Текст книги "Искатель. 1970. Выпуск №5"

Автор книги: Аркадий Адамов

Соавторы: Октав Бельяр,В. Златкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

В. ЗЛАТКИН
«…И ВАШ ФАЛЬШИВЫЙ БОГ»

Рисунки Ю. МАКАРОВА

«Два наших активных друга, наши товарищи… вовлечены в один из тех трагических и темных заговоров юстиции, где невиновности приписывают все признаки вины… Мы убеждены, что делается попытка в лице Сакко и Ванцетти нанести удар по всем радикальным элементам и их освободительным идеям. Приговор… послужит в руках наших врагов тому, чтобы представить поборников свободы обычными уголовниками, а их идеалы – недостойными гражданских прав. Нам предстоит жестокое, суровое испытание».

Из первого обращения Комитета в защиту Сакко и Ванцетти «Ко всем людям доброй воли»

НАЛЁТ

24 декабря 1919 года Альфред Кокс, кассир обувной фабрики компании «Л. К. Уайт» в пригороде Бостона городе Бриджуотере, вышел из подъезда банка ровно без двадцати минут восемь. В машину, ждавшую у подъезда, Кокс, шофер Эрл Грэйвс и констебль Бенджамин Боулс погрузили стальной ящик. В ящике находились тридцать три тысячи сто тридцать долларов и тридцать один цент, недельная зарплата рабочих и служащих компании. Поеживаясь от декабрьского морозца, все трое разместились в полугрузовом «форде», и Грэйвс, привычно запустив мотор, погнал машину по Саммер-стрит. У площади свернули на Броуд-стрит. Утренний мороз покрыл улицу тоненькой корочкой льда, и Грэйвс осторожно вел машину вдоль трамвайной линии на скорости не больше десяти миль в час.

«Форд» немного отстал от трамвая, шедшего в том же направлении. Когда трамвай остановился, их разделяло ярдов семьдесят пять. В это время на перекресток выскочил черный автомобиль с зашторенными боковыми окнами. Он пересек трамвайную линию и, круто вильнув, остановился, наехав передними колесами на тротуар. Из автомобиля выскочили трое мужчин и побежали в сторону медленно приближающегося «форда». Впереди бежал усатый мужчина в длинном черном пальто. В руках у него было ружье. За ним следом бежали двое с револьверами.

В первый момент Грэйвс увидел черный прогулочный «гудзон», наехавший на тротуар. Увидел, как от него побежали какие-то люди. И только когда усатый опустился на колено и прицелился, Грэйвс сообразил, что это налетчик. Он нажал на газ и резко свернул в сторону трамвайных путей. Машина запрыгала на рельсах. Констебль Боулс, который тоже увидел прицелившегося человека с усами, выхватил из кобуры свой кольт. Метров двадцать отделяло налетчика с ружьем от машины, когда он выстрелил сразу из обоих стволов. Боулс выстрелил в ответ несколько раз. В это время трамвай, двинувшись с остановки, загородил собой «форд». Налетчики бросились к своему автомобилю, сели в него и умчались по Хэйл-стрит.

«Форд» компании «Л. К. Уайт», вихляя от одной стороны улицы к другой, врезался в телефонный столб.

Фрэнк Хардинг, выходивший с Хэйл-стрит на Броуд, видел все происшедшее на перекрестке. Сначала он решил, что какая-то группа снимает здесь кинофильм о гангстерах. Но когда он увидел удирающих людей, ему стало не по себе. Все произошло в считанные секунды. И все же Хардинг отметил про себя марку машины и ее номер – «гудзон-б», № 01173С. В автомобилях Хардинг разбирался отлично – он уже не первый год торговал запчастями к ним. Еще ему запомнился человек с коротко стриженными усиками, стрелявший из ружья.

Шеф полиции города Бриджуотера Майкл Стюарт, узнав о случившемся, запросил данные о владельце номерного знака, который запомнил Хардинг. Им оказался некий хозяин гаража в соседнем городке Нидхеме. Владелец гаража после звонка из полиции обнаружил, что этот номер исчез с одной из его машин. Тогда он вспомнил, что 22 декабря к нему заходил какой-то иностранец и просил одолжить номерные знаки, чтобы перегнать недавно купленную машину. Владелец гаража хорошо, помнил, что номеров он ему не дал.

26 декабря детектив из агентства Пинкертона Генри Геллиер сообщил в своем рапорте о пропаже темного прогулочного «бьюика», принадлежавшего проживающему в Нидхеме Ф. Мэрфи. Геллиер высказал предположение, которое показалось Стюарту вполне заслуживающим внимания. Геллиер считал, что именно «этот автомобиль мог быть использован в среду» при налете.

Как Стюарту удалось поколебать уверенность Хардинга и Грэйвса в том, что автомобиль гангстеров был марки «гудзон», никому не известно! В деле о попытке ограбления в Бриджуотере значится машина «бьюик», прогулочный, темього цвета, номерной знак 01173С.

Инспектор Альберт Броуллард из управления полиции штата Массачусетс, который прибыл в Бриджуотер для совместного с Майклом Стюартом расследования этого преступления, считал, что оно совершено одной из гангстерских банд, недавно появившихся в пределах штата. У Стюарта на этот счет были другие соображения. Большинство рабочих, занятых на заводах в Бриджуотере, составляли иностранцы, эмигранты из многих стран Европы. С ними Стюарту часто приходилось иметь дело. Как истинный янки, гордившийся двумя чисто американскими поколениями своих предков, он считал, что все беды Америки и ее неприятности исходят от этих понаехавших со всего света иностранцев – лодырей и бродяг, способных на всякое беззаконие. Однако поиски среди иностранных рабочих ничего не дали.

Третьего января, возвращаясь после очередной безрезультатной поездки по окрестностям в Бриджуотер, Стюарт еще раз перечитывал полученное от Бюро расследований сообщение осведомителя из итальянского квартала одного из пригородов Бостона – Куинси. Внимание Стюарта привлекло следующее место «того сообщения:

«… люди, замешанные в бриджуотерском нападении, временно жили в лачуге возле Бриджуотера, где и оставили свой автомобиль… Это итальянцы; оставив машину, они вернулись в троллейбусе в Куинси, где живут постоянно в районе верфей. Известны как анархисты».

Заснеженная дорога через Блю-Хиллз, по которой Стюарт возвращался в Бриджуотер, была в этот вечерний час пустынной и неприютной. Иногда из вечерней мглы появлялся белый каркасный домик, одиноко приткнувшийся к обочине дороги, такой же унылый, как предыдущий. Еще реже навстречу попадалась машина: свет ее фар появлялся под очередным холмом, потом исчезал, чтобы разгореться с новой силой, ударить лучами, сливающимися в белое, с двумя ядрами пятно, слепящее и тревожное.

Промерзнув за день, Стюарт решил не ехать в свою штаб-квартиру, а направился прямо домой. Плотно пообедав, он уселся в глубокое кресло, протянул ноги к камину и поднял с пола утреннюю газету. Внимательно прочитал заголовки:

«ОБЛАВЫ, ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЕ РЕВОЛЮЦИЮ», «ДЕПАРТАМЕНТ ЮСТИЦИИ ПРЕДАЛ ГЛАСНОСТИ ТАЙНЫЙ ПЛАН КОММУНИСТОВ, НАПРАВЛЕННЫЙ НА СВЕРЖЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА», «АРЕСТЫ В ПЯТИДЕСЯТИ ГОРОДАХ».

Это были сообщения о знаменитых палмеровских облавах, получивших свое название по имени их организатора – министра юстиции США Палмера. «Серьезно закручено», – думал, разглядывая газету, мистер Майкл Стюарт, шеф полиции города Бриджуотера, на квадратных плечах которого лежало бремя поддержания демократического правопорядка среди сограждан. Образ его мыслей формировался не только, газетными заголовками и собственным его, Майкла Стюарта, жизненным опытом. Кроме всего этого, существовали и циркуляры из Бостона, и рекомендации Бюро расследований. И те и другие постоянно, уже который год, твердили об одном и том же – о «красной опасности», о «коммунистической угрозе», о «наступлении радикалов на американскую демократию», о «заговорах динамитчиков». Только что, 2 января, по стране прокатилась свирепая волна – вторая по счету – облав на «красных». Шесть тысяч ордеров на арест было выдано в этот день. Но, кроме того, тысячи людей были арестованы без всяких ордеров, и в большинстве своем это были иностранные рабочие. Три тысячи арестованных подлежали депортации. В штате Массачусетс в тот день было проведено четырнадцать облав. В Бостоне пятьсот иностранцев, закованных в кандалы, провели по городу – их отправляли в исправительный дом на Дир-Айленд, где были самые бесчеловечные условия и жестокое обращение охраны.

Палмеровские облавы создали в стране, особенно среди иностранных рабочих, напряженную атмосферу. Никто, казалось, не был застрахован от того, что ночью раздастся стук в дверь и полицейские погонят людей прямо с постели в участок. Полиция и детективы в штатском врывались в помещения социалистических и рабочих организаций, крушили мебель, взламывали сейфы, избивали тех, кого удавалось застать на месте.

«Красных – в красную Россию!» – такой заголовок был не редкостью для реакционной американской печати в ту памятную, зиму, самую снежную за предшествовавшие ей пятьдесят зим.

Вьюжный, холодный февраль засыпал снегом провинциальный Бриджуотер, и, вероятно, только Майкл Стюарт в те сумеречные тягучие вечера снова и снова возвращался к событиям 24 декабря. Отдаляясь, эта история все больше представлялась ему неразрешимой. Зиме, казалось, не будет конца. Метели сменялись затишьем, снег бурел под скупыми лучами мартовского солнца, покрываясь по ночам серой коркой льда. И все же к середине марта весна брызнула теплом, и в два-три дня снега как не бывало; оттепель была такой стремительной, что на Сентрал-сквер затопило подвал конгрегационной церкви.

Вероятно, декабрьскому происшествию суждено было бы забыться, но 15 апреля по соседству с Бриджуотером произошло событие, которое заставило Майкла Стюарта снова вспомнить про это нераскрытое преступление.

СНОВА ПРОГУЛОЧНЫЙ «БЬЮИК»

В среду 15 апреля 1920 года Шелли Ниил, агент компании «Америкен экспресс» в городке Саут-Брейнтри встречал на станции пригородный поезд из Бостона. Поезд, приходивший по расписанию в 9.18, запаздывал. Ниил извлек из кармана часы на массивной золотой цепочке: стрелки показывали девять часов двадцать одну минуту. Ниил оглянулся – его конный фургон стоял поблизости, у края открытой платформы, лошадь нетерпеливо перебирала ногами, время от времени вскидывая голову, отчего сонный кучер на козлах вздрагивал, оглядывался и, видя что поезда еще нет, продолжал дремать, уткнувшись лицом в поднятый воротник пальто.

Наконец послышались сигналы подходящего поезда: два долгих, один короткий и опять длинный гудок. Над водокачкой появились клубы дыма, и вот уже из-за поворота показался локомотив. Через минуту-другую задрожали стекла в окнах станционного здания, и поезд, сбавляя скорость, подошел к перрону… Вместе со своим охранником Стивенсом Ниил прошел к багажному вагону, расписался в книге у клерка и получил груз. Груз представлял собой стальной ящик, содержимое которого составляли тридцать тысяч долларов бумажками и разменной монетой. Получив от клерка багажного вагона запечатанный конверт с ключом, Ниил кивнул Стивенсу; они перенесли ящик с деньгами в фургон и засунули его под сиденье. Ниил уселся рядом с возницей. Стивенс, залезший в фургон сзади, остался стоять. Возница натянул поводья, потом легко пошевелил ими, и фургон двинулся в направлении Хэмптон-хауса.

Окна Хэмптон-хауса сияли на солнце. В семидесятые годы прошлого века, когда было построено это здание в четыре этажа, с заостренной крышей, в нем размещалась фабрика, изготовлявшая дорожные чемоданы и сундуки. Теперь там находилась контора и обрезальный цех обувной фабрики «Слэтер и Моррилл», главный производственный корпус которой помещался немного дальше, на Пирл-стрит, а слева от главного входа была дверь с позолоченной надписью – здесь разместилась транспортная контора, в которой служил мистер Шелли Ниил. К этой двери и подъехал фургон с тридцатью тысячами долларов и тремя людьми. Вылезая из фургона, Шелли Ниил привычно огляделся.

Шесть или семь автомобилей приткнулись к тротуару. Ниил без труда узнал их – не так уж много было в городе машин. Но один автомобиль сразу привлек его внимание. Это был прогулочный кабриолет темного цвета, сиявший на солнце так, словно его только что отполировали. Эту машину Ниил видел в городе впервые. Верх автомобиля был поднят, шторки на задних окнах задернуты, включенный мотор приглушенно урчал на малых оборотах. Человек, развалившийся за рулем, не обратил ни малейшего внимания на подъехавший фургон, хотя, останавливаясь, он чуть не зацепился за буфер его машины. Человек был в фетровой шляпе – больше Ниил ничего не разглядел. Уже входя в здание, Ниил, обернувшись, увидел другого человека – рыжеволосого, с бледным лицом, в пальто армейского образца и серой шляпе, надвинутой на лоб. Этот человек Ниилу явно не понравился.

В ящике, который Ниил открыл в своей конторе, находились два коричневых пакета с деньгами. Вынув пакет, предназначавшийся фирме «Слэтер и Моррилл», и заперев второй пакет в свой сейф, Ниил в сопровождении все того же Стивенса вышел на улицу и направился к соседнему входу. На улице, против Хэмптон-хауса он заметил еще один незнакомый автомобиль. Забрызганный грязью, он стоял на противоположной стороне улицы. Ниил услышал, как водитель этой машины (марку ее он не разобрал) крикнул водителю темного прогулочного автомобиля: «Ол райт!»

Бледнолицый человек стоял на том же месте, где Ниил его увидел в первый раз, руки его были глубоко засунуты в карманы пальто. Когда Ниил и Стивенс проходили мимо него, он посмотрел на обоих и, не поворачивая головы, проводил взглядом до самой двери. Ниил из предосторожности нащупал в кармане пальто свой кольт и спустил предохранитель.

– Странный народ на улице, – заметил он, поднимаясь со Стивенсом на второй этаж.

В конторе обувной фабрики Ниила и Стивенса встретила кассирша. Ниил помог ей уложить пакет с деньгами в сейф, получил расписку и направился к себе в контору. С верхней площадки, глянув в окно, вновь увидел того странного бледнолицего человека. Он стоял все в той же позе. А когда Ниил и Стивенс прошли примерно половину лестничного марша, они увидели, как этот человек быстро направился к прогулочному автомобилю, открыл заднюю дверцу и залез внутрь. Ниил и Стивенс, переглянувшись, сжимая в карманах оружие, поспешили вниз. Но когда они вышли из подъезда, прогулочный автомобиль уже сворачивал за угол на Холбрук-авеню; второй машины на улице не было…

В 11.15 Лола Хассам (Эндрюс) и Джулия Кэмпбелл сошли с поезда, прибывшего из Куинси. В Саут-Брейнтри они приехали в поисках работы. Женщины прошли мимо будки смотрителя железнодорожного переезда, пересекли железнодорожные пути и по Пирл-стрит направились к зданию фабрики «Слэтер и Моррилл». Метров за десять до здания фабрики они прошли мимо черного прогулочного автомобиля, стоявшего у обочины. Темноволосый крупный мужчина возился под открытой створкой капота в моторе. Бледнолицый, болезненного вида человек в пальто военного покроя сидел на заднем сиденье. На фабрике выяснилось, что женщины работы там не получат, и им посоветовали зайти на соседнее предприятие другой обувной фирмы. Возвращаясь и снова поравнявшись с машиной, Лола увидела, что темноволосый человек лежит под автомобилем и манипулирует гаечным ключом. Встретившись с ним взглядом, Лола Хассам спросила, как им пройти на фабрику. Человек вылез из-под машины, выпрямился и подробно объяснил кратчайший путь…

Кассирша разложила принесенные Ниилом деньги по конвертам. Пятьсот конвертов с деньгами на общую сумму пятнадцать тысяч семьсот семьдесят шесть долларов пятьдесят один цент она уложила в две деревянные коробки, которые поместила в металлические ящики. Едва она успела запереть замки, как в комнату вошли кассир фирмы мистер Фредерик Парментер и его охранник итальянец Берарделли.

Парментер выглядел франтом в новой коричневой фетровой шляпе, в шелковой рубашке в черную и розовую полоску. Он всегда был желанным гостем в конторе. Он любил пошутить с девушками-письмоводительницами, назначал им свиданья, в шутку, конечно, потому что весь город знал о его трогательной любви к очаровательной миссис Парментер, его жене.

– Пожалуй, я возьму свою зарплату, пока еще что-то есть, – шутливо сказал он, обращаясь ко всем сразу, и находчивая молоденькая кассирша в тон ему ответила:

– Конечно, мистер Парментер, возьмите, ведь завтра уже ничего не останется.

Парментер взял один из ящиков, Берарделли взял другой. С минуту Парментер постоял на пороге, словно раздумывая о чем-то, а потом вышел на лестницу. Вместе с итальянцем-охранником он стал спускаться вниз, к главному подъезду. Ступеньки лестницы резко скрипели под их ногами… Было ровно три часа дня. Они вышли на Пирл-стрит и пошли по ней к железнодорожному переезду. Миновав его, они пошли вдоль ограды мимо водокачки. В это время их увидели Минни Кеннеди и Луиз Хейес со своих рабочих мест у окна в первом этаже фабрики «Слэтер и Моррилл».

Из своего окна обе женщины ясно видели большой участок Пирл-стрит. Прямо перед зданием фабрики, у тротуара, они заметили темный прогулочный автомобиль. Он стоял метрах в трех от окна. Худощавый рыжеволосый молодой человек в голубом костюме копался в моторе, поднимая то одну створку капота, то другую, Наконец он закрыл капот, выпрямился и закурил. «Недурен, – подумала про себя Минни Кеннеди, – только лицо какое-то болезненное». Молодой человек сделал несколько затяжек, повертел в руках гаечный ключ; потом он сел в машину, включил мотор и поехал по Пирл-стрит. Проехал он немного; вскоре машина развернулась и медленно двинулась обратно, в направлении обувной фабрики.

Возле водокачки навстречу Парментеру попался Джимми Восток, механик. Это была удачная встреча: Парментер передал Востоку поручение зайти в обрезочную и посмотреть вышедший из строя мотор. Восток ответил, что зайдет, но сначала он должен съездить в Броктон – там он договорился кое-что починить. Он торопился на троллейбус, уходивший в 3.15.

– Не стану тебя задерживать, Восток. Я передал, что просили, – произнес Парментер и зашагал дальше.

Справа от него остался гараж с заостренной крышей из оцинкованного железа. Над крышей кружила стая голубей. Парментер прошел мимо телефонного столба, на котором висел красный пожарный сигнал.

Справа на невысокой ограде сидели двое. На одном была кепка, на другом – фетровая шляпа. Парментер прошел мимо них.

Когда же мимо телефонного столба прошел Берарделли, незнакомцы соскочили с ограды, и один из них, тот, что был в кепке, левой рукой хлопнул Берарделли по плечу, а правой выхватил из кармана револьвер. Берарделли обернулся и попытался схватить незнакомца свободной рукой, но не успел – три выстрела в упор заставили его сначала согнуться, а потом медленно осесть на тротуар.

На звук выстрела Парментер резко обернулся. Он увидел опускающегося Берарделли и человека с револьвером в руке. Еще он, вероятно, увидел вспышку – незнакомец в кепке выстрелил ему в грудь. Согнувшись от резкой боли, Парментер сделал несколько шагов в сторону; человек в кепке выстрелил вновь – на этот раз пуля попала кассиру в спину. Он сделал еще несколько шагов, но больше не смог – ноги его обмякли и подогнулись. Он упал у противоположного тротуара. Человек в фетровой шляпе подобрал сначала ящик, который лежал возле скорчившегося Берарделли, потом поднял ящик Парментера.

Человек в кепке несколько раз махнул рукой с пистолетом, подавая знак. Черный прогулочный автомобиль, что все это время находился возле, обувной фабрики, подъехал к нему. В этот момент Берарделли ухитрился приподняться на руках. Прежде чем машина остановилась, из нее выпрыгнул человек с автоматическим пистолетом в руках. Он подскочил к пытающемуся подняться Берарделли и выстрелил в него в упор. Итальянец рухнул на тротуар.

Тем временем машина, подобрав двух бандитов, двигалась по Пирл-стрит. У железнодорожного переезда ее нагнал третий бандит и залез внутрь, на переднее сиденье. Выстрелив несколько раз назад, в сторону обувной фабрики, бандиты прекратили стрельбу, и их машина остановилась у переезда, где смотритель только что опустил шлагбаумы, так как приближался поезд из Броктона. Из машины высунулся человек и, направляя на смотрителя револьвер, крикнул:

– Открывай! Живо!

Растерявшийся смотритель послушно поднял шлагбаумы. Машина взревела, подпрыгивая на переезде. Она проехала в метре от находившегося в этот момент на переезде Роя Гулда, направлявшегося на фабрику «Слэтер и Моррилл». Бандит, сидевший на первом сиденье, почти в упор выстрелил в Гулда, но промахнулся. Его внешность Гулд запомнил с четкостью моментального фотоснимка: светлые волнистые волосы, синий костюм, и еще запомнил Гулд часовую цепочку на жилете бандита.

СВИДЕТЕЛИ

Шефу полиции в Саут-Брейнтри Иеремии Галливану еще ни разу не приходилось иметь дело с преступлением, у которого сразу так много свидетелей. Но в данном случае именно так и было: в штаб-квартиру полиции в Саут-Брейнтри явилось свыше пятидесяти человек, бывшие свидетелями преступления на различных его стадиях. Из массы порой противоречивых сведений Галливан смог выяснить несколько более или менее точных фактов.

Луи Пельцер, обрезчик обувной фабрики «Слэтср и Моррилл», услыхав, выстрелы, выглянул в приоткрытое окно. Он увидел скорчившегося на тротуаре Берарделли и человека, стоящего над ним с револьвером в руке.

В этот же момент с улицы раздался выстрел и послышался звон стекла. Рабочие, смотревшие в открытое окно, бросились на пол. Потом кто-то из другого угла цеха крикнул, что автомобиль гангстеров уже у переезда. Пельцер вскочил с пола и бросился в противоположный конец комнаты, к открытому окну. Он увидел, как автомобиль, подпрыгивая, прошел переезд и отчетливо запомнил его номер: 49783, который он и записал, вернувшись к своему столу.

В 3.12 автомобиль проехал мимо Уолтера Десмонда, папиросника, шедшего в Саут-Брейнтри по шоссе из Бостона. Машина направлялась ему навстречу. В 3.20 ее видели Альберт Фармер с женой. Это было вблизи развилки дорог. Вероятно, проехав немного дальше, водитель понял, что он сбился с пути, потому что свернул назад, сделал петлю по боковой дороге и выехал на шоссе, ведущее в Провиденс. Здесь его увидели двое дорожных рабочих, копавших песок возле шоссе. Один из них обратил внимание на то, что в заднем окне не хватало стекла. Было это в три часа тридцать минут. А в 3.35 машина промчалась по левой стороне шоссе мимо хлебного фургона. Люди с фургона заметили, что в машине нет одного стекла сзади, и решили записать номер – удалось им разглядеть лишь две первые цифры – 49.

Без четверти четыре школьница Джулия Келлихер увидела эту же машину, быстро мчавшуюся ей навстречу с Броктонского холма. Ей показалось, что в машине что-то спрятано на заднем сиденье, и она попыталась запомнить номер. Она разглядела 83 в конце, девятку и семерку. Все это она и записала на земле у дороги.

В 4.15 Остин Рид, сторож железнодорожного переезда в Мэтфилде, в восьми с половиной милях от Броктонского холма и в двадцати двух милях от Саут-Брейнтри, вышел из своей будки встречать поезд из Вестдейла. Он встал посреди дороги с желтым сигналом «стоп» в поднятой руке. И почти одновременно на пригорке показался идущий в сторону переезда автомобиль. Рид пошел ему навстречу, но машина, похоже, и не собиралась останавливаться. Все же водитель затормозил и остановился метрах в десяти. Человек, сидевший на переднем сиденье, рядом с водителем, крикнул: «Какого дьявола ты нас задерживаешь?» В это время по переезду прошел состав. Когда он отгромыхал и Рид освободил проезжую часть, машина прошла мимо него. До нее было метр-полтора. Тот же человек с переднего сиденья снова крикнул. Риду: «Какого же дьявола ты нас задерживал?» Он ткнул в сторону Рида пальцем, словно прицеливаясь в него из револьвера. Минуты через три автомобиль снова появился на перекрестке, но уже с обратной стороны. Проехав будку Рида, автомобиль направился обратно в сторону холма и исчез в клубившейся за его бампером дорожной пыли.

«Скорая помощь» доставила Парментера в больницу в Куинси-сити, где к пяти часам утра, через четырнадцать часов после нападения, он скончался.

Доктор Джордж Магараз, медицинский эксперт Соффолка, произвел вскрытие тела Берарделли. Вместе со своим ассистентом он обнаружил четыре пулевые раны. По мнению доктора Магараза, смертельной была четвертая пуля, перебившая большую артерию возле самого ее выхода из сердца. Извлеченные пули хирург пометил иглой римскими цифрами. Смертельная пуля оказалась помеченной тремя вертикальными черточками.

Прибывшему из Бостона руководителю полиции штата капитану Уильяму Проктору передали подобранные Джимми Востоком на месте происшествия стреляные гильзы. Их было четыре. Потом принесли кепку, подобранную одним из рабочих обувной фабрики, который выбежал на улицу сразу после отъезда автомобиля.

О том, что касалось внешности бандитов, сведения, полученные полицией от очевидцев, были крайне противоречивы. Одни утверждали, что стреляли двое смуглолицых людей крепкого телосложения, в синих костюмах; другие утверждали, что лица налетчиков были бледные, а костюмы на них были коричневые, серые, черные. Число выстрелов колебалось в разных показаниях от восьми до тридцати. Но в одном сходились почти все свидетели: был прогулочный автомобиль, в нем сидели пятеро мужчин, водитель был рыжеволосый, с болезненным, желтоватым лицом, а те двое, которые все начали, были низкорослыми, с чисто бритыми лицами. По мнению детективов Бостонского отдела министерства юстиции и агентов Пинкертона, налетчиками были гангстеры-профессионалы – только они могли так тщательно подготовить и провести всю операцию.

Когда в субботу в окружном суде в Куинси судья Альберт Эвери заслушал показания свидетелей по делу об убийстве Парментера и Берарделли и ограблении компании «Слэтер и Моррилл», он никак не мог решить, чему же отдать предпочтение и какие показания больше заслуживают внимания. Леванж, смотритель железнодорожного переезда в Саут-Брейнтри, показал, что водитель машины гангстеров был «крепкого телосложения, с темно-коричневыми усами, в мягкой шляпе и коричневом пальто». Все остальные свидетели, вызванные в суд, описали его иначе: тщедушный, рыжеволосый человек, с гладкой желтоватой кожей лица.

Несколько десятков фотографий известных полиции гангстеров были доставлены из Бостона. 23 апреля в кабинете капитана Проктора группе свидетелей дали ознакомиться с этими фотоснимками. Восток, Мэри Сплейн и несколько других, свидетелей выбрали одну и ту же: карточку Энтони Пальмизано, участника недавнего ограбления одного из нью-йоркских банков. Однако все это многообещающие опознания ничего не дали для следствия – выяснилось, что еще в январе Пальмизано был арестован в Буффало и с тех пор находится в тюрьме.