Текст книги "Сад Рамы"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

Соавторы: Джентри Ли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Трудно было решить, что брать в этих шести комнатах (две из них отведены под кладовки): ведь мы прожили там тринадцать лет. И, наверное, каждый день запрашивали у раман не менее пяти предметов. Конечно, по большей части все они давно не нужны, но все же… Мы не представляли, куда направляемся. Что же брать с собой?

– Как ты считаешь, что теперь с нами будет? – спросила я Ричарда.

Муж был рядом. Он раздумывал, как прихватить свой большой компьютер.

– Нашу историю, нашу науку – все, что осталось от наших познаний, – он взволнованно показал на компьютер. – Что, если потеря окажется невосполнимой?

Все это весило всего только восемьдесят килограммов. Упаковав одежду, личные вещи, немного еды и питьевой воды, я сказала, что мы поможем ему вынести компьютер наверх.

– Ну и куда мы сейчас отправимся? – спросила я.

Ричард пожал плечами.

– Откуда мне знать, – отвечал он. – Но не сомневаюсь, нас ждет удивительное путешествие.

В комнату вошла Кэти, в руках ее был небольшой мешочек, а глаза буквально горели.

– Все, я готова, – объявила она. – Можно мне подняться наверх и подождать там?

Отец едва успел утвердительно кивнуть, как Кэти уже вылетела из комнаты. Укоризненно глянув на Ричарда и покачав головой, я вышла в коридор к Симоне, собиравшей остальных детей. Мальчикам было трудно: Бенджи капризничал, даже Патрик сердился. И мы с Симоной едва успели завершить сборы – для этого пришлось уложить мальчишек спать, – когда Ричард с Кэти спустились вниз.

– За нами приехали, – в спокойном голосе Ричарда чувствовалось волнение.

– Машина на льду, – добавила Кэти, стягивая плотную куртку и перчатки.

– А почему вы решили, что это за нами? – спросил Майкл, появившийся в комнате чуть позже их обоих.

– В ней восемь сидений и место для багажа, – ответила моя десятилетняя дочь. – Што еще туда влезет?

– Что, – автоматически поправила я, пытаясь осмыслить эту новейшую информацию… мне уже казалось, что меня четыре дня поили огнем.

– А октопауков видела? – спросил Патрик.

– Ок-то-па-уков, – тщательно повторил Бенджи.

– Нет, – ответила Кэти. – Только четыре огромных аэроплана, плоские такие, с огромными крыльями. Они с юга пролетели над нами. Мы с папой решили, что в них поехали октопауки, так, папочка?

Ричард кивнул.

Я глубоко вздохнула.

– Ну хорошо, берите вещи и пошли. Сперва несем мешки, а потом мы, взрослые, втроем сходим за компьютером.

Через час все мы были уже в аппарате. В последний раз выбравшись из нашего подземелья, Ричард нажал ярко-красную кнопку, и наш раманский геликоптер (я решила называть его так, поскольку он взмыл прямо вверх, а не потому, что был оснащен ротором) поднялся в воздух.

Первые пять минут мы поднимались медленно и вертикально. И когда оказались возле оси вращения Рамы, где нет тяготения и атмосфера очень разрежена, наш аппарат ненадолго застыл, меняя внешнюю конфигурацию.

В последний раз я с трепетом оглядывала Раму, далеко внизу буроватым пятнышком посреди замерзшего моря виднелся приютивший нас остров. Рога на юге были видны отсюда как никогда четко. Удивительные длинные сооружения, поддерживаемые опорами, на которых уместился бы целый земной город, указывали на север.

Когда наш кораблик стронулся с места, я ощутила странное волнение. В конце концов, Рама тринадцать лет был моим домом. Здесь я родила пятерых детей, достигла зрелости и еще могла бы стать такой, какой всегда мечтала быть.

На раздумья времени было очень мало. Как только наш транспорт изменил форму, он буквально за несколько минут достиг противоположной ступицы. Менее чем через час нас перегрузили в космический транспорт. Мы оставили Раму. Я знала, что нам не вернуться сюда, и вытирала слезы, когда транспорт стал удаляться от станции.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. В УЗЛЕ

1

Николь танцевала вальс с Генри. Они были молоды и влюблены. Огромный бальный зал наполняла дивная музыка, ритмично двигались пары. Николь в своем длинном белом платье выглядела просто ослепительно. Генри глядел ей прямо в глаза и прижимал к груди, но при этом она ощущала себя совершенно свободной.

Отец стоял среди людей, толпившихся возле стен. Он прислонился к высокой колонне, футов на двадцать вздымавшейся над его головой к сводчатому потолку. Он улыбался и махал ей, а Николь танцевала в объятиях своего принца.

Казалось, вальс никогда не закончится. И когда прозвучала последняя нота, Генри, не выпуская ее рук, сказал, что хочет спросить о чем-то очень важном. И в этот момент отец прикоснулся к спине Николь. «Пойдем, – шепнул он, – пора, уже очень поздно».

Николь присела в реверансе перед принцем. Генри с неохотой выпустил ее руки. «Завтра, – сказал он. – Мы поговорим завтра». И послал ей воздушный поцелуй.

Солнце уже садилось, когда Николь вышла наружу. «Седан» отца поджидал ее. Мгновение спустя она оказалась на шоссе возле Луары уже в блузке и джинсах. Теперь она была много моложе, кажется, ей было четырнадцать, и отец гнал машину быстрее обычного. «Лучше не опаздывать, – проговорил он.

– Представление начинается в восемь часов».

Перед ними высился Шато-д'Юссэ, этот замок со своими башенками и шпилями вдохновил создателя Спящей Красавицы. Он находился в нескольких километрах от Бовуа – вниз по течению реки – и всегда был одним из любимых мест ее отца.

Каждый год в этот день здесь давали представление, инсценируя историю Спящей Красавицы. Пьер и Николь их не пропускали. И каждый раз Николь отчаянно надеялась, что уж на этот раз Аврора избежит укола коварного веретена, которое вот-вот погрузит ее в забвение. И плакала, когда Прекрасный Принц своим поцелуем пробуждал героиню от глубокого сна, подобного смерти.

Спектакль окончился, публика разошлась. Николь поднималась по круглым ступеням, что вели к башне, где предположительно погрузилась в забвение истинная Спящая Красавица. Девушка легко бежала по ступеням, опередив отца.

Комната Авроры оказалась как раз за длинным окном. Задержав дыхание, Николь разглядывала пышное убранство – кровать под балдахином, богатые резные шкафы. Вся спальня была белой. Само великолепие. Николь взглянула на спящую девушку и охнула. Там посреди кровати лежала она сама… Николь, облаченная в белое платье!

Сердце Николь отчаянно колотилось – она услышала, как отворилась дверь и чьи-то шаги направились к ней. Николь, не открывала глаз, пока его пахнущее мятой дыхание не коснулось ее лица. Наконец-то! – взволнованно подумала она. И он нежно поцеловал ее в губы. Николь казалось, будто ее несет самое мягкое из облаков. Всюду звучала музыка. Открыв глаза, она увидела улыбающееся лицо Генри – в каких-то сантиметрах от собственного. И она протянула руки навстречу ему, и он ответил страстным поцелуем, каким мужчина должен одаривать женщину.

И губы Николь ответили, ничего не скрывая; поцелуй говорил – вся она принадлежит ему. Но он отодвинулся. Ее собственный принц нахмурился. Он показал на ее лицо, медленно попятился и покинул комнату.

Она уже заплакала, когда сон ее нарушил далекий звук. Открылась дверь, впуская в комнату свет. Николь заморгала и сощурилась. Сложные, весьма тонкие пластиковые пружинки, только что охватывавшие ее тело, поспешно вытягивались в тросы по каждую сторону матраса, на котором она спала.

Николь пробуждалась очень медленно. Яркий сон не отпускал ее. Но горечь не оставила ее вместе со сном. Она попыталась справиться с отчаянием, напомнив себе, что это сновидение ничем не соответствовало реальности.

– Ты намереваешься целый день лежать здесь? – ее собственная дочь Кэти, спавшая по левую сторону от Николь, уже поднялась и склонилась над ней.

Николь улыбнулась.

– Нет, – ответила она. – Но скажу честно, голова у меня просто кругом идет. Я видела такой сон… Сколько же мы проспали на этот раз?

– Пять недель без одного дня, – раздался голос Симоны с другой стороны. Старшая дочь сидела, деловито расчесывая слежавшиеся за долгий срок волосы.

Николь глянула на часы (Симона была права) и села, зевая.

– Ну и как вы себе чувствуете, – спросила она у девочек.

– Полна энергии, – ухмыльнулась одиннадцатилетняя Кэти. – Я хочу бегать, прыгать, бороться с Патриком… Надеюсь, это последний долгий сон.

– Так говорил Орел, – ответила Николь. – Они надеются, что теперь у них хватит данных. – Она улыбнулась. – Орел говорил, что нас, женщин, понять трудно – в связи с бурными гормональными изменениями в течение одного месяца.

Встав, Николь потянулась и поцеловала Кэти, а потом обняла Симону. Несмотря на неполные четырнадцать лет, Симона ростом была почти с Николь. Заметная девушка – со смуглым лицом и мягким нежным взглядом. Она всегда казалась спокойной и невозмутимой, тем более рядом с мятущейся и нетерпеливой Кэти.

– А почему Элли не с нами? – с легким недоумением поинтересовалась Кэти. – Она тоже девочка, но пока совсем ничего не делает.

Николь обняла Кэти за плечи, и втроем они направились к двери и к свету.

– Ей только четыре года, Кэти, и, как сказал Орел, она еще слишком мала и не может дать им нужной информации.

В небольшой освещенной прихожей рядом с комнатой, в которой они проспали пять недель, все трое облачились в обтягивающие фигуру костюмы, надели прозрачные шлемы, а также шлепанцы, удерживавшие на полу их ноги. Николь внимательно проверила одежду девочек, однако можно было не тревожиться – дверь не открылась бы, окажись кто-нибудь из них неготовой к изменению среды.

Если бы Николь и ее дочери не успели уже один-два раза побывать во внешнем зале, они непременно постояли бы у входа несколько минут, внимательно разглядывая его. Перед ними простиралось просторное помещение длиной не менее сотни метров, шириной в пятьдесят метров. Усеянный световыми полосами, потолок над ними отстоял от пола метров на пять. С точки зрения землян, помещение представляло собой нечто среднее между операционной в крупной клинике и заводом, изготовляющим полупроводниковые приборы. Зал делился на прямоугольные секции, отведенные под различные операции, но ни стенок, ни каких-либо перегородок не было. Помещение бурлило активностью – роботы анализировали полученные результаты или готовились к новым измерениям. Зал окружали отдельные помещения, подобные тому, где Кэти, Симона и Николь проспали пять недель, подвергаясь неведомым экспериментам.

Кэти подошла к самому крайнему отделению слева. Эта небольшая комнатка располагалась в углу – на двух осях, перпендикулярных полу и стенам. На экране возле металлической двери неразборчивой клинописью ползли загадочные знаки.

– А мы не здесь были в последний раз? – спросила Кэти, указав на замкнутую комнату. – Это не здесь мы спали на той странной белой пене и полностью ощущали действие давления?

Этот вопрос прозвучал в шлемах матери и старшей сестры. Николь с Симоной кивнули и, присоединившись к Кэти, стали втроем разглядывать непонятные письмена.

– Ваш отец полагает, что они пытаются добиться, чтобы мы проспали весь период ускорения, который продлится не один месяц, – проговорила Николь. – Орел этого не подтверждает и не отрицает.

Хотя все три женщины уже подверглись в этой лаборатории четырем различным исследованиям, живых или разумных существ они в ней еще не видели, за исключением примерно дюжины механических инопланетян. Люди называли эти существа «кубико-роботами», поскольку во всем, кроме цилиндрических ног, позволявших им кататься по полу, эти роботы казались собранными из какого-то игрушечного строительного материала.

– Почему же мы так и не увидели Других? – спросила Кэти. – Здесь то есть. Заметили на одну-две секунды в Трубе – вот и все. Мы-то знаем, что они здесь, и испытания проходим не мы одни.

– Здесь все продумано очень тщательно, – ответила ее мать. – И если мы не видели чужаков, значит, нам и не положено их видеть, разве что ненароком.

– Но почему? Орел мог бы… – настаивала Кэти.

– Простите, – прервала Симона сестру, – похоже, к нам катит Большой Блок.

Самый крупный из кубико-роботов обычно находился в центре комнаты и из квадратного пространства контролировал все проводившиеся эксперименты. И в настоящий момент он как раз приближался к троим землянам по одной из дорожек, решеткой скрещивавшихся в зале.

Кэти отошла к отделению, находившемуся от них метрах в двадцати. Судя по экрану на внешней стенке, эксперимент внутри шел полным ходом. И вдруг она стукнула в стенку кулаком в перчатке.

– Кэти! – закричала Николь.

– Прекрати, – почти немедленно проговорил Большой Блок. Он был в пятидесяти метрах от них и приближался с поспешностью. – Этого делать нельзя, – произнес он на великолепном английском.

– Ну и что теперь со мной будет? – вызывающим тоном Кэти обратилась к Большому Блоку (пяти квадратным метрам поверхности), который, игнорируя Николь и Симону, направился прямо к младшей девочке. Николь бросилась защитить дочь.

– Теперь вы должны уйти отсюда. – Большой Блок возвышался над Кэти и Николь, стоя в паре метров над ними. – Ваше испытание закончено. Выход в той стороне, там, где вспыхивают огни.

Николь строго потянула Кэти за собой, и девочка не без сопротивления отправилась к выходу следом за матерью.

– А что они сделают, – упрямилась Кэти, – если мы останемся здесь до окончания этого эксперимента? Как по-твоему? Может быть, здесь сейчас сидит один из наших октопауков. Почему нам все-таки не позволяют встретиться с кем-нибудь еще?

– Орел ведь уже несколько раз объяснял, – в голосе Николь чувствовалось раздражение, – что на «этой стадии эксперимента» нам разрешат только «мимолетные» встречи с Другими, а не контакты. Твой отец время от времени спрашивал о причинах, и Орел всегда отвечал, что мы обо всем узнаем… так что постарайся избежать ненужной прыти, юная леди.

– Как в тюрьме, – возмущалась Кэти. – У нас здесь нет истинной свободы. И все по-настоящему важные вопросы каждый раз остаются без ответа.

Они вышли в длинный коридор, соединявший транспортный центр с лабораторией. Возле края бегущей дорожки их поджидала небольшая машина. Земляне сели, верх опустился и внутри зажглись огни.

– Поясняю, не дожидаясь вопроса, – снимая шлем, обратилась к Кэти Николь. – Эту часть пути нам видеть не позволяют, поскольку все, что можно увидеть снаружи, находится за пределами нашего понимания. Твой отец и дядя Майкл уже спрашивали об этом, когда проснулись после первого испытания.

– Значит, ты согласна с папой? – допытывалась Симона, после того как они в молчании проехали несколько минут. – И нас действительно с помощью долгого сна подготавливают к космическому путешествию?

– Похоже на то, – ответила Николь, – но полностью не уверена.

– И куда же они пошлют нас? – спросила Кэти.

– Представления не имею. На все вопросы относительно нашего будущего Орел отвечает весьма уклончиво.

Машина ехала со скоростью не более двадцати километров в час. Через пятнадцать минут она остановилась. «Крыша» отъехала сразу, как только все трое надели шлемы. Женщины опустились в главный транспортный центр инженерного модуля. Это было округлое помещение высотой метров в двадцать. Помимо дюжины самодвижущихся дорожек, уходивших внутрь модуля, в состав центра входили две большие многоуровневые структуры с отводными трубами. По ним из модуля в модуль перемещались оборудование, роботы и живые существа. Жилой, инженерный и административный модули – три огромных сферических комплекса – образовывали главные компоненты Узла.

Оказавшись внутри отсека, Николь и ее дочери из приемников внутри шлемов услышали голос: «Ваша труба на втором уровне. Пользуйтесь правым эскалатором. Отправление через Четыре минуты».

Разглядывая транспортный центр, Кэти покачивала головой. Видны были разное оборудование, машины, готовые отвезти путешественников к месту назначения, фонари, эскалаторы, станционные платформы. Но ничто не шевелилось. Не было ни роботов, ни живых существ.

– А что случится, – спросила она у сестры и матери, – если мы откажемся ехать туда? – Кэти остановилась посреди станции. – Все ваши планы рухнут?

– выкрикнула она, обращаясь к высокому потолку.

– Пойдем, Кэти, – нетерпеливо проговорила Николь. – Мне казалось, что ты покончила с этим в лаборатории.

Кэти тронулась с места.

– Но я так хочу увидеть что-нибудь новое, – пожаловалась она. – Я ведь знаю, что здесь не всегда пусто. Почему нас держат в изоляции? Или мы какие-нибудь нечистые?

– Ваш аппарат отправляется через две минуты, – раздался бесплотный голос. – Второй уровень справа.

– Разве неудивительно, что все роботы и управляющие способны общаться со всеми гостями на их собственном языке? – заметила Симона возле эскалатора.

– По-моему, это чистое уродство, – ответила Кэти. – А мне вот просто хочется, чтобы те, кто управляет этим местом, совершили бы хоть какую-то ошибку. Слишком уж все гладко. Ну хотя бы пусть заговорят с нами по-птичьи, а с птицами по-человечески.

Оказавшись на втором уровне, они прошли по платформе метров сорок, пока не достигли прозрачного, похожего на пулю аппарата размером с огромный автомобиль. Как всегда, он находился слева от платформы. Всего на ней было четыре пути – по два с каждой стороны. Все прочие были пусты.

Николь обернулась назад и поглядела в сторону транспортного центра: в ста двадцати градусах по дуге располагалась другая трубопроводная станция. Она связывала центр с административным модулем. Симона поглядела на мать.

– Ты уже там бывала? – спросила она.

– Нет, – ответила Николь. – Но клянусь – там весьма интересно. Твой отец говорил, что вблизи все показалось ему очень странным.

«Ричард не смог удержаться», – вспоминала Николь ту ночь, когда ее муж год назад отправился на «экскурсию» в административный модуль. Николь поежилась. Следом за Ричардом она вышла тогда в переднюю, попыталась отговорить, пока тот надевал скафандр. Он придумал, как обмануть дверь, но на следующее утро установили новую, более надежную систему, и Ричард не смог уже выбраться и оглядеться.

Николь в ту ночь почти не спала. Под утро световое табло известило ее, что в передней кто-то (или что-то) находится. Поглядев на экран, она увидела на нем странного птицечеловека, державшего на руках ее мужа в бессознательном состоянии. Такой была их первая встреча с Орлом…

Ускорение, придавившее их спины к сидениям, вернуло Николь к реальности. Они мчались из инженерного модуля и менее чем через минуту вылетели в длинный, очень узкий цилиндр, что связывал его с жилым отсеком.

По обе стороны осевой линии пролегало по паре путей. На густо-синем небе светился административный модуль. Кэти вынула свой маленький бинокль и сказала:

– Хочу приготовиться. Они всегда пролетают мимо так быстро.

Через несколько минут она объявила: «Едут», и все трое припали к правому борту аппарата. Вдали на противоположной стороне появился еще один аппарат. Буквально в мгновение он оказался рядом, и в течение секунды они могли проводить взглядом тех, кто направлялся в инженерный модуль.

– Ух ты! – воскликнула Кэти, когда встречный аппарат оказался сзади.

– Там были существа двух различных видов, – проговорила Симона.

– Восемь или десять всего, так?

– Одни были золотые, другие розовые… Сферы какие-то.

– И с длинными упругими щупальцами. Мама, по-твоему, какого они размера?

– Пять-шесть метров в поперечнике, – ответила Николь. – Много крупнее нас вместе взятых.

– Ух ты! – вновь повторила Кэти. – Вот это да! – в глазах ее виделось возбуждение. Девочке нравились ощущения, возникающие в теле при выделении адреналина.

«И я тоже так и не перестала удивляться, – подумала Николь. – Ни на миг за все эти тринадцать месяцев. Но разве нас везли в такую даль от Земли лишь для того, чтобы испытать, показать все это? И подразнить существованием разумной жизни в других мирах? Или же здесь кроется какой-то еще более глубокий смысл?»

На мгновение разговор в аппарате утих. Сидевшая между дочерьми Николь обняла их за плечи.

– Мои дорогие, знаете ли вы, как я вас люблю? – проговорила она.

– Знаем, мама, – ответила Симона. – И мы тебя тоже любим.

2

Воссоединение семьи прошло успешно. Бенджи приник к обожаемой своей Симоне в тот самый миг, когда она вошла в комнату. Кэти припечатала Патрика к полу буквально за минуту.

– Вот, – заявила она, – я по-прежнему могу с тобой справиться.

– Это случайно, – ответил Патрик. – Я стал сильнее, так что берегись.

Николь обняла по очереди Ричарда и Майкла, потом ей на руки запрыгнула маленькая Элли. Был уже вечер. После ужина по принятым в семье 24-часовым суткам прошло два часа, и Элли собиралась ложиться, когда вернулись ее мать и сестры. И отправилась спать, но сперва с гордостью показала, что теперь умеет читать слова «кот», «пес» и «малыш».

Взрослые позволили Патрику задержаться, пока он не ощутил усталости. Майкл отнес сына в постель и Николь уложила его.

– Как хорошо, что ты вернулась, мамочка, – сказал он, – я так скучал без тебя.

– Я тоже. По-моему, таких долгих отлучек больше не будет.

– Надеюсь, – ответил шестилетний ребенок. – Мне лучше, когда ты рядом со мной.

К часу ночи все уснули. Николь не ощущала усталости – в конце концов, она проспала пять недель. И минут тридцать прокрутившись в постели возле Ричарда, решила пройтись.

Хотя в самой их квартире окна отсутствовали, в маленькой прихожей возле входа было окошко, из которого открывался головокружительный вид на две остальные компоненты Узла. Николь вошла в прихожую, надела скафандр и стала перед дверью. Та не открылась. Николь улыбнулась. «Наверное, Кэти права, и мы здесь пленники». С самого первого дня стало понятно: дверь держат то открытой, то закрытой. Орел объяснил – это делается потому, что людям «не следует» видеть такого, чего они «не в силах понять».

Николь выглянула в окно. К транспортному центру приближался кораблик-челнок, во всем похожий на тот, что доставил их сюда тринадцать месяцев назад. «Интересно бы знать, какие удивительные создания приехали?

– подумала Николь. – И они тоже изумлены – не меньше чем мы когда-то».

Николь не могла забыть свои первые впечатления от Узла. Когда семейство оставило Вокзал, все были уверены, что до места назначения они доберутся не более чем за несколько часов. И оказались неправы. Расстояние, отделявшее их от ярко освещенного Рамы, постепенно увеличивалось, пока наконец огромный корабль через шесть часов не потерялся где-то вдали. Огни оставшегося позади Вокзала тоже потускнели. Все устали и вскоре заснули.

Разбудила всех Кэти.

– А я вижу, куда мы едем, – кричала она, не сдерживая возбуждения.

Кэти показала вперед через лобовое стекло аппарата – там один яркий огонек начинал делиться на три. И следующие четыре часа Узел медленно рос. Это было впечатляющее зрелище – равносторонний треугольник, в углах которого располагались светящиеся прозрачные сферы. Но какой величины! Даже пребывание на Раме не подготовило их к созерцанию столь величественного сооружения. Все три стороны, оказавшиеся транспортными магистралями между сферическими модулями, были длиной в полторы сотни километров. Диаметр сфер в вершинах составлял двадцать пять километров. Даже из космоса, издалека, люди могли видеть признаки деятельности на многих уровнях внутри сфер.

– А что с нами будет? – взволнованно спросил Патрик, когда аппарат изменил курс, направляясь к одной из вершин треугольника.

Николь взяла Патрика на руки.

– Не знаю, родной, – ласково ответила она. – Поживем – увидим.

Бенджи казался потрясенным. Часами он разглядывал огромный освещенный треугольник, повисший в пространстве. Симона время от времени подходила к нему, брала за руку. Когда аппарат уже приближался к одной из сфер, она ощутила, как напряглась ладонь брата.

– Не волнуйся, Бенджи, – подбодрила его Симона, – все будет в порядке.

Аппарат вошел внутрь сферы по узкому коридору и подошел к причалу. Люди осторожно оставили корабль, прихватив свои мешки и компьютер Ричарда. Аппарат исчез сразу же, как только они высадились, – быстрое его исчезновение встревожило даже взрослых. Но менее чем через минуту они услышали первый бесплотный голос, проговоривший без выражения:

– Добро пожаловать! Вы прибыли в жилой модуль. Двигайтесь прямо вперед и остановитесь перед серой стеной.

– Откуда исходит этот голос? – поинтересовалась Кэти. В ее голосе слышался страх, такой же, какой испытывали и все остальные.

– Отовсюду, – ответил Ричард. – Он над нами, вокруг нас, даже под нами.

– И все оглядели стены и потолок.

– А откуда они узнали английский? – спросила Симона. – Неужели здесь есть и люди?

Ричард нервно усмехнулся.

– Едва ли. Наверное, это место каким-то образом находилось в контакте с Рамой и сюда передали все основные алгоритмы. Интересно…

– Пожалуйста, следуйте вперед, – перебил его голос. – Вы находитесь в транспортном комплексе. Аппарат, который доставит вас в отведенное вам помещение, ожидает на нижнем уровне.

До серой стены они добирались несколько минут. Дети еще не бывали в невесомости. Патрик и Кэти подпрыгивали, крутились и кувыркались. Поглядев на вытворяемые ими трюки, Бенджи решил последовать их примеру. Однако не сумел сообразить, как с помощью потолка и стенок вернуться вниз на платформу. И к тому времени, когда Симона выручила его, ухитрился полностью потерять ориентацию.

Когда все семейство вместе с багажом оказалось перед стеной, в ней открылась широкая дверь, и они вошли в небольшую комнату. На скамье были аккуратно разложены специальные облегающие комбинезоны, шлемы и шлепанцы.

– Транспортный центр и большая часть помещений Узла, – монотонно пробубнил голос, – лишены атмосферы, пригодной для дыхания существ вашего вида. Эту одежду вам следует использовать всякий раз, когда вы будете выходить из собственного помещения.

Когда все оделись, дверь открылась уже в противоположной стене комнаты, и люди вступили в главный зал транспортного центра жилого модуля. Как оказалось позже, эта станция ничем не отличалась от расположенной в инженерном модуле. Как велел им Голос, Николь вместе с семьей спустилась вниз на два уровня, и вдоль округлой стенки люди отправились к ожидавшему их «автобусу». Он оказался вполне удобным и довольно светлым внутри, однако они ничего не могли видеть снаружи, пока в течение полутора часов их возили по лабиринту. Наконец, автобус остановился и крыша его поднялась.

– Теперь в коридор налево, – распорядился еще один бесплотный голос, когда все ввосьмером оказались на металлическом полу. – Через четыре сотни метров коридор разветвляется, вы направляетесь в правое ответвление и останавливаетесь перед третьим квадратом слева. Это и есть дверь в ваше помещение.

Патрик припустил в один из коридоров. «Неправильный коридор, – прервал его бег ровный голос. – Возвращайся к остановке, ваш коридор слева».

На пути от остановки до двери видеть было нечего. В последующие месяцы им часто приходилось пользоваться этим коридором, чтобы идти в тренировочный зал или на исследования в инженерный модуль, но вокруг были только стены, потолок да квадраты дверей. За всем здесь тщательно следили. Николь с Ричардом с самого начала не сомневались, что за этими дверями, по крайней мере за некоторыми, обитают загадочные создания, однако встретить Других им так и не довелось.

Николь и ее семья отыскали предназначенную для них дверь, вошли в помещение, сняли специальные комбинезоны и уложили их в шкафчики. Дети по очереди поглядывали в окно, удивлялись двум сферическим модулям и ожидали, пока откроется внутренняя дверь. Через какие-то минуты они впервые увидели свое новое жилье.

Все были в восторге. По сравнению со спартанскими условиями жизни на Раме здесь их ожидал истинный рай. У всех детей было по комнате, для Майкла предназначалось отдельное помещение в дальнем конце всей квартиры; спальня Николь и Ричарда с постелью королевских размеров находилась в противоположной стороне – у самого входа. Всего было четыре ванные, кухня, столовая, даже детская – специально для игр. Каждая комната была со вкусом и удобно меблирована. Общая жилая площадь составляла примерно четыреста квадратных метров.

Потрясены были даже взрослые.

– Как только они сумели все это сделать? – оказавшись подальше от детских ушей, спросила Николь у Ричарда в первый же вечер.

Ричард взволнованно огляделся.

– Могу только предположить, – ответил он, – что все наши действия на Раме фиксировались и передавались сюда – на Узел. Должно быть, они воспользовались памятью компьютеров и по хранящейся там информации определили необходимые нам условия жизни. – Ричард ухмыльнулся. – Кстати, если у них есть достаточно чувствительные датчики, даже здесь они могут принимать телесигналы с Земли. Невольно смутишься, узнав, что о нас судят по такому…

– Добро пожаловать! – перебил Ричарда новый бестелесный голос. Он опять доносился отовсюду. – Мы надеемся, что вы удовлетворены всем, что обнаружили здесь. Если нет, просим сообщить нам. Мы не имеем возможности постоянно следить за вашими словами, а поэтому для связи выделена специальная область. В вашей кухне на столе расположена белая кнопка. Мы будем считать обращенными к себе все слова, произнесенные после ее нажатия. Закончив сообщение, нажмите кнопку снова. Так мы…

– Один только вопрос, – бросившись в кухню, чтобы нажать кнопку, Кэти прервала голос. – Кто вы?

Ответ последовал после крохотной, секундной, задержки.

– Мы представляем коллективный разум, управляющий Узлом. Наша цель помочь вам, обеспечить привычный уют, предоставить все необходимое для жизни. Время от времени мы будем обращаться к вам с просьбой выполнить для нас кое-какие задания, которые помогут нам лучше понять вас.

Николь больше не видела причаливавший аппарат. Она так глубоко погрузилась в собственные воспоминания, что и думать забыла о новых пришельцах. Но теперь ей представились странные создания, выбирающиеся на платформу, слушающие обращенные к ним бесстрастные слова на своем языке. «Удивление, – размышляла она, – чувство, общее для всей мыслящей материи».

Глаза ее обратились к административному модулю. «Что там сейчас делается? – гадала Николь. – Это мы-то, горемыки, снуем между жилым модулем и инженерным. Но вся последовательность наших действий явно заранее предусмотрена. Но кем же? И зачем? Почему кто-то собрал все эти существа, построив для них целый искусственный мир?»

Ответов не было. Как всегда, эти вопросы создавали в Николь ощущение собственной незначительности. Ей захотелось вернуться, обнять кого-нибудь из детей. Николь про себя улыбнулась. «Вот тебе и истинная иллюстрация нашего положения в космосе, – подумала она. – Мы отчаянно нужны лишь своим собственным детям, а вообще – ничтожны, если поглядеть на себя честно. И требуется огромная мудрость, чтобы понять, что обе точки отсчета прекрасно согласуются между собой».