Текст книги "Связанные обманом (ЛП)"

Автор книги: Ава Марч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Прохладные влажные пальцы потрогали его между ягодиц. Оливер вздрогнул, больше всего на свете ему хотелось, чтобы эти пальцы проникли внутрь. Но Винсент играл с ним, обводя сморщенное колечко мышц, мучая. Он снова поднес руку к губам Оливера. И его не пришлось просить дважды. Он охотно втянул их в рот, увлажняя слюной.

– Хороший мальчик, – сказал Винсент, высвобождая пальцы.

От похвалы Оливера затопило ликование. Он сделал бы что угодно, лишь бы еще раз услышать эти два слова. И ему было абсолютно плевать, что Винсент назвал его “мальчиком”, хотя Оливер старше него на год.

Дразнящие пальцы снова оказались у его ануса и легко пощекотали. А потом Оливер застонал, потому что Винсент толкнулся в тугое кольцо. Скользкие от слюны пальцы безболезненно проникли внутрь.

Винсент начал медленно трахать его пальцами. Удовольствие спиралью скручивалось внизу живота. Гораздо более сильное и острое, чем когда он делал это сам. Всхлипнув, Оливер выгнулся, жаждая большего. Его член снова дрогнул, яички поджались, казалось, еще немного, и они зазвенят от желания разрядки.

Ухватившись за бедро Оливера одной рукой, второй Винсент толкнулся глубже, лаская в самом нужном месте. Острое удовольствие молнией пробежало по нервным окончаниям. Перед глазами заплясали искры.

– О да!

Винсент сильнее сжал руку на его бедре – длинные пальцы впились в твердую плоть – и проник еще глубже. Застонав, Оливер попытался податься ему навстречу, но Винсент удержал его на месте, а после совсем убрал руку.

– Не останавливайтесь, прошу, милорд, – всхлипнул Оливер.

Винсент довольно усмехнулся и хлопнул Оливера по заду, легко и игриво, но достаточно сильно, чтобы боль от удара прошла не сразу. Расстегивая пуговицы, он обошел Оливера, скинул и сложил жилет на комод рядом с кожаным кнутом – спину в белой рубашке пересекали темные полосы подтяжек. Шерстяные брюки обтягивали мускулистые изгибы ягодиц.

Все тело Оливера тревожно завибрировало. Что тот выберет следующим? Цепи звякнули, когда он потянулся вправо, пытаясь заглянуть Винсенту через плечо.

– Стой смирно.

Приказ заставил его замереть. Сердце гулко стучало о ребра – казалось, ожидание длится вечно.

Винсент развернулся и направился к нему, на губах его играла улыбка. Глаза Оливера расширились, а мышцы внутри свело при виде того, что Винсент держал в руке. Несколько капель масла потекли с заостренного конца черной мраморной анальной пробки.

Винсент выбрал ту, которую взял бы Оливер, если бы выбор зависел от него – у него в домашней коллекции имелись похожие. Его затрясло от предвкушения, когда Винсент оттянул одну ягодицу в сторону, открывая вход в его тело. Без всяких хождений вокруг да около он сунул пробку внутрь, и Оливер замычал от резкой тянущей боли в мышцах. Пальцы Винсента подготовили его, но мраморная игрушка по толщине доходила до размеров приличного мужского достоинства, и только у прямоугольного основания сужалась. Закрыв глаза, он старался не шевелиться, сдерживаясь, чтобы не дергаться, пытаясь ускользнуть от жгучей боли.

Когда ему уже казалось, что больше он не выдержит и слово “хватит” норовило слететь с губ, пробка вдруг оказалась полностью внутри, он чувствовал, как в ягодицы вжимается мраморное основание.

Винсент постучал по нему. Вибрация отдалась во всем теле. Оливер резко втянул в себя воздух. Он был заполнен до краев – невероятное ощущение. Если бы пробка была чуть длиннее, она задевала бы простату.

– Ты почти готов. Осталось еще одно, прежде чем мы продолжим.

Почти готов? Оливер распахнул глаза. Стоящий перед ним Винсент потянулся к его груди и стиснул пальцами соски. Не сводя с Оливера пристального взгляда, он сжимал пальцы, постепенно увеличивая давление. Наверное, должно быть больно, Оливер был почти уверен, но, как ни странно, боли он не ощущал. Было чертовски хорошо. Он почувствовал, как кожу заливает краска, и выпятил грудь, подставляясь под эти жестокие пальцы. По члену потекла смазка.

Винсент снова выкрутил его соски, и Оливер беспомощно застонал от пронзившего пах наслаждения. Яички поджались, по позвоночнику пробежала дрожь. Еще один разок – и он кончит.

– Твое тело умеет превращать боль в удовольствие. Хорошо, – сказал Винсент, убирая руки.

Оливер покачал головой.

– Еще, пожалуйста, милорд. – Он дернулся, когда Винсент провел костяшками по ноющим соскам. – Спасибо, – сказал Оливер, потянувшись к тому, насколько позволяли цепи.

Но Винсент уже отвернулся. Закатав рукава до локтей, он подошел к комоду и выбрал…

У Оливера перехватило дыхание.

Он не испытывал ни тревоги, ни страха, когда Винсент взмахнул рукой, и длинный хвост кожаного кнута нетерпеливо затрепетал.

Стоя спиной к Оливеру, Винсент наклонил голову. Широкие плечи напряженно застыли.

– Тебе нравятся мужчины, Джейк?

Вкрадчивый, почти злой голос заставил Оливера замешкаться.

Винсент развернулся. Его губы сложились в улыбку, глаза прищурились. Он дернул шейный платок, срывая его с себя.

– Отвечай.

Это часть игры? Наверняка, иначе отчего Винсент так возбужден? Его член натягивал ширинку черных брюк.

– Да, мне нравятся мужчины, – ответил Оливер, не покривив душой. Да, несколько раз он был с женщинами, но это… казалось каким-то неправильным. От мягкости их изгибов и выпуклостей ему еще сильнее хотелось почувствовать рядом твердое и крепкое мужское тело.

– А я тебе нравлюсь?

Нет, я люблю тебя.

– Да, милорд.

Кнут рассек воздух. Оливер весь поджался. Удар лишь скользнул по головке. Эта неожиданно эротичная ласка – как будто опытный любовник лизнул языком – заставила Оливера задрожать.

– Ты хочешь меня?

– Да. – О, Господи, как он хотел Винсента.

– Где? – Кнут снова разорвал воздух. Кожаный конец обвился вокруг его бедра, куснув ягодицу. – Здесь? Ты хочешь меня здесь?

– Да, да. – Мышцы плотнее обхватили пробку, Оливер уже жалел, что это не член Винсента.

Тот решительно приблизился.

– А вот этого ты еще не заслужил. – Оливер выгнул шею, провожая взглядом Винсента, который уже оказался за его спиной. – Чтобы заслужить эту награду, тебе надо мне очень, очень угодить, – хрипло прошептал тот ему на ухо.

– Я постараюсь. Обещаю, милорд.

За спиной послышалось движение. Шелест ткани. Белая рубашка полетела на комод.

– Посмотрим.

Кожаный хвост опускался то на его спину, то на ягодицы, то оглаживал бедра. Снова и снова – Винсент здорово управлялся с кнутом, умело раздавая мучительные поцелуи, жалящие и вместе с тем нежные. Каждый такой жалящий укус сначала обжигал, но тут же перетекал в удовольствие, затапливавшее жаром каждый нерв в его теле. Оливер никогда не думал, что порка может быть так приятна. Он возбудился так, что головка члена терлась о его живот. Из конца, пачкая кожу, не переставая текла смазка. Застыв на краю разрядки, он охал и стонал, умоляя о большем. Тяжелое дыхание и свист кнута, рассекающего воздух, стояли в ушах.

– Скажи, чего ты хочешь, – потребовал Винсент, когда кнут обвился вокруг его бедер, а тонкий кончик лизнул яички.

Он инстинктивно вздрогнул, но металлическая перекладина удерживала ноги широко расставленными, а его – открытым и уязвимым.

– Вас, милорд. Я… хочу вас.

– Чего именно ты хочешь? – Винсент подчеркнул вопрос хлестким ударом по его заду.

– Хочу ваш член. Я… хочу, чтобы вы… меня… трахнули. Прошу… м-милорд, – выдавил он, с трудом выговаривая слова сквозь густой туман желания в голове.

Щелканье кнута прекратилось.

– Нет! Не останавливайтесь. – Он дернулся, цепи протестующе зазвенели.

С голой грудью и босой, Винсент встал перед ним, сжимая кнут в руке. Кожу покрывал тонкий слой пота. У Оливера от восхищения отпала челюсть. Школьные спальни не давали уединения, так что он нередко видел Винсента полуодетым. И по-мальчишески красивый долговязый подросток вырос…

Боже, теперь сложением Винсент напоминал ему средневекового рыцаря. Крепкие, выпуклые мускулы, сильные, жилистые предплечья и внушительная широкая грудь. Да, он подозревал, что консервативные сшитые на заказ наряды Винсента скрывают совершенное тело, но не ожидал такой животной силы.

Оливер осмелился немного поднять голову. Винсент что, стал выше? Похоже на то.

Взгляд Винсента скользнул от его лица вниз по телу.

Нетерпеливый и сгорающий от жажды, Оливер снова дернулся на цепях.

– Прошу, милорд.

Губы того расплылись в довольной улыбке. Не говоря ни слова, он бросил кнут, подошел к комоду и снял брюки. При виде его голых ягодиц рот Оливера наполнился слюной от желания раздвинуть эти крепкие половинки и провести языком по впадинке между ними, ласкать Винсента губами, пока тот не растеряет свое хладнокровие.

Винсент потянулся за стеклянной бутылочкой с маслом. Когда он развернулся обратно, то уже размазывал масло по толстому длинному древку. Огненные блики играли на твердых мускулах сильного обнаженного тела.

– Ты готов к моему члену? – спросил Винсент надменно-самодовольно, ни капли не сомневаясь в том, каков будет ответ.

Но Оливер все же ответил:

– Да, пожалуйста, прошу, милорд.

Просто оттого, что он смотрел, как Винсент идет к нему, лаская свой член, возбуждение Оливера стало еще сильнее. Этот великолепный член скоро будет внутри него. Да, он не раз подставлял другим зад, ему гораздо больше нравилось получать, а не давать, но с такими размерами, как у Винсента, сталкиваться ему не доводилось. Он вообще поместится? Оливер горел желанием попробовать. Винсент провел большим пальцем по широкой головке, и Оливер застонал – все внутри сжалось от жажды и предвкушения.

Встав позади него, Винсент постучал по основанию пробки, все еще торчащей из задницы Оливера. Его затрясло, колени подогнулись. Почувствовав, как Винсент ухватился за прямоугольное основание, он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь расслабиться. Винсент потянул. Оливер охнул, когда узкая часть прошла, и мышцы обхватили широкую, а затем пробка выскользнула из его тела, оставив после себя ноющую пустоту.

Пробка покатилась по полу. Всхлипнув, Оливер приподнялся на носочки и выгнул спину, подставляясь Винсенту.

– Возьмите меня, пожалуйста.

Сильная ладонь легла на его бедро. Тяжелое дыхание обожгло плечо. А потом острые зубы укусили его между лопаток. Горячая шелковистая плоть скользнула по его анусу, дразня, но почти не проникая, а потом Винсент толкнулся внутрь. Оливер так долго оставался на грани оргазма, что тут же кончил. Разрядка оказалась такой сильной, что было почти больно. Он закусил щеку, чтобы сдержать крик, и семя вырвалось из его члена.

Винсент настойчиво и решительно протискивался в него, растягивая, заполняя, продлевая оргазм. Под этим бешеным натиском Оливер заскулил. Ворвавшись по самые яйца, Винсент покрутил бедрами, чтобы задеть его простату. Удовольствие проходило по телу Оливера тяжелыми, сладкими волнами, натягивая и без того перевозбужденные, перегруженные ощущениями нервы. Винсент до боли впился пальцами в его бедра и стал вбиваться в него резкими, безжалостными толчками. Вколачиваясь в него, толкая дальше, к вершинам удовольствия, какое раньше казалось ему недостижимым.

– Еще, – ахнул он, пытаясь податься навстречу Винсенту, несмотря на цепи. Хотелось обнять его, прижаться губами к этому твердому рту. Но он мог быть лишь послушным рабом, добровольным и на все согласным.

В ушах послышался хриплый голос:

– Да. Попроси мой член. Ты же хочешь его? Скажи.

– Да, я хочу вас. Сильнее. Пожалуйста.

Винсент рывком вошел в него. И Оливер снова кончил. Яростный и незамедлительный, оргазм заставил его всхлипывать и просить о большем. Из зажмуренных глаз текли слезы. По спине струился пот. Кожа вдруг показалась слишком туго натянутой, слишком тонкой. Каждое место, которого прежде касался кнут, горело и пульсировало. И все же он хотел еще. Он хотел, чтобы Винсент взял его, использовал, насытился им, чтобы все тело болело, и Оливер никогда не забыл бы эту ночь.

Винсент ускорил движения, его яйца звонко шлепали Оливера по ягодицам. Длинные пальцы сильнее впились в его бедра. Винсент зарычал и умудрился толкнуться еще глубже.

Оливер закричал от нахлынувшего восторга, а потом почувствовал, как член Винсента пульсирует внутри, наполняя его горячим семенем.

Все силы вдруг резко оставили его. Оливер повис на цепях, тяжело уронив голову. Кожаный ошейник впился в челюсть, не давая подбородку упасть на грудь.

– Еще, – прошептал он, хватая ртом воздух, и вздрогнул, когда член Винсента выскользнул из его тела. – Нет, нет, нет. Не останавливайтесь.

Большие ладони на его бедрах внезапно стали нежными, лаская и успокаивая покрасневшую плоть.

– На сегодня достаточно, – сказал Винсент, чуть задыхаясь.

Пальцы прошлись по его лодыжкам, расстегивая наручники. Он услышал тихие шаги босых ног по деревянному полу. Костяшки пальцев погладили его щетинистый подбородок, поднимая, чтобы снять ошейник. Легким движением Винсент заправил спутанные мокрые от пота волосы Оливеру за ухо.

– Джейк, посмотри на меня.

Оливер попытался выполнить мягкий приказ, но веки были такими тяжелыми, что он никак не мог поднять даже их, не то что голову. В ушах грохотал пульс. С трудом Оливер взглянул на красивое, строгое лицо Винсента – темные брови встревоженно нахмурены, рот мрачно поджат, – и у него екнуло сердце. Боже, как он любил этого мужчину.

А он никогда не узнает, как сильно ты его любишь.

– Меня зовут не Джейк.

– Я догадался. И как же тебя зовут?

Зачем он сказал об этом Винсенту?

Оливер медленно и вяло покачал головой.

– Хорошо, – произнёс Винсент все тем же мягким тоном.

Стоило расстегнуть наручники на его запястьях, и у Оливера подкосились ноги. Сильные руки подхватили его, прижимая к твердой влажной от пота груди.

– Расслабься. Тебе надо прилечь.

Едва держась на ногах, Оливер позволил Винсенту помочь ему добраться до кровати и уложить на живот. Под щекой оказалась мягкая подушка. Кровать была такой удобной – не то что та, что у него дома. “Да потому что ты в чертовом борделе”.

– Мне нельзя здесь оставаться, – сказал он, попытавшись встать.

Матрас затрясся и прогнулся. Нежная, но твердая ладонь надавила ему между лопаток, безо всяких усилий удерживая на постели.

– Всего минуту. Тебе нужно отдохнуть.

Глубокий голос Винсента окутал его, рассеивая сомнения. “Минуту”, – пообещал он себе и сдался одолевавшей его усталости.

Глава Три

Тудум, тудум – размеренный стук пробился сквозь туман в голове. Не открывая глаз, Оливер повернулся на этот убаюкивающий звук, мазнув губами по мягким коротким завиткам на чужой груди. Большая ладонь приятно мяла его зад – умопомрачительно нежно и в то же время по-хозяйски. Было бы так просто снова закрыть глаза, но его член уже проснулся: полный нетерпения и жажды и требующий внимания. Зевнув, Оливер потянулся, прижимаясь к крепкому телу рядом с собой – голая кожа соблазнительно потерлась о такую же голую кожу, – и охнул, когда мышцы свело.

– Болит?

Глубокий ровный голос звучал так знакомо. Почти как…

Оливер резко сел и уперся ладонями в мускулистую грудь, вставая на колени.

– Полегче. Осторожно, а то что-нибудь себе повредишь.

Оливер испуганно опустил глаза на скрытое в темноте лицо Винсента. Они лежали вместе в постели, и Оливер спал прямо на его груди, как какой-нибудь тоскующий влюбленный дурак. А Винсент ему это позволял.

Тот слегка надавил на ногу Оливера, которая оказалась между его сильными поросшими короткими волосками бедрами.

– Осторожно, – повторил он.

Проклятье. Он чуть не заехал коленом Винсенту по яйцам. Оливер почувствовал, как от стыда краснеют щеки.

– Простите, – пробормотал он, отодвигаясь на край кровати и приглаживая руками волосы. В комнате было совсем темно. От пламени в камине остались одни тлеющие угли. В воздухе стоял густой запах пота и секса.

Почему Винсент все еще здесь? Ему следовало бы уйти, еще когда Оливер только заснул. Он не помнил, как его сморило. Он ничего не натворил? Не сказал того, чего говорить не стоило? Внутри поселился липкий холодный страх.

– Почему вы меня не разбудили?

– Тебе нужно было отдохнуть.

– Сколько я спал?

Матрас прогнулся.

– Недолго. – Когда ладонь Винсента легла на его бедро, Оливер вздрогнул – легкое прикосновение напугало его. – Больно?

– Немножко, – ответил он и подавил стон, когда Винсент начал медленными круговыми движениями гладить его спину, успокаивая ноющие мышцы и кожу. До этого Винсент к нему почти не прикасался, а сейчас вел себя так, словно они множество раз просыпались в одной постели. К этому новому расслабленному и ласковому Винсенту было трудно привыкнуть, и хотя Оливер знал, что ведет себя глупо, но его сердце бешено колотилось, в надежде на большее.

– А как больно? Хорошо или плохо? – спросил Винсент.

Оливер с трудом сдержал смешок. Ноющая боль стягивала кожу, напоминая о каждом жалящем поцелуе кнута. И ныла не только кожа. Он все еще ощущал Винсента внутри себя. Он еще долго не сможет сидеть, не вспоминая об этой ночи.

– Хорошо, – признался он, опуская голову и радуясь, что в комнате темно и Винсент не может увидеть улыбку на его лице.

Он почувствовал тепло чужого тела – Винсент придвинулся ближе. Наверное, все дело в мускулах, потому что от того исходил такой жар, как от пылающего огня. Оливер задрожал и смял в кулаках простыню, борясь с желанием повернуться и прижаться губами ко рту Винсента. Ему очень хотелось поцеловать того, но он сдерживался. Если бы Винсент отверг его, если бы отпрянул в отвращении, как ожидал Оливер, то его сердце не выдержало бы. Одно дело – трахнуться с мужиком, и совсем другое – целоваться с ним.

Винсент, не говоря ни слова, продолжал гладить его по спине. Он сидел за Оливером, поставив колени по бокам от его бедер. А потом движения его изменились. От предвкушения у Оливера зашевелились волоски на руках. Сильная ладонь скользнула по его груди и легла на шею, а пальцы обхватили подбородок. Не сопротивляясь, он послушно поддался этой руке и повернулся.

Твердые губы прижались к его губам. На мгновение от изумления в голове стало пусто. А потом Оливер приоткрыл рот. Шелковистый язык Винсента скользнул внутрь, лаская в глубоком чувственном ритме. Тело затопило чистое удовольствие. Кровь хлынула в пах, член налился. Оливер всхлипнул, но звук растворился в горячей глубине рта Винсента. Хотелось обнять его, прижаться крепче. Но он продолжал стискивать пальцами простыню, не шевелясь, просто наслаждаясь медленным, полным истомы поцелуем.

Прикусив напоследок нижнюю губу Оливера, Винсент отодвинулся, разорвав поцелуй.

– Тебе нужно побриться. – Едва слышный хриплый шепот.

Оливер рассеянно кивнул и облизнул губы, впитывая вкус Винсента. Наверное, он до сих пор спит. Ну конечно. Лорд Винсент Прескотт вовсе не целовал его только что, словно любовника.

Винсент вытянулся на кровати, подложив руку под голову. Длинное сильное нагое тело точно притягивало Оливера. Он повернулся, собираясь лечь рядом.

– Принеси мне бренди. На столике у двери должен быть графин.

Раздраженный скучающий тон вернулся. Тот же, каким Винсент говорил, когда только вошел в комнату. Оливер резко замер и тряхнул головой – действительность с треском обрушилась на него. Он в борделе изображает одного из работников. Поцелуй ничего не значил.

Ничего не значил для Винсента.

Оливер вскочил с постели, пошатнулся, но устоял на ногах. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и наконец разглядел маленький стол рядом с дверью. Руки дрожали, стекло звенело о стекло, пока он наливал бренди в бокал.

Он даже не знает, кто ты. Ему плевать. Стараясь не смотреть в глаза Винсенту, он пересек комнату, остро ощущая, как с каждым шагом между ног покачивается вялый член.

– Прошу, милорд, – сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Винсент приподнялся на локте. Забирая протянутый бренди, он задел рукой пальцы Оливера. По предплечью у него побежали мурашки, дыхание перехватило.

Он крутанулся на месте. Где же он оставил брюки? Нужно убираться из этой комнаты. Немедленно.

Комод. Он стоял у комода, когда Винсент приказал ему снять брюки. Оливер нашел их под смятой белой рубашкой Винсента. Схватив их, он краем глаза заметил что-то зеленое у зеркала: протянул руку и сжал пальцами нефритовую булавку.

– Погоди.

Оливер застыл в двух шагах от узкой двери. Сердце чуть не выпрыгивало из груди. Он сжал овальный камень в руке, вжимая его в ладонь, а Винсент тем временем сел и спустил ноги на пол.

– Принеси мой сюртук. Я должен тебе заплатить.

Он с трудом сглотнул, пытаясь побороть подступившую тошноту.

– Просто оставьте на комоде.

– Но?..

Оливер вышел из комнаты, не дожидаясь, пока Винсент договорит. Тяжело привалившись к двери, он стек по ней на корточки. Его сотрясала дрожь. Он уронил голову, спрятав лицо в коленях, пытаясь сдержать застрявший в горле всхлип.

Как, черт возьми, ему теперь смотреть в глаза Винсенту? Улыбнуться и поинтересоваться, как у него дела, когда они случайно столкнутся на улице? Он оставил клеймо в душе Оливера и походя разбил ему сердце. Как ему теперь быть? Как прожить всю жизнь без Винсента?

Невозможно. После этой ночи он просто не сумеет спать с другими. Винсент показал Оливеру самого себя с такой стороны, о которой он и не подозревал. Оставил абсолютно голым, обнажил душу, потребовал полной покорности, и Оливер послушно отдал ему себя. Винсент был таким холодным и беспощадным и в то же время таким правильным… самим совершенством. К этому так легко привыкнуть. Даже теперь, когда для Винсента он был всего лишь шлюхой, которую можно отыметь, Оливер желал его прикосновений, его внимания, похвалы.

Что, черт побери, позволило ему думать, что он сможет просто уйти от Винсента? Боже, в груди так ныло, что было больно дышать. Он не мог вспомнить, когда этот голод впервые завладел им. Когда подростковые желания сосредоточились на лорде Винсенте Прескотте и ни на ком другом. Когда дружба переросла в жажду большего. И все же это случилось, а теперь, после сегодняшней ночи…

Стиснув зубы, он подавил новую волну отчаяния, потерся лицом о колени и стукнулся затылком о дверь, моргая, вглядываясь в непроглядную темноту. Нужно собраться. В любом случае он не может прятаться тут всю ночь.

В голову вдруг пришла мысль, которой не стоило бы увлекаться. Приглашение к новой боли – для тела и для сердца. Даже думать об этом опасно, а риск… ох… если Винсент узнает, что Джейк – это Оливер…

Победы за игровым столом требуют слишком много времени. Ему необходимо что-нибудь, для чего нужен не навык, только слепая удача.

Книга ставок в “Уайтсе”.

Оливер был из тех, кого другие обычно не замечали. И как один из таких людей он слышал гораздо больше разговоров, чем следовало. Может, его способность притворяться мебелью поможет ему выиграть парочку пари?

В соседней комнате скрипнули половицы. Из-под двери Оливер увидел свет – Винсент зажег свечу. Наверное, он сейчас одевается и скоро заметит пропажу.

Оливер вскочил на ноги, нацепил брюки и сунул булавку Винсента в карман, затем схватил одежду, кучей валявшуюся на столике – очки со стуком упали на пол. Он вздрогнул и оглянулся на дверь, испугавшись, что Винсент придет проверить, что это был за звук. Пульс грохотал в ушах, пока он натягивал рубашку, жилет и сюртук. Шейный платок он засунул в карман. Натянул сапоги. Очки. И вышел из комнаты с одной единственной мыслью.

Первый четверг каждого месяца. И в мае Оливер сделает все возможное, чтобы в следующий визит Винсента в этот бордель свободным оказался только один мужчина.

оставить свою “спасибу”

*

– Желаете виски, лорд Винсент?

Винсент поднял глаза от газеты на лакея, стоявшего у его плеча.

“Вчера я поцеловал мужчину”.

– Да, и поскорее.

Лакей поклонился и ушел, петляя между другими членами.

Винсент снова уставился в “Таймс”. Как он ни старался, вспомнить, о чем читал, не мог. Раздраженно тряхнув головой, он потянулся за стаканом и осекся. Лучше бы лакею поторопиться.

Его окружали гул мужских голосов, звон стаканов, шорох газет: истинно мужские звуки. Сегодня он пришел в “Уайтс”, чтобы отвлечься. И все же войдя в двери, он в одиночестве устроился за столом в стороне от остальных.

“Я поцеловал мужчину”.

“Да, чертовски верно”.

Он скрипнул зубами. Что еще хуже – этим утром он посмотрел на календарь в кабинете и обрадовался, вспомнив, что в апреле всего тридцать дней. А потом сразу же отправился в “Уайтс”.

На кой черт он поцеловал его? Никогда раньше у него не возникало подобных желаний. Он давал мужчинам то, о чем они просили, в чем нуждались. Но Джейк не просил о поцелуе, а Винсент все равно прижался губами к его губам, скользнул языком в горячий, податливый рот и поцеловал.

И самое худшее – ему понравилось. Это было очень приятно. Более чем приятно. Это было правильно, как будто целоваться с Джейком – самая естественная вещь на свете.

Он напряженно выпрямился, краем глаза осматривая комнату. Кто-нибудь что-нибудь заподозрил? Это видно? Казалось, это выжжено у него на лбу. Его взгляд остановился на пожилом мужчине с аккуратно подстриженными седыми волосами – тот сидел у камина и разговаривал с братом Винсента, ненаглядным наследником. Благородный маркиз Сэй и Сел не обращал на Винсента ровно никакого внимания, но если бы он узнал, что его второй сын – чертов содомит… все надежды Винсента когда-либо заслужить хотя бы каплю уважения отца были бы тщетными. Пошли бы прахом.

Поморщившись, он опять уставился в газету. Нет, он не содомит. У него были женщины, и он никогда не подставлял другим задницу, впрочем, это не имело бы значения. Даже если забыть о повешении за мужеложство, лондонское общество не прощает тех, кто не соответствует его ожиданиям. Любые отклонения осуждались, неважно, серьезные или нет. А что может быть более серьезным отклонением, чем желание поцеловать другого мужчину?

Это все вина мадам. Она прислала ему Джейка, который без колебаний доверился ему. Который смотрел на него с такой тоской, словно не мог дышать без его прикосновений. И Джейк не играл. Это не было попыткой угодить клиенту. Его реакция – каждая отчаянная мольба о большем, каждый едва слышный всхлип – была искренней.

Винсент зло хмыкнул и поерзал в кресле. Ад и проклятье. Не дело щеголять эрекцией в “Уайтсе”. Нужно перестать думать о Джейке. Да что с ним такое? Никогда еще он не терял над собой контроль. Свои порывы он тщательно скрывал, спуская пар строго по графику. Во время каждой встречи он делал одно и то же, следя за всем, не выпуская из рук поводья.

Прошлая ночь была другой. Нахмурившись, он перевернул страницу газеты. Другой с того самого момента, когда он вошел в спальню, даже несмотря на то, как все кончилось. Но что плохого в том, что он задержался подольше? У парня был первый раз. Его неловкость и робость были тому подтверждением. Только бессердечный ублюдок мог бы бросить Джейка на полу, использованного и обессилевшего. Им руководило обычное человеческое сострадание, а вовсе не желание почувствовать, как к нему прижимается гладкое, стройное тело. Но абсолютное доверие Джейка – то, как спокойно он спал и как ровно дышал – вызывало в Винсенте такое желание защитить того, что он просто не мог оставить Джейка, пока не убедится, что тот в порядке.

А еще он потерял свою булавку для шейного платка. Вот, что бывает, когда бросаешь одежду где ни попадя. Ему так не терпелось уйти, сбежать и забыть о треклятом поцелуе, что он даже не стал ее искать. И единственная вещь, доставшаяся ему от деда, теперь навсегда потеряна. Скорее всего, какая-нибудь служанка отыщет ее, когда будет убирать в комнате, и обменяет на бутылку джина. Замечательно!

Облокотившись на стол, он потер виски. Куда уж лучше? Теперь у него еще и голова раскалывается. Где чертов лакей? Он поднял глаза.

Опустив голову и согнувшись, к его столику шел лорд Оливер Марсден. При виде привычно помятого сюртука и криво повязанного платка на шее пульсация в висках Винсента пошла на убыль.

– Марсден, – позвал он.

Остановившись, тот вскинул голову.

– А… Прескотт. Добрый день.

– Да уж, день. – Перед ним поставили стакан виски. Винсент сердито зыркнул на лакея, возникшего у его плеча. – Еще стакан для лорда Оливера, и на этот раз поживее. – Он перевел взгляд на Марсдена и махнул рукой на кресло напротив. – Присаживайся.

Марсден замешкался, но сел, правда, на мгновение поморщился.

– Я тебя от чего-то отвлекаю?

– Нет, нет. Я просто, – пожал плечами Марсден, – собирался заглянуть в книгу пари.

– Ты в последнее время довольно азартен. Я слышал о твоем вояже по игровым столам в прошлом месяце. Впечатляет. Но будь осторожнее, прошу. Это слишком сильный наркотик.

– Мне это известно, – ответил Марсден, кинув на Винсента понимающий взгляд из-за слегка погнутых очков.

Винсент внутренне поморщился.

– Прости. Я не собирался намекать на твое сходство с отцом.

Марсден вздохнул:

– Но ведь ты прав. Я абсолютно не хочу становиться таким же. У отца хотя бы есть титул, чтобы спасаться от долговой тюрьмы. – Покачав головой, он провел ладонью по темным волосам. Волосам, которые выглядели так, словно стригли их каким-нибудь мачете.

– Ты что, сам подрезал? – изумленно спросил Винсент. И как можно умудриться так обкромсать волосы, оставив их при этом слишком длинными?

– Подрезал?.. А, ты про волосы. Да.

Винсент закатил глаза.

– Марсден, дорогой мой, ты же знаешь, что для этого есть специально обученные люди? Их называют камердинерами. Это те же, кто гладит твои сюртуки и повязывает шейные платки.

Марсден нахмурился, щеки порозовели от негодования, полные губы поджались.

– У меня нет камердинера, Прескотт.

– У меня есть. Заезжай ко мне, и он все сделает.

– Благодарю, но я как-нибудь сам. – Он заправил волнистую прядку за ухо и выхватил виски у лакея, прежде чем тот успел поставить стакан на стол.

Опустошив глотком половину, Марсден будто чуть успокоился. Откинувшись на спинку кресла, он снова стал тем спокойным и сдержанным парнем, которого Винсент знал с детства. Возможно, знакомые Винсента и не одобряли их дружбу, но для него не имело значения то, что неудачника-отца Марсдена считали плохой компанией, как и то, что у Оливера редко когда водились деньги. Лорд Оливер Марсден был его другом, и хотя с их последней встречи прошли недели, нет, даже месяцы, Марсден умел держаться так, словно прошло всего ничего.

– Как твоя поездка за город? – спросил Марсден.

– Продуктивно. – Винсент самодовольно улыбнулся. – Земля в Ротерхэме принесет немало денег в этом году и в следующих.

– Твой отец наконец-то передал ее тебе?

– Нет, я купил ее прошлой осенью. – Винсент всегда хотел эту землю. Всегда знал, что это не просто ненужный придаток к Сэй и Сел. – Мы нашли угольную жилу, к тому же немаленькую.

– Так держать, Прескотт. Твой отец, должно быть, под впечатлением.

Назад к карточке книги "Связанные обманом (ЛП)"