Текст книги "Антигерой (СИ)"
Автор книги: Ася Пожарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Паркуюсь около их дома, из которого доносятся громкие крики, и время от времени бьется посуда. Черт, почему в моей жизни и дня не может пройти спокойно?
– Ника, тебе семнадцать лет, ты издеваешься? – Фил громко кричал на сестру.
– Да я тебя забыла спросить, что мне делать. Спасибо, без твоего участия в жизни жила, и еще проживу, – но Ассоль не оставалась в долгу.
– Привет, у вас тут жарко, – я появился, видимо, не вовремя, Глеб только собирался открыть рот.
– О, и ты тут. Тоже жизни приехал меня поучить? Вы как две курицы наседки, пора смирится, что я уже выросла, – непонятно, почему такой кипишь, в прошлый раз Вероника пробила себе нос, тогда хотя бы очевидно все было.
– Ника, – толи прокричал, толи прорычал Глеб.
– Спокойно, курица наседка не обидчивая. Может, объясните, что здесь происходит? – я вопросительно глянул на красных от злости брата и сестру.
– Да вот, моя сестричка любимая решила татуировку набить, больно умной и взрослой себя возомнила.
– А ты считаешь иначе? – рявкнула Вероника, случайно уронив со стола стакан.
– Да! Пока ты находишься под моей опекой, и финансовым обеспечением будешь делать, что я скажу, – Фил был на пределе, у него нервно сжимались кулаки, дергался кадык, ходуном ходили желвака.
– У нас, насколько я помню, крепостное право отменили, – а Вероника только и рада его из себя вывести.
– Ничего, я инициирую его возвращение, по крайней мере, в нашем доме.
– Ты меня всю жизнь будешь упрекать в том, что даешь мне деньги? Я не просила брать надо мной опеку, отправил бы в детдом, проблем не было бы, – Ника начинает переходить черту, и, возможно, сама это понимает, ведь с каждым ее словом, в глазах начинает воспламеняться обида и страх. Фил никогда бы не отдал ее никому, даже с таким своенравным характером. Безусловно, ей не хватает внимания, семейного тепла, но Глеб слишком занят, чтобы успевать и первое, и второе. И в этой ситуации, я не понимаю кого мне жаль больше.
– Фил свали, – я кивну другу на дверь. Он несколько раз недовольно открыл рот, но ушел, громко хлопнув дверью, сначала одной, а потом, кажется и входной.
– Будешь мне мозги вправлять? Не получится, – он нервно взмахнула волосами, и пошагал к двери.
– Стоять, – остановилась. – Если ты, дорогая моя, позиционируешь себя как взрослая, то будь добра отвечай за свои слова.
– Но…
– Молчать, сейчас я говорю. Глеб крутиться как проклятый. Он учится, уже руководит не маленькой компанией, помогает с альянсом, а ты вместо того чтобы ему помочь, только вставляешь ему палки в колеса. Ты думаешь, что ему легко? Что он просто забил на твою важную персону, и прожинает жизнь? Он делает все, чтобы обеспечить жизнь тебе, такую в которой ты себе ни в чем не будешь отказывать. Он ради тебя, отдает все, а ты ведешь себя как глупая малолетка. Ника, я знаю, что ты скучаешь за родителями, знаю, что хочешь внимания. Но поверь, если бы ты вела себя немного иначе, время, которое вы тратите на вечные склоки, могло бы уходить на семейные вечера, на спокойное общение, на совместные походы в кино. Не только ты ему нужна Вероника, он нуждается в тебе, также сильно, как и ты в нем.
Flashback end
– Прием! Земля вызывает Яна, – неугомонная Шахова, все-таки влезла в мое личное пространство, и дернув меня за рукав рубашки, помахала ладонями перед моим лицом.
– Ника, отпусти, – я, с огромным усилием, выдернул свою руку из ее, казалось бы, таких слабых, а нет, в ней силушки о-го-го.
– Ты чего, спишь на ходу? – она заинтересовано заглядывала мне в глаза.
– Я не сплю, задумался, – устало провожу руками по лицу.
– О чем? Или будет точнее о ком? – Ника загадочно дергает бровями. Вот уж, неугомонная девчонка.
– Можно, ты хотя бы в мои мысли лезть не будешь? – я вопросительно приподнимаю бровь.
– Пф, больно надо, – она недовольно отворачивается и принимается клацать ногтями по телефону.
– Ян, что ты думаешь делать дальше, – Ник, который был каким-то загруженным весь вечер, устало провел рукой по волосам.
– Честно, мне даже представить трудно. Сегодня ничего, завтра поедем на базу, будем вместе думать. Нику под тотальный контроль, подругу Белокрыловой тоже. Анфиса пока здесь останется, а дальше посмотрим.
– Тогда на сегодня мы свободны?
– Да, езжайте домой отдохните. Завтра сбор на базе в десять. Можете остаться здесь, – обычно, после этого предложения все расходились по «своим» комнатам в мое доме. Но, на удивление, сегодня все поехали домой. Я созвонился с ребятами из нашей опергруппы, и дал установки на завтра. Сходив в душ, и уже почти умостившись спать, я все-таки вышел из комнаты и заглянул к моей неожиданной гостье. Спит, трогательно сложив ладони под головой, и скрутившись в крохотный клубочек.
Глава 9
Не грусти родная,
скоро снег растает,
Потом рукой подать до мая
мы будем вместе,
обещаю.
POV Ян
Мне показалось, что я только сомкнул глаза, когда с лестничной клетки, послышались странные шорохи. Огнестрельное оружие, которое всегда лежало в тумбочке около кровати перекочевало ко мне в руки. Казалось бы, территория моего дома, одно из самых безопасных мест в городе, но доверять с каждым годом, ве чае и чаще приходится только себе. Приоткрыв дверь, вопросы отпали сами собой. Анфиса, прислонившись к стене и слегка согнувшись крепко держалась за плече. Она, скорее всего, заблудилась в темноте и, касаясь руками стены, искала лестницу.
– Анфиса? Ты чего здесь? – в ответ я получил несколько всхлипов. – Что случилось? – сунув пистолет, за пояс штанов, которые успел натянуть, я подошел к ней ближе. – Сильно болит? – она мне не отвечала, жалась к стенке, и время от времени коротко всхлипывала.
– Да, – слабый писк сорвался с ее губ.
– Пойдем, – подхватив Анфису за талию, я потянул ее к себе в комнату. Усадив на огромную кровать, застеленную черным постельным бельем, я пошел в свою ванну. Дом был построен так, что личная ванна была только в моей комнате, и комнате в которой обычно оставался Ник. В одном из ящиков была аптечка, в которой всегда находилось обезболивающее. Взяв чистые шприцы, ампулу, спирт, ватку, я вернулся к своему «пациенту».
– Снимай кофту, – я ожидал чего угодно, но не молчаливого согласия. Она, слегка морщась, стянула с себя серую толстовку. Аккуратный кружевной лифчик, белого цвета, и слегка бардовые бинты ждали меня внизу. Под ее грустным взглядом я набрал содержимое ампулы в шприц, выпустив воздух, я протер спиртом место укола. Я еще не успел коснуться ее острого плеча рукой, когда она уже успела слегка дернутся в сторону, в надежде увернутся от иголки.
– Боишься? – гляну на ее слегка дрожащие руки.
– Боюсь, – тяжело выдохнула.
– Говорят у меня легкая рука, – подмигнул ей.
– Наверно лично с тобой незнакомы, – ну что за идиотка? Находится в плачевном положение, и успевает дерзить.
– Не могу, не согласится. Когда нужно рука у меня что надо, – заняв ее разговором, я за пару секунд, крепко придержав ее свободной рукой, ввел лекарство прямо рядом с раной. Она зашипела от боли. Ее глаза которые были отчетливо мне видны, благодаря свету настольной лампы, заблестели от слез, – Готово, сейчас сменим повязку и можно идти спать.
– Слушай, ты прости, что тебе приходится со мной возиться, – она мужественно терпит, когда я снимаю с нее слегка засохшие бинты, стараясь не причинять ей боли. – Но помни, я тебя об этом не просила, – хмурится, когда я усмехаюсь.
– Помню, я помню, – обработав края раны, я наматываю чистый бинт. На девочку явно подействовало лекарство. Анфиса, склонив голову, на бок, прикрывает глаза, еще секунда и уснет прямо здесь.
– Есть, – поднимаюсь с корточек, на которые мне пришлось присесть в процессе, чтобы лучше видеть рану.
– Спасибо, – рыжая, схватив свою кофту, спешит ретироваться из комнаты, ловлю ее за руку.
– Все будет хорошо, – не знаю, зачем я ей это говорю, наверно не привык, что девчонки смотрят на меня с таким животным ужасом в глазах, и дрожат от страха когда приближаются в радиус ста метров. Мне почему-то захотелось ее расположения, чтобы со мной она общалась также легко как, например, с Ником. Я не снимаю с себя ответственности, и принимаю то, что в большой степени по моей вине, она сейчас страдает, но ведь она виновата ровно столько же, и ненавидеть меня за это просто глупо. Особенно учитывая, что я сейчас главный человек, от которого она зависит.
– Я знаю, – она коротко вздыхает, и тихо прикрыв дверь уходит.
Оставшиеся пару часов, мне не спится. Кручусь в кровати, считаю овец, и вся эта хрень, которая ни черта не помогает. Перед глазами ситуация котороя произошла днем. Черт! Как я мог так протупить? Хочу вернуть время обратно, чтобы если и совсем не знакомится с Анфисой, то хотя бы спасти ее от пули. Что если бы радиус выстрела сместился на несколько сантиметров? Я бы смог простить себе смерть невинного человека, по моей воле?
В конце концов, забив на эти глупые мыли, что клеваи мой мозг как надоедливые дятлы, надеваю спортивные штаны, и спускаюсь в спортзал на цокольном этаже дома. Потратив часа два метел грушу, и тягая метал, я конкретно выдохнулся.
Время поджимает, я спускаюсь на кухню, и принимаюсь готовить завтрак. Обычно я забиваю на это дело, и питаюсь тем, что под руку попадет. Но вспоминая свою гостью, очень хочется, чтобы она не голодала весь день. Не сказать, что я сильно повар, но яичница получается очень даже. Быстро забросив ее в рот, перевожу взгляд на левое запястье, на котором обычно находятся часы, и обнаруживаю, что они остались в комнате. Чертыхнувшись, поднимаюсь на второй этаж, натянув часы. Я не могу противостоять самому себе, и матернувшись под нос, все-таки заглядываю в соседнюю комнату. Анфиса выглядит очень умиротворенно, и по-детски нежно. Длинные, черные ресницы плотно сомкнуты, рыжие волосы волной застелили подушку, а руки, как и вчера, трогательно лежат под щекой. В голову приходит отличная идея.
POV Анфиса
Сладко потянувшись на кровати, и понежившись под учами солнца, которые танцевали по моему лицу, я ощутила уже давно забытое чувство. Когда просыпаешься после длительного сна, без будильников, криков домашних, опозданий, и четкого плана действий на день. Спустив ножки с кровати, рука потянулась к телефону. И я с удивлением, вместо ожидаемого мобильника, обнаружила записку, которая притаилась на краю тумбочки. Написана она была симпатичным, размашистым подчерком, и мне даже не пришлось особо гадать, чтобы понять от кого это послание.
На кухне завтрак, поешь.
Можешь прогуляться по дому, но прошу, не лезь в закрытые двери.
В 14:00 придет домработница Анна Ивановна. Она может помочь сменить повязку, и сделать укол обезболивающего.
Буду поздно, не жди.
P.S Ты забавная когда спишь
Ян
Губы непроизвольно растянулись в улыбке, Ян больше не казался злым или грубым, безусловно, со своими причудами, но опасности я в нем не видела. Хотя, ночью я все еще дрожала от одного его вида, сразу после того как захлопнула дверь его комнаты, в груди разлилось тепло.
Видимо темнота, и совместные травмы сближают, ведь трепет Яна, когда он менял мне повязку ночью, растопил кусочек моего сердца, и заставил стать более позитивно настроенной, к его персоне. Он тоже бывает забавным, а еще жутко привлекательным, и мужественным, но ему об этом знать не обязательно, итак думает, что планета вертится вокруг него любимого.
На часах было двенадцать дня, и я, схватив серые спортивные штаны и белый топ, поскакала в душ. Тело все еще выглядело болезненно, да и воспоминания о произошедшем, приводили меня в ужас. Хотя я и старалась об том не думать, грустные мысли заползали в мозг, и заставляли понуро вешать нос. Вытершись огромным махровым полотенцем, я заплела себе «домашний» пучок, и пошла смотреть, что приготовил Ян. Я конечно не сомневаюсь, что этот парень умеет все, но в его особых кулинарных способностях, почему-то не уверенна.
На плите стояла остывшая яичница, с кусочками помидоров.
– Даа, видимо мой рацион на ближайшую неделю будет состоять только из яиц, – я слегка хохотнула, представив Яна который усердно готовит, что-то иное, и со звоном поставила белую тарелку, на широкую мраморную столешницу.
Покушав и выпив чаю, я решила все-таки провести себе экскурсию по дому. После его слов не лезть в закрытые комнаты желание это делать стало только сильнее, хотя желание пойти против Яна, вообще казалось мне уже достаточно обыденным. С детства не терплю командиров.
Спустившись в подвал, я обнаружил хорошо оборудованный спортивный зал, а рядом высокий вход в гараж. На парковке стояла машина, на которой Ян ездил вчера. Еще бы у него был один автомобиль. Черная ауди, которая была уже почти как родная, весело переливалась под светом ламп. Интеесно, какой второй автомобиль Громова? Белый? Он их по цвету может, выбирает? Или очередной черный, как и его душа?
Чуть дальше под брезентом стояло еще что-то. И чтобы хоть как-то утолить свое любопытство, которое уже негодовало после запрета заглянуть во все комнаты, я прокралась вглубь парковки. Дернув брезент, под ним оказался красный, холеный мотоцикл. Он был настолько чист, что казалось после покупки, ним еще ни разу не пользовались. Коснувшись пальцами холодного метала, я быстро потеряла к нему интерес.
Поднявшись еще раз на первый этаж, я проверила, ничего ли я не упустила. Оказывается, что да. Под лестницей я обнаружила дверь, которая вела на задний двор, и небольшую гардеробную в которой хранилась, исключительно, верхняя одежда и обувь. Не найдя ничего интересного для себя, я перемесилась на второй этаж. Комнаты, комнаты, комнаты. Оп. Закрытая комната, дернув ручку для достоверности, я с любопытством заглянула в скважину для ключа, ничего.
Плюнув, я поднялась на третий этаж, пускай думает, что я хорошая, и послушная девочка. Вотремся в доверие! На третьем этаже тоже было несколько комнат и маленькая лестница наверх, с которой ты попадешь на крышу. И тут-то у меня перехватило дыхание. Большой купол, который сделан как обсерватория, открывал просто неимоверный вид. На полу было несколько кресел-мешков, и телескоп. Решив, что обязательно выберусь сюда ночью, я снова спустилась вниз. Шлепнувшись на диван в гостиной, я сала клацать каналы телевизора, ничего интересного. Выключила, еще раз прошлась по комнате, взяла телефон, несколько сообщений висели на главном экране.
От кого: Тая
Ей, ты где? Твой знакомый меня терорезирует.
От кого: Ник
Тая всегда такая невозможная?
От кого: Тая
Поможешь спрятать труп?
Хохотнув, я отправила несколько сообщений Ангеловой, и даже короткое «Да», Нику. Умостившись на просторно кровати в свой комнате, я даже успела поболтать с Соней по телефону. Когда на пороге появилась обещанная Анна Валерьевна.
– Здравствуйте, – я слегка смутилась под пристальным взглядом этой женщины. Однако выглядела она вполне мило и безобидно. Чуть пухлая женщина лет пятидесяти от которой веяло уютом. На щеках был легкий румянец, который придавал ей еще большего обаяния, а в руках она держала пакет, в котором видимо были продукты.
– Привет, – она изменилась в лице и расплылась в теплой улыбке. – Ян говорил, что меня тут ждет сюрприз, но не уточнил какой. В прошлый раз здесь был подстреленный Глеб, а сегодня вот девчушка, – она улыбалась, упав в свои воспоминания.
– Эмм, да, – я не знала, что говорить, и как себя вести в ее обществе.
– Ну, рассказывай, как же тебя угораздило, – и что говорить? Ян не уточнял можно ли рассказывать что-то про все, что случилось.
– Так сказать, оказалась в ненужном месте, в неправильно время, – я улыбаюсь женщине, которая уже принялась убирать на кухне. – Может вам помочь, – я легко спрыгиваю со стула, на котором сидела секунду назад.
– Куда тебе? – он небрежно кивает на меня, и усаживает обратно на стул.
– Ну не хочешь рассказывать, не нужно, – она к счастью из понятливых.
– Ян просил помочь тебе сменить повязку, – мы разошлись с ней час назад. Поболтав о всяких мелочах, она отправила меня отдыхать. Я тихонько смотрела телевизор, и переписовалась с Таей.
– Если вам не сложно, – я поднимаю на нее глаза, и ловлю ее теплую улыбку.
– Какое сложно?! – она махает руками, и снисходительно улбыается. – Сиди здесь, сейчас приду, – и она действительно возвращается минут через пять, вооруженная всякими баночками, шприцами и бинтами.
– Сейчас будет чуть-чуть больно, – она выпустила воздух из шприца и буквально за пару секунд ввела лекарство. Стоит признать, что рука Громова действительно легче.
Женщина заматывает рану новым бинтом, и минут через двадцать прощается со мной как со своей внучкой. Целует меня в щеку, и обещает в следующий раз, принести что-то вкусненькое.
После общения с этой женщиной настроение резко скачет вверх. И я воодушевленная иду на кухню. Она наготовила много вкусного, и я планирую чем-нибудь перекусить.
На часах только шесть вечера, когда замок входной двери щелкает. Громов обещал прийти поздно, и не предупреждал о каких-то «посетителях». Схватив первое, что попало под руку, я побежала в гостиную, из которой открывался более удобный вид на входную дверь. Зажмурив глаза, я прижимала нож, который по иронии судьбы попался под руку, и молилась, чтобы меня не заметили.
Глав 10
Злополучно, многострадально,
Изумительно и упруго-
Мы ведь скроены идеально,
Исключительно друг для друга.
(Вера Ползкова)
POV Анфиса
Кто-то громко зашуршал в прихожей, половицы скрипнули, и передо мной появилось ОНО.
– Ааааааа, – конечно же, в любой непонятной ситуации я просто начинаю орать. Не нужно врать, что вы так не делаете!
– Аааа, – как же я удивилась, когда в ответ услышала такой же крик, между прочим, очень даже знакомый.
– Ник? – я почти зарядила в него ножом, когда сквозь выступившие слезы разглядела знакомую, наглую рожу.
– Ты чего кричишь? – он с опаской глянул на меня, с перепугу залезшую на кресло. – Давай, слезай оттуда, он протянул мне руку, и я, приняв ее, спустилась на пол.
– А ты чего так пугаешь? Предупредил бы по телефону, – я раздраженно взмахнула рукой, и чуть не резанула себе по пальцам.
– Дай сюда, не было времени звонить – он выдернул стальной приборчик у меня из рук. – Чем это так вкусно пахнет? – вот оно, ненасытное чудовище, проснулось, потирает руки, а точнее лапы, и пускает слюни на вкусную еду. Попадет в ад, чревоугодник.
– Предательскую харю, кормить не буду, – я дернула носом и отвернулась от него. – Ты меня чуть меня до гроба не довел, своим приходом, идиот, – я сложила руки на груди, и стала громко сопеть.
– А если эта харя тебе конспекты привезла, и что-то вкусненькое от больной, твоей? – я косо зыркнула в его сторону. – Ну, не дуйся.
– Ладно, давай сюда свое вкусненькое, кишкоблуд, – дернул из-за спины знакомую тетрадь с большим рыжим котом, такую только Тая купить могла, и плитку моего любимого шоколада с вафлей внутри.
– Пойдем, покормишь. Я с учебы, готов съесть слона, или мелкую рыжую девчонку, – он в шутку вцепился зубами в мою руку.
– Еее! Алло! У тебя прививка от бешенства есть, я надеюсь? – вот это конечно наглость.
– Прививки нет, но я предохранюсь.
– Фу, на, что ты намекаешь?
– А от кого я, по-твоему, заразится, мог? Только от какой-то дикой кошечки, которая…
– Все! Избавь меня от подробностей, пошли, покормлю, займешь рот чем-то полезным, – нет, это точно животное. Как же я понимаю Ангелову.
– О, а это уже другой разговор, – я усадила его за стол, и принялась стучать тарелками.
– Есть новости? – я неловко тряхнула волосами, и принялась ковырять вилкой в тарелке, напротив Ника. Если путь к мужчине лежит через желудок, то путь к информации, которая мне требуется, тоже где-то по этой же дороге, нужно искать. Сейчас наестся, и все мне как миленький расскажет.
– Никаких, – он просто пожал плечами, и продолжил наминать пюре с котлеткой.
– Прям совсем ничего? – он поднял глаза на меня.
– Фань, если хочешь что-то узнать, то тебе к Яну. Я рассказывать ничего не буду, не ты эту кашу заварила, не тебе расхлебывать, – конечно, я его понимаю, мужские дела, все такое, но меня эта, как он выразился, «каша», касается как никого другого.
– Как это не я? Моей вины здесь столько же, сколько и Громова, – я обреченно хлопнула по столешнице, и свела брови к переносице.
– Анфиса, ты не знала….
– Значит, должна была догадаться, – вскакиваю со стула.
– Так, все, закрыли тему, – он сжал руки в кулаки
– Но….
– Я сказал, закрыли тему, сядь, – браво, и добавить нечего.
– Ладно, все, – я не села, но рот закрыла и молча, стала заваривать чай.
– Ну? Снова надулась? – он поставил свою тарелку в раковину.
– Я не шарик, чтобы надуваться, просто лишних вопросов не задаю, все как вы любите! – Ставлю кружки с громким звоном на стол, и сажусь напротив Ника.
– Анфиса, не утрируй, никто не отбирает у тебя право голоса. Но поверь, некоторые вещи тебе лучше не знать, для твоего же блага, – он пытается разрядить обстановку между нами, улыбается, но разве мне это поможет, я только сильнее злюсь.
– Да ладно? И давно все знают как мне лучше? Вы как няньки бегаете вокруг меня, мне уже не пять лет Ник! – я не могу молчать, такая уж родилась, радикальная.
– Да ладно? Раз такая взрослая, тогда какого черта, совала свой нос, куда не нужно? – он тоже повышает голос, но не кричит, держит себя в руках.
– Откуда я знала, что Ян у нас шишка вселенского масштаба, которую нужно десятой дорогой обходить? – мы одновременно вскакиваем со стульев.
– Привет, – на кухню, вплывает его величество Громов.
– Привет.
– Ты чего так рано? – мы одновременно с Ником открываем рты и снова косимся друг на друга.
– Чего орем? – Громов, как ни в чем, ни бывало, шествует мимо кастрюль, заглядывая в каждую. Берет тарелку, насыпает себе еду. Мы, молча, наблюдаем. – Чего шумим, спрашиваю? – садится за стол.
– Да так…, конфету не поделили, – откликается Дым.
– Ммм, конфету… – Ян с подозрением смотрит на нас. – И где она?
– Кто? – Ник задает встречный вопрос.
– Конфета, – он разглядывает нас, ухмыляется, короче раздражает еще больше.
– Так съел. Ник, взял и съел прямо с фантиком, я же говорю животное, – я легко хмыкаю и шлепаюсь на стул.
– Вот как? Интересно, – Ян медленно жует и смотрит то на Дыма, то на меня.
– Ага, вот и я говорю, «Интересно, у тебя глисты?». А он как взъелся…. У вас там при трудоустройстве, проходят диспансеризацию? – я продолжаю пить слегка остывший чай.
– Ник, что скажешь в свое оправдание? – Ян переводит взгляд на него.
– А что говорить? – он все еще злится, ноздри раздуваются, кулаки сжаты. Ух, прям страшно.
– Не знаю, тебе виднее, откуда у тебя пристрастие к конфетам с фантиками, – да Ник, давай скажи что-нибудь.
– Мне пора, – встает со стула, идет к двери, а через пару секунд громко хлопает ней, так, что я даже вздрагиваю от неожиданности. Еще и имущество чужое не ценит, лоботряс.
– Зачем ты выела Ника из себя? – он не злится, не кричит, смотрит пытливым взглядом, и ставит кружку перед собой.
– Я же не знала, что он такой нежный у вас, – фырка. В ответ, и перевожу взгляд к окну. Достали. Я в их представление, видимо, по струночке ходить должна, и как мышь прятаться в норке, тихо помалкивая.
– В том то и дело, Анфиса, что он далеко не нежный. Прекрати показывать характер, от этого никому легче не станет, все уже поняли, что ты строптивая девчонка, хватит – отлично, теперь я как минимум знаю, что во вкусе Громова, бесхарактерные, тупые, марионетки, которых можно дергать за ручки и ножки, ожидая беспрекословного повиновения.
– Хватит? Отлично, тогда я пошла, – я со скрежетом встала со стула, и с каким-то остервенением отодвинула его назад, так сильно, что он даже упал, разразившись звоном на весь дом.
– Куда? – он даже не удосужился это крикнуть, сказал своим привычным голосом, от которого по спине, пробежался табун мурашек.
– Читать пособие по бесхарактерности! – зато я крикнула, громко так, с душой. Надеюсь, он оглох.
– Психопатка, – он и бровью не повел, продолжил пить свой чай, а я поднялась в свою комнату. Настроение было окончательно испорчено, хотелось насолить этому придурку. Пускай разозлится, кричит, бьет посуду, но, не молча, промывает мне мозги. Ненавижу людей, у которых вместо сердца, кусок ледышки. Таких невозможно прочитать, понять, обуздать. Я подскакиваю с кровати, и смотрю на окно. У него явно поубавится проблем, если я просто исчезну. Второй этаж. Не слишком высоко, чтобы даже спрыгнуть, но для человека, у которого практически одной руки нету, задачка еще та.
– Хочешь бесхарактерную? Получай! – причитала я, пока скручивая из подушек, подобие своего тела, чтобы он заметил не сразу, мое отсутствие. – Эта, кривого слова тебе точно не скажет, – я с каким-то животным остервенением, сминала подушки, хорошо утрамбовывая их кулаками.
Когда с этим было покончено, я перевела взгляд на окно, чтобы спустится вниз, мне нужна какая-то подстраховка, я залезла в шкаф, и с блаженным видом обнаружила там комплект сменного постельного белья. Что надо! Умостившись прямо на пол, я принялась скручивать их между собой, чтобы образовать достаточно длинную веревку, собрав часть вещей в свой портфель, и натянув на себя толстовку, я с грустью отметила, что из обуви у меня только смешные тапки сапожки. Ну, ничего, итак сойдет. Придавив край своей «веревки» тумбочкой, которую я притащила от кровати, я проверила ее на прочность, несколько раз хорошенько дернув, и выключив свет в комнате, чтобы не привлекать внимание, перебросила ее в окно.
– Что за шум? – Ян стоял около двери, но не входил.
– Вали отсюда, – я громко крикнула ответ, и забралась ногами на подоконник. Ян не отвечал, и я свесила ноги с окна, крепко ухватившись за веревку, больной руке, такой расклад не понравился, и она сразу принялась ныть.
Я сделала несколько движений, осторожно спускаясь вниз, когда моя шаткая конструкция, стала давать сбои, она стала тянуться к земле, вместе со мной. Испугавшись, я стала хвататься ладонями крепче, чем расшатывала веревку, и, в конце концов, эта предательница выскользнула из-под тумбочки, весело помахав краешком, и не очень мягко приземлилась на землю вместе со мной. Я лежала на густом газоне, рассматривая невероятно звездное небо, которое застать в такую погоду, практически, невозможно. Может звездочки не на небе, а у меня в глазах? Резко сев, голова пола кругом, а больная рука стала резкими пульсациями отдавать прямо в виски. Громко простонав, я снова легла на землю. Лучше умру здесь, чем поползу на помощь к Громову. Пускай его совесть замучает, что он меня не уберег. Нет! Пускай папа его пришибет. Я даже умудрилась тихонько рассмеяться, и прикрыть глаза от веселья.
– Девушка! Вы чего тут разлеглись? – не долго длилось мое веселье, один из охранников меня нашел, и стал светить фонариком прямо в глаза, набирая что-то в телефоне.
– Уважаемый, выключите эту светомузыке, и без того тошно, – я постаралась прикрыть глаза ладонью, но руки как-то слабо меня слушались, головой то я знатно приложилась.
– Ян Владимирович, ваша девушка из окна видимо выпала…
– Я не выпала! Я сбежала, – мне показалось очень важным вставить своих пять копеек в их разговор.
– Говорит, что сбежала, – видимо Громов сбросил вызов, ведь охранник, вскинув брови, посмотрел на свой мобильник, и подошел ближе ко мне.
– Вас что-то беспокоит? – он учтиво поправил мне рюкзак, который чудом упал мне под голову.
– Да, ваш начальник меня очень беспокоит. Сделайте с ним что-то, прошу! – я схватила его огромную ладонь, которую он тут же вырвал.
– Ты совсем больная Анфиса? – он был очень зол, кулаки были плотно сомкнуты, а на скулах ходили желваки, я даже испугалась, что он меня сейчас добьет.
– Тебе какая разница? Хочу быть больной, значит, буду! – я снова резко села, и схватилась за голову. Ой, что-то мне нехорошо. Действительно больная, и не только на голову, а на все тело.
– Что болит? – он присел рядом со мной на корточки, заглядывая в глаза.
– Голова, и рука, и ногу кажется, подвернула, – резко мне стал не до смеха. Все тел стало ныть от боли, а умирать мне пока не хотелось. Придется посотрудничать с Громовым, иначе точно кони двину.
– Идиотка, почему в твоей голове всегда такие тупые идеи? У тебя вообще присутствует инстинкт самосохранения? – он подхватил меня на руки. Крепко прижимая к себе, и пошагал в сторону входной двери. Эх, свобода была так близка, но я ее упустила.
Глава 11
Я бы хотел отнять всю твою грусть,
всю твою боль
весь твой непокой.
И ничего, что умру я – пусть
лишь бы все было в порядке
с тобой.
POV Ян
Держу мелкую пакость на руках, а на языке так и вертится парочка крепких матерных. Как можно так сильно подставлять себя? Кому она собралась сделать хуже? Мне? Идиотка.
– Лежи и не рыпайся, – я опускаю ее тело на диван в гостиной, и быстро набираю дока. Почему от нее так много проблем?
– Танго на бровях не прикажите сплясать? Ваше величество, – ее насмешливый голос, заставляет новую волну злости взорваться внутри тела, и заставить забиться от злости даже кончики пальцев на ногах. Промолчав, выхожу на крыльцо, зажигая очередную сигарету. С такой сумасшедшей как Анфиса, я либо сопьюсь, либо двину головой. Почему она просто не может быть более покладистой?
Стою на улице, пока не замечаю на горизонте доктора. Нам противопоказано сейчас оставаться наедине, иначе, точно будет труп. Тело уже давно покрылось мурашками, но это меньшее на, что мне хочется обращать внимание сейчас.
– Привет Ян, что стряслось у тебя тут? – мужчина хмурится, конечно, он будет злиться, что я сорвал его из дома практически ночью.
– Эта больная на голову решила свалить через окно, как ты понимаешь, не очень успешно, – я прячу руки в карманы, и вхожу в дом первым.
– Что ты с ней делаешь, что она уже в окна готова кидаться, Громов? – он усмехается, и снимает обувь, крепко хватая свою медицинскую сумку.
– Ничего я с ней не делаю, – как нашкодивший подросток я вскидываю руки, и снова смыкаю их на груди. Она слишком расшатывает канат моей стабильной нервной системы, и выводит на эмоции. Маленькая, глупая, высокомерная девчонка.
– А надо что-то делать. Ты же старше Громов, ну прояви ты хоть каплю мужской мудрости, будь с ней немного ласковей. Тебе в руки попал дивный экземпляр, дикой кошки. Приручи ее уже, наконец, – очень уверенно вещает док, и мы входим в просторную комнату, с высоким потолком. Анфиса, послушав меня, смирно лежит на диване, прикрыв глаза, и натянув плед на себя. На секунду, мне даже кажется, что она уснула, но ресницы медленно начинают дрожать, и смелый, зеленый взгляд пронизывает меня прямо до ребер.
– Привет, любителям экстрима! Когда начнем ценить свой хрупкий, женский организм? – мужчина присаживается на диван около Фани, и начинает что-то искать в сумке. – Что болит? – его глаза замирают на девушке вновь, и он мимолетом поворачивает ее голову в сторону, разглядывая ссадину над темной бровью.
