Текст книги "Какао, Клаусы и контракты (ЛП)"

Автор книги: Ава Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19

Таймур нёс меня обратно к шале с такой скоростью, что казалось – мы вот-вот разорвём воздух. Я вцепилась в густую шерсть у него на шее, пока ветер хлестал по лицу и вырывал пряди волос.

Что случилось? – попыталась я спросить через нашу связь, но оба они были сосредоточены только на одном – как можно быстрее добраться домой.

Таймур приземлился на веранде, и Кэнай тут же помог мне соскользнуть с его спины и буквально втолкнул внутрь. Дверь захлопнулась – и они оказались на мне одновременно. Таймур обхватил моё лицо, его язык требовательно ворвался в рот, а Кэнай облизал шею вдоль линии челюсти.

– Наша, – выдохнул Таймур мне в губы.

– Только наша, – эхом откликнулся Кэнай, его руки скользнули мне на живот и нырнули под пояс брюк.

– Ребята, что происходит? Почему вы...

Дверь шале содрогнулась так, будто в неё врезался таран.

А затем меня накрыл запах – кожа, сосновая смола и неожиданная сладость с оттенком имбиря.

– Откройте эту дверь! – голос был глубокий, с акцентом, и пропитан яростью. – Я знаю, что она там. Я чувствую её запах.

Кэнай и Таймур застыли, мгновенно встав между мной и входом. Через связь я ощутила, как вспыхивают их защитные инстинкты, как их запахи становятся резче, когда в воздух выбрасываются альфа-феромоны. Но под этим было ещё кое-что – что-то похожее на… обречённость.

– Алекси, – тихо сказал Кэнай, его рука всё ещё собственнически лежала у меня на бедре. – Не делай этого.

Дверь разлетелась внутрь градом щепок. Алекси заполнил проём – грудь тяжело вздымалась, он был всё ещё в человеческом облике, но его зелёные глаза почти почернели. Его массивная фигура полностью перекрывала вход, за спиной в дом врывался снег. Он выглядел диким, опасным – каждым дюймом альфа, который слишком долго сражался в одиночку.

И его тёмные глаза впились в меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

– Моя, – прорычал он.

Кэнай шагнул вперёд, полностью заслоняя меня собой.

– Она связана с нами, – сказал он и опустил голову. Его рога блеснули в огне камина, когда он угрожающе мотнул ими.

Алекси усмехнулся.

– Ты правда думаешь, что сможешь удержать её от меня, pieni valkoinen?

Кэнай фыркнул.

– От тебя? Запросто.

Его яростная защита определённо что-то сделала со мной – но этот мужчина весил как минимум на сотню фунтов больше.

Алекси шагнул внутрь, изогнув свои массивные рога, чтобы пройти в дверной проём.

– Тогда попробуй остановить меня.

Кэнай рванулся вперёд.

Рога столкнулись с глухим, скрежещущим звуком. Зубцы зацепились друг за друга, царапая, скользя. Это было как ногтями по стеклу. Я видела, как напрягается более хрупкое тело Кэная, когда он пытался противостоять чистой, грубой силе противника.

– Алекси, прекрати! – крикнул Таймур, бросаясь к ним.

Но Алекси не остановился. Та же ярость, что я видела на логистическом центре, теперь была направлена на моего спутника.

Кэнай застонал и рухнул на колени, когда Алекси резко провернул рога, сбивая его на пол. Из горла Кэная вырвался рваный крик, и по щеке потекла кровь – острый зубец рассёк кожу.

– ХВАТИТ!

Я бросилась вперёд и толкнула Алекси. Я знала, что слишком мала, чтобы реально что-то изменить, но в тот миг, когда я коснулась его, его ноздри раздулись – и он отступил.

Таймур тут же оказался рядом с Кэнаем, осматривая рану. А я осталась стоять между ними и Алекси, ладони всё ещё прижаты к его груди.

– О, – низко, насмешливо протянул он. – У этой киски есть коготки.

Он смотрел на меня, зрачки распахнуты до предела, и у меня снова перехватило дыхание.

– Hitto, sä oot kaunis… чёрт, ты красивая.

Он глубоко вдохнул, и его выражение стало тёмным.

– Но ты вся пропахла ими. Их запах везде на тебе.

– Как ты нас нашёл? – прорычал Таймур, его голос был хриплым, пока он осторожно поддерживал раненую щёку Кэная.

Алекси не сводил с меня глаз.

– В защите была брешь.

Кэнай и Таймур резко переглянулись.

– Невозможно, – возразил Таймур. – Я всё проверил дважды. Там не было никакой бреши...

– Неважно, – отрезал Алекси. – Я здесь. А моя пара пойдёт со мной.

Он накрыл своей ладонью мою руку у себя на груди – и моё сердце дёрнулось, словно пойманная птица.

Моя.

Но я отступила, сопротивляясь притяжению, даже несмотря на то, что часть меня отчаянно хотела вдохнуть его запах.

– Она наша! – зарычал Кэнай, снова делая шаг вперёд, но я подняла обе руки.

– А у меня будет право голоса?

Все трое замерли.

– Сесть, – приказала я, указывая на стулья вокруг комнаты. – Все.

К моему удивлению, они подчинились. Кэнай и Таймур сели на диван – достаточно близко, чтобы выглядеть единым фронтом. Алекси развалился в кресле напротив, но в его позе не было ни капли расслабленности. Он был как сжатая пружина, и его зелёные глаза отслеживали каждое моё движение.

Я осталась стоять. Поза силы – уровень первый.

– Теперь. Объясняйся, – сказала я Алекси.

– Он ворвался в наш дом– – начал Кэнай.

– После того как вы украли мою пару, – огрызнулся Алекси.

– Твою пару? – голос Таймура стал опасно тихим. – Только через мой труп.

Взгляд Алекси снова впился в меня – такой интенсивный, что у меня перехватило дыхание.

– Скажи им, омега. Скажи про связь. Я знаю, ты тоже её чувствуешь.

Я чувствовала.

Но как такое возможно? Я была связана с Таймуром и Кэнаем. Они были всем, чего я когда-либо хотела. Так почему я чувствовала это к нему?

Режим юриста активирован – уклоняемся от вопроса.

– Я не оборотень. Я человек.

Он покачал головой.

– Неважно. Ты была предназначена мне. Я знаю это сердцем. – Он прижал руку к груди. – Потому что я почувствовал тебя. Твою ярость. Твою боль. Твою абсолютную, всепоглощающую ненависть к несправедливости, которую ты видела. Это ударило меня, как сорвавшиеся с рельсов сани.

– Это невозможно, – выдохнул Таймур. – Эмоции нельзя чувствовать так… если только связи уже нет.

– Она есть, – настаивал Алекси. – Или должна быть. Была бы, если бы вы двое не добрались до неё первыми.

Его пальцы впились в подлокотники так, что дерево заскрипело.

– Я тонул в этом, – его челюсть напряглась. – Волна чувств, которые не были моими. Ярость – да. Но ещё и решимость. Абсолютная уверенность, что эту систему нужно уничтожить.

Он снова посмотрел на меня.

– И под всем этим было кое-что ещё. До боли знакомое чувство. Как будто возвращаешься домой после долгих лет скитаний. Как будто находишь то, что искал всю жизнь – даже не зная, что ищешь.

Моя грудь сжалась.

Потому что я тоже что-то почувствовала, когда увидела, как он защищает своего товарища.

То же самое, что почувствовала, когда впервые доверилась Таймуру и Кэнаю.

Дом.

Безопасность.

Нужно ли Алекси это так же сильно, как когда-то нужно было мне?

– Я поднял взгляд, – продолжил он, – и увидел тебя. Всё, чего я когда-либо хотел. Мою пару.

– Так пары не формируются, – возразил Таймур, но в его голосе появилась неуверенность.

– У финских лесных оленей – да, – ответил Алекси. – Мы не связываемся через запах или секс. Мы связываемся через магическую совместимость и общую цель. – Он указал на меня. – Её магия пела ту же песню, что и моя. Песню справедливости. Песню разрушения систем, которые калечат тех, кто не может за себя постоять.

– У меня нет магии, Алекси, – тихо сказала я.

Он отмахнулся от моих слов.

– Не вся магия должна быть эффектной, как у этих двоих, – пробормотал он, бросив особенно жёсткий взгляд на Кэная. – Основа магии – это эмоции. Любовь. Радость. Чудо. Почему, думаешь, Йольнир так глубоко врос в человеческий миф? Ему нужны эти чувства. Эта надежда, за которую люди цепляются в самые тёмные времена.

Он внезапно встал – и прежде чем я успела осознать происходящее, мягко обхватил мой подбородок. Его лицо оказалось так близко, что его запах накрыл меня с головой. Его глаза были тёмно-зелёными, как хвоя вечнозелёных деревьев, а нос – с едва заметным изгибом.

Я не могла отстраниться.

И не хотела.

– Ты переполнена этим, kisu, – столько надежды. Я понимаю, ты пыталась это скрыть. Но твоё сердце переполнено состраданием – самой чистой формой магии в этом мире.

У меня перехватило дыхание. Его взгляд скользнул к моим губам – и тут же вверх.

Но в следующую секунду Таймур уже оттаскивал его от меня.

Алекси резко провернул плечи, заставляя Таймура отпустить его, но ближе не подошёл.

– Даже если это правда, – сказала я твёрдо, – это не даёт тебе права нападать на моих спутников.

– Твоих? – с презрением повторил он. – Они были рядом, когда ты вошла в течку, и воспользовались этим.

– Ничего подобного, – Кэнай кипел от ярости. – Каждый выбор, который делала Сильви, был её собственным.

Он повернулся так, чтобы Алекси увидел метку на его шее. Она слабо мерцала в свете камина – узоры инея, расползающиеся, как мороз по стеклу.

Алекси фыркнул, его массивное тело источало беспокойную энергию.

– Метка ничего не значит, если она поставлена под принуждением.

– Под принуждением? – голос Кэная сорвался от неверия. – Мы защищали её. Мы дали ей выбор на каждом шаге...

– Хватит, – перебила я. – Алекси, я – пара Кэная и Таймура. Это не обсуждается. Они – мои.

Кэнай и Таймур оба явно расправили плечи от этих слов, но в глазах Алекси что-то дрогнуло – и от этого у меня болезненно сжалось сердце. Я смягчила голос.

– Ты не видишь? Это именно то, чего хочет Йольнир. Чтобы вы трое рвали друг друга на части вместо того, чтобы работать вместе.

Все три альфы повернулись ко мне, и я почувствовала, как удивление прокатилось по связям – по двум настоящим… и по той странной, электрической нити, что связывала меня с Алекси.

– Кэнай, ты годами пытался организовать сопротивление, верно? – я перевела взгляд на Алекси. – А ты воюешь в одиночку, потому что не веришь, что кто-то ещё действительно поставит страдания твоего народа на первое место.

Челюсть Алекси напряглась, но он не стал отрицать.

– Вот мы и здесь, – продолжила я, делая шаг вперёд и вставая ровно между всеми тремя, обозначая центр комнаты как своё пространство. – Три альфы, которые хотят одного и того же – справедливости для своих людей – и готовы разорвать друг друга из-за омеги. Именно так, как это выгодно Йольниру.

Я посмотрела на каждого из них по очереди.

– И теперь, вместо того чтобы увидеть, что каждый из вас по-своему пытается защитить своих, вы дерётесь из-за меня, будто я какой-то трофей.

– Ты не трофей, – тихо сказал Кэнай. – Ты...

– Я – человек, которому не всё равно, – перебила я. – Как и вам всем. И, возможно, именно поэтому между нами есть эта… связь. – Я жестом указала между нами. – Потому что мы все злимся на одну и ту же несправедливость. Мы не просто хотим на неё жаловаться – мы хотим что-то изменить.

Я глубоко вдохнула, собираясь так же, как перед решающим допросом в суде.

– Но если мы действительно собираемся что-то изменить, мы не можем грызть друг другу глотки. Система выживает именно потому, что держит вас разобщёнными и подозрительными друг к другу.

Выражение лица Алекси изменилось. Его лесные зелёные глаза изучали меня с такой пристальностью, что у меня покалывало кожу.

– Ты понимаешь, – сказал он.

Я кивнула.

– Я юрист по трудовому праву. Я видела этот сценарий сотни раз. Рабочих делят, стравливают друг с другом, убеждают, что их настоящий враг – сосед по цеху, а не система, которая эксплуатирует их, пока те, кто наверху, богатеют.

– Ты хочешь, чтобы я снова пожертвовал своим народом ради «общего блага», – его голос дрогнул. – Так же, как это уже делали раньше?

– Мы никогда не просили бы этого, – резко возразил Кэнай, но я снова подняла руку.

– Алекси, тебя годами просили быть терпеливым, пока твои люди почти не видят изменений, а народ Кэная получает магическую защиту. Это кажется несправедливым – и ты злишься. И ты прав злиться. Но и они имеют право злиться, когда любое единство рушится. Здесь все чувства оправданны. Вопрос только в одном – позволим ли мы этой злости уничтожить любой шанс на реальные изменения?

В комнате стало тихо. Только огонь потрескивал в камине. Я почувствовала, как меняется энергия – агрессия отступает, позёрство ослабевает. Немного. Но это было начало.

Я потянулась к связи между мной и Алекси – потому что она была. Я больше не могла это отрицать, так же как не могла отрицать то, что чувствовала к Кэнаю и Таймуру. Я не понимала магию, но понимала, как эти двое изменили мою жизнь – сделали меня защищённой, любимой. Люди не могут принимать правильные решения, когда они одиноки и борются за выживание. Как я могла ожидать иного от Алекси?

Пожалуйста. Поверь мне. Поверь нам.

Ноздри Алекси дрогнули. Он окинул меня взглядом с ног до головы, пробормотал что-то себе под нос – и повернулся к проломанной двери.

– Мне нужно подумать, – сказал он и вышел в падающий снег.

Алекси ушёл недалеко. Я видела, как он меряет шагами снег у кромки леса, окружающего шале. Когда солнце начало клониться к закату, Кэнай попытался предложить ему гостевую спальню – но Алекси отказался.

Кэнай вернулся в шале.

– «Он сказал», – Кэнай нарочито перешёл на грубый финский акцент, – «Мы, лесные олени, не нуждаемся в таких роскошных условиях. Мы привыкли к холоду и снегу». Как будто я не привык! – Он провёл руками по лицу и плюхнулся на диван между мной и Таймуром.

Свет камина отбрасывал тени на их лица, пока мы сидели молча. Присутствие Алекси давило на окна, как сгущающиеся сумерки. Через связь я чувствовала, как в Кэнае бурлит раздражение, а энергия Таймура звенит от злости.

– Он невозможен, – наконец пробормотал Таймур, следя взглядом за силуэтом Алекси между деревьями. – Точно так же было в прошлом году. Мы почти пришли к единству, и он просто… ушёл. Позволил идеалу стать врагом хорошего.

– Ты видел, через что проходит его народ, – тихо сказала я, наблюдая, как массивная фигура за окном на мгновение замирает, глядя на появляющиеся звёзды. – Ты знаешь, почему он так поступил.

– Мы знаем, – процедил Кэнай, и в его голосе прорезалась защита. – Но постепенные изменения лучше, чем никакие. Если бы мы тогда смогли протолкнуть первое соглашение...

– Он не может смотреть на это так.

Слова вырвались резче, чем я собиралась. Оба моих альфы повернулись ко мне, и через наши связи прокатилась волна удивления.

– Я не говорю, что вы были неправы, пытаясь. Но вы правда не понимаете, почему он не смог поставить подпись под договором, который улучшал жизнь всем… кроме его людей, которые оставались внизу?

Челюсть Таймура напряглась.

– Так что ты предлагаешь?

Я встала и подошла к окну, откуда Алекси был виден отчётливее. Теперь он стоял совершенно неподвижно, его дыхание клубилось маленькими облачками в темнеющем небе. Одиночество, исходившее от него, болезненно сжало мне грудь.

– Мы используем это. Используем то, что только что произошло.

– Используем то, что он выбил нашу дверь и напал на нас? – в голосе Кэная звучал скепсис.

Я повернулась к ним.

– Подумай стратегически. В любых переговорах нужно иметь что-то, чего хочет другая сторона – иначе они не сдвинутся с места. А теперь у нас есть то, чего он хочет.

Кэнай выпрямился, его тактический ум мгновенно уловил направление мысли.

– Ты предлагаешь использовать его связь с тобой как рычаг давления?

– Я предлагаю, – сказала я осторожно, нащупывая мысль вслух, – что впервые у Алекси появился личный интерес в сотрудничестве. Ему нужно доказать, что он способен работать с другими. Ему нужно… – я запнулась. – Доказать это для меня.

Лес за окном дрогнул от ветра, снег закручивался вокруг фигуры Алекси. Даже отсюда я видела напряжение в его плечах, то, как его руки сжимались и разжимались. Он сражался с чем-то внутри себя. Хотел ли он заявить на меня право – или защитить свой народ? Скорее всего, и то и другое.

– Он воспримет это как манипуляцию, – предупредил Таймур, но его тон уже изменился – от отмахивания к вдумчивости. – Лесные олени ценят прямоту. Честность. Если он решит, что мы играем в игры...

– Я не играю, – я вернулась к дивану и села так, чтобы видеть их обоих. – Мы будем абсолютно откровенны. Скажем ему прямо, что нам от него нужно – не только в контексте возможных отношений, но и для успеха объединения. Дадим понять, что эти вещи связаны. Потому что они связаны. Как я могу быть с ним, если он не способен сотрудничать с вами?

Через связь я почувствовала, как их эмоции сдвигаются – сопротивление сменяется неохотным размышлением. За окном Алекси снова начал ходить взад-вперёд, протаптывая дорожку в свежем снегу.

Таймур тяжело выдохнул.

– Значит, он не врал насчёт связи?

Я покачала головой.

– Ты хочешь, чтобы я её отвергла?

Сердце дёрнулось от самой мысли, но как я могла не задать этот вопрос, если эти двое были для меня всем? Как я могла быть настолько жадной, чтобы хотеть большего?

Их руки мгновенно обвили меня, носы уткнулись в изгиб моей шеи.

– Мы уже говорили тебе, – прошептал Кэнай. – Так для оленей не работает. Связь – священна. Её нельзя просто игнорировать.

Таймур фыркнул.

– Да, но если бы я знал, что это закончится стаей с Алекси, я бы, может, задумался получше.

Кэнай тихо рассмеялся.

– Судьба иногда шутит странно, да? Мне не нравится эта идея… но почему-то кажется, что именно это нам и нужно.

Они прижались ко мне ещё теснее, их тепло окружило со всех сторон.

У судьбы, определённо, было весьма своеобразное чувство юмора.

Глава 20

На следующее утро я проснулась, зажатая между Кэнаем и Таймуром. Через нашу связь я чувствовала, что оба они ещё наполовину спят – их дыхание было глубоким и ровным.

Я осторожно села, стараясь их не разбудить, и потянулась мысленно – к Алекси.

– Он снаружи, – пробормотал Кэнай, не открывая глаз. – Ходит туда-сюда с рассвета.

– С ним всё в порядке?

– Определённо нет, – так же сонно отозвался Таймур. – Но он, по крайней мере, ни на кого не нападает – если ты об этом.

Я выбралась из постели, натянула тёплую одежду и вышла наружу, следуя за ощущением присутствия Алекси – его запахом кожи, хвои и пряного имбиря, ведущим меня в снег.

Я нашла его на краю утёса за шале, в человеческом облике. Он смотрел на горы, и даже со спины было видно напряжение в его плечах.

– Не спалось? – спросила я, подходя осторожно.

Он не обернулся.

– Я вообще мало сплю. Привычка лидера – всё время ждать следующего кризиса.

Я встала рядом, глядя на нетронутый пейзаж.

– Звучит изматывающе.

– Так и есть, – просто ответил он. А потом, после паузы: – Я хочу кое-что тебе показать. Если ты согласна.

– Что именно?

– Две вещи. – Он наконец посмотрел на меня, и я снова поразилась глубине этих лесно-зелёных глаз. – Во-первых, часть моего народа – тех, за кого я отвечаю, мой клан. А во-вторых… кое-что, что может помочь твоему делу.

– Хорошо, – согласилась я, заинтригованная. – Когда?

– Сейчас. Пока они не проснулись и не начали настаивать, чтобы пойти с нами. – Его челюсть напряглась. – Это… дела моего клана. Доверие, которое я предлагаю.

Я поняла, чего он не сказал вслух. Ему нужно было, чтобы это было между нами – доказать себя без посторонних взглядов, без оценки.

Я кивнула и через связь обратилась к Кэнаю и Таймуру.

Я скоро вернусь.

Их колебание пришло сразу – защитные инстинкты сжались вокруг моего сердца, как тиски. Но через несколько мгновений пришёл ответ:

Мы тебе доверяем. Мы будем рядом в ту же секунду, если понадобится.

Я не смогла сдержать улыбку. Мне невероятно повезло с ними.

Алекси всё ещё смотрел на меня с этой глубокой, нечитаемой сосредоточенностью. Это напомнило мне единственный раз, когда я попыталась поехать в поход с бывшим – тогда масштаб леса так меня ошеломил, что я заставила его развернуться и ехать домой той же ночью. Но сейчас сбежать было нельзя. И, по правде говоря, я этого не хотела.

– Пойдём.

Он кивнул и обернулся в оленя. Снег закружился вокруг него, когда каштановая шерсть прокатилась по коже, и он увеличился в размерах в несколько раз. Он опустился, чтобы я могла забраться ему на спину, и любое сравнение с полётом с Таймуром тут же стало бессмысленным.

Алекси был огромен – по меньшей мере вдвое больше Кэная, с такими широкими плечами, что мне пришлось вытянуться, чтобы как следует ухватиться за его шерсть. Его рога были колоссальными, тёмными и внушительными, раскинувшимися над нами, словно корона.

Он фыркнул – и я каким-то образом поняла, что это значит Держись крепче. Звук прошёл вибрацией по его груди, и мы тронулись.

Если полёт Таймура был плавным и изящным, то полёт Алекси был чистой мощью. Каждое движение ощущалось как сдержанный гром, а когда он взмыл в воздух, это было не про грацию – это было про господство над небом.

После неожиданно короткого перелёта мы начали снижаться в неглубокую долину. Приземлившись, я увидела небольшую группу бревенчатых домиков среди деревьев, дым, поднимающийся из труб. Несколько оленей в человеческом облике были видны сразу, и как только они заметили Алекси, они поспешили к нам.

– Алекси! – мужчина, которого я узнала как Микаэля, прихрамывая, вышел вперёд; его лодыжка была туго перебинтована. – Мы не ожидали, что ты так скоро вернёшься.

Алекси обернулся в человека и подхватил меня, когда я соскользнула с его спины.

– Как лодыжка?

– Заживает. Благодаря тебе. – Взгляд Микаэля метнулся ко мне и расширился – он узнал не меня, а то, кем я была. – Она…?

– Сильви Хартвелл, – сказал Алекси, и в его голосе прозвучала почти гордость. – Моя… – он запнулся. – …человеческий юрист. Сильви, это Микаэль.

К нам уже собрались другие – человек двенадцать, не меньше. Все они смотрели на меня с любопытством и надеждой.

– Ты юрист, – сказала женщина, выходя вперёд. Она была высокой, широкоплечей, с тёмными волосами, собранными в практичную косу. – Ты собираешься нам помочь?

– Я попробую, – ответила я. – Но мне нужно понять, с чем вы сталкиваетесь. По-настоящему понять.

– Покажи ей, – тихо сказал Алекси Микаэлю. – Покажи, что они с тобой сделали.

Микаэль замешкался, затем медленно размотал бинты с лодыжки. От увиденного у меня скрутило желудок. Сустав, да, заживал – но перевязка была сделана кое-как; лодыжка всё ещё оставалась опухшей и покрытой синяками.

– В медцентре на базе не стали лечить как следует, – объяснил Микаэль. – Сказали, что если я не могу работать, то не имею права на полноценную медицинскую помощь. Дали обычные обезболивающие и отправили обратно на смену.

Он повернулся к Алекси.

– Слава богам, ты был рядом и помог мне.

– Пустяки, – буркнул Алекси.

– Это были не пустяки, – возразил другой мужчина. – Он так делает постоянно – берёт на себя наши дополнительные смены, делится пайком, добровольно идёт на самые опасные задания, чтобы мы туда не попадали.

– А потом удивляется, почему другие кланы считают нас агрессивными и невозможными для сотрудничества, – добавил Микаэль с лёгкой улыбкой. – Потому что наш лидер слишком занят тем, чтобы защищать нас, а не играть в политику.

– Политика – пустая трата времени, когда люди страдают, – прорычал Алекси.

– Вот видишь? – Микаэль посмотрел на меня. – Слишком заботливый себе во вред.

Я наблюдала, как у Алекси сжалась челюсть, как во взгляде мелькнула злость и усталость. Его одновременно хвалили и упрекали – и он явно не знал, как реагировать ни на то, ни на другое. Это было… неожиданно трогательно.

– И что ты собираешься делать с лодыжкой? – спросила я.

– Не могу позволить себе дальнейшее лечение, – тихо ответил Микаэль. – С нашей зарплатой – никак.

– Это травма, полученная на работе. А компенсация за производственную травму?

Он покачал головой.

– Такие дела тянутся месяцами. Я не могу столько времени не работать.

Женщина с косой вмешалась:

– Нам достаются самые опасные задания, потому что мы «созданы для этого». Но при этом нам не дают нормального лечения, чтобы восстановиться. – В её голосе звучала горечь. – Поэтому у нашего клана самый высокий процент инвалидности.

Я медленно выпрямилась. Гнев поднимался в груди.

– Сколько ещё таких травм?

– В нашей бригаде? Четверо, – ответил Алекси. – Во всём финском лесном клане? Сотни. Если не больше.

– А реакция компании?

– Пакеты по инвалидности, – пробормотала женщина. – «Щедрые выходные пособия», как они это называют. Но уход означает…

– Потерю магии, – закончила я за неё.

– Поэтому мы продолжаем работать. Ломаться дальше. – Голос Микаэля был ровным, почти отстранённым. – Пока совсем не перестаём быть полезными. Это наша реальность.

Я посмотрела на Алекси – по-настоящему посмотрела. На напряжение в его плечах. На отстранённость во взгляде. На агрессию, которая вовсе не была высокомерием, а бронёй. Бронёй, выкованной годами, когда он брал на себя самые тяжёлые задания, чтобы защитить остальных. Он носил её так долго, что она стала частью его самого.

– Ты всё это время сражался в одиночку, – тихо сказала я.

– Кто-то должен сражаться, – резко ответил он. – Другие кланы считают финских лесных оленей тупыми громилами – слишком злыми, чтобы нормально вести переговоры. Они не понимают, что на каждой встрече, на каждом обсуждении я думаю о лодыжке Микаэля и о сотнях таких же. Думаю о людях, которые страдают, потому что не могут позволить себе уйти.

– Поэтому ты злишься, – произнесла я, и мысль оформилась прямо на моих губах. – И этим подтверждаешь их предубеждения. Что усложняет союзы. Делает тебя ещё более изолированным. А это, в свою очередь, делает тебя ещё злее.

Его челюсть дёрнулась.

– Я не умею…быть дипломатичным. Не умею говорить правильные слова и играть в политические игры. Я умею защищать своих людей. Это всё, что я умею.

Не раздумывая, я переплела свои пальцы с его.

– К счастью, тебе больше не нужно делать это в одиночку.

Его взгляд смягчился. Напряжение в плечах немного отпустило.

Мы провели ещё около часа с его людьми. Я тщательно записывала все сведения о травмах, условиях труда. Но я также наблюдала за Алекси – за тем, как осторожно он проверял лодыжку Микаэля, как знал по имени каждого, знал их семьи, их проблемы. За тихой гордостью в его глазах, когда они рассказывали о маленьких победах.

Это был не громила.

Это был лидер, которому было небезразлично – настолько, что это медленно разрушало его изнутри.

Когда у меня уже было более чем достаточно заметок, он снова взял меня за руку – осторожно, осознанно.

– Я хочу показать тебе ещё кое-что, – сказал он. – Ты готова?

Я кивнула, и он снова обернулся оленем, чтобы я могла забраться ему на спину.

Мы вылетели из долины и летели ещё минут десять, прежде чем опустились возле входа в пещеру, скрытого глубоко в лесу. Когда я соскользнула вниз, а он снова стал человеком, Алекси долго стоял неподвижно, глядя в темноту впереди.

– Что это? – спросила я.

– То, что я собираюсь тебе показать… – Он говорил тихо. – Об этом знают лишь немногие. Это наш самый большой секрет. И наш самый ценный ресурс.

Он посмотрел на меня, и в его глазах ясно читалась уязвимость.

– Я доверяю тебе то, чем никогда не делился за пределами моего клана.

– Я понимаю.

И я действительно понимала. Это была не просто уязвимость – он рисковал безопасностью своего народа. И как человек, который только учился делить своё сердце с другими, я понимала, какой смелости это требовало.

Он ещё мгновение изучал моё лицо, затем кивнул и повёл меня внутрь пещеры.

Проход сначала был узким, но затем открылся в огромное подземное пространство, от которого у меня перехватило дыхание.

Это была библиотека.

Огромная, древняя библиотека, высеченная прямо в скале.

Полки тянулись от пола до самого потолка, заставленные книгами, свитками и документами, выглядевшими так, будто им были сотни лет. Пространство освещал какой-то магический свет – не исходящий из одного источника, а будто разлитый повсюду, заливающий всё мягким золотистым сиянием.

– Это… – у меня не нашлось слов.

– Эльфийская библиотека, – тихо сказал Алекси. – Ещё с тех времён, до территориальных соглашений. До того, как Северный Полюс превратился в то, чем он стал сейчас. Когда Санта начал расширять свою корпоративную структуру, многие старые объекты просто забросили. Об этом месте забыли полностью.

Я прошла глубже, притянутая самой тяжестью знания, окружавшего нас.

– Как ты её нашёл?

– Случайно. Лет десять назад. Несколько человек из моей команды проводили разведку в глубине леса и наткнулись на неё. Сюда не заходили десятилетиями – возможно, веками.

Его голос стал жёстче.

– Я тогда не знал, что это за место. Но знал, что оно бесценное. Будто древняя магия привела меня сюда, зная, что однажды мне это понадобится. Мы с тех пор охраняем библиотеку – сохраняем всё, что можем, изучаем её содержимое.

Я провела пальцами по корешкам старых книг, чувствуя, как под кожей гудит история.

– Что здесь хранится?

– Всё, – ответил он с благоговением. – Исторические документы. Трудовые контракты, уходящие на сотни лет назад – оригинальные версии, ещё до правок и «творческих интерпретаций». Скорее всего, это было архивохранилище Северного Полюса, ещё до цифровизации.

Я резко повернулась к нему.

– Оригинальные трудовые контракты Северного Полюса?

– И финансовые отчёты. Договоры о распределении прибыли. Доказательства того, как всё было раньше.

Он подошёл к задней части зала и уверенно вытащил том в кожаном переплёте.

– Я изучал их годами. Пытался понять юридические последствия. Но я не юрист. Я не понимал половины написанного – и не знал, как этим воспользоваться. А времени разбираться не было. Квоты росли каждый год.

Я взяла книгу дрожащими руками и осторожно раскрыла. Страницы пожелтели от времени, но текст был отчётливым – трудовой контракт трёхсотлетней давности, написанный формальным юридическим языком, который был для меня родным.

– Алекси… – выдохнула я, пробегая глазами по пунктам. – Эти условия… они совсем не такие, как сейчас. Рабочие часы, медицинское обслуживание, распределение магии…

– Я знаю, – тихо сказал он. – Или догадывался. Но мне нужен был кто-то, кто сможет прочитать это правильно. Кто поймёт, что изменили – и зачем.

Я подняла на него взгляд, видя его в совершенно новом свете.

– Ты всё это читал? – я улыбнулась с лёгкой дразнящей ноткой. – Значит, не только громила, но ещё и книжный червь.

Он фыркнул, неловко переступив с ноги на ногу.

– Я читаю. Когда есть время. Это помогает думать.

– Что именно ты читаешь?

– Историю.

Он замялся, явно решая, стоит ли продолжать.

– Иногда поэзию. В основном финскую. Немного эльфийской, немного современной.

Его щёки слегка порозовели.

– Это помогает мне… понимать другие точки зрения. Видеть дальше собственной злости.

Я осторожно положила книгу и подошла ближе.

– Знаешь, что видят люди, когда смотрят на тебя?

Он настороженно встретил мой взгляд.

– Громилу. Хулигана. Слишком агрессивного для дипломатии. Слишком упрямого для компромиссов. А знаешь, что вижу я?

– Не знаю, – признался он хрипло.