Текст книги "Любимая для эльфа 3 (СИ)"

Автор книги: Astra Maore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 582. Пучины фантазии

Глядя на мирно проплывающие в небе облака – кто-то играл с погодой в их секторе пространства, и Флавиан не хотел ничего менять – Флав заявил:

– Знаешь, Лил, Лукас подал мне идею, безумную, шокирующую, но, я уверен, спектакль прогремит, у Царевича не бывает плохих планов!!

На хорошеньком личике Лилит отразилось любопытство, ее черные брови выгнулись:

– Да?

– Это совершенно чуждо нашему миру, это всех напугает, разозлит, что угодно… Я буду рыцарем, а ты пленницей ужааасного дракона, и я спасу тебя из его лап! Хочешь посмотреть, что такое дракон?

Лилит не определилась, Флавиан решил за нее:

– Гляди!!

Ладошка Лилит прижалась ко рту, сдерживай вскрик:

– Ой!

Флавиан улыбнулся, гордый впечатлением, произведенным его мыслеобразом:

– А сначала мы устроим экскурс в драконологию, иначе народ подумает, что это простой окраинный монстр. Хотя он будет недалек от правды!

* * *

Будь Оливер человеком, его трепетные изящные пальцы выдавали бы искусного любовника. У анамаорэ же, чтобы прослыть знатоком изысканных удовольствий, требовалось иметь максимально развитое воображение – партнеры погружали друг друга в пучины фантазий, а непосредственный физический контакт являлся лишь приправой к блюду, иногда вовсе не обязательной.

Впрочем, Оливер преуспел и здесь, будоража любопытство женщин порочными историями. Анамаорэ не ведали религиозных запретов, однако ревность, соперничество, жажда единовластного обладания, законодательные ограничения, влекущие в качестве нарушения полное изгнание, щекотали им нервы. Оливер предлагал любовницам незнакомые, неведомые анамаорэ ситуации, нравы и компрометирующие сцены. Девушки таяли, желая окунаться в эти грезы вновь и вновь…

«Физическое соитие – точно выращивание кофе, кропотливый сбор, приготовление зерен… Неплохая игра, правда, затеваемая не ради трудоемкой возни, но с целью насладиться неповторимым вкусом лучшего сорта. Истинная любовь жаждет вкус, многообразие уникальных оттенков которого рождает экстаз! Ласкай душу, тревожь воображение!»

Слияние энергий, танец мыслеобразов – сейчас все эти редкости доставались Жизели. Жизель обожала чувствовать себя любимой, стараясь соответствовать – она сама настояла на всего лишь встречах, не отношениях, пусть и под крышей общего дома, и Оливер, осаждаемый поклонницами, возвращался к ней, не помышляя о смене источника впечатлений.

В то же время Оливер не был абсолютно верен Жизели. Завоевав расположение «рыженькой», Оливер вспомнил об Анеле – тонкая и стройная, затянутая в кожу, опять сияющая, Анеля мчалась навстречу ветру – в одной из жизней Оливер любил машины, теперь машины сменились на мотоциклы.

Любовники сливались с дорогой, отдаваясь скорости и друг другу в любом из миров, где подобное было доступно, попутно подальше от праздных осуждающих взглядов.

Но даже с этими двумя прекраснейшими женщинами Оливер не ощущал себя цельным.

Белокурая малышка из актерской семьи, его страстная поклонница и его же конкурентка в борьбе за признание обожателей, владела приятными мыслями Оливера. Оливер планировал их сближение, рисуя картину широкими мазками, пока без нюансов – пока хватало того, что каждый из них посещал выступления другого, критично оценивая их и, что было самым удивительным, оставаясь обсудить детали.

Красотка Мелоди будто намеренно садилась возмутительно близко к Оливеру, вторгаясь в его личное пространство, приветствуя его легкие намекающие прикосновения, но не вкладывая в них особое значение. Оливер, отлично знакомый с манерами артистического семейства, в конце концов, перестал задумываться о позах, воспринимая это общение как ненапряжно-познавательный флирт.

Глава 583. Пустяки

Всего двое существ тесно связывали Магнуса с его бурным и богатым на приключения прошлым у анамаорэ: добрый любимый друг Лукас и верховный жрец Леон, передававший волю божества пастве.

Магнус с легкостью вершил судьбы, однако чаяния оставленного народа казались духу, обретшему свободу от проклятия, все более чуждыми. Проклятие пало, когда Томоко вспомнила, что это ТА женщина преследовала Мага, а не наоборот.

Разумеется, Маг помнил Эстеллу. Само собой, он не радовался, глядя на мрачного Лукаса, чувствующего вину за страдания бывшей жены. Но сами эти страдания казались Магу мелочными пустяками, не вызывая желания помочь Эс.

От предложения отправить эту никому неудобную мученицу в мир забвения Лукас досадливо отказался. На идею влюбить в Эс какого-либо царевича лишь поморщился: «Они регулярно чистятся, не прокатит наведенка». Забирать Эстеллу «на особое положение» при ревнивой Томоко Магнус не собирался вовсе. Потому он только извинялся за доставленные неудобства и советовал Лукасу просто снизить значимость проблемы с Эс.

Лукас подобное решение отвергал, но других вариантов не находил. Впрочем, ситуация с Эстеллой действительно являлась лишь одной из сотен актуальных задачек, стоявших перед Лукасом, и практически не влияла на его повседневную жизнь.

* * *

Никто не мог сказать наверняка, задумывалась ли Мелоди об отношениях или просто проводила время с Оливером, обсуждая музицирование. В любом случае Оливер принял решение завести, наконец, собственный независимый дом, располагающийся по праву рождения близ поместья, где находилась резиденция служителей бога.

Опасаясь, что Жизель устроит ему сцену, Оливер наскоро переселился и только затем оповестил Жизель о своем переезде, делая акцент на их общении как на встречах чисто ради секса по инициативе Жизели.

«Не хочу, не хочу чувствовать себя виноватым – сначала под надзором Анели, потом Магнуса, затем опять в доме женщины, которой я изменяю с другими… Невыносимо! Сам по себе, один, чтобы никому не давать надежд и обещаний, которые я неизбежно нарушу… Это так неправильно! Я не хочу так больше!»

Ответом ему была усталость.

Жизель не представляла, что ей предпринять и не знала, стоит ли ей предпринимать хоть что-либо. Фактически Жизель обрела статус некогда серьезного увлечения Оливера и его нынешней приходящей и уходящей любовницы. Точно такой же, как у Анели.

Анеля никак не могла вылечиться от своей глупой безнадежной любви к Оливеру. Жизель одаривать Оливера подобной роскошью не планировала, а пока что ее сердце глухо ныло.

* * *

– Твои родственники небось рады, что я больше не появляюсь? – Тамико не знала, хочется ли ей слышать правду, но болезненное любопытство вырвалось на свободу раньше, чем она опомнилась.

Однако, подслащивать пилюлю не пришлось. Флавиан даже удивился:

– Не, нисколько. Вспоминают тебя не очень часто и даже наоборот крайне редко. Зато тепло – ты вносила во встречи особый колорит!

– Ладно, пусть тогда живут… А о чем или о ком они говорят?

– Ооо, – Флавиан закатил глаза, – они, как обычно, или меряются профессиональными успехами, или вовсю подглядывают и сплетничают, кто с кем и зачем. Недавно такое приключилось, когда в одном доме забыли кристаллы отключить…

– И что же?

– Хе-хе-хе, – и Флавиан пустился в детальное обсуждение событий.

Глава 584. Чужой, но неизмеримо близкий

Даже если бы пример безнадежно влюбленной Анели не маячил перед ее глазами, Жизель намеревалась покончить с мучительным чувством бесповоротно. Она не питала надежды, что отселившийся и начавший шашни с внезапно объявившейся новой актриской Оливер вдруг «прозреет» и вернется к ней, а кроме того, проступков Оливера накопилось на весомое предательство. Жизель слишком уважала себя, чтобы простить все это. При том, что в душе она уже простила и отпустила беспутного мужчину.

Для поддержания сил Жизели необходим был любовник, пусть и по расчету дающий ей энергию и помогающий восстанавливаться. Жизель переступила порог покоев Леона, верховного жреца Магнуса, не выбрав еще, плакать и жаловаться ему на судьбу или же прямо озвучить свои цели.

Получилось что-то среднее.

Сумрачный и отрешенный Леон спокойно заметил, что понимает всю важность ее работы, а потому готов помогать Жизели безвозмездно и бесконтактным способом, если такое решение проблемы ей подойдет.

Жизель запоздало ощутила, что подсознательно хотела бы забыться и отвлечься в чьих-то объятиях, а не получать энергию бесконтактно. Но профпригодность была для Жизели важнее личного, и Жизель приняла условия Леона, не колеблясь. К тому же, деловые отношения с ним не исключали личные с кем-то еще – просто на поиск любовника требовались усилия.

* * *

Леон имел право не принимать гостий и не собирался объяснять никому причину. Нелепую, вздорную, нелогичную. В каком-то роде банальную причину.

Его тайная «возлюбленная», девушка из Города, куда Леон вернулся как-то в порыве ностальгии, не знающая о самом его существовании, сделала чувствительную душу Леона патологически, учитывая обстоятельства, верной.

Используя свои новые способности, Леон разузнал об «избраннице» максимум информации. Добродетелью эта девица, Норико, не отличалась.

Растравливая свое самолюбие, Леон ожидал, когда же его неудобное чувство пройдет. То, что расстроило его союз с Анелей, маячило и здесь.

Одновременно Леон осознал теперь истинную причину своих тревог: Анеля и правда не являлась заядлой развратницей по меркам анамаорэ. Она просто любила другого. Любила Оливера, в котором Леон безошибочно учуял соперника при самом беглом знакомстве. Интуитивная безумная ревность Леона, направленная на сонмы мнимых любовников Анели, в реальности имела единственного, зато вполне конкретного адресата.

А пока, предчувствуя скорую развязку и не имея на Норико серьезных планов, Леон почти хладнокровно наблюдал за ее жизнью, ничем не выдавая своего интереса.

В отличие от компании царевичей, практически равноправных и разделяющих полномочия, Леон был единовластным основным представителем Магнуса в Анамаории и решил, что выбор официальной подруги должен стать делом максимально ответственным, хотя Маг и не давал ему распоряжений на сей счет. Проще говоря, ничего не запрещал и никого не рекомендовал.

Хотя Норико явно не вписывалась в подруги Леона по статусу, и Леон размышлял об упрочении положения жрецов вместо дум о личном.

* * *

Отсутствие золотоволосого Духа Радости анамаорэ заметили сравнительно быстро, хотя его служители безукоризненно выполняли свои обязанности. Встречи, полные восторга, на которых анамаорэ купались в благодати, не проводились критично долго.

Пришлось принимать меры для предотвращения паники и массовых беспорядков: огромный, больше неба, во всем блеске величия, Магнус появился перед толпами страждущих фанатов и объявил им, что временно переложил заботы о своей пастве на плечи жрецов, но он обязательно снова придет навестить бессмертных эльфов и повеселиться с ними! Маг находился далеко-далеко, какой-то новый, чужой, но неизмеримо близкий. Он внушал любовь, и многие плакали теперь, когда расставание было объявлено столь официально.

Магнус сообщил, что не покидает своих друзей, оставаясь на связи со жрецами, и анамаорэ не о чем беспокоиться.

В отличие от беспечного Мага, Леон постоянно крутился на пике напряжения, опасаясь критичных изменений. Он ведь в каком-то роде был поставлен замещать своего «начальника», то есть одаривать страждущих и придумывать им новые развлечения.

Леон находил успокоение в маленькой тайне: Магнус одарил его способностью создавать копии! Светловолосая красавица Норико, точно настоящая, ждала Леона в его покоях, не задавая смущающих вопросов.

Глава 585. Теперь мы кусочки ЕЕ

Тамико было бы крайне неприятно, если бы Магнус посмотрел на нее пустым, полуравнодушным взглядом.

Она понимала, что Маг распрощался с анамаорэ еще задолго до официального объявления, закрыл и запаял текущие связи, решил проблемы с ней лично… Взаимно и счастливо полюбил другую. Но…

Даже эта другая была «частью» Тамико.

Прошлое существовало и жило, хотя Тамико никогда не испытывала желания влезть в беседу Магнуса и Лукаса.

Слова кончились. Чувства остались.

Укрываться в покоях и не смотреть на Мага вовсе было бы неимоверно глупо. Стоять рядом с Лукасом странно. Тамико позвала Флавиана, решив, что от Флава Маг не сочтет нужным скрыть правду.

Миг настал.

Все было тем же – безмерной, безграничной любовью.

«Теперь мы кусочки ЕЕ».

Лукас, не материализуясь сам, прислал Тамико свою мысль. Знал, что именно Тамико гложет.

«Это и раньше было тем. Маг обожал «кусочки», каждый отдельно и все вместе. Томоко – главный».

«Он любит тебя так же, Лууу?»

«Ага. Одинаково нас».

К мужу ревновать ей не хотелось, и Тамико выдохнула.

* * *

Надо было двигаться дальше.

Порой Маю слегка скучала по внезапно необъяснимо исчезнувшему полиморфу и беззаботным временам самопознания.

Желание пылкого нервного царевича Максимилиана свершилось: выждав положенный срок, они с Маю прошли Церемонию.

Маю могла бы чураться этого обряда еще сколь угодно долго, но однажды решила, что согласие подарит ей большую свободу, нежели «независимое» совместное проживание, щедро сдабриваемое со всех сторон однозначными намеками Макса.

Маю уступила – как любовник Макс был выше всех похвал, а ее духовные поиски он практически не ограничивал. Здесь удалось достичь компромисса.

Временами Маю полагала, что вышла замуж по глубочайшему чувству, а в остальные дни думала, что поступила, как сочла удобным.

А еще Маю оставалась начеку – Тамико удалось породить в ней волнения и встревожить ее по поводу «мести» Макса за потрепанные нервы. Лукас уверен был, что сжатая пружина, распрямившись, выстрелит, и если это не произошло сразу, то заряд все еще копится.

Тамико поучала:

– Пусть он выплеснет наболевшее тут, пока вы никуда не уехали! Кто защитит тебя в иных мирах?!

Маю беспечно улыбалась, но считала заботу Тамико разумной. Лукаса можно было недолюбливать, но неверие в его профессиональные прогнозы рисковало стать роковой ошибкой.

Глава 586. Птичку в клетку

Становление тренером изменило отношения Роберта с годовалым сыном – Роберт хотел, чтоб и Антон приобщился к спорту, как можно раньше.

Колетт принципиально не возражала, но ворчала, опасаясь, что супруг потеряет меру в этом «приобщении» и периодически забирала малыша, успокаивая и убаюкивая его поцелуями.

Порой Роберту хотелось предложить ей родить дочь и сюсюкаться, но он сдерживался. Первая беременность Колетт кончилась сравнительно недавно и прошла далеко не самым простым для их пары образом.

Колетт любила поворчать по любому поводу беззлобно и сама с собой. Роберт привык к этому, точно к уютному фону и напрягался, если Колетт напротив не рассуждала вслух.

Его старший сын, полубог, растворился в неведомых мирах. Вырос так быстро, будто не рождался, а существовал всегда, этот непознаваемый Родрик.

От подобного миропорядка голова Роберта шла кругом, и регулярно справляясь о сыне у Кэйли, в душе Роберт все более склонен был считать, будто до Колетт и Антона у него никого не было.

Роберту чрезвычайно странно было бы признать, что кровь от его крови, Родрик, превосходит даже Оливера, опять ударившегося в приключения по части женского пола. Роберт эти приключения не одобрял, но слушал Оливера с неизменным интересом.

* * *

Вдохновленный успехом брата в запирании строптивой птички в клетку, Марек, по обыкновению улыбчивый и смешливый, решился в который раз сделать Марине предложение пройти Церемонию.

Сделал почти в шутку, давно привыкнув жить вместе просто так, без обязательств, но никогда им не изменяя. К его полному изумлению Марина, даже не утруждавшая себя выдумыванием логичных отговорок, как Маю, вдруг густо покраснела, опустила глаза и согласилась.

Несколько секунд Марек стоял, потрясенный, а затем прошлое оперативника дало о себе знать. Привыкнув реагировать максимально быстро, Марек сгреб переменчивую Марину в охапку и тотчас переместился туда, где анамаорэ приходили к богам заявить о своем решении быть вместе:

– Пока ты тепленькая, чтобы не передумала!

Марина упрямо сжала губы:

– Не передумаю!

В остальном же она обмякла, выглядя чрезвычайно смущенной и предоставив Мареку решать оргвопросы самостоятельно.

Много усилий те не требовали: после оглашения воли быть вместе пара получала срок, во время которого предполагалась особенно тщательная проверка их чувств, подготовка к самой Церемонии, и, если обоих все устраивало, сам ритуал, выдержав который, чета могла реализовать себя в родительстве. Это был словно код – никто из пары даже технически не мог бы пригласить ребенка вдвоем с кем-то иным. Исключением являлись лишь царевичи и царевны. Те, как высшие маги, могли даровать кому-то приглашение в семью сразу.

Заслышав, что Марек стал женихом, Ринальдо решил обсудить с ним вопрос перерождения Ванессы. Марек ответил, демонстрируя мягкие ямочки:

– Нет. У каждой души свой возраст. Маринка совершенно не дозрела до материнства, давай уж мы сами все сделаем, как договорились.

Глава 587. Желание поквитаться

Расставшись с царевной Аурелией и похоронив мечты о личном счастье на неопределенный срок, Алехандро погрузился в дела.

Распределение обязанностей между братьями, а также наличие целого штата помощников не давали делам прийти в упадок на время чьей-либо депрессии, загула или иного обращения к эмоциям.

Алехандро надоели развлечения, он полностью закрылся от вечеринок, но в то же время новости о Церемониях братьев подливали масла в огонь.

Алехандро не мог отправлять на Церемонии, случавшиеся лишь раз в жизни, копию себя. И без того вспыльчивый, он стискивал зубы и появлялся на этих важнейших мероприятиях лично, уходя оттуда раздраженным.

Ситуация с вражеской царевной испортила его отношения с родней. Никто особо не рвался помогать Алехандро восстанавливать душевный комфорт. Некоторые дальние родственники, внаглую осмелившись, называли его опасным сумасбродом прямо за его спиной. Слухи об Аурелии не дошли до народа, однако Семья знала все.

Состояние Алехандро не было депрессией. Скорее яростью на неудачно сложившиеся обстоятельства и гневом на отсутствие объективно виноватых, на которых можно было бы вылить злость и ощутить умиротворение.

Те же анамаорэ, что попадались Алехандро под руку, высокомерные обвинители, никогда не испытывали ничего схожего с его опытом. Они не ведали ни иссушающей страсти, ни окрыляющей любви – без особой нужды царевичи не следили за каждым своим подданным, занятий без того хватало. В то же время, случись необходимость, любой высший маг уровня царевича получал такую информацию сию секунду.

Наталья, сестра Лалии, жены Эрика, относилась к подобным персонам. Казалось, она презирает сущность анамаорэ, Детей Любви, и отвергает мужчин одного за другим, находя каждого недостаточно… Список недостатков был длинным.

В обычное время Алехандро не обратил бы на подобную скучную девицу внимания – наказывать саму себя, лишая удовольствий, не облагаемых какими-либо моральными запретами, выглядело в глазах анамаорэ несусветной блажью. Теперь же эта смуглая шатенка воплощала все, что несчастный Алехандро ненавидел.

В идеале для продуманной мести ему стоило прикинуться кем-то очень простым, много ниже статусом, чтобы одним этим унизить гордячку. Но когда Наталья стала бы рваться на помощь и осознала бы тщетность своих усилий, то логическим путем вышла бы на царевича очень скоро. Маскарад не имел никакого смысла.

За свою репутацию Алехандро не беспокоился – в глазах этой девицы он уже являлся психом, что только способствовало успеху его плана. Глупая Наталья при всех обзывательствах за спиной сторонилась Алехандро куда больше, чем любого грубияна из народа.

Одно лишь появление в замкнутом пространстве наедине сковало бы ее волю похлеще алых радужек, клыков, мрака и прочих эффектных масок, которые так любил его старший брат Лукас. Алехандро не испытывал в этом полной уверенности, но решил проверить.

Правила, которые не смели нарушать даже царевичи, он знал назубок, осознавал и практические полное свое всевластие в их рамках.

Глава 588. Охота

Алехандро даже не стал создавать специальные условия – на одном из ненавистных приемов, куда Наталья пришла, конечно же, добровольно и бесстрашно, он в удобный момент сжал ее тонкое плечо и перетащил опешившую Наталью в неведомый ей край.

Глупая, глупая женщина – явно испуганная, озирающаяся в поисках знакомых точек координат – на этом можно было бы и закончить, да только Наталья не поняла бы урок, сочла бы это перемещение чьей-то дурацкой шуткой…

Девичий страх не стал достаточной платой за уязвленную гордость Алехандро, а то, как Наталья при этом выглядела… Алехандро осознал, что изоляция от красоток не идет ему на пользу.

План чуточку побеседовать, попугать Наталью и отправить ее восвояси трещал по швам.

Аппетитная, беспомощная, но дерзкая в ядовитых речах пленница… Ситуация начинала волновать Алехандро.

Подумав, что теперь он действительно псих, Алехандро решил войти в образ и сыграть, как ему хотелось, не ставя себе ограничений.

Привыкшая распоряжаться покорными исполнителями, Наталья опомнилась:

– Где я? Тут есть кто-нибудь?

Алехандро, возникнув прямо за ее спиной, положил руки ей на плечи:

– Есть. Я.

Наталья дернулась и напряглась, пронзенная внезапной догадкой. Ее ноги похолодели.

– Алехандро? Но…

Он улыбнулся, оставаясь позади:

– Станешь сопротивляться, или приступим сразу?

Наталья попробовала развернуться, пока недоумевая, стараясь найти опору в напрочь не знакомой ситуации:

– К чему?

Неожиданно она оказалась лицом к лицу с похитителем. Алехандро приподнял девичью голову за подбородок, пытливо заглядывая в ее миндалевидные глаза-омуты:

– К расплате, милая. Беги, если сможешь. Псих вышел на охоту на тебя.

Наталья отшатнулась. Пристрастившаяся к комфортному размеренному быту, глупышка никак не могла взять в толк происходящее. Алехандро начали забавлять ее реакции.

Она пискнула:

– Охоту? Псих? Ты шутишь? Давай вернемся в зал!

Алехандро хищно оскалился:

– Шучу не больше, чем ты, называя меня сумасбродом. Так что же, ты так меня хочешь, что даже не желаешь поломаться для вида?

Наталья была крайне далека от какой-либо физической агрессии, от жизни оперативников. Она не училась стоять за себя, привыкшая к безусловному подчинению окружения и отвергая опасных мужчин. Она только теперь начала понимать, к чему склоняется ситуация. Церемонию Алехандро не проходил, и доказать, что высший маг совершил насилие, перед его же братьями выглядело безумной затеей.

Наталья замялась:

– Я не… Выпусти меня отсюда!

– Что? – Алехандро нахмурился. – Даже так? Непростительная ошибка.

Ни мига не сомневаясь, хотя раньше он в принципе не занимался подобным, Алехандро преувеличенно медленно потянулся к Наталье.

Наталье его движение показалось броском. Отпрянув, не думая, и стараясь лишь спастись, Наталья, оттолкнув Алехандро, побежала прочь, в полумрак.