Текст книги "Шествие богов (СИ)"
Автор книги: Артем Курамшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Мы туда и едем, – невозмутимо ответил Диггер.
Я открыл окно и высунулся наружу. Меня вырвало…
В квартире я принял несколько таблеток, с трудом добрался до кровати и прямо в одежде лёг спать.
Глава 10. Неприятные объяснения
Каждая планета Земной метрополии отличается от других своим государственным устройством: где-то одно государство, где-то несколько.
Да и колониями это многообразие миров называется скорее по традиции. Фактически же, каждая планета вполне самостоятельна, с Землёй связывают федеративные и конфедеративные отношения, что обусловлено принципами независимости и самоуправления, провозглашенными в начале межзвёздной экспансии.
Такое содружество государств, вкупе с культурно-исторической уникальностью каждой планеты, приводит к ситуациям, кои на первый взгляд землянину кажутся абсурдными. Чего стоит хотя бы Боккорийская Империя, где монарх вовсе не получает титул и власть по наследству, а избирается посредством всеобщего прямого голосования. Или, к примеру, Розовина – планета, остро столкнувшаяся с проблемой перенаселения: тамошнее правительство не только штрафует семьи за появление «лишнего» второго ребёнка, но и всячески поощряет однополые браки, поддерживает пропагандирующие их культурные и общественные течения.
С другой стороны, землян зачастую считают вездесущими и сующими нос не в свои дела. Время от времени, в парламентах различных государств раздаются возгласы требования избавиться от надоевшей гегемонии Земли и объявить полную от неё независимость. Однако светлячки-представители прародины человечества не позволяют вредным идеям развиться, и дальше разговоров дело не заходит.
Удалённость миров приводит к тому, что их жизнь акцентирована на самих себя. Большая часть эгоцентричных обитателей никогда не покидала своих систем и в обозримом будущем не сможет этого сделать. По крайней мере, до тех пор, пока не будет изобретена возможность отправить в межзвёздное путешествие носителя Р-поля положительной полярности.
Эта обособленность приводит к появлению своих, местных традиций и социальных устоев, которые своеобразны в каждом мире и не повторяются между собой.
Конкордия – не исключение. Я уже познакомился с некоторыми здешними порядками и теперь привыкал к очередному: на Конкордии при общении с незнакомыми людьми принято вначале называть своё имя.
Именно это в первую очередь и сделал, когда на утро заказывал еду по видеофону, хотя подобный оборот вызвал некоторый внутренний протест: кому какое дело до того, как меня зовут? Однако приходится мириться: не представляться, насколько я понял, считается тут верхом неприличия, за что можно даже нарваться на скандал.
Я принял душ, после чего внимательно рассмотрел в зеркало свою физиономию. Левый глаз опух, во всю щёку красовался синяк. Болели скулы и виски. Пришлось наложить на лицо заживляющий крем и выпить обезболивающего.
Расхаживая по квартире, открыл пакет с кефиром, несколько раз отхлебнул, после чего плюхнулся на диван и включил стереовизор. Показывали новости. «Пойдёт», – решил я и принялся за итоги вчерашнего дня.
Итак, некто по имени Альбатрос жаждал встречи. Вероятно, располагал какими-то сведениями относительно гибели Джонсона. До места встречи он так и не дошёл – очевидно, помешала некая третья сторона, которая сразу после этого начала подчищать базу данных, вырезая оттуда все упоминания об Альбатросе, дабы я не смог найти его.
Напрашивается вывод: сведения, известные Альбатросу, всё-таки имеют ценность – раз уж его никак не подпускают ко мне. Что, в свою очередь, указывает на необходимость встречи с Альбатросом. «Надеюсь, он ещё жив», – мрачно резюмировал я.
Попытки очертить круг людей, которым мог доверять, привели к неприятной констатации: я нахожусь в этом круге пока в полнейшем одиночестве.
Что касается де Ловерга, честно говоря, не было уверенности, что он как-то причастен к происходящему. По сути, только записка Альбатроса намекала на его след в этом деле.
Но всё же, пока не встречусь с последним, делать выводы относительно де Ловерга рано.
Вместе с тем, я решил не делиться с де Ловергом соображениями и посвящать его в свои планы – по крайней мере, до того момента, как, опять же, не встречусь с Альбатросом.
Диггер, как человек, выполняющий приказы де Ловерга, также выпадает из круга доверия…
Для удобства ввёл в задачу ещё некую сторону, которая чинит мне препоны. Вероятно, это люди, каким-то образом связанные с местной полицией. Их планы и цели оставались для меня загадкой.
Отсутствие полноценного доступа в базу данных лишало самого главного инструмента расследования. Ведь любой отчёт, любое дело теперь вызывали во мне скептицизм – ввиду вероятности, что их уже подчистили от важных материалов и деталей. А так как я не доверял никому на этой планете, обратиться с просьбой о предоставлении полных прав на просмотр базы не к кому.
Разве что, на Землю. Вряд ли, конечно, но всё же, у них может иметься какая-либо возможность помочь в этом вопросе, не потревожив конкордийских полицейских и де Ловерга. Кроме того, приятно осознавать, что есть люди, которым могу доверять, и что моё общение с ними происходит с использованием особого способа шифрования, который практически недоступен для взлома…
Следующие полчаса ушли на сочинение отчёта. Я объективно и обстоятельно описал шефу сложившуюся ситуацию и предшествующие ей события. Отдельно изложил соображения насчёт де Ловерга и неких недоброжелателей.
Пожалуй, ключевой момент заключался в том, что база данных полицейская, соответственно де Ловерг вряд ли может редактировать права доступа к ней. Пометив срочность сообщения как самую высокую, я прикинул: до Земли радиоволны идут 22 часа, значит, ответ вернётся не раньше, чем через двое суток.
Сигнал видеофона. На экране – де Ловерг.
– Привет, Кристоф! – сказал я.
– Доброе утро, Андрей! – Он явно озабочен: покусывает верхнюю губу и отвлекается, поглядывая куда-то в сторону. – Ну и вид у тебя!
– Немножко не угадал с компанией… – наобум ответил я.
– Да, в курсе. Уже имел разговор с начальником полиции Сильвии. Чёрт возьми, что ты там устроил?
Без нагоняя не обойтись. Нужно оправдываться, и я начал:
– Они первые на меня напали! Я даже защититься не смог!
– Вот как? А мне сказали, что инициатором потасовки был ты. И что ты был вдрызг пьян.
– Неправда, я был лишь слегка навеселе. Спроси у Диггера.
– Как раз Диггер и сообщил мне это… – Де Ловерг испытующе на меня посмотрел. – Он сказал, что ты чуть не сломал его компьютер, когда искал в базе имена этих бандитов.
Так-так. Это означает, что Диггер не стал проверять историю запросов со своей учётной записи, а рассказал лишь то, что видел: пьяный Андрей в поисках воображаемых злодеев. А де Ловерг поверил Диггеру. Следовательно, они ещё не знают, что я догадался о махинациях с базами данных (если, конечно, они вообще в курсе, что мне урезали права).
«Неплохо», – подумал я.
– Это преувеличение, не ломал я его компьютер. – Приходилось продолжать роль идиота, на этот раз уже трезвого.
– Надеюсь, ты не подозреваешь ребят из кафе в покушении? Дело в том, что их отпустили из полиции ещё вчера.
– Нет, не подозреваю. Должен признать, что ошибся, – сказал я, стараясь придать лицу выражение глубокого сожаления.
– Андрей, ты меня разочаровываешь!
– Извини, постараюсь такого больше не допускать…
– У тебя всё хорошо? – Кажется, де Ловерг смягчился.
– Вполне… Послушай, Кристоф, тебе знакомо такое имя – Альбатрос? – спросил я, внимательно вглядываясь в экран.
– Альбатрос? – на лице не дрогнул ни один мускул, Де Ловерг отвёл взгляд в сторону и вверх, пытаясь вспомнить. – Не припомню такого. А что? Может, уточнить по базе?
– Нет, не стоит. Сам разберусь.
– Как скажешь. Кстати, Диггер говорил, что твой аккаунт заблокирован. Я звонил в полицию и попросил разблокировать.
– Спасибо, Кристоф.
– Не за что. Будут вопросы – звони.
– Конечно. Всего хорошего.
– Пока.
Экран погас.
Я попытался проанализировать наш разговор. Если Альбатроса вчера не пустили в «Звездолёт» по распоряжению де Ловерга, то он не может не помнить о нём. С другой стороны, де Ловерг вспоминал имя настолько правдоподобно, что я ему поверил. К тому же, мою учётную запись разблокировали полицейские…
Кажется, де Ловерг тут ни при чём, а есть у меня некий недоброжелатель из полиции.
«Ладно, хватит строить домыслы!» – решил я. Пора искать Альбатроса.
Не стал копаться в базе, а сразу обратился к вчерашним полицейским сводкам.
И оказался прав, находка не заставила долго ждать: вчера, около семи вечера, в центре Сильвии задержан подозрительный человек, при досмотре у него обнаружены запрещённые местными законами вещества. Его доставили в отделение, где идентифицировали как Александра Юддэна (второе имя – Альбатрос).
Всё встало на свои места.
Я уточнил местонахождение Альбатроса и позвонил Диггеру: пришло время встретиться с загадочной личностью.
Глава 11. Альбатрос
Человеческий прогресс зашёл далеко. Мы шагнули в космос, раскрыли тайны Вселенной, заглянули вглубь природы человека.
Но не придумали чего-то более умного, чем лишение свободы для наших преступников. Всё осталось таким же, как много тысяч лет назад. Наверно, тюрьмы в Древнем Риме или Египте были такими же сырыми и холодными, как то учреждение, в котором я очутился: гулкие коридоры, серый бетон стен.
Сотрудник охраны открыл тяжёлую стальную дверь и вопросительно на меня посмотрел.
– Благодарю вас, – сказал я и прошёл внутрь.
– Ещё что-нибудь? – в его голосе послышались заискивающие нотки: надо полагать, инспектор ЦУР посещает скорбное учреждение не каждый день.
– Нет, спасибо. Если что-нибудь понадобится, я вас позову.
Дверь закрылась. Я посмотрел на сидящего за столом человека.
Альбатрос выглядит именно так, как я себе представлял: широкие плечи, длинные, прямые, русые волосы. Крупные черты лица говорят о решительности и бескомпромиссности.
– Здравствуй, Альбатрос! – сказал я.
– Здравствуйте, Андрей! – ответил он, голос хриплый, как показалось, с лёгкой насмешкой. – Я уж заждался. Можно сказать, не чаял свидеться, – улыбнулся Альбатрос.
Я присел напротив и, сцепив пальцы в замок, положил руки на стол.
– Ну, что же, я тут. И готов тебя выслушать. Ты так рвался рассказать мне что-то важное…
– О, нет, – он опять улыбнулся, на этот раз с явной издёвкой, – сейчас обстоятельства поменялись. Теперь первый шаг за вами.
– То есть?
– Вы же не сомневаетесь в том, что меня подставили? Причём именно тогда, когда шёл на встречу с вами.
– Нет, не сомневаюсь.
– Значит, сочтёте своим долгом вытащить меня отсюда, не так ли? Я думаю, вам это под силу.
«Хитёр», – мелькнуло в голове. Хотя правильнее сказать – умён.
Вероятно, Альбатрос всё-таки невысокого мнения о моих моральных принципах. Вообще-то, я собирался вызволить его из заключения даже в том случае, если ничего не расскажет. Но раз уж начал, я тоже решил поторговаться:
– Думаю, могу это устроить. Но хотел бы знать, что получу взамен?
– Ответы на мучающие вопросы. За ними вы и прилетели сюда.
– Всё это хорошо, но хотелось бы конкретики. Что за вопросы?
– Я расскажу лишь часть. Прошу понять правильно: вы всё равно не поверите в то, что собираюсь поведать. Я бы, наверно, и сам не поверил. Поэтому сейчас расскажу лишь самые правдоподобные вещи, остальное – когда мы выйдем отсюда и доберёмся до того места, где я смогу предъявить доказательства.
– Альбатрос, ты говоришь загадками. Мне нужны факты. Начинай.
Я расположился удобнее и принялся слушать. Думалось, что опять начнёт водить за нос, но в итоге рассказ оказался вполне конкретен и содержателен.
Альбатрос и Маринер – тот самый, который в данный момент отбывает срок за убийство Джонсона – знакомы давно. Более того, когда-то работали вместе – в научно-исследовательской лаборатории, сфера интересов – физика.
Два года назад, когда, как он выразился, по Конкордии «прошлись эти штуки», физики находились в своей лаборатории в Ротоне – одном из городов, где наблюдались миражи.
Необычный феномен, разумеется, привлёк внимание любознательных учёных, и они решили его исследовать. Собственно, одни из немногих, кто подошёл к вопросу с научной точки зрения.
– Людям свойственно придавать сверхъестественное значение тому, что они не способны объяснить в рамках своей узколобой логики, – пояснил Альбатрос. – Поэтому у истоков любого не известного до сих пор явления вначале появляется проповедник с крестом, а уже потом – учёный с линейкой… Впрочем, иногда учёный так и не появляется…
Физики следовали в направлении движения гигантских голограмм и несколько дней шли по лесу. Отслеживать помогало некое электромагнитное поле, которым сопровождалось «шествие». По словам Альбатроса, оба сразу поняли, что это не просто голограммы, а нечто большее – весомое и значимое. Детали изысканий обещал открыть позже.
Наконец, они нашли «временную стоянку» со странным оборудованием, при помощи которого, по оценкам Альбатроса, и было устроено «преставление».
– Уверяю вас, – взахлёб рассказывал он, – явление не имеет никакого отношения к религии! Фанатики никоим образом не замешаны в организации этих… эээ… фантомов. Более того – нам такие вещи вообще не снились!
«Временная стоянка» находилась в нескольких километрах от Ротона. Пробыв там какое-то время, Маринер оставил Альбатроса проводить дальнейшие исследования, а сам перебрался на «основную базу» – место в тайге, о котором упоминал де Ловерг. Именно Маринер первым обратил внимание на то, что все семь «шествий» направлениями движения сходятся в одной точке.
– Почему же о «временной стоянке» нет никаких упоминаний в официальных источниках? – спросил я.
– Потому, что кроме нас о ней никто не знает. Такие «стоянки» есть возле каждого города, где проходили «шествия», и впоследствии я посетил некоторые из них. Однако никто кроме нас даже не удосужился попробовать их найти. Вначале мы даже обрадовались, что нам не мешают. А потом пожалели: если бы сразу заявили о находках во всеуслышание, может быть, общественное мнение не позволило бы представить произошедшее в выгодном им свете. Позже, когда началась шумиха, мы с Маринером пытались рассказать, но было уже поздно – всё выглядело делом рук религиозных фанатиков… – Произнося последние слова, Альбатрос недовольно скривил лицо. – Когда понял, что за подобные речи пойду за решётку вслед за Маринером, я замолчал до лучших времён. Надеюсь, с вашим прилётом эти самые лучшие времена наступят.
На «основной базе» Маринер встретился с самими организаторами «шествий». Кого имеет в виду, Альбатрос обещал рассказать чуть позже. К тому моменту религиозная лихорадка распространилась по Конкордии повсеместно. На «основную базу» прибыли несколько десятков фанатиков и…
– Вместо того чтобы исследовать явление, эти идиоты принялись ему поклоняться, – брезгливо говорил Альбатрос. – Так ведь проще, да? Наплевать на природу и представить всё божественным проявлением… Я, правда, этого не видел, а лишь читал – в отчётах, которые ежедневно присылал Маринер…
Ситуация вышла из-под контроля. Требовалось вмешательство инспекторов, и на «основную базу» прибыл Джонсон. Удивительно, но он не стал отмахиваться от феномена, а проявил научный подход: не мешал Маринеру, а скорее даже помогал разобраться в сути явления.
– У него было то, чего не хватает всем им: воображение, чтобы представить всю полноту и экстраординарность происходящего, и разум, чтобы понять, что происходит на самом деле… Со всей ответственностью заявляю: Маринер не мог подстроить гибель Охотника – они прекрасно ладили. Более того, Охотник многое сделал для Маринера. А когда пришли военные и всех эвакуировали, Охотника, как я понял, приняли за сектанта и даже посадили вместе со всеми. Естественно, почти тут же разобрались, но было уже поздно: «базу» разбомбили…
По мнению Альбатроса, Джонсон погиб либо по ошибке кого-то из военных, либо по прямому указанию сверху. Возможно, Джонсон просто мешал, и его убрали, а вину свалили на Маринера, убив двух зайцев сразу. Во-первых, спихнули вину и ответственность на других. Во-вторых, Маринера таким образом заставили молчать, причём на долгие годы. Ведь его нельзя было привлечь за религиозную пропаганду – ввиду отсутствия таковой, формально, он занимался научными изысканиями. А вот знает слишком много…
– Видите ли, кроме Охотника в сути проблемы никто из высших чинов разбираться не стал, – продолжает Альбатрос. – Для них это был религиозный бунт, а чем он вызван – не особо важно. Поэтому и решением стало запустить в них ракетами. Услышав песнопения фанатиков, испугались и просто сровняли всё с землёй…
Маринера осудили на пожизненное заключение. Для Альбатроса тоже начались нелёгкие времена: потерял работу, подвергался нападкам со стороны властей Конкордии. Попытки связаться с внешним миром заканчивались неудачей: сообщения и письма блокировались.
Последней надеждой был новый инспектор, прибытие которого Альбатрос с нетерпением ждал два года. Однако вчера, когда спешил на встречу со мной, его остановили на улице и…
– Как же тебя вычислили? – поинтересовался я.
– Не знаю. Видимо, подозревали, что намереваюсь с вами встретиться, следили. Когда поняли, что иду в «Звездолёт», схватили. Но я не особо переживал. Знал, что вы меня найдёте. Жена сказала, что у вас умный и добрый взгляд…
– Так это была твоя жена?
– Да. Правда, она у меня красавица? – сияя от удовольствия, спросил Альбатрос.
– Да, красавица. И умница.
С минуту мы молчали. Потом я спросил:
– Так что же ты собираешься мне показать?
– Если поможете выйти отсюда, я отвезу вас на «временную стоянку», и там предъявлю доказательства, что всё произошедшее не было организовано деятелями от религии, а их волнения – лишь следствие более важного и любопытного явления. Думаю, тогда вы поверите.
– А как же Маринер? Мне показалось, твоей целью было его освобождение?
– Я думаю, что оказавшись на месте, вы сами поймёте, что он невиновен.
– Хорошо, – с неожиданной лёгкостью решился я. – Сегодня же вытащу тебя отсюда. Но имей в виду – тебя выпустят под мою ответственность. Так что – без фокусов. А завтра утром вылетаем в Ротон.
– Андрей, я не подведу вас. Обещаю – не пожалеете о поездке!
Глава 12. Ноутбук Маринера
Ужинали мы с Диггером в кафе.
По его рекомендации заказал пюре из зелёных звёзд – это такие местные растения, обладающие, по словам Диггера, просто-таки неповторимым вкусом.
Попробовав, пришёл к выводу, что и в самом деле так.
Мой гипотетический недоброжелатель – де Ловерг или кто-то другой – уже должен знать о нашем с Альбатросом разговоре. С другой стороны, Диггер всё ещё при мне, а это свидетельствует о том, что его оплошность с предоставлением доступа к базе данных осталась незамеченной. В противном случае, как мне кажется, Диггера отстранили бы от работы.
Итого: следившие за мной люди решили, что вышел на Альбатроса по каким-то своим каналам, а это позволяет задать Диггеру парочку вопросов, не опасаясь сказать лишнего.
– Послушай, – будто между делом начал я, – а кто у вас предоставляет доступ к базам данных? Имею в виду полицейскую базу и базу ЦУР.
Он задумался. Кажется, не ожидал подобного вопроса.
– Сложно сказать, – осторожно ответил Диггер. – К полицейской базе доступ дают полицейские. К нашей – наши. Но ты же знаешь, что базы интегрированы друг с другом настолько, что сложно понять, какой модуль куда относится. Так что права открывают, закрывают и редактируют и те, и другие. А что конкретно тебя интересует?
– Ничего особенного, – спешно отговорился я, поняв, что просто так от Диггера ничего не добиться и незачем продолжать тему.
Преодоление бюрократических трудностей сильвийской полиции, которые они чинили в процессе освобождения Альбатроса, совсем измотало. Оказавшись после ужина дома, я завалился на диван и какое-то время тупо смотрел в потолок. Думать о деле совсем не хотелось, мною овладела апатия.
Я представлял себе лицо Ралины, её глаза, и к апатии прибавилась тоска. Какая несправедливость – моя невеста томится в криокамере, а я тут – за тридевять земель, разбираюсь в проблемах чужого мира…
Раздался сигнал видеофона.
С неимоверной ленью поднимался с дивана. Даже не взглянув, кто звонит, ответил.
На экране появился де Ловерг. Вид озадаченный и, быть может, недовольный.
– Утром ты спрашивал о неком Альбатросе, – после приветствия сказал он. – И только что мне звонили из полиции. Сообщили, что ты с ним встречался… – Де Ловерг замолчал и вопросительно на меня посмотрел.
– Кристоф, ты следишь за мной? – заныл я домашней заготовкой.
– Нет, не совсем так… – Он стушевался. – Просто… Просто, они позвонили и сказали, что ты зачем-то настоял на его освобождении из-под стражи… Как-то это странно…
Теперь в его взгляде чётко просматривается вина и выражение неловкости.
– Да, настоял, – наигранно усталым тоном ответил я. – Он обещал предоставить некие… хм… материалы, связанные с религиозным бунтом. Глупо отказывать в такой возможности.
Не имеет смысла скрывать содержание нашего с Альбатросом разговора: он наверняка записывался.
– Вот как? – удивился де Ловерг. – Очень интересно. Почему ты не сообщил об этом мне? Ведь это – моё дело, я его расследовал.
– Если честно, то не думаю, что расскажет что-либо существенное. – Я картинно зевнул. – По моему мнению, Альбатрос просто блефует и пытается привлечь к себе внимание. Но я не могу отказать человеку в праве дать показания, да ещё и предъявить доказательства. Тем более, если он сам об этом просит, – уверенно и последовательно отстаиваю я. – Не беспокойся: как только увижу, что водит за нос, – сразу верну его полиции.
– Понятно, – согласно кивнул де Ловерг. Явно успокоился: морщины на лбу разошлись, лицо подобрело, улыбнулся. – Так вот, – оживился он, – я поднял досье этого самого Альбатроса и вспомнил – он проходил у нас по делу о бунте. Крайне неадекватная и опасная личность.
– Да? – Я изобразил на лице удивление. – Странно… А я не смог найти его досье в базе данных…
Де Ловерг хотел что-то сказать, но осёкся. Челюсти сжались, на щеках появились красные пятна. Он занервничал.
«Плохо, де Ловерг, – подумал я. – Крайне плохо ты подготовился к этому разговору. И сболтнул лишнего. За кого меня принимаешь? Неужели ты думаешь, что поверю твоим словам об Альбатросе после того, как уже пообщался с ним? Как коряво работаешь, пытаясь очернить его. Низкопробно, некачественно».
– Странно, – только и протянул де Ловерг.
– Да уж! – Я добродушно улыбнулся. – Видимо, что-то намудрил. Знаешь, ваша база такая сложная и путанная! – разыгрываю криворукого пользователя. – Не просто разобраться. Надо бы попробовать ещё раз поискать, может, получится.
– Возможно, – бодро заканчивает де Ловерг, но по выражению лица я понял, что не верит последним словам. – Дай знать, если что-нибудь выяснишь.
– Обязательно! – заверил я. – Кстати, может быть, завтра забегу к тебе, выпьем вина?
– Конечно! – Он вымученно улыбнулся.
Экран погас, а я вновь распластался на диване.
Теперь нет сомнений относительно де Ловерга. Он замешан в этом деле, причём основательно. Очевидно, следит за каждым моим шагом и причастен к махинациям с базами данных и арестом Альбатроса. Видимо, тут кроется большая и опасная для него тайна, раз де Ловерг пошёл даже на прямое вмешательство – это я про арест Альбатроса – а на следующее утро, как ни в чём ни бывало, делал вид, будто в первый раз про такого слышит. Мысль вызвала резкую неприязнь.
«Скотина», – подумал я, вспоминая хитрую улыбку.
Встал с дивана, прошёлся по комнате. Ради проверки своей догадки обратился к базе, где без труда нашёл досье на Альбатроса. Я прикинул: с момента окончания разговора прошло меньше десяти минут, но этого времени де Ловергу хватило – подправил мою учётную запись. Ничего не скажешь – оперативно.
Я углубился в изучение дел о религиозном бунте и гибели Джонсона, восстанавливая хронологию событий.
Итак, вызвавшие бунт «шествия» произошли 26 квинтабря 360 года. Джонсон прибыл на «основную базу» через неделю, 3 секстабря. А ещё через неделю, 10 секстабря, на обратном пути, его вертолёт разбился.
Основной уликой против Маринера было то, что именно с его компьютера в последний раз корректировалась программа автоматического пилотирования вертолёта Джонсона. Вход в компьютер вертолёта производился не через непосредственное физическое подключение, а через сеть – об этом есть соответствующие записи в журналах промежуточных узлов связи. Что именно делал с ним Маринер, не выяснено – диск памяти сильно пострадал при падении. Удалось восстановить лишь фрагменты информации – например, журнал корректировок программы.
Я внимательно изучил журнал. Да, последние записи датируются 6-м и 9-м секстабрём, и обе эти правки произведены с компьютера Маринера. Сложно представить себе улику более весомую, чем эта – ведь заключение экспертов гласит: крушение вертолёта произошло в результате сбоя, вызванного неверной конфигурацией программы. Если учесть, что 3 секстабря Джонсон прилетел на исправном вертолёте, а после программу конфигурировал только Маринер, то, как говорится, все шишки на него, возразить нечего.
«Хм, пожалуй, тут всё чисто», – подумал я и осёкся.
Что-то не так.
Альбатрос говорил, что Джонсона на «основной базе» приняли за сектанта и задержали, а когда освободили, было уже поздно. Вероятно, Маринера тоже задержали вместе со всеми, и было это раньше 9-го числа.
Я поднял протоколы задержаний и нашёл тому подтверждение: 8-го секстабря, вечером, на «базу» прибыли военные и всех оттуда эвакуировали, в том числе Джонсона и Маринера. После чего был нанесён ракетный удар по «базе».
На следующий день, 9-го числа, личность Джонсона была идентифицирована, и его отпустили. Вероятно, тогда он и звонил де Ловергу, о чём упоминал последний. В этот же день полётная программа вертолёта подверглась ещё одной корректировке. А через несколько часов Джонсон разбился.
Но ведь Маринер с 8-го числа числился задержанным, и никто его не отпускал. Мероприятие, названное в документах «эвакуацией», в реальности кроме как арестом не назовёшь: людей, которых считают религиозными экстремистами, изолируют от общества. Я нашёл протокол задержания Маринера – ноутбук в числе прочих личных вещей был у него изъят.
В голове взорвалось страшное подозрение: уж не де Ловерг ли залез в компьютер вертолёта и внёс убийственные для Джонсона корректировки?
Нет, не де Ловерг, конечно, а какой-нибудь программист из окружения, но по его указанию. И сделали они это с ноутбука Маринера – ведь тот был в их распоряжении. Таким образом, убили двух зайцев: сняли подозрения с себя и засадили мешавшего им Маринера, которого нельзя было упрятать за решётку как фанатика.
Мотив, пожалуй, налицо: Альбатрос говорил о том, что Джонсон выступал против бомбардировки «базы». Да что там Альбатрос – сам де Ловерг не скрывает сей факт! Более того – по его словам, даже ругались с Джонсоном из-за этого.
Выглядит весьма правдоподобно.
Зачем же тогда Маринер входил в компьютер вертолёта 6-го секстабря? И тут же нашёл ответ: да хоть зачем!
Банально, но это мог быть даже не он. Джонсон, не имея под рукой своего, мог попросить ноутбук Маринера для того чтобы подкорректировать параметры программы. Либо сам Маринер по просьбе того же Джонсона мог это сделать. Причин множество, выбирай любую.
«М-да, – подумал я, – как нехорошо-то получается». Теперь процесс Маринера выглядит в моих глазах расправой над неугодным человеком. И причастность де Ловерга становится всё очевиднее.
Однако доказательств у меня нет почти никаких. Ход мыслей основан на ряде допущений и предположений.
Пожалуй, ничего полезнее из материалов извлечь не удастся. Главный вопрос, который меня интересовал, – почему следователи не приняли во внимание информацию о корректировке 9-го числа? – в ходе расследования даже не поднимался.
Я взглянул на список следователей. Главными значились де Ловерг и некто Часовщик (настоящее имя – Корнелий Джсехха). Всё правильно – исполняющий обязанности Главного инспектора ЦУР и контр-генерал полиции.
Вероятно, придётся общаться с полицейским генералом, а этого очень не хотелось. Тем более, маловероятно, что он мне расскажет что-либо интересное. Но на всякий случай решил выяснить, где сейчас работает Часовщик.
– А нигде он уже не работает, – сказал я вслух, когда открыл личное дело Джсеххи.
В деле указано, что он умер 16 декабря 361 года, полгода назад. Убит в своей квартире, дело не раскрыто, основная версия – заказное убийство.
Скрестив ладони на затылке, я откинул голову назад.
Не факт, конечно, что гибель Часовщика как-то связана с делом, которое меня интересует. Однако нельзя исключить и такую возможность.
Я почувствовал усталость, которая навалилась тяжким грузом. Сегодня был непростой день, а завтра предстоит ещё более сложный.
«Не буду ломать голову, а лучше лягу спать пораньше», – решил я.
