Текст книги "Человек многоликий"

Автор книги: Авессалом Подводный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Упражнение 9. Собравшись с друзьями после летних отпусков, расскажите по очереди о себе, используя формулу канонического самопредъявления, по очереди предъявляя самую активную во время отпуска субличность, ее качества и самый яркий эпизод, с ней связанный.

Упражнение 10. Придумайте обращение по формуле канонического самопредъявления в следующих ситуациях и пяти сложных межличностных ситуациях по своему выбору.

1. Упрек молодой жены к мужу, неправильно использующему свободное время.

2. Искреннее огорчение девочки, наблюдающей за легкомысленным поведением своей куклы.

3. Предложение женщины помириться со старой подругой после продолжительной размолвки.

4. Просьба подростка к дедушке простить внука за плохое поведение на юбилее деда.

5. Отказ барышни своему новому знакомому, предложившему пойти вместе с ним штурмовать крымские скалы.

Восходящее самопредъявление. В некоторых случаях бывает уместна формула, обратная к канонической, когда вначале отдельная субличность что-то от себя говорит, затем называет свои актуальные на данный момент качества, и затем – свое имя. Такое самопредъявление мы называем восходящим, и оно бывает полезным и адекватным в ситуации, когда идет интенсивное взаимодействие партнеров со сменой актуальных субличностей, без их прямого обозначения, и человек вдруг чувствует необходимость назвать свою актуальную субличность.

Примеры восходящего самопредъявления субличности:

– (обращаясь к мужу) А я, пока тебя не было, всю квартиру убрала, и пол вымыла, и в магазин сходила, и борщ сварила, украинский. Вот такая я у тебя старательная, работящая, преданная. Я, твоя жена...

– (обращаясь к своему кактусу) Я сегодня с утра только, Кока, вокруг тебя и прыгаю. Изобретательная, терпеливая, чистюля – одним словом, Элегантная Дама.

– (попугай – своей хозяйке) Я за тобой с утра наблюдаю – все хлопочешь, как наседка, Аграфена, и нет в тебе толка. А я – старый, опытный, наблюдательный. Я – Мудрый Попугай Клавдий!

Упражнение 11. В следующих ситуациях и пяти социальных ситуациях по своему выбору придумайте обращение протагониста к партнеру по канонической формуле самопредъявления, и ответ партнера – по восходящей.

1. Юноша Варсонофий упрекает свою подружку-десятиклассницу Манефу в недостаточной сексуальности. Та частично соглашается, но находит в себе иные достоинства.

2. Светская дама Виолетта поливает своего любимца – роскошный кактус по имени Кока, и заигрывает с ним. Кока капризничает и держит марку.

3. Мальчик Евстафий гуляет на улице со своим псом Шустриком и призывает его гуманнее относиться к кошкам. Шустрик убежден, что его главное предназначение – не давать нахалкам спуску.

4. Весеннее пастбище. Пастух Игнатий предлагает корове Томе меньше мечтать и лучше питаться, так как за зиму она отощала. Тома же не хочет ни о чем думать, кроме как о знаменитом быке Гелиосе, в которого она заочно влюблена.

5. Незамужняя женщина средних лет Аграфена – хозяйка столетнего попугая Клавдия – просит у него совета, стоит ли ей еще пытаться выйти замуж. Клавдий предпочитает уйти от щекотливой темы, предлагая Аграфене свою мудрость и понимание жизни.

Наложение субличностей. Интроективные субличности. Самопредъявление – важная, но не единственная форма работы с субличностями в коммуникативных ситуациях. Весьма распространенным приемом является прямое или косвенное наложение субличности на партнера, когда протагонист ставит к Главному микрофону партнера субличность не из его (партнера) внутреннего мира, а образ, взятый из внутреннего мира протагониста. Как это возможно? Очень просто, прямыми словами, и эффект тем сильнее, чем ярче и энергичнее соответствующий образ. Вот, например, женщина обращается к своему сыну-младшекласснику:

– (задумчиво) Денисочка, солнышко, ты у меня такой сладкий, послушный, великодушный, любящий свою мамочку сын. Сбегай быстренько во двор, собери белье – вот-вот дождь начнется.

Что такое (в мамином понимании) «сладкий» и «великодушный», Денис понимает плохо, и субличность сына у него имеет атрибуты, сильно расходящиеся с предъявленными мамой, но тем не менее он (если сработает прямое внушение) на минуту становится соответствующим маминому описанию и тут же выполняет ее просьбу.

Искусство наложения на партнеров нужных субличностей некоторыми людьми постигается на таком высоком уровне, что хочется без лишних разговоров объявить их гипнотизерами – настолько образы, «надеваемые» ими на партнеров, вроде бы не соответствуют их (партнеров) личности – но почему-то гипноз, хотя бы на короткое время, срабатывает, и партнер (с несколько замутившимися глазами) делает то, что от него требуется.

Субличность человека, созданная в нем искусственно, путем прямого или косвенного наведения со стороны, и не интегрированная после этого в психику, то есть не признанная за «свою» остальными субличностями, называется интроективной субличностью.

Все четыре формулы самопредъявления, описанные выше, могут использоваться для наложения субличности на партнера, так что можно говорить о синтетическом, качественном, каноническом и восходящем наложении субличностей, и все эти формулы с успехом используются стихийными гипнотизерами в жизни, хотя нередко без должного осознания того, что же в самом деле они (гипнотизеры) делают со своими партнерами.

Примеры прямого наложения субличностей:

– Евтихий, ты – мой муж. (синтетическое наложение)

– Евтихий, ты – мой муж: честный, порядочный, трудолюбивый. (качественное наложение)

– Евтихий, ты – мой муж: честный, порядочный, трудолюбивый. И сегодня ты придешь домой сразу после работы и отциклюешь пол в прихожей, а может быть, и в столовой. (каноническое наложение)

– Ты, Евтихий, должен сегодня прийти с работы пораньше и отциклевать пол в прихожей. Ведь ты у меня честный, порядочный, трудолюбивый, – одним словом, мой муж! (восходящее наложение)

Косвенное наложение субличности заключается в передаче соответствующего образа без его прямого обозначения, то есть без использования имени наводимой субличности; при этом к Главному микрофону партнера встает теневая интроективная субличность. Подробности такого наложения относятся уже к области гипноза и выходят за рамки этой книги.

Упражнение 12. В следующих ситуациях и пяти ситуациях по вашему выбору придумайте обращение к партнеру по формуле а) канонического и б) восходящего наложения подходящей субличности.

1. Предложение у подчиненному побыстрее завершить порученную ему работу – дрессировку циркового крокодила.

2. Предложение сыну-студенту охладить свой пыл к прекрасному полу и заняться учебой.

3. Совет собаке жить спокойно и не гавкать на улицу.

4. Просьба к кукле простить ее хозяйку, забывшую вовремя уложить спать свою подопечную.

5. Попытка успокоить бабушку, переживающую по пустякам.

Наложение субличностей: хорошо или плохо? Чем определяется (от чего зависит) сила наложения? Наложение субличности – сильное психологическое воздействие, и поэтому пользоваться им следует аккуратно, не злоупотребляя, так как иначе, даже получив от партнера внешнее подчинение, протагонист рискует настроить его против себя в целом, если наложенная субличность не приживется в психике партнера. С другой стороны, вообще без наложения субличностей выстроить некоторые виды коммуникации, например, воспитание детей или любое серьезное обучение, не удается, ибо такое обучение обязательно требует прямой передачи образов и субличностей от мастера к ученику.

Таким образом, без наложения субличностей не обойтись – но можно говорить о корректном или некорректном наложении субличностей, а также о правильной работе с наложенными извне, то есть интроецированными субличностями.

Сила и эффективность наложения субличности определяется (в частности) следующими факторами. Во-первых, это сила образа, созданного протагонистом, то есть энергия налагаемой им субличности.

Во-вторых, это интенсивность передачи и качество и эффективность используемых при этом средств (артистические способности протагониста, умелое использование ситуации). И в третьих, это готовность партнера «принять» налагаемую на него субличность и пустить ее к своему микрофону или интегрировать в психику в целом. При этом судьба интроецированной субличности в психике партнера может быть разной. В частности, она может один раз выйти к Главному микрофону, сказать свое слово и испариться из психики навсегда; она может «подклеиться» к похожей на нее субличности партнера и постепенно с ней слиться; она может интегрироваться в психику и, несколько видоизменившись, стать собственной субличностью партнера; и она может, оставаясь «чужой», стать теневой интроецированной субличностью, ведущей глубоко в подсознании жизнь подводного монстра, лишь изредка приближая к микрофону свое (иногда довольно далекое от человеческого) лицо.

Ниже автор скажет несколько слов о том, что делать с наложенными субличностями, а пока нужно заметить, что описанное выше прямое наложение на партнера специально для этого подготовленной протагонистом субличности – скорее исключение, чем правило, и проявляется лишь у людей с высокой культурой общения или у профессиональных психологов, магов-манипуляторов и т. п. В общении же обычных людей, и особенно родственников, гораздо чаще можно заметить прямое наложение уже имеющегося в психике протагониста образа партнера.

Этот образ мог складываться в течение многих лет и в настоящий момент может совершенно не соответствовать фактическому виду партнера, но протагониста это чаще всего мало смущает:

– (мать – сорокалетнему сыну) Ах, как я рада тебя видеть, мой любимый Лелик!

Стареющая мать по-прежнему «видит» своего сына как румяного пятилетнего карапуза, Лелика, веселого, щекастого, озорного и ужасно забавного, и именно этот, очень яркий и сильный образ, она накладывает на грузного, озабоченного, толстеющего и довольно унылого прораба средних лет, обремененного большой семьей и сложной ситуацией на работе. Общественное мнение нисколько не осудит такое поведение матери – как говорится, дети для своих родителей всегда остаются детьми. Но психологически прямое или косвенное наложение такого рода образа или субличности, не находящих себе места в психике партнера, ощущается им как серьезный удар, влекущий за собой не только порчу настроения, но и нередко более серьезные последствия.

В принципе, коммуникативно корректным следовало бы признать наложение на партнера его образа (субличности), которые он сам заранее для этого санкционировал протагонисту. На уровне соборного «я» это обычно символизируется разрешаемыми партнером формами обращения к нему (по должности, званию, имени-отчеству, имени, уменьшительному имени и т. д.), а на уровне субличностей грубое нарушение вышеупомянутого правила вызывает иногда такие реакции партнера:

– Только не надо делать из меня маленького – я уже вырос, мама!

– Не смейте смотреть на меня с жалостью – это меня унижает!

Упражнение 13. Подумайте, насколько корректны следующие обращения, в зависимости от ситуации, которую уточните самостоятельно. Вообразите ситуацию, в которой данное обращение вызовет у партнера ярость.

1. – Исидор, помни: ты – мой любимый муж.

2. – Ах моя сладкая неженка!

3. – Философ ты мой доморощенный!

4. – Да ты колготки-то свои спрячь, кошечка моя пушистенька, лучше помурлычь калачиком у меня на коленях свернувшись.

5. – Ну только перед зеркалом и вертишься да причесываешься, Мерилин Монро украинского разлива!

Работа с интроектами. Однако волков бояться – в лес не ходить. Коммуникация есть не что иное, как постоянные попытки партнеров перегипнотизировать друг друга, и наложение субличностей и других образов, которые, став интроектами, практически отторгаются психикой человека – самое обычное дело.

Но обычное – не значит, что с ним следует смиряться и оставлять на самотек. Один из законов психической деятельности может быть сформулирован так: то, за чем человек совсем не следит, течет: а) не туда, куда он предполагает и б) не туда, куда нужно.

Поэтому чистка, трансформация и интеграция интроектов (то есть образов, переданных партнером) и, в частности, интроективных субличностей – важная часть процесса работы человека над собой, которую можно сравнить с работой пищеварительной системы. Полученные от партнеров интроекты сами по себе для психики чужеродны, подобно тому, как продукты питания представляют собой «чужие» для внутренней среды организма вещества: их следует очистить, расщепить и затем синтезировать «свои» клетки и органы.

Итак, человек получил у себя в психике интроективную субличность – что же с ней следует делать? Эта тема становится особенно острой, если данная субличность имеет дикий вид и даже отдаленно не похожа на те, которые имеются у человека в сознании. Первое, что ему хочется сделать – это «отмахнуться»; то есть сказать самому себе: «Это неправда, я не такой и ничего общего со мной это чудище не имеет». Однако сказать так – значит просто-напросто вытеснить «чудище» в подсознание, где оно без присмотра еще больше одичает и займет неизвестное место, после чего начнет неконтролируемым образом влиять на все остальные субличности человека.

Двор, лес и зоопарк. Психику человека с имеющимися в ней субличностями можно уподобить усадебному хозяйству, расположенному неподалеку от леса. В усадьбе имеются свои (домашние) животные, обладающие именами (кличками) и определенными функциями: собаки охраняют жилище и помогают охотиться, коровы дают молоко, лошади служат транспортом, кошки ловят мышей и т. д. – таковы явные собственные субличности человека, воспринимаемые им как «свои» и составляющие основу его самосознания. Кроме них, в нее периодически наведываются и вокруг усадьбы ходят и дикие животные из леса, от которых возможно польза, но пока они основательно не изучены и не приручены, часто бывает вред – это теневые субличности. Однако они тоже в некотором роде «свои» – человек с ними неоднократно сталкивается, работая и гуляя вокруг поместья и забираясь в лес, и знает, что они составляют часть биоценоза – круговорота биологической энергии, и могут быть при желании приручены и одомашнены.

Интроективные же субличности можно уподобить животным, привозимым гостями «в подарок» хозяину, и в какой мере они могут быть одомашнены – это большой вопрос. Если такое привезенное из неведомых стран животное обнаруживает дурной нрав, кусает домашних животных и не поддается дрессировке, у хозяина возникает естественное желание выгнать его из дома в лес, где оно погибнет (возможно) или приспособится к лесной жизни, но что тогда из него получится, неизвестно, а регулярно или эпизодическим входить к усадьбе (прорываться к микрофону) оно сможет, причем бесконтрольно.

Как же можно поступить в этой ситуации? Рачительный и предусмотрительный хозяин, убедившись в неизбежности поступления в его хозяйство диковинных животных (а порой и откровенных хищных монстров), устроит для них специальный зоопарк (он же – кунсткамера), где будет их содержать, подкармливать, а иногда и выпускать погулять (к микрофону) – разумеется, на поводке. И через некоторое время выясняется, что такой зоопарк может быть очень полезен: он, обезвредив непонятных животных, дает хозяину возможность изучить их повадки, после чего он может принять решение об их принципиальной прирученности и полезности для хозяйства, а в случае отрицательного решения оставить в клетке, обеспечивая должный уход, для того, чтобы при случае демонстрировать как диковинный экспонат.

Для чего нужно столь сложное мероприятие? Начнем с того, что психика человека синтетична, и ничего в его внешнем и внутреннем мирах не происходит случайно и немотивированно – но в то же время ничего не преподносится на тарелочке, а напротив, непременно требует (иногда очень существенной) переработки. Ни у одного разумного человека не возникнет протеста против того обстоятельства, что пищу для организма надо сначала приготовить, затем тщательно переживать, переварить и лишь потом усвоить. И значительная часть человечества (увы) знает, какие неприятные побочные эффекты возникают при нарушениях этого сложного процесса – от гастритов и колитов до излишнего веса, целлюлита, кровоточивости десен и больных суставов. Аналогично, попытка «приравнять» полученные от окружающих интроективные субличности к собственным (неважно, оставляя их в доме или отправляя в лес) подобна заглатыванию, не жуя, больших кусков неизвестной и непроверенной пищи – понятно, что без неприятностей это не получится, даже если эти куски предлагает большой авторитет.

Таким образом, интроективные субличности, которые человек получает, никогда не случайны, то есть как-то соотносятся с его внутренним миром, но, с другой стороны, нуждаются в специальном изучении, обращении, и дрессировке, и ни в коем случае нельзя приравнивать к «своим» (как бы это не было иногда соблазнительным).

Ниже мы рассмотрим некоторые методы работы с интроективными субличностями, в зависимости от их типа и уровня соответствия психике человека. Общая позиция, на которой стоит автор, заключается в том, что любые интроекты – ценная пища психики, но она должна быть правильно очищена, пережевана и усвоена.

1. Авторизация (поглощение) интроекта собственной явной субличностью. Этот прием успешно работает «по горячим следам» и в случае, когда интроективная субличность сходна с одной из собственных субличностей человека, или аспектом (атрибутом) собственной субличности. Суть приема заключается в том, что интроективная субличность поглощается собственной субличностью в акте авторизации. Этот акт сопровождает внешним или внутренним проговором типа «Ты – это я» (говорит авторизующая субличность интроективной, сопровождая эти слова сладким причмокиванием).

Так, например, можно реагировать на комплименты, сохраняя их энергию, но «приклеивая» обозначенные партнером положительные качества к подходящей собственной субличности:

– (мать – дочери) Какой вкусный пирог ты испекла – настоящая кулинарка!

– (расцветая) Да, я старалась, мама! Я – послушная дочь!

Теперь субличность Послушной Дочери имеет атрибут «кулинарка», полученный из маминого интроекта «Настоящая Кулинарка»: последний для психики девочки-подростка чужероден, а в качестве атрибута отлично ассимилируется.

Упражнение 14. Авторизуйте интроективные субличности, переданные следующими репликами. Авторизующую собственную субличность определите самостоятельно.

1. – Спасибо, моя милая Виолетта.

2. – Прошу принять мое восхищение, прелестная малютка Джимми.

3. – Ты такой у мен красавец, сынок.

4. – Это очень благородно с вашей стороны, Савелий, и я знаю, что вы вообще добры к нуждающимся людям.

5. – Людвиг, ты солнышко, просто прелесть!

2. Авторизация с предварительной коррекцией. Этот прием хорошо использовать, если интроективная субличность похожа на собственную субличность человека (или на аспект последней), но несколько отличается от нее качествами. Тогда качества интроективной субличности можно частично сократить, частично видоизменить (например, смягчить или усилить), возможно расширить перечень ее качеств, после чего авторизовать «результат» этих действий собственной субличностью. Это может выглядеть, например, так. Представим себе, что молодой человек по имени Феогност получает от своего друга Пафнутия следующий интроект:

– Ты, Феогност, мне был другом, но ты только кажешься добрым, а на самом деле рохля и размазня.

В данном случае важно не то, что Феогност ответит Пафнутию (можно просто кивнуть головой), а то, как он впоследствии интегрирует полученную интроективную субличность, которая в словесном выражении выглядит так: «Бывший Друг, несобранный и слабовольный».

В качестве собственной авторизующей субличности Феогност может выбрать, например, субличность Отличного Парня, а далее словесное выражение внутреннего процесса коррекции и авторизации может выглядеть так: «Порфирий сказал мне сгоряча, что я был его другом, но оказалось что я только кажусь добрым, а на самом деле рохля и размазня. Что ж, я добр, но не всегда и не со всеми, а только с настоящими друзьями. Я слабоволен – такой может показаться моя уступчивость, несобран – но зато всегда открыт к новым знакомствам с хорошими людьми и никогда не стану навязывать себя тем, кому я неинтересен. Такой вот я Открытый Парень».

Упражнение 15. Откорректируйте и авторизуйте подходящей собственной субличностью интроективные субличности, переданные следующими обращениями. Ситуации и психотипы уточните самостоятельно.

1. – Хоть ты мне друг, Феофан, а туповат, пусть и силен физически.

2. – Боже, зачем Ты дал мне в любимые дочери эту легкомысленную кокетку, для которой в мире нет ничего интереснее губной помады?

3. – Какая же ты противная злюка, Эмилия, вечно кусачая и недовольная!

4. – Подвинься, толстый увалень!

5. – (подчиненному) Ну ты нахал, Нектарий, хоть и толковый сотрудник. Но нельзя же так задаваться.

3. Размещение в зоопарке. Если интроективная субличность такова, что непонятно, как можно ее скорректировать и авторизовать, то вполне можно отвести ей клетку в зоопарке, и разместить там с должным почтением, но без права свободного перемещения и выхода к микрофону. Последнее не означает, что жителей зоопарка нельзя использовать в психической жизни – с ними можно разговаривать (пока они в клетке) или выводить гулять на поводке – в том числе, в особых случаях, выпускать на короткое время к микрофону.

Дальнейшая судьба зоопаркового интроекта может быть различной. Один из вариантов – он быстро заскучает в неволе и умрет своей смертью. Второй вариант – интроективная «никуда не влезающая» субличность обнаружит приличный нрав и постарается быть полезной, будучи подпущена к микрофону, окажется адекватной, подружится с собственными субличностями и в конце концов заслужит право войти в их число – тогда ей следует дать имя, обязанности, права и выпустить из клетки – понятно, что такое решение должно приниматься всеми собственными субличностями сообща и оформляться торжественным ритуалом. И, наконец, третий вариант заключается в том, что субличность из зоопарка постепенно превращается в проективную субличность, обладающую резко суженными правами (вплоть до содержания в клетке), но определенными обязанностями, заключающимися в том, чтобы представлять человека в тех его ролях или состояниях, которые он решительно отказывается считать «своими» – но на практике все же в них оказывается.

Поясним сказанное примером.

Филомела – хорошенькая барышня, любимица своей семьи и окрестных молодых людей. Однако однажды она, не заметив протянутую руку старой нищенки, слышит от нее такое обращение:

– Ну ты, противная гусыня!

Субличность Противной Гусыни никак не укладывается во внутреннем мире Филомелы, то есть не авторизуется ни одной из ее субличностей, и девушка помещает эту субличность в клетку зоопарка. Казалось бы, зачем? Однако скоро эта обитательница зоопарка оказывается Филомеле весьма кстати. Когда один особенно надоедливый и не очень приятный поклонник в который раз предлагает молодой красавице руку и сердце, ее вдруг осеняет: она быстро открывает клетку с Противной Гусыней и заявляет нетактичному ухажеру:

– А ты знаешь, Гиацинт, я ведь не всегда такая улыбчивая и хорошенькая, какой ты привык меня видеть – некоторые называют меня противной гусыней.

В этот момент Противная Гусыня выходит к Главному микрофону под свет Главного прожектора, и потрясенный Гиацинт видит эту субличность воочию, и больше уже никогда не докучает Филомеле со своими брачными намерениями. Что же произошло? Сработала энергия старой нищенки, ее образ, сохраненный Филомелой в своем зоопарке и вовремя выпущенной во внешний мир.

Если интроективная субличность, размещенная в зоопарке, получает регулярную подкормку авторизацией, или оказывается очень удобной проективной субличностью, то, вероятно человеку следует рассмотреть ее на предмет «удочерения», то есть, после должной коррекции и дрессировки, присвоения ей статуса собственной субличности, с вытекающими из него правами и обязанностями.

Упражнение 16. Придумайте людей, для которых следующие обращения или характеризации настолько неуместны, что соответствующие интроективные субличности придется определить в зоопарк. После этого придумайте ситуации, в которых эти обитатели зоопарка могут быть успешно использованы.

1. – Ты – нелюдимый сухарь, Никодим!

2. – Легкомысленная профурсетка!

3. – Дикарь ты, Евсевий, форменный и непотребный троглодит!

4. – О, мой легкокрылый голубок, моя сладкая дуся!

5. – Да ты просто уже старуха древняя, морщинистая и склочная!

Проективные субличности. Во многих ситуациях, где человек чувствует себя некомфортно, он обращается к общественному сознанию, которое услужливо предлагает ему полуритуальные формы соответствующего поведения, и человек, их используя, обычно генерирует соответствующую проективную субличность, которая и должна, по его замыслу, вести себя «как надо», но в то же время энергией собственного «я» он эту субличность не наделяет и выглядит похожим на зомби, так что его хочется потрясти, заглянуть в глаза и спросить: «Ау, это ты или не ты?»

С другой стороны, в некоторых случаях проективные субличности, видимо, необходимы. Например, с чем менее для себя знакомой и комфортной ситуацией человек сталкивается, тем больше у него соблазн выставить к Главному микрофону некоторый суррогат своего «я» – просто для затравки, чтобы посмотреть, что получится. Другой вариант возникновения проективной субличности – это ситуация, где человек выступает в табуированных для себя самого ролях, и тем самым вынужден отгородиться от своей фактически актуальной субличности, заявив: «Это – не я».

Такого рода ситуации довольно неприятны и потенциально опасны для психики в целом, так что любая конкретная проективная субличность должна быть в обозримое время преобразована в собственную или помещена в зоопарк, с правом очень редкого выхода к микрофону. Зоопарк – для монстров, и с ними нужно быть очень осторожным и ни в коем случае не следует пытаться обращаться с ними, как с «домашними» субличностями.

Упражнение 17. Определите по следующим репликам, на какую проективную субличность указывает протагонист.

1. – Я иногда читаю лекции, по необходимости, но этого не люблю – кто я такой, чтобы других учить?

2. – Бывает, гавкну на детей – но только для виду, а так я добрая, на самом-то деле.

3. – Я когда надеваю пиджак и галстук и сажусь в казенную машину – мне так смешно делается, что икаю все время.

4. – А вот выставляют когда меня для примера общественности – этого не переношу всей душой, но терпеть приходится.

5. – Я, когда без мужчины живу (редко так бывает, но все-таки) – просто сама не своя, ей-Богу!

Упражнение 18. Подумайте, есть ли у вас проективные субличности, и если да, то в каких ситуациях вы ими пользуетесь. Можете ли вы их «одомашнить», или им самое место в зоопарке, наравне с дикими интроектами?

Внутренние диалоги. Тема общения разных людей и их субличностей тесно смыкается с темой общения субличностей внутри самого человека – как его собственных, так и образов других людей в его внутреннем мире. Физически расставаясь с человеком во внешнем мире, мы нередко продолжаем разговор, спор или обсуждение с ним в своем воображении – но кто и с кем в этом случае разговаривает?

Выстраивание отношений с другими людьми и в своем собственном внутреннем мире невозможно без проведения достаточного количества переговоров между субличностями, корректных по форме и содержательных по существу, и этому искусству следует учиться, причем многим людям буквально с нуля, так как распространенная идея заключается в том, что вежливость – это искусственные цепи, возможно необходимые в обществе, ну уж с самим (самой)-то собой чего церемониться? Это, однако, глубокое заблуждение, и не освоив правил внутренней вежливости, нельзя рассчитывать на мир и согласие в семье своих субличностей.

То же самое относится и к образам других людей во внутреннем мире человека – а ведь именно они сидят в зрительном зале перед сценой соборного «я», смотрят на субличности, выходящие к Главному и дополнительным микрофонам, а при случае и сами могут выдвигаться на сцену или требовать, чтобы их выслушали из зала, включив там свет. Более того, в некоторых случаях внутренние образы людей из внешнего мира (например, родителей) надевают на себя маску той или иной собственной субличности человека (например, Судьи или Прокурора) и выходят в таком виде на сцену соборного «я». Возможна ли работа с такими субличностями? Возможна ли работа с внутренними образами других людей; в частности, умерших (или полностью ушедших из внешней жизни человека)? Очень часто в качестве железного оправдания своей неспособности измениться внешне или внутренне люди говорят: «Меня такой глупой воспитали», или «У меня был очень строгий отец, который всегда меня ругал, и до сих пор его образ стоит у меня перед глазами, поэтому я в себе неуверен и ничему не способен радоваться». Однако любые черты характера, даже такие упорные, как глупость, неуверенность и безрадостность, поддаются исправлению при должном упорстве человека, и все без исключения фигуры внутреннего мира, и в их числе собственные субличности и образы других людей, поддаются дрессировке и перевоспитанию; а кроме того, человек властен изменить их роль в общем балансе своей психики, например, превратить скомпрометировавшего себя Всевластного Судью в скромного Консультанта по Этическим Вопросам и уменьшить в размерах образ Устрашающего Свирепого Отца, превратив его в Брюзжащего Старикана. Что же этому мешает? В первую очередь, плохое знание своего внутреннего мира, а во вторую – грубые манеры его населения, не склонного к дипломатии, в частности, игнорирующего простейшие правила вежливости, к числу которых относятся: а) самопредъявление при выходе к Главному микрофону, б) выслушивание актуальной субличности, то есть неотталкивание ее от Главного микрофона, пока она не закончит свою речь, и в) самоограничение у Главного микрофона – это место можно занимать лишь по требованию ситуации и с согласия остальных субличностей.

Научив правилам вежливости свои собственные субличности, эти правила можно распространять и на интроективные и проективные субличности, а также на образы других людей и вы убедитесь, что все они окажутся способными к трансформации, иногда весьма основательной. В частности, обнаруживается несостоятельность идеи о том, что жесткие образы людей, запечатленные человеком в детстве, в его психике не меняются. И это совершенно понятно: мой, как он мне запомнился, безжалостный отец (или требовательная и не знающая снисхождения мать, или ненавистный учитель родного языка), в действительности проявляются по-разному, но мне запомнились определенные его поступки в аккомпанементе моих реакций на них, и из этих эпизодов сложился образ, который занял определенное место в моей психике – но кто отбирал эти эпизоды, складывал образ и размещал его в моей психике? Не я ли сам, руками той или иной моей субличности (возможно, пока теневой)? Если согласиться с этой гипотезой, то становится понятно, что любой имеющийся у меня образ внешнего мира, во-первых, чрезвычайно тенденциозен (необъективен), во-вторых, создан с определенными установками, которые можно понять и изменить, и в третьих, занимает в психике, скорее всего, не свое место, – по крайней мере, до тех пор, пока оно не высвечено светом моего сознания.