Текст книги "Очаровательное самоубийство в кругу друзей"

Автор книги: Арто Паасилинна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Со смертью можно играть, с жизнью – нет.

Так будем жить!!!

Арто Паасилинна

Глава 24

Полковник Кемпайнен и оленевод Лисманки уехали в Ивало; остальные решили совершить круиз по Северной Норвегии. На сердце у всех было легко: в самый последний момент они отказались от самоубийства, единогласно приняв это жизнеутверждающее решение. Теперь им предстояло провести неделю в великолепных горах у Северного Ледовитого океана. Ведь на то, чтоб достать Ууле паспорт, наверняка уйдет какое-то время.

Чтобы сделать приятное автовладельцу Корпеле, решили проехать по самым красивым местам Северной Норвегии. Ночь провели на Нордкапе, но, когда закончилась провизия, пришлось вернуться на материк. В Порсангере у местного рыбака купили немного лососины, заехали в Свартвик и скупили в деревенском магазине все, что там было. Жили в палатке в Овре Молвикватни, на берегу горного озера, ездили в Сельенес, ловили рыбу в Синайокка-и поймали удивительно много тайменей!

Одну ночь провели в отеле в Лакселви: экзотика хороша, но надо же иногда и помыться, и поспать на простынях. Однако шум самолетов на военном аэродроме Бана заставил самоубийц снова пуститься в путь. Следующие два дня отдыхали в Гаккайокка, куда привела из Порсангера узкая десятикилометровая дорога.

Преподаватель домоводства Эльза Таавитсайнен взяла на себя заботу о провианте. Слава богу, в Норвегии лососей и тайменей предостаточно. Какими только рыбными деликатесами не баловали путешественников! Госпожа Таавитсайнен с помощницами готовили лосося каждый раз по-новому: его солили и тушили в кастрюле на огне, из самых маленьких тайменей делали тающее во рту филе, которое жарили, прибив к дощечке, на огне. Но рыба, даже самая вкусная, в конце концов надоедает. В горах нашли дикий лук, приправили его деревенским маслом и съели с картошкой. Таавитсайнен раздобыла у местных жителей козий сыр, баранину и вяленую свинину; все это она превратила в бесподобную тушенку и супы. Козьим сыром приправляли бутерброды с олениной, а также подавали его в горячем виде, запеченным на камнях. По болотам собирали клюкву-она придавала тушеной оленине неповторимый пикантный вкус.

По вечерам в тишине норвежской тундры они отдыхали, делясь историями из прежней жизни. «Великий бросок смерти» с Нордкапа вспоминали с содроганием. Все были уверены, что поступили разумно, отложив на время самоубийство. Кто-то вспомнил, что где-то читал: страх смерти – это всего лишь детский страх окончательно исчезнуть с лица земли, выйдя из материнской утробы в бездонную пустоту Вселенной. Именно такой страх они испытали на Нордкапе.

Погоревали, что среди них нет ни одного настоящего героя, глубокого знатока человеческой природы, который раскрыл бы им все тайны жизни и смерти.

Может, такой человек и существовал, но в этом путешествии им оставалось только довольствоваться опытом друг друга да чувствительностью Сорьонена. И все равно эта поездка дала каждому множество поводов для раздумий о жизни и смерти.

После таких разговоров кто-то предложил основать ассоциацию самоубийц, а вернее – просто зарегистрировать эту, основанную проректором Пуусари, Релоненом и полковником Кемпайненом сразу после Ивана Купала. Впрочем, зачем ее регистрировать? Пусть это будет открытая ассоциация, деятельность которой все равно скоро завершится в Альпах, где Корпеле дадут последнюю возможность броситься в бездонное горное ущелье вместе со своим драгоценным автобусом и его пассажирами.

Клубу дали название – «Открытая Ассоциация Анонимных Смертников». Устав сочинять не стали, просто договорились, что члены клуба действуют в братском единстве и в общих целях. Вспомнили о трудностях Зимней войны и решили, что стоило бы поучиться у финских солдат «стоять до последней капли крови». Друга нельзя бросать одного и нельзя оставлять в живых. Герои Зимней войны в свое время умирали плечом к плечу. Так же поступят и Анонимные Смертники. Но у них враги пострашнее, чем Советский Союз: это все остальные люди, мир, жизнь.

Общественные противоречия здесь уже не играют роли. Среди членов ассоциации есть и бедные, и богатые, и даже баснословно богатые, такие, как госпожа Грандштедт, Уула Лисманки и некоторые другие. Оказалось, что финны принимают решение о самоубийстве вне зависимости от своего материального положения. Для одних недостаток материальных средств – лишь одна из причин самоубийства, для других – самая главная, у третьих денег куры не клюют, и все равно жизнь им не в радость.

Проректор Пуусари улучила момент, чтобы осмотреть два норвежских кладбища. Релонен взялся ее сопровождать.

И вот наступило утро, когда автовладелец Корпела объявил, что хватит прохлаждаться тут, в Норвегии. Они уже целую неделю наслаждаются диким севером, пора и на юг, в Хаапаранта, туда скоро приедут и полковник Кемпайнен с Уулой Лисманки. Преподаватель домоводства Эльза Таавитсайнен засолила еще пару килограммов лососины, лагерь свернули, искупались напоследок и отправились в путь.

Полковник Кемпайнен и Уула Лисманки к тому времени уже добрались до Ивало. Уула остался в гостинице поболтать с каким-то приятелем, полковник же пошел прямиком к прокурору.

К удивлению полковника, прокурором полицейского округа Инари оказался его старый знакомый с курсов офицеров запаса в Хямина. В детстве худой и стеснительный, а ныне дородный пятидесятилетний мужчина, сын старого Сутелы по-прежнему увлекался орнитологией и все свободное время посвящал наблюдениям за птицами. Армас Сутела очень сокрушался, что Кемпайнен приехал ненадолго и им не удастся как следует пообщаться. В Утсйоки произошло дерзкое преступление, на расследование которого ушло пол-лета, но пока ничего не нашли. Сутела пообещал выдать Ууле паспорт, как только из Утсйоки поступит официальное письмо, а оленевод сфотографируется. Лисманки должен будет лично явиться для того чтобы подписать документы.

Полковник сказал, что они с Лисманки собирались половить корюшку в Инари. Неужели прокурор никак не может сорваться с ними на денек-другой? Понаблюдает там в бинокль за птицами, если не найдет себе другого занятия. А главное, можно будет вспомнить старые времена в Хямине!

Прокурор посетовал, что вынужден отказаться от приглашения: дело в Утсйоки действительно серьезное и занимает все его свободное время. Скандальное преступление произошло в местности Писсутсуол-ламвярри в северо-восточной части заповедника Ке-по, километрах в десяти от норвежской границы. В начале лета туда прибыла американская съемочная группа из десяти человек на съемки многосерийного фильма о сталинских лагерях на северо-западе России, в Воркуте. Когда, несмотря на гласность, их не пустили в Воркуту, сославшись на забастовку шахтеров, они решили построить такие же мрачные тюрьмы в похожей местности на финской территории. С помощью местного гида группа нашла подходящую натуру как раз в Писсутсуолламвярри – довольно мрачном месте посреди тундры. Туда на вертолетах привезли декорации, и началось строительство огромного концлагеря в русском стиле. Все было бы хорошо, если бы проклятый местный гид не обнаружил своей преступной сущности. Он опустошил кассу съемочной группы, а денег в ней было немало. Прокурор назвал примерную сумму в полмиллиона марок. На том строительство лагеря и остановилось: успели построить только пару сторожевых вышек и протянуть стометровую колючую проволоку. Американцы из-за этой кражи так расстроились, что, заявив о ней в полицию, немедленно покинули страну. В американской прессе тут же появились статьи о лицемерном лапландце, который обчистил доверчивых «строителей» концлагеря. Говорят, новым местом для съемок выбрали болота Мазурии в Польше. Там тоже довольно мрачно и для Воркуты подойдет не хуже, чем угрюмый Писсутсуолламвярри.

– Короче, получился международный фильм и внешнеполитический скандал. Воркута, Калифорния, Польша – а я задыхаюсь тут, в эпицентре конфликта! Так что, Герман, некогда мне рыбу ловить!

На следующий день, испытывая рыболовные сети в Весконниеми, полковник долго задумчиво посматривал на Уулу и наконец рассказал ему о нахальном преступлении в Утсйоке, которое совершил какой-то лапландец. У Уулы даже поплавок из рук выпал, он побледнел и нервно закашлялся.

В Инари поймали невероятное количество корюшки, поставили котелок на огонь и стали смотреть в летнее небо. Через неделю Уула сходил в офис прокурора и расписался в получении паспорта. Сам же прокурор, судя по всему, уехал по делам в округ Утса.

Итак, можно было отправляться в Хаапаранту. Напоследок засолили два бочонка жирных корюшек. Уула решил, что в Альпы их лучше везти в соленом виде, а там выставить на стол во время последней дружеской трапезы.

Глава 25

Приехав в отель Хаапаранты, полковник Кемпайнен спросил у портье, нет ли для него письма. Корпела, видимо, еще не приезжал. У полковника зародилось мрачное подозрение. Вдруг они уже лежат на дне океана, погребенные в дорогом туристическом автобусе? Полный мрачных мыслей, полковник заказал двухместный номер и попросил Уулу отнести туда багаж.

К вечеру выяснилось, что полковник волновался зря. Автобус Корпелы въехал во двор отеля, и нижнее фойе наполнилось веселой толпой. Встреча была радостной. Самоубийцы наперебой хвастались неделей норвежского отпуска. Они выглядели здоровыми и отдохнувшими, о смерти даже не упоминали. Проректор Пуусари крепко обняла полковника у всех на виду. Релонен отступил в тень, а Кемпайнен с Пуусари отправились в город на прогулку. Они ознакомились с невзрачным кладбищем Хаапаранты. От финских кладбищ оно отличалось тем, что здесь не было ни одной могилы героя.

На следующий день полковник по дешевке продал свою машину какому-то спекулянту из Торнио: он решил, что машина ему больше не понадобится и от нее пора избавиться.

В Хаапаранте закупили провизию и все необходимое, а именно: 33 полотенца, 33 расчески и 33 зеркала, 15 помазков, 200 пар колготок, 70 килограммов картофеля, килограмм крема для обуви и тысячу сосисок. Сухопутный капитан совершил набег на шведский винный магазин и купил 100 бутылок водки и двенадцать упаковок пива. Полковник все оплатил.

Во второй половине дня отправились дальше на юг. Начался дождь. Корпела и фельдфебель в отставке Корванен по очереди вели автобус по территории Швеции, ночью прибыли в Мальмё.

Агрессивный оптимист Сеппо Сорьонен взял на себя заботу о развлечениях. Он рассказывал в микрофон стихи и забавные истории. В южной части Стокгольма он признался, что написал книгу сказок, которую издатели не допустили к публикации, хотя, по мнению Сорьонена, тема была интересная и вообще это было великое творение.

Ему разрешили рассказать свою сказку. Одновременно включили шведское радио, но никто не захотел слушать тяжелый рок, как, впрочем, и спортивный репортаж по другому каналу.

Сорьонен сказал, что написал сказку пару лет назад. В какой-то газете ему попалась статья о том, что за последнее время условия жизни белок в Финляндии резко ухудшились. Расплодившиеся стервятники уничтожали беличье племя. Шишек стало меньше. Есть, конечно, орехи, но лишайников в лесу уже не найти, а ведь это основной материал для строительства дупла. И все из-за плохой экологии: лишайники исчезли уже во всей Южной Финляндии! Еще большее беспокойство вызывала ситуация в Восточной Лапландии, в области Сала и на мысе Куола – все из-за промышленных отходов. Белкам с мыса Куола приходилось выкладывать свои дупла корой можжевельника; на окраинах крупных поселков белки догадались вместо лишайника использовать стекловату, которую находили на стройках. Но эти заменители по своему качеству уступали натуральному лишайнику: теперь бельчата дрожали от холода во влажном и вредном для здоровья дупле. К тому же стекловата могла вызвать у бельчат рак легких. Белки, к сожалению, пока не научились оклеивать стены обоями, хотя обойных обрезков могли найти сколько угодно.

Дядюшка Сорьонен начал серьезно обдумывать проблему беличьего жилища как тему художественного произведения. Внезапно ему в голову пришла блестящая мысль написать об этом детскую книжку. Он предположил, что ту же статью случайно мог прочитать и пятидесятилетний паромщик и рыболов Яакко Ланкинен, который в свое время женился, завел двоих детей и овдовел. Дети выросли, у Ланкинена теперь было достаточно денег и, вдобавок ко всему, много свободного времени, особенно длинными зимними вечерами. Ланкинен был человек доброй души, жил один на берегу большого озера и в меру сил занимался охраной окружающей среды.

Яакко Ланкинен забеспокоился о судьбе несчастных бельчат и стал думать, как улучшить условия их жизни. Он стал выяснять, можно ли заменить лишайник каким-нибудь другим материалом, но ученые ответили, что настоящий природный лишайник-единственный подходящий материал для строительства дупла. Вот только он перевелся в лесах Финляндии. Его, конечно, можно искусственно выращивать специально для белок.

Паромщик Яакко Ланкинен вспомнил, что лишайник в больших количествах растет в Сибири. Но не везде, а лишь там, куда еще не добралась промышленность, убивающая природу. Он поехал в экспедицию за Урал и лично в этом удостоверился. Заодно он подружился с местными жителями и поведал им о своей идее закупать в больших количествах лишайник. Он пытался их заинтересовать, обещая заплатить за мох вожделенной западной валютой. В зимнее время в Сибири полным-полно праздношатающихся крестьян – почему бы не привлечь их для сбора лишайника? Но все оказалось гораздо сложнее: пришлось изобрести инструменты для сбора мха, выдержать продолжительную бумажную войну со всеми инстанциями и, наконец, раздобыть через отделение иностранной торговой комиссии разрешение на закупку мха. Потом Яакко Ланкинен возвратился в Финляндию, чтобы уладить денежный вопрос.

Ланкинен взялся за работу, договорился о спонсорстве, заключил необходимые соглашения, завязал отношения.

Наконец-то проект сдвинулся с места. В Сибири начали собирать лишайник: тысячи старушек лазили по деревьям. Пригласили и ветеранов войны в Афганистане, оставшихся без работы, – они тоже участвовали в выщипывании лишайника. Под аккомпанемент веселой болтовни росли горы мха. Добычу развешивали на высоких пряслах, потом везли на совхозную молотилку, где паковали в мешки. Тюки с лишайником отвозили на склад у Сибирской трассы. Оттуда, после проверки, тюки грузили в вагоны и отправляли на пограничный пункт Ваалимаа, где Ланкинен вместе с официальным представителем железных дорог принимал товар. Расплатившись с таможней, Ланкинен выгружал тюки и оставлял лишайник на хранение.

В ВВС Ланкинен взял в аренду вертолет средней тяжести, где установил механизмы для распыления и ворошения мха. Их для него спроектировал Государственный научно-технический центр. Паромщик стал с вертолета разбрасывать сибирский мох по всей Южной Финляндии и в Сале, там, где по данным ученых, были самые крупные поселения белок, страдающих от отсутствия необходимых материалов для строительства домов. Распылитель выдавал клочки мха нужного размера, и они плавно опускались с неба на леса. Белки, охваченные безнадежным пессимизмом, вдруг получили с небес необходимые стройматериалы и растащили их по дуплам. Проект удался на славу. В финских лесах появились тысячи новых гнезд, в которых самки вывели прелестных бельчат. Теперь у них были дома что надо, и бельчата росли здоровыми, с пушистой шерсткой.

По мнению Сорьонена, речь в его запутанной фантастической истории шла о том, как улучшились условия существования белок в Финляндии. Вместе со сказочным материалом дети получали обширные сведения о современном обществе: о законодательстве и изучении животных, Советском Союзе и торговой политике, поездах и банковском деле, вертолетах и даже картах, составленных по данным аэрофотосъемки, и т. д.

Сеппо Сорьонен предлагал рукопись нескольким издательствам, но ни в одном из них она не приглянулась.

Глава 26

Наутро подъехали к немецкой границе. Ууле в его первый в жизни загранпаспорт поставили первую в жизни печать. Таможня осмотрела весь автобус. Их очень удивили сухие березовые дрова – несколько вязанок из запасов Уулы. Обшарили и мешок с палаткой, даже дали понюхать собаке на предмет наркотиков. В конце концов, группа смогла продолжить свой путь. Теперь за баранкой сидел Корпела, он выбрал широкую дорогу, которая вела в Швейцарию. По Европе проехали по 45-й трассе. Корпела хорошо знал эту шестиполосную магистраль.

Между Гамбургом и Ганновером хлынул дождь как из ведра. На трассе образовался затор. Радио, настроенное на местную волну, сообщило, что на дороге произошла страшная цепная авария. Включив мигалку, Корпела свернул в сторону, к отелю «Фаллингс». Он сказал, что не хочет подвергать своих пассажиров опасности. Лучше подыскать какой-нибудь мотель и переждать грозу. Корпела устал; меняясь с Корване-ном, они проехали без остановки от северной Швеции до Германии. Да и пассажирам хотелось поспать на нормальных кроватях.

Километров через десять они въехали в городок Вальсроде. На краю города стоял мотель. Анонимные Смертники под проливным дождем побежали в укрытие. Усталые, мокрые, они заполнили документы. В мотеле едва хватило места на всю компанию.

Но как только группа заполнила гостевые карточки и собралась разойтись по номерам, во двор въехал другой автобус. Холл заполнили бритоголовые молодые люди в кожаных куртках-человек сорок. Они были совершенно пьяны и начали грубо требовать ночлега. Оказалось, что эта отвратительная толпа едет из Гамбурга, где состоялся футбольный матч местной команды и команды из родного города бритоголовых, Мюнхена. В Гамбурге они потерпели поражение и до сих пор не могли успокоиться. Весь день они потягивали пиво и теперь дошли до кондиции, так что еле держались на ногах.

Хозяева мотеля, пожилая пара, попытались объяснить им, что свободных комнат не осталось. Только что прибыла финская группа, и ей отдали последние места. Но парни никого не слушали и довольно нагло заявили, что их не радует перспектива ехать в такую погоду домой в Мюнхен. На дороге сплошные пробки. Они напомнили хозяевам, что и раньше останавливались в их мотеле. Короче говоря, они постоянные клиенты. Кроме того, они сейчас в таком состоянии, что никакие иностранцы не уведут комнаты у них из-под носа. Они ведь не кто-нибудь, а немцы, и немцы из Западной Германии (Западная Германия у финнов пользовалась большим авторитетом.).

Хозяин и сам хорошо помнил эту шайку. После них всегда оставалась грязь, поломанные вещи. Но теперь это не имело значения: свободных комнат нет.

«Футболисты» стали таскать из автобуса свои вещи. Часть осталась в холле допивать свое баночное пиво. Холл наполнился возбужденным гулом. Вновь прибывшие начали нагло оттеснять финских самоубийц от стойки портье. Уула Лисманки этого вынести не мог. Он набросился на ближайших нахалов и заорал:

– Sprehen das saami? Ahtung! Ausfart![16]16
  Говорите на саами? Осторожно! Выезд! (нем.)


[Закрыть]

Получив за эти слова мощный удар в пах, оленевод шлепнулся на пол. К нему на помощь бросились сухопутный капитан Хейкинен и фельдфебель в отставке Корванен. Полковник Кемпайнен попросил хозяина вызвать полицию. Он ясно дал понять, что его группа уезжать не собирается. Они без остановки ехали сюда из северной части Скандинавии, устали и хотят провести эту ночь в полном покое. А воинственных нахалов нужно выдворить отсюда за драку в общественном месте.

Хозяин позвонил в Вальсроденскую полицию. Там ему сказали, что полицейских прислать не могут: все выехали по тревоге на трассу разбираться с аварией, которая там произошла. Оставалось самим как-то разруливать ситуацию. Полковник решительно заявил, что добровольно его группа здания не покинет. Футбольные хулиганы вошли в раж. Они вышвырнули вещи финнов на улицу, под проливной дождь, а потом стали выпихивать и самих финских самоубийц. В дело пошли кулаки, опрокинули какой-то стол, послышался звон разбившегося стакана. Женщины выбежали на улицу. Кто-то в кожанке схватил проректора Пууса-ри за волосы и дал ей пинок под зад.

Полковник со своим отрядом организованно отступал. Женщин отвели в безопасное место, в заднюю часть мотеля, где находились склад и какие-то подсобные помещения. Корпела подъехал туда на автобусе. Провели короткое совещание и решили, что Анонимные Смертники подверглись агрессивному нападению. Их честь и достоинство в опасности. Полковник объявил военное положение. Началась спешная подготовка к войне. Мужчин вооружили сухими дровами. Полковник призывал нещадно бить врага:

– Бейте лучше по плечам, да с такой силой, чтобы от дров искры летели.

Полковник разделил свой батальон на три группы, по пять человек в каждой. Первой группой взялся руководить фельдфебель в отставке Корванен, руководителем второй полковник назначил пограничника Тайсто Ряясейкконена, третья группа досталась жителю Пори Корпеле. Сухопутного капитана Хейкинена назначили командиром отдела снабжения. Ууле Лисманки доверили ответственную задачу начинать битву. Он был обязан, да и сам того хотел, при необходимости включиться в бой. У автобуса женщины организовали перевязочную группу на случай, если мужчины проиграют сражение и появятся раненые. Это вполне возможно, ведь противник числом и силой превосходил их вдвое. К тому же враги моложе, а в отряде полковника Кемпайнена много стариков, которых оставили в резерве. Но с военной точки зрения финский отряд был лучше обучен: им командовал высокопоставленный офицер, да и у младшего состава был профессиональный опыт в этой области.

Само место наилучшим образом подходило для предстоящей схватки. Мотель располагался на равнине. Позади него находился жилой квартал – отличное место для эшелонов поддержки. С другой стороны простирались густые виноградники, куда при необходимости можно бьшо отступить. Шоссе отделяло поле боя от леса, в котором тоже можно было укрыться.

В начале битвы погода благоприятствовала нападению. Все еще лил дождь, видимость была плохая, смеркалось. Полковник посмотрел на часы – они показывали 18.35. Он сгруппировал передовой отряд так, чтобы группа фельдфебеля Корванена расположилась на углу мотеля, рядом с главным входом. Группа пограничного егеря Ряясейкконена расположилась у шоссе, в любую минуту готовая к нападению, как только отряд фельдфебеля расчистит им дорогу. Отряд автовладельца Корпелы остался в резерве возле виноградников. Сам полковник руководил боем из-за угла мотеля, там же находился военный связной Лисманки с охапкой дровяных боеприпасов.

По команде полковника отряд под предводительством Корванена с дровами в руках ворвался в мотель. Бойцы принялись колотить изумленных скинхедов по указанным полковником частям тела. Вскоре в мотель ворвался второй отряд под профессиональным руководством пограничника. Подкрепление посеяло панику в рядах противника. Люди валились на пол, как подкошенные. Тела в кожаных куртках рушились от мощных ударов. В мотеле раздавались крики о помощи и ругательства на немецком. Хромая, все в синяках, хулиганы выпрыгивали из окон. Они пытались скрыться в виноградниках, но там на них обрушились новые удары финского отряда. Резервный полк под командованием Корпелы безжалостно уложил на землю больше двадцати беглецов.

Кое-кто из противников попытался спастись через служебный выход. Но там их ждал не менее теплый прием. Женский партизанский отряд под командованием проректора Пуусари до полусмерти отлупил как минимум полдюжины тевтонцев.

Парализованный неожиданным нападением, противник не смог оказать организованного сопротивления: не было ни опытного командира, ни какой-либо общей тактики. Так что исход битвы был предрешен. Немцев вздули всех до единого. Помятые, истекая кровью, поддерживая друг друга, отходили они к своему автобусу.

Немецкий автобус исчез за стеной проливного дождя, а вещи хулиганов остались в мотеле. Хозяин конфисковал их в качестве компенсации за разбитые окна.

Разгоряченный битвой Корпела предложил двинуться в погоню. Он был уверен, что без труда нагонит врагов на своем шикарном автобусе, оттеснит их развалюху на обочину и отдубасит бритоголовых до потери сознания, а если надо – вышибет из них дух.

Но полковник считал, что они уже достигли своей цели и запретил погоню. Пусть эту часть операции возьмет на себя немецкая полиция, если ее это заинтересует.

Полковник осмотрел поле боя. Несколько окон были разбиты, одна дверь слетела с петель, пол в холле запачкан кровью. В целом материальный ущерб все-таки был невелик, если принять во внимание масштаб сражения. Полковник договорился с хозяевами, что заплатит за разбитые окна, если половина его группы получит тридцатипроцентную скидку за комнаты. Он счел возможным поторговаться, поскольку условия заселения никак нельзя было назвать спокойными. Взаимопонимание было достигнуто.

Охрану у дверей мотеля решили не выставлять. Поздно вечером ганноверская полиция сообщила, что остановила на дороге автобус, набитый четырьмя десятками зверски избитых парней в кожаных куртках.

Их доставили в ганноверское отделение полиции и возбудили против них дело по скандалу в Вальсроде. Свидетелей не потребовалось: и так бьшо заметно, что они побывали в жестокой битве. Шестеро хулиганов были без сознания, их с шишками на лбу доставили в больницу.

Благодарные хозяева устроили в честь победившей армии праздничный ужин. Из города привезли поросенка, которого тут же и зарезали прямо под дождем. Ливень смыл с асфальта и кровь поросенка, и кровь хулиганов. Поросенка зажарили целиком в большой печи и подали на стол с яблоком во рту.

Хозяин сердечно поблагодарил полковника и остальных за победоносное сражение. Теперь эти террористы наконец-то оставят в покое его мотель. А финнов здесь всегда будут рады видеть.

К поросенку подали местное красное вино. Хозяин сказал, что оно лучшее в области. Эти виноградники его семья возделывала столетиями.

За едой довольный хозяин расспрашивал финнов, кто они такие и куда едут. Он отметил их неудержимую страсть к битве и поинтересовался, чем она вызвана.

Полковник поднял бокал и сказал, что он руководит группой Анонимных Смертников. Но вдаваться в подробности не стал.

– Да… все мы смертны, – согласился хозяин.