Текст книги "Восход Андромеды"

Автор книги: Асмунд Торм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Вот гады, чтоб вам пусто было, – зажимая кровоточащую рану бедра, сержант Маслов загибает заковыристое многоэтажное выражение. Причина таких эмоций – трофейный немецкий БТР со смонтированным в кузове КПВ представляет собой груду обломков. Прямое попадание, расчёт погиб полностью.

– Выносите раненых, грузите в бронемашины. Мы пешком двинемся, если надо будет, – чёткие, спокойные распоряжения старшего сержанта Лернера. – Товарищ лейтенант, наши потери: десять погибших, двенадцать раненых. Потери в вооружении: орудие, миномёт, КПВ, два «дегтяря», гранатомёт и трофейный бронетранспортёр.

Сидя на станине разбитого орудия, Николай невидящим взглядом смотрит на показавшиеся из лесочка фигурки в уже ставшей ему ненавистной форме.

– Фима! Товарищ лейтенант! Получен приказ: отходим, – сжимая в руке телефонную трубку-переросток, подскакивает к товарищам Головин. – Вот, только что по рации с нашим ротным говорил.

– Погоди, Василий, – обрывает его Лернер. – Похоже, у лейтенанта контузия.

– Я никуда не пойду, – сам того не ожидая, решительно заявляет Николай. – У меня свой приказ: держать оборону здесь. И я буду стоять здесь.

Старшие сержанты понимающе переглянулись. Вновь запиликала трубка рации. Голованов отошёл в сторону, выслушал, что-то ответил и утвердительно кивнул головой.

– Товарищ лейтенант, майор Светлов ранен и отдать соответствующий приказ не в состоянии. Обе наши бригады отходят. Сейчас прилетят наши самолёты и прикроют бомбёжкой наш отход.

– Погоди, Василий. Товарищ лейтенант, вы сколько служите? – видя состояние Николая, поинтересовался Лернер.

– Я уже год служу, – в глазах Ветрова мелькнуло недоумение. – При чём здесь это?

– А при том, товарищ лейтенант, – голосом лектора уточнил Лернер. – Согласно новым Уставам, звание «старший сержант» в профессиональных частях соответствует званию «ротный сержант» у наших потомков. А звание «ротный сержант» приравнено к званию «старший лейтенант». Учитывая, что я прослужил пять лет, а старший сержант Голованов – все десять, любой из нас имеет право попросту вам приказать.

– Действительно. Я просто об этом забыл, товарищи, – растерялся Николай. – Из головы напрочь вылетело.

– Ничего, Николай. В первом бою, на Хасане, я вообще под куст забился и дрожал, как заяц, – абсолютно серьёзно сообщил Голованов. – Потом стыдно было до ужаса.

– Всё, надо уходить, – поставил точку в дискуссии Лернер. – Вон уже наши летят.

Зайдя на предельно малой высоте, шесть И-15 дали залп реактивными снарядами. Развернулись, чиркая колёсами по макушкам сосен, ещё раз прошлись по немцам из пулемётов. Ушли так же быстро, как и появились.

– Не понял. Товарищ старший сержант, вы же доложили о потере миномёта. – Николая усадили на место заряжающего в самоходном миномёте. Ветров непонимающе смотрел на вполне целую и готовую к стрельбе трубу.

– Василий, наш лейтенант в себя пришёл, соображать начал, – с улыбкой затараторил Лернер. – Неужели Фима Лернер совсем дурной? Зачем из собственного стрелять, если немецкий трофей имеется? И к нему ещё три ящика мин взяли.

– Фима меня достал с этой второй трубой, – засмеялся Голованов. – В бронемашинах для бойцов места в обрез, а он ещё миномёт и три ящика с минами запихнул. Бойцы ворчали, ругались, но терпели. Слава богу, трофей пригодился.

ГЛАВА 8

Двадцать пятая годовщина со дня начала Великой Отечественной войны

Рассказ учителя истории одной из школ города Новгорода,

Иванова Вячеслава Юрьевича,  своим ученикам о начале войны

«В два часа двадцать минут восемнадцатого мая находящийся в дозоре в десяти милях южнее острова Судурой эсминец „Артём“ доложил в штаб Фарерской военно-морской базы об обнаружении им неизвестной подводной лодки. Учитывая, что подводные лодки фарерской бригады находились на своих позициях, вице-адмирал Ралль немедленно объявил боевую тревогу на всех кораблях во всех частях гарнизона островов. Незамедлительно в известность был поставлен командующий северной авианосной группой командор Вонг-Вьет Ван До. Срочная радиограмма полетела в штаб флота в Москве.

В пять часов тридцать минут идентифицированные как „Юнкерс-88“ самолёты атаковали находящиеся в дозоре пары эсминцев: „Артём“ – „Володарский“ и „Свердлов“ – „Калинин“. Каждый из парных дозоров подвергся атаке девятки двухмоторных бомбардировщиков. „Юнкерсы“ попытались утопить дозорные эсминцы, заходя для сброса бомб с пологого пикирования. Эсминцы открыли зенитный огонь из всех калибров. По докладам командиров дозорных кораблей, „Артём“ и „Володарский“ сбили три самолёта, „Калинин“ и „Свердлов“ – четыре. Попытка нанесения бомбового удара по дозорным эсминцам была сорвана. Командованию советские моряки доложили о тех сбитых самолётах, падение которых в море они смогли зафиксировать визуально. Как стало известно намного позднее, ещё три самолёта из состава воздушной эскадры KG30 получили серьёзные повреждения и разбились при посадке на аэродроме в Норвегии. Стомиллиметровые универсалки со снарядами с радиолокационным взрывателем и сорокамиллиметровые автоматы с радарным наведением показали свои свойства в первом же бою.

После отражения атаки дозорные эсминцы получили приказ покинуть районы патрулирования и отойти в район стоянки у острова Судурой. При отходе в указанный район в шесть часов тридцать минут „Володарский“ подвергся атаке подводной лодки. В связи с тем что в тот момент эсминцы отражали атаку шестёрки истребителей Ме-110, пытавшихся пушечно-пулемётным огнём штурмовать корабли, подлодка смогла выйти в атаку незамеченной. После попадания торпеды эсминец продержался на плаву около десяти минут. Подошедший вплотную к борту гибнущего собрата „Артём“ „снял“ весь экипаж „Володарского“. Во время спасательной операции Ме-110 не прекращали своих атак, что привело к многочисленным жертвам среди личного состава кораблей. Зенитным огнём удалось сбить два истребителя-бомбардировщика.

К тому моменту нападение Германии на Советский Союз стало объективной реальностью, к которой мы готовились долгие месяцы, и все советские моряки были полны решимости защищать родину до последнего снаряда и до последней капли крови.

В то же утро нам стало известно о бое „Урицкого“ и „Куйбышева“ с пытавшейся атаковать их подводной лодкой. Несмотря на налёт фашистских Ме-110, эти два эсминца потопили подлодку U-46. Она стала первым кораблём, потопленным нашими моряками в начавшейся войне.

С полудня начались воздушные налёты на наши береговые батареи и укрепления. Мы уже были готовы к этому и отражали налёт за налётом. В налётах на острова принимали участие „Хейнкели-111“. Мы быстро опознали их в воздухе. Удары по нашему флоту наносили „Юнкерсы-88“. И тех, и других прикрывали двухмоторные Ме-110. Эти вступали в драку с нашими истребителями, пытались штурмовать корабли и батареи. Наши истребители, а это были модернизированные „ишачки“ последней серии, дрались храбро, но уступали немцам в количестве. Их был всего лишь полк, шесть десятков. А немцы летали стаями. Как потом подсчитали, одновременно в налёте участвовали до двухсот машин. Только двухмоторные. Сбить их было достаточно сложно. Немало немцев смогло уйти на одном моторе к себе домой, на норвежские аэродромы.

Думаю, среди местного населения были фашистские агенты, потому что бомбардировщики точно знали, где ложные позиции, а где настоящие. Бомбили настоящие.

К концу дня наша батарея записала на свой счёт три „хейнкеля“. „Автоматчики“, это расчёты двадцатитрехмиллиметровых зениток прикрытия, сбили два Ме-110. В нашем отдельном зенитном полку было шестнадцать батарей, вот и считайте сбитых. Таких потерь, как в тот день, немцы до того не несли. Для них это был „чёрный день“. Уже на следующий день они пустили в бой подводные лодки и линкоры. Потому товарищ Сталин и решил эвакуировать нашу отдельную Фарерскую дивизию. Пока немцы в бешенство не пришли и весь свой флот к островам не пригнали.

В первый день Германия потеряла две подлодки, потопленные эсминцами и летающими лодками МБР-2. Эти гидросамолёты использовались как патрульные и противолодочные. Как и уцелевшие „ишачки“, оставшиеся гидросамолёты были уничтожены при эвакуации. А что было делать? Приказ был чёткий: спасать личный состав. Его и выполнили, вывезя на эсминцах, авианосце и двух лёгких крейсерах тысячи людей. Даже наши уцелевшие „новики“ уходили, нагруженные людьми под завязку. Последних подрывников „сняли“ наши подлодки, „эски“. Они уходили последними, потеряв за неделю полбригады. Да, из восьми наших эсминцев через неделю остались только два. Два потопили подлодки, „Володарского“ и „Свердлова“. „Калинина“ германский крейсер снарядами догнал. „Маркс“ с „Энгельсом“ в торпедную атаку днём на фашистские линкоры попёрли. Только погибли зря. „Артём“ на берег выбросился после атаки „юнкерса“. Из семи наших подлодок три погибли. Две из них немецкие подлодки потопили. Немцы тоже воевать умели, в начале войны небитые были, упорные и настырные».

Норвежское море. Восемнадцатое мая

Сообщение о начале войны командор Вонг-Вьет Ван До получил, находясь на мостике своего корабля и наблюдая за стартом нового воздушного патруля с «Урала». Радиограмма о начале германского вторжения нисколько не удивила командора. Вот уже год к этой войне готовились весь Советский Союз и экспедиционные силы пришельцев. Посмотрев до конца старт и посадку «Триумфов» на бронированную палубу авианосца, командор возвратился на мостик и объявил экипажам эскадры о начале войны. Соединение в этот момент находилось в трёхстах милях севернее Фарерских островов. Готовясь к войне, советское Адмиралтейство неделю назад отдало приказ северной авианосной группе затеряться в прилегающих к архипелагу водах. Что и было успешно сделано командором.

После приказа командора соединение двинулось на юг. Первые схватки в воздухе с немецкими разведчиками «Хейнкель-111» начались после полудня. Вероятно, германское морское командование в предыдущие дни «потеряло» группу, т. к. первый воздушный налёт на корабли был осуществлён только на следующий день, после прибытия эскадры к Фарерам. Тогда же эсминцы охранения обнаружили первые подводные лодки противника.

Через сутки после начала воздушного наступления на советские позиции на архипелаге воздушные силы Люфтваффе были вынуждены уступить дорогу Кригсмарине. По явно заниженным оценкам советской стороны в первый день войны в небе над Фарерами немцы потеряли около ста самолётов. Три четверти сбитых были на счету морских и сухопутных зенитчиков.

На следующий день южная группа Кригсмарине в составе одного лёгкого крейсера и шести эсминцев приблизилась к архипелагу. Идущие в авангарде группы три эсминца оказались в районе патрулирования подводной лодки «С-4». К сожалению, «хейнкели» воздушного патруля немцев первыми обнаружили «эску». Не успевшая выйти в атаку подлодка подверглась интенсивному преследованию со стороны немецких эсминцев.

Командир одной из трёхорудийных 180-миллиметровых батарей на острове Судурой капитан-лейтенант Космачёв на экране радара наблюдал за маневрированием эсминцев противника. Дождавшись прибытия в район нахождения немецких кораблей эскадрильи СБ, им же и вызванных с аэродрома Вагар, Космачёв приказал открыть огонь. На дистанции более тридцати километров было мало шансов поразить маневрирующие эсминцы, но батарейцам повезло. Лавирующие и отражающие налёт СБ – сбили один самолёт – корабли противника никак не ожидали попасть под огонь береговой батареи. «Леберехт Маас» получил попадание 180-миллиметрового снаряда, в результате которого лишился хода. Позднее спасённые немецкие моряки утверждали, что это был взрыв снаряда, пробившего корабль насквозь и взорвавшегося под днищем. Как бы там ни было, один из сорока двух выпущенных батареей снарядов достиг цели. «Макс Шульце» взял на буксир повреждённого собрата, и эсминцы стали отходить из простреливаемого береговой батареей района. Возможно, немцам удалось бы спасти полузатопленный корабль.

Команда подлодки «С-4» под командованием капитан-лейтенанта Абросимова отрабатывала подобный бой под прикрытием береговой батареи на учениях. После того, как немцы оставили лодку в покое и сосредоточились на проблемах собственной безопасности, Абросимов принял решение контратаковать противника. К тому времени «хейнкели» воздушного патруля немцев вели бой с подоспевшей парой «ишачков» и за подводной угрозой не следили. «Эска» выпустила четыре торпеды с дальней дистанции, одна из которых поразила буксирующий эсминец. Вероятно, произошла детонация носовых погребов эсминца, который быстро исчез под водой. «Эрих Келльнер» сбросил надувные плотики экипажу тонущего «Мааса» и полным ходом ушёл с поля боя. Охотиться за советской подлодкой под огнём береговой батареи немцы не стали. Через два часа после этого боестолкновения немецкие гидросамолёты начали операцию по спасению остатков экипажей погибших кораблей. Батарея Космачёва огня по приводняющимся гидросамолётам не открывала.

Южная группа Кригсмарине под командованием контр-адмирала Ганса Бютова имела чисто демонстрационную задачу по вскрытию системы береговой обороны островов. Понеся потери. «Лейпциг» и уцелевшие эсминцы отошли к норвежскому побережью. Вплоть до оставления островов советскими войсками южная группа в районе боевых действий больше не появлялась.

Фарерские острова. Девятнадцатое мая

После полуночи эсминцы «Калинин» и «Свердлов» обменялись позывными с подошедшим авианосным соединением. Эскадра прошла мимо, растаяв в темноте. В предрассветных сумерках «Свердлов» с помощью радиолокатора обнаружил подводную лодку. Находившаяся в надводном положении U-35 была вынуждена срочно погрузиться и подверглась преследованию советскими кораблями. Уже через полчаса подлодка получила повреждения от ударов глубинными бомбами. Находящаяся рядом U-47 из состава той же группы подлодок подобралась к месту боя и атаковала «Свердлова». Эсминец получил несколько торпед и погиб мгновенно. «Калинин» начал поиск второго врага, одновременно вызвав к месту боя подкрепление.

В предрассветных сумерках командир эсминца Стасов не обратил внимания на детали доклада оператора радара и принял приближавшийся с северо-запада крейсер за свой корабль. «Блюхер» сблизился на минимально возможную дистанцию и накрыл огнём из восьмидюймовок ничего не подозревающий советский эсминец. Надо отдать должное Стасову, он смог предупредить командование по радио о появлении немецких надводных кораблей. После чего радиостанция «Калинина» замолчала навсегда. Возможно, немецкий крейсер прошёл бы мимо даже незамеченным радаром «Калинина», но командующий западной группой Кригсмарине контр-адмирал Гюнтер Лютьенс отдал приказ командиру крейсера капитану цур зее Фольдагу покинуть строй и пойти на звук разрывов глубинных бомб. После потопления «Калинина» тяжёлый крейсер повернул на соединение со своими линкорами.

Командиры спешивших на помощь «Калинину» эсминцев «Маркс» и «Энгельс» совершили типичную для советских командиров образца 1941 года ошибку – слишком сильно поверили в свои силы. Обнаружив на восходе солнца идущие сходящимся курсом корабли противника, эсминцы пошли на них в торпедную атаку. Предварительно командиры кораблей радировали о своём решении в штаб обороны архипелага. Радиограмма, запрещающая атаку, была получена на эсминцах уже под грохот разрывов вражеских снарядов. Первоклассная артиллерия «Гнейзенау» и «Шарнхорста» сказала своё слово, и, не доходя до дистанции торпедного залпа, советские эсминцы получили фатальные повреждения. Догонявший свои линкоры «Блюхер» добил несколькими снарядами не желавшего тонуть «Энгельса».

Командир подводной лодки «С-7» капитан-лейтенант Лисин наблюдал в перископ за развернувшимся на самом горизонте сражением. Атаковать линкоры противника лодка не могла из-за очень большой дистанции. Поэтому Лисин принял решение подойти в подводном положении к месту боя и попытаться спасти кого-нибудь из экипажей погибших эсминцев. Лодка сближалась с полузатопленным эсминцем, опознать который Лисин уже не мог, когда вокруг эсминца снова стали разрываться снаряды. Повернув перископ, капитан-лейтенант обнаружил корабль, который был им принят за линкор типа «Бисмарк». Противник находился в пределах досягаемости торпедного оружия субмарины, и Лисин, не мешкая, атаковал «линкор» четырьмя торпедами.

Тяжёлый крейсер «Блюхер» смог уклониться только от двух торпед. Две другие поразили корабль в правый борт в районе котельных отделений № 2 и № 3, вызвав разрушения и затопления в этих отсеках. Кроме того, в погребе зенитной артиллерии произошла детонация боеприпасов. Растекающаяся из повреждённых цистерн нефть вспыхнула. Крен корабля достиг пятнадцати градусов. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» оказать помощь тонущему крейсеру уже не могли.

В трёх милях от архипелага авианосное соединение подверглось комбинированной воздушной и подводной атаке. Восьмёрку «Юнкерсов» воздушный патруль отогнал играючи, сбив трёх из них. Эсминцы сопровождения атаковали обнаруженную подводную лодку. К сожалению, подводных лодок оказалось значительно больше. Две из них атаковали самую большую цель – «Урал». От трёхторпедного залпа U-29 авианосец уклонился. От залпа U-30 уйти не удалось. Из трёх выпущенных ею торпед две поразили авианосец. Энергию взрыва одной из них относительно успешно поглотила противоторпедная защита, а вот другая разворотила носовую оконечность корабля. Это вызвало обширные затопления в носовой части корпуса. Проводить взлётно-посадочные операции и двигаться носом вперёд авианосец больше не мог. Находящиеся в воздухе воздушные патрули были вынуждены совершать посадку на временно прикомандированный к соединению лёгкий авианосец «Ладмир».

После повреждения единственного полноценного авианосца отряда командор Вонг-Вьет Ван До получил сразу несколько радиограмм. Одна из них раскрыла присутствие в нескольких десятках миль германских линкоров. В другой адмирал Торм-Трувор сообщал о возникших на пути группы «Молота» трудностях в виде германских подводных лодок и авиации Люфтваффе. Соединение адмирала было вынуждено отбивать атаки «волчьих стай» подлодок. Вонг-Вьет Ван До принимал решение под грохот разрывов глубинных бомб, которыми эсминцы мстили удачно атаковавшим немцам. В конечном итоге U-30 была потоплена. Две другие подлодки смогли избежать возмездия. Командор отдал распоряжение командиру крейсера «Красный Кавказ» готовиться к буксировке повреждённого «Урала» кормой вперёд. Это была единственная возможность не потерять бронепалубный авианосец.

Огласив свои приказы, Вонг-Вьет Ван До, имея под своим началом три крейсера, помчался навстречу Лютьенсу. В этот момент германские корабли находились на расстоянии примерно сорока миль от архипелага. Командор приказал крейсерам «Степь» и «Тундра» держаться вне дальности действия германской артиллерии. Самолёты воздушного патруля с «Ладмира» обеспечивали прикрытие крейсеров от атак подводных лодок. Два отряда кораблей сближались с общей скоростью сто километров в час.

Вонг-Вьет Ван До приказал немного отвернуть вправо, вводя в действие кормовые башни, и открыть огонь с максимальной дистанции. Пятнадцать двенадцатидюймовок дали четыре полных залпа, прежде чем добились первого попадания. Большая часть снарядов совершала перелёт через идущий первым «Гнейзенау» и рвалась между ним и «Шарнхорстом». Гюнтер Лютьенс в первые минуты боя совершил ошибку, сохранив кильватерный строй отряда. Один из снарядов четвёртого залпа «Альдейги» по навесной траектории попал в носовую часть «Шарнхорста». Прошив верхнюю и броневые палубы, 305-миллиметровый снаряд срикошетил от семидесятимиллиметрового носового бронепояса с внутренней стороны и, уйдя в днище, разорвался. Носовая часть «Шарнхорста» до броневого траверза стала стремительно наполняться водой. Получив доклад с «Шарнхорста» о повреждении и вынужденном снижении скорости, Лютьенс приказал лечь на параллельный курс и открыть огонь. Немцы последовательно повернули влево, и восемнадцать всплесков окружили «Альдейгу».

– Держать максимальную дистанцию, – распорядился наблюдающий в дальномер за противником с центрального директора командор. – Поражаем навесным огнём второго.

Через пять минут боя на параллельных курсах на крейсере полыхали три пожара, была выведена из строя башня «Три» и уничтожены две установки универсального калибра левого борта. Ещё один снаряд с «Шарнхорста» разорвался на тридцатисантиметровой плите бронепояса крейсера, изрешетив осколками противоторпедные були.

В ответ германский линкор получил три снаряда в среднюю часть корпуса, повреждения дымовой трубы, попадание в верхнюю наклонную лобовую плиту башни «Бруно» и очередную пробоину в носу ниже ватерлинии. Башня «Антон» прекратила стрельбу по причине затопления погребов из-за побитых осколками переборок. На отстающем от флагмана и оседающем носом «Шарнхорсте» бушевали внутренние пожары. Повреждённая пробившим броню снарядом башня «Бруно» густо дымила, застилая чёрным дымом боевую рубку.

– Перенос огня на первого, – последовала команда командора. – Передайте на крейсера: атаковать торпедами и артиллерией отстающего второго немца.

В последующие минуты боя «Альдейга» и «Гнейзенау» безжалостно расстреливали друг друга. Дистанция боя медленно увеличивалась до тридцати километров. Советский корабль получил ещё шесть попаданий германскими снарядами. Наибольший ущерб нанесли два снаряда, заклинившие вертикальную и горизонтальную наводку башни «Два» и уничтожившие носовой директор управления огнём главного калибра. Плюс два пожара и пробоина в носовой части корпуса.

В ответ немцы также получили шесть попаданий. Башня «Цезарь» замерла с поднятыми вверх стволами орудий. Самолётный ангар превратился в огромную печь, в которой сгорали корабельные «Арадо» и тонны авиационного бензина. Пара снарядов сделали большие вмятины в главной бронепалубе и вызвали возникновение двух пожаров во внутренних помещениях линкора. Кормовая двухорудийная башня среднего калибра правого борта полыхнула вспышкой пламени. Двенадцатидюймовый снаряд рванул внутри башни и воспламенил боезапас погребов. Одновременно другой снаряд проник в румпельное отделение. «Гнейзенау» резко и беспорядочно завилял на курсе. Точность огня немцев стремительно упала. Последний советский снаряд поразил носовую надстройку флагмана Лютьенса.

– Ложимся на обратный курс, – зажимая рану в плече, произнёс Вонг-Вьет Ван До. – Поможем крейсерам добить второго.

Норвежское море. Двадцать третье мая

На правое крыло мостика вышел невысокого роста офицер с закреплённой на перевязи рукой. Один рукав его кителя свободно болтался сбоку. Командор окинул взглядом водное пространство по курсу корабля. Впереди маячили идущие в авангарде конвоя эсминцы «Всадник» и «Дозорный». Услышав раскат смеха, командор перевёл взгляд на бак. Матросы крейсера при активном участии красноармейцев в камуфляжной форме накладывали временную заплату на пробоину в верхней палубе. Вид развёрнутой влево башни «Три» заставил Вонга-Вьет Ван До поморщиться и вспомнить недавние события…

…Корабль стремительно развернулся и лёг на курс сближения со вторым германским линкором. Немец изменил курс, введя в действие неповреждённую артиллерию среднего калибра левого борта, и пытался расстрелять быстро несущиеся на него крейсера. Кормовая башня линкора изрыгала залп за залпом. Яркая вспышка в районе носовой возвышенной башни на «Тундре». Через минуту ещё одна вспышка в районе изогнутой дымовой трубы уже отвернувшего крейсера. Полыхая двумя очагами пламени, «Тундра» лавирует, сбивая прицел артиллеристам линкора.

– Открывайте огонь, – хриплым голосом приказывает командор. – Мы должны завалить второго нашими снарядами и помочь крейсерам.

Снова ревут двенадцатидюймовые орудия крейсера. Залп за залпом снаряды улетают в дымящийся силуэт германского линкора. Немец пытается сманеврировать, меняет курс и скорость. «Тундра» меняет курс, открывает огонь, поддерживая «Степь» из оставшихся шести кормовых орудий. Вот «Шарнхорст» получает ещё два двенадцатидюймовых «подарка». Ещё один. Наконец, «Степь» даёт торпедный залп и разворачивается для атаки аппаратами другого борта. Шестидюймовки крейсера ведут огонь на пределе скорострельности. Ещё два попадания в немца с «Альдейги» и три водных столба у борта линкора. Густо дымящая «Тундра» начинает сближение с германским кораблём. Торпедный залп с одного борта, с другого. Есть попадания!

– Передайте командирам крейсеров мою благодарность. – Командор рассматривает на экране радара петляющую отметку «Гнейзенау». – На первого у нас не хватит ни снарядов, ни торпед. Пусть немцы сами подбирают тонущих. Курс – на базу.

Вечером девятнадцатого мая Торм-Трувор сообщил о повороте авианосной группы «Молота» на курс отхода. В течение суток корабли адмирала отбивали атаки Люфтваффе с норвежских аэродромов и выпады питомцев адмирала Дёница из-под воды. Парни Геринга остались без трофеев, а вот германские подводники доставили Торму-Трувору много неприятных минут. Линкор «Кронпринц» словил две торпеды, не особенно повлиявшие на его ходовые качества. Свою роль сыграла многослойная противоторпедная защита. Лёгкий авианосец «Сокол» получил торпеду в корму и был взят на буксир крейсером «Шторм». После попадания трёх невзорвавшихся торпед в «Молота» адмирал был вынужден принимать тяжёлое решение. Ценой потери четырёх подводных лодок за сутки немцы лишили группу четверти самолётов, «застрявших» на «Соколе», и повредили единственный линкор. На приказ адмирала повлиял и доклад самолёта-разведчика о движении вдоль норвежского побережья двух эскадр германских военных кораблей. Два линкора и крейсер в одной эскадре, и авианосец с тремя крейсерами в составе другой.

Сталин был очень раздосадован, но решение Торма-Трувора одобрил. В начавшейся глобальной войне с Германией отдалённый фарерский гарнизон могла ждать печальная участь. И Верховный приказал начинать эвакуацию бойцов и командиров. Все укрепления и не подлежащее вывозу имущество следовало уничтожить. Эвакуации и формированию конвоя Люфтваффе пытались помешать новыми воздушными ударами. После неудачи флота Гитлер рассвирепел и приказал Герингу утопить острова, если рейхсмаршал не может утопить русские корабли. Жертвами самолётов стали подводные лодки «С-5», «С-6», эсминец и три транспорта. Подлодка «С-8» пропала без вести. Вероятно, её потопила германская субмарина. К счастью, немцы начали массированные воздушные атаки только двадцать шестого мая, а на следующее утро загрузившиеся на корабли эскадры советские войска улизнули в море. Эскадра взяла курс на север, к границе пакового льда…

За кормой «Альдейги» крейсер «Тундра» вёл на буксире повреждённый авианосец. Зрелище разрушенных и выгоревших носовых башен крейсера заставило командора сжать кулаки. За ними следовал «Ладмир». Правую колонну составляли три транспорта, самым ценным из которых был наполненный топливом «Азербайджан». Крейсера «Степь», «Красный Кавказ» и «Мангуст» составляли арьергард. Десять эсминцев рассыпались вокруг каравана, ведя поиск подводного врага. Возле Шпицбергена караван встретит сократившаяся на несколько кораблей группа «Молота».

Крит. Восемнадцатое мая

В четыре часа тридцать минут утра оператор радара, дежурившего у входа в бухту Суда лидера «Ташкент», доложил об обнаружении приближающейся к острову с северного направления очень большой группе самолётов. Командир корабля, капитан-лейтенант Ерошенко, немедленно доложил о происшедшем на флагманский корабль и в штаб гарнизона острова. Подобные ночные полёты группами самолётов немцы совершали почти каждые сутки, вот уже целый месяц держа в напряжении советское и греческое командование. После эвакуации остатков греческой армии с материка судоходство севернее Крита почти полностью прекратилось. Официально, несмотря на капитуляцию армии, королевство Греция находилось в состоянии войны с Италией и Рейхом. По этой причине, по рекомендации советской стороны, почти все греческие корабли перебазировались в Бейрут и Триполи. В бухте Суда оставались несколько мелких греческих судов и дежурная пара советских эсминцев. Выходящие в ночной дозор советские корабли постоянно фиксировали перемещение дислоцирующихся на Додеканезских островах судов итальянского флота. По оценкам Генерального штаба, страны оси готовили высадку на Крит морского и воздушного десантов при массированной поддержке авиации. Советское командование намеревалось отстоять остров.

Где-то в пять часов утра пришла радиограмма от совершающего очередной рейс на остров звена бомбардировщиков «Торнадо». Командир звена сообщил, что самолёты атакованы германскими истребителями. Две четырёхмоторные машины получили повреждения, и звено взяло курс к побережью Сирии, надеясь дотянуть до ближайшего советского аэродрома. Благодаря мастерству пилотов, все самолёты благополучно приземлились, весьма удивив своим видом французских товарищей из аэродромной охраны. До этого момента самолёты такого типа в Сирии не приземлялись.

Вскоре десятки германских бомбардировщиков пересекли береговую черту острова. По замыслу советского командования, в целях нанесения наибольших потерь атакующим, истребители отдельной критской авиадивизии не участвовали в отражении первых ударов немцев. В первый день вся тяжесть борьбы с вражеской авиацией легла на плечи мобильной ПВО. За время своего пребывания на острове советские войска подготовили достаточное количество хорошо замаскированных убежищ, поэтому понесли минимальные потери от первых авианалётов Люфтваффе. Греческие солдаты, взяв пример с советских товарищей, не поленились подготовить собственные бомбоубежища и также не понесли существенных потерь. Наибольшее число жертв пришлось на гражданское население острова.

Первыми в бой вступили лидеры «Ташкент» и «Новик». Получив сигнал о воздушном нападении, корабль пришельцев направился к выходу из бухты. Отражать налёт пришлось в самой узости. Затем пара лидеров полным ходом двинулась на восток, вдоль побережья острова, к проливу Косос. Из числа атаковавших корабли пикировщиков три «юнкерса» нашли могилу на дне Эгейского моря. Несколько самолётов получили повреждения и ушли на аэродромы, волоча за собой шлейфы чёрного дыма. Эскадрилья итальянских трёхмоторных бомберов сбросила свой груз с очень большой высоты, подняв водяные столбы за кормой несущихся полным ходом лидеров. На подходе к проливу Косос советский отряд атаковали итальянские торпедные катера. Попытались атаковать. Имея на двоих шестнадцать 127-миллиметровых универсальных орудий, лидеры легко отбили эту атаку. Два катера получили прямые попадания и затонули, ещё несколько оказались сильно повреждены. Увеличив ход до тридцати шести узлов, лидеры прошли пролив и устремились на соединение с эскадрой контр-адмирала Владимирского. При проходе пролива оператор радара «Новика» обнаружил отметки от нескольких крупных кораблей, направляющихся к критскому побережью от острова Скарпанто. Скорее всего, это были итальянцы.