Текст книги "Когда время штормит (СИ)"
Автор книги: Августин Ангелов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Все системы управления были задублированы, имелись, конечно, запасные генераторы и необходимые спасательные средства, а на корме в ангаре хранился даже небольшой вертолет. Вот только все оказалось настолько ультрасовременным, что как только главные компьютеры вырубились, так и турбины сразу заглохли. А какой толк с вертолета, если палуба ходит ходуном, вставая на дыбы на волнах вместе со всем кораблем?
Глава 3
Едва получив указание от капитана яхты, старшая стюардесса Анастасия Белецкая поспешила к пассажирам. Стройная длинноногая брюнетка немного за тридцать, но все еще сохранившая вполне соблазнительный вид, с аккуратной стрижкой и голубыми глазами, одетая в белую форменную блузку с короткой юбкой такого же цвета, она всегда стремилась выполнять свои обязанности добросовестно, обладая обостренным чувством ответственности. Настя дорожила своей работой, потому что устроиться на подобный корабль весьма непросто. Платили на «Богине» очень даже неплохо, а, самое главное, имелась возможность бесплатно посмотреть многие морские курортные места мира, увидеть потрясающие пейзажи, о чем Настя мечтала с самого детства. Начав карьеру со стюардессы на самолете, она смогла устроиться и на яхту, успешно пройдя все необходимые проверки, и гордилась этим. Начальство оценило профессионализм Насти, назначив начальницей обслуживающего персонала именно ее, за что коллеги, конечно, завидовали.
Приказав другим девушкам проверить нижние палубы, сама Анастасия вышла на верхнюю, где возле небольшого бассейна отдыхали подруги самых главных пассажиров. Несмотря на начало октября, погода вполне благоприятствовала морскому путешествию, радуя теплом и солнцем, но, теперь вдруг стала резко портиться. Северо-восточный ветер нагнал облака и поднял волну, а капитан предупредил, что «Богиня» идет в сторону циклона. Волны с каждой минутой увеличивались в размере, и яхту, идущую на приличной скорости, уже начало ощутимо потряхивать, когда Настя проговорила вежливо, но вполне серьезным тоном, давая понять, что шутить не намерена:
– Милые дамы, надвигается шторм. Ради вашей безопасности капитан просит всех вернуться в каюты.
Трое женщин из четверых сразу засобирались. Вот только дочка олигарха Вера продолжала сидеть на своем шезлонге, как ни в чем не бывало. Она лишь томно потянулась, и, демонстративно закатив свои большие серые глаза, подняв кверху курносый носик, мечтательно проговорила:
– Шторм, говорите? Какая прелесть! Я еще никогда не видела настоящего шторма посреди океана. Большие волны – это же такая красота, такой восторг! Никуда не пойду, буду смотреть на буйство стихии.
«В своем ли уме эта дура?» – подумала в тот момент Настя. Впрочем, стюардесса не особенно удивилась. Она ожидала нечто подобное от Веры. Ведь за этой тридцатилетней девушкой давно закрепилась репутация весьма ветреной особы, которая изображала из себя популярную киноактрису, чья раскрутка и все роли были, конечно, проплачены богатеньким папочкой. Да еще и мужа она себе выбрала соответствующего, известного режиссера Кардамонова.
И только Настя вспомнила о нем, как Михаил появился на верхней палубе собственной персоной, сразу накинувшись на стюардессу:
– Да что у вас тут происходит, черт возьми? Ни капитан, ни его помощник не могут мне четко ответить, что со связью и интернетом. Мямлят только, как дети, что так иногда бывает перед циклоном. Что за чушь?
– Бывает, ведь это стихия, – спокойно кивнула Настя, проявив выдержку. И разъяснила:
– Скоро яхта войдет в зону высоких волн. Даже верхнюю палубу может залить водой. Потому еще раз настоятельно прошу всех пассажиров пройти в каюты.
Кардамонов что-то проворчал, но все-таки взял жену за руку и потянул к выходу с палубы, приговаривая:
– Пойдем, дорогая. А то смоет за борт.
Вера покорно пошла за мужем, но для вида все же повозмущалась:
– А я так хотела посмотреть на настоящий шторм!
– Так из окна каюты посмотришь, кто тебе мешает? – проговорил режиссер, когда они уже ступили на трап, ведущий вниз.
К этому моменту молодая любовница банкира Альтмана Софья, высокая зеленоглазая шатенка двадцати двух лет из очень дорогой эскортной службы, и не слишком молодая, но миниатюрная симпатичная блондинка, жена промышленника Марченко Алиса, уже покинули верхнюю палубу. Осталась лишь полная и некрасивая черноволосая баба лет сорока по имени Наталья, которая, едва все остальные ушли, сказала Насте недобрым тоном:
– Если еще раз увижу, что мой Генка на тебя заглядывается, отомщу. Поняла?
– Вам показалось, – проговорила стюардесса, сохранив хладнокровие, хотя Настя и знала, что подметила жена Давыдова верно. Глядел ее мужик в сторону Анастасии в последнее время, потому что она ему нравилась. Вот только не было пока между ними ничего.
Косясь на стюардессу недобрым взглядом своих маленьких карих глазок, Наташа прошла к трапу, ничего больше не произнеся. И это немного успокаивало Настю, потому что от этих богатых бездельниц, особенно со статусом законных жен, можно было ожидать всего, чего угодно из-за ревности и зависти. Любой гадости.
* * *
Певица Лаура только проснулась в своей каюте, когда яхта попала в качку. Поначалу она не могла понять, что происходит. Вчера явно перебрала алкоголя, но не настолько же, чтобы так заносило? И лишь подойдя к окну, которое выходило на правый борт, она поняла причину. Волны ей показались просто огромными. Она уставилась на пенные горбы в оцепенении, слушая раскаты грома, а чувство страха сжало сердце. И Лаура, которую на самом деле звали Ларисой Ивановой, привыкшая уже блистать на сцене в последние пару лет, в этот момент ощущала себя слабой женщиной, маленьким никчемным существом, брошенным в необъятном океане.
Она любила петь с детства. И пела сначала в хоре, потом попала в детский песенный ансамбль. У нее были голос и слух. Вот только не имелось денег у ее родителей на обучение дочери у педагогов по вокалу. Тем не менее, после школы она поехала покорять Москву. Поступить на учебу не удалось. Но, повезло устроиться в один из ночных баров певичкой живого звука. Там ее случайно и заметил Семен Дворжецкий, мужчина уже совсем немолодой, женатый, но очень богатый и похотливый. И, конечно, отказать ему в любви Лариса не смогла. Впрочем, за это он проявил к ней достаточную щедрость, порекомендовав одному из своих знакомых продюсеров.
А потом закрутилось: концерты, деньги, клипы на телевидении, популярность, гастроли. Но, Лариса понимала, что всем этим обязана именно Дворжецкому-старшему. Когда в прессу просочились слухи про их связь, олигарх даже купил на ее имя дом в Калифорнии, чтобы сплавить любовницу подальше, куда Лариса не так давно переехала. Вот только она быстро поняла, что ее творчество в Штатах никому не нужно. Чтобы записать альбом на английском языке, она влезла в серьезные долги, да и дом ее внезапно арестовали. И в этот трудный момент Семен снова нашел Ларису, созвонился с ней и поддержал, предложив приятное с полезным: гастроли на яхте для ближнего круга по пути на Родину. Она с радостью согласилась, взяв с собой только двух самых близких друзей, клавишника и гитариста, которые тоже, как и она, оказались в очень трудном материальном положении в эмиграции. Правда, никаких денег ее музыкальному коллективу пока не перечислили. Но, на борту «Богини» проживание и питание предоставлялись совершенно бесплатно. Да и надежда на лучшее имелась. Впрочем, Лариса не сомневалась, что Семен Дворжецкий заплатит ей потом. Вот только, как же сегодня петь для пассажиров яхты, если так сильно качает?
* * *
Когда яхту начало сильно бросать на волнах, Борис Дворжецкий все-таки вылез из мягкого кресла, и, прихватив бутылку с коньяком, пошлепал своими пляжными шлепанцами к трапу, ведущему вниз, где в передней части надстройки под верхним салоном располагалась его просторная двухкомнатная хозяйская каюта. Интерьер Борису не слишком нравился. Постройку корабля заказывал его отец, пожилой человек довольно старомодных взглядов. Потому отделанная полированным красным деревом и заставленная неудобной антикварной мебелью, прикрученной к полу, каюта навевала на Борю скуку. Он предпочитал стиль лофт и давно бы все здесь переделал, если бы был настоящим хозяином. Но, пока Семен Дворжецкий не собирался дарить «Богиню» сыну, а лишь выдал доверенность, чтобы перегнать ее в Россию.
Разумеется, просто перегнать яхту мог бы и ее экипаж. Но, обстоятельства потребовали эвакуироваться из Калифорнии самому Борису, который находился там большую часть времени, ведя свой бизнес в России, в основном, через видеоконференции, а прибыль выводя в Штаты. А тут внезапно и активы, оформленные на него, которые, как надеялся отец, американцы не тронут, тоже оказались в списке нового санкционного пакета. Родственник, троюродный брат отца промышленник Марченко и друг семьи банкир Альтман тоже неожиданно попали в этот список. А ведь и на них были оформлены немалые семейные активы в Америке. Более того, против них американские власти сразу возбудили судебное разбирательство. А потому и им пришлось бежать, воспользовавшись этой самой яхтой в то время, как их собственные, правда, не такие большие, находились уже в России. Эти два хитреца Альтман и Марченко заранее позаботились перегнать свои яхты в безопасное место, когда нынешнее противостояние со Штатами еще только начиналось.
Впрочем, кое-какое современное оборудование в хозяйской каюте все-таки имелось: телевизор во всю стену, огромная кровать с регулируемым и подогреваемым матрасом, джакузи, умный японский унитаз с мойкой, сушкой и музыкой, а также индивидуальные тренажеры. И вид, конечно, из окон открывался красивый на двести сорок градусов. Желая полюбоваться пейзажем прямо по курсу, Боря подошел к панорамному стеклу, и в этот момент яхту сильно качнуло. Огромная волна ударила со стороны носа, разбившись прямо об остекление. Борис не на шутку испугался. Он едва не упал, но все-таки кое-как устоял на ногах, схватившись двумя руками за край антикварного бюро, прикрученного к полу.
Конечно, толстое пуленепробиваемое стекло каюты рассчитывалось на подобные удары стихии, а потому ничего не случилось. Вот только за первым ударом волны вскоре последовал следующий, а потом еще и еще. Сила шторма нарастала. В небе вспыхивали разноцветные всполохи, а гром гремел так, что никакая звукоизоляция не помогала заглушать мощные раскаты. Свет в каюте замигал и погас. И Борису, который, обычно, любил скорость и разные приключения, совершенно не страдая морской болезнью, стало нехорошо. В этот момент он пожалел, что не приказал Самойлову обходить циклон стороной, понадеявшись на надежность отцовской яхты.
* * *
В это время молодой капитан яхты действовал лихорадочно, тыкая пальцами все те кнопки на пульте, которые могли помочь перезапустить оборудование. Но, ничего не выходило. Своего помощника Тимура и обоих электриков Сергей отослал из рубки с приказом немедленно запустить дизель, который имелся на судне в качестве запасной энергетической установки. А еще нужно будет запустить и оба запасных генератор, чтобы запитать электрику и попробовать перезагрузить компьютеры. Все эти действия должна была уже сделать автоматика. Но, она вырубилась после разноцветных вспышек на небе и никак не хотела включаться обратно. Даже лампочки аварийного освещения горели очень тускло, словно бы и судовые аккумуляторы сильно разрядились.
Сам же Самойлов старался удерживать яхту штурвалом против волн. К его счастью небольшой яхтенный штурвал все-таки не был полной электронной имитацией, вроде большого джойстика, а кое-как приводил в нужное положение рули даже с отключенным электроусилителем. Правда, для этого требовалось весьма серьезное усилие. Но, никаких резких движений капитан старался штурвалом не делать, лишь удерживая прежний курс носом к волне. Даже с отключившимися машинами обесточенная «Богиня» все еще продвигалась вперед по инерции. Вот только Самойлов четко понимал, если не удастся запустить дизель вручную в ближайшие несколько минут, то яхту неминуемо развернет бортом поперек волн. И тогда последствия шторма могут стать гибельными для прогулочного корабля. Как минимум, судно превратится в беспомощный поплавок, которым стихия будет играть, как хочет, избивая его волнами и унося в неизвестном направлении.
В этот момент Сергей ругал всеми матерными словами самого себя за проявленную бесхребетность, что не набрался смелости, чтобы убедить Борю Дворжецкого обойти циклон стороной. Ведь Самойлов вполне имел право настоять на своем! Капитан же на корабле первый после бога! Вот только он и сам не был уверен, что этот циклон они успели бы миновать. Уж слишком быстро появилась туча, закрыв весь горизонт, и слишком быстро приблизилась. Словно стихия ждала того самого момента, когда появится их яхта. И, странное дело, в последнем метеопрогнозе, который Самойлов получил перед штормом, когда связь и интернет еще исправно работали, а в ясном небе светило солнце, данные про этот циклон отсутствовали напрочь, да и радиолокаторы почему-то заранее не обнаружили облачный фронт.
В этот момент в рубку ворвался разъяренный Геннадий Давыдов, прокричав:
– Вы что тут творите, мать вашу!
Самойлов хотел ответить ему не менее грубо, но в этот момент все его внимание поглотила перемена, произошедшая вокруг яхты. Волны, тучи и сам воздух внезапно замерцали зеленым и начали переливаться. Словно северное сияние, которое неоднократно видел Самойлов, служа штурманом на ледоколе Севморпути, сразу после окончания училища, спустилось с неба, окружив яхту своим переливчатым призрачным светом. А по правому борту на расстоянии примерно тридцати кабельтовых возник откуда-то и двигался параллельным курсом неизвестный корабль, словно материализовавшись из пустоты. Давыдов тоже осекся, уставившись туда же, куда и Самойлов. Судя по силуэту, неизвестный корабль явно принадлежал военному флоту.
* * *
Эсминец «Вызывающий» вспарывал форштевнем штормовой океан, а пенные валы все катились и катились ему навстречу, перекатываясь под килем, отчего стальной корпус дрожал и поскрипывал. Впрочем, это пугало лишь самых молодых матросов из экипажа. Все остальные твердо знали, что корабль создан советскими конструкторами с учетом самых сильных штормов, и запас прочности у него очень большой. Ведь корабли этого типа рассчитывались для боевых походов в любых погодных условиях. И при их проектировании инженеры-кораблестроители учли опыт эксплуатации старых советских эсминцев с недостаточно хорошей мореходностью. Новые эсминцы 56-го проекта предназначались для охранения соединений от атак вражеских кораблей и авиации противника, а также для разведки, для поддержки десанта, для торпедных атак и артиллерийского боя, как на морских, так и на океанских театрах военных действий.
Капитан второго ранга Павел Колесников, конечно, был горд тем, что Родина доверила ему подобный корабль. Ведь ходили слухи, что на строительстве подобных эсминцев настоял сам товарищ Сталин. И пусть товарищ Сталин умер, но дело его живет, а флот, который он создал, будет еще долго бороздить моря и океаны. Так, во всяком случае, считал Колесников, который всегда уважал Сталина. Даже тогда, когда самого Павла Петровича арестовали по доносу какой-то сволочи и продержали два месяца в заключении. Было и такое в его жизни после финской кампании. Но, все-таки разобрались, отпустили, восстановили в должности и звании. Правда, из-за того случая по карьерной лестнице его долго не продвигали. Но, потом военные заслуги позволили вновь приобрести авторитет в глазах начальства. И, в целом, все на службе сложилось неплохо, и не на что теперь было жаловаться Павлу Петровичу. Словно бы судьба однажды просто погрозила ему пальчиком, предупредив от каких-то ошибок.
Вот только нервничал Колесников, стоя на ходовом мостике с биноклем в руках под брызгами от волн, перехлестывавших через нос и разбивавшихся об основание передней надстройки. А нервничал потому, что не мог понять, что же это происходит такое? Откуда между водой и небом взялось северное сияние, распространившееся вокруг эсминца? И что за неизвестный корабль с необычным силуэтом внезапно появился в тридцати кабельтовых слева по борту?
Глава 4
Как только Колесников вернулся в ходовую рубку с мостика, он сразу же приказал объявить боевую тревогу. Аномальное природное явление, в которое они угодили, да еще и неизвестный корабль с необыкновенными очертаниями силуэта заставляли проявлять бдительность, действуя на упреждение. В это время со всех постов приходили доклады о сбоях в работе электрооборудования корабля. Основные турбогенераторы отключились. Электрики докладывали о том, что все предохранители, связанные с ними, перегорели, словно бы электрические цепи аппаратуры, потребляющей электрический ток, разом замкнули. Но, никаких признаков этого не имелось. А сам факт казался весьма странным, учитывая усиленную электросистему эсминца, на котором все силовые кабели проходили по отдельным, специально выделенным, кабельным трассам, задублированным побортно, а сами провода были защищены толстой резиной и бронированы надежной панцирной металлической оболочкой.
К счастью, оба дизель-генератора ДГ-200, носовой, расположенный на верхней промежуточной палубе над передним машинно-котельным отделением, и кормовой, который располагался на промежуточной палубе за кормовым МКО, работали, хотя и с небольшими перебоями, непонятно чем вызванными. Но, дизель-генераторы все-таки выдавали необходимое напряжение. А вот все новейшие электронные приборы, вроде радиолокаторов, почему-то вышли из строя начисто. Во всей радиоаппаратуре тоже повылетали предохранители. В результате, «Вызывающий» остался без связи и современных средств навигации. Но, электричество от дизельных генераторов все-таки уже поступало к основным механизмам. Вся их вырабатываемая мощность была быстро переключена по аварийной схеме на нужды машинной команды. И машины корабля продолжали работать исправно, а рули слушались, что позволяло эсминцу, несмотря на сбои с электроснабжением, уверенно преодолевать высокие волны, держась носом к ним.
Килевая качка усилилась, но в ходовой рубке эсминца собрались лишь опытные люди, которые давно привыкли к штормам. Командир электромеханической боевой части БЧ-5 инженер-электрик капитан-лейтенант Вадим Быстрицкий докладывал Колесникову, что меры к ликвидации возникших неисправностей уже принимаются, а электропитание в машинное отделение успешно подано от дизельных генераторов. Главный корабельный радист, командир БЧ-4 инженер-электронщик старший лейтенант Виктор Даниленко доложил, что в течение получаса он со своими подчиненными постарается найти все неисправности и попытается исправить радиоаппаратуру. И это немного обнадеживало, хотя даже внутренняя связь пока все еще не восстановилась, и распоряжения по кораблю вынужденно передавались, как в старину, через вестовых матросов, которые бегали туда-сюда по коридорам эсминца, раскачиваемого океаном с немалой амплитудой. Вот только старпом, капитан третьего ранга Александр Гонгадзе, ничем не порадовал, сообщив, что, скорее всего, они уже сбились с курса.
– С чего ты так решил, Саша? – спросил Колесников.
– Все указывает на то, что мы прибыли в точку рандеву, а ни одного корабля из нашей эскадры не видно, – аргументировал старший помощник свою мысль.
– Так, видимость же плохая. Возможно, мы их просто не замечаем пока, – сказал заместитель командира по политической части капитан-лейтенант Арсен Саркисян.
– Зато хорошо видим неопознанный корабль на параллельном курсе, – констатировал капитан. И добавил, обращаясь к начальнику БЧ-2 капитану-лейтенанту Владимиру Андрееву:
– Что с артиллерийским вооружением?
– Электроприводы обесточены, но вручную нацеливание на неопознанный корабль произведено, – доложил Андреев. И не удержался добавить:
– По виду корабль мирный, немного похож на пассажирский теплоход. Вооружения на борту не видно.
– Все равно держите их на прицеле, пока не выясним точно, кто такие, – приказал командир эсминца. И спросил, обратившись к мичману Леониду Железнову, начальнику сигнальщиков:
– Их флаг опознали?
– Так точно! Опознали с помощью оптики. Это старый российский торговый флаг, бело-сине-красный, – отчеканил мичман.
– Что? Так это же корабль недобитых власовцев! Они использовали такой флаг! – тут же вмешался Арсен Саркисян.
– Какому дураку придет в голову сейчас под этим флагом ходить после того, как генерала Власова осудили, как военного преступника, и казнили? – удивился Колесников.
– Может, корабль принадлежит какой-то эмигрантской организации? – предположил старпом.
– Сейчас выясним! – сказал командир эсминца и отдал приказ рулевому поворачивать на сближение.
* * *
Несмотря на все усилия удержать «Богиню» носом к волне с помощью рулей, ее неумолимо разворачивало к волнам бортом. И Сергей Самойлов понимал, что, чем дальше, тем положение будет только хуже, ведь запасной дизель пока так и не запустили. И капитан яхты уже не был уверен, запустят ли? Если оборудованию требовался ремонт, а похоже, что так оно и было, то в условиях шторма ремонтные работы произвести весьма затруднительно. Справятся ли его помощник, электрики, механики и мотористы, Самойлов не знал. Ведь экипаж яхты еще никогда не попадал в подобную трудную ситуацию. Хотя, учения на подобный случай проводили. Но, то были всего лишь учения, а сейчас на них навалилась огромными океанскими волнами суровая реальность.
Вцепившись в штурвал двумя руками, Сергей наблюдал красивейшее световое явление, которое происходило вокруг яхты. Словно бы «Богиня» угодила в центр северного сияния, спустившегося с небес, а по горизонтам с туч к воде спускались переливчатые светящиеся занавесы, играя разными цветами. Если поначалу преобладал зеленый цвет свечения, то постепенно начал доминировать синий, плавно чередуясь с сиреневым. При этом, разноцветное искрение в небе тоже продолжалось. Вот только раскаты грома прокатывались, вроде бы, пореже. Но, океанские волны пока и не думали уменьшать свою силу. И под их могучими ударами стометровая яхта, потерявшая управление, попала в тяжелую бортовую качку.
Давыдов, вцепившись в поручни, орал на Самойлова:
– Куда ты нас завел, дятел! Да все пассажиры сейчас убьются о мебель с такой качкой! Делай же что-нибудь!
Сергей, конечно, в этот момент осознавал свою беспомощность перед стихией. Он по-прежнему сжимал штурвал, но использовал его теперь больше в качестве опоры, потому что сила инерции судна иссякла, быстро поглощенная океаном, и рули сделались бесполезными. Но, капитан все-таки огрызался:
– Сам ты дятел! Что я могу сделать, если все электричество вырубилось от этого непонятного гребанного сияния, и даже никакое резервное оборудование не запускается?
– Как что? Подай сигнал бедствия! Вон же справа корабль какой-то. Пусть на буксир нас берут! – парировал Геннадий.
– Так неизвестно, что за корабль. Если связан с американцами, то арестовать яхту могут, – высказал свое мнение Самойлов.
– Все же лучше, чем погибнуть. Степень опасности для нас слишком велика, чтобы сейчас из-за ареста беспокоиться, – возразил безопасник.
– Я тут первый после бога, я сам решу, какова степень опасности, – брякнул Самойлов, проявив гонор.
– Ну, а я тогда правая рука бога, потому что обеспечиваю безопасность хозяина, который и есть по отношению к яхте тот самый бог. Вернее, сын бога, – сказал Давыдов, имея в виду Бориса Дворжецкого. И, вытащив из кармана маленький, но достаточно мощный светодиодный фонарик, он начал подавать сигнал SOS световым миганием, направив луч в сторону неизвестного корабля прямо сквозь остекление рубки.
* * *
От ужасной качки, в подобную которой Борис Дворжецкий не попадал никогда в жизни, ему сделалось совсем плохо и начало выворачивать желудок. Бутылка с французским коньяком выскользнула из вспотевшей руки и разбилась вдрызг. При очередном ударе волны его швырнуло в сторону прямо на переборку, отделанную красным деревом. Он больно ударился головой и спиной, дыхание перехватило, шлепанцы слетели с ног, а дорогой напиток растекся среди стеклянных осколков, и они впивались в голые пятки. Боря взвыл от боли, но с большим трудом, при тусклом свете аварийных лампочек, хватаясь за мебель, все-таки добрался до унитаза.
Вот только позолоченное чудо японской техники, лишившись электропитания, не встретило его веселым миганием подсветки и музыкой, как обычно, а стало, если не считать позолоты, самым обычным предметом сантехники, который имелся у любого из тех, кого Боря всегда называл нищебродами и быдлом. Раскорячившись с большим трудом, Дворжецкий ухватился двумя руками за унитаз и, одновременно упирался в переборку двумя ногами, чтобы зафиксировать себя, несмотря на качку. Свое тело он расположил в позе, больше подходящей для отжимания. Глядя прямо в унитазное очко, он начал опорожнять желудок в позолоченную утробу сантехнического прибора. Но, вода не смывала блевотину автоматически. Ведь автоматика на этот раз не работала.
* * *
Анастасия Белецкая понимала, что шторм усиливается до такой степени, что не только пассажирам, но и обслуживающему персоналу становится трудно перемещаться по судну. Палубы вставали на дыбы под разными углами, а переборки, раскачиваясь, становились из надежных опор неожиданными препятствиями, которые легко могли сшибить с ног даже обученных людей. Потому очень важно было позаботиться, чтобы все пассажиры находились во время шторма в каютах, где вся мебель была надежно прикручена, а если какие-нибудь предметы и могли упасть, так лишь маленькие и не тяжелые, всякая мелочевка, вроде бутылок, стаканов, косметики, книг, различных гаджетов и прочего барахла. Эти предметы могли, конечно, ударить пассажиров, но не были способны причинить существенный вред их здоровью.
А потому самой Белецкой пришлось в шторм организовывать самое настоящее патрулирование жилых палуб, чтобы, по возможности, предотвратить нежелательные перемещения пассажиров по яхте. Впрочем, разыгравшаяся стихия уже подействовала на большинство из них таким образом, что желания выбираться из кают не отмечалось. Настя попадала в серьезные турбулентности на самолетах, а однажды при посадке не вышла стойка шасси, отчего самолету, на котором она работала, пришлось садиться на брюхо в поле, но вот в такие шторма, как на этот раз, она не попадала никогда. Хорошо еще, что команда успела перед тем, как удары волн сделались по-настоящему страшными, надежно задраить все внешние люки и закрепить все те крупные предметы интерьера, которые не были прикручены и могли сместиться, растяжками.
Стоя в конце коридора верхней жилой палубы, расположенной под самой верхней, где находился салон-бар и открытая площадка с бассейном, Настя, уцепившись за поручни, взлетала вверх и проваливалась вниз на волнах вместе с яхтой. Ощущения для нее были не слишком приятными, но терпимыми. Во всяком случае, ее не тошнило. В команды подобных суперяхт, вроде «Богини» отбирали лишь тех, кто не имел склонности к морской болезни. Даже тестирование на центрифуге специально устраивали, раскачивая кандидатов с амплитудой, имитирующей морскую качку различной степени. Она прошла тест успешно. И сейчас, как и тогда, старалась уговаривать себя, что это просто такие качели, сродни аттракциону, что все скоро кончится, и события вернутся в привычную колею. А пока надо только набраться терпения и пережить капризы океана, раз уж он решил покачать на своих качелях «Богиню» вместе со всеми ее обитателями.
Через остекление со стороны кормы Анастасия наблюдала яркие световые волны, меняющие цвет, которые пробегали одна за другой между небом и волнами, немного напоминая бегущие огни новогодних гирлянд. Настя никогда в жизни не наблюдала ничего похожего. Свечение плавно колыхалось, словно огромная занавеска, скрывшая за своей пеленой весь остальной мир. И грандиозность этого сказочно-прекрасного зрелища завораживала девушку. Несмотря на ужасную качку, она смотрела на это внеземное буйство огней с восхищением и трепетом, испытывая восторг и чувствуя в этот момент, что видит нечто абсолютно уникальное, такое явление, увидеть которое может посчастливиться только очень маленькому проценту людей.
* * *
– Кажется, они подают сигнал бедствия, – сказал старпом «Вызывающего» Павлу Колесникову, заметив вспышки с неопознанного корабля.
– Вижу, не слепой, – бросил командир. И тут же приказал мичману, начальнику сигнальщиков:
– Спросите о степени повреждений.
К этому моменту от дизелей электрики уже запитали прожектора. И электрический свет прорезал полумрак эпицентра циклона, подсвеченный призрачным светом необычного природного явления, удивительно похожего на северное сияние, спустившееся к самой поверхности воды и окружившее оба корабля огромной светящейся окружностью диаметром в несколько миль. Мичман выскочил на мостик и прокричал команды своим подопечным. Несмотря на шторм, сигнальщики стояли на постах по боевому расписанию. И они умело сделали свое дело. Один из прожекторов повернулся в сторону корабля, терпящего бедствие, и быстро замигал, передавая сообщение.
Через какое-то время оттуда ответили световой морзянкой: «Терпим бедствие. Машины встали. Судно обесточено. Просим буксировку», о чем тут же доложил мичман Железнов.
– Запросите, что за класс судна, кто такие, откуда и куда следуют, – приказал Колесников.
Ответ пришел немного странный: «Прогулочная яхта „Богиня“. Принадлежность: Российская Федерация. Следуем из Сан-Франциско во Владивосток».
– Что-то немного велик кораблик для прогулочной яхточки, – заметил замполит.
– Ну, почему же, у царя Николая Второго яхта «Штандарт» и побольше была. Даже больше, чем наш эсминец. Кажется, посудина длину имела под сто тридцать метров при водоизмещении больше пяти тысяч тонн, – возразил Колесников.
– Так что же, это может царские родственники какие-нибудь из тех, что в эмиграции прижились? – предположил старпом.
Но, замполит рассуждал о своем:
– Меня больше даже интересует, что это за Российская Федерация такая? Эмигрантская организация какая-то американская, судя по всему. Но, я о такой ничего не слышал. Да еще и во Владик эта яхта идет, что тоже подозрительно. Или их пригласил кто-то из наших для официального визита? Может, на правительственном уровне договоренность какая-то имеется? Слышал я, что товарищ Хрущев с иностранцами и эмигрантами отношения наладить стремится. Но, нас-то почему не предупредили?
– Может, командование нашей эскадры и предупредили. А мы-то кто такие, чтобы нас предупреждать о политических договоренностях? – сказал старпом.
