Текст книги "Коммандо"

Автор книги: Артур Кварри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Керби любил Джона Метрикса. Это особое чувство, которое испытывают учителя к лучшим ученикам, скульпторы к своим изваяниям, художники к картинам… Всегда кажется – вот оно, лучшее из того, что ты создал. Твое детище, твой ребенок. И всегда остается ощущение, что ты не успел вложить в него какую-то мелочь, крупицу, без которой оно не может стать совершенством.

Поэтому Керби очень волновался за Джона. Нет, он не был бесчувственным куском камня и нервничал за всех своих воспитанников. Но за Джона генерал волновался особо: Метрикс лучший.

Керби вздрогнул, когда двое солдат протопали мимо, таща носилки с накрытым окровавленной простыней телом.

– Метрикса нашли? – спросил он, внутренне напрягаясь и ожидая ответа с каким-то страхом. Керби и сам не знал, чего ждал больше – определенности или… Он вздохнул, когда услышал ответ.

– Нет. Только трупы солдат да того парня, что лежит наверху.

Сердце неприятно заколотилось в груди. Где он? Что с ним? Подошедший к Керби моложавый генерал из военной разведки потер лоб и устало спросил:

– Как вы думаете, Френк, будут еще трупы?

И тот совершенно серьезно кивнул в ответ.

– Если он еще жив – много. Очень много. У этих ребят возникнут большие проблемы.

* * *

Одиннадцать часов сорок пять минут до…

«Тойота-пикап» остановилась у главного терминала аэропорта в Джексонвилле. Сквозь боковое стекло Джон видел, как будущие пассажиры беззаботно входят в здание. Вот прошел полицейский. Челюсти его лениво двигались, старательно, с механической равномерностью перемалывая жевательную резину. Тусклый взгляд из-под козырька форменной фуражки безразлично скользнул по припаркованной машине и уплыл дальше, к суетящемуся пестрому потоку, вытекающему из дверей только прибывшего экспресса. Крепкие кулаки обхватили дубинку. Время от времени полицейский резким движением заставлял ее описать круг и шлепал по ладони.

Несколько минут широкая спина полицейского маячила перед машиной, а затем растаяла в толпе пассажиров. Коп внимательно следил за порядком на вверенной ему территории.

Беннет, сидящий рядом с водителем, тем самым лысым негром, которого иногда окликали «Кук», усмехнулся. Он опустил стекло и выставил на улицу мясистую руку. Сквозь открытое окно в салон вплыл шум аэропорта. Возбужденные разговоры, мелодичные звонки, оповещающие о том, что начинается посадка на тот или другой рейс, бесстрастный голос диспетчера, шум автомобилей и натужное гудение самолетных двигателей. Не поворачиваясь к Метриксу, Беннет объяснил:

– Салли проследит за тем, чтобы ты поднялся на борт самолета. – (сидящий слева от Джона щуплый низенький блондин кивнул). – Энрикес, – продолжил он, – полетит с тобой. Это затем, чтобы ты сошел с самолета в Альверде, – (теперь кивнул долговязый кудрявый негр в аляповатой панаме, прижимающий локтем Джона справа). – Если кто-нибудь из них не позвонит мне, можешь попрощаться со своей дочерью, Джон.

Метрикс вздохнул, скривился презрительно и спросил:

– Сколько тебе платят, Беннет?

Тот усмехнулся. Смешок прозвучал издевательски, но сейчас Джон не ног позволить себе дать волю чувствам. Беннет обернулся и, весело глядя на него, ответил:

– Мне предложили сто тысяч баксов. Но… знаешь что? Когда я узнал, с кем мне предстоит иметь дело, и понял, что наконец-то смогу тебе отомстить, то согласился работать бесплатно.

Он довольно загоготал. Джон смотрел в его скошенный, коротко остриженный затылок и думал о том, что Беннет оказался бы первым человеком, которого он, Джон Метрикс, сейчас убил бы с удовольствием. Но нужно дождаться момента.

Эирикес ткнул его локтем в бок и, глуповато улыбаясь, кивнул:

– Давай, двигай.

Эта идиотическая улыбка умственно ущербного человека не сходила с его губ на протяжении тех двух с половиной часов, которые Джон мог видеть Энрикеса. Создавалось ощущение, что этот парень родился с улыбкой, живет с ней и помрет так же, оскалясь и пуская слюни в приступе старческого маразма.

Конечно, лишь если ему удастся дожить до старости. Но, учитывая его склонности, я бы усомнился в такой возможности, решил Джон.

Салли выскочил из машины и теперь стоял, озираясь по сторонам, явно копируя какого-то киногероя.

Похоже, и этому не удастся умереть своей смертью, подумал Метрикс.

В этот момент локоть Энрикеса вонзился ему под ребра.

– Давай, давай, поторапливайся.

Джон покачал головой, словно говоря: «Ну, это уж ты точно сделал зря, дружок. Что-то я, может быть, тебе и простил бы, но только не это» и выбрался на улицу.

Нескладный из-за своего роста – не меньше двух метров десяти сантиметров – Энрикес вылез следом. В пиджаке, который был ему мал на пару размеров, и цветастой панаме, он очень напоминал идиота, которого вывели на прогулку. Ухватив Джона за локоть, негр подтолкнул его к стеклянным дверям терминала.

Метриксу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Сейчас эти ребята были хозяевами положения. Но сначала он обернулся и, глядя Беннету прямо в глаза, тихо пообещал:

– Я вернусь.

В следующее мгновение Джон широко шагал к аэропорту, удерживаемый под локти двумя сопровождающими.

Беннет две секунды смотрел на удаляющуюся группу, а затем громко крикнул:

– Джон! Я буду ждать тебя, Джон!!!

* * *

Одиннадцать часов двенадцать минут до…

У него уже был план. Как раз такой, каких Метрикс не любил. Когда план не продуман, велик риск, что все может рухнуть из-за пустяка. Опять случай. Хотя другого у Джона все равно не было. Вполне возможно, то, что он задумал, пойдет прахом. Но разве лучше сидеть сложа руки, убить президента Веласкеса, умного справедливого человека? А затем, вероятнее всего, погибнуть самому, так и не сумев помочь Дженни? Ему ничего не стоило прикончить этих двоих идиотов прямо сейчас, здесь, и если бы не телефонный звонок, он так и поступил бы. Теперь же надо было выжидать…

Салли болтал не переставая. Мало того, он крутил головой на триста шестьдесят градусов, успевая оглядеть всех проходящих мимо девушек.

Джон вздохнул еще раз. Родригес не умел подбирать себе людей. Из всех, кого ему довелось увидеть, только Беннет внушал опасения. В открытом бою Метрикс, пожалуй, одолел бы его, но, уступая по физическим данным, Беннет компенсировал бы это хитростью. Он действительно был хитер. Хитер и опасен, как болотный кот.

Джон продолжал упруго шагать через зал ожидания, к стойке авиакомпании «Дельта». Иногда ему приходилось отвлекаться, чтобы ответить на очередной вопрос болтуна Салли. Метрикса раздражал словесный понос вообще, от кого бы он ни исходил, но слушать трепотню врага оказалось во сто крат тяжелее. Тем не менее, Джон не подавал виду, что раздражен. Напротив, даже улыбался.

– Так вы, значит, служили с Беннетом, да? Класс! – Салли восхищенно прищелкнул языком. – Вот Энрикес тоже в армии служит, – сравнение показалось ему забавным, и он засмеялся. – Нет, ну правда… Что может быть лучше, чем друзья по подразделению, а?

Джон внимательно взглянул на него, пытаясь понять: действительно ли парень идиот или только хочет им казаться. Лицо Салли было безмятежно-радостным, и Метрикс решил, что, скорее всего, первое.

– Правда, а? – блондин едва доставал Джону до плеча и, чтобы увидеть реакцию Метрикса, ему приходилось чуть ли не подпрыгивать. – Ну ладно.

Они остановились возле коридора «Д», ведущего на посадку. Энрикес, не переставая улыбаться, достал два билета. Джон оценил «щедрость и заботу» Родригеса. Оба места оказались в первом классе.

Наверное, Энрикес очень любит шампанское, [4]4
  В салоне первого класса американских авиакомпаний бесплатно подается еда и шампанское.


[Закрыть]– подумал он.

– Ну ладно, – Салли посмотрел снизу вверх на двух стоящих перед ним верзил и, улыбнувшись, добавил: – Счастливого пути, ребята. Берегите себя.

– Он точно идиот, – молча восхитился Джон.

– Да, кстати, – Салли выудил из кармана банкноту в пятьдесят долларов и сунул Метриксу в карман пиджака. – Попей пивка в Альверде. Куда тебе торопиться-то, в самом деле? Опять же, дочь подольше поживет.

Джон улыбнулся. Ласково и дружелюбно. Будь здесь Беннет, он бы, увидев эту улыбку, тут же посоветовал блондинчику купить билет на ближайший рейс и уматывать из Штатов подальше. Желательно на другую сторону Земли, и спрятаться получше. Ибо он-то знал, что значит эта улыбка.

Так вот, Джон улыбнулся. Тепло, но с некоторым сочувствием и, еле заметно покачав головой, он спокойно констатировал:

– Ты славный парень, Салли. Смешной. Ты мне нравишься… – (Салли улыбнулся, но услышав окончание фразы, побледнел). – …И поэтому я убью тебя последним.

Энрикес взял Метрикса за локоть и подтолкнул к стойке.

– Ладно, пошли, – тон его изменился. Теперь в нем слышалось напряжение. Настороженность. Готовность в любой момент кинуться в драку. Хотя дурацкая улыбка так и не исчезла.

– Ну, пока, ребята.

Салли растерянно смотрел на удаляющуюся пару. Он видел, как они прошли контроль, предъявив билеты молоденькой служащей, затянутой в униформу компании, выгодно подчеркивающую все достоинства ее фигуры. Затем нырнули в тоннель «Д» и на какое-то время время исчезли из виду. Спустя несколько минут они появились у невысоких мини-автобусов, в толпе других пассажиров. Даже сейчас пара выделялась своим ростом, и Салли без труда удавалось наблюдать за ними.

Он подождал, пока Джон и Энрикес поднимутся по трапу, исчезнут в брюхе «Боинга», и, облегченно вздохнув, улыбнулся. Можно сказать, первая часть задания выполнена. У него даже появилось искушение, не дожидаясь, пока самолет взлетит. – Ну, действительно, куда он денется-то? – позвонить Беннету, но он удержался. Зная Родригеса, Салли предполагал, какое наказание может последовать, если станет известно, что он ослушался указаний босса.

Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как стоять и тупо разглядывать серебристую сигару с эмблемой «Дельта» на борту, замершую у начала рулевой дорожки.

Но зато, когда чертов Метрикс улетит, он, Салли, отправится в кабак, выпьет пивка, подцепит какую-нибудь стоящую «киску» и закатится к ней в постель на ночь. Только сначала нужно будет забрать новые документы у мерзавца Борджи, которые тот обещал изготовить к сегодняшнему дню.

«Боинг» вздрогнул. Салли не мог слышать свист турбин из-за толстого стекла, но по тому, как чуть заметно завибрировал лайнер, догадался: через минуту все будет кончено. Самолет покатит по полосе и тогда, будь Метрикс хоть трижды чемпионом мира, самым большим силачом, а остановить «Боинг» ему не удастся. «Стоп-кран», как известно, в самолете не предусмотрен. Придется ему лететь в Альверде, а уж те ребята своего не упустят.

Сигара тяжело тронулась с места и, набирая скорость, покатилась по бетону.

Салли улыбнулся, достал из кармана солнцезащитные очки и нацепил их на нос.

Самолет двигался все быстрее. Вот его удлиненный корпус оторвался от полосы и начал подниматься в ярко-голубое небо.

Салли закурил и направился искать телефон-автомат…

* * *

…Войдя в просторный салон, Джон огляделся, В целом, дальнейший план действий уже сложился у него в голове. Первый класс располагался в самом начале лайнера, и это играло ему на руку. Важно было узнать, сколько пассажиров летит по категории «люкс», выяснить, какое время занимает перелет, и успеть… ( убить)…вывести из строя соглядатая до того, как «Боинг» закончит разбег. Приветливая молоденькая стюардесса, улыбаясь так, словно перед ней стоял, по меньшей мере, Картер, сказала в нужном направлении.

– Первый класс, – радостно сообщила она. – Места 7-А и 7-Б. У вас есть багаж, сэр?

Вопрос был адресован Джону, и он, кивнув в сторону Энрикеса, спокойно пояснил:

– Нет. Только это.

Негр не оценил юмора. Улыбка – первый раз, ну надо же! – сползла с его лица и, буркнув: «Если ты еще раз распахнешь пасть, я тебе ее навсегда закрою», Энрикес направился к салону первого класса.

Это было именно то, чего добивался Джон. Не торопясь, спокойно, он шел следом, глядя на дурацкую панаму и раздумывая о том, что пройдет две-три минуты и этого человека не станет. При том, что служба в отряде «коммандо» предполагает именно такие методы силового воздействия, Метрикс не любил убивать, выводить из строя или нейтрализовывать людей. Вообще. В отличие от Беннета, делавшего подобную работу с удовольствием. За двадцать лет Джон «вывел из строя» достаточное количество «боевых единиц» врага и не жалел об этом, не сомневался, что иначе поступить было нельзя, не мучился угрызениями совести. Но не любил этого делать – убивать. И вот сейчас ему предстояло уничтожить врага. Не просто картонную мишень или безликую фигуру с оружием, но убить человека. Наверное, кому-то это может показаться смешным, но Метрикс за три часа успел привыкнуть к нескладному великану Энрикесу, и тот приобрел для него человеческие черты. При том Джон отчетливо понимал, что Энрикес – враг, желающий ему зла, один из тех, кто похитил его дочь. Его Дженни. И тем не менее… Энрикес был безоружен. Если бы негр наставил на него автомат, пистолет или, на худой конец, нож, Джон убил бы его, не задумываясь. Просто, как приготовить яичницу. По здесь…

«Ладно, перестань разводить сантименты, – оборвал он себя. Ты должен сделать это. И ты знаешь, что сделаешь это. Ради Дженни. О чем бы ты ни думал, что бы ни говорил себе, но это – необходимость».

Они вошли в салон первого класса. Энрикес тут же нашел свое место и забрался в кресло к иллюминатору. Он с довольным видом посмотрел сквозь стекло на здание терминала и кивнул.

Джона это немного позабавило. Скорее всего, решил он, парень уже представляет себя купающимся в деньгах и девочках, молоденьких мулаточках. Наверное, так бы и было, если бы Родригесу удалось забраться в президентское кресло, но… у Метрикса немного другие планы относительно его будущего. И по этим планам выходило, что и Энрикес, и Родригес окажутся в холодильнике окружного морга даже раньше следующего полудня.

В салоне «люкс» оказалось гораздо меньше пассажиров, чем ожидал Джон. Яркая безразмерная дама в пестрой «гавайке» и шортах увлеченно протирала солнцезащитные очки. На вид ей можно было дать лет сорок пять, что подтверждали морщины на лице, которые не мог скрыть даже умело наложенный грим. У иллюминатора в соседнем ряду сидел довольно молодой аккуратный мужчина и читал «Ньюсуик». Джек решил, что это бизнесмен. Возможно, компаньон в какой-нибудь достаточно солидной фирме. Очки «Фостер Гранте», строгий – несмотря на жаркую погоду – костюм от Джона Филлипса, мягкие кожаные туфли «Гуччи», рубашка в тонкую полоску от Диора, галстук в тон от Химпендаля, – отличный образец преуспевающего делового человека.

Больше всего Джона устраивало то, что ни дама, ни бизнесмен не могли видеть Энрикеса. Вернее, того, чем он станет через минуту.

Удобное кресло приняло Метрикса в свои объятия, словно приглашая откинуться и уснуть. Кто-то так и поступит, – подумал Джон. – Именно так.

Энрикес вытащил из кармана сложенную газету, развернул ее и углубился в чтение. Что еще делать в самолете?

Очаровательная стюардесса, та самая, что встречала пассажиров у входа, появилась в салоне откуда-то сзади. Покачивая бедрами, она направилась к кабине экипажа.

– Одну минуточку, мисс, – окликнул ее Джон.

– Чем могу быть полезной?

У нее была потрясающая улыбка. Когда демонстрируешь такие зубы, есть, чем гордиться.

– Скажите, я могу получить подушку и одеяло?

– Да, конечно. – Стюардесса открыла небольшое багажное отделение и достала темно-синюю подушку и одеяло с эмблемой компании «Дельта». – Прошу вас.

– Благодарю. А скажите, какое время займет перелет?

– Мы приземлимся в Альверде ровно через одиннадцать часов, – еще шире улыбнулась она. – В семь часов утра по местному времени.

– Ага, спасибо. Вы мне очень помогли, мисс. – Джон тоже улыбнулся своей лучшей улыбкой. Не такой, правда, ослепительной, как у стюардессы, но нравившейся многим женщинам.

Энрикес на мгновение оторвался от газеты и взглянул в сторону Метрикса.

– Я к вашим услугам, сэр.

Девушка прошла в начало салона, сняла со специальной стойки микрофон и интимно проворковала:

– Дамы и господа…

(«Дамы» – это, вероятно, толстуха в «гавайке», – подумал Джон.)

– … мы начинаем наш рейс. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности. Прошу вас воздержаться от курения, пока мы не наберем высоту…

( …Джон накинул одеяло на ноги, чертыхнулся и наклонился закутать получше голени…)

– … Вам будут поданы напитки, – продолжала нашептывать стюардесса, – через три часа – обед, а затем…

( …Что будет затем, Энрикес уже не услышал. Резко выпрямившись, Джон вскинул руку, и его локоть с хрустом раздробил челюсть соглядатая. Быстро обхватив голову негра, Метрикс одним движением сломал ему шею. Энрикес конвульсивно дернул руками, словно говоря: «Вот незадача-то».)

– …вы сможете посмотреть новый кинофильм. Если в ходе полета у вас возникнут проблемы, вы можете вызвать стюардессу нажатием кнопки, расположенной на подлокотнике вашего кресла…

( …и обмяк. Глуповатая улыбка наконец слетела с его лица, как маска. Джон быстро подложил под курчавый затылок подушечку, натянул на мертвое лицо дурацкую цветастую панаму и заботливо укутал труп одеялом.)

– …Надеюсь, ваше путешествие будет приятным, – закончила девушка.

«Я тоже на это надеюсь», – согласился Джон и нажал кнопку вызова стюардессы. Он слышал, как заработали турбины «Боинга». Сперва легко, но быстро набирая мощь и силу, способные поднять в воздух эту махину. Сердце Метрикса тревожно забилось.

Стюардесса появилась у кресла через полминуты. Теперь она улыбалась не так ослепительно, но все же улыбалась. «А как еще можно относиться к пассажиру, который, не успев взлететь, уже устраивает перезвон», – подумал Метрикс. Он растянул губы в беспечной гримасе.

– Мисс, я хотел бы попросить вас: не будите, пожалуйста, моего приятеля ни в коем случае. Он смертельно устал.

Девушка кивнула, соглашаясь.

– Разумеется, сэр.

– Баааальшое спасибо, мисс, – Джон откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, давая понять, что устал не меньше «приятеля» и, пожалуй, тоже согласился бы вздремнуть часок-другой.

Стюардесса исчезла в конце салона.

Как только самолет начал разбег, Джон встал. Теперь оставалась наиболее трудная часть замысла. Метрикс гордился, – и имел на это полное право, – своими профессиональными навыками, но то, что он задумал совершить сейчас, больше смахивало на подвиг, чем на простое испытание физических возможностей. Пусть даже и полковника «коммандо».

«Боинг» набирал скорость. Сквозь толстые стекла иллюминаторов Джон видел несущуюся мимо лайнера бетонную полосу.

Стюардесса, спешащая к кому-то во второй салон, встревоженно остановилась и объяснила:

– Сэр, вы должны сесть в кресло и пристегнуться. Мы взлетаем.

Джон судорожно втянул воздух между плотно сжатыми челюстями и дрожащим голосом нетвердо пробормотал:

– Да, я понимаю, мисс. Но меня очень укачивает.

– Может быть, вы хотите принять таблетку? – стюардесса казалась воплощением сочувствия. У Джона появилось ощущение, что девушка сейчас заплачет.

– Нет, благодарю вас, – запинаясь, успокоил ее Метрикс, – мне просто нужно на минуточку в туалет. Я сейчас вернусь. Простите…

Он трусцой кинулся к кабине, изображая резкий приступ тошноты, ударился бедром о подлокотник одного из кресел, влетел в кабинку и задвинул створки.

Теперь, по крайней мере, ему не нужно было притворяться. Привалившись спиной к стене, чувствуя, как липкий пот заливает глаза, Джон реально оценивал происходящее. Сколько всевозможных «но». Не просто щели, а настоящие бреши в его плане. Он не знал, сколько длится разбег, на какую высоту успеет подняться лайнер к тому моменту, когда закончится шершавый бетон взлетной полосы, ушел ли звонить Салли и, в конце концов, есть ли место, куда он сможет прыгнуть. Если нет, то Джон Метрикс погибнет. Либо разобьется, либо его тело размажет стойка шасси.

Самолет еле заметно дрожал.

А что еще можно сделать? Пути назад уже нет – Энрикес мертв. И значит, мертва Дженни. Да, не стоит обманывать себя. Как только обнаружится труп в самолете, ее убьют. Если, конечно, к этому моменту он не успеет освободить дочь. Либо перебить всю банду Родригеса. Все. Хватит рассуждать. Надо действовать!

Джон, глубоко вздохнув, вобрал воздух в легкие, задержал его на секунду, с шумом резко выдохнул и, открыв дверцу туалета, осторожно выглянул. Стюардессы не было. Он выскользнул в проход и направился в хвост самолета. Между салоном-«люкс» и вторым классом оказалась небольшая лестница, ведущая вниз, к багажному отделению. Спустившись, Джон двинулся в обратном направлении. Миновав отделение ручной клади, он оказался перед дверью с красной надписью «грузовой отсек». Метрикс распахнул ее и тут же отпрянул назад. Прямо ему в лицо уставилась оскаленная острая морда добермана. Собаку отделяло от человека не больше десяти сантиметров и… прочная металлическая сетка. Пес заливался хриплым злобным лаем, роняя на пол клетки хлопья желтоватой слюны.

Джон, прижимаясь к стене, протиснулся в узкое пространство между клеткой добермана и странного вида контейнером.

Он старательно пропихивал свое, ставшее вдруг невероятно неуклюжим, тело в проход, шаг за шагом продвигаясь к намеченной цели. Наконец, ему удалось преодолеть это препятствие и оказаться у следующей стены с предупреждающей надписью: «Опасно! Не входить!»

Джон вцепился в обшивку обеими руками и рванул изо всех сил. Перегородка с хрустом оторвалась, а за ней… За ней оказались створки шасси. Прямо перед его глазами с сумасшедшей скоростью летела земля. Стойка шасси, поблескивая отполированными боками, уходила вниз, перетекая в огромный вращающийся круг – колесо.

Именно сюда и направлялся Джон. Ему очень хотелось надеяться, что хохотун Салли уже ушел, а не стоит у широкого окна терминала, и поэтому он не станет свидетелем происходящего. Иначе все старания пойдут коту под хвост, и Джон может попрощаться с дочерью.

Но, что сделано, то сделано. Джон обхватил руками стойку и легко соскользнул вниз. Нащупав ногами крепежную раму, он встал на нее и чуть пригнулся. Теперь ему была видна вся полоса и расстилающиеся за ней тростниковые заросли. Они надвигались с фантастической скоростью, больше напоминая зеленую стену. Такой вид наверняка открывается из кабины автомобиля водителю за несколько секунд до катастрофы.

Ветер хватал Метрикса, старался сбросить его с шаткой платформы, лишить и этой ненадежной опоры, швырнуть на бетон, под надвигающиеся задние шасси, жадно тянущиеся к нему своими убийственными катками-колесами.

В какой-то момент Метрикс испугался. Не струсил, а испугался того, что из-за убийцы-ветра не сможет верно рассчитать прыжок.

«Боинг» еле заметно дрогнул и вдруг оторвался от земли. Джон не раз видел, как самолет поднимается в небо, но впервые у него появилась возможность наблюдать это, стоя на шасси.

Он тут же вспомнил анекдот о парне, сидящем на бомбе и лупцующем молотком по взрывателю. Наверное, тот тоже ощущал нечто похожее.

Земля провалилась вниз, и Джон разглядел под собой голубоватые пятна воды, затесавшиеся в зеленую тростниковую массу. Видимо, ее намыло ливнями, прошедшими неделю назад. Метрикс обрадовался. Возможно, ему удастся прыгнуть в одно из этих природных мини-озер. Маловероятно, но вдруг… Плохо было то, что он не мог сделать поправку на ветер. Слишком велика была скорость взлетающего лайнера. Шасси дернулись. Джон понял: еще секунда-другая, и они начнут втягиваться в корпус. Прыгать нужно сейчас, времени на раздумье больше нет. Из тростника появилось очередное озерцо. Сверху оно показалось Метриксу совсем крохотным. Не больше рождественской открытки. Надежда упасть в него была безумием не большим, чем попытка с завязанными глазами, после полудюжины пива, попасть с первого выстрела в движущуюся абсолютно бесшумно мишень.

И, тем не менее, выбора у Джона не было. Даже если бы он решил отказаться от задуманного, то шансы забраться обратно в лайнер практически равнялись нулю. Скорее всего, его просто раздавило бы о стенки отсека шасси.

Метрикс отпустил правую руку и передвинулся влево, стараясь выбрать наиболее удобную для прыжка позицию.

Озерцо плыло навстречу. Джон дождался, пока оно окажется чуть впереди, и, резко толкнув ногой стойку уже начавшего складываться шасси, отделился от самолета. Рев двигателей устремился куда-то вверх.

Метрикс сделал то же, что обычно делают при прыжках с парашютом: сжав колени, он чуть согнул ноги, приготовившись к удару.

Сегодня тот, кто определял жизненный путь полковника спецподразделения «коммандос», был милостив.

Джон упал у самого берега. Озерцо приняло его, поглотив, укрыв с головой. Он нащупал ногами зыбкое дно и встал. Вода доходила Джону до груди. Выбравшись в заросли тростника, Метрикс поднял руку и выставил на электронных часах таймер-будильник. Механический голос известил его о том, что отсчет начался. Цифры 11:00 на циферблате, мигнув, сменились новыми – 10:59.

Время пошло.

* * *

Десять часов пятьдесят восемь минут до…

Александро Родригес нетерпеливо мерил шагами палубу шикарной яхты. Беннет, стоящий рядом со связанной Дженни, наблюдал за ним с какой-то смесью брезгливости и удовольствия. Он презирал этих людей. Вообще, Беннет презирал людей, плативших ему деньги. Это правило не касалось одного человека на земле – Джона Метрикса. Нет, еще, пожалуй, отца. Да, да. Старого ублюдка Беннет тоже уважал. Уважал, боялся и ненавидел одновременно. Конечно, папаша был крепким человеком и умел заставить сына делать то, что ему хотелось. В противном случае Беннет вполне мог остаться с парой переломанных ребер.

(– А ну-ка, пойди сюда, маленький засранец. Ты что, не слышишь, козел, к тебе обращается отец! Значит, вот так, да? Не понимаешь человеческого языка? Ну хорошо же? Я тебя научу слушаться!

БАХ!  – в боку вспыхивает ярко-белый раскаленный шар боли, и маленький Беннет, скуля что-то неразборчивое…

–  Старый му…к. Вонючий ублюдок. Траханый козел… – уползает в ванную. Но напоследок получает еще пару увесистых ударов по ребрам и несколько здоровенных пинков по заднице.)

Так продолжалось до тех пор, пока он не подрос настолько, что лупил всех ребят во дворе. Старше или младше, не имело значения. А вот папаша состарился еще больше и уже не мог драться так же хорошо, как раньше. В один прекрасный день Беннет повышибал ему зубы и засунул головой в унитаз, стоящий в заблеванном грязном сортире. Папаша, помнится, хрипел так, словно ему дерьма натолкали в глотку.

Беннет даже ухмыльнулся. Воспоминания были приятными. Детский страх, разбавленный яростью, поднялся в груди сладкой истомой. И ему даже пришла в голову интересная мысль. А что, если он поступит так же с этим трусливым кретином Александро? Тот, наверное, будет визжать, как поросенок. Или свернуть ему шею?

Беннет почувствовал некоторое удовольствие от этих вполне приятных мыслей. Не сейчас. Не сейчас. Придется обождать какое-то время. До тех пор, пока не умрет Джон, и он, Беннет, спустит шкуру с его суки.

Да, Джон Метрикс – совсем другое дело. Метрикс – не Александро, и даже не папаша. Он другой. Сильный и ловкий, как сам Беннет. И Джон умеет заставлять. Умеет драться. Ерунда, когда он говорит, что ему не нравится убивать. Убивать нравится всем. Нужно лишь почувствовать вкус крови на губах. Понять удовольствие, которое получаешь в момент убийства. В ту самую секунду, когда враг перестает хрипеть и валится на землю. Когда его глаза подергиваются серой пленкой, словно у мертвой курицы. Собственно, чем человек отличается от этой глупой птицы? Да ничем. Все умные разговоры о смысле бытия и чтение книжек – дерьмо. Люди хотят только одного – пожрать, испражниться и потрахаться вдоволь. И вот когда человек набьет свое вонючее брюхо едой, наср…т во дворе соседа, перетрахает кучу сисястых шлюх, тогда он, сыто рыгая и почесывая свои яйца, начинает рассуждать о смысле жизни.

Ложь. Все вокруг – ложь и дерьмо. Все они свиньи и воняют дерьмом. Потому что они жрут дерьмо, ведут себя, как дерьмо, и мозги их тоже сплошное дерьмо. Мысли, которые выходят из этого дерьма, – воняют дерьмом. Чего же жалеть таких ублюдков?

В мире всего два человека, от которых не воняет. Он сам и Джон. Даже от Форестона и Лоусона пахло дерьмом.

Беннет сжал плечо девочки так, что та вздрогнула. Но она не застонала. Да, конечно, вся в отца. Возможно, если бы эта сучка выросла, то тоже научилась бы заставлять. Только вот неувязка. Она умрет. Наверное, даже раньше, чем рассчитывает урод Александро.

Беннет извлек из ножен широкий кинжал-«коммандо». Несколько секунд он качал его на ладони, борясь с искушением метнуть его в Родригеса. Перед глазами явственно встала картина – умирающий дерьмовый генерал. Кинжал вонзился в горло – точно в ложбинку между ключицами. Бежевый мундир заливает горячая, хлещущая из раны кровь. Глаза курицы, расширившиеся от ужаса, уставились на Беннета в немом изумлении. Страх. Жизнь вытекает вместе с тягучей дымящейся струйкой, обагряющей сверкающее лезвие. Родригес подносит руки к шее, словно надеясь извлечь кинжал – а вместе с ним и сам факт приближающейся смерти – из раны. Поздно, дерьмо собачье. Колени его подгибаются, и он валится на белую, надраенную до блеска, палубу. Кровь льется на краску. Красиво.

Ему пришлось победить искушение. Не без сожаления. Хотя на какую-то долю секунды Беннет почти потерял контроль над собой. Ему захотелось выпить кровь своей жертвы, вобрать ее силу, жизнь, впитать, словно губка, впитывающая влагу. Но он сдержался. Чувствуя, как дрожат от возбуждения руки, Беннет перехватил кинжал и принялся оглаживать острием усы. Это помогло ему успокоиться, снять напряжение.

Александро Родригес остановился рядом и напряженно посмотрел на белый корпус радиотелефона, стоящего тут же, на бархатном покрытии шикарного кресла.

Беннет ухмыльнулся. Он видел, что генерал закусил губу. Боится. Зря. Метрикс не пойдет таким путем. Это слишком просто. Поступи Джон подобным образом (убей он двух этих засранцев – Энрикеса и Салли – в аэропорту), и Беннет тут же перестал бы уважать его. Нет, Метрикс умнее. Гораздо умнее. Дурак Александро месяц слушал рассказы о Джоне, и так ничего и не понял. А чему же здесь удивляться? Дерьмо – вот кто он. И в голове у него тоже дерьмо.

Телефон запищал неожиданно и требовательно. Родригес кинулся к нему и, схватив трубку, сказал – почти крикнул – в нее:

– Алло?

Ему важно было услышать одну-единственную фразу, и он услышал ее.

– Птичка улетела. Груз на борту.

Беннет, не слыша собеседника, понял все по лицу Родригеса. Идиотически-радостному, довольному. Генерал вздохнул с таким непередаваемым облегчением, что Беннет не сдержался и тихо – почти неслышно – процедил себе под нос: