Текст книги "Запоздавшее возмездие или Русская сага"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Увидела подобное безобразие чистоплотная Дашка – охнула. Бесцеремонно оттеснила мужиков, вытащила лохань, налила в нее воду, бросила более или менее чистую тряпку. Веник – не помощник, мусор сгребала щваброй.

– Бойкая, – скупо улыбнулся лесник. – Молоток девка.

– Молоток, – охотно согласился Роман. – Приютишь на недельку?

– Чего ж не приютить. Нет базара.

– И еще одна просьбишка. Припрячь баул и забудь куда спрятал.

– Есть одна захоронка… Могут наехать?

– Ежели умудрились выследить меня – обязательно.

Наспех позавтракав, сыщик попрощался с Дашкой. Намеренно сухо. Неожиданно гордая, презирающая любое проявление сентиментальности, девица всхлипнула и повисла на шее «папаньки», осыпая его лицо мелкими поцелуями.

– Пожалуйста, будь осторожен… Возвращайся поскорей…

Романов освободился от объятий, отстранил девушку, насмешливо поднял за подбородок залитое слезами лицо.

– Вздумала хоронить? Рановато. Вечером встречай…

– Встречу…

В особняке гостя ожидали. Охранник, не спрашивая о причинах визита, распахнул ворота. Под портиком подъезда, приветливо улыбаясь, сыщика встретил узколобый дегенерат. В холле к ним присоединился волосатик. Получилось нечто похожее на почетный караул. Не хватает знамени и оркестра.

– Кофе, коньяк? – заботливо осведомился узколобый, когда Романов устроился в кресле. – Или водочки?

Бессоная ночь, нервное напряжение – не самое лучшее для предстоящей беседы. До появления Сидякина не мешает успокоиться, снять стресс.

– Если можно, рюмку водки. И – кофейку.

Услужливый парень подкатил к креслу столик на колесиках, оснастил его бутылкой «мартини», рюмкой водки, крохотной чашкой кофе на таком же маленьком блюдце. В центре – ваза с фруктами и сладостями.

Выпить сыщик не успел – открылась дверь и в гостиную вкатилась инвалидная коляска с улыбающимся старшиной. Куда девалась прежняя его угрюмость и молчаливость!

– Спасибо за визит, – наклонил он плешивую голову. – С нетерпением ожидал вашего появления. Пейте, пейте, не обращайте внимание на больного старика.

Романов выпил рюмку, сразу же налил вторую. Отхлебнул крепкий, горячий. напиток. Вытер губы накрахмаленной салфеткой и откинулся на спинку кресла.

– Слушаю вас.

Сидякин пожевал тонкими, сморщенными губами. Проводил взглядом вышедшего из комнаты узколобого. Наверно, нелегко дается ему решение откровенно поговорить с частным детективом.

– На фронте я знал вашего деда, но никогда не думал, что судьба сведет меня с его внуком. Дело не в этом, – досадливо поморщился. – Мне стало известно о расследовании, которое затеял старый друг. Поймите меня правильно – не боюсь ни суда, ни приговора, не тот возраст. Просто интересно взглянуть на собранные Николаем документы. Так сказать, вспомнить прожитое и… забытое.

Хитрит старый лис, заметает следы хвостом, брезгливо подумал сыщик.

Если бы не боялся, ни за что не решился бы на откровения.

– Вчера вечером с аналогичной просьбой ко мне обратился другой человек. Я пообещал ксерокопии.

– И зря пообещали! Догадываюсь кому… Грач?

Удивительно подходящая кликуха для черного носатого Валуяна! Но подтверждать знакомство с армянином Романов не стал, ограничился пожатием плечами, которое можно расценить как угодно: и как признание, и как недоумение.

– Видите ли, мы с Николаем, можно сказать, родственники. Нас сроднила война. Поэтому не стоит ковыряться в наших отношениях чужакам, – пояснил Сидякин. – Особенно, таким вредным и злым, как ваш знакомец.

Наметившийся переговорный процесс устраивает частного детектива. И не только из сображений личной безопасности – в доме лесника находится беззащитная девчонка, за судьбу которой Роман в ответе.

– Обещания положено выполнять, – назидательно выдал он приевшийся афоризм. – Вне зависимости от того, кому они даны. Кстати, мне не составит труда и для вас снять копии.

– Дело не в копиях. Хотя, я от них не отказываюсь, наоборот, приму с благодарностью…. Прошу вас не предавать огласке некоторые факты моей биографии. Особенно, связанные с моим сыном и… компаньоном.

– Обещаю.

– Спасибо, – помолчал, бросил в рот одну за другой две таблетки, запил водой. Пожевал сухими губами, будто смакуя выпитое лекарство. – Нынче за любую услугу нужно платить, тем более за такую ценную, как ваша… Оплата будет особая… Ольга!

В комнату вошла женщина с грустными глазами. Села рядом с коляской, положила руку на плечо паралитика. Вопросительно посмотрела на незнакомого мужчину.

– Любой человек грешен. Один согрешил много раз, второй – мало. Я отношусь к первым. К концу жизни приходит раскаяние, желание чем-то искупить противные Богу поступки. Вот я и решил… Оленька, будь добра, исповедуйся перед внуком моего фронтового товарища. И никаких запретных тем, слышишь, никаких! Чтобы не смущать вас, я поеду в спаленку, почитаю, отдохну, – как-то жалко улыбнулся. – Устал – возраст сказывается.

Оставшись с Романовым наедине, Ольга обреченно вздохнула. Наверно, раскрываться перед незнакомым мужиком ей не хотелось, но и не выполнять просьбу-приказания Сидякина либо опасно, либо невежливо.

– Что вас интересует?

– Все, – коротко ответил Роман, извлекая из внутреннего кармана пиджака новый блокнот. – И желательно поподробней.

– А записывать зачем?

– Память ослабела, вот и приходится.

Внучка вечного комбата говорила медленно, разделяя фразы короткими паузами…

Глава 26

«… я с детства любила и уважала отца. К матери относилась прохладно. Рыхлая, ко всему равнодушная женщина – не пример для подражания. Неожидано отец резко изменился… Весть о моем замужестве родители встретили равнодушно…».

Из исповеди Видовой.

Когда Ольга перешла в седьмой класс, произошла трагедия. Во время схватки с преступниками отец получил серьезное ранение – пуля прошла рядом с сердцем.

– Нечто подобное я ожидала, – спокойно проговорила Наталья, когда вместе с дочерью дежурила у закрытой двери реанимации. – Говорила же ему – иди работать юристконсультом, адвокатом, ведущим гражданские дела, преподавателем. Короче, подальше от преступного мира. Так нет, потащила его нелегкая в самое пекло

Девочка молчала. Она не была согласна с матерью, но спорить с ней – зряшный труд. Наталья при всей своей рыхлости на редкость упряма. К тому же, площадка перед реанимацией, где сейчас мучается отец – не самое подходящее место для споров.

После выписки лейтенант Видов уехал из госпиталя, не заезжая домой, в подмосковный санаторий. Долечиваться. В один из теплых осенних дней жена и дочь навестили его.

Увидела Ольга совсем другого человека – опустившегося, рыхлого, нервного, с испуганными глазами. Он вздрагивал при появлении рядом с ним другого отдыхающего, шарахался от неожиданно подощедшей медсестры.

Ну, ладно, набрякшие под глазами мешки, землистый цвет лица, подрагивание пальцев рук – понятно и объяснимо. Серьезное ранение, сложная операция, нелегкий послеоперационный период – все это не могло не сказаться на психику. А вот непонятный страх…

Сразу же после возвращения из отпуска сыщик подал рапорт с просьбой об увольнении. По болезни.

– Ну, ежели по болезни, – понимающе поглядев на помощника, пробурчал Кашлов. – Кажется, я малость ошибся – слаб ты, Карпуша, в коленках. Ладушки, полны кадушки, – невесело пошутил он. – Наверно, уголовка тебе не по зубам.

Карп испуганно переступил с ноги на ногу. Казалось бы, чего ему бояться в уголовном розыске, а он откровенно трусил. И не мог скрыть этого.

Кашлов несколько минут не сводил взгляда с лейтенанта. Наверно, ожидал, что тот передумает, заберет свой рапорт.

– Может быть, перевести тебя из оперативников в аналитики?

– Спасибо… Не надо…

– Понятно, – разочаровано промолвил капитан. – Вот тебе и ладушки, полны кадушки!

Под рапортом полявилась витиеватая, с добрым десятком черточек и загогулин, согласовательная подпись. Карп взял бумагу и направился к выходу из кабинета, но Кашлов неожиданно остановил его.

– Кстати, ты помнишь, как шмонали подвальное общежитие нищих?

– Какое «общежитие»? – равнодушно спросил Видов. Сейчас его не интересовали прежние уголовные дела, он старался забыть о них. – Не помню.

– Ну, даешь, бывший лейтенант! Тогда повязали Желтка и Хмыря. Потом вышли на Доходягу. Состоялся у меня с ним душещипательный разговор… Вспомнил?

– Да.

– Так вот, этого самого Доходягу еще раньше отпустили с зоны с последней стадией туберкулеза. Умирать. Живуч оказался зек, снова взялся за старое. Попался на грабеже, осудили. Вчера был суд. Такие вот делишки, ладушки, полны кадушки, – снова выдал капитан дурацкое присловье.

– Да?

Конечно, Ольга не знала о рапорте и разговоре, состоявшимся у отца с Кашловым. Но догадывалась. По тоскливым взглядам, исчезнувшей с письменного стола фотокарточки бравого лейтенанта милиции, по безвольно сгорбившейся отцовской спине.

После увольнения Видов устроился в юридическую консультацию. Потом перешел на один из заводов юристконсультом. Дома требовал плотно закрывать окна, перед сном проверял на входной двери замки, даже поставил еще один

– заграничный. В автобусе и метро старался стоять в стороне от остальных пассажиров, подозрительно оглядывал их руки и карманы.

Да и внешне он все больше и больше менялся. Куда девалась стройная подтянутая фигура, высоко поднятая голова, развернутые плечи? Появился животик, вместо накачанных постояными тренировками бицепсов – вялые мешки. Регулярно через день он посещал поликлинику, обходил все кабинеты, начиная от неврапатолога и кончая терапевтом.

Со временем Ольга смирилась с отцовским несчастьем. Все равно ничем помочь она не могла – просьбы и увещевания отлетали от недавнего сыщика. Ответ один: все нормально, дочка, все – как и должно быть.

После получения аттестата зрелости Ольга пошла работать на оборонное предприятие. Мать сидела дома, зарплаты отца с трудом хватало на пропитание, поэтому ни о каком продолжении учебы и речи не может быть.

И все же упрямая девушка решила добиться своего – получить профессию инженера-электронщика в вечернем институте при НИИ. Вместо отдыха и прогулок, приходилось до полуночи сидеть над книгами, конспектами и чертежами. Глуша усталость крепким кофе, она мысленно твердила: все равно добьюсь своего, все равно добьюсь!

Похоже, в Ольге работали гены деда-фронтовика, волевого, дерзкого, трудолюбивого капитана Видова, вечного комбата.

Неожиданно девушка познакомилась с инженером из соседнего отделения.

Возможно, она не обратила бы на него внимания. Ничего особенного – носатый, низкого роста, чернявый парень, таких в институте – пруд пруди. Но однажды Валуян увидел на торжественном собрании изящную девушку с копной белокурых волос и влюбился с первого взгляда.

Влюбился – мягко сказано. Для темпераментного южанина многодневные ухаживания, букетики цветов, сентиментальные признания – младенческое занятие, недостойное для настоящего горского мужчины.

– Послушайте, девушка, меня звать Абрек. А вас как?

– Ольга, – растерявшись ответила Видова.

– Вот мы и познакомились, – удовлетворенно прокомментировал армянин и, будто невзначай, прикрыл широкой ладонью узкую девичью руку. – Вы – из соседнего отделения, да? Можете не отвечать – все равно узнаю. Зачем слушать всю эту болтовню, – перенебрежительно пахнул он рукой в сторону трибуны, с которой вот уже добрый час вещал секретарь парткома. – Лучше пойдем погуляем, подышим свежим воздухом. Конечно, московский воздух – не кавказский, у нас – будто духами обрызган, цветами осыпан.

Отец, когда служил в уголовке, не раз твердил об опасностях, подстерегающих девушку. Обходя слишком откровенные понятия, заменяя их прозрачными намеками, он все же добился своего – Ольга относилась к мужским ухаживаниям с опаской.

А тут, по неизвестной причине, вдруг согласилась на вечернюю прогулку с незнакомым парнем.

Не успели они покинуть ярко освещенный подъезд Дома Культуры, как Валуян взял ее под руку. И не просто взял – прижал к себе. Через десяток шагов рука его переместилась на талию. При этом ухажер говорил не переставая – о красотах кавказских гор, о своих братьях и сестрах, о двухэтажном родительском доме посредине цветущего сада, короче, обо всем. Изо всех сил старался отвлечь внимание девущки от наглеющей своей руки.

– Прекратите! – отстранилась Ольга. – Иначе уйду!

– Почему прекратить? – тяжело дыша, удивился парень. – Неужели неприятно? Послушай, Оленька, давай перейдем на ты, а? Пока без брудершафта.

Горячие губы Абрека впились в девичьи, рука больно сжала тугую грудь. Опомнился парень на земле – отцовским приемчиком Ольга освободилась от откровенных мужских объятий.

– Я ведь сказала – перестаньте хамить!

– Послушай, ты – кто: самбист или мент? – поднимаясь с травы, растеряно проговорил опозоренный горский мужчина. – Все равно моей будешь, зачем же зря терять дорогое время?

Все же под руку не взял – шагал рядом и убеждал покориться судьбе. Ведь он не отстанет и никому не отдаст понравившуюся девчонку. Потому-что – джигит, кавказец.

Возле подъезда жестом остановил попутчицу.

– Послушай, девочка, при встречах и прощаниях положено целоваться. Такой у нас закон. Забудь о своих приемчиках, подставь, пожалуйста, губки.

– Обойдешься! И вот еще что – ничьей я быть не собираюсь, поищи другую дуру!

Упрямый южанин не отстал. Он встречал Ольгу, когда она выходила в магазин, сопровождал ее на работу, провожал домой после занятий в институте, по нескольку раз в день заглядывал в комнату лаборатории, где она работала. И – говорил, говорил!

Прошел месяц, второй, потом – полгода. Абрек не успокаивался. Во время экзаменов стоял возле двери, переживал, пытался подсказать. Когда хоронили бубусю, поддерижвал под локоток, нашептывал на ушко успокоительные слова.

Постепенно Ольга привыкла к его постоянному присутствию, он даже казался ей симпатичным. Будто огромный нос уменьшился в размерах, а оседлавшая переносицу бородавка поблекла. Да и зачем мужчине эта самая «симпатичность»? Главное – верность, трудолюбие, ум.

Выходя из подъезда дома или института, она машинально искала взглядом приземистую фигуру армянина. И всегда Абрек был на посту – появлялся из-за угла соседнего дома или поднимался с лавочки, широко улыбаясь, шел навстречу.

В один из прохладных весенних вечеров, провожая девушку домой, он завел разговор, который во многом предопределил дальнейшие отношения молодых людей.

– Послушай, Оленька, не пора ли мне познакомиться с твоими родителями? Клянусь стану любить тестя и тещу, как своих маму с папой! Пригласи домой, а?

Еще чего не хватает, мысленно возмутилась Ольга, но вслух ничего не сказала – побоялась обидеть. Просто пропустила просьбу Абрека мимо ушей. Вдруг он забудет о своей дурацкой идее?

Валучн не забыл. На другой день – такая же просьба, на третий – более настойчивая.

Пришлось согласиться. Ничего зазорного – пришел товарищ по работе, вместе с которым она трудится.

Приблизительно так объяснила девушка отцу и матери предстояшее появление Абрека. Мать понимающе усмехнулась и продолжила косметическую операцию – втирание крема в начинающую морщиться кожу шеи. Дочкины проблемы ее не интересовали. Отец, не менее равнодушно, пожал плечами. Когда-то это должно произойти, дочь – взрослый человек, пора ей обзаводиться семьей.

Обиженная подобным отношением к важному событию в ее жизни, Ольга ушла в свою комнату. Закрыла дверь на замок и вволю поплакала.

Визит Валуяна намечен на субботний вечер. В пятницу утром девушка отпросилась с работы. Сослалась на неожиданное недомогание, пообещала компенсировать однодневный отпуск. Начальник легко согласился – к Видовой в институте относились хорошо, ценили лаборантку, будущего инженера, за трудолюбие и покладистый характер.

В первую очередь – закупить все необходимые продукты и напитки.

Когда она с двумя пустыми сумками выбежала из подъезда, Валуян сидел на лавочке. Рядом – два больших туго набитых портфеля. При появлении Ольги, как всегда, подошел к ней с радостной улыбкой.

– Послушай, Оленька, куда собралась?

– На рынок за покупками.

– Зачем тратить дорогое время для покупок? Все готово, все купил. Даже коньяк «Арарат» достал, представляешь? Никуда, пожалуйста, не ходи, дорогая, не надо.

Абрек подвел девушку к скамейке, раскрыл портфели, принялся со вкусом перечислять покупки. О ценах – ни слова, не подобает настоящему мужчине хвастаться потраченными деньгами.

Неожиданно Ольга чмокнула кавалера в чисто выбритую щеку. Посчитав невинный поцелуй разрешением, Абрек впился в девичьи губы. Возражений не последжовало. Горячий армянин позабыл о наблюдающих за молодой парой старушках, о смеющейся детворе – рука машинально опустилась ниже талии.

Ольга отпрянула.

– Люди же смотрят, – покраснев, с притворной строгостью объяснила она.

– А ты рад стараться. Лучше помоги дотащить до квартиры твои портфели.

– Зачем только до квартиры? – тяжело дыша, проговорил Валуян. – До кухни могу.

– До субботы никаких кухонь и гостиных, – отрезала девушка. – Кстати, сколько я тебе должна?

Открыла кошелек и достала тощую пачку денег.

– Зачем обижаешь, а? Что я тебе сделал плохого?

Настоящая, не придуманная, обида захлестнула Валуяна. Глаза повлажнели, нос поник, руки разведены. Ольга поняла – продолжение денежной темы приведет к разрыву. А она уже успела свыкнуться с мыслью о неизбежности создания семьи.

– Ладно, рассчитаемся позже, – пряча кошелек, проговорила она. – Еще раз большое тебе спасибо.

Новые объятья, еще более продолжительный поцелуй примирения. Абрек дотащил тяжеленные портфели на лестничную площадку к дверям квартиры Видовых и послушно удалился.

– Быстро ты обернулась? – удивилась мать. – Я рассчитывала – возвратишься не раньше обеда.

– Так получилось, – туманно объяснила девушка. – Встретила подругу, она помогла закупить все необходимое.

– А портфели тоже от подруги? – скупо улыбнулся Видов, с трудом поднимая один из них. – Как же ты не надорвалась?

– Подружка помогла…

Валуян появился в точно назначенное время: половина восьмого вечера. К его приходу все было готово: квартира буквально сияла – ни пылинки. Стол сервирован получше ресторанного, даже розы, поставленные посредине между бутылками и изысканными закусками, радуют глаз. Ольга успела посетить парикмахерскую, отгладить любимое платье.

Гость тоже принарядился. Обычно зимой носил затрапезную куртку, летом – поношенную рубашку, на этот раз – черный костюм, скромный галстук, надраенные до сияния модные туфли.

Представился обычно: Абрек Валуян, инженер, работает вместе с их дочкой. Ольга боялась другого – признания в любви, просьбы дать согласие на брак. Слава Богу, у Абрека хватило ума сообразить: первое знакомство – не для сватовства.

Как водится, мать поинтересовалась матерью гостя, отец – его отцом. Для Валуяна – самая приятная тема. Многокрасочно описывая достоинства своих родителей, он даже со стула вскочил, забегал по комнате. По его словам весь Кавказ знает и уважает Рустама Валуяна, а все кавказские женщины стараются подражать матери.

– Послушайте, давайте выпьем за родителей, а? – предложил он в. – И за моих, и за Оленькиных. Стоя выпьем, до дна выпьем!

Выпили. Второй тост неугомонный южанин предложил за всех женщин вообще и Оленьку – в частности. Потом последовало предложение выпить за настоящих мужчин.

Охмелевший Карп Семенович нерешительно улыбался. Раскрасневшаяся Наталья заботливо подкладывала тамаде все новые и новые порции закусок.

Валуян согласно кивал. Хорошая у вас дочка, можно даже сказать – прекрасная. Что внешностью, что умом, что хозяйственным умением – всем взяла. Счастлив будет ее будущий муж!

Развивая последнюю тему, Абрек не выдержал. Поднялся из-за стола, заставил Ольгу встать рядом.

– Послушайте, уважаемые родители, мы с Оленькой любим друг друга и решили пожениться. Благословите нас.

По русскому обычаю положено опуститься на колени, подставить головы под благословляющую икону. Но это – по русскому, а жених – сын Кавказа. Он горделиво выпрямился, подбоченился. Ольга покраснела и спряталась за спину будущего мужа.

Возражений не последовало…

Абрек оказался умелым и неутомимым любовником, заботливым супругом. В его объятиях молодая жена забывала обо всем. Не успевали улечься в постель

– Валуян откидывал одеяло и перебирался на половину жены. Утром – непременное повторение, Нередко он будил Ольгу ночью.

Позже признался, что был уже женат, в горском ауле живут первая его супруга и сын. Утаил только о многочисленных московских любовницах.

Шалости предприимчивого южанина вскрылись случайно.

Тогда Валуян уволился из института и перешел работать в комбинат бытового обслуживания. Инженер-электронщик ремонтировал электроплитки, электрочайники, обогреватели, короче говоря, все, что было мало-мальски связано с его профессией. Зарабатывал неплохо – основной доход получал не от мизерной зарплаты, которую едко именовал «подачкой», а от благодарностей клиентов. Не отмеченных в квитанциях.

А Ольга вечерами не знала, чем себя занять. В квартире – стерильная чистота, белье выстирано, переглажено и сложено в шкаф, полы подтерты, еды наготовлено на неделю.

– Скучно так жить, Абрек, – как-то призналась она, дождавшись прихода мужа. – Дела, деньги – разве только в этом жизнь?

– Послушай, без денег ничего нет, понимаешь? А что скучаешь – понятно, народится пискун – некогда будет вздыхать… Кстати, хочу спросить: почему не беременешь, а? Или плохо тебя ласкаю? Прошу – сходи в консультацию, пусть проверят.

Ольга не призналась в том, что уже посетила консультацию и ей назначен длительный курс лечения. Есть вещи, о которых мужчине знать необязательно.

– Хорошо, схожу.

И так – день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем.

Только через пять лет совместной жизни Ольга прозрела. Конечно, не полностью, муж ей открылся как-бы с края. Но и этого было достаточно для отчаяния.

Однажды теплым весенним вечером, когда вокруг все зелено, когда душа требует невесть какого веселья, Ольга решилась на прогулку по ярко освещенному проспекту. Посмотреть на людей, полюбоваться красочными витринами – избавиться от постылого одиночества.

Не успела пройти до угловой многоэтажки – остановили. Парень в расцвеченной рубашке с локонами русфх волос, упавшими на высокий лоб.

– Девушка, вам не скучно одной? Могу составить компанию.

Несмотря на пятилетнее замужество, ее продолжают называть девушкой? Приятное открытие.

– Поищите подружку помоложе, – рассмеялась она. – Для вас я уже старуха.

Обескураженный парень что-то недовольно проворчал.

На перекрестке – очередное предложение. На этот раз оно исходило от мужчины средних лет с округлым брюшком и отвислыми щеками.

– Приглашаю вас в ресторан. Посидим, поговорим…

– Спасибо за приглашение. Боюсь вашей супруги, – с откровенным издевательством проговорила Ольга. – Да и я тоже для вас небезопасна – могу поцарапать.

Не обращая внимания на сладкие посулы мужика, пошла дальше. Несмотря на мужские приставания, настроение отличное.

Интересно, как развлекаются в ресторанах? Ольге еще не приходилось бывать в них. Отец с матерью – домоседы, если и прогуливаются, то только по близлежащему скверику, молодые люди из института тоже не поклонники ресторанных посиделок. Что до мужа, то он днюет и ночует в своей мастерской, зарабатывает деньги для семьи, ему не до развлечений.

Ресторан «Отдых» – в двух шагах от многоэтажки. Ольга подошла широкому окну, с любопытством заглянула и… окаменела. Возле окна за столиком сидел Абрек в обществе хрупкой девчонки. Валуян что-то нашептывал ей в розовое ушко, под прикрытием скатерти оглаживал пухлые коленки.

Что же делать? Ворваться в зал, устроить скандал с битьем посуды, с бабьими завываниями и угрозами выцарапать глаза? Ну, нет, на это она не способна!

Вцепившись похолодевшими пальцами в решетку, ограждающую окно, Ольга не отрывала глаз от влюбленной парочки, отслеживала каждый их жест, по шевелению губ угадывала каждое слово.

– На нашего бычка любуешься? – рядом с Видовой остановилась пожилая женщина. – Кто он тебе – возлюбленный, муж?

Признаться – стыдно, отмалчиваться – неудобно.

– Знакомый. Сосед.

– Сластолюб, ни стыда, ни совести. Сколько замужних женщин и сопливых девчонок покрыл в нашем районе – не счесть. Бабы-дуры верят ему, а он пользуется. Слыхала – женатый. Не позавидуешь его супруге.

Выговорилась и пошла в сторону многоэтажки.

Странно, но сочувствие незнакомой женщины немного сняло напряжение. Нет, Ольга не ревновала, просто физически чувствовала липкую грязь, будто ее обдали помоями. Возвратившись с прогулки, присела к столу и задумалась. Развод? Возвратиться в родительский дом оплеваной, изгаженой, подставиться под понимающие взгляды соседок?

Так ничего и не решив, разделась и легла под одеяло.

В половине третьего ночи заскрипел замок. Валуян вошел в квартиру на цыпочках, сбросил обувь, заглянул в спальню.

– Спишь, дорогая? – шепотом спросил он. – Вижу – не спишь. Почему? Сердишься? Зачем? Понимаешь, заработался, электрочайник попался с фокусом. А завтра утром появится заказчик. Вот и завозился…

– С чем завозился? – открыла глаза Ольга. – С чайником или с девкой, колени которой оглаживал в ресторане?

Абрек прикрыл веками черные миндалевидные глаза, минуту подумал.

– Ах, вот ты о чем! Понимаешь, деловая встреча. Чисто деловая, без глупостей. А ты вообразила невесть что! Заказчица попалась неуступчивая, пришлось размягчить ее, побаловать. Зато, гляди, – муж рассыпал по одеялу червонцы. Много червонцев. – Завтра пойдем покупать тебе шубку.

Явное вранье! Но Ольге вдруг захотелось поверить районному «бычку». Вдруг, действительно, встреча в ресторане – чисто деловая? Ну, пощупал заказчице коленки, ну, угостил ее ресторанными лакомствами и напитками, стоит ли из-за такой малости портить себе жизнь?

Валуян быстро разделся, лег на свою половину, призывно откинул край одеяла. Обычно он сразу же обнимал жену, на этот раз ограничился приглашением.

– Спи, Абрек. Я устала.

За пять лет семейной жизни Ольга впервые отказалась от ежевечерней близости…

Возвращение капитализма Валуян воспринял с восторгом. Наконец-то, появилась возможность зарабатывать не гроши, а настоящие деньги! Он приватизировал свою мастерскую, организовал ремонт бытовой техники, телевизоров, радиоаппаратуры. Соответственно резко повысился уровень доходов.

– Теперь мы с тобой развернемся, да? Особняк прибомбим, на Канары слетаем, – вещал он, размахивая руками и задирая к потолку знаменитый нос.

– Разукрашу тебя бриллиантами, будешь еще желанней. Мужики станут облизываться и глотать голодные слюнки. А я… Послушай, пошли в постельку, а?

– Ложись, Абрек, спи, у меня дел невпроворот: белье погладить, посуду перемыть.

Валуян отлично понимал – дело не в посуде, просто жена не верит ему. Конечно, без вечерних сеансов любви не обходится, но они потеряли остроту, превратились в некую обязанность.

Однажды Ольга возвратилась из института, в котором продолжала работать, во внеурочное время – заболел конструктор и инженеров, занятых испытаниями приборов, распустили по домам. Абрек был дома – грипповал. В прихожей слышно, как он разговаривал по телефону с приятелем.

– Все понимаю, Ваха, сам бы – с удовольствием, да вот сука пасет. Следит, понимаешь, за каждым шагом… Послать ее к той самой матери? Конечно, пошлю, только не сейчас. Кто будет стирать белье, готовить еду, убираться в квартире? Понял, друг? К тому же, не стану скрывать, сладкая она баба, сладкая до невозможности! Нырнешь в нее и выбираться на поверхность не хочется… Хочешь попробовать? Не получится, двое из одной тарелки не кушают…

Значит, она нужна Валуяну в качестве служанки и «сладкой бабы»? Ну, что ж, с первым можно примириться – такова уж женская доля, а вот о втором страстному мужу придется забыть.

На следующий день, возвратившись из мастерской, Абрек с удивлением увидел в маленькой комнате разложенный диван, застеленный пледом. В дверь врезан замок.

– Гостей ожидаешь, да? Отлично – выпьем, попоем, да? Решила оставить их на ночь, чтобы утром продолжить веселье? Какая же ты умница, дорогая женушка!

Изобретательный южанин изо всех сил старался заглушить назревающий тихий скандал.

– По твоему меткому определению я – обычная служанка и сладкая баба. Именно так ты сказал по телефону Вахе… Все кончено, Абрек, любовь посверкала и погасла.

– Зачем служанка? Почему кончено? Я люблю тебя, никому не отдам!

Попытался обнять Ольгу, прижать к себе – она кулачками уперлась в его грудь, отвернула голову. Поцелуй пришелся в пустоту.

– Перестань притворяться! Не перестанешь – придется мне уйти к родителям.

Последняя угроза подействовала – Валуян торопливо обулся, схватил с вешалки плащ и выскочил из квартиры.

Все, ушел, равнодушно, с облегчением подумала Ольга. Но Валуян вернулся. С огромным букетом роз, коробкой конфет, бутылкой любимого им сухого вина.

– Послушай, давай мириться, а? Обещаю никогда не ходить на сторону, понимаешь, никогда! Прими, дорогая, подарок и забудь о размолвке.

В красной коробочке на такого же цвета бархатной подушечке – сережки с вкрапленными в них бриллиантами. Красота неописуемая. Ольга хотела было оттолкнуть драгоценность, но руки не подчинились – приняли ее. Губы автоматически ответили на примирительный поцелуй мужа…

С полгода Валуян держался. Приходил домой во время, когда звонили друзья и приглашали на «мужские» шашлыки, отвечал: только вместе с женой, без нее ни шагу. Но Ольга знала – изменяет. Фактов не было, работала женская интуиция.

Как-то Абрек возвратился с работы после обеда. Радостный, веселый. Жестом отверг предложенную солянку, залпом выпил два фужера минералки.

– Послушай, дорогая, наряжайся, развешивай разные бусы-колье. На прием идем, понимаешь? Хочу, чтобы моя женушка была краше всех дам.

– Что еще за прием? – равнодушно осведомилась Ольга.

– Она не знает, что такое прием? – горестно развел руки Валуян. – Собираются видные бизнесмены, политики, ученые, выпивают, танцуют. Засиделась ты дома, дорогая, потеряла вкус к настоящей жизни достойных людей.

Действительно, засиделась, с раскаянием подумала женщина. Сплошные домашние хлопоты: уборки, постирушки, осточертевшая кухня. Прав Абрек, побыть на людях, пообщаться, развеяться – настоящее счастье.

Прием назначен в том же ресторане «Отдых» на девять вечера. Собираться Ольга начала с четырех. Приняла душ, накрутилась, изобрела черт ее знает какую прическу, надушилась. Потом придирчиво перебрала наряды, разложила на покрывале украшения. Целый час разглядывала себя в зеркало, прикладывая разные платья и костюмы.

Несмотря на беды, обрущившиеся на ее голову, она не потеряла привлекательности. Друзья Абрека просто обязаны потерять голову. А она будет горделиво, опираясь на руку мужа и таинственно улыбаясь, плыть под оркестровую мелодию по ресторанному залу.