Текст книги "Космос-хаос. Уничтоженное пастбище"
Автор книги: Артем Овчаренко-Артецкий
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
На флагштоке поднимались флаги Горнагора: желто-белая геральдика столицы; серо-бело-синий триколор республики; чистое красное полотно, изображающее гуранскую колонию. Гимн грохотал захватывающими нотами, со стороны Великой Вышки шли солдаты, марширующие и играющие на барабанах. Праздник, организованный спонтанно, провозглашал день Гурана. Спустя столько лет.
Горнагор, Горнагор,
Ты вставай, поднимай
Свои флаги под мощью ветров!
Горнагор, Горнагор,
Вот тебе лишь вопрос:
Не готов иль готов?
Гимн играл, а солдаты подпевали под ритм барабанов и голосов. Все, от строителей и армейцев, горланили грубыми мужскими и смелыми женскими голосами, постукивая грудь. Вот они, патриоты отчизны – помрут за родину, за цветение.
К потрясеньям
Идет и бьется гром!
За службу миру,
Врагов своих порвем!
К потрясеньям,
Идет и бьется гром!
За службу миру,
Врагов своих порвем!
Нагда ощутил, как на Гуране гремели молнии, как грома шли тайком за снегом. Подключились к гимну спонтанно. Солдаты справлялись, мощь их голосов устояла во время мерзлой снежной бури.
Во славу мы идем,
Себя не предаем,
А мир улучшить мы ста-ра-ем-ся.
Кто что бы ни говорил,
Кто что нам бы не твердил,
За Треугольник мы сра-жа-ем-ся!
К потрясеньям
Идет и бьется гром!
За службу миру,
Врагов своих порвем!
К потрясеньям,
Идет и бьется гром!
За службу миру,
Врагов своих порвем!
Ханар улыбался всем, стоял на краю возвышенного пьедестала. Вице-президент пел сам себе, но придавал вид, что просто молчит. Казалось, один министр обороны не произносил ни слова. Он уважал свою родину – его семью наделили особым статусом во время диктатуры, которая в истории Горнагора оставалась уже в прошлом, и род значительно повлиял на государство.
Еще несколько раз повторялся припев. Гимн тот был написан давным-давно, с первых годов республики, когда она объединила под своей властью всю планету и звездную систему. А тысячелетиями ранее явились Великие Проповедники со своими технологиями, открытиями и словами о реестре, рассказали многое. Они вдохновили на свержение монархии и установление народного режима. При прослушивании прославленного гимна слова представлялись воспоминаниями о разных временах: жестоких и мирных в долголетней истории горнагорского народа.
Динамики замолкли и все замолчали. Захар направился к микрофону и заговорил в него:
– Пусть этот гимн вдохновит и будет вдохновлять вас дальше на великие поступки! Нас ничего не остановит, знайте это! Ничего и никто не сдвинет нас ни не миллиметр, мы будем идти вперед! Слово «сдаться» исчезнет из нашего лексикона, да наслаждайтесь вы нашими победами и свершениями! Треугольник признает нас на политической арене галактики, все сообщество рас прославит нас! Каждый из нас имеет носить право называть себя Учениками Космоса-Хаоса, ведь мы продолжаем дело Великих Проповедников! Правительство Гурана на планете не продвинулось, и мы продвинем ее достижения за нее!
Мы стараемся, несмотря на неудачи, несмотря на прихоти наших врагов. У нас широкие амбиции. Мы амбициозны, как никогда, слышьте, каждый из нас – спица в колеснице, которая несется по звездам и не сходит с пути! Во славу Маллуса!
– Во славу Маллуса! – отозвались все.
Даже министр обороны прошептал молитву к Истине Треугольника. Да, вот это слова, вице-президент излагался не фальшью. Сильные слова от сильного правителя. Они разили умы согласных и несогласных.
– Я вас сейчас всех хочу познакомить с выдающимся человеком Горнагора, с действующим министром обороны Горнагора – с Ханаром Нагдой. Несмотря на его солидный возраст, он добился многих высот и доказал, что умение договариваться со всеми – настоящее искусство, наряду с артистизмом, художеством или пением. Встречайте!
– Спасибо за такие теплые слова, Захар Нумарган, – идя, проговорил Ханар.
– Вот, держи микрофон. Говори ближе к нему и, главное, четко.
– Спасибо за совет. Я признателен.
Приход министра обороны к микрофону не поддержали аплодисментами. Он понимал, что звонкими хлопками на Гуране встречали лишь вице-президента, но не обычного генерала. Лысую голову Ханара обдували снежные ветра, бесконечные ряды бойцов уже заждались речи. Флаги республики развевались в порывах мороза – еще немного, и полотна сойдут со штока и полетят по планете своим вольным путем.
Нагда облизал трещины на покрасневших больных губах и закашлял. Впереди был горнагорский народ, огромная толпа слушала его. Стоило лишь начать говорить, для Ханара это было немного стрессом молвить речи пред всеми гуранскими колонизаторами.
– Во-первых, я хочу поблагодарить офицеров, которые взяли большую ношу ответственности. Лучшие, сильнейшие. Я вас ценю, правда, – Ханар приложил руку чуть выше груди и чуть ниже левого плеча. – Я вас ценю за то, что вы отправились через солнечные системы, через звезды, через астероиды сюда, на далекую планету. И ценю солдат. Вы, как и я, покинули семьи, поцеловали детей, любимого партнера или партнершу, вы их обременили на душевные страдания. Как же так, вы уезжаете за сотни световых лет от родины. Семьи мечтают, чтоб вы поскорее вернулись, целыми и невредимыми. Они переживают при каждой весточки на телеканале, чтоб ваше имя не прозвучало в числе погибших.
…И рабочих, как же без вас. Вы применяете свои физические и умственные способности. Техники, технологи, программисты… да просто строители, натянувшие на себя строительные перчатки и собравшиеся расширять нашу базу. Слесари, сантехники, электрики, уборщики… И сейчас я к вам всем, к войску и рабочим: вы все одинаковы, у вас одинаковые права, и вы совершили величайший подвиг, прибыв сюда. Просто прибыв сюда, вы уже заслужили личную оду от Огахата!
И министр обороны кивнул. Вот, он уже заслужил симфонию аплодисментов. Ханар поднял голову на всех собравшихся, на исполинские квадраты из солдат и рабочих, из людей и немногих представителей других необычных рас. От торжества катились слезы. Казалось, рыдание не остановить – все имели право ныть на Гуране.
К нагромождению звездолетов приближался еще один космический корабль. Грузовое летающее судно прибыло с Горнагора напрямую на Гуран. Оно приземлялось рядом с отключенными машинами. По размерам и крупному его виду Нагда понял, что приземлялось несколько сотен солдат – грузовое судно было вместительным, но не комфортным, предположил Ханар. Лазурь отражалась в снежинках ослепительной сферой. Это еще не те звездные гиганты, которые пообещал Огахат отправить в скорое время.
Но министр обороны их не ждал. Он продолжал:
– Что насчет самого Гурана, то с этим дела состоят, как бы сказать, не очень хорошо. Обирвойск, в котором мы побывали, оказался неблагоприятным местом, и поэтому в лазарет базы мы отправили весь батальон на долгое медицинское обследование. Про другие города я говорю следующее: через несколько дней мы разделим солдат по городам, которые до этой даты мы нанесем на нашу карту Гурана. С этим очень непросто, чтоб найти карту Гурана, созданную и построенную местным вековым народом. Но мы пошлем отряды на разведку, я вам клянусь, и пообещаю каждому сохранность.
…Первый батальон я посылаю в обирвойскую агломерацию с завтрашнего дня, сорок пятый батальон под командованием генерала Дорбана Бандора – исследовать сосновый лес. Девяностый батальон мы пошлем с офицером Нестором на болота, чтоб обезопасить базу. Болота неспокойны, и мы видим, что их обитатели являются к нашей границе изо дня в день. Это только начало, не спешите.
И министр обороны отошел. Он рассказал все о том, что желал. Больше ему ничего не оставалось, как встать в сторону и наблюдать за движениями и словами вице-президента. Пройдут дни – и в прописанное число Нагда займется чрезвычайной миссией на Гуране.
Он не солдатам обещал, что все пойдет по начерченному плану, а, в первую очередь, он обещал себе. И дни работы над утонченным распределением войска не пройдут зря.
– И вам спасибо! – завершал вице-президент. – Подтвердите дружбу с Маллусом и покорность к нему, Богу нашему, совершив долгую молитву! Да обретет Гуран величество!
И Захар Нумарган развел в стороны руки, словно опытный дирижер на кульминационной напряженной ноте. Солдаты отозвались словом, а вице-президент вскинул голову. Ханар посмотрел на небо вместе с Нумарганом, все без исключения посмотрели на небо: оно засыпа́ло планету снегом.
Глава XII
МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, ПЛАНЕТА ГУРАН
– А вдруг мы идем не по правильному пути?
Нома остановился возле путеводительной таблички, до нее лишь рукой протянуть. Джон подпрыгнул и подправил нагромождение вещей за спиной. Они вышли из соснового леса на открытую равнину, грустящую от одиночества. Ее засыпало снегом, а расстроенное небо нахмурилось и пустило на земли моросящий дождь. Дорога извивалась и придирчивой змеей шла по открытым белым полям. Два дня длился пеший путь, за каждую минуту боялись потерять жизнь. Остановились в нетопленной хижине на опушке несколько часов назад, во второй раз после Обирвойска мучительно выспались. Тропа, по которой шли исследователи, была будто очищенной и гребенной от сугробов. Тут ходили, и недавно, после окончания снегопада. Старая вымощенная дорога оставались чистой и не заснеженной, смуглые серо-желтые колоски падали к холодным стенам. Слегка покрасневшая переросшая трава прорывала наст и в такое промозглое время не склоняла дух. Этот путь прошел без осадков. Вот он, Гуран, стоило помолиться – и порывистая зима уходила.
– Вдруг мы идем туда, где нет и следа друзей… и они давно мертвы.
Зунага насупился. Знакомый оптимизм Номы сменился подменным чужим пессимизмом. Обычный говорил несуразицу.
– Да ну, сплюнь.
Нома немедля сплюнул в сторону. Потом растер жирные мокрые волосы на голове. Исследователи дышали одни, шли одни по пустующей заснеженной равнине. Дождь бил по сугробам, будто по тамбурам, и они таяли. Ни одного домика, ни одного постороннего крика. Исследователи оставляли равнину за собой и встречали равнину перед собой. Вдали от цивилизации, в прямой глуши, два человечка представлялись ничтожеством.
– Хотя, стоило за них побеспокоиться, – продолжал Джон. – И тропа проделанная, что это могло значить? – Зунага взмахнул рукой. –
Ладно, пошли.
Нома поправил свои вещи и подошел к табличке ближе. Ее опора стояла в снегу, по дереву расползлись серые листья. Нома стоял рядом с деревянной покосившейся стрелкой и рассматривал ее.
– Джон, мы приближаемся в Зарев. Написано общепринятым… и общепринятые километры. Шестьдесят километров, – Обычный встал на носки. – А ну, там еще селение… Чертов дождь.
– «Чертов дождь» – название деревни?
– Да не, селение Безымянное.
Молчание. Джон подошел к Номе.
– Да ладно, тут название стерто. Но это ближе… триста метров.
Зунага опечалился, что особенная улыбка Обычного оставила исследователей без веры.
– Тогда пошли.
Исследователи безнадежно поковыляли. По мрачной равнине шли они, облака темные-темные опускались и тенью дождливой крыли снег. Красной траве, что воцарилась в полях, было все равно на условия. Казалось, она стоила всей жизни Вселенной и могла устоять даже в леднике. Удивительным был Гуран, и в этом было преимущество жестокой натуры разумной расы, населяющей ранее планету. Исследователи осторожными шагами продвигались в неизвестность. Они преодолевали проделанный путь и задумывались, есть ли этому объяснение. Или смерть из снов прокатилась на своем могучем коне, и тот снес стойкими стальными копытами тропу к своему обиталищу? Тучи пасмурные навеяли мысли Джона.
Исследователям слова не нужны были. Делали шаг за шагом и присматривались к окрестностям. Джон догонял Ному, ведь он спешил, как резаный кабан. А с охотничьим болтающимся рюкзаком это смотрелось уморительно. Джон захлебывался дождем и не понимал, как моросящая благодать вдруг резко обращалась в дьявольский ливень. Но это была лишь иллюзия, лишь неудачный мираж. Джон шел, и помимо груза на его спине, помимо тяжелого перевешанного дробовика, череда волнений сбивала его с пути. А вдруг они подхватили радиации там, где не пискнул дозиметр? А вдруг они погибли, а это был последний сон? Последний кошмар?
Один такой раз Зунага едва не упал в снег. После мысли о Обирвойском радиоактивном фоне темная вспышка толкнула его. Исследователь поскользнулся и покатился в сторону по льду. Закрыл глаза и упал. Джон после лежал на камнях проделанной тропы. Через лед в камнях вылезал побледневший росточек. Зунага приоткрыл глаза и протянул руку.
– Ты в порядке?
Над Джоном стоял Нома, а точнее, его расплывчатый силуэт. Зунага увидел потемневшую руку товарища и взялся за нее, поднялся и устоял на ногах. Лед теперь продолжал дорогу.
– Держись за меня, – Обычный заглянул в дозиметр. – 0.48 микрозиверт, мы идем по льду. По очень неприятному.
– Спасибо.
Таким товарищем Джон дорожил. Он не оставил его в беде, а нагрузил на себя. Зунага надеялся, что его мысли не прибавили Номе несколько килограмм.
Исследователь шевельнул к тропе. По ней было идти легче. Вперевалочку, Зунага на Номе как дополнительный груз. Но затруднительным были, по крайней мере, для Джона, окоченевшие конечности. Они превратились в ледышки, грубо обмотанные кожей, в набитых перчатках исследователь не чувствовал своих пальцев. Уплотненный, теплый и, главное, защитный костюм не справлялся с гуранскими холодами. А что стоило делать тем, кто остался нагим. И выжили ли они за десятилетия гуранского беспамятства? Смотря на монстра, напавшего на исследователей в Обирвойске, все было возможным.
Равнина проявила стоящую деревушку. Зунага поднял голову, хотя шея болела и ныла. Деревянные домики с железными крышами стояли забытыми, темные окна казались глазами, в высоком заборе зияли светящиеся дыры. Над поваленным и сломанным частоколом вырисовывалось селение. Как сказал Нома, Безымянное. И в этом был некий смысл. Туман создавал иллюзию дымка, выходящего из полуразрушенных труб домов. Кусты под тупыми и половинчатыми колами поросли и образовали заснеженную изгородь. Стройная красноватая трава заполонила селения, здесь она превращалась в метелки и качалась в слабом ветру.
Чем ближе подбирались исследователи, тем больше искаженные дома выставляли заброшенную деревню. Сугробы сияли единственной луной Гурана, они заполнили окна и проемы. Снег окропил поваленные остовы и целые домики, дурной дождь скатывал с крыш и бревен снежные ручейки. Представление о деревне было неточным, детали перемешались в себе. Селение, за которым еще ухаживали, из остовов превращалось в нетронутое чье-то обиталище.
– Брат, ты еще цел?
Нома оперся о частокол у входа в деревню. Джон понял, как он надавил на товарища.
– Ты уже меня считаешь… братом? – простонал Зунага и окинул потемневшую в его глазах деревню. Бессильные колья навалились друг на друга, как домино.
– Да, – ответил Нома.
– Тогда, ты мне тоже брат… – Джон выдавил улыбку. Оцепеневшие мышцы лица стянули губы.
Нома поплелся за лунным сиянием, открывающим вход в безымянное селение. Слой снега хрустел под ногами, исследователь шуршал и судорожными ногами поднимал вихрь опавших осадков, лед затвердел белоснежными кристаллами и трещал под резиновыми сапогами. Нома с Джоном на нем приблизились к домам. На удивление, снега было меньше, чем за частоколом. Прокрались ужасные мысли, что в селении был или даже есть хозяин – слепой, но хозяин. Мутированные звери обжились рядом и гнездятся, поджидая путников?
– Раз, два, три… – Нома прошел дальше, пропустил несколько хижин и положил Джона у одного домика, начал считать их. Зунага видел деревянные руины, с темными глазами и ртами, с лунным светом в крышах. – Десять, одиннадцать… Джон, тут…
– Одиннадцать домов? – Джон внезапно спросил.
И Нома сразу ответил:
– Не-а, двенадцать. Или тринадцать. Небольшая.
Зунага вздохнул, но вдруг внутри его легких застучало. Ребра сжимались и бились в кожу, промерзлое тело просило о помощи. Уязвленное все кричало, будто выплескивало весь гнев Зунаги.
– Да ты у нас хорошо запоминаешь детские считалочки, – провел Джон. – И математик хорош. Как жаль, что я не могу пересчитать.
Нома вытрусился. Он выдерживал холод, а Джон не мог пошевелить и пальцем. Как же было жаль Обычного, даже окровавленным не оставит исследователя на попечение Смерти.
– А нет, там пригорок возвысил деревню и за ним стоит четырнадцатый. Покошенная хибарка.
– А я тебе… г-г-говорил.
Джон задрожал. Лежащий исследователь сомкнул вибрирующие зубы. Последнюю ночевку ужинали горько-сладким вязким плодом, напоминающим переспевшее яблоко. Джон сломал тогда зуб. Сейчас, пока хрипел дозиметр, Зунага припоминал ту самую боль в трещине. Он не чистил зубы с тех пор, как половину лагеря разграбили неизвестные.
– 0.56 единиц. Люди… сбежали отсюда, – Нома сунул обратно дозиметр в боковой карман рюкзака. – Или не люди. Точно, тевегонги… И умерли от…
– Да тащи ты отсюда меня!.. – прикрикнул Зунага.
Голова перевалилась на бок, терпкий холод от снега и дождевого озерца ударил по лицу. Джон не видел деревню. Перед ним стоял лишь Нома – и нечеткий вид резал глаза исследователя. Его длинные волосы осветила луна, следы от дождя заводнили всю одежду. К Зунаге присосался воротник костюма, еле согревающая куртка колола синтетическими волосками.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
