Текст книги "Связанные обманом (ЛП)"

– Ты новенький, да?

– Эээ… да, – ответил Оливер в спину служанке, поднимаясь вслед за ней по ступенькам, и облегченно вздохнул, поняв, что она не узнала в нем одного из бывших клиентов заведения. Хотя он нечасто видел слуг борделя в свои прошлые визиты, такой огромный дом было трудно содержать без небольшой армии людей. И если эта девушка решила, что он из работников Делакруа, то поправлять ее ни к чему. Чем меньше человек знает о том, кто он такой, тем лучше.

Он подъехал к задней двери борделя – как и советовала мадам вчера днем, – где его и встретила эта служанка. Последние тридцать четыре часа тянулись медленнее, чем можно было себе представить. Но он наконец-то здесь. Время пришло. Поправив сюртук, Оливер в очередной раз попытался сдержать возбуждение.

Узкая лестница перешла в такой же узкий коридор. Наверное, здесь помещения для слуг. Девушка открыла дверь и жестом пригласила Оливера войти. Комната оказалась небольшой, здесь стояли только деревянный стул с прямой спинкой и стол на тонких ножках.

– Где Делакруа нашла тебя? – спросила она.

Он открыл рот и тут же закрыл его. Где хозяйки борделей находят мужчин для своих заведений?

Девушка пожала плечами, видимо, поняв, что ответа не дождется.

– Просто ты не похож на тех, кого она обычно нанимает.

Уставившись на носки своих сапог, он сунул руки в карманы. Совсем необязательно было напоминать о его невзрачности. За эти годы он не раз бывал у мадам Делакруа. Каждый снятый им парень был эталоном мужественности, и все же никто и близко не походил на Винсента, каким представлял его себе Оливер. Их плечи казались ему недостаточно широкими, тем немногим, у кого были голубые глаза, было далеко до того насыщенно-синего цвета летнего неба, и ни один из них не обладал этим низким, вкрадчивым голосом, который действовал на Оливера не хуже бутылки хорошего виски.

– Можешь оставить одежду здесь. – Девушка махнула рукой на деревянные крючки на стене. На самой служанке было простое коричневое платье и белый чепец, прикрывавший русо-каштановые волосы. Ей было не больше восемнадцати, но манера держаться выдавала ее опыт в том, что касается работы борделя.

Подцепив спинку стула за перекладину, она открыла узкую дверь и вынесла стул в соседнюю комнату.

Не зная, что делать, Оливер последовал за ней. Здесь кто-то уже зажег свечи и развел огонь. Мебель и паркет красного дерева ухоженно блестели. На стенах были кремовые с шоколадным узором обои, а у камина стояла пара удобных на вид черных кожаных кресел. Спальня понравилась бы Винсенту. Чистая, опрятная и все же мужская – все на своем месте, кроме стула с прямой спинкой, стоящего в нескольких футах от изножья кровати.

Металлический звон заставил его повернуться к комоду. Нагнувшись, служанка искала что-то в нижнем ящике, а потом развернулась и снова подошла к стулу.

Глаза Оливера изумленно распахнулись, когда он увидел, что она держит в руках. Кожа пошла мурашками от неприятного предчувствия, волосы на затылке зашевелились. Забравшись на стул, девушка протянула руку и повесила цепь на крюк, свисавший с потолка. Приспособление представляло собой треугольник – цепь и трехфутовая перекладина, соединявшая концы. Поджав губы, служанка поправила ее так, чтобы перекладина висела параллельно полу.

Сердце бешено застучало о ребра. Это предназначается для него. Он знал наверняка.

Девушка вернулась к комоду. Открывая и задвигая ящики, она стала вытаскивать предметы и складывать их наверх. Четыре крепких кожаных наручника, отделанных металлом, два поменьше и два побольше. Еще одна металлическая перекладина с крючьями на концах. Две бутылки, наполненные золотистой жидкостью – как подозревал Оливер, маслом. Белое махровое полотенце. Металлическое кольцо пару дюймов в диаметре. Мраморные дилдо и анальные затычки разных размеров. Плетеный кожаный кнут. Плеть-девятихвостка. Деревянная шлепалка, помнится, такая же была у директора его старой школы. Он шагнул ближе и поправил очки. А это что, собачий ошейник?

Иисусе. И все это для него. Наверное, это не та комната. То, что Винсенту нравятся мужчины, само по себе шокирующе. Да, это сыграло Оливеру на руку, хотя все равно было неожиданно. Но это? Это точно не подходило консервативному мужчине, которого Оливер знал с детства.

Девушка не стала спрашивать у него имя. Наверное, приняла его за другого. Он откашлялся:

– Прошу прощения, мисс. Я здесь для лорда.

– Да. – Она сунула одну из бутылочек с маслом себе в карман и подошла к умывальнику у узкой двери.

– Лорда Винсента Прескотта.

Она налила в чашку воды из кувшина.

– Да, его светлость скоро прибудет.

Сердце Оливера пропустило удар. Пресвятая богоматерь! Он снова повернулся к комоду, посмотрел на эти кожаные наручники. При мысли о подчинении Винсенту по спине вдруг пробежала дрожь предвкушения. А потом в животе вырос свинцовый ком. Что если Винсент пристегнет его к перекладине и зажжет свечи? Он не сможет ничего сделать, чтобы скрыть свое лицо. Поведя плечами, он запустил пальцы в волосы.

Служанка вытащила с нижней полки умывальника еще два белых полотенца и положила одно рядом с чашкой. Оставив бутылочку с маслом и другое полотенце на прикроватном столике, она оглядела комнату, видимо, проверяя, все ли на месте. Ее взгляд остановился на Оливере, который все еще стоял у одного из кресел. Она тихо вздохнула. Карие глаза сочувственно смягчились.

– Незачем так переживать. Его светлость очень хороший, и у него легкая рука. Он не оставит никаких шрамов. Если тебя это успокоит, он был любимцем Камерона. Тот ужасно надулся, когда Делакруа сказала ему, что сегодня ты займешь его место.

Оливер и так знал, что Винсент был фаворитом светловолосого Адониса. Именно Камерон стал бросать намеки о красавце-лорде, с которым виделся раз в месяц, чтобы Оливер угадал, о ком речь. Если уж на то пошло, быть фаворитом Камерона следовало бы самому Оливеру. Вряд ли многие патроны платят за то, чтобы их трахнули, а не наоборот.

– Я не переживаю, – ответил он, борясь с желанием поежиться.

Она пожала плечами:

– Снимай всю одежду, кроме брюк. Если носишь панталоны, тоже снимай. Его светлость захочет, чтобы ты был готов к его приходу.

Она забрала стул и вышла из комнаты.

Во что он, черт побери, ввязался? Но нет, оно того стоит. Это его единственный шанс побыть с Винсентом, и он не пойдет на попятный. Оливер громко сглотнул. Чего бы то ни стоило.

С трудом оторвав взгляд от железной перекладины, висевшей на цепи, он начал раздеваться.

– Проклятье, – пробормотал он, борясь с узлом шейного платка. Он никогда не умел их завязывать, а сейчас эта зараза не желала расплетаться. С помощью зеркала над умывальником ему наконец удалось снять треклятый платок. Бросив смятую тряпицу на пол, Оливер изучающе уставился на свое отражение.

Он выглядел еще неряшливее обычного. Если повезет, это и плохое освещение помогут провести Винсента. К тому же он специально избегал встреч с другом с тех пор, как тот вернулся из загородной поездки – ни к чему было мозолить тому глаза. Четырехдневная щетина скрывала подбородок, а еще Оливеру очень нужно было подстричься. Темные кудри, растрепавшиеся от его привычки ерошить их, доходили до самого подбородка. Обычные карие глаза смотрели на него из-за очков в проволочной оправе. Он прекрасно понимал, почему Винсент никогда не проявлял к нему никакого интереса, кроме дружбы. Все в Оливере было невзрачным. Средний рост. Среднее телосложение. Средний ум.

Он фыркнул и стал расстегивать простой коричневый сюртук. Если растешь с человеком, которому все, чем бы он ни занимался, удается в совершенстве, как никогда ощущаешь свои недостатки. Не то чтобы он завидовал успехам Винсента. Он испытывал к тому лишь восхищение.

Ну, это не совсем так, конечно. Что-то куда большее привело его в эту спальню.

Воспользовавшись специальным приспособлением у камина, он стащил с себя сапоги. Закончив раздеваться, как советовала служанка – а скорее, как желал сам Винсент, – он собрал одежду и оставил ее стопкой на небольшом столике в смежной комнатке. Он шагнул обратно в спальню, потом развернулся, снял очки и спрятал их в карман сюртука.

Если повезет, Винсент будет держаться достаточно близко, чтобы Оливер и так его видел. Он почти с нетерпением ждал, когда узрит лорда Винсента Прескотта без его безукоризненной сделанной на заказ одежды. Этой картиной ему придется довольствоваться всю оставшуюся жизнь, и он не желал что-нибудь упустить.

Одну за другой он погасил все свечи, так что вскоре спальню освещал лишь огонь в камине, света было так мало, что в углах комнаты засели черные тени. Оливер стал нервно мерить шагами спальню, чувствуя, как ткань брюк трется о его член. Ходить без панталон оказалось довольно приятно, хоть и непривычно. Это ощущение смешивалось с предвкушением и страхом, натягивая и без того измученные нервы.

Взгляд упорно падал на комод и металлическую перекладину на цепи. Перед глазами одна за другой вспыхивали картинки. Вот он стоит прикованным к этой перекладине, Винсент у него за спиной, проталкивает в него скользкие от масла пальцы, глубоко, подготавливая. Все внутри словно плавится от желания…

Оливер споткнулся. Нет, он хотел большего. Он хотел Винсента. Хотел, чтобы тот взял его, и если это значило, что нужно надеть наручники и ошейник и вытерпеть порку, то он пойдет и на это.

Из-за закрытой двери послышался звенящий женский смех. Оливер замер и насторожился. А вот и низкий раскатистый мужской голос.

Он приехал.

Оливер спешно оглядел комнату, не зная, что делать. Сесть, остаться стоять, забраться на постель? Возбуждение и почти паника схлестнулись, смешавшись в ядовитый коктейль.

Щелкнула ручка, и дверь распахнулась.

Глава Два

В спальню вошла миниатюрная блондинка – за руку она вела мужчину. В свете из коридора вырисовалась высокая, широкоплечая фигура. Шесть футов два дюйма, если точнее – ровно на четыре дюйма выше Оливера.

Мужчина развернулся, чтобы закрыть дверь, и Оливер заметил, как что-то зеленое сверкнуло у него под подбородком. Без очков с такого расстояния Оливер не мог разобрать черты, но знал точно, что это Винсент. Он единственный из всех знакомых Оливера закалывал шейный платок нефритовой булавкой.

– Желаете бренди, милорд? – спросила женщина, шагнув куда-то в темноту у стены.

– Нет, благодарю.

От этого глубокого, мягкого голоса у Оливера перехватило дыхание. Его плоть заинтересованно дрогнула, натягивая ширинку брюк. Он уже не первый раз возбуждался, просто слушая, как Винсент говорит. Это чертовски неловко, когда сидишь в игорном клубе или в “Уайтсе”, или танцуешь на балу, или… да где угодно.

И, боже, Винсент вдруг посмотрел прямо на него. Оливер почувствовал тяжесть этого взгляда и отодвинулся к креслу – подальше от огня камина.

– Холли?

– Ах да, милорд. – Она встала перед Винсентом. – Камерон сегодня занят. Мадам Делакруа лично выбрала для вас другого. Уверяю, он вас не разочарует.

– Хмм. – Винсент потер подбородок.

У Оливера задрожали колени, и он ухватился за спинку кожаного кресла. Что если Винсент откажется от него? Что если одного взгляда через темную комнату достаточно, чтобы признать его недостойным?

– Сойдет и этот.

Оливера затопило облегчение, хотя особой радости в голос Винсента не прозвучало. Тон казался скорее скучающим.

– Могу я быть еще чем-нибудь для вас полезна, лорд Винсент? – спросила женщина, и в ее вопросе явно читалось приглашение. Бледная рука погладила рукав его темного вечернего сюртука.

– Нет.

Должно быть, она привыкла к отказам, потому что просто поклонилась и направилась к двери, проходя мимо Оливера, она провела кончиком пальца по краю комода и прошептала:

– Постарайтесь не кричать слишком громко. Вы потревожите других гостей.

Ее ухмылка сказала все.

Открыв рот, он проводил взглядом ее спину. Узкая дверь захлопнулась, и он вдруг сообразил. Проклятая мадам с самого начала знала, что ждет его этой ночью. Стоило бы прочесть все по ее жеманной улыбочке и последним адресованным ему словам, но он слишком радовался возможности побыть с Винсом.

– Как тебя зовут?

Он резко повернулся к Винсенту. В голове вдруг стало пусто. Почему он раньше не додумался выбрать имя?

– Джейк, – выпалил он, вспомнив имя пса, который был у него в детстве. Того, что так и не научился команде “сидеть”.

Широкими легкими шагами Винсент прошел на середину комнаты.

– Джейк, почему ты не зажег свечи?

– Мне так спокойнее, – ответил он, опустив голос и старательно копируя акцент служанки. – Вы не против, милорд? Здесь не так уж темно, ведь в камине огонь.

– Я подумаю. – Остановившись у комода, Винсент поднял кожаные наручники. Звякнул металлический замок. – Не помню, чтобы Делакруа упоминала мужчину по имени Джейк.

– Я новенький.

– Насколько новенький?

– Вы мой первый клиент.

Руки Винса на металлической пряжке наручников застыли. Напряженная поза явно выдавала неуверенность.

– Я хочу этого. Хочу вас, милорд, – сказал Оливер, отчаянно желая, чтобы Винсент согласился.

Снова звякнул металл.

– Мне нравится, когда ты зовешь меня “милорд”. Это приятно. Скажи-ка, Джейк, ты умеешь подчиняться приказам?

– Д-да.

– Тогда мы с тобой поладим. Подойди.

С трудом заставив себя разжать пальцы, Оливер послушно сделал, как было сказано, остановившись прямо перед Винсентом – так близко, что можно было вдыхать его соблазнительный запах. Ни йоты одеколона, только чистая мужская кожа, крахмал от шейного платка и что-то еще, что-то неоспоримо винсентовское. Золотистый свет из-за спины Оливера почти не доходил до того места, где они стояли, так что он едва различал строгие черты: нос с горбинкой, квадратный подбородок, решительный изгиб губ. Губ, которые он хотел почувствовать на своих.

Хотя Оливер почти ничего не видел в тускло освещенной комнате, он знал, что глаза у Винсента поразительно синего цвета, такого, что на менее мужественном лице они показались бы слишком женственными. И эти изумительные глаза сейчас рассматривали его тело. Оливер тут же наклонил голову, прячась от внимательного взгляда за длинными темными волосами.

– Тебе не помешало бы побриться.

И почему он не подумал, что четырехдневная борода Винсенту вряд ли приглянется?

– Прошу прощения, милорд.

– Ну, сейчас мы все равно ничего не можем с этим поделать. – Тот как будто задумался. – Сними брюки, – вдруг сказал он небрежно.

Не поднимая головы, Оливер дрожащими руками расстегнул пуговицы и высвободил ноги из штанин. Его член выгнулся навстречу Винсенту в молчаливой, но очевидной просьбе, чтобы его потрогали. Оливер стоял абсолютно голый, в то время как Винсент даже не снял сюртука.

Его костюм был как всегда безупречен: вроде бы черный сюртук, хотя, учитывая желтый шелковый жилет, может быть и темно-синий. Хрустящий белоснежный платок на шее завязан каким-то замысловатым узлом, концы заколоты нефритовой булавкой. Из-под длинных темных брюк выглядывали блестящие носы вечерних туфель.

– Протяни руку.

Оливер замешкался. Его рука дрожала, пока Винсент застегивал на запястье наручник. Достаточно свободно, чтобы не передавить ток крови, но тем не менее достаточно туго, чтобы высвободиться было невозможно. Кожа оказалась мягкой и теплой после рук Винсента.

Застегнув второй наручник, тот спросил:

– Тебя раньше связывали?

– Нет.

– Нервничаешь?

– Немного, – признался Оливер неровным голосом. Нет смысла это отрицать. От напряжения, волнения, собственной наготы и близости Винсента его просто трясло.

– Не нужно. – Голос Винсента смягчился, став успокаивающим. – Если захочешь остановиться, просто скажи. Я о тебе позабочусь, Джейк, главное, чтобы ты мне позволил.

Оливер кивнул.

– Молодец. А теперь встань на место.

Оливер громко сглотнул и направился к перекладине с цепями – его член упруго покачивался от каждого шага.

– Подними руки.

Оливер не стал тратить время. Он поднял руки, пока не коснулся пальцами прохладного металла цепи. Опустив подбородок, он из-под ресниц стал смотреть, как приближается Винсент. В его движениях не было спешки или нетерпения. Он шел так, словно связать кого-то для него было чем-то привычным.

Винсент остановился рядом. Ткань его сюртука зашелестела, когда тот потянулся к наручникам. Только сила воли помогла Оливеру устоять перед желанием посмотреть. Вместо этого он не отводил глаз от комода. Конец кнута свисал с края, блики плясали на полных масла стеклянных бутылках, бросая тени на другие предметы. Интересно, Винсент все перепробует на нем? Или это зависит от настроения? Или оттого, насколько хорошо он выполняет приказы?

А чтобы Винсент отшлепал его, нужно вести себя хорошо или плохо?

Член одобрительно дрогнул. Оливер инстинктивно потянулся, чтобы обхватить его рукой, но услышал звяканье цепей, застыл и поднял голову. Металлическое кольцо наручника на правой руке было прикреплено к перекладине зажимом. То же и со второй рукой.

От паники его охватил озноб. Закрыв глаза, он попытался успокоиться.

– Сделай глубокий вдох, – произнес ровный голос из-за спины.

Оливер схватил ртом воздух, который не желал добираться до легких. Что если Винсент зажжет свечу? Что если оставит его здесь одного?

– Давай, – резко скомандовал Винсент, схватил его за волосы и потянул.

Оливер вздрогнул. Боль прорвала удушливый туман, норовя сорвать слово “хватит” с его языка. Он глубоко вздохнул, расслабляя мышцы на выдохе.

– Умница. – Голос Винсента тек из-за плеча теплым медом. Пауза. – Все в порядке?

– Да, – ответил Оливер, кивая. И удивительно, но он не соврал. Предвкушение вернулось – словно зуд, не давая ему отвлекаться на что-то еще. Винсент о нем позаботится, главное – довериться ему.

Винсент подошел к комоду и развернулся, держа в руках наручники побольше и вторую перекладину. Он сел на корточки, так что его голова оказалась в каких-то дюймах от члена Оливера. Сюртук обтянул широкие плечи и спину, пока он застегивал наручники на лодыжках своего пленника.

Оливер стал сжимать и разжимать пальцы. Чертовски хотелось запустить их в эти аккуратно причесанные темные волосы, схватить, потянуть, так, чтобы Винсент запрокинул голову, и толкнуться членом в его рот. В горле завибрировал стон.

Посмотрев наверх, Винсент вскинул бровь.

– Расставь ноги шире.

Он подчинился, раздвинув ноги на ширину перекладины.

Винсент закрепил ее между его лодыжек, а потом снова подошел к комоду и вернулся с собачьим ошейником.

– Подними подбородок.

Выпрямив спину, Оливер сделал, как приказано. Прикрыв глаза ресницами, Винсент занялся застежкой. Но стоило тому убрать руки от горла Оливера, и он снова опустил голову, заслоняя лицо волосами и радуясь, что двухдюймовая полоска гладкой кожи, обхватившая его шею, не помешала. Если повезет, этого и темноты будет достаточно, чтобы провести Винсента.

Тот сделал шаг назад и, скрестив руки на груди и слега склонив голову набок, оглядел Оливера.

Нравится ли ему то, что он видит? Мужчина в ошейнике, почти неспособный пошевелиться, с широко раскинутыми руками и ногами и скованными запястьями и лодыжками. Абсолютно беспомощный… и все же каждый дюйм его тела словно гудел от возбуждения. И как Винсенту удалось приковать его, почти не прикасаясь? Ухоженные пальцы ни разу даже не задели его горло.

Винсент расстегнул и скинул сюртук, открывая желтый шелковый жилет и рукава белой батистовой рубашки. Каблуки вечерних туфель гулко застучали по полу, когда Винсент подошел к камину и кинул сюртук на спинку кресла. Присев на корточки, он подкинул пару поленьев в огонь – дерево потрескивало и пощелкивало, пламя ярко полыхнуло, прежде чем чуть успокоиться. Когда Винсент снова повернулся к Оливеру, в его походке чувствовалось нетерпение.

Он медленно обошел Оливера кругом и остановился за ним.

– Худой, но сильный. – Он провел ладонями по спине Оливера – кожу под его руками покалывало. – Красивый, – прошептал Винсент, обхватывая его ягодицы и щекоча большими пальцами впадинку между ними.

Закрыв глаза, Оливер жадно впитывал его прикосновения. Он никогда не был красивым, но благоговейный шепот Винсента почти заставил его поверить.

– Я сделал тебе комплимент, Джейк.

Оливер закусил губу. В голосе Винсента прозвучало раздражение. Он что, ожидал ответа?

– Эээ, спасибо, милорд?

– Молодец, не забывай об этом впредь. – Винсент потянулся и коснулся двумя пальцами губ Оливера. – Оближи их.

Открыв рот, тот вобрал в себя пальцы, обвел костяшки языком, наслаждаясь солоноватым вкусом кожи Винсента. Пососал и втянул их еще глубже, словно сосал член, а не пальцы.

За спиной раздался едва слышный стон.

– Хватит. Пусти.