Текст книги "Время шаманов"

Автор книги: Аве Бак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

КОНСУЛЬТАНТ

«Среди умений, которыми обладает знахарь племени мара, есть умение влезать по невидимому для простых смертных канату в небо, где он может разговаривать со звездными духами».

(из откровений австралийских колдунов)

Мирча Элиаде. Шаманизм

─ И запомните, друзья мои, для архаических культур не существовало этического выбора и проблем добра и зла в том виде, в каком эти вопросы живут в сознании современного человека и общества, нагруженного ценностями мировых религий и гуманистическими тенденциями сегодняшней цивилизации. То, что мы можем второпях оценивать как ничем не оправданную жестокость или бесчеловечность для этих культур было естественным проявлением в человеческих отношениях правил жизни и ритмов дикой природы, где боги требовали кровавых жертв также категорично, как голод мог убить целое племя, а лесной пожар забрать лучшие охотничьи угодья. Этот момент касается и феномена воинских братств, которые были темой сегодняшней лекции. Жестокость, сила, неудержимое буйство, которое требовало даже отдельного проживания членов братства от прочих людей, являлись ударной силой для обеспечения выживания всего племени в борьбе с врагом, в грабеже других племен и народов ради еды и хозяйственных предметов. Как беспощадно брал свою добычу волк или медведь, также забирал ее, подражающий ему викинг берсерк или африканский воин-леопард…. Звонок! Продолжим в следующий раз. Всего хорошего! – Завершил свою лекцию высокий худощавый мужчина лет сорока в элегантном сером костюме и синей водолазке под горло. Он поправил правой рукой тонкую металлическую оправу очков, поправил автоматически, мягко ткнув пальцем точно в дужечку над переносицей.

«Очкарик со стажем», – отметил Колчанов. Лектор склонился над журналами студенческих групп и стал быстро заполнять какие-то графы.

«Прямой римский нос, подбородок выдвинут вперед вместе с мощной нижней челюстью, руки ухоженные. Эстет. Производит впечатление умного и волевого человека. В эмоциях сдержан», – майор спустился с последнего ряда наклонной лекционной аудитории и пытался сложить психологический портрет будущего собеседника из первых впечатлений.

─ Виктор Игоревич, – обратился к доценту Алексей, – мой папа, Михаил Иванович, хотел бы с вами поговорить.

─ Да, пожалуйста. Хотя удивлен. У меня к студенту Колчанову замечаний и претензий нет, – Кторов спустился с возвышения у кафедры и теперь стоял возле майора, поглядывая на него из-за стекляшек очков чуть сверху, так как был где-то на голову выше.

─ Я, Виктор Игоревич, ты, Леша, иди. Спасибо. Я хотел бы переговорить с вами. Есть тема. Может быть, выпьем где-нибудь кофейку?

─ Как следует понимать ваше предложение? – доцент замер с выражением на лице «Я жду четкого ответа».

─ Разрешите представиться, – майор милиции Колчанов. И чтобы окончательно снять вопросы поясню – сейчас я веду одно дело, в котором, полагаю, без ваших консультаций будет трудно разобраться.

─ Любопытно. Но, вы же видите, что я специализируюсь на мифологии древних культур и полон недоумения, – каковой может быть моя помощь?

─ А вот это нам и следует обсудить неспешно, – продолжил Колчанов, – но, не откладывая в долгий ящик.

─ Уговорили. Идемте на кофеек.

Они расположились за столиком в тихом кафе в трех кварталах от корпуса университета.

─ Перейду сразу к делу, Виктор Игоревич, что вам известно о шаманах?

─ Я даже несколько удивлен вопросом, – улыбнулся Кторов, – но скажу откровенно. О шаманах мне известно немало. Ведь я, собственно говоря, из-за непосредственного столкновения с шаманизмом и дальневосточным буддизмом, он там существует как ламаизм, и стал серьезно заниматься мифологией.

─ Надо же какое стопроцентное попадание! – Обрадовался Колчанов. – Вы для меня подарок судьбы. Будем, будем дружить. Но раз уж так пошла беседа, я бы хотел спросить вас, Виктор Игоревич, что же такое произошло у вас с этими шаманами, что развернуло вас на мифологию? – Колчанов с нескрываемым любопытством уставился на Кторова.

─ Вообще-то это длинная история, если вдаваться во все подробности. Если все же вам интересно, извольте, я постараюсь быть лаконичным.

Когда я учился на историческом факультете, то между третьим и четвертым курсом напросился в археологическую экспедицию в Монголию. Ее возглавлял мой научный руководитель, так что меня взяли.

Не стану вдаваться в описание природы, быта монголов и быта экспедиции. Одно слово, степь. Как-то один член экспедиции упал с лошади. Человек опытный, закаленный походами, но вот случилось же такое. Ударился коленной чашечкой, через несколько часов нога очень сильно опухла, у него начался жар. Вокруг ни души, ни стойбища, ни всадника – никого. Наш проводник, из местных, долго колебался, но, увидев страдания нашего товарища и общую обеспокоенность, предложил, – если без остановки будем двигаться часов десять-двенадцать, то доберемся до дацана – ламаистского храма-монастыря. Все согласились. Действительно, к завершению утомительного пути нашему взору открылась довольно большая глиняная крепость посреди безводной степи. Подошли вплотную. Стены высотой метра в четыре, большие ворота из деревянных брусьев. Высота ворот позволяла въехать коннику верхом.

Проводник велел нам спешиться и сесть на землю у ворот, а сам громко постучал в ворота, что-то прокричал на своем языке и преспокойно устроился возле нас. Мы просидели часа два. На стенах не было видно ни души. Наконец, наше терпение было вознаграждено. Ворота приоткрылись, и к нам вышел здоровенный молодец, бритый наголо, в длинном до пят свободном одеянии серо-желтого цвета. Босой. Он стал бесцеремонно расхаживать между нами, разглядывая каждого. Когда он с гордым и невозмутимым видом завершил обход и стал возле проводника, тот поднялся, склонился в приветствии и указал на нашего больного коллегу. Молодец, это был один из ламаистских монахов, подошел к пострадавшему и внимательно оглядел опухшую ногу. Штанину пришлось разрезать ножом, она давила и натирала опухоль, так что травма была выставлена монаху напоказ. После этого он вошел в ворота и их изнутри снова плотно закрыли.

Мы просидели еще около часа, теряя все больше надежду на помощь. Вдруг ворота распахнулись полностью. Перед нами предстал наш старый знакомый и еще несколько таких же батыров. Двое с носилками подошли к больному, аккуратно уложили его и внесли за ворота. Монахи что-то сказали проводнику. Он велел, чтобы мы вставали, брали лошадей, вещи и заходили вовнутрь дацана. Так мы оказались внутри большого двора квадратной формы. В центре громадная деревянная постройка с покатой крышей. Нам не дали разглядывать двор. Велели оставить лошадей и пройти в одно из помещений. Пол был устлан бараньими шкурами, в углу чадила масляная медная лампа.

Мы просто повалились на шкуры от усталости и обессиленные стали клевать носами. Тут внесли чай. Это мне после рассказали, что это был чай. Каждому дали по грубой пиале из красной глины, доверху наполненной густой бело-желтой жидкостью. «Пить!» – пояснил проводник. Мы стали послушно пить этот подозрительный напиток. Вернее, мы смотрели, как спокойно и уверенно поглощает содержимое пиалы наш руководитель экспедиции, и смело следовали его примеру. Вкус был жирного соленого и вонючего молока. Мы допили и отдали посуду. «Хоть покормили бы», – сказал кто-то. «Уже! И очень сытно», – ответил мой шеф. Нас моментально сморил сон. Сколько проспали, никто не мог точно сказать, – по часам с календарем получалось два дня. И надо вам сказать, что все проснулись бодрые, хорошо отдохнувшие и без острого чувства голода. Нас снова покормили этим же чаем. Теперь все пили его уже без всякой опаски. Во дворе нас ждал больной коллега, вернее он был совершенно здоров, от опухоли не осталось и следа. По поводу того, как его лечили он не смог сообщить ничего. Тоже выпил чаю и крепко уснул. Проснулся с поправившейся ногой. Нам дали муки, соли и выставили за ворота без лишних слов.

─ Занимательный случай, очень. – Признался майор после некоторой паузы. – Просто как продолжение вашей лекции, которую я слушал с большим интересом и вниманием. Разрешите вопрос?

Кторов кивнул.

─ Вы только, что поведали о буддийском монастыре, а мы вроде говорили о шаманах?

─ Хороший вопрос внимательного собеседника. – Согласился Кторов. – Но все дело в том, Михаил Иванович, что в Дальневосточной и Северо-Восточной Азии ламаизм и шаманизм нераздельны, как говорят специалисты, синкретичны. Буддизм, продвигаясь новыми территориями, нигде не вступал в конфликт с местными религиозными традициями и культурами, в отличии, например, от христианства и ислама. Он присваивал, включал в себя существующие религии и укреплялся на их основе. Такое вот ненасильственное приобретение миллионов верующих. Более того, по мнению многих авторитетных исследователей шаманизма, сам шаманизм стимулирован буддизмом и благодаря буддизму обретает свои более четкие и завершенные формы. В тохарском языке слово шаман «samane» означает «буддийский монах». А в Монголии нередки случаи, когда ламы (буддийские священники) советуют людям с нарушенным психическим равновесием стать шаманами, иногда и сам лама становится шаманом и использует шаманских духов-бурханов. И ничего удивительного, что ламаизм насыщен элементами шаманизма и, наоборот, в шаманизме много черт ламаизма. Кстати, излечение нашего товарища, как нам стало ясно впоследствии, было результатом лечебного искусства монгольских шаманов.

─ Я задам еще вопросец. – Заинтересовано оживился майор. – Вы говорили о нарушенном психическом равновесии шаманов? Я не ослышался?

─ Нисколько! – Виктор Игоревич аккуратно достал из кожаного кисетика щепотку светлого длиннолистого табака и принялся укладывать его пальцем в маленькую коричневую трубочку, извлеченную из кармана пиджака вместе с кисетом. – Нисколько, Михаил Иванович. Более того, неуравновешенная психика и обязательность ее проявления в публичном поведении, ну, что ли, фирменный знак настоящего шамана. В соответствии с мифологией многих народов высшие силы избирают себе в служители необычных людей, на которых накладывают печать общения с собой в виде буйства, припадков, а порой просто безумия. Нельзя стать шаманом просто так, как мы становимся учителями, милиционерами, спортсменами… Ясно? Это доля, рок, избранность. Часто юношу берет учить опытный шаман, после тяжелой болезни этого молодца. Боги подсказывают через болезнь, что они отметили этого подростка своим знаком. Даже если звание и обязанности шамана передаются по наследству, скажем от отца к сыну, все равно необходим знак свыше. Ведь шаман должен, обязан… – Кторов с удовольствием выпустил струйку душистого дымка, – впадать в транс, а свои послания слушателям провозглашать, находясь в состоянии религиозного экстаза, говоря как бы от имени богов и духов, порой измененным грозным голосом. Ну, да всего за один раз не расскажешь. – Остановил сам себя доцент.

─ Да, конечно. А скажите еще мне, Виктор Игоревич, может ли шаман убивать?

─ Любопытно. А кого?

─ Зверей, людей если хотите.

─ В условиях традиционных, при спокойной жизни общины шаман не убивает. У эвенков (тунгусов) шаман даже не участвует в жертвоприношениях животных. Приглашают ламу или жреца. В условиях форс-мажорных: голод, война, засуха от шамана могут потребовать провести обряд жертвоприношения. Но только животных. А люди? Такие случаи неизвестны. Замечу, правда, что шаманы разделяются на белых и черных. Белые общаются с Небом, черные – с Подземным миром. Белые шаманы более слабы, так как духи неба почти не вмешиваются в дела людей. Хотя по мифам белым шаманом был первый человек, а черный появился позднее. Очень похоже на появление Люцифера в иудео-христианской мифологии. Черные шаманы или «кара камы» у алтайцев, «хараин бо» у бурятов, «абасы оюна» у якутов и так далее имеет больше власти и силы и могут принимать, скажем так, нестандартные решения. Уточню, что черный шаман, кара кам, всё должен делать только ночью, – от процесса лечения и жертвоприношения до убийства, если это, конечно, предположить. И я хочу задать вам вопрос, Михаил Иванович. У меня такое впечатление, что вы ходите всё вокруг да около. Не так ли? Неужели в N-ске у нас вы столкнулись с шаманом? Если это какой-то модничающий охломон, то справитесь и без меня. Ну, а если дело серьезнее….

─ Признаюсь, Виктор Игоревич, вы сразили меня своими знаниями о шаманах, и я расскажу вам кой-чего. У вас есть еще минут двадцать?

Игоров посмотрел на часы.

─ У меня еще есть сорок минут до следующей лекции.

─ Тогда, пожалуйста, выслушайте меня внимательно…

Колчанов последовательно выложил доценту всю собранную информацию, начиная с таинственного ограбления музея, не забыл историю Николая Карасева, шерсть росомахи и убийство собак на городской свалке.

Кторов был явно заинтригован рассказом майора и где-то на второй минуте повествования вытащил из своей сумки блокнот, авторучку и начал делать пометки. Колчанов завершил скачку информации и глубоко вдохнул.

─ Все. Вот что имеем на сегодня. Что скажите, господин консультант. Ваш профиль?

─ С каждым вашим словом сомнения по поводу моей компетенции в этом вопросе у меня рассеивались все больше и больше. Итог подводить рановато, но очевидные признаки шаманских ритуальных действий налицо. – Уточнил свою позицию Кторов.

─ Скажите, ограбление музея и случай на свалке связаны между собой?

─ Я не следователь, поэтому объединять ли эти события в одно расследование я не знаю. А вот с точки зрения специалиста по мифологии уверен, что в обоих случаях наблюдаем мифологическое ритуальное поведение некоторого лица. Назовем его условно «шаман». Мне следует все еще раз внимательно проанализировать. Я, наверное, буду названивать вам для уточнения отдельных деталей.

─ Прекрасно. Я рад, что вы заинтересовались. Чувствую, что вы сможете подсказать нам многие моменты в этом деле. Да, а как же насчет второго случая вашей встречи с шаманами в Монголии? – Вспомнил Колчанов.

─ С удовольствием поведаю, Михаил Иванович, но при следующей встрече. Время. – Кторов легонько стукнул пальцем по циферблату часов. – Через семь минут у меня лекция. До встречи.

─ Рад был знакомству, – майор поднялся и пожал протянутую руку. – Прошу вас, как что надумаете, сразу позвоните.

«Знающий человек, – размышлял майор за рулем автомобиля, сколько раз ругал себя за эту привычку – отвлекаться в анализ ситуации во время движения, но побороть не сумел, – возможно, что именно его помощь подскажет мне следующий шаг в расследовании. Нужно от чего-то оттолкнуться в этой ритуальной трихомудии. Есть явные следы, ну не совсем следы, а намёки. Чтобы сделать следующий шаг необходимо понять содержание этих действий, что ими хочет сказать или показать шаман? Да, так и будем называть нашего гипотетического преступника – шаман. Для чего ему потребовались эти несчастные собаки? Что дальше? Возможно, что в N-ске уже есть явные остатки и других ритуалов, но кто в состоянии понять, что это не мелкое хулиганство или случайность, а непонятные нам, но, тем не менее, продуманные действия…».

Размышления прервал звонок мобильника. Звонил Армен.

─ Товарищ капитан, есть интересный случай.

─ Где именно?

─ У буддистов, по улице Братской, 68.

─ Жди меня там! Я недалеко, буду минут через десять.

Красная «Нива» остановилась у входа в бывший дворец культуры «Химик». Капитан Шаганян в ожидании шефа курсировал в придорожной тополиной аллейке.

─ Здравия желаю, товарищ майор!

─ Добрый день, – Колчанов энергично пожал ему руку, – валяй информацию.

─ Вас ждет их проповедник, будете с ним говорить?

─ Буду, раз ждет, но сначала ты.

─ Понял. Несколько дней назад к ним на посиделки, ну на религиозное собрание пришел незнакомый мужчина. Одет был странно, так что лица видно не было. Сначала сидел и молчал. А когда они обратились к нему, спросили кто он, чего хочет? Он громко рассмеялся, встал и стал их бить. Представляете? Просто бить всех подряд! Причем сила такая огромная в руках, что они как котята разлетелись. У многих до сих пор фингалы под глазами. А крикнул перед уходом, что-то вроде «Будда теперь живет под землей и танцует под мой бубен!». И ушел….

─ Что, просто ушел?

─ Ну, да. Побил их всех, их там всего девять человек, и спокойно ушел.

─ А они что?

─ А что они, – валялись на полу. Бабы прямо какие-то, а не мужики! – Заключил Армен.

─ Ладно, веди к их старшему.

Худой высокий наголо побритый субъект, в длинной оранжевой одежде и в больших темных очках ожидал их в одном из залов ДК.

─ Добрый день, майор милиции Колчанов. Что тут у вас произошло.

─ Здравствуйте, – тихо ответил проповедник, – я, в принципе, уже обо всем рассказал.

─ Рассказал, – влез Армен, – а показания подписывать не хочет!

─ Почему? – Майор пристально посмотрел на собеседника.

─ Это против нашей веры. Мы не будем писать вам о нем и больше ничего не скажем.

─ Тогда в следующий раз он вас всех поубивает.

─ Может быть, но он не человек. Вам не понять. Это демон, – тот, кто противостоит Великому Будде. Мы сами станем сражаться с ним.

─ Сражаться… – Крякнул недовольно Колчанов. – Насилие запрещено законом.

─ Мы найдем духовное оружие. Мы оказались слабы от внезапности, а теперь будем готовы.

─ Как хотите. Лица не разглядели?

─ Нет.

─ Пошли, Армен!

─ Чего-то он не договаривает! Армен, разберись потихоньку, – кто, где проживает. Там, наверное, есть мальчишки, а у них обеспокоенные их поведением родители. В общем, найди слабое звено и расколи на откровенные показания. – Велел Колчанов, усаживаясь за руль.

─ Да, Михаил Иванович. Я, значит, когда пришел к ним, смотрю все в синяках и подтеках. Драка была, говорю. Молчат. Сейчас всех заберу, пригрозил, короче. Там пацан один аж заплакал. Тогда проповедник пригласил меня выйти. А на улице он рассказал в чем дело. Ну, чтобы обезопасить от подозрений общину.

─ Видишь! Уже есть у нас один плакса. Займись им.

«Вот и еще один знак твоих дел, шаман. Теперь откровенный и жестокий. Ты не прячешься, не подставляешься специально, но не прячешься. Ты проявляешь себя, хочешь, чтобы тебя увидели. Ну, предположим, увидели. Что еще? Хочешь, чтобы тебя увидели многие, чтобы люди заговорили о тебе? Бред, бред. Не туда меня понесло. Ого, уже два часа дня. Заеду-ка за Лизой, скоро освободится с работы».

Он столкнулся с женой в коридоре поликлиники.

─ О, нежданный гость! Ты к кому? – удивилась Елизавета Аркадьевна.

─ К кому? За тобой. Не рада?

─ Перезвонил бы хоть. А то бы разминулись. Кстати, интуиция у тебя зверская. Вот скажи, Миша, чего ты за мной вдруг приехал?

─ Не могу ответить, ноги привели.

─ И правильно привели. Я нашла врача невропатолога Чаликова Антона Сергеевича, который смотрел в 1950 г. Николая Карасева.

─ Ну-у-у!

─ Баранки гну! Ты на машине?

─ Да.

─ Едем. Он готов нас принять и поговорить. Ждет в своей квартире. Адрес у меня.

* * *

Они сели в гостиной в квартире старого врача. Колчанов, Лиза и Чаликов.

─ Спрашивайте, Михаил Иванович. Я уже почти полвека жду этого вопроса. Верите? Полвека. Мне семьдесят шесть лет и пятьдесят из них я вижу эту картину, как из больницы увозят мальчишку умирать домой. Основная вина на покойном главвраче, Белике. Но есть и моя.

─ А вы знаете, что мальчик выжил?

─ Знаю, конечно. Я даже разговаривал с человеком, который его вылечил.

У Колчанова екнуло сердце.

─ Вы разговаривали с шаманом?

─ Он был шаман? Я этого не знал. Его называли дед Боря. Так он мне представился. Маленький, узкоглазый старичок, очень неграмотно, но более-менее внятно говорил по-русски.

─ Почему вы пошли к нему, Антон Сергеевич?

─ А как я мог не пойти? – Чуть вспылил старик. – Я что дубина бесчувственная! Не мог себе простить, что увезли мальчишку из больницы. – Повторил он уже тише. – Я пришел в воскресенье в дом по Соломенной улице. Калитка была приоткрыта, и я ступил во двор. На бревне сидел маленький нерусский старичок. «Дома ли хозяева?» – спросил я, «Нету! Анька нету! Колька спит!» – «А вы кто?» – «Дед Борька я, квартирант» – «Как мальчик, Николай Карасев?» – «Жив, здоров! – бодро ответил мне старичок. – А ты доктор?» – «Да, я врач. Откуда вы знаете?» – «Дед Борька много знать, очень многа, – засмеялся старичок, – не бойса, доктор. Колька жить, я его лечить и уже он здоровый» – «Как же вы могли его вылечить, он же был, по сути, при смерти?» – спросил я, находясь в состоянии огромного удивления. «Тут эта хвороба – смерть, а в тайга люди многа болеть от гарячая голова. Дети болеть, девки болеть. А я лечить всех. Никто не умирать. Никто!» – «Простите, а чем же вы лечите менингит?» – спросил я у него. «Нет! Ты не знаешь и не уметь так лечить! Трава, песня, вода, птица, бубен. Так не знаешь! – Категорически ответил он. – Иди в дом. Смотри Колька, чтоб ты спокойно уходить». – Пригласил старик. Я вошел в дом, где увидел лежащего на кровати мальчика. Он спал. Ровное спокойное дыхание, нормальный для сна пульс, отсутствие температуры. Все свидетельствовало, что дело пошло на поправку. «Уходить ты, – старик показал на дверь, – не ходить сюда никогда!».

Больше я в этот дом не приходил. Я вообще уволился из этой больницы и всю жизнь проработал в районной поликлинике.

─ Понятно, – Колчанов помолчал. – А почему вы всю оставшуюся жизнь ждали этого вопроса?

─ А потому, мил человек, что я как невропатолог был абсолютно уверен, что этот случай неизлечим. Или смерть или серьезные последствия для мозга. Неужели, спрашивал я себя этот случай нигде и никогда не выплывет? Скажите, – вдруг спросил пенсионер, – а не изменился ли мальчик после выздоровления, я имею в виду его поведение.

─ Из того, что мне известно, да! Были изменения. Он стал замкнут, зол, очень силен физически, но учился на отлично. Умер в девятнадцать лет.

─ Все же умер. Изменения закономерны, а смерть? Может быть, какие-то разрушительные процессы в организме были замедленны, законсервированы на время, но болезнь собрала свою жатву.

─ Спасибо, мы пойдем, – Колчанов поднялся.

─ Да, да, конечно. Я еще хочу вам кое-что сказать. Вы простите, если это будет выглядеть глупо. С той поры, ну, с того посещения дома на Соломенной…, меня долгие годы преследовала странная фобия. Как только я оказывался один где-то вечером или ночью мне сразу виделось, что меня начинает преследовать злой, мохнатый зверь. Размером со среднюю дворнягу. Он бежал за мной, дышал в спину. Казалось, вот-вот вопьется зубами в загривок. Теперь уже прошло, но один в темноте я быть не могу. Сплю только со светом. Извините.

Старик закрыл за посетителями дверь.

─ Миша, я теперь волнуюсь, ты влез в очень темную историю.

─ Лиза, не драматизируй. Дело, как дело! – Попытался обыденно ответить Колчанов и подумал: «Ты права, женушка – темное дельце. И это лишь начало».

Остаток выходных прожили без сюрпризов.

* * *

В понедельник доклад начальству выглядел более полным и логичным. Шебекин заволновался.

─ Ты, Михаил Иванович, не дави на психику таинственностью-то, не дави! Скажи лучше, а если это ошибка все происшествия собирать в одно дело? Знающий консультант по научной линии, конечно, хорошо. Но он может только советовать и предполагать, а отвечать-то нам!

─ Я, товарищ полковник, не настаиваю, я предлагаю. – Колчанов был сдержан и хмуроват. – Если какие-то факты отпадут, выделим в отдельное делопроизводство. Ничего такого тут нет. Но сегодня я должен собирать воедино все происшествия, которые подходят под почерк и манеру действий нашего шамана.

─ Твоего! Твоего, Миша, шамана. А-а…! Делай, как знаешь. В конце концов, ты не мальчишка и опыт тебе подскажет.

На том и порешили.

Оказалось, что капитан Шаганян даром время в выходные не терял и по горячим следам избиения буддистов побывал в семье «плаксы». «Плакса» оказался студентом первокурсником из очень обеспеченной семьи. Бездельник и гуляка и так доставлял немало хлопот родителям, но посещение нетрадиционной церкви окончательно вывело главу семейства из себя. Во время беседы с Шаганяном отец несколько раз порывался схватиться за ремень и выписать заблудшему потомку, что называется, по полной. Олежик, так звали «плаксу», держался у мамы за спиной и после неубедительной попытки изобразить ничего не знающего послушника церкви, с опаской поглядывая на отца, выложил капитану все.

Выяснилось, что в последнее время глава общины ходил мрачный и расстроенный. А за несколько дней до инцидента заявил всем открыто, что в городе наконец-то появился человек, который является «архатом», то есть совершенным просветленным ламаистом. Этот архат готов биться с демонами и обладает всеми умениями воина и монаха. Мы, то есть община, должны принять его у себя и выдержать все испытания, которым он нас подвергнет. Если пройдём испытания, то он позволит нам присоединиться к нему в его борьбе. Так сказал, со слов Олежика, глава общины. Получалось, что никакой драки не было, а просто состоялось откровенное избиение буддистов неким незнакомцем. Лица его никто не видел – оно было закрыто трикотажной черной маской, как у спецназовца. Бил жестоко, никого не жалея, а перед уходом крикнул что-то вроде: «Будда танцует под мой бубен» и спокойно ушел. А когда глава общины сказал им, что это только начало испытаний и слабых ждет смерть, Олежик очень испугался, поэтому, увидев милиционера, расплакался. А еще глава общины пригрозил ему, что если он что-то ментам расскажет – его отдадут архату для покарания.

─ Где сейчас этот Олежик? – спросил Колчанов.

─ Увезли на время к бабушке в другой город, в соседнюю область – от греха подальше. – Доложил Армен.

─ Показания?

─ У меня. Все подписал.

─ Отлично. Тащи сюда этого главного буддиста и тряси, что он знает про архата. Поторопись, Армен, очень поторопись. Этот лысый субъект знает больше, чем ему положено при сегодняшнем раскладе. Можем найти его кости в завязанной коже мешочком, если опоздаем.

* * *

Колчанов с газетой в руке в мягком кресле, с нескрываемым удовольствием на лице потягивал из высокого бокала холодное светлое пиво. Сегодня вечер футбола, через три часа начнутся игры очередного тура еврокубков. Целый вечер дома, один на один с футболом. Закралась сладкая мысль: «Отключить все телефоны!».

─ Ну, что, батя, как по-твоему, кто – «Милан» или «Ливерпуль»? И с каким счетом?

─ Алешка! Ты же знаешь, что я всегда и только за «Милан». Какие еще варианты? Конечно, «Милан»! – Бодро ответил сыну Колчанов – Причем насухую. «Два – ноль» – мой прогноз.

─ Консерватор. И не стыдно? Милиционер, а болеешь за команду итальянской мафии.

─ Весь крупный футбол давным-давно в руках мафии и даже наивные пионеры должны это знать! – Категорически заключил Колчанов.

На столе мобильник заиграл популярную темку из «Профессионала». Колчанов недовольно потянулся к трубке. Эта мелодия определяла группу «Работа».

─ Слушаю!

─ Добрый вечер, Михаил Иванович! Кторов беспокоит.

─ А-а! Рад слышать, Виктор Игоревич! Весь внимание!

─ Я тут подумал, Михаил Иванович, что до футбола времени еще предостаточно, а живу я недалеко. И машину пока не отгонял. Во дворе стоит. Если вы не против, то я сейчас подъеду. Почему-то мне кажется, что моя вторая история о столкновении с шаманскими штучками будет очень кстати, хотя не хочу быть навязчивым.

─ Нет, нет, Виктор Игоревич, нисколько. Я жду вас с нетерпением. Тут возле дома скверик с фонтанчиком, в народе «родничок». Знаете?

─ Да.

─ Я буду там. Через сколько подъедете?

─ Через минут пятнадцать.

─ Отлично.

Бежевая «шоха» аккуратно припарковалась у сквера. Кторов в элегантном голубом спортивном костюме выглядел также подчёркнуто отстраненно и самодостаточно, как во время лекции в университете.

─ Еще раз, добрый вечер.

─ Приветствую, Виктор Игоревич. А за кого болеете, если не секрет?

─ Только за «Милан»!

─ Приятно слышать коллегу-тиффози. Итак, за вами обещанная история.

─ Несомненно. Я полагаю, Михаил Иванович, что в ней есть некоторый намек на то, что или кого вам следует искать. Намек, а еще не логика. Но! Может быть, вместе придём к логическому заключению. Итак. Почти перед самым отъездом экспедиции из Монголии мы стали свидетелями очень необычного и даже жуткого с точки зрения нашего человека обряда: «Прощание с покойником». Назовем это именно так. Стойбище главы целого большого рода, где мы стояли уже три дня с ночлегом, неожиданно зажило на четвертый очень бурной жизнью. Монголы стали резать лучших баранов, женщины забегались по хозяйству, ребятишки, обычно бодрые и шаловливые, тихо сидели кучками. Нам объяснили, что ночью умер глава рода и сегодня после заката начнется обряд прощания. А так как съедется весь род: сыновья, внуки, братья, племянники и так далее, то, пожалуйста, ночуйте чуть подальше. Вон там, за полкилометра. Делать нечего. Проводник отвел нас в сторону от стойбища. Но оттуда, с невысокого пригорка, нам прекрасно было видно все, что происходит у пастухов. Монголы в стороне от основного посёлка установили большую красивую белую юрту. Белую как снег. В неё на носилках занесли тело умершего и вышли наружу. То есть, там внутри не осталось никого, только покойник. Все остальные – и гости, и хозяева уселись метрах в двадцати от входа в юрту и, тихо переговариваясь, стали чего-то ожидать.

Они попивали кумыс и чай. Так прошло пять-шесть часов. Наконец появился тот, кого ждали. В сопровождении четырех всадников на двугорбом верблюде с комфортом приехал шаман. Самый настоящий. В белом халате до пят, в широкополом колпаке с бубенчиками, в белых мягких кожаных сапогах. Возраст… ближе к пятидесяти. Все поднялись с земли и поклонами приветствовали его. Он тут же сел на шкуры возле близких родственников и пил с ними чай, что-то обсуждая. Потом поднялся, отвязал свой мешок, притороченный к седлу верблюда, и вошел в ритуальную юрту.

Когда стемнело, степь огласилась громкими заклинаниями-песнопениями, стуками бубна, звоном металлических побрякушек и криками. Шаман начал свой обряд. Сначала пел и кричал один мужской голос, и через час-другой все это стало порядком надоедать. Но вдруг к этому голосу присоединился второй, тоже мужской. Сначала негромко, с перерывами, но потом он зазвучал сильнее и крепче, как бы перекрикивая первый, соперничая с ним. И тут произошло такое, что просто непостижимо для неподготовленного зрителя. Из юрты, к ожидающим, вышли двое в белых одеждах. Не один, а двое. Монголы повскакали с земли и склонились в почтительном поклоне. Эти двое уселись на разостланный перед юртой ковер. Один из них был шаман, а вторым, по логике, почтенный глава рода. Им подали чай и вареную баранину. Покойник пил, ел, разговаривал, обнимал по очереди каждого родственника, говорил что-то напутственное сыновьям и внукам. Так продолжалось до рассвета. Чуть забрезжила заря как эти двое снова вошли в юрту, а вышел оттуда через время только один шаман. Его щедро отблагодарили – нагрузили дарами еще одного верблюда и он, вполне удовлетворенный, уехал в просторы степи. Вообразите же себе, Михаил Иванович, наше удивление и даже шок, в котором некоторое время пребывали все члены экспедиции. Вот такая моя вторая история.