Текст книги "Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Но до этого он от души набил мне морду, – кивнул Виктор, – но не смог убить. Я же брат. А отношения у нас всегда были отличными. И тогда, чтобы загладить свою вину, я поклялся защищать вас ценой собственной жизни, – он опустил глаза, – только так я могу искупить свою вину перед братом и его супругой. Сергей не хотел развода и другого нового брака. Их любовь с Анной была очень крепка. Нисмотря не на что. Возможно, он не убил меня еще и потому, что я познакомил его с любимой женщиной.

– Но ты лишился ударить Игната молнией, – напомнил я.

– Испугался, что они уничтожат мою семью, – я видел, как глаза Виктора заблестели.

Было странно видеть подобный блеск, блеск горечи, в глазах такого матерого мужика, каким казался Виктор. И все же, факт оставался фактом. Глаза Виктора блестели от слез.

– И теперь, вернувшись в Предлесье, – сказал он, – я сделал свой последний выбор. Я хочу сдержать клятву, данную Сергею. Буду защищать вас до самой смерти.

– Защита мне не нужно, Виктор, – холодно ответил я и встал, – я сам привык защищать свой дом. И сам смогу защитить Вику и Стаса. А также тех дворян, что находятся под моей защитой, и еще будут находиться в будущем.

Виктор сжал губы, растерянно заморгал, опустив взгляд в землю.

– Я понимаю тебя, Павел. Как только закончим с глифами, я уйду. Вернусь к своим, и мы пустимся в бега, чтобы затаиться. Роялисты не должны поймать нас…

– Защита мне не нужна, – перебив Виктора, проговорил я, – но от помощи не откажусь. Ты сознался родителем в содеянном. Принял на себя клятву, как ответственность за свой злой поступок. А последними своими делами доказал, что готов исполнить ее. Так что от твоей помощи, Виктор Орловский, я не откажусь, – проговорил я с улыбкой.

Виктор поднял на меня удивленные глаза. А потом встал и извлек проводник, опустился передо мной на одно колено и в руках протянул свое оружие, как бы предлагая его мне.

– Павел Замятин, – начал он, – я, Виктор Орловский, клянусь тебе оказывать любую помощь. Клянусь защищать твой дом и твоих близких, как своих собственных, – он замолчал, сглотнул, – ценой собственной жизни.

– Клятва принята, Виктор, – кивнул я.

Он поднялся. Заглянул мне в глаза, убирая проводник. Так, мы стояли совсем недолго. Потом он протянул мне пятерню. Не мешкая, я пожал ее. Так, союз был заключен.

Солнце медленно закатывалось за горизонт. Небо и облака на нем окрасились красным. После жаркого дня вечер свежел, хотя все еще и оставался теплым.

– Это был последний глиф, – проговорил Виктор, заканчивая черными от порошка руками выводить символ на очередном подходящем камне.

После, мы зарыли место с начертанным рисунком, и камень, которые возвышался над землей только на треть, стал хранить на себе защитный символ.

Так, мы поступали с каждым камнем. Чертили глиф на той его части, что была скрыта под землей, а потом закапывали ее обратно. Так символ будет лучше защищен от погоды, а враги не смогут исказить его, если поймут, как работает выстроенная нами с Виктором система.

– Вернемся на холм, – предложил я, – оттуда будет лучше видно, как все запустится.

Уже довольно уставшие, мы поднялись на вершину холма, на то самое место, откуда начали путь еще утром. Круг замкнулся.

– Ну что, Павел, – проговорил Виктор, – давай попробуем, что у нас вышло. Активируй заклинание.

– Погодим с заклинанием, – я даже не притронулся к проводнику, – ты говорил, что хотел меня попросить о чем-то. Я ждал весь день, пока ты решишься. Но ты молчишь, и решился я. Так в чем дело?

– А ты проницателен, Павел, – криво улыбнулся Виктор, – «решился» самое подходящее слово. Я не знал, как тебя попросить, потому что и так понятно, что у тебя куча других проблем. Многие из которых, в силу клятвы теперь мои тоже. Но что ж, – он вздохнул, – раз уж ты сам начал этот разговор, – то я хотел попросить тебя приютить в Предлесье мою семью. Сейчас они у отца моей супруги, но это подвергает опасности их дом, – Виктор потупился, – а если возьмешь их в Предлесье, станет подвергать опасности и твой.

– Мы и так подвергнуты опасности, аж некуда, – пожал я плечами, – поэтому я не против. Можешь их привести в Предлесье, пока не разберемся с врагами.

– Но это еще не все, – отрицательно покачал головой Виктор.

– Ну говори, не томи.

– Я хочу, чтобы ты помог мне выручить из рядов роялистов одного человека. Женщину, которая помогла мне бежать. Ее зовут Лидия.

– А вот это уже работа посложнее, – я сжал губы, – у тебя есть план, как это сделать?

– Еще нет, – он вздохнул, – но я подумаю над этим. Так что? Поможешь?

– Посмотрим, что можно сделать, – задумчиво проговорил я.

– Спасибо, – улыбнулся Виктор, – ну что? Пробуем?

– Пробуем, – я кивнул.

Обнажив проводник, я направил его в небо, в сторону Предлесья, а потом проговорил активирующее заклинание. Везде, где мы оставили глифы – из чащи леса, у реки и дороги, поднялись черные столбы магического тумана. Они окружили мой замок по кругу.

– Оно так и должно быть? – Изогнул я бровь.

– Не знаю, – строго сказал Виктор.

И тогда, столбы стали расти и расширяться.

Глава 9

Столбы стали расширяться и тянуться друг к другу. Через полминуты это были уже никакие не столбы, а полупрозрачные стены из чего-то, напоминающего черный дым. Еще через некоторое время они просто испарились.

– Не сработало? – вопросительно взглянул я на Виктора.

– Наоборот, – улыбнулся он, – все хорошо. В прошлый раз, когда я в составе группы роялистов устанавливал такой же, но поменьше, над одним из их убежище, все было так же. Только как бы проверить эффект? – задумался он, – заклинание полностью отрубает работу черной споры внутри магического круга. Кроме твоей, конечно.

– Так вот зачем тебе нужен был мой волос сегодня утром, – засмеялся я сдержанно.

– Верно, – кивнул он.

– А зачем, – я посмотрел на Виктора, – роялистам нужно было отключать черную спору над одним из своих убежишь?

– Там не отключали. Аура круга, напротив, должна была усиливать ее. Глифы у нас были не защитные, как те, что дала Тома, а настроенные на усиление магии.

– Ну что же, – я задумался, – проверить можно, только если как-то заманить сюда роялистов.

– Если подвернется случай, – кивнул Виктор.

Утро понедельника было пасмурным. Небо затянуло облаками. Сначала они были совсем светлыми, но к десяти утра посерели. Я был уверен, что к вечеру начнется гроза.

Дел сегодня было много, утром я собирался заехать к Лолите и узнать, как у нее дела. Насколько я понимал, девушка была истощена, и проведя некоторое время в терапии, могла прийти в себя.

Кашмарница была очень загадочным человеком. Не было понятно, где ее родственники, из какого она рода. Ни фамилии, ни отчества я не знал. Да и она не могла ответить на этот вопрос, когда приходила в себя во время эвакуации.

Врачи пытались вытянуть из нее хоть какие-то данные о себе, чтобы заполнить документы. Однако, девушка назвала только одно – имя.

– Я Лолита, – твердила она в полубреду.

– И кого вы ищите здесь на этот раз? – проговорила уже знакомая мне медсестра, с которой мы у стойки ресепшена, – Никаких девушек по имени Венера, как в прошлый раз, у меня для вас нет, молодой человек.

Венера… Интересно, а что с ней сейчас? После того как я оставил ее в медцентре и получил от девушки Тенехождение, мы больше не общались. Я приезжал в больницу и пытался узнать, куда делась Венера. Кроме покойного Хлебова общих знакомых у нас с ней не было. Разыскать девушку я все еще пытался, но пока безуспешно.

– Сейчас я не ищу Венеру, – улыбнулся я вежливо, – мне нужна другая девушка.

– Вы ходите к нам только за девушками, – странно посмотрела на меня медсестра, – хоть бы раз пришли за настоящей женщиной.

– К сожалению или к счастью, – беззлобно ответил я, – мне приходится укладывать в больницу только пострадавших девушек. А потом навещать их же, – я вежливо улыбнулся, но внутренне поежился от намека медсестры.

– Ладно, – она тут же изменила тон на серьезный и холодный, – фамилия вашей новой девушки?

– Лолита.

– Я говорю, фамилия, молодой человек.

– А я говорю, посмотрите «Лолита». Нам было известно только ее имя.

Медсестра недовольно засопела, но листать учетную книгу все же начала. Потом полезла в ноут. Еще некоторое время я слушал, как щелкает мышка.

– Палата сто семьдесят пять, – наконец сказала она не очень приятным тоном.

– Спасибо, – ответил я тоном еще менее приятным.

Медсестра аж расширила глаза и даже растерялась. Ее ореховые зрачки забегали, и она несмело проговорила:

– Да… давайте я позову Нату. Она проведет вас к палате.

– Буду очень благодарен.

– Только будьте аккуратнее, – проговорила молодая, низенькая и худенькая медсестричка с точеной фигуркой, по имени Ната.

Ее привычная салатовая униформа, которая обычно сидит свободно, в случае девушки, казалось, только подчеркивала тонкую талию и стройные бедра. Будучи на две головы ниже меня, она смешно заглядывала мне в глаза и не переставая теребила косу рыжих волос.

– Аккуратнее?

– У пациентки слабое здоровье. И все из-за недосыпания. Доктор Альвинталь перепробовал почти все средства, но она все равно плохо спит. Едва-едва набирает три-четыре часа за ночь.

Я было собирался постучать, но медсестра меня остановила:

– Пожалуйста, без громких звуков. Они действуют на пациента очень болезненно.

– Благодарю за предупреждение, – ответил я и, тихонько открыв дверь, собирался уже войти, но замер, посмотрел на медсестру, – не пойдете?

Та отрицательно покачала головой и шепнула:

– Мы что-то не ладим.

Кивнув, я вошел.

В палате было темно, потому что широкое окно было занавешено очень плотными черными шторами. Вот только одна из них была сдвинута, а светлая и кружевная, та, что под ней, надулась парусом от ветра, залетавшего в открытое окно.

Бросив взгляд на пустую смятую постель и окно, я быстро сложил два и два и тут же метнулся к проему.

Выглянув наружу, я увидел то, что и ожидал увидеть. Лолита стояла на тонком карнизе снаружи, и безэмоционально смотрела вниз с пятого этажа. Там раскинулась полупустая парковка, что была за торцом здания.

Девушка, бледная и уставшая, одетая в короткий топик и шорты, смотрела вниз. Ветер шевелил ее соломенно-светлые волосы, закрывал ими белокожее лицо.

– Лолита? – Тихо позвал я. Девушка не отреагировала, – Лолита.

Только со второго раза она бросила взгляд на меня. Она выглядела уставшей. Очень уставшей.

– Я помню тебя, – проговорила она, – ты спас меня от этих ублюдков. Я благодарна тебе за то, что меня больше не будут использовать как инструмент.

– Почему ты решила выпрыгнуть из окна? – спросил я в лоб.

Девушка некоторое время молчала. Потом посмотрела вниз и ответила:

– Я хочу выбрать, как бы упасть так, чтобы не разбить какую-нибудь машину, – вздохнула она, – не я бы не хотела и своей смертью доставить людям много проблем.

– Ты очень заботлива, – проговорил я тихо, – не так много можно встретить по-настоящему заботливых людей, которые даже перед самоубийством думают о других.

Девушка посмотрела на меня уже иначе. Как-то более вовлечённо. Более заинтересованно.

– Однако, я спросил не об этом. В чем дело? Ты в безопасности. Почему хочешь умереть?

Девушка уже не смотрела вниз, а только на меня.

– Элексира больше нет, – поджала она губы, – нет больше возможности спокойно спать и не видеть кошмары.

Я не ответил, только наблюдал за девушкой.

– Но все в порядке, – отвела она взгляд и всмотрелась в облачное небо, – я знала, что так будет. Знала, что когда стану свободна, не смогу больше спать без того зелья, что давал мне Малиновский. Знала, что умру. Но все в порядке, – повторила она, – я готова была к смерти.

– Я думаю, – улыбнулся я девушке, – что я смогу тебе помочь. Я сам ищу средство от… хм, – задумался я, – своего рода от кошмара. Думаю, если мы объединим усилия, то сможем помочь и тебе.

– Вряд ли, – она отрицательно мотнула головой, – то что сделал со мной этот сумасшедший роялист, можно как-то исправить.

– Малиновский?

– Нет, та мразь меня просто использовала. Поила зельями и контролировала, чтобы я не причиняла вреда самим роялистам, а только их врагам. А тот, другой, беловолосый маг. Он жил в замке недалеко от города. Я не знаю, как его звали. Какая-то птичья фамилия, – девушка приняла задумчивый вид, – то ли Воробьев, то ли Воронин. А может, Снегирин?

– Синицын, – ответил я, медленно понимая что к чему.

– Верно, а откуда ты его знаешь?

Девушка посмотрела на меня уже иначе. Во взгляде не видно было усталости, только удивление и интерес.

– Я убил его. Занял его замок. Те знания, что использовал этот подонок, хранятся теперь у меня в библиотеке. Пойдем со мной, и мы найдем ответ, как тебе помочь.

Девушка не ответила. Она удивленно смотрела на меня, хлопая глазами.

– Если ты так трепетно относишься к жизням других, побереги и свою, – я протянул ей руку.

Девушка посмотрела на мою ладонь, потом мне в глаза. И согласилась. Она поджала губы, едва заметно кивнула.

– Отлично. Ты умница и приняла правильное решение.

– Спасибо, извини, я не помню, как зовут тебя, – ответила она, делая ко мне неуверенный шаг по карнизу.

– Ничего, – потянулся я ей навстречу, – у нас будет еще время познакомиться поближе.

Девушка улыбнулась, показала мне белые зубки. А потом оступилась. Предательский порыв ветра ударил ей в спину, босые ноги соскользнули с пластикового покрытия.

Она не успела даже вскрикнуть, а просто упала. Ее светлые волосы развивались в потоках воздуха.

Я протянул к ней пустую руку, выкрикнул телекинетическое заклинание. И поймал. Но немного неправильно, ведь без проводника прицелится было сложно, так что я зацепил только руку. Лолита повисла, словно бы держась за невидимый выступ.

– Не паникуй, – спокойно сказал я, – я держу тебя.

– Это, – девушка подняла на меня круглые, как блюдца, глаза, – страшнее, чем я думала. Ну… падать с высоты.

– Смерть не бывает легкой или безболезненной, – я медленно вел рукой, поднимая ее к окну, – уж я-то знаю.

– Говоришь так, – немного дрожащим голосом начала сновидица, – будто умирал уже когда-то.

На это я не ответил, только улыбнулся.

В этот же день я забрал девушку из больницы. К небольшому, но все же удивлению, врачи не слишком-то препятствовали ее выписке. Только подсунули документы о том, что Лолита берет всю ответственность на себя и отказывается от претензий. Она подписала.

Вещей у девушки было совсем немного, в сущности только то, в чем она осталась после смерти Линовского. Однако, сердобольные медсестры кое-что ей подбросили. Девушка вышла из больницы в джинсах, которые были ей немножко не по размеру, и в такой же безразмерной кофте, явно осенней и не по погоде.

Жмурясь от солнца, она поспешила спрятаться в моей машине.

– Ярко, – буркнула девушка, – у меня голова начинает болеть.

– Потерпи, – заботливо сказал я и протянул ей свое солнцезащитные очки, – вот. Можешь сесть назад, там проще будет спрятаться от солнца.

Она кивнула, и вместо того, чтобы выйти и отодвинуть сидения моего двухдверного мускулкара, она довольно забавно, кряхтя и постанывая перелезла назад.

– Сидение же откидывается, – продемонстрировал я, отодвинув его.

Она не ответила, как-то испуганно посмотрела на пассажирское место.

– Что-то не так?

Девушка не ответила и зарумянилась. На ее бледной коже румянец казался нежно-розовым.

– Не стесняйся. Говори, что не так.

– Оно страшненько трещит, когда двигается, – втянула она голову в плечи, – у меня начинается мигрень.

Я вздохнул.

– К сожалению, придется потерпеть шум. Но у меня неплохая звукоизоляция в машине.

На этом странности не закончились. Когда мы ехали домой, девушка сжалась в калачик. Казалось, все, что происходит вокруг, ее пугает. Все ей неведомо и все необычно, и кажется ей опасным.

Но то, что произошло на подъезде к Предлесью, меня удивило сильнее всего. Хотя, по своему обыкновению я не выдал удивления.

– А куда мы едим?

– Предлесье. Мой замок. Пока что ты будешь жить здесь.

Я не сразу понял, что случилось, но когда мы были почти на месте, девушка словно преобразилась.

– Здесь странно, – изменившимся голосом, в котором больше не звучала дрожь, – проговорила она. Будто бы легко. Будто бы оно ушло.

– Что, ушло? – глянул я в зеркало заднего вида.

– Оно. Оно ушло. Оно боится и прячется…

Я нахмурился. Остановил машину на обочине, обернулся к девушке. И не заметил, как мои брови поползли вверх. Все потому, что девушка изменилась: кругов под глазами больше не было, бледность сошла, а глаза на миг стали более живыми и заблестели. В них читалось удивление.

– Оно больше не просит чужих кошмаров, – проговорила девушка, а потом потеряла сознание.

– Проклятье, – бросился я назад и тронул ее за плечи и шею.

Сердце билось ровно. Дыхание было спокойным и умиротворенным. Она спала. Заснула очень крепко, и мне не хотелось даже будить ее.

Не знаю, что этот подонок Синицын сделал с ней, но оно точно как-то связано с черной спорой. А еще я понял, что барьер, который мы с Виктором поставили вокруг замка, точно работает. Потому что только что мы его преодалели.

– Это та девочка, которую ты спас? Что с ней?

– Ей нужна помощь?

– Что случилось?

– Да не галдите вы все как сороки! Расступитесь! Не видите, Павлу нужно помочь достать ее из машины!

Вместе с Виктором, не без труда, но мы все же смогли достать Лолиту. Дело было в основном в том, что девушка спала совершенно без чувств, а достать ее с заднего сидения машины оказалось тем еще занятием.

– Так, – выпрямился я с Лолитой на руках, – все в порядке. Она цела.

Во двор вышли все: Вика, Стас, Тома, Виктор, несколько человек из прислуги, и даже тот, кого я меньше всего ожидал встретить в Предлесье – Олег Петрин, мой знакомый прокуратор, которого я спасал на дуэльном фестивале.

– Привет, прокуратор, – кивнул ему я.

– Приветствую, Игнат. Смотрю, ты немножко занят. Помощь нужна?

– Сначала устроим нашу соню на отдых, – указал я на Лолиту.

– Так она что, просто спит? – Стас приблизился и осмотрел безмятежное лицо девушки.

– Прости, что без предупреждения, – начал Петрин, – но у меня тут важные новости. Они не терпят отлагательств. Буду рад, если нам удастся поговорить, когда ты закончишь.

– Время зря не терял, да? – бросил я Петрину, когда зашагал к входу.

– Ты, я вижу, тоже.

– Матрена! – крикнул я служанку.

Молодая девушка в черно-белой униформе и забавном чепце приблизилась. Я видел, как она покраснела и то и дело бросала в Виктора смущенные взгляды, как бы ища, и в то же время сторонясь его глаз.

– Подыщи для нашей гостьи комнату. А потом и для господина прокуратора.

– Не стоит, – он поднял руку в останавливающем жесте, – я надолго не задержусь.

– Не хочешь? Или не можешь? – вопросительно приподнял я бровь.

– Не хочу стеснять, – сказал он.

– Ты не стесняешь. У всех много новостей. Поделимся ими за полдником.

– А у нас что тут, полдничают? – Удивилась Вика.

– Только когда есть повод, – на ходу сказал я, – а такой гость, как Петрин – отличный повод.

– Сначала, – догнал меня Прокуратор и заговорил вполголоса – я хотел бы поговорить с глазу на глаз.

– Случилось что-то серьезное?

– Ну во-первых, – вздохнул он, – я закончил свое расследование того, что случилось на фестивале. А во-вторых… – Он опустил глаза, – а что там во-вторых, пожалуй, мы обсудим лично.

* * *

Где-то в Москве, в это самое время.

– Ты уверен, Стефан, что они нас не найдут?

– Уверен, Александр, эта квартира – самое надежное, укрытие, что я могу сейчас предложить тебе.

Герцог Александр Мясницкий поправил повязку на глазу и вздохнул.

В старой квартире аварийной пятиэтажки почти не было мебели и воняло затхлостью и какими-то тряпками. Старинные деревянные окна не открывались, однако отлично пропускали сквозняк, и этой ночью, когда герцогу пришлось ночевать тут, ему страшно продуло спину. Стоять у стола в полусогнутом состоянии (стула-то не было) и писать записку для Замятина было больно. Но герцог писал.

– Он так и сказал? Они попытаются взять его в клещи через близких?

– Да, – кивнул Стефан Швейк, невысокий и полноватый мужчина лет сорока.

Выглядел он несколько забавно: гладковыбритое лицо и лысина делали его похожим на большого ребенка. Эффект усугубляло очень добродушное лицо Швейка. Никто бы не подумал, что он был первоклассным бретером и, кроме того, членом Ордена Новой Маны. А также ближайшим другом Мясницкого. Единственным, кто остался.

– Все остальное, что мы узнали, ты указал? – Проговорил он с легким чешским акцентом, – от этого зависит жизнь твоей внучки.

– Указал-указал, – ворчливо проговорил Мясницкий и вывел очередную букву в записке, – ты точно слышал слова Провидца? Он именно это сказал Сикорскому?

– Да, – кивнул Швейк, – я задержался у двери, когда моя аудиенция у главы ордена закончилась и смог подслушать.

– Спасибо, Стефан, – он посмотрел в глаза другу, – ты рисковал жизнью.

– Я рискую каждую минуту, когда общаюсь с тобой.

Когда в дверь внезапно постучали, они затихли и обернулись.

– Ты ждешь кого-то? – шепнул Мясницкий.

Швейк не ответил, только кратко мотнул головой. Потом все же добавил:

– Поторопись с синицей. Кажется…

Договорить он не успел. Во входную дверь саданули так, что ее вынесло.

Глава 10

– Все устроил Сикорский, – проговорил Олег Петрин, – все, что произошло с нами на фестивале: похищение меня и Елены, заговор с Бояриновым, убийство прокураторов грифоном. Он пытался убить тебя, Игнат. Понятие не имею, на кой черт ему это нужно, но он пытался добиться именно этого. Мы все были лишь пешками в его игре. Скажи, – Петрин посмотрел на меня внимательнее, – ты как-то перешел дорогу моему родственнику? Что такое ты сделал, что он готов был принести нас с Еленой в жертву?

Несмотря на то что мы думали переговорить с прокуратором раньше, пришлось отложить разговор на вечер.

Уложив Лолиту, мы уже собрались, было за столом, однако мне пришлось прерваться. Пришлось, потому что из академии магии пришел электронный ответ. И ответ был положительным.

Еще после получения титула я заново отправил в приемную комиссию документы на поступление, не забыв в этот раз, добавить к ним и фото своего дворянского ордена, ну и свидетельства.

Ответ содержал указания на то, что у меня есть право быть допущенным до вступительных испытаний, на которых будет выявлено, поступлю ли я в академию и на какой курс могу быть зачислен.

В дворянских семьях была широко распространена практика, при которой детям до совершеннолетия уже давали базовые навыки магии. Иной раз, некоторые наследники, поступали в академию, фактически имея ранг промага или даже магоса.

Естественно, в общий котел первого курса таких не отправляли. Испытания должны были выявить, какой этап обучения уже усвоен абитуриентом, а какой для него пока закрыт. Так, молодой человек мог поступить не на первый, а скажем сразу на второй, или даже третий курс. Последние два, как правило, были обязательными для всех. Но и здесь существовали свои особенности. Можно было сдать специальный экзамен, чтобы получить право на свободное посещение четвертого и пятого курсов. Он был сложен, и далеко не каждый маг мог сдать его. Часто это получалось только у тех, кто хорошо знаком с практикой, и уже трудится на том направлении магии, которое для себя избрал.

Но одним положительным ответом академия не ограничилась. По их странным правилам я должен был немедленно, в срок двадцати четырех часов с момента получения уведомления из школы, пройти ряд дополнительных письменных тестов и направить пакет документов.

Пакет включал древо родословной, копию герба, девиза, ряд документов, связанных с собственностью и имуществом рода, ну и статусом его в обществе.

Кстати, о статусах. В просторечье, среди дворян, было принято называть любой род домом. Такая практика появилась сама собой, и никто точно не знал, почему так повелось.

Однако, юридически, не каждый род был домом. Отличие простое: род это дворянская семья, у которой нет ни одного вассального дворянского рода в подчинении. Дом – напротив, структура из нескольких родов, в котором есть главенствующий род и один, или несколько подчиненных. Причем подчинение могло быть любым: как брачное (представитель более высокорангового дома берет в жены представителя более низкорангового), так и на основе вассального договора (один род служит другому за деньги, имущество, привилегии и т. д.).

Так, юридически, Орловские небыли домом, а просто родом. А вот, скажем Фомины, это уже настоящий дом.

Дом – предпочтительная в империи единица дворянского существования, поэтому у родов, объединившихся в дом, как правило было больше юридических прав и некоторые поблажки от государства, например, налоговые.

В моих планах, в будущем, была цель сделать Орловских домом не на словах, а именно юридически. Но пока это второстепенная цель.

Тем не менее для приемной комиссии из школы информация о том, дом Орловские или нет, была важна.

Я убил несколько часов на подготовку всего необходимого и смог проговорить с Петриным только ближе к вечеру, когда за окном уже серело сумеречное небо.

Разговор шел в моей библиотеке, и Петрин постоянно косился на огромную дыру оконного проема, закрытую магическим барьером.

– Мой замок тут штурмовали, – сказал я, когда заметил это, – так что не обращай внимание. Новое окно уже заказано. Завтра установят.

Мы сидели в кожаных креслах у рабочего стола, заваленного свитками и книгами. Я было предложил прокуратору виски, который стоял на журнальном столике, однако Петрин жестом показал, что не намерен выпивать сегодня.

– Штурмовали? – вопросительно поднял брови Петрин, – твой замок? Как? Когда?

– Пару дней назад, – пожал я плечами.

– Я совсем не слышал ни о чем таком, – он нахмурился.

– Мы никуда не сообщали. Да и Предлесье находится на некотором отдалении от города. Из городской управы приходило сообщение с вопросом, что у нас тут за шум и светомузыка, ну я ответил, что приглашал гостей и проводил «активный фуршет».

– Что такое активный фуршет? – нахмурился еще сильнее Олег.

– Не знаю. Они спрашивать не стали, ну а я, соответственно, не стал выдумывать дальше.

Олег не ответил, только как-то иронически улыбнулся. Однако, потом все же заговорил:

– Так что же ты такого сделал, что Сикорский решился использовать нас с сестрой как элементы ловушки?

– Родился.

– Что? В каком смысле?

Я вздохнул и рассказал Олегу все и про роялистов, и про Орден новой маны. Не стал говорить только о своем перерождении и Кате. А о целях этих тайных обществ упомянул только то, что мне они неизвестны. Все же, я не мог доверить Олегу всю правду о себе.

В моем рассказе я сделал акцент в большей степени на то, что мой отец был роялистам, и перешел дорогу, как своим бывшим товарищам, так и врагам – ордену.

– Теперь все встает на места, – задумчиво ответил прокуратор, – весь пазл сложился. Значит, Малиновский, который погиб во время штурма твоего замка был роялистом, а Сикорский – представитель ордена. Теперь мне ясно их противостояние.

– Противостояние? – спросил я.

– Они боролись за Бояринова. Малиновский собирался использовать тебя, как приманку, а на самом деле убить при помощи мага крови. Однако, Сикорский умудрился заставить Бояринова придать Малиновского. Пообещал магу крови мою сестру как жертву для заклинания «Вечная Кровь». Ну, – вздохнул Петрин, – сангвинарик и не смог устоять перед молодым женским телом.

– Ясно, – я задумался, – только Сикорский хотел не убить меня, а взять живым. Я нужен ему для других целей.

– Каких?

– Пока не знаю, – проговорил я, в общем-то, правду. Об окончательных целях ордена я не знал, – но обязательно выясню это.

– А потом, – продолжал Петрин, – когда ты вытащил нас с Еленой, а я заявил о начале официального расследования, Сикорский устроил весь этот кошмар с грифоном. Как конкретно он сделал это, я не знаю. Но что это точно он, у меня не осталось сомнений.

– Что ж, – поджал я губы, – все встало на места. Однако, как ты умудрился разузнать все это?

– Возвращался к колонне, пока ее не срезали. Перемещался и исследовал башню. Обыскал труп Бояринова, который остался гнить там. Много думал. Портальную колонну, кстати, срезали. Кто это сделал, я не знаю.

– Если с Малиновским покончено, то Сикорский еще себя проявит. Отличная работа, Павел.

– Спасибо, – он вздохнул, – только я столкнулся с последствиями своей работы.

– Давай подробнее, – я насторожился и подался в кресле немного вперед, – в чем дело?

– Ничего особенного. Просто меня заказали. Заказал, скорее всего Сикорский, естественно, доказательств у меня нет, ну а кому бы еще это понадобилось? Елену им не достать, она уехала в Москву, к родителям. А я остался тут, чтобы во всем разобраться. И этот самый заказ – то, о чем я хотел с тобой поговорить. Мне нужна помощь, Игнат. За мной охотится прокуратор вне закона. Это опасный человек, нарушивший кодекс. Он могучий чародей. Я точно знаю, что не справлюсь с ним.

– Откуда ты знаешь обо всем этом? Ты как-то умудрился на него выйти?

Олег вздохнул снова. А потом расстегнул рубашку и показал мне большой разветвленный ожог украсивший всю правую сторону его торса.

– Кинестетик, – догадался я.

– Верно, – он кивнул, – маг-кинистетик. Эта падла управляет электромагнитными полями и гравитацией. Кроме того, ходят слухи что он гениальный артефактор. Он замкнул аккумулятор моей машины на кузов так, что меня чуть не поджарило током. А когда я выжил, попытался расплющить гравитационной ловушкой. Я еле спасся.

– Значит, не ты вышел на него, а он на тебя.

– Верно, – Олег кивнул, – засранца зовут Либрий фон Стерхов. Легендарный ублюдок среди прокураторов. И очень древний маг. Когда он служил прокуратором, до того как податься в противники Кодекса, ему было около ста двадцати лет. Сейчас около ста восьмидесяти. Как он умудрился прожить столько лет, и остаться столь боеспособным, я не приложу ума.

– Либрий? – я нахмурился, – я не слышал о нем никогда.

– Я бы удивился, – вздохнул Петрин, – если бы ты его знал. Фон Стерхов очень скрытный тип. Никто среди прокураторов никогда не видел его лица. Урод носит артефактную магическую маску. Что она делает, я не знаю, однако Либрий быстр, как молния и неуловим, словно тень.

– И ты хочешь, – догадался я, – чтобы я помог тебе прикончить его?

– Да, – серьезно кивнул Олег, – потому что у меня с Либрием дуэль сегодня ночью, – он посмотрел на часы, – через три часа начнется.

– Дуэль? С противником кодекса?

– Поганец глумится над кодексом таким образом. По каким-то своим причинам Либрий отрицает кодекс и считает его принятие концом Российской Империи. Идеалист Херов. Вот только его идеализм кончается, когда он начинает убивать ради денег. Заработок наемными убийствами его не смущает. А вот кодекс – да. Дед поехал крышей на старости лет.