Текст книги "Ложная девятка 7 (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Знаете, какие слова совершенно точно не хотят услышать 99,9%, если не 100% всех парней моего возраста в покинутом мною будущем? «Я беременна». Вот какие. Там, в середине 21 века, такие вопросы, как рождение детей и другие фундаментальные для любого человека вещи, перекладываются на все более поздний срок.

Какие там 19? В 39-то для многих считается рано. Человек еще не пожил для себя, не построил карьеру, не обзавелся твердой базой, не нагулялся, не насмотрелся мира, не перебесился и много-много других «не». Нормально или нет – я не знаю. Времена разные, но одно можно сказать точно – сейчас это не то, что тогда.

И, как это ни странно, я, человек как раз-таки из середины этого самого 21 века, когда услышал эту фразу, мир не перевернулся. Он не закончился, меня не ударило сверху тяжелым мешком с цементом, не придавило к земле, я не испытал ощущения конца света – ничего подобного. Наоборот. Как это ни странно, я воспринял эту новость, а именно этими словами встретила меня Катя в аэропорту Шереметьево, куда мы прилетели из Глазго, как должное.

Не сказать, что была какая-то супер большая радость. Хотя, может быть, и была, я не знаю. Но я принял эту новость так, как будто это само собой разумеющееся.

И само собой, что моей следующей реакцией было то, что я буквально выронил свои сумки – именно выронил, а не поставил на гулкий пол зала прилета. А потом крепко обнял свою зазнобу, поцеловал и закружил ее. А когда поставил, то, само собой, сказал то, что каждый порядочный человек должен сказать в этой ситуации: «Выходи за меня».

Конечно, мы с Катей обсуждали нашу дальнейшую жизнь, строили планы. И свадьба, семья, которую мы создадим – это все проходило под пунктом подразумевающегося согласия, как будто это само собой разумеющееся. Поэтому именно этих слов так пока и не было сказано. Но вот сегодня, 23 октября 1986 года, я как раз это и сказал.

И вот, не знаю, как так получилось, но у меня и кольцо с собой оказалось. Ехали мы в ресторан мистера Маккензи и там хорошо посидели, но в пределах приличия, скажем так. Мы, естественно, «Торпедо», естественно, никуда не полетела сразу после игры. Поэтому у нас образовалось окно в Глазго – рейс в Москву был назначен на обеденное время, а утром вся наша команда отправилась в традиционный заграничный тур по магазинам.

И для меня этот тур начался, да и закончился, по большому счету, в магазине «Картье». У меня водились деньги – призовые за победу над «Берое», чемпионом Болгарии, я толком не потратил. Плюс Эдуард Анатольевич прямо в раздевалке «Селтик Парка» осчастливил нас деньгами за победу над «Селтиком». Так что достаточное количество фунтов стерлингов у меня было. И я их все благополучно спустил. Новые часики для мамы, серьги для сестры и колечко для Кати.

Оно не очень походило на традиционные советские обручальные кольца. У нас в Союзе в ходу другое золото – тяжелое, желтое, цыганское, как его называла та же Оля. А здесь белое золото, камни. Все достаточно скромно и не кричаще. Правда, учитывая то, что это «Картье», и учитывая, сколько оно стоит, думаю, что огромное количество советских девушек душу бы продали за это колечко.

Как-то так получилось, что новость о том, что я стану папой, мгновенно распространилась среди игроков и тренеров нашей команды. Прямо тут, в аэропорту, нас с Катей все стали поздравлять. Она была, можно сказать, частью большой торпедовской семьи. Да и тем более что все прекрасно знали о том, какой вклад моя невеста и будущая жена внесла в то, что история с захватом нашей сборной в Испании в заложники разрешилась благополучно. Так что большая доля поздравлений от ребят и нашего тренерского штаба выпала, естественно, и на ее долю.

И спасибо, Эдуард Анатольевич, от всей души. После матча в Глазго мы должны были отправиться куда? Правильно, на нашу любимую Восточную улицу. Как-никак, на носу важнейший матч в чемпионате Советского Союза. Если мы забираем игру с «Зенитом», а киевское «Динамо» оступается, то все – мы чемпионы. Ни о каких вольностях и послаблениях в режиме здесь не может быть и речи.

Но будущему отцу и мужу Стрельцов дал пару выходных. Не для того чтобы мы с Катей закончили наши амурные дела и прямо сейчас расписались. Нет, просто для того чтобы можно было эти новости, скажем так, переварить в более спокойной обстановке, провести время в кругу семьи, обрадовать родителей и прочее.

За это я был очень благодарен нашему главному тренеру. Так что под завистливые взгляды футболистов «Торпедо» я отправился домой.

* * *

– Да вы сговорились! – воскликнул я, едва зашел к себе и услышав новости от Ольги.

Как оказалось, моя старшая сестра тоже беременна. Причем, кто будущий счастливый отец? Мой, можно сказать, приятель, с которым я ее и познакомил, хотя, учитывая пробивной характер моей сестрицы, она могла обойтись и без меня, Олег Протасов, нападающий «Днепра», с которым у Ольги уже достаточно длительные отношения. Очень скоро он станет отцом моего племянника и, скорее всего, еще и моим родственником – не знаю, как это называется, шурин, наверное, или свояк. Во всех этих названиях я не силен, но это по большому счету не так уж важно. Главное, что да – и сестра, и Катя беременны.

Олег, правда, пока еще об этом не знает. «Днепр» вчера в очень красивом стиле переиграл польскую «Легию» в гостях, так что для моего приятеля это будет сюрприз.

– И как же ты теперь будешь учиться? – спросил я Оли. – Переведешься в Днепропетровск? Там вообще мединститут есть?

– Ну, вообще-то есть, причем, голова садовая, один из старейших в СССР, – ответила Оля. – Но я пока не собираюсь переводиться ни в какой Днепропетровск. Буду спокойно учиться в Первом меде, а потом возьму академ, после которого закончу учебу здесь, в Москве.

– А подожди, а как же вы с Олегом будете жить – что, на два города? – удивилась Катя.

– Почему на два города? Нет, конечно, – в голосе Оли звучало нескрываемое удивление, – зачем нам это надо? Олег переберется сюда, в Москву. Вы что, думаете, мы не обсуждали ничего подобного? Конечно же, обсуждали.

Олег Протасов в Москве. Хм… Это очень интересно. Чемпион мира, Европы, на сегодняшний день один из лучших игроков в мире на этой позиции. Это лакомый кусочек для любого клуба. Для абсолютно каждой команду Советского Союза, да и не только Союза, он будет стопроцентным усилением. Может быть, только в той же «Барселоне» и еще там в трех-четырех клубах Европы нынешний Протасов не стал бы однозначным первым выбором тренера на позицию центрального нападающего.

«Барселона» мне вспомнилась, потому что там как раз играет Гарри Линекер, который на прошлом, триумфальном для нас, чемпионате забил свои 6 голов и вообще сейчас является образцом таранного форварда, форварда штрафной, достойного наследника легендарного Герда Мюллера. Вот с такими, как Линекер и Мюллер, и надо сравнивать Олега, который как минимум не хуже.

– Оль, а вы с ним не говорили, куда Олег может перейти в случае его переезда в Москву? Выбор у него очень большой – все московские команды захотят видеть Протасова в своем составе.

– Говорили, конечно, но я тебе об этом не скажу, – ехидно ответила мне сестра и показала язык. – Узнаешь все в свое время.

– Говори давай, – наседал я на нее. – Может быть, он уже с кем-то договорился?

– Хватит тут в партизана на допросе играть. Все, отстань от меня, все узнаешь в свое время, – ответила сестра.

* * *

Потом был небольшой праздничный ужин в кругу семьи с Катиными родителями и моим отцом, который в очередной московской командировке по делам своего строящегося завода.

А на следующий день я отправился в редакцию еженедельника «Футбол-хоккей» для того, чтобы поговорить о футболе с одним из самых маститых наших футбольных журналистов – Виктором Понедельником, который по совместительству чемпион Европы 1960 года и вице-чемпион 1964 года.

Кроме него в редакции нашего главного спортивного журнала меня ждали журналисты испанской «Мундо Депортиво» – старейшей спортивной газеты Испании и второй в Европе после итальянской «Газетта делло Спорт». С испанцами я тоже должен был поговорить о нашей любимой игре и дать им большое интервью, которое выйдет в следующем номере «Мундо Депортиво».

Эта беседа с испанскими журналистами была нужна в первую очередь для продвижения нашей заявки на проведение чемпионата мира 1994 года. И интервью должно было стать началом достаточно большой пропагандистской кампании, итоги которой станут известны в будущем.

С заявкой были сложности из-за негласного правила о чередовании федераций, и, как говорили, товарищ Колосков не жалел бюджета, выделенного на лоббирование нашей заявки. И уже сейчас, буквально через месяц после того как наши футбольные чиновники озвучили это желание, было потрачено достаточно много денег, но вместе с этим еще раз появилась уверенность в том, что шансы у нас есть.

Разговор с Понедельником у нас получился достаточно короткий, и он был посвящен в большей степени стартовавшему розыгрышу Кубка чемпионов. Виктор Владимирович, естественно, очень хорошо знал нашу внутреннюю кухню. Это и неудивительно, учитывая то, что он вхож практически во все футбольные двери нашей страны. Я его десятки раз видел на базе «Торпедо». Как ни крути, а Понедельник играл в одной команде с Валентином Ивановым – речь, естественно, идет про сборную. Так что с автором первого «золотого» мяча советской сборной на финалах чемпионатов Европы мы встречались не единожды.

Вот и сегодня разговор у нас получился достаточно теплый, дружеский. И в нем я с подачи Виктора Владимировича озвучил мысль, которая, в принципе, витала и витает у всех торпедовцев и которая не единожды была сформулирована как в торпедовских коридорах, так и в Федерации футбола: московское «Торпедо» в розыгрыше 86–87 будет главным фаворитом Кубка европейских чемпионов. И когда нам брать самый престижный европейский клубный трофей, как не сейчас?

Состав у «Торпедо» просто убойный. Есть небольшое проседание – вернее, было небольшое проседание в защите, но благодаря приходу Горлуковича наша оборона подтянулась. А если говорить про полузащиту, то с приходом Добровольского и с взрослением и прогрессом братьев Савичевых, которые успешно решают задачи как в нападении, так и в обороне, наша средняя линия, пожалуй, сильнейшая в стране. Ну а про нападение и говорить нечего.

Да, к сожалению, за спиной главных торпедовских суперзвезд нет смены, которая способна была бы в случае чего подставить плечо и обеспечить сопоставимый уровень игры. Но футбольные боги, генетика, дисциплина и медицинский штаб во главе с Анатолием Прояевым обеспечили что мне, что Заварову очень хорошую физическую форму и минимум пропущенных матчей.

Так что да, «Торпедо» сейчас – это лучшие футбольные силы Советского Союза, и кому, как не нам, забирать в этом сезоне Кубок европейских чемпионов?

А вот с испанцами разговор получился куда более интересный. И, честное слово, какие-то вихри, ни в коем случае не враждебные, а наоборот, очень интересные, веют сейчас как надомной, так и над всем советским футболом. Ну скажите на милость, как так получается, что уже второй раз за относительно короткое время меня спрашивают о том, что я думаю о переходе в иностранный клуб? Сначала Круифф со своим «Аяксом», а теперь эти каталонцы. И что мне на это отвечать?

У нас сейчас хоть и середина 80-х, но в общении с иностранными журналистами нужна оглядка на мнение вышестоящих начальников, а то можно и, фигурально выражаясь, по голове схлопотать. Или не фигурально – не знаю. Так что пришлось выкручиваться и начать с комплиментов «Барселоне», тем более что каталонцы их полностью заслуживают. Как-никак, именно они действующий обладатель главного европейского трофея.

А турниры такого уровня нельзя случайно проиграть, но нельзя случайно выиграть. Любой победитель Кубка чемпионов, ну или в будущем Лиги чемпионов, это на сто процентов заслуживает. И «Барселона» в том еврокубковом походе свой трофей тоже заслужила, в том числе и тем, что обыграла в финале ленинградский «Зенит».

Само собой, что я болел за ленинградцев – глупо ожидать другого, да и у меня много друзей в «Зените». Но «Барселоне» я, безусловно, отдал должное и отметил, что эта команда с триумфального для себя финала стала еще сильнее, что с Линекером «Барселона» может добиться еще большего и стать по-настоящему главной испанской командой. Все-таки сейчас этот негласный титул удерживает «Реал», даже несмотря на то что «Барселона» стала чемпионом Испании в 1985 году. Но все равно «Реал» – это «Реал».

И естественно, после моих дифирамбов составу каталонцев с Линекером, Хьюзом и Субисарретой прозвучал вопрос о том, хотел бы я быть игроком «Барселоны», если бы это было возможно. Вот молодцы испанцы, даже вопрос они сформулировали именно так – «если бы это было возможно». Можно было ответить по существу.

И как на этот вопрос ответить? Конечно, я бы хотел попробовать себя в «Барселоне». Точно так же, как я бы хотел попробовать себя в том самом «Ювентусе» два года назад – переход, в который у меня сорвался. Потому что все-таки «Аякс», о котором спрашивал меня Круиф, это немножко не тот уровень. «Барселона», если говорить о чисто футбольных аспектах, на мой взгляд тоже, как это ни парадоксально звучит, не уровень «Торпедо». Но все равно каталонцы – это уже вызов.

Чемпионат Испании объективно сильнее того же голландского. И в нем, помимо главного и вечного противостояния «Реал»-«Барселона», есть много других сюжетов и много других серьезных команд. «Эспаньол», «Атлетик», «Реал Сарагоса», «Спортинг». Все это достаточно серьезные ребята.

В прошедшем розыгрыше чемпионата Испании «Реал» победил с очень большим отрывом – 11 очков. А вот между шестым местом, которое занял хихонский «Спортинг», и вторым местом «Барселоны» было всего 4 очка. Две победы по факту. Плотность в таблице просто сумасшедшая. И это как раз и говорило об уровне чемпионата. Команда, которая выиграла Кубок европейских чемпионов, стала второй и запросто могла оказаться за пределами еврокубковой пятерки при определенном стечении обстоятельств.

Так что да, уровень чемпионата в Испании очень серьезный, и это был бы самый настоящий вызов. Да и я вновь и вновь обращался к тому аргументу, что в случае победы в Кубке чемпионов 86–87 у меня в Советском Союзе просто не останется каких-то настоящих футбольных вызовов. И в этой ситуации можно попробовать себя и в новом чемпионате. Но опять же, если сойдутся футбольные звезды.

Как-то так получилось, что именно разговор о «Барселоне» стал для моего интервью испанцам стержневой темой. Но другие вопросы мы с ними тоже обсудили, в том числе мое заочное соперничество с Марадоной, очень широко обсуждаемое в мире.

В Неаполе на меня вылили очень много грязи после того интервью, зато в Англии мое интервью растиражировали буквально все газеты. Ну еще бы, учитывая, кто пострадал от той «руки Бога».

И в Каталонии тоже очень много было обсуждений, и в основном меня поддержали. Вот вроде бы Марадона играл в «Барселоне» и играл хорошо, но обида на аргентинца осталась, так что некоторое злорадство в его отношении присутствовало. Сам того не зная, я набрал достаточно много очков в глазах каталонской публики.

Ну а закончил я этот день дома, наедине с мыслями о предстоящих переменах. А на следующее утро уже был в расположении «Торпедо» на Восточной улице и приступил к подготовке к матчу с «Зенитом» – к матчу, который в теории мог стать золотым для «Торпедо».

Глава 14

Мадрид, 23 октября 1986 года.

Утренний рейс из Барселоны доставил Жозепа Льюиса Нуньеса в испанскую столицу за полтора часа. Такси от аэропорта Барахас довезло его до центра города, где во временном здании на площади Санта-Барбара располагалось посольство СССР.

Советские дипломаты занимали это помещение уже несколько лет, пока на улице Веласкес строилось новое здание посольства. Стройка затягивалась из-за бюрократических препонов и различных технических проблем с участком, но временное размещение вполне устраивало всех.

Нуньес поправил галстук и решительно поднялся по ступенькам входа. Охрана проверила документы и проводила в консульский отдел.

Документы для получения визы он подготовил заранее. Официальная цель поездки, изучение опыта советского спорта для подготовки к Олимпиаде-92 в Барселоне. Формально все выглядело безупречно: влиятельный член только что сформированного организационного комитета Олимпийских игр едет перенимать опыт у страны, которая традиционно доминирует в олимпийском движении. Всего неделю назад, 17 октября, Барселона выиграла право проведения летних Олимпийских игр 1992 года, и теперь нужно было изучать лучший мировой опыт.

– Цель визита? – спросила консул, пожилая женщина с проницательным взглядом.

– Спортивное сотрудничество, – ответил Нуньес на неплохом русском языке, которым владел благодаря деловым связям с советскими торговыми представителями. – Хочу изучить систему подготовки советских спортсменов. Особенно футболистов. У вас замечательная сборная, чемпионы мира!

Консул одобрительно кивнула. После триумфа в Мексике подобные визиты воспринимались как должное, весь мир действительно хотел изучить феномен советского футбола.

– Когда планируете поездку?

– На первое ноября. В Ленинграде будет матч «Зенит» – «Торпедо». Хотел бы посмотреть игру лучших советских команд.

– Понятно. Документы рассмотрим, виза будет готова к концу месяца.

Нуньес вышел из посольства на площадь Санта-Барбара с чувством удовлетворения. Первый шаг сделан. Вечерний рейс доставил его обратно в Барселону, откуда на следующее утро предстояло лететь в Марсель. Теперь предстояла куда более сложная задача, создать условия, при которых переход Ярослава Сергеева из теории превратится в реальность.

* * *

24 октября. В тот же вечер частный Cessna Citation III каталонского девелопера приземлился в аэропорту Марселя. Путь от взлетной полосы до центра города занял чуть больше получаса, и вскоре Нуньес уже поднимался в пентхаус отеля «Intercontinental Carlton» на набережной Канебьер.

Бернар Тапи встретил его в просторной гостиной с панорамными окнами на Средиземное море. Новый владелец «Олимпика», заплативший за клуб рекордные 35 миллионов долларов этим летом, выглядел именно так, как и полагается французскому миллиардеру, безупречный костюм, уверенные манеры, острый ум, сквозящий в каждом жесте.

– Жозеп! Рад тебя видеть, – Тапи крепко пожал руку гостю. – Как дела в Барселоне? Слышал, у вас проблемы с Линекером?

– Да нет, с Гарри все в порядке. Адаптируется потихоньку. Другое дело, что аппетиты растут быстрее возможностей.

Они уселись в кресла, официант подал «Шато Марго» 1982 года, одно из лучших бордо в коллекции отеля. Нуньес не спешил переходить к главному, в таких разговорах важна правильная подводка.

– Бернар, скажи честно, тебя не раздражают эти средневековые ограничения на легионеров?

Тапи усмехнулся:

– Еще как раздражают! Покупаю «Марсель», хочу сделать из него лучший клуб Европы, а мне говорят: извините, месье, но у вас может играть только два иностранца. Какой-то абсурд в конце двадцатого века!

– Вот именно, – подхватил Нуньес. – Мы живем в эпоху глобализации. Европа стремительно интегрируется, границы стираются, капиталы свободно переходят из страны в страну. На востоке говорят о возможном объединении Германии, о разрядке, о новых экономических связях. А в футболе, средневековье.

Тапи отставил бокал и внимательно посмотрел на собеседника:

– Жозеп, ты не просто так приехал. Что у тебя на уме?

– Сделать футбол по-настоящему глобальным, – сказал Нуньес. – Начать процесс, который рано или поздно все равно произойдет. Но не через двадцать лет, а сейчас.

– Конкретнее.

– Я хочу купить двух игроков, Ван Бастена и русского Сергеева. Вместе с имеющимися у меня Линекером и Хьюзом получается четыре иностранца. По нынешним правилам, невозможно. Но правила можно изменить.

Тапи задумался, медленно вращая бокал в руках:

– УЕФА… Жак Жорж не из тех, кто легко меняет решения.

– Жак прагматик. А еще он понимает, что футбол превращается в большой бизнес. Если мы предложим ему правильную мотивацию и аргументы…

– Какую мотивацию?

– Финансовую поддержку молодежных программ. Новые турниры. Более справедливое распределение доходов от телевизионных трансляций. И, разумеется, понимание того, что изменения идут на пользу всему европейскому футболу.

Тапи встал и подошел к окну. Внизу простирался старый порт Марселя с его характерными для Средиземноморья пейзажами.

– Знаешь, Жозеп, я давно думаю об этом. Футбол слишком медленно меняется. Люди готовы платить огромные деньги за зрелища, клубы готовы тратить миллионы на игроков, телевидение готово показывать матчи по всему миру. А мы сидим в рамках правил тридцатилетней давности.

– Тогда давай что-то менять.

– Хорошо. Но нужна стратегия. С Жаком нельзя говорить прямо о деньгах, он слишком осторожен. Нужна красивая обертка.

Нуньес кивнул:

– У меня есть идеи. Например, создание компенсационного фонда для клубов, которые воспитали молодых игроков. «Марсель» покупает кого-то за большие деньги, часть суммы идет в академии, где этот игрок начинал карьеру. Поддержка всей футбольной пирамиды.

– Неплохо. Это можно красиво подать. А что насчет конкретных предложений Жаку?

– Думаю, стоит обсудить это при личной встрече. Ты согласен слетать в Берн?

– Согласен. Когда?

– Послезавтра. Я уже договорился о встрече.

Они провели за разговором еще два часа, обсуждая детали возможных переговоров. Когда Нуньес покидал отель, оба понимали, это только самые предварительные наметки. Пока что даже не проект, а лишь идея, которую предстоит прорабатывать месяцами.

* * *

27 октября. Штаб-квартира УЕФА в 1986 году располагалась в швейцарской столице Берне, в солидном офисном здании в центре города. Ровно в полдень, черный «Мерседес» Жака Жоржа остановился у главного входа как раз в тот момент, когда из такси выходили Нуньес и Тапи.

Президент УЕФА встретил их в просторном кабинете с видом на озеро. Жак Жорж был человеком старой французской школы, элегантным, обаятельным, но с холодными расчетливыми глазами. Недаром его называли другом суперклубов, он умел находить общий язык с теми, кто приносил в футбол большие деньги.

– Господа, рад вас видеть, – Жорж указал на кресла вокруг низкого столика. – Жозеп, как дела после триумфа в мае? Надеюсь, успех не вскружил голову? А вы, Бернар, как новый владелец «Марселя»? Амбициозные планы?

– Самые амбициозные, – ответил Тапи. – Хочу сделать «Марсель» лучшим клубом Европы. Но сталкиваюсь с определенными… ограничениями.

Жорж понимающе кивнул:

– Лимиты на легионеров. Вечная проблема богатых клубов.

– Именно, – подключился Нуньес. – Жак, мы пришли не жаловаться, а предложить решение. Причем решение, которое пойдет на пользу всему европейскому футболу.

– Слушаю внимательно.

Нуньес достал из портфеля несколько документов:

– Мы предлагаем постепенную либерализацию правил по легионерам. Не революцию, а эволюцию. Например, увеличить лимит с двух до четырех игроков на поле и с трех до пяти в заявке.

– Взамен на что?

– На создание фонда развития молодежного футбола, – вступил Тапи. – Каждый трансфер легионера будет облагаться налогом в пять процентов. Эти деньги пойдут на поддержку академий, детских турниров, тренерских курсов.

Жорж заинтересованно поднял бровь:

– Интересно. Но как это обосновать перед федерациями?

– Очень просто, – Нуньес развернул схему. – Глобализация неизбежна. Мир меняется. Советский Союз и США договариваются о разрядке, в Европе говорят об объединении, капиталы свободно перетекают через границы. Футбол не может оставаться в изоляции.

– К тому же, – добавил Тапи, – это поможет повысить уровень национальных чемпионатов. Больше звезд, больше зрителей, больше денег от телевидения, больше возможностей для развития.

Жорж медленно листал предложенные документы. Нуньес чувствовал напряжение, следующие минуты могли определить судьбу всего проекта.

– Джентльмены, идея заслуживает внимания, – наконец сказал президент УЕФА. – Но реализация потребует серьезной подготовки. Нужно убедить федерации, провести консультации…

– Мы готовы взять на себя часть организационных расходов, – быстро сказал Нуньес. – «Барселона» и «Марсель» могли бы спонсировать серию конференций по будущему европейского футбола.

– А также, – подхватил Тапи, – поддержать некоторые инициативы УЕФА. Например, расширение молодежных турниров или создание новых коммерческих проектов.

Жорж понял намек. Спонсорство, это всегда определенные возможности для тех, кто принимает решения.

– Хорошо. Давайте проработаем детали. Когда бы вы хотели начать?

– К началу следующего сезона, – ответил Нуньес. – У нас есть зима и весна на подготовку.

– Тогда нужно действовать осторожно. Уже в декабре состоится заседание исполкома УЕФА. Если мы сумеем подготовить предварительную почву…

Они провели в переговорах почти три часа, обсуждая детали, временные рамки, возможные возражения со стороны более консервативных федераций. Когда встреча завершилась, все трое понимали, сделан лишь самый первый шаг. Впереди месяцы сложной работы, и успех был далеко не гарантирован. Это пока что только черновые договоренности, которые еще предстоит превратить в реальные изменения.

* * *

29 октября. Самолет Нуньеса приземлился в Барселоне поздним вечером. Каталонский девелопер был осторожно оптимистичен по поводу результатов поездки, но понимал, впереди еще более сложные переговоры. Жак Жорж мог обсуждать возможные изменения правил УЕФА, но для осуществления трансфера Сергеева нужна была поддержка совсем других людей.

На следующее утро секретарша доложила, что господин Самаранч готов принять его сегодня в два часа дня. Хуан Антонио Самаранч, президент Международного олимпийского комитета, самый влиятельный спортивный функционер в мире, жил в особняке в престижном районе Педральбес.

Нуньес знал Самаранча много лет. Оба были частью каталонской элиты, оба занимались большим бизнесом, оба понимали язык денег и влияния. Но сегодняшний разговор требовал особой деликатности. Самаранч не имел прямого влияния на ФИФА, футбол жил по своим законам, отдельно от олимпийского движения. Но у президента МОК были очень хорошие личные отношения с Жоао Авеланжем, президентом ФИФА. Приятельские, можно даже сказать дружеские, несмотря на определенное соперничество между двумя организациями. И для Авеланжа мнение Самаранча точно не было пустым звуком.

– Жозеп, как дела? – Самаранч встретил гостя в своем кабинете, увешанном олимпийскими символами и фотографиями с мировыми лидерами. – Почиваешь на лаврах победителя кубка чемпионов?

– Куда там! Некогда мне почивать на лаврах, Работаю над усилением команды. И есть очень хороший вариант. просто бриллиантовый

Самаранч заинтересованно поднял бровь:

– Кто же?

– Ярослав Сергеев. Лучший игрок мира, двукратный обладатель «Золотого мяча», чемпион мира и Европы.

– Русский? – Самаранч откинулся в кресле. – Жозеп, ты же понимаешь, что это практически невозможно. Советы не отпускают своих звезд.

– Времена меняются, дон Хуан. Рейган и Романов договорились о разрядке. Советский Союз открывается миру. И у меня есть информация, что спортивные чиновники СССР готовы рассматривать подобные предложения при определенных условиях.

– Каких условиях?

Нуньес помолчал, выбирая слова:

– Советский Союз собирается подать заявку на проведение чемпионата мира 1994 года. Им нужна поддержка в ФИФА.

Самаранч медленно кивнул. Как человек хорошо знавший Жоао Авеланжа, друзьями они конечно не были но отношения поддерживали хорошие, он понимал, что его слово, слово председателя МОК, может повлиять на решения в ФИФА, хотя футбол и жил по своим особым законам.

– Понимаю. И ты думаешь, что переход Сергеева можно связать с этим вопросом?

– Не только я так думаю. Пример неудавшегося перехода Сергеева в Ювентус показывает что советы открыты к переговорам, нужно только предложить им хорошую цену. В данном случае это не только деньги но и ваше слово сказанное нужным людям в нужный момент

– Интересная логика, – Самаранч встал и подошел к окну. – А что Советы получат кроме поддержки заявки? Сколько ты готов потратить денег?

– Двадцать миллионов фунтов. Плюс определенные… бонусы для тех, кто примет решение.

– И это поможет укрепить имидж СССР как открытой для сотрудничества страны.

Самаранч понимающе усмехнулся. В больших делах всегда были сопутствующие расходы.

– Что вы думаете о советской заявке на проведение чемпионата мира? – осторожно спросил Нуньес.

– Пока рано говорить. Американцы тоже, скорее всего, подадут сильную заявку и будут иметь много сторонников.

– Но подумайте: Советский Союз огромная страна с развитой спортивной инфраструктурой. Чемпионат там мог бы стать по-настоящему масштабным событием К тому же, – продолжил Нуньес, – поддержка СССР в футбольных вопросах могла бы укрепить ваши позиции в олимпийском движении. Советские спортсмены, основа любой Олимпиады.

Самаранч задумался. Логика была железной, поддержка Советского Союза в ФИФА могла принести дивиденды в МОК.

– Жозеп, я не могу дать гарантий. Но если советская заявка будет достойной, а переход Сергеева действительно состоится… это стало бы позитивным сигналом о готовности СССР к сотрудничеству.

– Этого пока достаточно, дон Хуан. Больше я и не прошу.

Они пожали руки. Еще одна предварительная договоренность была достигнута, но только предварительная.

* * *

Вечером того же дня Нуньес сидел в своем кабинете и подводил предварительные итоги недели. Все политические вопросы были обсуждены, но пока что только обсуждены. Реальные решения придется принимать позже, и успех был далеко не гарантирован. Но по крайней мере, все ключевые фигуры готовы были рассматривать его предложения.

Оставалось самое сложное, найти деньги. Четыре с половиной миллиарда песет на двух игроков, сумма, которая превышала годовой бюджет «Барселоны» в два раза. Но без политических договоренностей искать финансирование было бессмысленно.

Нуньес открыл блокнот и начал составлять список возможных источников финансирования:

«La Caixa», главный каталонский банк, с которым у него были отличные отношения. Потенциальный кредит под залог его строительной компании, до двух миллиардов песет.

Увеличение взносов socios, повышение членских взносов. При 108 тысячах членов клуба даже небольшое увеличение даст сотни миллионов.

Телевизионные права, предпродажа трансляций матчей «Барселоны» на несколько лет вперед. С такими звездами, как Сергеев и Ван Бастен, можно требовать премиальные суммы.