Текст книги "Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)"

Автор книги: Артур Конан Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Артур Конан Дойл
Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2009, 2011

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2009

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

Подвиги бригадира Жерара

1. Как бригадир {1}1
  …бригадир…– Во Франции в XVII–XVIII веках – офицерский чин, позже – чин младшего унтер-офицера. Нем. Brigadier из Brigade – от ит. brigata – общество, компания.


[Закрыть]прибыл в Сумрачный замок

Вы поступили замечательно, друзья мои, оказав мне небольшие почести. В моем лице вы платите дань уважения не столько мне, сколько Франции и себе. Перед вами не просто битый годами, седоусый офицер, который поедает омлет и выпивает очередной стакан вина, но фрагмент истории. В моем лице вы видите последнего представителя славной когорты тех, кто стали ветеранами, будучи еще мальчишками, научились орудовать саблей раньше, чем бритвой, и никогда не показывали неприятелю, какого цвета у них ранец. В течение двадцати лет мы обучали европейцев сражаться, и даже после того, как они усвоили уроки, лишь термометр, а не штык смог сломить Великую Армию {2}2
  Великую Армию.– Великая Армия – главные силы армии Наполеона, находившиеся под командованием самого императора.


[Закрыть]. Берлин, Неаполь, Вена, Мадрид, Лиссабон, Москва – мостовые всех этих городов топтали копыта наших коней. Да, друзья, скажу снова: вы поступили замечательно, прислав ко мне ребятишек с цветами. Ведь мои уши слыхали, как трубы звенели во славу Франции в разных уголках земли, а глаза видели, как развеваются французские знамена там, где, вероятно, их никогда уже не увидят.

Даже сейчас, стоит мне задремать в инвалидной каталке, я вижу, как великие воины прошлого проезжают передо мной: егеря {3}3
  …егеря…– Вид легкой пехоты и легкой кавалерии в европейских армиях XVIII–XIX веков; формировались из лучших стрелков и действовали в рассыпном строю. От нем. Jäger – охотник.


[Закрыть]в зеленых мундирах, гигантского роста кирасиры {4}4
  …кирасиры… – Вид тяжелой кавалерии в европейских армиях конца XVI – начала XX веков, носившей каски и металлические латы – кирасы: нем. Kürassier из фр. cuirassier от cuirasse – броня, панцирь.


[Закрыть], уланы {5}5
  …уланы… – Вид легкой кавалерии в европейских армиях XVIII–XX веков, первоначально вооруженной пиками и саблями, а впоследствии от других видов конницы отличавшейся только своей формой. Польск. ulan от тур. oğlan – юноша, мóлодец.


[Закрыть]Понятовского {6}6
  …Понятовского… – Юзеф Понятовский (1763–1813) – польский генерал, в 1806 г. перешел на службу к Наполеону, с 1807-го военный министр герцогства Варшавского, в 1812–1813 гг. командующий корпусом в наполеоновской армии, с 1813-го маршал Франции. Погиб в Лейпцигском сражении.


[Закрыть], драгуны {7}7
  …драгуны… – Вид кавалерии в европейских армиях XVII–XX веков, предназначенной для действий как в конном, так и в пешем строю. Фр. dragon – солдат, вооруженный карабином, – возможно, от шутливого сравнения карабина с огнедышащим драконом.


[Закрыть]в белых накидках, конные гренадеры {8}8
  …гренадеры… – Отборные пехотные и кавалерийские части в европейских армиях XVII–XX веков, первоначально – солдаты, обучавшиеся метанию ручных гранат, поэтому набиравшиеся из рослых и сильных людей. Фр. grenadier от grenade – граната.


[Закрыть]в качающихся медвежьих шапках. А затем сквозь частый, низкий грохот барабанов, клубы дыма и пыли вижу ряды высоких киверов {9}9
  …киверов… – Кивер (польск. kiwior – повязка на голове, тюрбан) – в европейских армиях XVII–XX веков – высокий головной убор с круглым дном, козырьком, подбородочным ремнем и различными украшениями.


[Закрыть], потемневшие от пороха лица, вспышки выстрелов и холодный блеск стали. Вот поскакал рыжеголовый Ней {10}10
  …Ней…– Мишель Ней (1769–1815) – маршал Франции (1804), участник наполеоновских войн, командующий корпусом под Аустерлицем, Йеной, в походе 1812 г. на Россию.


[Закрыть], за ним Лефевр {11}11
  …Лефевр…– Франсуа Жозеф Лефевр (1755–1820) – маршал Франции (1804), участник наполеоновских войн, командовал корпусом и частью гвардии.


[Закрыть]с бульдожьей челюстью, щеголеватый, как все гасконцы, Ланн {12}12
  …Ланн.– Жан Ланн (1769–1809) – маршал Франции (1804), участник наполеоновских войн, командовал войсками при Аустерлице, Йене, в Испании.


[Закрыть]. А затем среди сверкающей меди и развевающихся перьев я вижу человека с вялой улыбкой, круглыми плечами и отстраненным взглядом. Так заканчиваются мои сны, друзья. В эту минуту я вскакиваю с кресла, кричу нечеловеческим голосом и вытягиваю в салюте руку, а мадам Тито посмеивается над стариком, который живет окруженный тенями прошлого.

Хотя к окончанию военных действий я стал полным бригадным генералом и имел все основания полагать, что вскоре получу звание дивизионного генерала, с большим удовольствием возвращаюсь я к началу службы. Я с радостью вспоминаю овеянные славой дни, когда служил простым солдатом. Вы должны понять, что когда у офицера под началом множество людей и лошадей, его голова постоянно забита мыслями о рекрутах {13}13
  …рекрутах…– Рекрут (нем. Rekrut от фр. recrue – новобранец – из recreter – набирать, вербовать) – новобранец, поступивший в солдаты по найму или по повинности.


[Закрыть], фураже, походных кузнях, квартирах и прочем. Жизнь генерала непроста и в мирное время, не говоря уже о войне. Зато на плечи лейтенанта или капитана не давит ничего, кроме эполет. Молодой офицер лихо щелкает шпорами, щеголяет доломаном {14}14
  …доломаном…– Доломан (от венг. dolmány из тур. dolama – суконная одежда янычар – из dola – закутывать) – гусарский мундир, расшитый шнурами, – короткая (до талии) однобортная куртка со стоячим воротником.


[Закрыть], пьет вино и целует молодых красавиц. Он не думает ни о чем, кроме удовольствий и развлечений. Вот в такое время молодой удалец ищет приключений. Я немало могу поведать о той поре. Но сегодня расскажу вам о том, как побывал в Сумрачном замке, о необычной цели, которой задался младший лейтенант Дюрок, и об ужасном происшествии с человеком, которого ранее звали Жаном Карабеном, а впоследствии бароном Штраубенталем.

Вам должно быть известно, что в феврале 1807 года, сразу после взятия Данцига, меня и майора Лежандра направили привезти четыреста лошадей из Пруссии в Восточную Польшу. Суровая зима, а особенно жестокая битва при Эйлау {15}15
  …битва при Эйлау…– Прéйсиш-Э́йлау (с 1946 г. – Багратионовск) – город в Восточной Пруссии, ныне – в Калининградской области России. 8 февраля 1807 г. во время русско-прусско-французской войны (Франция воевала против коалиции Англии, России, Пруссии и Швеции) 1806–1807 гг. при Прейсиш-Эйлау произошло кровопролитное сражение между французской и русской армиями, исход которого остался неопределенным.


[Закрыть]погубили такое количество лошадей, что над Десятым гусарским полком нависла угроза переформирования в батальон легкой пехоты. Поэтому мы с майором знали, что на передовой нас ожидает весьма теплый прием. Тем не менее мы двигались медленно: снег был слишком глубок, а дороги отвратительны. Кроме того, у нас в подчинении находилось всего лишь двадцать человек, еще не оправившихся после ранения или болезни, которым предстояло вернуться в строй. Если запасы фуража скудны, а в некоторые дни лошади оставались вообще без кормежки, то нельзя было заставлять животных двигаться быстрее, чем шагом. Мне известно, что в романах кавалерия всегда мчится сумасшедшим галопом, но я, участвовавший в двенадцати кампаниях, должен заявить, что моя бригада на марше всегда двигалась шагом и переходила на рысь лишь при появлении неприятеля. Я говорю о гусарах {16}16
  …гусарах… –Гусары (венг. huszár от húsz (двадцать – потому что по венгерским законам из двадцати новобранцев один должен был стать кавалеристом) – и ar – жалованье; по другой версии – от слова «корсар») – в европейских армиях вид легкой кавалерии для действий в тылу, ведения разведки и т. д. Впервые появились в Венгрии в XV в.


[Закрыть]и егерях, но сказанное еще в большей степени касается кирасиров и драгун.

Я очень люблю лошадей. Иметь в распоряжении четыреста благородных животных, разного возраста, характера и расцветки, доставляло мне огромное удовольствие. Большинство лошадей была померанской породы, некоторые – из Нормандии и Эльзаса {17}17
  …Нормандии и Эльзаса. – Нормандия и Эльзас – исторические области Франции, первая – на северо-западе, вторая – на востоке страны.


[Закрыть]. Нас неимоверно изумляло, насколько нрав лошадей соответствует характеру людей из этих провинций. Мы обратили внимание (а мне с тех пор не раз приходилось доказывать), что характер лошади легко определить по масти: от кокетливого солового, полного причуд и капризов, до безрассудного гнедого; от податливого чалого до упрямого, своенравного пегого. Все это не имеет ни малейшего отношения к истории, которую я собираюсь вам рассказать. Но как кавалерийский офицер может продолжить рассказ, не похваставшись с самого начала четырьмя сотнями прекрасных лошадей? Я привык начинать разговор с того, что интересует меня, и надеюсь, что сумею заинтересовать вас.

Мы форсировали Вислу напротив Мариенвердера и уже добрались до Ризенберга, когда майор Лежандр вошел в мою комнату на постоялом дворе с раскрытым конвертом в руках.

– Вам предписано оставить меня, – произнес он с кислым выражением лица.

Я не разделял печаль майора, хотя понимал его чувства. Ему нелегко будет обойтись без такого подчиненного, как я. Поэтому я лишь молча отдал честь.

– Приказ генерала Лассаля {18}18
  …Лассаля…– Антуан Шарль Луи Лассаль (1775–1809) – французский военачальник, дивизионный генерал, участник наполеоновских войн в Австрии и Испании. Убит в сражении при Ваграме.


[Закрыть], – продолжил майор. – Вам следует направиться в Россель немедленно, а по прибытии доложить о себе в штабе.

Ни один приказ не мог более обрадовать меня. Тогда я был уже на хорошем счету у вышестоящих офицеров. Мне стало ясно, что неожиданный приказ означает лишь одно: нашей части предстояло сослужить серьезную службу, а Лассаль рассудил, что такой офицер, как я, понадобится эскадрону {19}19
  …эскадрону.– Эскадрон (фр. escadron от ит. squadra – четырехугольный боевой строй) – подразделение в кавалерии до середины XX в., состоявшее из двух – четырех взводов.


[Закрыть]. По правде говоря, кое-что смутило меня, когда я услышал о внезапном решении командования. У хозяина постоялого двора была дочь – брюнетка с кожей цвета слоновой кости. Я небезосновательно надеялся на продолжение нашего с ней знакомства. Но разве положено пешке вступать в спор, когда шахматист переставляет ее на другую клетку? Мне оставалось лишь оседлать своего крупного черного Ратаплана и отправиться в путь.

Клянусь всем святым, эти несчастные поляки и евреи, жизнь которых сера, скучна и лишена радостей, ликовали, увидев меня в седле. На морозном утреннем воздухе черная шерсть Ратаплана лоснилась. Ноги и спина благородно изгибались при каждом движении. У меня и сейчас от стука копыт по дороге и звона уздечки кровь закипает. Представьте же, каков я был в двадцать пять лет – лучший кавалерист всех десяти гусарских полков. Цвет мундира нашего Десятого гусарского полка был голубой: небесно-голубой доломан и ментик {20}20
  …ментик…– Короткая куртка, обшитая мехом; надевалась поверх доломана; часть гусарского обмундирования. От венг. mente – накидка, плащ.


[Закрыть]с алой грудью. В армии ходили слухи, что, увидев нас, население бежит со всех ног: женщины – в нашу сторону, а мужчины – в противоположную. Тем утром в окнах Ризенберга не одна пара глаз, наблюдая за мной, молила задержаться хоть ненадолго. Но что оставалось делать солдату: лишь поцеловать протянутую руку да тряхнуть уздечкой, проскакав мимо.

Погода в ту пору стояла суровая. К тому же мне предстояло скакать по самой бедной и унылой европейской стране. Но в небе не было ни единого облачка, а заснеженные поля тускло светились под лучами низкого солнца. В морозном воздухе пар клубился у меня изо рта и струйками вылетал из ноздрей Ратаплана, а по краям уздечки свисали прозрачные сосульки. Коню надо было согреться, и я пустил его рысью. Мне нужно было многое обдумать, и я не обращал внимания на мороз. На север и юг от меня раскинулась бесконечная равнина. Редкие ели и более светлые лиственницы росли то тут то там. Иногда встречались кое-какие постройки, но три месяца назад этим путем прошла Великая армия, и вам не надо объяснять, что это означает. Поляки были нашими друзьями, это так, но из сотни тысяч солдат фургоны с продовольствием были только у гвардейцев, а остальным приходилось полагаться на свои силы. Так что я вовсе не удивился, что нигде не наблюдается никаких следов скота, а над домишками не вьется дым. Любая страна надолго забывала о благоденствии после посещения великого гостя. Говорили, что там, где император провел своих солдат, даже крысы дохли от голода.

К полудню я добрался к деревне под названием Саальфельдт. Отсюда прямой путь вел в Остероде, где зазимовал император и располагался главный лагерь семи пехотных дивизий. Посему дорога была забита повозками и каретами. Оказавшись среди артиллерийских зарядных ящиков, фургонов, курьеров, расширяющегося потока новобранцев и отставших от своих частей солдат, я понял, что дорога к моим боевым товарищам займет слишком много времени. На полях лежал снег глубиной в пять футов, а мне ничего не оставалось, как волочиться по дороге. Поэтому я немало обрадовался, когда увидел другую дорогу, которая от главной потянулась через еловый лес к северу. На перекрестке стояла корчма, а у дверей седлали коней патрульные Третьего Конфланского гусарского полка, в котором я впоследствии служил полковником. На ступеньках стоял офицер, худой, бледный паренек, больше напоминающий желторотого семинариста, чем предводителя распоясавшихся головорезов.

– Добрый день, месье, – произнес он, когда я остановился.

– Добрый день, – ответил я и представился: – Лейтенант Этьен Жерар из Десятого полка.

Судя по тому, как изменилось выражение его лица, молодой офицер был наслышан обо мне. Все в армии знали о моей дуэли с шестью мастерами фехтования. Но мои непринужденные манеры помогли новичку преодолеть робость.

– Я младший лейтенант Дюрок из Третьего полка, – сказал он.

– Недавно служите? – спросил я.

– Начал службу на прошлой неделе.

Я сразу все понял, увидев его бледное лицо и то, как вольготно развалились в седлах его солдаты. Не так давно мне пришлось самому испытать, каково школьнику приказывать ветеранам. Я и сейчас краснею, вспоминая, как пытался отдавать отрывистые команды людям, у которых за плечами было больше сражений, чем мне лет. Тогда было естественнее предложить: «С вашего позволения, давайте построимся» или «Не думаете ли вы, что нам пора перейти на рысь?». Поэтому я не стал осуждать юношу, когда увидел, что его подчиненные отбились от рук. Вместо этого я бросил на солдат такой взгляд, что они застыли в седлах.

– Позвольте задать вопрос, месье. Вы направляетесь по этой дороге? – спросил я.

– У меня приказ следовать к Аренсдорфу, – ответил он.

– Тогда позвольте присоединиться к вам, – сказал я. – Совершенно ясно, что это самый короткий путь.

Так оно и было. Дорога вела в сторону, в места, которые были отданы на откуп казакам и мародерам. Поэтому она была пустынна в такой же мере, в какой другая дорога была заполнена людьми. Мы с Дюроком скакали впереди, а шестеро солдат громыхали следом. Он был славным малым, этот Дюрок, хотя его голова была набита всяким вздором: в Сен-Сире {21}21
  …в Сен-Сире…– Сен-Сир – военная академия; создана по приказу Наполеона в 1802 г.; расположена в Фонтенбло. Существует по сей день.


[Закрыть]они изучают деяния Помпея и Александра {22}22
  …деяния Помпея и Александра…– Гней Помпей Великий (106—48 до н. э.) – римский полководец; Александр Македонский (356–323 до н. э.) – царь Македонии, завоевал земли до реки Инд, создал крупнейшую мировую монархию древности.


[Закрыть], а не то, как смешать конский корм или позаботиться о лошадиных копытах. Тем не менее, как я уже говорил, Дюрок был славным парнем, еще не испорченным походной жизнью. Мне доставляло удовольствие слышать, как он лепечет о сестре Мари и матушке, оставленных в Амьене {23}23
  …в Амьене…– Амьен – главный город исторической области Пикардия во Франции.


[Закрыть]. За разговорами мы не заметили, как очутились у деревушки Хайенау. Дюрок поскакал к постоялому двору и попросил вызвать хозяина.

– Скажи-ка, любезный, – обратился к нему Дюрок, – проживает ли в этих краях человек по имени барон Штраубенталь?

Владелец постоялого двора отрицательно покачал головой, а мы продолжили путь. Я не придал вопросу ни малейшего значения, но когда в следующей деревушке мой новый товарищ предпринял новую попытку с тем же самым результатом, не смог удержаться от вопроса.

– Это человек, – произнес Дюрок, и неожиданно его мальчишеское лицо исказилось, – которому я должен доставить важное сообщение.

Ответ нельзя было назвать исчерпывающим, но Дюрок дал понять, что дальнейшие расспросы неуместны. Поэтому я более не произнес ни слова, хотя Дюрок интересовался загадочным бароном у всех встречных крестьян. Я же, как и положено офицеру, стремился разобраться в рельефе местности, не ошибиться в направлении рек, запомнить, где должен быть брод. Мы все больше удалялись от лагеря: огибали его с фланга. Далеко на юге в морозном небе виднелись клубы серого дыма: там находились наши посты. На севере же, между нами и зимними квартирами русских, не было никого. Дважды у самого горизонта я видел блеск стали и указал на это своему спутнику. Расстояние не позволяло определить, что именно блестело, но не оставалось сомнений, что сверкали пики казаков-мародеров. Солнце уже клонилось к закату, когда мы поднялись на невысокий холм и увидели справа деревушку, а слева – высокий темный замок, возвышавшийся над сосновым лесом. Навстречу нам ехал на телеге крестьянин – лохматый, насупленный малый в овчинном тулупе.

– Как называется деревня? – спросил Дюрок.

– Аренсдорф, – ответил крестьянин на германском наречии.

– Здесь мы расположимся на ночлег, – произнес мой юный компаньон. Затем, обернувшись к крестьянину, задал свой неизменный вопрос: – Скажи-ка, не проживает ли поблизости барон Штраубенталь?

– Почему? Проживает. Барон владеет Сумрачным замком, – ответил крестьянин, указывая на темную башню, выглядывавшую из-за елей.

Дюрок завопил, словно спортсмен, который наконец-то добежал до финиша. Он, казалось, совершенно потерял голову: его глаза заблестели, лицо стало белым как полотно, губы сложились в зловещую ухмылку. Перепуганный крестьянин отпрянул в сторону. Дюрок прильнул к шее своего гнедого и вперил взгляд в высокую черную башню.

– Почему вы называете этот замок Сумрачным? – спросил я.

– Это название давно закрепилось в наших краях, – ответил крестьянин. – Черные дела творятся за стенами этого замка. Поэтому здесь и живет уже четырнадцать лет самый страшный грешник в Польше.

– Польский аристократ? – снова спросил я.

– Упаси Боже, польская земля не рождает таких негодяев, – ответил крестьянин.

– Француз? – воскликнул Дюрок.

– Все говорят, что он приехал из Франции.

– А он рыжий?

– Рыжий, как лисица.

– Да, да, это тот человек, которого я ищу, – закричал мой компаньон, задрожав от волнения. – Рука Провидения привела меня сюда. Кто еще станет говорить, что в этом мире нет справедливости? Месье Жерар, поехали скорее. Я хочу разместить людей на отдых, перед тем как нанесу визит этому человеку.

Дюрок пришпорил коня. Уже через десять минут мы стояли на пороге постоялого двора в Аренсдорфе, где солдаты должны были ночевать.

Конечно, все это было не мое дело. Я и представить себе не мог, чем все может закончиться. Россель был все еще далеко, но я намеревался проскакать несколько часов, пока не наткнусь на конюшню, в которой найду приют для себя и Ратаплана. Я выпил стакан вина и уже вскочил на лошадь, когда Дюрок выбежал из дверей и положил руку мне на колено.

– Месье Жерар! – прокричал он. – Умоляю, не покидайте меня!

– Дорогой друг, – ответил я, – если вы расскажете, в чем дело и чего хотите от меня, то я отвечу, смогу помочь вам или нет.

– Вы окажете мне неоценимую услугу, – ответил Дюрок. – Все, что я слышал о вас, месье Жерар, позволяет утверждать, что вы именно тот человек, которого я хотел бы видеть рядом сегодня вечером.

– Вы забыли, что я тороплюсь в расположение своей части.

– Вам все равно не удастся попасть в часть сегодня. А завтра вы уже будете в Росселе. Оставшись, вы окажете мне великую честь. Вы поможете мне в деле, которое касается моей чести и чести моей семьи. Однако должен вас предупредить, что дело это сопряжено с немалой опасностью.

Это был ловкий ход. Я немедленно спрыгнул с Ратаплана и приказал конюху отвести его в конюшню.

– Давайте зайдем в дом, – предложил я. – Там вы расскажете, что требуется от меня.

Дюрок провел меня в гостиную и захлопнул за собой дверь, чтобы никто не мог помешать нам. Он был высокого роста, и, когда встал, свет ламп заиграл на его искреннем лице и серого цвета мундире. Мундир необычайно шел Дюроку. Я чувствовал, как во мне растет симпатия к нему.

– Постараюсь рассказать все в нескольких словах, – вымолвил он. – Если я еще не удовлетворил ваше естественное любопытство, то лишь потому, что тема слишком болезненна. Мне стоит немалых усилий даже вспоминать об этом. Однако я не могу рассчитывать на вашу помощь, не объяснив, в чем, собственно, дело.

Вам следует знать, что мой отец был известным банкиром. Его звали Кристоф Дюрок. Его убили во время сентябрьской резни. Как вам известно, толпа захватила тюрьму, выбрала трех так называемых судей, которые выносили приговоры несчастным аристократам. Осужденных затем выбрасывали на улицу, где их разрывали на куски. Мой отец всю свою жизнь помогал бедным. Многие явились в суд и дали показания в его пользу. Отец находился в горячке. Его полумертвого принесли в зал суда на одеяле. Двое судей были готовы оправдать отца, но третий – юный якобинец {24}24
  …якобинец…– Якобинцы – революционеры, члены политического клуба (фактически партия) во время Великой французской революции, получившие свое название от занятого ими в 1789 г. помещения в монастыре святого Якова в Париже; вели непримиримую борьбу против монархистов; 31 мая – 2 июня 1793 г. захватили власть и установили диктатуру, которая продержалась до 27 июля 1794 г.


[Закрыть], чье могучее сложение и жестокие помыслы сделали его лидером, собственноручно вытянул отца из зала, долго пинал бесчувственное тело тяжелыми сапогами, а затем швырнул на растерзание толпы. Смерть отца была настолько ужасной, что даже сейчас я не могу говорить о ней. Как видите, отца убили незаконно, ведь даже по их нечеловеческим законам двое судей оправдали его.

Когда закончился хаос, мой старший брат стал искать того человека – третьего судью. Я тогда был еще ребенком, но, поскольку дело касалось всей семьи, разговоры велись при мне. Имя убийцы – Карабен. Он состоял в гвардии Сантера {25}25
  …Сантера…– Антуан Жозеф Сантер (1752–1809) – французский военачальник, деятель Великой французской революции. В 1793 г. в чине бригадного генерала участвовал в войне в Ванде. После падения якобинской диктатуры отошел от политики.


[Закрыть]и был известным дуэлянтом. Однажды иностранка, баронесса Штраубенталь, предстала перед якобинцами. Карабен пообещал ей свободу в обмен на деньги и состояние. Он женился на ней, взял ее имя и титул и сбежал из Франции, когда пал Робеспьер {26}26
  …Робеспьер.– Максимильен Робеспьер (1758–1794) – один из руководителей якобинцев, фактически возглавил в 1793 г. революционное правительство. Казнен.


[Закрыть]. Мы не имели ни малейшего понятия о том, что случилось с ним далее.

Вы, конечно, думаете, что нам не составляло особого труда найти его, так как мы знали его имя и титул. Но хочу напомнить, что после Революции {27}27
  … Революции… – имеется в виду Великая французская революция 1789–1794 гг., свергнувшая монархию Бурбонов.


[Закрыть]мы остались без денег, а значит, поиски оказались неимоверно сложными. Затем наступила эпоха Империи {28}28
  … эпоха Империи… – Т. е. так называемой Первой Империи – периода правления во Франции императора Наполеона I (1804–1814 и 1815).


[Закрыть]и наши дела стали совсем плохи. Ведь, как вам известно, император считал, что 18 брюмера {29}29
  … 18 брюмера уладило все взаимные претензии… – 18 брюмера (фр. brumaire от brume – туман) VIII года по республиканскому календарю Великой французской революции (9 ноября 1799 г.) произошел государственный переворот Наполеона Бонапарта, установившего военную диктатуру в форме Консульства. Знаменовал окончание Великой французской революции.


[Закрыть]уладило все взаимные претензии и что с этого дня прошлое осталось позади. Но мы помнили семейную трагедию и не изменяли своих планов.

Моего брата призвали в армию. Он с боями прошел всю Южную Европу, заодно наводя справки о бароне Штраубентале. В октябре прошлого года брат погиб под Йеной {30}30
  … погиб под Йеной… – Йена – город в Германии, в то время – в Пруссии. 14 октября 1806 г. в ходе русско-прусско-французской войны 1806–1807 гг. в двух одновременных сражениях при Йене и Áуэрштедте французы разгромили и уничтожили прусскую армию, после чего заняли почти всю Пруссию.


[Закрыть], а его миссия оказалась невыполненной. Тогда настал мой черед. Мне удалось услышать об этом человеке в одной из польских деревень уже спустя две недели после начала службы. Кроме того, я оказался в компании человека, прославившегося своими отважными и благородными деяниями на всю армию.

Я слушал откровения Дюрока с огромным интересом, но так и не понял, что он хотел от меня.

– Чем я могу вам помочь? – спросил я.

– Пойдемте со мной.

– В замок?

– Конечно.

– Когда?

– Немедленно.

– Но что вы собираетесь предпринять?

– Я знаю, что делать. Тем не менее хотел бы, чтобы вы были со мной.

Не в моем характере было отказываться от приключений, тем более что я проникся к парню симпатией. Прощать своих врагов, безусловно, благородно, но желательно, чтобы им было за что прощать нас. Поэтому я пожал Дюроку руку.

– Я должен ехать в Россель завтра утром, но сегодня вечером я в вашем распоряжении, – сказал я.

Мы оставили солдат на ночевку на постоялом дворе. Поскольку расстояние до замка было не больше мили, мы решили обойтись без лошадей. По правде говоря, я не люблю, когда кавалерийский офицер ходит пешком. Насколько он великолепен в седле, настолько неуклюж, когда шагает по земле, придерживает саблю и ставит носки внутрь, чтобы шпоры не цеплялись друг за друга. Но мы с Дюроком были в том возрасте, когда не беспокоишься ни о чем. Могу заверить вас: не могло быть такой женщины, которая стала бы особенно придираться, увидев двух молодых нарядных гусар, вышедших в тот вечер с аренсдорфского постоялого двора. У нас обоих были сабли, а я еще вынул пистолет из кобуры и сунул под ментик, ибо чувствовал, что нам сегодня придется жарко.

Тропа, ведущая в замок, шла через темный еловый лес. Не было ничего видно, кроме рваных полосок неба и ярких звезд над головой. Наконец мы оказались на открытом месте. Замок находился прямо перед нами на расстоянии выстрела из карабина. Это было огромное неуклюжее здание, судя по всему, очень древнее, с круглыми башнями на каждом углу и массивным прямоугольным выступом прямо перед нами. Нигде не виднелось ни огонька. Светилось лишь одно окно. Из здания не доносилось ни звука. Мне казалось, что эта безмолвная громада таит нечто зловещее. Название замка как нельзя лучше соответствовало впечатлению, которое он производил. Мой товарищ едва держал себя в руках от нетерпения. Я с трудом поспевал за ним по разбитой дороге, ведущей к воротам.

На массивных, окованных железом дверях не было ни звонка, ни молотка. Нам пришлось стучать в дверь эфесами сабель. Костлявый, длинноносый, заросший бородой человек наконец появился перед нами. В одной его руке был фонарь, другой он держал на цепи огромного черного пса. Поначалу его манеры были угрожающими, но, увидев наши мундиры и выражение лиц, он ограничился лишь угрюмой гримасой.

– Барон Штраубенталь не принимает посетителей в столь поздний час, – произнес он на превосходном французском.

– Передайте барону, что я проехал восемьсот лиг {31}31
  …проехал восемьсот лиг…– Лига (англ. league) – единица длины в Великобритании и США, равная трем милям; лига уставная – 4,828 км, лига морская – 5,56 км.


[Закрыть], чтобы встретиться с ним. Я не уйду, не повидав его, – ответил мой товарищ с таким выражением, что даже я не смог бы сказать лучше.

Привратник взглянул на нас и в растерянности потянул бороду.

– Говоря по правде, господа, – сказал он, – барон уже выпил стакан-другой вина. Вы нашли бы его в лучшем расположении духа, если бы пришли завтра утром.

С этими словами он распахнул дверь пошире. В свете лампы я увидел холл и еще трех мрачного вид молодцов. Один из них держал на цепи такую же свирепую собаку. Дюрок должен был видеть то же, что и я, но увиденное никак не повлияло на его решимость.

– Хватит болтать, – сказал он и оттолкнул привратника в сторону. – Мне нужно поговорить с твоим хозяином, а не с тобой.

Слуги, стоявшие в коридоре, расступились, когда Дюрок проследовал мимо. Сила человека, который знает, чего хочет, заставляет уступать других – тех, кто не так уверен в себе. Мой товарищ схватил одного из слуг за плечо так властно, словно владел этим человеком.

– Покажи мне, где барон, – приказал он.

Слуга стряхнул руку Дюрока и ответил что-то по-польски. Бородатый привратник тем временем закрыл дверь на засов. Он, кажется, был здесь единственным человеком, который говорил по-французски.

– Вы сами напросились, – сказал он со зловещей ухмылкой. – Вы увидите барона. Но еще не раз пожалеете, что не воспользовались моим советом.

Мы последовали за ним по длинному вымощенному камнем холлу. Пол устилали шкуры, а на стенах висели головы убитых животных. В конце холла находилась дверь. Привратник открыл ее, и мы вошли.

Это была небольшая, скудно меблированная комната, с теми же следами упадка и разложения, которые встречались на каждом шагу. На стенах – выцветшие гобелены, которые отстали в одном углу, обнажив грубую каменную кладку. Вторая дверь, занавешенная шторой, виднелась в противоположной стене. Посреди комнаты стоял квадратный стол, заставленный грязной посудой с засохшими остатками еды. Всюду валялись бутылки. Во главе стола сидел гигантского роста мужчина с копной огненно-рыжих волос и пристально смотрел на нас. Его спутанная борода была такого же оттенка и казалась жесткой, как лошадиная грива. Я видел немало странных лиц за свою жизнь, но ни разу мне не доводилось видеть более жестокого лица, со зловещими голубыми глазками, бледными морщинистыми щеками и толстыми обвислыми губами, которые выглядывали из-под чудовищной бороды. Его голова покачивалась на плечах. Он глядел на нас рассеянным, неуверенным пьяным взглядом. Но он не был настолько пьян, чтобы не разглядеть наших мундиров.

– Ну что ж, храбрецы, – икнул он. – Какие новости в Париже? Вы собираетесь освободить Польшу. Слышал, что сейчас вы сами стали рабами, добровольно отдали себя в рабство маленькому аристократу в сером плаще и треуголке. Граждан больше нет, вернулись месье и мадам. Клянусь, что однажды утром немало отрубленных голов окажется в корзине с опилками.

Дюрок молча встал напротив негодяя.

– Жан Карабен, – произнес он.

Барон уставился на него. Его взгляд, кажется, отрезвел.

– Жан Карабен, – изрек Дюрок еще раз.

Барон выпрямился в кресле и сжал ладонями поручни.

– Что вы имеете в виду, повторяя это имя, молодой человек? – спросил он.

– Жан Карабен, вы тот человек, которого я давно ищу.

– Предположим, что я когда-то носил это имя. Но что вам за дело до этого? В те времена вы были совсем ребенком.

– Мое имя Дюрок.

– Нет, сын…

– Сын человека, которого вы убили.

Барон попытался засмеяться, но в его глазах застыл ужас.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, молодой человек, – воскликнул барон. – Тогда вопрос стоял, кто кого: аристократы или простые люди. Ваш отец был жирондистом {32}32
  …жирондистом.– Жиронда – политическая группировка (фактически партия) во время Великой французской революции, получившая название от департамента Жиронда, представители которого в законодательном собрании 1791 г. составили ядро партии; выступали за свержение монархии, но не методами революции; в 1793 г., с установлением диктатуры якобинцев, стали их политическими противниками.


[Закрыть]. Я же – монтаньяром {33}33
  … монтаньяром. – Монтаньяры (фр. montagnards от montagne – гора) – революционно-демократическая группа депутатов в Конвенте во время Великой французской революции, занимавшая верхние скамьи в зале заседаний (отсюда и название); в большинстве принадлежали клубу якобинцев.


[Закрыть]. Большинство моих товарищей погибли. Такова судьба. Мы должны забыть былое и попытаться узнать друг друга лучше.

С этими словами барон протянул дрожащую руку Дюроку.

– Хватит! – крикнул Дюрок. – Я бы сделал благое дело, разрубив вас саблей на месте. Я опозорю свой клинок, если скрещу его с вашим. Тем не менее вы француз и когда-то присягали тому же знамени, что и я. Вставайте и защищайтесь.

– Ах ты! – крикнул барон. – Остуди свой пыл, мальчишка!

Дюрок более не мог сдерживаться. Он хлестнул барона ладонью по лицу. Капля крови выступила на пухлой губе барона, его голубые глаза зловеще засверкали.

– Вы жизнью ответите за этот удар.

– Так-то лучше, – сказал Дюрок.

– Саблю! – закричал барон. – Я не заставлю вас долго ждать, обещаю! – воскликнул он и выбежал из комнаты.

Я уже упоминал, что в комнате была вторая дверь, скрытая шторой. Как только барон исчез, из нее выскочила женщина, молодая и красивая. Она возникла в комнате так неожиданно и так бесшумно, что лишь колыхание шторы выдало, откуда она появилась.

– Я все видела! – воскликнула она. – О сир, вы вели себя превосходно.

Она наклонилась и стала осыпать поцелуями руку моего товарища. Ему стоило немалых трудов вырвать руку.

– Но, мадам, за что вы целуете мою руку? – спросил он.

– Да потому что этой рукой вы ударили эту отвратительную, лживую рожу. И эта рука, возможно, отомстит за мою мать. Я его приемная дочь. Он разбил сердце моей матери. Я презираю его, но ужасно боюсь. Ах, я слышу шаги…

Девушка исчезла так же внезапно, как и появилась. Секунду спустя в комнату вошел барон с обнаженной саблей в руках. Его сопровождал малый, который открыл нам ворота.

– Это мой секретарь, – сказал барон. – Он будет моим секундантом. Но комната тесна. Нам понадобится больше свободного места. Соблаговолите пройти со мной в более просторные апартаменты.

Действительно, драться в маленькой комнате, бóльшую часть которой занимал объемный стол, было совершенно невозможно. Мы последовали за бароном по тускло освещенному холлу. В дальнем его конце зияла распахнутая дверь. Из нее лился яркий свет.

– Все, что нам нужно, находится здесь, – сказал человек с черной бородой.

Комната была большой и почти пустой. Лишь ряды бочек и ящиков подпирали стены. Яркая лампа стояла на лавке в углу. Пол был ровным и гладким. Чего еще желать фехтовальщику? Дюрок обнажил саблю и ворвался в комнату. Барон поклонился, пропуская меня вперед. Не успел я переступить порог, как дверь за спиной захлопнулась, а в замке заскрежетал ключ. Нас поймали в ловушку.

Некоторое время мы были не в состоянии осознать случившееся. Столь неслыханная подлость была за пределами воображения. Лишь некоторое время спустя, когда мы поняли, какими глупцами оказались, доверившись человеку с подобным прошлым, страшный гнев охватил нас – гнев на него за его злодейство и на себя за непростительную глупость. Мы бросились к двери и стали что есть силы лупить по ней кулаками и молотить тяжелыми сапогами. Звуки ударов, очевидно, были слышны за пределами замка. Мы обращались к негодяю, осыпали всевозможными оскорблениями, которые должны были воздействовать на его загрубевшую душу. Но дверь была слишком тяжела. Такими дверями славятся средневековые замки: толстые деревянные брусья, окованные железом. Сломить эту дверь было так же невозможно, как каре {34}34
  …каре…– В европейских армиях XVII—XIX вв. – тактический прием построения пехоты – четырехугольником; для отражения атак кавалерии. Фр. carré, буквально – квадрат.


[Закрыть]старой гвардии. От наших воплей было не больше пользы, чем от ударов. В ответ раздавалось лишь звонкое эхо. Если вы прослужили в армии, то должны уметь принимать то, что нельзя изменить. Я первый обрел присутствие духа и пригласил Дюрока обследовать нашу темницу. В помещении было единственное окно, незастекленное и такое узкое, что в него едва удалось бы просунуть голову. Окно было прорезано высоко в стене. Чтобы выглянуть из него, Дюроку пришлось стать на бочку.

– Что вы видите? – спросил я.

– Хвойный лес и снежную дорогу, – ответил Дюрок. – О! – вдруг удивленно воскликнул он.

Я запрыгнул на бочку и стал рядом с ним. На самом деле через лес тянулась длинная снежная полоса, по которой, хлестая нагайкой коня, галопом мчался всадник. Он все уменьшался, удаляясь, пока не скрылся из виду за темными елями.

– Что это значит? – спросил Дюрок.

– Ничего хорошего для нас, – ответил я. – Вероятно, он отправился за помощью и привезет таких же разбойников, чтобы перерезать нам глотки. Давайте посмотрим, как нам выбраться из этой мышеловки, пока здесь не появилась кошка.

Единственное, в чем нам повезло, это в том, что у нас была отличная лампа. До краев заправленная маслом, она могла светить хоть до самого утра. В темноте наше положение было бы гораздо хуже. Мы стали осматривать многочисленные ящики и тюки. Они лежали и в один ряд, а кое-где были сложены почти до самого потолка. По‑видимому, это помещение служило кладовой: здесь были собраны огромные запасы сыра, разных овощей, стояли ящики с сушеными фруктами и ряды винных бочек. В одной из них имелся кран, и, голодный с самого утра, я подкрепился кружкой кларета и кое‑чем съестным. Дюрок же не притронулся к пище. Исполненный гнева, он нетерпеливо расхаживал по комнате взад и вперед.