Текст книги "Какао, Клаусы и контракты (ЛП)"

Автор книги: Ава Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 22

– Так что это за место вообще? – спросил Кэнай, когда в воздухе вокруг нас медленно кружились пылинки.

Мы растянулись на древних подушках, которые Алекси каким-то образом умудрился откуда-то вытащить, наши тела всё ещё тихо гудели после пережитого. Библиотека теперь ощущалась иначе – теплее, что ли, словно наше соединение что-то пробудило в её каменных костях. Возможно, здешняя магия была слегка… вуайеристской.

Сильви приподнялась на локте, её волосы представляли собой великолепный хаос, от которого мне тут же захотелось снова всё испортить.

– По словам Алекси, это сохранённый эльфийский архив. Здесь хранятся оригинальные трудовые контракты между Йольниром и оленьими кланами.

– Подожди. – Я сел так резко, что чуть не столкнул Кэная с его подушки. – Ты хочешь сказать, мы годами боролись за признание профсоюза, а всё это время существовали оригинальные документы, которые могли помочь нашему делу?

Челюсть Алекси напряглась, защитные стены уже начинали снова подниматься.

– Без того, кто умеет их читать, это не имело бы значения.

– Имело бы значение хотя бы знать, что они существуют! – лёгкая, обычно беззаботная маска Кэная треснула, обнажая настоящую злость. – Ты знаешь, сколько переговоров могли пойти иначе, если бы у нас был исторический прецедент?

– А, так теперь тебя интересуют мои ресурсы? – голос Алекси опустился в тот опасный регистр, который я слишком хорошо знал по годам конфликтов. – Где был этот интерес, когда вы заключали сделки, которые бросали мой народ под сани?

Температура в комнате словно упала. Ну вот – снова то же самое. Та самая ссора, которая разрушила наш союз в прошлом году, только теперь мы все голые и пропахшие друг другом. Отличный момент.

– Хватит. – Голос Сильви прорезал нарастающую бурю. Она села ровно, подтянула пыльное покрывало к груди и посмотрела на нас троих таким взглядом, от которого у оппонентов в суде, наверное, подкашивались колени. – Вы опять это делаете.

– Но он... – начал я.

– Нет. – Она подняла руку. – Алекси, ты был прав, защищая это место. Эти документы обладают силой, и Йольнир нашёл бы способ их уничтожить. Переписывание истории – лучший способ контролировать будущее.

Плечи Алекси чуть опустились, часть напряжения ушла из его массивной фигуры.

– Но, – продолжила она, полностью повернувшись к нему, – ты позволил своей гордости и изоляции помешать тебе даже допустить мысль, что Кэнай и Таймур могут быть надёжными союзниками.

– А вы двое. – Её взгляд метнулся к нам, и мне внезапно захотелось спрятаться за Кэная, как телёнку. – Вы настолько сосредоточились на том, что было достижимо, что перестали слушать, почему Алекси не мог с этим согласиться. Вы позволили своему привилегированному положению ослепить вас.

Повисшая тишина была плотной. И, как всегда, она была права. Наша омега почти всегда была права.

Кэнай тяжело выдохнул и рухнул обратно на подушки.

– Тяжело быть правой всё время? – Он ухмыльнулся Сильви.

Она фыркнула.

– Моё тяжкое бремя.

Мы все посмотрели на Алекси, который явно был готов сорваться и сбежать. Его грудь тяжело вздымалась, и я узнавал признаки альфы, разрываемого между эмоциями и инстинктами. Сильви открыла рот, чтобы заговорить, но Кэнай опередил её.

– Эй, – мягко сказал он, положив руку на плечо более крупного альфы. – Впервые с другими альфами всегда тяжело.

Алекси моргнул, но ничего не ответил.

– Даже Таймур забыл, как говорить, на целый час, – продолжил Кэнай, явно разряжая обстановку. – Хотя, возможно, я просто настолько хорош.

– Ложь и клевета, – парировал я, подыгрывая. – Как минимум два часа. И Кэнай плакал.

– Я не плака...

– Ещё как плакал. Красивые слёзы. Очень по-альфьи.

Абсурдность происходящего – три соперничающих альфы, отпускающие шутки о нашем первом разе, пока наша омега наблюдала за этим с тёплым, слегка утомлённым умилением, – словно что-то сломала в воздухе. Алекси рассмеялся – смех вышел хриплым, будто он не пользовался им уже очень давно.

– Ты плакал? – спросил он Кэная, лишь наполовину поддразнивая.

Светлая кожа Кэная красиво залилась румянцем.

– Я мог быть… эмоционально перегружен.

– Он рыдал, – услужливо уточнил я.

– Ты впервые меня закнотил! – возмутился Кэнай, а потом его взгляд смягчился, и в нём мелькнула уязвимость. – Я боялся, что меня будет недостаточно для тебя.

Я притянул его к себе.

– Ты говорил, что боишься: когда рут* закончится, я решу, что ты слишком безрассудный, слишком…

– Слабый, – тихо закончил Кэнай.

Алекси издал низкий звук узнавания.

– Ты думал, что ты недостаточно альфа.

– Самый маленький, весь в шрамах от проигранных боёв, лучше управляюсь с языком, чем с рогами? – Кэнай горько усмехнулся. – Не самая классическая модель альфы.

– И всё же Таймур выбрал тебя, – медленно сказал Алекси, словно решая сложное уравнение.

– Потому что он гений, – просто ответил я. – И добрый. И думает на десять шагов вперёд, пока я ещё только ломлюсь на текущую проблему. Он делает меня лучше.

– Сопляк, – пробормотал Кэнай, но его рука нашла мою.

Алекси смотрел на наши переплетённые пальцы с чем-то похожим на изумление.

– Меня учили, что нуждаться в других – это слабость.

– Тебя учили неправильно, – мягко сказала Сильви, проводя пальцами по его груди. – Самое сильное, что мы можем сделать, – это признать, что нуждаемся друг в друге.

– И это… вот это всё? – спросил Алекси, неопределённо махнув рукой в нашу сторону.

– Среди прочего, – подмигнул Кэнай. – Но да. Мне нужна страсть и уравновешенность Таймура. Ему нужен я, чтобы вытаскивать его из зоны комфорта. Нам обоим нужен блестящий ум и яростное сердце Сильви. И…

– И? – подтолкнул Алекси.

– И, возможно, нам нужна твоя непреклонная защита тех, кто не может защитить себя сам, – признал Кэнай. – Твоя неспособность принять что-то меньшее, чем настоящую справедливость. Кто-то, кто удержит нас на месте перед надвигающейся бурей.

– Даже когда это неудобно? – бросил вызов Алекси.

– Особенно когда неудобно, – твёрдо сказал я. – Мы привыкли к маленьким уступкам. Ты – никогда. Это не упрямство. Это то, чего нам не хватало.

Массивный финский лесной олень посмотрел на нас так, будто ждал подвоха. Когда его не последовало, что-то изменилось в его лице – словно стена, простоявшая годами, дала трещину.

Мои глаза расширились, когда он протянул руку и осторожно взял Кэная за щёку, большим пальцем проводя под корочкой на ране, которую сам же и оставил.

– Прости, pieni valkoinen. Я… я должен был лучше себя контролировать.

Я заметил, как у Кэная слегка порозовели уши, и мысленно пообещал себе обязательно поддеть его за это позже.

– Всё в порядке, не первый шрам, – сказал он, стараясь выглядеть безразлично – и безуспешно.

– И явно не последний, зная тебя, – поддел я его, и Сильви тихо рассмеялась. Алекси опустил руку и медленно выдохнул.

– Я хочу помочь, – наконец сказал он. – Я хочу бороться – но правильно. Вместе.

– Вместе, – эхом повторила Сильви, и в этом слове была такая обещающая сила, что воздух задрожал от магии.

На этот раз Алекси не стал сопротивляться. Он лишь вздохнул.

– До Рождества осталось всего несколько дней, а здесь слишком много работы даже для нашей гениальной омеги в одиночку.

– Знаешь каких-нибудь человеческих юристов, готовых поработать в канун Рождества? – пошутил Кэнай.

Но Сильви уже не улыбалась.

– Да, – сказала она тихо и решительно. – Знаю. Одного – точно.

Рут – это период инстинктивного брачного гона у альфы.

Глава 23

Стоять на крыльце дома бабушки Роз, имея за спиной сразу трёх оборотней-оленей, было сюрреалистично. Дом выглядел точно так же, как и в тот день, когда я приехала сюда в отпуск, но я сама чувствовала себя совершенно другим человеком.

– Ты уверена, что хочешь этого? – тихо спросил Кэнай, находя мою руку своей.

– Нет, – честно ответила я. – Но нам нужна её помощь, а она лучший юрист, которого я знаю. Даже если это будет максимально неловко.

– Насколько неловко? – уточнил Таймур.

Я не успела ответить – дверь распахнулась.

– Сильви, я думала, ты уже вернулась в город.

Её взгляд был прикован не ко мне, а к трём мужчинам за моей спиной.

– Привет, бабушка. Да, насчёт этого...

– Сильви, перестань ходить вокруг да около и просто представь меня своим мальчикам-игрушкам.

– БАБУШКА!

Она посмотрела на моих партнёров, затем снова на меня – тем самым оценивающим взглядом, который в своё время сломал как минимум двух федеральных судей.

– Не «бабушкай» мне тут. Мне восемьдесят два года, Сильви Мари Хартвелл. Я кое-что понимаю в устройстве мира. И, как ты знаешь, я была единственной женщиной на своём курсе права. Скажем так – спать всего лишь с тремя мужчинами одновременно – это уровень новичка, дорогая.

– БАБУШКА! – я закрыла лицо руками. Боже мой.

За моей спиной Алекси издал сдавленный звук, будто подавился воздухом. Таймур точно смеялся.

– Раз уж моя внучка не собирается этого делать – здравствуйте. Роз Элиан Хартвелл, Эсквайр. Проходите в дом, все, пока мы тут не окоченели, – сказала она и отступила в сторону.

– Да, мэм, – ответил Кэнай, с трудом скрывая веселье, и пригнулся, входя внутрь. Остальные последовали за ним, каждый аккуратно наклоняясь, чтобы не задеть косяк рогами. Бабушка Роз наблюдала за этим своим хищным взглядом, но промолчала.

– Ну что вы застряли? Я сварила кофе. Чую, разговор будет долгим.

Мы прошли в знакомую гостиную, где на диване уже сидела мама. Она оторвалась от вязания и замерла.

– Сильви? Что... о боже.

Её глаза расширились, когда она разглядела сначала Кэная, потом Таймура, потом Алекси.

– О боже.

– Привет, мам.

Она аккуратно отложила вязание.

– Значит… вот чем ты занималась вместо того, чтобы отвечать на мои сообщения.

– Это сложно...

Мама совершенно бесстыдно окинула Кэная взглядом с ног до головы.

– Я тебя помню. С рождественской ярмарки. Значит, всё-таки погналась за мужчиной, да, Сильви? – она подмигнула мне.

– Мам!

– Боюсь, всё было наоборот, миссис Хартвелл, – мягко возразил Кэнай, его уши слегка порозовели. – Как только я увидел вашу дочь, я бы пробежал хоть до края света, лишь бы она посмотрела в мою сторону.

Моё лицо загорелось.

– Кэнай!

– О, он мне нравится, – расплылась в улыбке мама. – Кто есть кто? Хочу не запутаться.

– Белобрысый с влюблёнными глазами – это Кэнай, – сообщила бабушка Роз, устраиваясь в кресле с видом человека, готовящегося к отличному шоу. – А тёмный с ухмылкой?

– Таймур, мэм, – он помахал рукой.

– А большой и красивый, который пытается слиться с моими обоями? – с явным интересом спросила бабушка.

– Алекси, – пробормотал он, густо покраснев под бородой.

– И я полагаю, вы трое сейчас объясните, почему фея, изображающая дружелюбную старушку, поселилась в нашем городке?

В комнате повисла тишина.

– Ты знала? – спросила я.

– Разумеется, знала. Ты забываешь, Сильви, я выросла в Ирландии. Мы оставляли молоко и хлеб для фейского народа. Я не видела ни одной с тех пор, но узнала её сразу. Эта женщина слишком много лет проявляла к нашей семье подозрительный интерес – всегда расспрашивала о тебе. О твоей карьере, делах, о том, встречаешься ли ты с кем-нибудь, – она фыркнула. – И ты ещё удивлялась, почему она мне не нравилась.

– Почему ты ничего не сказала?

– Потому что вы, молодёжь, никогда не верите тому, что у вас прямо перед глазами. К тому же мне восемьдесят два, я на пенсии, дорогая. Какое бы магическое безумие она ни замышляла – это было не моей проблемой, – бабушка Роз посмотрела на меня поверх очков. – Пока это не стало твоей проблемой.

Мама переводила взгляд с одного на другого, явно растерянная.

– Подождите… миссис Паттерсон – это что вообще сейчас было?

– Фея. Представительница волшебного народа, – вздохнула бабушка. – Постарайся не отставать, дорогая. И она что-то с тобой сделала.

Её взгляд стал куда менее дружелюбным, когда она окинула мужчин с ног до головы.

– Что-то, что привлекло внимание вот этого.

Мои партнёры неловко пошевелились за моей спиной.

– Миссис Хартвелл... – начал Кэнай.

– Для тебя – мисс Хартвелл Эсквайр, молодой человек. И хотя моя Сильви – взрослая женщина и сама делает свой выбор, ты находишься в моём доме, и если я выясню, что кто-то из вас...

– Бабушка, всё не так. – Я встала между ней и мужчинами, будто собиралась защищать трёх огромных оборотней-оленей от восьмидесятидвухлетней женщины. И, честно говоря, возможно, мне и правда стоило.

– Тогда как это, милая?

– Сильви, если позволишь, – Кэнай положил руку мне на плечо, и я кивнула.

В воздухе закружились снежинки, и я поняла, что он снимает гламур – с себя и остальных. Мама громко ахнула, а бабушка просто скрестила руки на груди.

– И я должна впечатлиться?

– Сложная публика, – рассмеялся Таймур, его длинные шелковистые волосы всё ещё развевались в магической снежной буре.

– Самая сложная, – согласилась я, наблюдая, как выражение лица бабушки остаётся абсолютно невозмутимым, несмотря на реальную магию, происходящую у неё в гостиной. – Бабушка дважды выступала в Верховном суде. Немного блестящего снега её не напугает.

– Трижды, – поправила бабушка. – И я выиграла все дела. А теперь, мальчики, вы собираетесь объяснить, почему втянули мою внучку в то, что я могу предположить лишь как некую магическую юридическую ситуацию, или мне начинать выставлять вам счёт за своё время? Мой почасовой тариф астрономический.

Мама, всё ещё уставившаяся на рога с открытым ртом, наконец обрела голос.

– У них… у них… Сильви, почему у них из головы это растёт?

– Это рога, мам.

– Я это вижу! Почему у них рога?!

– Потому что они оборотни-олени, работают на Санта-Клауса и нуждаются в юридическом представительстве, чтобы объединиться в профсоюз против эксплуататорских трудовых практик, – выпалила я на одном дыхании и тут же пожалела об этом, когда обе женщины уставились на меня.

– Санта-Клаус, – ровно повторила мама. – Тот самый Санта-Клаус?

– Вообще-то он скорее древняя магическая сущность, – буднично добавил Алекси. Когда все посмотрели на него, он неловко поёрзал. – Что? Это правда.

Бабушка Роз откинулась в кресле, и на её лице появилась медленная улыбка – та самая, которую я узнавала по каждому её рассказу о зале суда.

– Значит, вам нужна помощь моей внучки в ваших… трудовых переговорах с древним богом?

Мужчины переглянулись.

– Да… – неуверенно ответил Кэнай.

– И я полагаю, ваш интерес к ней не совсем профессиональный, учитывая, как вы кружите вокруг неё, будто она может испариться в любую секунду.

– Да, они все мои… партнёры.

– Партнёры? – переспросила мама. – Типа друзья?

– Нет, мам. Не типа друзья.

– Я просто пытаюсь понять! Моя дочь уехала на Рождество и вернулась с тремя… тремя оленьими парнями, которые хотят засудить Санту?

Она смотрела на меня, и впервые за много лет я не понимала, о чём она думает – и это меня пугало.

– Ох, милая, – наконец сказала мама. – После всего, через что мы, женщины, прошли, разве мы не заслужили маленькое удовольствие? Или три?

– МАМА!

– Что? Я просто говорю: если магия реальна, Санта реален, и ты получаешь в придачу трёх потрясающих мужчин – по-моему, это победа.

Бабушка Роз издала звук, который вполне мог быть смешком.

– Я полагаю, вы здесь не просто для того, чтобы представить нам свой гарем.

– Они не мой...

– Технически – наш, – услужливо вставил Таймур.

– Вам нужна юридическая помощь, – перебила бабушка. – Очевидно. Вопрос в том, какая именно.

Я глубоко вдохнула и начала объяснять: трудовые практики Северного полюса, годы неудачных попыток организации. Бабушка Роз слушала с той же сосредоточенностью, что всегда, иногда задавая острые вопросы, которые сразу били в самую суть.

– И вам нужно всё это провернуть к Рождеству? – спросила она.

– К Рождественскому сочельнику. Именно тогда назначены финальные переговоры.

– Это через два дня, Сильви.

– Я знаю.

Она долго смотрела на меня, и я увидела, как что-то меняется в её взгляде – гордость и тот самый огонь, которым я всегда так восхищалась.

– Ты звучишь совсем как я, – тихо сказала она. – Тогда не будем терять время.

– Ты поможешь?

– Конечно, помогу. – Бабушка Роз встала, внезапно выглядя на десять лет моложе. – Мне эта миссис Паттерсон никогда не нравилась. Пора показать этой зануде, чей это город.

Она выпрямилась – все свои метр пятьдесят семь чистой власти.

– Ну что ж. Похоже, я выхожу из отставки. Грейс, дорогая, позвони тёте Патриции. Скажи, нам понадобится её налоговая экспертиза по делам о краже заработной платы.

– Краже зарплаты? – переспросила я.

– О да. Если эти мальчики работали по контрактам с нарушениями, им полагается компенсация с процентами. За столетия, я полагаю. – Улыбка бабушки стала хищной. – Мы выжмем из Санты всё до последнего. А теперь – кто хочет кофе? Ночь будет длинной.

– Я тоже с вами, – вскочила мама.

Кэнай усмехнулся:

– Хорошо, что нас трое.

Глава 24

Я ехала верхом на Кэнае, пока мы летели к библиотеке. Ночное небо было идеально чистым.

Бабушка Роз сидела боком на Алекси – совершенно прямо, с королевской осанкой, – а мама цеплялась за Таймура изо всех сил. Через связь я чувствовала, как Кэнай тихо смеётся.

– Прости за семью. Я знаю, они могут быть… ну… слишком.

Кэнай фыркнул, и через связь на меня накатила волна тепла – словно тёплое объятие. Мы снижались к древнему лесу, ели которого были тяжёлы от снега, чуть быстрее, чем, как мне казалось, было необходимо. Когда Кэнай резко затормозил, ветер хлестнул вокруг, и меня буквально сдуло с его спины. К счастью, я приземлилась в ближайший сугроб.

В следующую секунду белые волосы и серебряные глаза Кэная заслонили собой звёздное небо.

– Вот что такое семья, Сильви. Слишком. Но видно, как сильно они тебя любят.

Я и сама не знала, настолько ли очевидна моя неуверенность, но губы сами искривились в сомнении. Кэнай тихо цокнул языком и наклонился, прижимаясь губами к моим.

– Я вижу, откуда у тебя этот огонь. И сейчас он нам нужен больше, чем когда-либо.

Он поцеловал меня снова, и мы прижались друг к другу прямо в снегу. Я растаяла рядом с ним, позволяя его теплу дать мне короткую передышку перед тем хаосом, в который мы собирались войти.

А потом вдруг Кэнай полетел назад по воздуху.

– Достаточно.

Алекси схватил его за спинку куртки и практически швырнул в сугроб.

– У нас есть работа. И вы оба уже по уши в снегу.

Кэнай вынырнул, отплёвываясь, его белые волосы были усыпаны свежим порошком.

– Не обязательно было меня бросать!

– Ты бы сам не остановился, – сухо ответил Алекси, но я заметила едва уловимое подёргивание его губ.

Таймур подбежал, явно развлекаясь.

– Алекси просто нервничает. Боится, что бабушка Роз загонит его в угол в библиотеке.

– Она по дороге спрашивала про его тренировочный режим, – с восторгом добавил Кэнай. – Три раза.

– Ей восемьдесят два! – лицо Алекси вспыхнуло над бородой.

– Восемьдесят два, и, судя по всему, вкус у неё всё ещё отличный, – заметила я, стряхивая снег с пальто. – Хотя должна предупредить: она очень… настойчивая. Это касается не только работы.

Алекси выглядел по-настоящему встревоженным.

– Ты ведь не шутишь.

– Она уже спросила, не свободен ли твой отец.

– Мне нужно быть где-то ещё, – запаниковал Алекси. – Очень далеко. Возможно, обратно в Финляндию.

Таймур поймал его за руку, прежде чем он успел сбежать.

– О нет, здоровяк. Не говори, что боишься маленькой старушки.

– Твоя бабушка пугает меня больше, чем Йольнир, – пробормотал Алекси, пока мы направлялись к библиотеке.

– Умный мужчина, – усмехнулась я, продевая руку ему под локоть. – Так и должно быть. Но не волнуйся, я тебя защищу.

– Защитишь меня? – он посмотрел на меня с недоверием. – Ты в два раза меньше.

– Зато помни – у меня есть когти.

Я подмигнула, и румянец на его щеках расползся ниже, по шее, когда я сжала его бицепс.

Мы подошли ко входу в пещеру, где нас уже ждали мама и бабушка. Бабушка Роз совершенно без стеснения разглядывала Алекси с ног до головы.

– Я передумал, – выпалил он. – Финляндия. Немедленно.

Таймур и Кэнай схватили его за плечи с двух сторон.

– Ну уж нет, большой парень. Пора принять удар за стаю.

– Я вас всех ненавижу, – пробормотал Алекси, пока его тащили вперёд.

– Нет, не ненавидишь, – сказала я, приподнимаясь на носки и целуя его в щёку. – И обещаю, я вмешаюсь, если она станет слишком… активной.

– Что?! – Алекси выглядел в ужасе.

– Ты явно мало общался с пожилыми женщинами, – фыркнул Таймур. – Они хуже альф в руте. Весь этот опыт и ноль стыда.

– Я всё ещё здесь, – напомнила я. – И это, между прочим, моя бабушка.

Кэнай рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

– Тогда ты знаешь, что это правда.

И он был прав.

Было уже далеко за три ночи, когда мы наконец сделали настоящий перерыв. Тётя Патриция отключилась несколько часов назад, пообещав прислать свою часть к утру. Мои пары были рассредоточены между стеллажами – сортировали контракты, сравнивали пометки.

Алекси, как назло, находился дальше всех.

Так что три женщины Хартвелл собрались вокруг массивного письменного стола из красного дерева.

Мама принесла горячий шоколад – настоящий, между прочим, – и мы устроились в удобных, хоть и древних креслах.

– Ну что, – сказала мама, обхватывая кружку руками. – Как ты на самом деле, милая?

– Если честно? Понятия не имею, – я слабо рассмеялась. – Неделю назад моя главная проблема была – стать партнёром или открыть собственную практику. А теперь… теперь всё иначе. Это безумие.

– Но ты счастлива, – заметила бабушка Роз. Это был не вопрос.

Я задумалась – о мягкости Кэная, о спокойной, удерживающей силе Таймура, о том, как Алекси медленно раскрывался мне… нам. О том, как впервые за много лет я чувствовала, что принадлежу – месту, людям.

– Да, – призналась я. – Я счастлива. Напугана, по уши в неизвестности, но счастлива.

– Хорошо, – мама потянулась и сжала моё колено. – Знаешь, я всегда за тебя переживала. Ты так много работаешь, так себя загоняешь. Ты очень похожа на свою бабушку, – она бросила взгляд на Роз, – без обид.

– Никаких, – фыркнула бабушка. – Я была трудоголиком. Это не секрет.

– Но ты казалась такой одинокой, Сильви, – продолжила мама. – С тех пор как ушёл Адам. Будто пыталась заполнить какую-то пустоту работой, делами. Я не знала, как тебе помочь – ты всегда была такой самостоятельной, такой сильной… будто тебе никто не нужен.

– Мне нужны были люди, – прошептала я. – Я просто не умела их впускать.

– А сейчас? – спросила бабушка Роз.

– Иногда, – я усмехнулась с дерзкой улыбкой, – немного рождественской магии – это именно то, что нужно девушке. Теперь у меня есть три замечательных мужчины, которые не дают мне закрыться, даже когда я пытаюсь.

– Три мужчины… – мама сказала почти мечтательно.

– Да, мама. Три мужчины. Это совсем не то, чего я ожидала, но я знаю – это правильно.

Бабушка Роз тихо рассмеялась.

– Ну, ты всегда была перфекционисткой.

Мы немного посидели в уютной тишине, потягивая горячий шоколад и наблюдая, как магический свет библиотеки мягко мерцает.

– Простите меня, – сказала я наконец. – За то, что редко бывала рядом. За то, что слишком погрузилась в работу и почти не приезжала, не звонила. Я слишком хорошо пошла по твоим следам, – я посмотрела на бабушку.

Она поставила кружку и взяла меня за руку.

– А я прошу прощения за то, что была примером, который научил тебя ставить работу выше всего. За то, что не показала, что можно жить иначе.

– Но ты показываешь это сейчас, – ответила я. – Тем, что ты здесь.

– Потому что это важно, – твёрдо сказала бабушка Роз. – Ты попросила о помощи, а мы – семья. И именно это семья и делает. Даже если мне понадобилось почти восемьдесят два года, чтобы наконец всё понять.

Мама прочистила горло, и я заметила, что она плачет.

– Я так счастлива быть здесь с тобой. – Она обняла нас обеих – неловко из-за кружек, но идеально. – Мои гениальные девочки. Мои сильные, упрямые, прекрасные девочки.

Мы так и стояли какое-то время – три поколения женщин Хартвелл, проживших разные жизни, но связанных между собой.

– Ладно, – наконец объявила бабушка Роз, вытирая глаза. – Хватит сантиментов. У нас дело, которое нужно выиграть, и примерно тридцать шесть часов на всё.

Я широко улыбнулась.

– Есть, мэм.

– И, Сильви… – она помедлила. – Эти мужчины. Они тебе подходят. Я это вижу. Не позволяй страху оттолкнуть их.

– Не позволю, – пообещала я. – Я учусь. Мы все учимся.

– Хорошо. А теперь вперёд. Эти новые контракты сами себя не перепишут.

Я взяла пустые кружки и поднялась, чтобы отнести их в сторону. И в этот момент заметила Кэная – он склонился к Таймуру, вместе они изучали какие-то бумаги. Алекси говорил по телефону на быстром финском – наверняка собирал новые показания.

Бабушка была права.

Они были хороши для меня.

И я была хороша для них.

Пора доказать, что вместе мы можем справиться с кем угодно.

Пора выиграть это дело.