лапами кримсериала.
Однако время декаданса принесло и своеобразную победу: сериалы по Дарье Донцовой. Телесаги про Подушкина, Васильеву, Романову и Тараканову сняты вне эстетики «натурализма», в новой для ТВ манере. Это комиксы, изначально минующие всякое правдоподобие, с легким отношением ко всему на свете и юмористическим стилем игры. Комиксовый стиль абсолютно подходил книгам Донцовой и высвободил некую новую энергию.
Сказочный элемент очищен тут от правды жизни, и суровый стиль 90-х выброшен за ненадобностью. Фильмы по Донцовой – это милый вздор, разыгранный в хорошем темпе хорошими актерами полностью «в легком жанре». Нет и осуждения богатства, обязательного для сериалов прошлого. В этом легком идиотском мире все являются легкими идиотами, абсолютно все.
Возможно, какая-то часть кримсериалов и пойдут по пути комикса. Однако это путь обочинный, маргинальный, а основная дорога сейчас забита разлагающимися трупами кримсериала образца 90-х годов. Призраками прошлого, которых живо теснит новая, гламурно-криминальная реальность.
Сценаристы впихивают в сюжеты как можно больше блондинок и вещей. Маниакально увозят персонажей на курорты к морю и за границу. Вместо честного бильярда – непременного атрибута кримсериала 90-х – появляются экзотические виды спорта и все более дорогие машины. Противостояние «ангелов справедливости» и «злодеев» размывается: например, в «Ментовских войнах» бандиты уже практически не отличимы от ментов.
Что ж, прощай, великий русский криминальный сериал! Ты уходишь в прошлое и сам становишься историей. Как и все на этом свете.
* ОТКЛИКИ *
Вкусы и запахи
«Русская жизнь» № 6: обсуждение в блогах и на форуме rulife.ru
«Теткина глушь» Марии Бахаревой
Не хочется спорить по каждому пункту, тем более что перечисленные факты, безусловно, имеют место, как и аналогичные факты в любом другом городе. В той же Москве-реке купаются не слишком умные люди из общего числа москвичей, дороги во многих миллионниках еще хуже, чем в Саратове, а города, которые могут похвастать 400-летней историей, увы, все еще прячут полуразрушенные области деревянных домиков с удобствами во дворе между районами новостроек. Такова реальность, и считать подобные проявления особенностью отдельно взятого города, мне кажется, не очень умно. Что касается иронии по поводу великих земляков, то для подобных оценок, уважаемая Мария, надо прежде самой проявить серьезный масштаб жизненных достижений. Полагаю, что раз Чернышевский вас не устроил, то уж таких «мелких» личностей, как Табаков или Янковский, жителям Саратова лучше и вообще не упоминать.
Можно сколько угодно считать себя вправе уничижительно относиться к месту, в котором родился и вырос, – это личное дело каждого из нас. Но публично осмеивать из-за этого жизнь многих других людей, в том числе и людей, которые оставили заметный след в русской истории, культуре и науке, – проявление социальной несостоятельности.
Сергей
Господи, какие же вы все одинаковые – девочки и мальчики, «вырвавшиеся» из Саратова! Объявить родной город навозной кучей и думать, что вас сочтут жемчужными зернами, случайно в ней оказавшимися. Обычная дешевенькая попытка пропиариться за счет города. Ни Шехтеля тут не было, ни школы живописной, и музей не функционирует, – о том, что коллекция выставлена в квартале от реставрируемого здания, которое уже полгода как доделано и находится в режиме нормализации влажности, конечно, стоит умолчать, ведь не так вкусно выйдет, не так хлестко… и так далее. Только Саратов в защите не нуждается, он сам по себе хорош. А вот вы о себе мно-оого рассказали в этой статье, куда больше, чем о городе.
Катерина
Сильный текст. Но с странною любовью. Чувствуется, автору потребовалось подвести черту. Очень по-саратовски, тысячу раз себя ловил на том же. Город такой: даже затевая тишину, здесь всегда получается какой-то ор. Вот купцы: скинулись, начали строить древнерусский терем под консерваторию, проворовались, гласные думы разбирались – вышла наконец готика с химерами. Вот и вся национальная идея.
prosto-sanberg
«Куриный бог» Дениса Горелова
«Сто раз верной кажется максима М. Веллера о безусловном превосходстве народов с большой и созидательной историей и тысячелетней государственностью над настырно требующими равенства сынами диких степей. Им просто не о чем рассказывать, кроме кобыльего молока, овчинной жилетки, малолетних шлюх и разбавленного мочой бензина, – и они начинают свою бойкую и ядреную песнь с самого начала; а вдруг пройдет». Вместо «Веллера» в этот, с позволения сказать, текст можно легко подставить «Геббельса» – тогда он будет по-честному маркирован и по справедливости займет свою нишу.
Я не люблю Кустурицу примерно за то же, за что его не любит кинокритик Горелов: меня утомляет избыточность, наращивание пассионарности, выливающееся в монотонный повтор вместо развития нарратива, и вообще «вся эта цыганщина». Но мне никогда не приходило в голову, что это потому, что я белокурая бестия, а они перекатная голь и шваль. Если я позволю себе так думать, то грош цена моей культуре. Мы-то безусловно превосходный народ – у нас Пушкин, Шишкин, Алексий и Церетели, а также тысячелетняя государственность с нынешней диктатурой закона в одни ворота и очевидно постыдная социальная политика. Когда слабейшие лишены поддержки и защиты государства: об уровне коллективного самосознания можно судить по отношению к старикам и инвалидам, – это лакмусовая бумажка, а не Пушкин и не Шишкин. В этой связи мысль Адорно сводится к тому, что лагерная печь – да – дискредитирует Гете, потому что тогда выходит, что зря великие думали и сочиняли, ибо не в коня корм. Но у нас Пушкин, а у них «разбавленный мочой бензин и шлюхи», – да, это верно, но мне почему-то кажется, что Пушкину такая логика показалась бы стыдной, он все-таки вещал с позиций гуманизма. Или я что-то путаю?
«Этим кочевникам не о чем рассказать» – серьезное обвинение. Эта посылка принадлежит логике количества. Т. е. «у меня больше наработок, а значит, я лучше». Вы уверены? А по-моему, у вас это количество несколько подтухло и створожилось, раз на выходе дает фашистскую идею.
Почему «интеллектуалы» не додумывают свои посылки на несколько ходов вперед, даже имея опыт и прецедент? А потому, что это извод интеллектуализма – не отвечать за базар. Свободно парящую мысль, конечно, не вбить в рамки, и она может присесть на любую навозную кучу, но можно как проследить ее траекторию, так и оценить качество кучи. Это, кажется, и называется ответственность.
ladoga
Фильм Кустурицы настолько странно сделан, в смысле тотальной клишированности и какой-то вампуки чуть ли не под Рязанова (а он сам сидит перед нами, и очевидно, что это умный, культурный человек), что гораздо интереснее было бы как-то его теоретизировать и оправдать, придумать какую-то логику такого хода. Ибо штампованность его максимально далека от наивности, она демонстративна. Кинокритик заглотил первую же наживку.
vse– interesno
Одно и то же об одном и том же, не относящемся ни к какому кино по сути. Нужно быть очень особенным человеком, чтоб говорящий стал интереснее предмета, а тут прибаутки одне, уж сколько лет. Смотрю на экран, вижу своих тараканов, красочно о них рассказываю. По существу собственно кино что-нибудь он может написать, не приплясывая? Не написать – увидеть. «Смешно» пересказать – максимум, что происходит. Упоминание блевотного Веллера в таком ключе очень показательно – разгадка вкуса, человек – это все-таки стиль.
_248_
Полемическая заостренность дурно пахнущих тезисов могла быть результатом мягкой, штрихпунктирной редакторской правки.
Hamsterhamster
Имидж и концепция
Ольшанский перенес на страницы журнала свое мироощущение, все это деревянное мещанство, покосившиеся срубы и колесные пароходы, и решился на всем этом въехать в историю, вот, мол, смотрите, негламурно, черно-белый графический журнал с очерками жизни русской провинции, получилось это настолько неинтересно, что я с трудом долистал, именно долистал журнал до конца, читать просто не смог. Стать журналом русской провинции с позиций меньшевика-боголюба, а теперь и правого консерватора Ольшанского у «Русской жизни» не получится, «Нива», «Русский инвалид» и прочее старье протухло и истлело. Сложилось такое ощущение, что Ольшанский и его журналисты воспевают распад, постигший провинцию, тихое пьянство, бедных новых дворян и прочие мещанские мерзости. Язык, которым нужно описывать провинцию, это, безусловно, язык левый, язык социалистов, анархо-коммунистов, наконец, но не язык Ольшанского, пытающегося въехать в рай на фарфоровом слонике.
migdot
Не все одинаково интересно. Некоторые статьи затянуты. Но суть не в этом. Гламурная фуфлятина, «деловые» издания со своими «ставками рефинансирования» и прочей херней, всякие известия с комсомолками – чушь и гниль. По необходимости просматриваю – ноль эмоций и ни грамма интереса. А «Русскую жизнь» можно не спеша, вкусно и с удовольствием читать.
Собственно, Ольшанский этого и хотел. Добился своего. За что его, его сотрудников и его авторов можно похвалить.
Другой вопрос – долго ли продержится подобное принципиально некоммерческое издание? Этого я не знаю. Тем, кто дает на этот проект деньги, может и надоесть. Будет жаль.
_kutuzov
Меня и так мутило в электричке, перед грозой что-то с давлением, а тут еще и это надо читать! Я металась между журналом и игрой в мобильном телефоне.
На следующий день, на свежую голову, я осилила сей продукт.
Полистав параллельно «Итоги» и «Огонек», нашла в «Итогах» раскрытие тех же тем, но более информативное и острое.
Притом, что бумага дорогая и все цветное, но, ей-богу, проблему выразительности можно было решить фокусами верстки, не загружая меня, читателя, притянутыми за уши и другие места репродукциями каких-то там неактуальных портретов позапрошлого века… или позапозапрошлого… У меня появилось чувство, что я должна читать текст как бы об этих портретах. А оказывается, там о чем-то современном. И через силу пытаешься, сбиваясь на чуждые тексту иллюстрации, дочитать.
Дело в том, дорогие издатели «Русской жизни», что мы живем в другом столетии. Нынче 2007 год. Я могу читать книги и смотреть фильмы в наладонном компьютере, а ваше мнение прочитать в вашем блоге, бесплатно.
Мне нужно такое соотношение текстовой и иллюстративной информации, при котором я увижу, что произошло, как произошло, где и с кем. Желательно, чтобы мне показали все стороны происшедшего, а выводы я могу сделать и сама.
irkinson
