355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аркадий Борман » Синее золото (Роман) » Текст книги (страница 8)
Синее золото (Роман)
  • Текст добавлен: 26 февраля 2018, 21:30

Текст книги "Синее золото (Роман)"


Автор книги: Аркадий Борман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

XI
БЕГСТВО

В темноте Хилидзе споткнулся на лестнице, чуть не упал и больно оцарапал себе палец. Это возбудило в нем личное раздражение против Тани. Ведь он бежал к ней, значит, она была виновата, что ему больно.

«За мной», – мелькнуло в ее голове. Она вскочила в кровати и прижалась к стенке, прилегающей к коридору. В комнате было совершенно темно, только в окно была видна звездная бесконечность ночи.

– Не выпускай ее, – на ходу бросил Хилидзе сторожу.

Щелкнул ключ и он ворвался в комнату. В левой руке он держал револьвер.

– Гражданка Дикова, вы ответите за бандитов, это ваших рук дело. Но теперь вы не уйдете.

Он повернулся вокруг себя и старался в темноте рассмотреть Таню. Она замерла у стены.

«Вместо подвала в комнате второго этажа», – пронеслась мысль. Прямо против нее ярко светил Сириус. У Тани всегда кружилась голова, когда она думала о расстоянии, отделяющем его от нас.

«Сейчас исчезнет это расстояние, опять пронеслось в ее голове. Узнаю тайну».

Стало страшно до больного холода. Захотелось ничего не узнавать, а только любоваться звездным небом, которое смотрело в окно.

На экране ее памяти пронеслись города с миллионами людей, так крепко цепляющихся за жизнь, откуда-то выросли детские лица, яркий солнечный день и Паркер, говорящий о синих лучах в ее глазах. Потом встали погибшие друзья, вообще погибшие люди… тот страшный подвал в Екатеринбурге и, наконец, холм с тремя крестами.

Смерти нет – она всегда твердила это, подготовляла себя к последнему моменту. Но все же так не хотелось…

Она следила за каждым движением Хилидзе, тыкающегося во все стороны. Там за дверью стоит еще один, и внизу другие. Куда же уйти. Но все же… Не успел Хилидзе чиркнуть зажигалку, как Таня сильно ударила его по руке, в которой он держал револьвер. От неожиданности он выпустил его.

– Все равно от меня не уйдешь, дрянь. С бабой справлюсь, – почему-то прошептал Хилидзе и своей сильной рукой схватил Таню за шею. Она изогнулась и с быстротой лесного зверя укусила его другую руку и нагнулась, чтобы схватить лежавший на полу револьвер. Но он ногой отбросил его в сторону и сбил ее с ног.

– Петр, бери ее, надо снести вниз. Как укусила, дрянь! Ну, да недолго осталось ей кусаться.

Все это произошло в одно мгновение, и Таня не могла еще понять, зачем ее поведут вниз. Куда?

– Не буду руки марать, пусть свои же кончат, – бросил грузин, как бы в разъяснение Петру.

Таня поняла, но сопротивляться двум мужчинам было бесполезно. Петр вязал ей руки.

– Идите, – злобно прохрипел Хилидзе.

На улице раздавались выстрелы.

Она пошла, замедляя в темноте шаг, чтобы выиграть время. Уже не было ощущения ни страха, ни конца. Все ее мысли были сосредоточены на том, что еще можно сделать.

Ее руки были туго скручены сзади и тонкая веревка резала кисти. В коридоре было еще темнее, чем в комнате, потому что не было окон.

«Лестница, – мелькнул в ее голове план. – Поскользнуться, вырваться, входная дверь открыта. Несколько прыжков и она будет на улице. Пусть даже случайная пуля, своя или чужая, но это не расстрел».

Она споткнулась на первой же ступеньке, но Петр крепко держал ее за руку выше локтя.

Хилидзе чиркнул зажигалку и осветил ею лестницу.

Таня увидала внизу огромную фигуру Воронова. Он смотрел на спускающихся по лестнице. Таня взглянула на него, но их взгляды не успели встретиться, как зажигалка потухла.

«Почему он в высоких сапогах? – подумала Таня. – Он их почти никогда не надевал».

Когда шествие было уже в конце лестницы, опять вспыхнул тусклый свет зажигалки. На этот раз Таня увидела глаза Воронова. В них, как и во всей фигуре, была сдержанная решимость. Никакой торопливости или суетности. Точно в десяти шагах не трещал пулемет, и не цокали пули по стенам дома.

Таня ничего не могла прочесть в глазах Воронова.

«Автомат», – вспомнила она слова друзей и опустила глаза.

Зажигалка опять потухла, и она в полной темноте прошла мимо Воронова.

– Ай, – услышала Таня глухое восклицание за собой, кто-то упал и одновременно сзади раздался выстрел. Юбка хлестнула по ногам – пуля пробила ее.

– Крикнешь, убью, – услышала она за собой голос Воронова. Петр разжал руку, и она почувствовала, как мокрый нож слегка царапнул ее запястье и разрезал веревку, связывающую ей руки.

Воронов ударил Хилидзе ножом в бок. Грузин, падая без чувств, машинально спустил курок револьвера и чуть не подстрелил Таню.

– Вот, Татьяна Николаевна, – Воронов сунул в ее руку револьвер. – Стойте тут, чтобы этот не двигался. А я сейчас.

С быстротой молодого юнги он бросился к крыльцу, где стрелял пулемет.

– Прекратить стрельбу, – приказал он. – Кто слово скажет, убью.

– Да что вы, товарищ, ведь бандиты…

– Я тебе покажу бандиты. Слушайся, а то…

Пулемет затих, и точно по сговору прекратилась стрельба из темноты. Таня еще не понимала, что из пленницы она стала госпожой положения.

– Держи свечу, – властно распоряжался Воронов, сунув кому-то в темноте свечку.

Он чиркнул свечу, и Таня увидела его напряженное лицо – казалось, каждый мускул стремился к одной цели.

– Татьяна Николаевна, зовите их сюда, да скорее, медлить нельзя.

Тане не надо было повторять. Отобрав от Петра револьвер и быстро молча обшарив его, она уже стояла на крыльце рядом с Вороновым.

– Спасибо, я давно верила, что вы должны проснуться, – она быстрым движением пожала ему руку выше кисти и свистнула каким-то особым свистом.

Справа из-за угла сейчас же раздался ответ. Тогда Таня крикнула:

– Носов, скорее сюда.

Но первый, кого она увидела, был не человек, а собака. Шарик, немного прихрамывая на раненую ногу, быстро взбежал по ступенькам крыльца и лизнул ей руку.

Потом она рассмотрела две человеческие фигуры, осторожно приближающиеся к крыльцу.

– Татьяна Николаевна? – окрикнули ее, и она узнала голос Носова.

– Да, да, друг, торопитесь. Я здесь хозяйка, а это у нас новый помощник. Скорей сюда, никто не тронет.

– Воронов, отберите у них оружие, – сухо приказала она.

– Первый, кто тронется с места, будет застрелен, – бросила она милиционерам, которые столпились в коридоре с карабинами в руках.

Но Воронов, предупредив ее распоряжение, быстро отбирал ружья у людей, бледные и испуганные лица которых тускло освещала мерцающая свечка.

– Что же это такое, что же будет? – прошептал кто-то из них.

Носов и генерал быстро взбежали по лестнице. Лапти делали их походку почти бесшумной.

– Здравствуй, Таня, где встретились, – приветливо бросил генерал. – Что же ждать, идем скорей. Туфельки-то у тебя, вероятно, не лесные, – промочишь, шагая по мху.

– Подождите, дорогой друг, а камень, а золото, что же с пустыми-то руками уходить?

– Камень не знаю где, а вот золото здесь, в этой комнате, только ключа нет, надо дверь ломать, – сказал Воронов.

Генерал снизу вверх посмотрел на гиганта, стоящего, рядом с револьвером в руке, и вопросительно тронул Таню за рукав.

– Да, да, я Воронову обязана жизнью. Он пойдет с нами, он понял все.

– Под твою ответственность.

– Да, да, будьте покойны. Он нам будет полезен и нужен.

– А ну, Василий, вон эту дверь, – приказал генерал.

Василий ударил обухом топора по двери, но она не поддавалась – была сделана специально для комнаты с золотом.

– Подержите-ка, Татьяна Николаевна, – передал Воронов Тане револьвер. – А ты сбегай в кладовку за ломом, – приказал он Петру, который стоял у стены и все еще дрожал.

Он был рад что-то исполнять и быстро побежал по коридору. Через минуту в руках Воронова был почти пудовый лом. Он взял его как перышко и так ударил в дверь, что задрожали стены. После нескольких ударов вход в золотую комнату был открыт.

– Василий, позови свободных людей, каждый возьмет фунта по четыре золота, не больше, иначе будет тяжело, – приказал генерал.

– А вы, ребята, смотрите, как мы от советских бандитов народное добро отбираем, – продолжал он, обращаясь к солдатам, которые молча стояли с видом арестованных.

Дальше за ними, у лестницы, раскинув руки, в луже крови лежал Хилидзе. Время от времени он хрипел. Две свечки, все время задуваемые сквозняком, колебали тени на напряженных лицах людей.

На улице у крыльца раздавался сдержанный шепот. Жители Отрадного, разбуженные выстрелами, сходились к дому управления.

В это время на крыльцо быстро вбежал Паркер и поспешно прошел в коридор. Он был без шапки и под пиджаком виднелась пижама. Свет свечи заколебался в его очках и блеснул по их золотой оправе, по его взволнованному лицу. На его щеках подергивались мускулы.

Паркер быстро окинул всех взором и, увидав в руке Тани парабеллум, неожиданно для себя успокоился. Точно так и надо было, и в этом не было ничего удивительного. Он заметил лежащего Хилидзе, узнал его, но как-то не заинтересовался им. Наоборот, Воронов, стоявший с ломом в руке, привлек ого внимание.

«Как же мне раньше в голову не приходило, что он ее сообщник? Какая выдержка», – пронеслось у него в голове.

Не успел Паркер открыть рта, как Таня сухо спросила по-русски:

– Вам здесь что надо, м-р Паркер? Тут вам нечего делать. Будьте любезны уйти.

– Но, Таня… я пришел к вам, я беспокоюсь о вас, что случилось? – тревожно спросил он по-английски.

– Я не желаю с вами говорить по-английски, пусть все понимают наш разговор.

– Что вам делать? Оставайтесь со своими друзьями. Вон, сделайте перевязку Хилидзе, а нам не мешайте. У нас здесь свои дела.

Ее тон был сух до резкости. Паркер даже растерялся. Но ведь это же она, Таня? Ведь еще утром он чувствовал, как ей нужна его опора. И вдруг эта чужая женщина с таким властным голосом.

– Отойдите с дороги и займитесь раненым, – продолжала она, а когда в соседней комнате застучал топор, то она подошла к нему совсем близко и сказала по– английски:

– Помните мою инструкцию, это необходимо для обоих.

Больше она не обращала на него никакого внимания.

– Все готово, – кто-то доложил генералу, – надо уходить, там собирается толпа.

– Идем, идем, – ответил он. – А вы, ребята, помните и другим расскажите, – опять обратился он к солдатам, – что мы золото взяли не для себя, а для освобождения народа от бандитов. Пока не уйдем, не двигаться. А то будет плохо.

– Ну, Таня, в путь. Ты вместе с твоим новым телохранителем следуй за Носовым, а мы замкнем шествие.

Они подошли к соседнему домику, где находились солдаты и где трое лесных людей их караулили.

Свечи освещали напряженные лица стоявших людей. Большинство было босиком и без гимнастерок.

Генерал быстрыми и бесшумными шагами подошел к козлам, у которых стояли винтовки, и умелым жестом стал вынимать замки и выбрасывать их на улицу.

– Кто старший? – строго спросил он, ни к кому не обращаясь. Солдаты угрюмо молчали.

– Ну, скорей, я никого не трону, если будете исполнять мои приказания. А иначе…

Из угла вышел молодой парень с расстегнутым воротом на рубахе, но уже в сапогах.

– Что нужно? – спросил он исподлобья.

– Возьми еще одного и пойдешь с нами. Если твои ребята будут сидеть смирно, через час отпустим. Если же только попробуют броситься за нами, ты больше не жилец на этом свете.

– Все ли слышали и поняли? – генерал обвел взором стоящих людей.

– Поняли, – нехотя отвечал один. – Но слово сдержишь, вернутся?

– Сказал, вернутся.

– Ладно, и мы обещаем, – раздались голоса.

В течение часа молча гуськом шли лесные люди по тропинкам. Носов уверенно вел их, все время меняя направление, так что Большая Медведица была то налево, то совсем прямо.

Позади солдат, у которых были скручены руки, шел генерал.

Когда перевалили три холма, генерал приказал остановиться. Было еще совсем темно.

– Ну вот, ваши слово сдержали, можете идти домой, или до свету здесь сидите.

Опять пошли дальше. Все молчали. Взошли на высокий холм. Небо как будто стало менее темным. Повеяло прохладой.

– Привал, – сказал Носов, – сюда не доберутся ни с какой стороны.

Небо на востоке светлело.

– Садись, Таня, – он показал на место под елкой и сам опустился на землю.

Воронов с шумом стряхнул с плеча пять карабинов, которые он успел отобрать у солдат, и сел рядом. Остальные расположились вокруг.

– Папироску, – предложил он генералу, протягивая большой кожаный портсигар, набитый папиросами.

– Спасибо, давно таких не курил. Однако, у вас их много.

– Да запас сделал для похода, – улыбнулся Воронов.

– А вы разве знали, что мы придем?

– Нет, вот уж не ожидал. А только я-то приготовился. Вы бы не пришли, я все равно ночью увел бы Татьяну Николаевну. Потом было бы куда труднее.

– Куда же вы бы пошли? – спросил генерал, пристально вглядываясь в лицо Воронова.

– Вас искать.

– А вы почему знали, что мы существуем?

– Как же, раз камень Татьяне Николаевне посылали, значит, кто-то в лесу сидит.

– Камень, камень, а вот не унесли камня, эх, что потеряли, зачем я посылал. Ужасно досадно, – не то с сожалением, не то с раздражением сказал генерал и даже встал.

– Где же камень-то остался? – спросил он, подходя к сидящему Воронову.

– Да Хилидзе его куда-то спрятал, я уж смотрел, да нигде не было, – как бы оправдывался Воронов.

Генерал стоял совсем над ним и внимательно рассматривал его сверху, невольно любуясь его могучей фигурой.

– Что же, надоело быть советчиком? Зачем к нам пошли? Жизнь у вас была спокойная. Все было в вашем распоряжении. А у нас жизнь звериная, бывает холодно и голодно. А главное, от вашей пули берегись – многих уже настигла.

– Спокойная, спокойная, все есть, – хмуро повторил Воронов. – Вот только воли нету. Делали ее, революцию-то, себя не щадили. Думали, народу служим, а вышло-то наоборот. Кто пенки-то снимает? Я, ваше превосходительство, знаю, как они о народе-то заботятся. Им ведь Россия не своя, только взять да припрятать. Спасибо, Татьяна Николаевна мне дорогу показала.

– Я ничего не показывала, Воронов, вы сами.

– Да, да, сам, правда, вы не показывали, – усмехнулся он, – но все же спасибо вам. Вы уж меня теперь, ваше превосходительство, в свою компанию возьмите. О старом не будем говорить. Я вам пользу принесу. Небось, силы-то еще хватит. Вон, карабинов-то вам сколько притащил, да и тут кой-что есть для лесного обихода, – и он стал вываливать большой мешок, который нес за плечами. В нем, кроме сахара и чая, были разные вещи, вроде катушек, каких-то мелких инструментов, ремешков и, наконец, с самого дна вынул две большие фляжки с коньяком.

У Василия, который подошел поближе, разгорелись глаза.

– Да ты, видно, хозяйственный, это нам все пригодится, молодец, что подумал, с понятием.

– Ну ладно, Татьяна Николаевна вас рекомендует, оставайтесь с нами, – сказал сухо и почти строго генерал. – Только смотрите, работа сами понимаете какая. Должны обещать полное повиновение, а за предательство кара короткая. А когда получим награду, не знаем. Может быть, о ней только с того света услышим.

Двое суток шли беглецы по лесам в обход кордона и не знали, что в это время весь округ был поднят на ноги.

Делали далекий крюк и все же к концу второго дня наткнулись на цепь солдат.

Полицейские собаки залаяли, когда они были уже совсем близко. Генерал в сумерках не сразу заметил фигуру с ружьем за плечами.

Солдаты не успели опомниться, как генерал скомандовал своим:

– Готовься к бою, в прорыв.

Щелкнул десяток ружейных затворов и раздались выстрелы. Два солдата, стоявшие перед ними упали, перевернулась в воздухе и упала собака, бросившаяся на них.

– Не останавливаться, вперед, вперед, – командовал генерал.

Лесные люди быстро перебежали через поляну и вошли в густой лес. Справа и слева по ним стреляли.

Таня шла впереди за проводником, остальные следовали за ней цепью, но почти не отстреливались.

– Скорей, скорей, – торопил генерал.

Лесные люди почти бегом спустились с холма и были уже вне выстрелов. Однако их след был обнаружен. Полицейские собаки с соседних постов шли за ними, указывая солдатам направление. Когда стемнело, беглецы присели на короткий срок отдохнуть и закусить, но не спали. Их спугнули собаки и они опять пошли вперед. На вершине холма, перед рассветом, когда у всех уже горели ноги от долгой и быстрой ходьбы, генерал сказал:

– Мы их тут денек задержим, а ты, Таня, с Вороновым, Василием и вот двумя молодцами отравитесь дальше. Отойдете версты три, отдохнете и дальше. Василий вас доведет куда надо. Он у нас следопыт. А мы к ночи уйдем в другую сторону, через речку, не найдут нашего следа.

Тяжело было у Тани на сердце. Все это было напрасное напряжение, утомление, риск. Те двадцать килограммов золота, которые они унесли из Отрадного не могли оправдать их поход. Провалилось хорошо налаженное дело, не удалось унести камень. Там, сзади, остались под выстрелами друзья.

Она молча шла со своими телохранителями по мягкому мху. Только изредка обменивались они друг с другом деловыми замечаниями.

– В сапогах-то, гляди, тяжело, нам в лаптях-то куда легче, – смеялся Василий, обращаясь к Воронову. – Здесь тебе на трахторе не проехать.

Они сделали привал на несколько часов и потом опять пошли. Вдруг Василий остановился и прислушался. Он даже как будто повел носом.

– Ложись и нишкни. Пока не скажу, не стреляй, – прошептал он. Все послушно опустились на землю, точно давно ждали этой команды. Пролежали около четверти часа.

– Смотри, сколько их сюда нагнали, – сказал Василий, дотрагиваясь до лежащей рядом с ним Тани. – Все тебя ловят. Важная какая.

Она раздвинула перед собой густые кусты и увидела приблизительно в полуверсте, на краю полянки, человек тридцать солдат.

Беглецы лежали за кустарником и их нельзя было заметить.

– Идем сюда, только не выпрямляться, – и Василий быстро стал раздвигать кусты и пошел влево. Все полубегом, нагнувшись, следовали за ним. Карабин оттягивал Тане руку.

Так они шли с версту, поднимаясь по пологому склону. Уже чувствовалось, что близко перевал.

Вот они вышли на открытое место и перед ними раскрылся далекий, далекий лесной вид. Спуска не было видно, но где-то внизу шумела вода.

Не успели они оглянуться, как увидели шагах в трехстах от себя новую группу солдат.

Их сразу заметили и раздались выстрелы.

– Не стреляй, за мной скорей, – крикнул Василий. Он быстро перебежал узенькую поляну и прыгнул в какой-то овраг. Его товарищи следовали за ним. Таня слышала, как где-то совсем рядом прожужжала пуля. Но она об этом вспомнила, когда уже была в овраге.

Василий, раздвигая кусты дикой малины, быстро спускался вниз. Раза два спуск был почти отвесный. Камни скользили род ногами. Но все четверо покорно следовали за ним.

Наконец они остановились, точно на крыше какого-то навеса. До земли было метра два.

– Надо прыгать и внизу переждать. Сюда только по нашему следу можно спуститься. А спустятся, мы их поодиночке переловим. Да не спустятся, побоятся, – говорил Василий.

Спрыгнув, они очутились как бы на площадке веранды. В двух шагах впереди был очень глубокий обрыв.

Таня взглянула наверх. Они находились приблизительно посередине почти отвесной скалы, она не могла понять, как они спустились. Перед ними шумела река. Немного выше по течению бурлили и пенились пороги, а внизу под ними неслась еще неуспокоившаяся вода, то завиваясь во вьюны, то выпрямляясь в стремительные струи.

В первую минуту Тане показалось, что с веранды нет выхода. Ей стало жутко.

– А теперь что же? – спросила она.

– А вы вот с Вороновым направо по тропинке вниз – да не сорвитесь, – говорил Василий. – Там внизу за корнями челн, ну, на тот берег. Переедете, держите путь вон на ту гору. Давеча показывали часы-то северные, – он вспомнил, как ему показывали компас. – Тут всего верст тридцать осталось. Там вас ждут.

– А вы?

– Что мы? Нас тут нипочем не достанут. Обождем денька два и к своим тронемся. Глядите, с голоду-то не умрем.

Он прошел вглубь навеса или пещеры, где было сделано что-то вроде двери, и приотворил ее. Таня увидела вход в комнату или землянку.

– Тут у нас всего хватит. Могли бы и подольше пожить. Да надо к своим двигаться, – пояснил он.

Таня и Воронов передохнули с полчаса, закусили копченой рыбой и сухарями и стали спускаться по указанной тропинке.

– Вот вам и парижское путешествие, – смеялся Воронов, поддерживая Таню, скользившую за ним.

Все время приходилось держаться за кусты и деревья. Тропинка вилась над самым обрывом и казалось, что внизу вода подходит к самому его подножью.

Они спустились с трудом. Там внизу у самой воды стояла старая ива. Ее корни образовали бухточку, в которой и стоял маленький челнок. На дне лежало весло.

– Все припас, – хозяйственный мужик, молодец. Таким бы не в лесах скрываться, да вот дожили… – заметил Воронов.

– Прыгайте, Татьяна Николаевна, я вас вмиг на ту сторону перемахну. Сидите, не шелохнитесь. Он вертлявый.

Воронов взмахнул веслом и челнок почти прыгнул вперед. Его нос завернулся вниз по течению, но Воронов умелым и ловким движением выпрямил его и держал поперек реки.

Вода бежала совсем близко, недовольно бурлила под бортом, а там, немного выше, пенились пороги. Челнок несся вперед, преодолевая быстрые струи течения.

Когда они были приблизительно на половине дороги, раздался выстрел и где-то близко о воду шлепнулась первая пуля. Таня резко обернулась назад и чуть не перевернула челнок.

Воронов с трудом устоял на ногах.

– Тихо, тихо, Татьяна Николаевна, откуда-то нас заметили, – и он еще сильнее налег на весло.

Таня увидела далеко наверху обрыва людей.

– Я отвечу? – сказала она вопросительно и взялась за карабин.

– Нет, нет, не надо. Главное нам скорее переплыть. Вы будете только мне мешать.

Опять, совсем близко, шлепнулось несколько пуль. Одна ударила о борт челна и расщепила дерево.

– Нагнитесь, – приказал Воронов, точно это могло ее спасти.

Еще рой пуль и Воронов сразу пошатнулся, побледнел, но потом оправился. Под взмахами его весла челн быстро скользил вперед. Порой казалось, что он не касается поверхности воды.

Таня внимательно посмотрела на Воронова.

– Что с вами, Иван Иванович?

– Ничего, подъезжаем, – как-то с трудом ответил он.

Пули уже больше не долетали до них.

Через минуту челн с размаху ударился о мягкий берег. От удара Воронов упал вперед на руки. Он хотел подняться, но не мог.

Таня взглянула на него и сразу по смертельной бледности его лица поняла, что он ранен, а потом заметила кровяное пятно на спине куртки.

– Довез, Татьяна Николаевна, идите, а я здесь. Мне дальше некуда, – тихо говорил он слабеющим голосом. – Испить бы. Видно, старому матросу от воды не уйти. А все-таки свое сделал, у них в долгу не остался. Попомнят меня.

– Что вы, Воронов, что вы? Я вам сейчас перевязку сделаю, все будет хорошо.

– Нет, Татьяна Николаевна, таких уже не перевязывают. Я здесь, у водицы. Вон она бежит, живая, никому-то не мешает. А вот мы все друг друга стреляем. И кому это только надо. Нет, здесь мое место, я уже отсюда никуда не уйду.

Он лежал почти ничком на дне челна. Таня с трудом повернула его на бок, подложила мешок под голову и положила руку ему на лоб. Он стал искать ее руку и слабым движением притянул ее к своим губам.

Таня затихла над ним в неудобной позе. Она стояла на коленях на дне челнока. Кровавое пятно залило почти всю спину Воронова.

– Ох, поскорее бы, – простонал он и, с трудом открыв глаза, посмотрел на Таню.

– Спасибо вам, спасибо, что человека вернули, – сказал он заплетающимся языком.

Он опять закрыл глаза и лежал спокойно минут пять, держа ее руку у своих губ. Потом вдруг встрепенулся, задрожал и приподнялся. Таня видела, что это было предсмертное напряжение.

– Тише, тише, не сюда, Ваше Императорское Высочество, тут ножки зашибете. Вот сюда, через эти камешки, – бормотал Воронов в бреду. – Так что не ходите к ним, они хуже зверей. Никого не пощадят.

– А мы не допустим, пальцем не позволим тронуть, – отвечал он сам себе более крепким голосом. – Подойди только…

Воронов вдруг вскочил. Выпрямился во весь рост, безумно повел кругом глазами и шагнул из челна на берег.

На Таню напал такой страх, что она открыла рот и, продолжая неподвижно сидеть на корточках на дне челна, глазами, полными ужаса наблюдала за Вороновым. Все ее суставы были скованы.

– Больше не обманете, подойдите только, – погрозил Воронов тому берегу и упал замертво с зажатым кулаком.

На том берегу темнели леса. Вечернее солнце освещало красноватым светом воду, быстро бегущую мимо. Мягко зеленела молодая трава, на которой распростерлось огромное тело Воронова.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю