Текст книги "Ледяной коготь: испытания грядущего дня (СИ)"

Автор книги: Артем Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 39 страниц)

Последний бой «Адмирала Валемора»

Морской флот был одной из неотъемлемых составляющих императорской армии. Несмотря на то, что по прошествии сотен тысяч лет интенсивного развития звездолётостроения основной мощью вооруженных сил человечества и других империй, населявших Млечный Путь, был космический флот, морские силы занимали отнюдь не самую низшую позицию в иерархии войск. Базы Имперского морского флота располагались на всех планетах Империи: от переплетённых лозами тропических садов Меркурия и Венеры до скованных вековым льдом океанов Нептуна и Плутона. Кораблестроение не стояло на месте: шагая в одну ногу с военной космонавтикой и модернизацией сухопутных войск, эти исполины океанских просторов надежно хранили покой моряков и пассажиров роскошных лайнеров, бороздивших необъятную морскую синеву.

Гордостью Императорского флота по праву считался исполинский эсминец, гордо носивший имя отважного адмирала Ротипельской эпохи, – «Адмирал Валемор». Этот красавец, спроектированный и собранный на верфях Нового Эльдораса лучшими инженерами КБ «Гангут», являлся символом военной мощи и небывалого морского превосходства-ни один корабль союзных держав не мог сравниться с ним по военной мощи и оснащенности последними разработками. Пять крупнокалиберных спаренных плазменных пушек, тридцать пушек малых калибров с системой автонаведения, тридцать пять систем ПВО, сотня крупнокалиберных пулеметов с различными боекомплектами к ним (прожигающие, трассирующие, картечные, теплонавигационные и множество других), защитное поле «Красная шапочка», фотонные торпеды – всем этим «Адмирал Валемор» был напичкан до отвала.

В тот день за штурвалом эсминца находился капитан Маринс – самый опытный и титулованный капитан на всем военно-морском флоте Солнечной системы. Свою карьеру капитана он начал еще в двадцать лет, когда адмиралтейство Нового Эльдораса назначило его капитаном небольшого катера поддержки «Стерегущий». С тех пор прошло много лет, и теперь седой капитан гордо смотрел вперед сквозь окна мостика самого мощного корабля в истории. Рядом с ним в ту вахту находились два его самых верных старших офицера – Нельтор и Колчит. Оба служили вместе с ним вот уже пятьдесят с лишним лет и, несмотря на преклонный возраст, продолжали бороздить морские просторы вместе с капитаном Маринсом.

– А я-то думал дожить свой век, сидя в кресле и попивая шикарный бренди, – грубым, постаревшим голосом сказал Маринс, поправив роскошную капитанскую фуражку. Примечательно то, что этот головной убор был уникален: только на нем были выгравированы инициалы капитана на всем морском флоте Солнечной системы. – Ещё бы немного, и я бы не увидел этой проклятой войны. Черт бы её побрал.

– Радоваться надо, Маринс, – сказал Нельтор, закручивая густые серые усы, аккуратно приглаженные и смазанные фиксирующим лосьоном. – Ты можешь себе представить, что ты внуков своих увидел? Более того, твой младший служит на лучшем корабле галактики! Ты мог себе представить, что твой внук пойдет по твоим стопам?

– Да уж, по моим прям-таки, – проворчал капитан, прокашлявшись. Года, проведенные в море, давали знать о себе: вот уже пятый год он бился с лунной чахоткой. – Только место немножко перепутали…

– Подумаешь! – упрекнул капитана Колчит, наблюдая, как капитан поворачивает штурвал. – Ну перепутал аудитории… С кем ни бывает?

– Я до сих пор не могу понять, как он сдал экзамен на космический полет?! – задал себе с удивлением риторический вопрос капитан Маринс. – Это же уму не постижимо! Он же даже не готовился! Ни капельки! Просто взял и сдал! – капитан вскинул руки от негодования. – Я его с малых лет, когда родители оставляли его дома, показывал ему игрушечные кораблики, рассказывал тысячу раз про Трафальгар, Гангут, Мидуэй, Чесму, Севастополь – все как об стенку горохом! Я чуть со стула не упал, когда он пришел из академии и сказал: «Радуйтесь! Я сдал экзамен!». Я, конечно, обрадовался, думаю: «Вот сейчас покажет всем, как плавать надо!» Достает он, значит, свой диплом… – в этот момент Маринс зафырчал как бык. Нельтор, переглянувшись с Колчитом, решил вмешаться:

– Послушай, старина, не всем же быть одинаковыми. Мировинг сделал свой выбор и добился в своем деле успеха. Он счастлив, а это главное. Напомни-ка мне, кем был твой дед?

– Пекарем… – недовольно ответил капитан, повернув штурвал. – Но это не означает…

– Капитан Маринс, капитан Маринс! – раздался громкий крик позади старых морских волков. Обернувшись, они увидели перед собой связиста, ответственного за ответ и передачу сообщений. – Только что с нами связался адмирал и приказал следовать в квадрат Е64, сэр!

– Внештатная ситуация? – напряженно спросил Нельтор, поправив фуражку и офицерский китель.

– Так точно, господин офицер! – отрапортовал матрос. – Конвой с беженцами попал в беду: противник настиг его во время отплытия на остров Химлет. Там сейчас временный центр базирования раненых. Бог знает, что творится с транспортами: визуальной картинки пока нет.

– Наш долг помочь штатским, – сказал Маринс, – но все решения мы принимаем вместе, как товарищи и друзья, – капитан обратился к своим офицерам. – Решение авантюрное: мы можем попасть под трибунал или даже лишиться своих погон и фуражек. А может быть даже сгинем в морской пучине. Что думаете – помогаем или патрулируем дальше?

– Защита гражданских – наш долг, – сказал Нельтор. – Мы должны обеспечить их безопасность во что бы то ни стало. Я с вами, капитан!

– Если даже меня после этого командование на рее повесит, это всяко лучше, чем не выполнить долг офицера, – сказал басом Колчит. – Я готов идти с вами до конца!

– Что ж, в таком случае, господа офицеры, – сказал Маринс, встав в стойку «смирно», – приготовить корабль к бою! Мы не оставим своих граждан и не посрамим свою честь! Со щитом…

– Иль на щите! – все как один грянули старшие офицеры. – Слава Империи!

– Боеготовность две минуты! – сказал Маринс, устремив свой взгляд на пылающий горизонт. – Мы выступаем!

– Так точно! – отдали честь офицеры и с этими словами один за другим вышли из капитанского мостика. Капитан Маринс, тяжело вздохнув, поправил фуражку и сказал:

– Надеюсь, госпожа удача будет сегодня на нашей стороне.

* * *

Приводимый в движение пятью мощными двигателями и освещенный тусклым светом темно-красных солнечных лучей, «Адмирал Валемор», напрягая все свои двигатели, мчался на выручку конвою. Пенившиеся изумрудные волны, разбивавшаяся о могучий нос эсминца, окатывали палубу все новыми и новыми порциями соленой воды. Все орудия и торпеды были наготове, а моряки, одевшись в чистые тельняшки, уже заняли позиции у орудий и были готовы исполнить приказ начальства об атаке. Капитан Маринс в это время не сводил глаз с горизонта. Смотря на трехмерный радар, он с трепетом ждал появления мигающих объектов на зеленом фоне. Он жутко нервничал: на его плечи взвалился огромный груз ответственности. Капитан отвечал за жизнь каждого матроса, каждую крысу, каждого таракана, пробегавшего в камбузе – он понимал, что не имеет права на отступление. И вот, наконец, на горизонте показались силуэты огромный пауков, превращавших суда с беженцами и припасами в груды объятого пламенем метала. На поверхности воды оставалось еще где-то семнадцать судов из двадцати девяти, из которых пять были военными.

Одним словом, ситуация была накалена до предела: корабли конвоированная всеми силами пытались вызвать огонь на себя, чтобы дать какую-то возможность отойти судам с беженцами. Но пауки, привольно расхаживая по неглубокому заливу, не обращали внимание на попытки легких катеров нанести им какой-либо ущерб: легкие плазменные пулеметы не причиняли исполинам никакого вреда, а небольшое количество тяжелого вооружения вообще делало попытки борьбы с противником тщетными. Видя всю безнадежность ситуации, Маринс решился на отчаянный шаг. Подойдя к голограмме поля боя, он сказал: «Соединить меня с конвоем!» После недолгой тишины по ту сторону эфира раздался грохот, сопровождаемый воплями и криками, в которых были еле различимы приказы офицеров матросам: «Переключиться на цель слева! Быстрее, быстрее! Не подпускайте этих тварей к баржам! Вызвать огонь на себя! Повторяю…» Спустя несколько секунд, в эфире, наконец, послышался хрипящий голос:

– Капитан эскадренного миноносца «Мракоборец», Кейлим, слушает! С кем имею честь говорить?

– Говорит капитан эсминца Императорского флота «Адмирал Валемор», Маринс. Мы получили сообщение, что в вашем квадрате находится большое скопление противника. Доложить о ситуации!

– Обстановка скверная. Мы еле держимся. Нас осталось всего лишь пять из пятнадцати, когда мы вышли из пролива. Нас добивают! Мы не можем сопроводить сухогрузы до порта Севастин. Нам нужна помощь!

На секунду капитан Маринс задумался. Он понимал, что единственное решение, которое он может принять, обернется гибелью «Адмирала Валемора», и жизни тысяч матросов окажутся на его совести. А что же его внук? Как он будет смотреть в глаза деда, если тот поставит свою жизнь выше жизни мирных граждан, которых он поклялся защищать? Как будут смотреть на него его же матросы?

– Капитан Маринс, – прервал размышления капитана Нельтор, – какие будут приказания?

Капитан выдержал короткую паузу. Затем, коснувшись кнопки связи с «Мракоборцем», хладнокровно сказал:

– Говорит капитан Маринс. Капитан Нельтор, уводите баржи с беженцами. Мы вызываем огонь на себя! Повторяю: мы вызываем огонь на себя! Это приказ!

– Так точно, капитан! – послышался ответ с «Мракоборца».-Уходим в квадрат D365, как только противник сконцентрирует огонь на вас, – в эфире наступила пауза. – Да помогут вам духи предков, капитан. Конец связи.

Как только капитан «Мракоборца» вышел из эфира, Маринс, свернув экран связи, медленно повернулся к своим преданным офицерам. Каждый из них был полон решимости исполнить свой военный долг, как исполняли их великие предки: Маринеско, Нахимов, Нельсон… Каждый из стоявших перед капитаном офицеров желал выполнить свой долг перед Отечеством.

– Господа! Приготовиться к бою!

– Есть сэр! – хором ответили офицеры и быстро, одни за другим вышли с капитанского мостика. Послышались громкие команды Нельтора, и вся запустевшая палуба «Адмирала Валемора» в ту же секунду превратилась в муравейник, который только что облили кипятком: матросы носились, как потерпевшие, готовя орудия и подсоединяя шланги, исходившие из резервуаров с плазмой; из трюма на лифтах поднимались прожигающие патроны для крупнокалиберных пулеметов; самые опытные артиллеристы занимали места у спаренных плазменных пушек – основного оружия эсминца. Оператор защитной системы «Красная шапочка» уже ввел данные активации и огромный светящийся купол покрыл корабль вплоть до ватерлинии, едва касаясь беспокойной морской глади. Через десять минут все было готово. В капитанской рубке раздался задорный голос юнги:

– Капитан, все системы корабля приведены в боевую готовность. Ждём вашего приказа.

– Ждать сигнала, – сказал капитан, посмотрев на горящий пламенем тысячи солнц кроваво-красный горизонт. Эсминец был уже совсем близко к полю неравной битвы: вдалеке уже различались очертания кораблей и огромных железных пауков, наводящих ужас и сеющих хаос в рядах каравана. На фоне дымящегося предзакатного неба пылали обломки тонувших судов, вспыхивали залпы плазменных пушек и пулеметов сторожевых катеров, взрывались попавшие под губительный огонь орудий исполинских Арахнорумов корабли с беженцами и гуманитарным грузом; в мутной воде, среди искореженных остовов кораблей, покрывшихся сажей от пожаров, виднелись очертания мертвых тел, обожженных пламенем огня войны… Такая картина вызывала ужас у любого матроса, даже таких подготовленных мореплавателей, как Нельтор, Маринс и Колчит. «Адмирал Валемор», ведомый мощными двигателями, приближался к полю битвы, разрезая могучие волны твердым металлическим носом. На мостике наступила тишина – только поминутное пикание радара нарушало нагнетающее безмолвие. Наконец, когда эсминец подошел уже на достаточное расстояние к паукам, которые не замечали его присутствия, капитан Маринс сказал:

– Пора показать им, кто тут хозяин, – переключившись на связь с операторами орудий, Маринс сказал: «Прямо по курсу! Цель – огромный паук. Огонь!» В ту же секунду из пяти главных орудий последовал дружный оглушительный визг, и плазменные заряды, освещая темноту теплой весенней ночи, устремились к намеченной цели. За доли секунды преодолев расстояние в шестьсот метров, заряды ударились в корпус одного из Арахнорумов, заставив его покачнуться и упасть в воду, подняв в воздух огромный столб воды.

– Есть попадание, сэр! – послышался радостный возглас артиллериста из динамика.

– Не прекращать огонь! – приказал Маринс, смотря на разворачивавшихся к ним металлических исполинов, поворачивавших огромные пушки по направлению к «Адмиралу Валемору». Предвидя выстрел, он несколькими резкими движениями сделал пять оборотов штурвала. Мощные рулевые турбины, послушно повинуясь действиям капитана, повернулись вправо, и эсминец быстро совершил маневр уклонения. Раздался грохот пушек Арахнорума, и светящиеся ярко-красным светом заряды, миновав корпус корабля, вонзились в плоть океана, подняв огромный столб воды в небо, накрыв палубу мощной волной.

– По правому борту! Пушками малого калибра, – раздался приказ Маринса. – Пли!

Через мгновение оркестр из канонады малых плазменных пушек исполнил оглушительную симфонию. Сотни маленьких вспышек, следовавших одна за другой, осветили покрытый мраком мыс, мимо которого проплывал «Адмирал Валемор». Понесшиеся к цели несколько сотен зарядов, разрезая вечерний полумрак синим свечением, со свистом преодолели намеченное расстояние. Через несколько секунд в эфире раздался восторженный голос артиллериста главного орудия: «Попали! Господин капитан! Попали!» Действительно: пораженный взрывами снарядов, один из исполинских пауков пошатнулся и упал в океан, окатив пенящийся волной прибрежные мысы. Но недолго длилась эйфория экипажа: в ту же секунду корабль пошатнулся – это подошедший с кормы Арахнорум выстрелом пошатнул уверенно мчавшийся корабль.

– Черт побери! – воскликнул Нельтор, упавший на поручни. – Капитан, я беру свои слова назад насчет этого купола-отличная штука, знаете ли.

– От того и установили, что знают, – сказал Маринс, вцепившись в штурвал. – В «Гангуте» не дураки сидят, к сведению. Офицер Колчит, развернуть орудия на левый борт!

– Есть развернуть орудия на левый борт! – ответил офицер и кинулся к экрану связи с артиллеристами. – Матрос Ларьен! Приказ повернуть орудия на пятьдесят градусов на запад. Приготовить орудия на левом борту. Цель – огромные насекомые.

– Так точно, господин офицер! – сквозь гвалт взрывов и всплесков послышался голос лейтенанта из динамика. В этот момент на мостике заметили, как пятнадцать пушек малых калибров разворачиваются по направлению к шагавшим по заливу Арахнорумам. – Есть цель!

– Огонь! – приказал Колчит, и в это мгновение оглушительная канонада порвала в клочья еще не оправившуюся от взрывов и залпов тишину. Десятки снарядов в ту же секунду прошили насквозь нацелившегося на «Адмирала Валемора» Арахнорума, и тот, покачнувшись и издав металлический скрежет, с плеском упал на прибрежную скалу, отколов от нее массивный кусок.

Вслед за выстрелом раздался дружный радостный возглас команды. Маринс, посмотрев на Колчита, радостно улыбнулся.

– Отличная работа, офицер, – сказал капитан. – Так держать!

– Благодарю, господин капитан, – ответил Колчит, отдав честь. Маринс хотел было что-то сказать в ответ, но раздавшийся треск на левом борту и неожиданный сильный толчок чего-то массивного заставили его схватиться за поручни, чтобы не упасть.

– Что ещё за черт?! – воскликнул Маринс, увидев, как к ним поднимается матрос в ободранной тельняшке. С его лба стекала кровь, а правой рукой он зажимал кровоточащую рану в брюшной полости.

– Капитан! – сказал матрос, еле пересилил себя, чтобы не застонать от боли. – Главный генератор питания поврежден! Мы не можем двигаться. Щит отключен! Противник наступает!

– Какова глубина в этом проливе? – спросил капитан Маринс, обращаясь к Нельтору.

– Двадцать метров, господин капитан! – ответил Нельтор, закрыв голову руками от неожиданного взрыва, донёсшегося с правого борта. Маринс, решившись на отчаянный шаг, приказал:

– Открыть шлюзы на правом борту. Создать крен в двадцать пять градусов! Мы не пропустим этих тварей через пролив, чего бы нам это ни стоило!

– Маринс… – хотел было возразить Колчит, но строгий голос капитана дал понять, что перечить решению старшего по званию лучше не стоит:

– Офицер Колчит! Отставить разговоры! Выполнять приказ!

– Есть сэр, – ответил офицер, нерешительно повернувшись к матросу. – Рядовой Ангир, затопить правую половину отсеков. Крен – двадцать пять градусов. Выполнять!

– Так точно, господин офицер! – ответил матрос, отдал честь и пулей помчался в трюм. Проводив взглядом мчавшегося со всех ног Ангира, Колчит повернулся к капитану. Тот стоял неподвижно словно огромный дуб, держась за потертые поручни, не отрываясь смотря на приближавшихся Арахнорумов. Они медленно разворачивали свои смертоносные орудия по направлению к «Адмиралу Валемору». Офицер, искренне улыбнувшись, медленно подошел к капитану и положил на его плечо левую руку.

– Что ж, Маринс, вот и все. Мы выполнили свой долг.

– Ещё нет, – чуть слышно ответил Маринс, поправив свою почерневшую капитанскую фуражку. В этот момент все почувствовали, как корабль начинает крениться на правый борт, задирая мощные стволы плазменных орудий главного калибра. – Я должен связаться со всеми отсеками. Мне есть, что сказать людям. Офицер Нельтор!

– Да, господин капитан? – спросил офицер, вытирая черную сажу со старого морщинистого лба. – Я жду ваших приказаний.

– Соедините меня со всеми отсеками.

В ответ Нельтор молча кивнул и кинулся к панели управления кораблем. Тем временем, Арахнорумы уже были совсем недалеко от корабля, но стрелять не спешили. Существа даже не обращали на него внимания: «Адмирал Валемор» погрузился в темноту и издалека был похож на вышедший из строя корабль.

– Готово! – сказал Нельтор, включив динамик. – Весь корабль слушает вас, капитан!

– Спасибо, – поблагодарил офицера Маринс, подойдя к системе оповещения. Собравшись с духом, он медленно наклонился к микрофону и своим тихим басом в последний раз обратился к экипажу:

– Матросы! Говорит капитан Маринс. Вот и подошел к концу последний рейс нашего старого доброго «Адмирала». Я не могу выразить словами, насколько мне было приятно быть в вашей команде, джентльмены. До самого конца вы бились как настоящие мужчины, зная, что этот бой закончится не в нашу пользу. Мне больно говорить, что наш час пробил, друзья! – в этот момент скупая слеза прокатилась по морщинистой щеке старого капитана. – Но знайте, что мы умираем не напрасно: придёт золотистая осень, наши тела покроются илом, а плоть будет давно уже изъедена рыбами, но слава о нас будет жить вечно! Те, кто сегодня смог избежать гибели благодаря нашим отважным действиям, будут рассказывать о нашем бое с гордостью и уважением, ставя нас в пример будущим поколениям. Я уверяю вас, что дети ваши и дети их детей будут рассказывать о вас как о настоящих героях, выполнивших свой долг до конца! – Маринс на секунду замолчал. Последние слова с болью выдавились из его души. – Во имя будущего. За неродившихся детей. За семьи. За всех, кто пал в неравном бою. За наших товарищей. За Хранителя Добра, – наступила короткая пауза. – Огонь!

В этот момент наполняющийся лучами утреннего солнца залив огласила предсмертная канонада «Адмирала Валемора». Оглушительные залпы, осветившие огромный умирающий корабль, в последний раз ринулись к цели, освещая мягкий полумрак надвигавшегося дня. Для всех выживших на корабле эта канонада на фоне потрясающего воображение рассвета стала самым прекрасным мгновением в их жизни. Заряды, промчавшись сквозь утреннюю пустоту, ударились в темные очертания Арахнорумов, порвав в клочья темных прислужников Тейноруса. Всеобщее ликование взорвало погибающий корабль в последний раз: для всех эта незначительная победа значила намного больше, чем все их медали и выслуги перед начальством. Каждый на корабле понимал, что их бой не был напрасным: благодаря им корабли с матерями и мирно спящими детьми достигнут порта спасения в целости и сохранности. А на следующее утро, эти самые дети, проснувшись от первых лучей солнца, радостно побегут к своим мамам, которые с любовью и заботой утопят их в своей ласке. А весь происходивший вокруг них хаос: смерть, огонь, разрушение и огромные злые пауки – покажется им всего лишь страшным сном, мимолетным видением и ничем более. В это верили все: от рядовых матросов до капитана Маринса. Последний, увидев, как огромные стволы пушек Арахнорумов сверлят пустынными вырезами «Адмирала Валемора», снял капитанскую фуражку и закрыл глаза. Один… два…три… четыре…

– Для меня была честь служить с вами, господа, – сказал Маринс, обращаясь в пустоту.

– Для нас тоже, господин капитан, – дружно ответили его верные офицеры. Старый капитан улыбнулся: что может быть приятнее такой смерти? В кругу друзей, с чувством выполненного долга, с уверенностью в том, что твой внук будет жить дальше, помня о подвиге своего деда. Пять… шесть… семь… Секунды идут так медленно.

– Прощайте! – сказал Маринс и приготовился уйти далеко-далеко – в мир, где нет места невзгодам и болезням. Туда, где его наконец-таки покинет проклятая лунная чахотка. Туда, где он сможет наконец уйти на пенсию и получать свои пятьдесят тысяч цифеев. Туда, где его будут ждать верные товарищи. Они не оставят его… Они не бросят его… Они пойдут с ним до конца. В вечность.

* * *

Над миром вновь поднялся яркий солнечный диск, еле просачивающий свои лучи сквозь тяжелый смог, висевший в воздухе Земли вот уже несколько дней. Где-то всё продолжались ожесточенные бои, где-то солдаты хоронили останки погибших товарищей. Корабли с беженцами уже достигли спасительного порта Севастин. А в Шенградском ущелье, возвышаясь искореженной палубой над синей океанской гладью, задрав уцелевшие пушки над упавшими в море локаторами и генераторами, надежно хранивший вечный сон своих героических моряков, отдавших жизни за будущее всей Галактики, стоял и ржавел не покорившийся врагу «Адмирал Валемор» – гордость императорского флота.