Текст книги "Журнал «Если», 1994 № 10"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Гарри Гаррисон,Клиффорд Дональд Саймак,Норман Ричард Спинрад,Кингсли Эмис,Питер Филлипс,Игорь Царев,Ричард Маккенна,Игорь Кветной,Ким Робинсон,Наталия Сафронова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Боже мой! – прошептал он.

– Самые настоящие демоны, – пробормотал Гарсия. – Какого дьявола они тут делают?

– Это аборигены, – пояснила Мэри. – Раньше они убивали белых своими стрелами, даже в Кост-Реджерсе, но сейчас их от этого отучили. Мы должны пройти мимо и сделать вид, что не замечаем их. Они полагают, что находятся в своем колдовском мире.

– Они так похожи на карликов! – воскликнул Кинросс. – Неужели в Куинсленде водятся пигмеи?

– Как видишь, – прошептала девушка. – Они прячутся от нас в одном из своих священных мест, охраняемых духами. Пошли! Притворимся, что мы их не видим.

– Попробуем, – пробормотал Кинросс.

Они добрались до долины без всяких приключений. Внезапно Гарсия принялся озабоченно глядеть по сторонам.

– Кинросс, кто-то постоянно следит за нами. Вон там, из кустов.

– Опять пигмеи? – спросил Кинросс, чувствуя, как его снова охватывает страх.

– Нет. Правда, я не могу их толком рассмотреть, но они гораздо выше и серого цвета.

– Я вижу, – внезапно воскликнула Мэри. – Это женщины племени бинги. Того самого племени, что и люди, которые встретились нам раньше. Они похожи на духов, когда вымазывают свои тела древесным пеплом.

– А что им от нас нужно? – спросил Кинросс, наблюдая краем глаза за едва уловимым передвижением теней.

– Они хотят выследить, где находится наш лагерь, чтобы потом украсть там что-нибудь или клянчить еду.

Когда они подошли к ручью, серые тени исчезли. Пока они стояли на берегу, нерешительно глядя по сторонам, наверху холма, с которого они только что спустились, раздались громкие крики. Присмотревшись, Кинросс увидел Кербека, окруженного пигмеями.

– Господи! – воскликнул он. – Кербек сражается с демонами!

– И побеждает, – заметил мексиканец. – Посмотри, они убегают.

– Ему не следовало этого делать, – обеспокоенно нахмурилась девушка. – Ночью они спустятся вниз и заколют его. А, может, и всех нас. – Она вздрогнула.

Передвигаясь огромными прыжками, Кербек мчался вниз по склону. Его гигантское тело казалось бронзовым, а развевающиеся волосы были похожи на ореол в лучах заходящего солнца. Оттолкнув Кинросса, он схватил девушку за плечи своими ручищами, сверля ее диким взглядом. При этом он что-то мычал.

Кинросс попытался освободить Мэри, но гигант даже не заметил этого. Наконец швед отпустил девушку и восторженно заголосил.

– Все в порядке, – сказала девушка. – Он просто хотел убедиться, что в моих глазах есть зрачки.

Кинросс недоуменно перевел взгляд с ярко-голубых глаз австралийки на серо-голубые глаза скандинава.

– Он сражался с демонами, – объяснила Мэри,

– и подумал, что я – одна из них. У них в глазах нет зрачков. – Кербек продолжал восторженно мычать. Кинросс покачал головой.

– Она права, Кинросс, – сказал Гарсия. – Я тоже начинаю кое-что понимать, когда не прислушиваюсь. Это все равно, как смотреть на деревья краем глаза.

– Когда ему удается поймать пигмеев, они тут же превращаются в деревья и камни, – добавила девушка. – Он рад, что вы оба вернулись.

– Господи, – простонал Кинросс. – Я чувствую себя полнейшим идиотом. Ты веришь в то, что они – демоны?

– Ни в коем случае, – резко ответила Мэри. – Это просто аборигены, живущие в своем воображаемом мире.

– Давайте лучше разведем костер, – со вздохом сказал Кинросс.

Вокруг было полно сучьев и сухой травы. У Гарсии нашлись спички, и скоро они разожгли костер. Кинросс взял у шведа складной нож и принялся срезать крупные ветки с деревьев. Вместе они довольно быстро соорудили шалаш. Гарсия собрал охапку мягких пальмовых листьев, и девушка сделала себе постель.

Сидя возле костра, они поджаривали на углях плоды хлебного дерева и ели бананы. С наступлением сумерек Кербек исчез в ночи. Оставшиеся ели молча. Наконец девушка спросила:

– И все-таки, где мы находимся? Только честно.

– Как я тебе уже говорил… – начал Кинросс, но Мэри перебила его.

– Я знаю. Думаю, вам действительно так кажется. Но знаете ли вы, где нахожусь я?

Мужчины недоуменно переглянулись.

– Где?

– В Алчеринге, – ответила она. – В стране духов бинги. Я каким-то образом попала в нее, когда проезжала одно из их святых мест. Я поняла это, когда увидела тех аборигенов…

– Мэри, – перебил ее Кинросс. – Они совершенно не похожи на людей.

– Когда аборигены попадают в страну духов, они перестают быть людьми. Я часто слышала такие истории. Но женщины… Их тут быть не должно. Как, впрочем, и меня. Женщине грозит опасность, если она вступит в землю духов. Когда я была маленькой, мне всегда казалось, что это несправедливо…

– А как туземцы попадают в эту… Алчерингу? – с растущим интересом спросил Юшросс.

– Они танцуют и поют, раскрашивают свои тела, бьют в бубен… Одним словом, это целый ритуал.

Из темноты донесся протяжный стон. Мужчины вскочили на ноги.

– Не бойтесь, – успокоила их женщина. – У нас на ранчо Чедвик я часто слышала, как ночью кричит выпь. Аборигены утверждают, что это кричат души детей, которые хотят вырваться из мира духов и появиться на свет. Но я не знала, что здесь тоже водятся выпи.

Мэри пристально всматривалась в темноту. Кинросс и Гарсия снова подсели к костру. Внезапно изящная птица с тонкими ногами и изогнутым клювом появилась из темноты и села девушке на плечо.

– Моя ночная красавица, – обратилась к птице девушка, – ты прилетела, чтобы охранять мой сон?

Она встала, пожелала мужчинам спокойной ночи и скрылась в шалаше. Кинросс посмотрел на Гарсию.

– Это мы виноваты, что она очутилась здесь, – сказал он– Мы и должны вернуть ее обратно.

– Во всем виноват один Крюгер, – ответил Гарсия.

– И мы тоже. Если Крюгер не придет ко мне сегодня во сне, я сам пойду к нему утром в пещеру. Пойдешь со мой?

– Конечно, – зевая, ответил мексиканец. – Спокойной ночи.

Яркие лучи багряного солнца озарили склоны долины, и Кинросс открыл глаза. В эту ночь ему ничего не приснилось. Раздув тлеющие угли, он развел костер. Вокруг валялись остатки недоеденных плодов хлебного дерева. Мир уже перестал сам следить за своей чистотой, грустно подумал Кинросс. Где-то на вершине склона на другом берегу холма раздались треск ломающихся кустов и торжествующий крик Кербека. Гарсия вскочил на ноги, а из шалаша выглянула Мэри.

Кербек нес на левом плече связку желтых бананов, а правой рукой тащил за собой смуглокожего человечка. Когда тот пытался сопротивляться, огромный швед давал ему тумака.

Оказавшись внизу, скандинав возбужденно замычал. Еще не совсем проснувшийся Кинросс вдруг поймал себя на том, что понимает речь Кербека. Почти как еле уловимые голоса, гудящие в телеграфных проводах, которые он в детстве слышал в долинах Небраски.

– Я поймал демона, – мычал Кербек.

Демоном оказался низкорослый человечек с широким лицом, в мешковатых одеждах из серой шерсти. С закрытыми глазами, перекошенным от страха лицом, он что-то бормотал себе под нос. Гарсия внезапно насторожился и, прислушавшись к бормотаниям, задал вопрос по-испански. Человек открыл глаза и сбивчиво затараторил в ответ.

– Он перуанец, – сообщил Гарсия. – Живет в горах недалеко от Такны. Вот уже несколько дней, как он сбился с пути, возвращаясь домой с высокогорного пастбища. Он думает, что умер, а Кербек – демон.

– Они одного мнения друг о друге, – заметил Кинросс. – Скажи, что ему нечего бояться. Интересно, сколько еще заблудших душ мы встретим в этом мире…

Кербек ушел, мыча и напевая себе под нос. Низкорослый перуанец, все еще трясущийся от страха, скорчился возле огня и с жадностью съел несколько бананов, которые дал ему Гарсия. Кинросс тем временем объяснил женщине, зачем ему и мексиканцу надо посетить пещеру.

– Но не с пустыми руками, – напомнил ему Гарсия. – Не забывай, у нас есть обязанности.

По дороге они нарвали плодов папайи и гуайабы, сложив их в рубаху Кинросса. Подойдя к пещере, они положили фрукты на каменный алтарь. Сильва сидел у входа в пещеру, раскачиваясь из стороны в сторону и тонко, почти беззвучно постанывая.

Кинросс положил ему руку на плечо.

– Выше голову, Сильва, – сказал он. – Мы идем к Крюгеру. Возможно, вернемся к тебе с хорошими новостями.

– Нечистое место, – простонал старик. – Здесь полно демонов. Ты тоже демон.

Кинросс и Гарсия подошли ко входу в пещеру и в нерешительности остановились.

– Чего ждем? – спросил Гарсия.

– Не знаю. Мне казалось, что Фей или Бо-Бо должны были охранять пещеру, – ответил Кинросс.

– Черт с ним, пошли.

Зайдя внутрь, они оказались в темном и узком туннеле, по дну которого бежал ручей. Им пришлось идти по воде. В пещере было сыро и прохладно, на влажных базальтовых стенах кое-где блестели мокрые пятна. Воздух казался неподвижным, а единственным звуком было журчание ручья.

Кинросс и Гарсия шли довольно долго, пока не услышали впереди шум падающей воды. Затем перед ними открылся невероятных размеров зал, с водопадом, ниспадающим откуда-то из темноты. По обе стороны от мощного потока на каменных площадках спали Фей и Бо-Бо.

– Что ты собираешься мне рассказать, Кинросс? – раздался из ниоткуда голос Крюгера, сливаясь с шумом низвергающейся воды.

– Мы нашли женщину, – сказал Кинросс.

– Много людей, мужчины и женщины, пытаются войти в этот мир. Я чувствую, что становлюсь сильнее. Вы заметили, что мир приобрел четкость и в нем появилось время.

– Да, но как эти люди попадают сюда? Разве существует несколько ворот в этот мир?

– Нет. Но, возможно, ворота подвижны.

– Подвижны? Сначала у нас появились гости из Австралии, потом – из Перу.

– Неужели? – В серебряном голосе послышалось удивление. – Тогда, наверное, ворота перемещаются в пространстве.

– Но Тибести…

– Тогда никто не знал, что земля вращается. Солнце Тибести движется над неподвижной землей. А когда я установил в этом мире чередование дней и ночей, то, должно быть, придал этому миру вращение. Возможно, оно не совсем совпадает с фазой вращения истинной Земли. Поэтому ворота могут перемещаться…

– Судя по всему, тебе это нравится, – заметил Кинросс.

– Я действительно доволен. Чтобы сделать мир прочным, требуется много людей. Надеюсь, через несколько столетий население станет достаточным, чтобы закрепить это место, и я смогу удалиться на покой.

– Каких размеров, по-твоему, должны быть эти ворота?

– Думаю, размером с баркас. Эллипс в тридцать футов.

– Как люди могут попасть сюда, не зная о существовании ворот?

– Существует несколько способов. Возможно, ворота открываются в тот момент, когда ими овладевает отчаяние. Тогда-то они и оказываются здесь. А есть такие, которые, витая в мечтах, настолько теряют ощущение реальности, что даже не замечают, как пересекают барьер. Им хочется всего лишь ненадолго отвлечься от земной суеты, но ворота захлопываются за ними. Мне трудно ответить на твой вопрос, Кинросс, но, возможно, этот мир будут населять поэты и мизантропы.

– Меня интересует, можно ли проходить через ворота в обратную сторону?

– Да. Некоторые солдаты из Тибести вернулись обратно. Или убежали. Или их изгнали оттуда. Но каждый, кто собирается вернуться обратно, рискует оказаться в океане. Я подозреваю, что ворота движутся по восемнадцатой параллели или где-то рядом.

– Крюгер, женщина хочет вернуться. Мы должны найти способ, как возвратить ее домой.

– Нет. Отсюда я не выпущу никого. Особенно женщин.

– Крюгер, у нас нет никакого права…

– У нас есть такое право. Вернее, обязанность. Она бы здесь не оказалась, если бы подсознательно не желала этого. Возможно, на какое-то мгновение она возненавидела весь мир. Теперь она принадлежит нам, и она нам нужна.

– Крюгер, я не собираюсь подчиняться тебе. Я…

– Ты не сможешь пройти через барьер без моей помощи.

– Давай пока оставим этот спор, – сказал Кинросс. – У меня есть и другие вопросы. Что это за черные карлики и пепельно-серые женщины?

– Это природные духи – думаю, именно такое название подходит им больше всего. Я забрал их у Фея и Бо-Бо, превратив этих двух в бесчувственных существ. Теперь мир может частично развиваться сам, и мое бремя стало легче.

– Мне жалко Фея, – впервые за все время сказал Гарсия. – Хотя, признаться, я здорово ненавидел эту крысиную рожу.

– Именно так ты хотел поступить и со мной? – вздрогнув, спросил Кинросс.

– Нет, – торжественно произнес серебряный голос. – Ты, Кинросс, относишься к совершенно другому типу людей. Ты мог бы помочь мне разделить бремя ответственности за этот мир. Вдвоем мы бы сделали его прочным. А от Бо-Бо и Фея почти ничего не осталось.

– Крюгер, – неуверенным голосом спросил Гарсия, – ты хочешь сказать, что на самом деле все эти демоны – мысли Бо-Бо и Фея?

– Большинство из них, – подтвердил серебряный голос. – Но некоторые принадлежат Кербеку. А некоторые из них твои, Гарсия. Каждый из вас дает этому миру своих демонов, связывая его все новыми узелками.

– Не нравится мне все это, – сказал Гарсия. – Крюгер, я не хочу плодить демонов.

– Ничего не поделаешь, Гарсия. У тебя их миллионы. К тому же, на самом деле ты ничего не теряешь. Ты просто, так сказать, растворяешься в этом мире. Каждый раз, когда ты заставляешь себя увидеть в этом мире нечто новое, это стоит тебе десяток-другой демонов. Понимаешь?

– Нет! – нахмурился Гарсия.

– Думаю, со временем поймешь. А если нет, попроси, чтобы Кинросс объяснил. Все не так уж плохо, Гарсия. Когда ты потеряешь всех своих демонов, то, может быть, превратишься в поэта или мечтателя.

– Крюгер, – сказал Кинросс, – ты все еще обижаешься на меня за то, что я отказался тогда тебе помочь?

– А ты – за то, что я все это начал, подложив бомбу в трюм «Иксиона»?

– Не знаю… Даже не знаю…

– Вот и я не знаю, Кинросс. Давай считать, что мы квиты. Мне нужна твоя помощь.

– Где твое тело, Крюгер? Ты можешь его оживить?

– Оно здесь, над водопадом. Я уже начинаю представлять, каким образом я могу оживить его и торжественно спуститься в этот мир. Но это дело далекого будущего.

– А жажда, Крюгер? Она все еще продолжает тебя мучить?

– Да, Кинросс. Она просто разрывает меня на части. Не знаю, сколько мне удастся выносить эту пытку.

– Разве тебе не помогает связь с Феем..?

– Только ты был способен мне помочь, Кинросс. Но после того как ты ослушался моего приказа, мне не от кого ждать помощи.

– Прости, Крюгер. Мы можем идти?

– Идите и служите нашему миру. Постарайтесь почувствовать радость.

– Пошли, Гарсия, – сказал Кинросс мексиканцу, и они отправились в обратный путь. Перед выходом Кинросс внезапно остановился.

– Давай сядем и немного поговорим об этих демонах, Гарсия, – предложил он. – Я не готов ко встрече с Мэри Чедвик.

Когда Кинросс и Гарсия вернулись обратно, возле костра стояло около дюжины людей, среди них несколько женщин. Высокий и стройный мужчина в кожаной куртке, серых штанах и тяжелых сапогах вышел к ним навстречу. У него были ярко-рыжие волосы.

– Господин Кинросс? – спросил он. – Позвольте представиться, и, кстати, прошу прощения, что мы воспользовались вашим костром. Мое имя – Фридрих фон Ланкено.

Мужчины обменялись рукопожатием. Кинросс с любопытством рассматривал незнакомца, который, казалось, не проявлял ни малейшего беспокойства.

– Мисс Чедвик сказала, что вы являетесь, так сказать, лейтенантом господина Крюгера, – сказал фон Ланкено. – Все эти люди случайно встретились по пути сюда. Нам бы хотелось услышать разумное объяснение того, что с нами произошло.

Сгрудившиеся возле костра люди загомонили.

– Тихо, – скомандовал им фон Ланкено. – Сейчас господин Кинросс обратится к тем, кто понимает по-английски. Затем я переведу его речь остальным.

Кинросс рассказал им историю про солдат из Тибести и про моряков с «Иксиона». Он постоянно следил за выражением лица Ланкено. Тот ни разу не выказал удивления, но его глаза возбужденно горели, и он постоянно кивал в знак одобрения. После того как Кинросс закончил свой рассказ, он попросил Гарсию повторить то же самое по-испански. Затем Кинросс отвел Ланкено в сторону.

– Не могли бы вы рассказать, каким образом попали сюда? – спросил он.

– Это случилось тогда, когда я почти достиг вершины горы Сахама в Боливии. Я был один.

– А другие?

– Они попали сюда из самых разных уголков земного шара. Бразилия, Родезия, Новые Гебриды, Австралия, Мозамбик…

– Думаю, что Крюгер не ошибся, когда предположил, что ворота перемещаются вдоль восемнадцатой параллели, – пробормотал Юшросс.

– Это можно определить довольно точно, опросив людей, – сказал Ланкено. – Кстати, рано или поздно, господин Кинросс, мне захочется поговорить с герром Крюгером, если это возможно.

– Пожалуйста. Я ведь не его секретарь. Но предупреждаю: он никому не позволит вернуться обратно.

– Ни за что на свете я не согласился бы вернуться в старый мир! – с жаром сказал Ланкено. – Еще в далеком детстве я услышал историю о солдатах из Тибести, – продолжал он. – Юношей я направился в Тибести, чтобы найти это место, но, в отличие от герра Крюгера, не смог его обнаружить. Поэтому я начал искать свои собственные ворота среди заснеженных пиков Боливии. Я не уверен, господин Кинросс, что вошел в этот мир через вашу дверь, но убежден, что я хочу здесь остаться.

– Мэри… Мисс Чедвик тоже придерживается такого мнения, – с грустью сказал Кинросс. – Я никогда и не предполагал, что столь многие захотят… – его голос дрогнул.

– Простите, что прерываю вас, – сказал Ланкено. – Но сбылась моя самая сокровенная мечта, и меня переполняют чувства. Если вы позволите, я нанесу визит герру Крюгеру прямо сейчас.

Он поклонился и пружинистым шагом пошел прочь. Внезапно рядом с Кинроссом возникла австралийка, пристально следившая за Ланкено.

– Ты слышала, что он сказал, Мэри? Но я знаю, что мы можем вернуться в наш прежний мир, хотя это и сопряжено с опасностями. Как только я что-нибудь придумаю, я дам тебе знать.

Мэри, казалось, даже не слышала слов Кинросса. Она с восхищением в глазах смотрела вслед удаляющемуся Ланкено.

– Вот это да! – произнесла она. – Настоящий мужчина!

Кинросс вернулся к костру. Он буквально кипел от возмущения. Гарсия разговаривал с группой латиноамериканцев, среди которых было три женщины. Кинросс подошел к родезийцу, крупному мужчине с мучнистым цветом лица, одетому в широкие шорты. Его звали Питер Уайт.

– Что вы обо всем этом думаете? – спросил Кинросс.

– Тут довольно неплохо, – ответил он. – Словно вернулся в детство.

Кинросс поморщился.

– Знаете, Уайт, если мы как следует постараемся, то сможем вернуться обратно через эти ворота.

– Я никогда не захочу этого, – спокойным голосом ответил родезиец. – Мне здесь хорошо.

– Но со временем, когда вам все надоест…

– Надоест? Знаете, Кинросс, последнее, что осталось у меня в памяти от старого мира, это как я умирал в вельде от лихорадки. Сны… Видения… Я не собираюсь возвращаться обратно.

– Вы считаете, что все это вам снится?

– Да, это сон. Приятный сон, и у меня нет желания просыпаться.

Кинросс отошел в сторону, горестно качая головой. Гарсия все еще объяснял что-то по-испански стоявшим у костра людям. Бесцельно побродив несколько минут, Кинросс прилег у хлебного дерева, растущего недалеко от костра. Он чувствовал себя усталым и раздраженным. Со склона спускались еще двое – мужчина и женщина. Пусть ими займется Гарсия, подумал Кинросс и закрыл глаза.

Через несколько часов из рощи вышел фон Ланкено с сияющим от радости лицом. Он созвал своих людей и рассказал, в чем будут заключаться их обязанности. Каждому вменялось собирать утром определенные фрукты или ягоды, а затем приносить их к пещере и складывать на каменный алтарь. Затем он приказал соорудить хижины. У Уайта оказался топор, а у одного из мозамбикских негров – мачете. Когда фон Ланкено убедился, что все принялись за работу, он присоединился к Кинроссу, лежавшему под хлебным деревом. Вскоре к ним подошел и Гарсия.

– Я долго беседовал с герром Крюгером, – сказал фон Ланкено, сев и обхватив колени своими длинными руками. – Он столько всего рассказывал о вас, господин Кинросс.

– Что именно? – прищурившись, спросил Кинросс.

– Он рассказал мне о той особой связи, которая существует между вами. Нечто такое, что помогло вам попасть в этот мир. Он сам еще до конца в этом не разобрался. Но уверен, что вы должны быть его посредником в этом мире.

Кинросс ничего не ответил. Фон Ланкено тяжело вздохнул и продолжил:

– Я с удовольствием буду вам подчиняться, господин Кинросс, и выполнять все ваши приказания.

– Мне не нужны ни власть, ни ответственность,

– сказал Кинросс. – Можете сами брать на себя командование, господин Ланкено, только, ради Бога, оставьте меня в покое.

– Если вы хотите остаться в стороне, то мне не останется ничего другого. Но я надеюсь, вы позволите мне обращаться к вам за советом.

– О, конечно, – устало ответил Кинросс.

– Вы знаете, все это так восхитительно, что у меня просто голова кругом идет.

– Мне знакомы ваши чувства. Нам пришлось здесь столкнуться с явлениями, которым мы не можем найти объяснения. Не стану отрицать, в юности я немало думал об этом и прочитал много нелепых книг. Но сейчас мне кажется…

– Вы слишком серьезны, Кинросс. У нас есть новый мир, и ему совсем не обязательно быть копией старого. Мы можем упростить химию, систематизировать минералогию… Разве это не поражает ваше воображение?

– Вам не удастся преодолеть законы сохранения энергии, господин Ланкено. Чем больше здесь появится людей, тем труднее будет совпадать с ними. Крюгер сам мне об этом сказал, и я считаю, что он не ошибся.

– Герр Крюгер никогда не причислял себя к сторонникам второго Закона термодинамики, иначе никого бы из нас тут не было. И большинство из тех, кто появляется в этом мире, теряют человеческую сущность. Вы же сами об этом прекрасно знаете.

Фон Ланкено окинул взглядом Гарсию и продолжил:

– Я просто в восторге от того, что люди разлагаются на элементы, обогащая окружающий их мир. Это замечательно, когда стирается грань между субъектом и объектом. Вы только представьте, какую огромную энергию мы можем взять у этих людей! Каждое дерево и камень будут иметь свои индивидуальные особенности, частичку человеческой души. О, Кинросс, этот ваш второй закон действует только в старом мире. А в этом мире будут править магия и волшебство, пока не наступит конец истории.

Кинросс нахмурился.

– Да? И мы будем спокойно следить за тем, как люди разлагаются на первоэлементы? Фей и Бо-Бо…

– На начальном этапе жертвы неизбежны, но больше подобного не повторится. Что же касается остальных, то мы разработаем специальные ритуалы, которые помогут нам контролировать процесс распада личности. Мы с герром Крюгером уделили довольно много времени обсуждению именно этого аспекта.

– Что-то я запутался, – вмешался в разговор Гарсия.

– Вы считаете, что меня это тоже коснется? А если я не захочу распадаться на элементы, что тогда?

– Вряд ли вы сможете этому помешать, господин Гарсия. К тому же, после этого вы станете гораздо счастливее.

– Вы говорите точно так, как и Крюгер. Кинросс, что это все значит?

– Он имеет в виду, что пустота этого мира растворяет нас независимо от нашего желания. Это можно сравнить с комочком соли, который растворяется в пресной воде.

– Пустота? А разве ее не существовало в старом мире?

– Лишь в таких местах, как, например, Атлантический океан…

– Ага, понятно. А вообще-то старый мир уже настолько насыщенный, что соль в нем больше не растворяется.

– Именно. Наоборот, комочек соли обрастает новыми кристаллами.

– Это напоминает мне о нашем утреннем разговоре. Мы отдаем этому миру своих демонов.

– Демоны? – перебил Ланкено. – Именно об этом и говорил мне герр Крюгер.

– Странно, но теперь, кажется, я начинаю понимать, – медленно произнес Гарсия.

– Ты даже не замечаешь, как теряешь своих демонов, – заметил Кинросс.

– Хорошо, пусть я потерял нескольких демонов. Но меня, как и раньше, зовут Джо Гарсия, и мой желудок работает нормально.

– Магия имен – самая старинная в мире, господин Гарсия. Нет более могущественного способа, чтобы удержать демонов при себе, – сказал Ланкено. – Мы дадим жителям деревни новые имена.

– А почему вы и Кинросс считаете, что ваши демоны останутся с вами?

– Мы тоже теряем собственных демонов, но реже, чем остальные. Очевидно, мы с господином Кинроссом обладаем иной силой.

– Он прав, Гарсия, – сказал Кинросс. – Ты можешь быть просто суммой всех своих демонов, а можешь быть самим собой, но чувствовать, что твои демоны рядом.

– Демоны, господин Гарсия, – хмуро сказал Ланкено, – это частички ваших воспоминаний, хороших или плохих, веселых или грустных.

– Воспоминания навсегда остаются с нами, – заметил Кинросс, – но то, что мы не испытали – упущенные возможности, несостоявшиеся встречи, сомнения, сожаления – все это и составляет бремя, которое мы всю жизнь носим с собой.

– Я вижу, господин Кинросс, мы нашли с вами общий язык, – сказал фон Ланкено. – Мы теряем демонов, от которых хотим избавиться и сохраняем тех, которые умножают нашу силу. Но жители деревни будут терять и тех, и других.

– Понятно, – сказал Гарсия. – Продолжайте.

– Я бы хотел отметить, что в безлюдных местах не составляет труда избавиться от демонов. Скажем, высоко в горах я терял тысячи демонов. Но в Париже или Берлине они возвращались обратно десятками тысяч… Я просто восхищаюсь Кербеком, – продолжал фон Ланкено. – Он позволил нам избавиться от всех наших демонов разом. Это счастье, поверьте. Или взять этого черного гиганта, Бо-Бо. За разум, господин Кинросс, надо платить высокую цену. Мы должны уберечь от этого жителей нашей деревни. Они не должны страдать. Надеюсь, вы и господин Гарсия поможете мне разработать специальные ритуалы, чтобы помочь пионерам этого мира избавиться от отягощающего их бремени.

– Мы подумаем, – задумчиво ответил Кинросс и отвернулся.

– Я сделаю все, что от меня зависит, – сказал мексиканец.

Ланкено попрощался и отправился наблюдать за строительством деревни.

– Кинросс, – сказал Гарсия, – что-то говорит мне, что за свой разум ты расплачиваешься демоном размером с «Куин Мэри».

Крюгертаун, так они назвали свою деревню, был построен за один день. У Мэри была отдельная хижина, Кинросс и Гарсия построили себе хижины чуть ниже по реке, неподалеку от рощи. Фон Ланкено жил в деревне. Каждое утро Гарсия с Кинроссом собирали бананы и плоды хлебного дерева, которые затем относили к пещере и оставляли на каменном алтаре. Гарсия часто помогал Ланкено, который придумывал различные ритуалы для жителей деревни. Кинросс отказывался принимать в этом участие и бродил по холмам, не обращая внимания на черных пигмеев и серых женщин, которых с каждым днем становилось все больше. Иногда он видел Кербека, который гонялся за туземцами. Не раз Кинросс пытался поговорить с ним, рассказывая, что Крюгер лишил гиганта человеческого облика. Но Кербек лишь мычал в ответ, и Кинросс не знал, понимает его швед или нет. Мэри тоже держалась особняком, а вокруг нее всегда парили птицы: малиновки, жаворонки, колибри и белоснежные голуби. При встрече Кинросс пытался поговорить с Мэри, но та совсем не слушала его, рассеянно глядя по сторонам.

– Этот мир поглощает тебя, Мэри. Ты постепенно растворяешься в нем, теряя себя. Разве тебе не хочется вернуться обратно в Куинсленд, пока еще существует такая возможность? Потом будет слишком поздно.

– Здесь птицы, – ответила она. – Мне тут хорошо.

– Это не ответ, Мэри, – раздосадованно сказал Кинросс. Он посмотрел на ее алые губы, темные брови, ясное лицо. Ему вдруг захотелось обнять ее, и Кинросс положил ей руку на плечо. Но она выскользнула из его объятий.

– Мэри, я должен вернуть тебя в Куинсленд. Это моя обязанность.

Но она пошла прочь, напевая себе под нос незатейливую мелодию. Кинросс хмуро проводил ее взглядом. Вскоре он увидел ее стоящей с Кербеком на вершине холма. Казалось, они о чем-то беседуют…

Каждый день в деревне появлялись новые жители. Они приходили по одному, по двое, по трое. Однажды Кинросс спросил у Ланкено:

– Как вы думаете, долго ли это будет продолжаться?

– Число новоприбывших постепенно сокращается, – сообщил фон Ланкено. Очевидно, большинство желающих уже попали в этот мир. К тому же, и это тоже следует иметь в виду, по мере заполнения этого мира, он начинает понемногу терять свою привлекательность.

– Но когда же наступит предел?

– Надеюсь, до этого еще далеко. Нам нужны тысячи людей, чтобы создать полноценное общество. Нам также потребуется расширить границы этого мира. Сейчас, по моим подсчетам, наш мир составляет всего лишь пять миль в диаметре.

– А разве Крюгер не может расширить границы?

– В принципе, да, но это потребует от него невероятных усилий. Хотя все, что лежит за барьером, вообще не имеет никаких границ. Разве это не восхитительно, господин Кинросс?

– Скорее, угнетающе, – мрачно ответил Кинросс.

– Но почему же? Ведь чем больше населения, тем больше нам понадобится жизненного пространства. Я думаю, со временем мы можем сделать наш мир сферическим и вообще отодвинуть барьер реальности в другое измерение.

– Кто это – «мы»? – резко спросил Кинросс. – Вы и Крюгер?

– Нет, все мы. Все наше сообщество. Вы тоже сможете принять участие…

– Покорнейше благодарю, господин Ланкено.

Тот поджал губы.

– Господин Кинросс, – торжественным тоном произнес он, – в любое время, как только вы пожелаете, вы сможете занять положение, которое по праву принадлежит вам в этом мире. И я искренне призываю вас сделать это. Я возложил на себя руководство только потому…

– Я не хочу принимать в этом никакого участия) Проклятый Крюгер и его проклятый мир. Что он сделал с девушкой по имени Мэри Чедвик!

– Герр Крюгер любит вас, господин Кинросс. В связи с особыми обстоятельствами вашего появления в этом мире мы и господин Гарсия являемся как бы органами осязания. Он может воспринимать этот мир только через всех нас, а также через туземцев, живущих на холмах.

– Я не слишком хорошего мнения о Крюгере. Надеюсь, он до сих цор сходит с ума от жажды.

Фон Ланкено предупредительно поднял руку.

– Он до сих пор страдает от жажды, – тихо произнес он, – и вы слишком жестоки, господин Кинросс. Уж если вам необходимо кого-нибудь ненавидеть, выберите меня, но не герра Крюгера.

Кинросс задумчиво окинул его взглядом.

– И зачем вы только бреетесь каждый день? – сказал Кинросс. Развернувшись, он быстрым шагом пошел прочь.

Обернувшись через некоторое время, он увидел, как Мэри Чедвик разговаривает с фон Ланкено, весело улыбаясь. Кинросс мрачно выругался.

Вечером того же дня Кинросс предложил Гарсии попытаться перейти обратно через барьер. Мексиканец отказался, сославшись на то, что занят, разрабатывая вместе с фон Ланкено новый ритуал для жителей деревни.

– Как хочешь, – сказал Кинросс, – тогда я сделаю это сам. Просто не буду верить в то, что он существует, и пройду через него безо всякого труда. Точно так же, как я это сделал в океане.