Текст книги "Ложная девятка 7 (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Автобус пересек Пиренеи через перевал Ле-Пертюс рано утром. За окном менялись пейзажи – французские горы сменились каталонскими холмами, серое небо уступило место голубому. Чем ближе к Барселоне, тем теплее становилось. В Алесе было плюс двенадцать, здесь – уже плюс семнадцать. Средиземноморский климат во всей красе.

Барселону мы увидели около полудня. Город раскинулся между горами и морем – бесконечные кварталы, уходящие к горизонту. В центре возвышались башни Саграда Фамилия, недостроенного собора Гауди.

Нас встречали по высшему разряду. У въезда в город автобус сопроводила полицейская машина с мигалками. Представитель «Барселоны» поднялся в автобус и поприветствовал команду на неплохом русском, выразив радость видеть чемпионов мира в городе.

Нас разместили в отеле «Принцесса София» – пятизвездочном гиганте на проспекте Диагональ. Роскошный вестибюль с мраморными колоннами, хрустальные люстры, ковры, портье в ливреях. Уровень был совсем другой по сравнению даже с Гавром.

Меня с Заваровым поселили в двухкомнатный люкс с видом на город. Огромные кровати, мраморная ванная, мини-бар, телевизор. Саня заметил, что мне стоит привыкать – скоро я буду здесь жить постоянно. Я ответил осторожно – если все получится.

На следующий день у нас тренировка в тренировочном центре «Барселоны» – Сьюдад Депортива Жоан Гампер. Современный комплекс на окраине города с несколькими полями, тренажерными залами, медицинским центром. Стрельцов восхитился увиденным – вот так должна выглядеть база топового клуба.

Газоны были идеальными – упругими, ровными, изумрудно-зелеными. Разметка четкая, ворота новые. Все оборудование современное. Мы тренировались около двух часов, отрабатывая стандарты и оборонительные действия.

После тренировки меня попросили остаться. Испанская пресса хотела взять интервью. Человек двадцать журналистов – ведущие издания, телевидение, радио. Мой грядущий переход уже давно секрет полишинеля и учитывая масштаб события я был нужен всем в этом городе.

Пресс-конференция проходила в одном из залов тренировочного центра. Журналисты сидели рядами, камеры были направлены на стол, где я расположился рядом с переводчиком.

Первый вопрос задал представитель газеты «Мундо Депортиво»:

– Сеньор Сергеев, как вы относитесь к возможному переходу в «Барселону»?

– «Барселона» – один из величайших клубов в мире. Играть здесь – честь для любого футболиста. Если переход состоится, я сделаю все возможное, чтобы оправдать доверие.

– Вы уже были в Барселоне раньше?

– Нет, это мой первый визит. Но город произвел потрясающее впечатление. Архитектура, атмосфера, море – все очень красиво.

Журналист из «Спорт» поинтересовался, что я знаю о «Барселоне» как о клубе.

– Достаточно чтобы понять что это большой клуб. Великая история, великие игроки – от Кубалы до нынешних звезд. Стиль игры «Барселоны» мне близок – техничный, атакующий, красивый.

– Вас не пугает конкуренция с Линекером и Хьюзом?

– Конкуренция – это нормально. Она делает команду сильнее. Я готов бороться за место в составе.

Представительница телеканала TV3 задала вопрос на каталанском о моем отношении к каталонской культуре.

– Честно говоря, пока знаю немного. Но то, что успел увидеть, впечатляет. Каталония имеет свою идентичность, свой язык, свои традиции. Это нужно уважать. Если я стану игроком «Барселоны», обязательно буду изучать каталанский язык и культуру.

Этот ответ вызвал одобрительный гул. Журналисты переглянулись, кто-то кивнул.

Следующие вопросы касались болельщиков и давления, которое испытывают игроки топ-клубов.

– Я знаю, что фанаты «Барселоны» очень требовательны. Болельщики «Барселоны» – это двенадцатый игрок команды. Их поддержка невероятно важна. Я понимаю их страсть и готов работать, чтобы заслужить их любовь. «Камп Ноу» – легендарный стадион, и играть перед такими трибунами – огромная мотивация.

На вопрос о давлении я ответил спокойно:

– Я чемпион мира и Евровы, обладатель двух еврокубков. Давление это часть профессии. Важно уметь его выдерживать и превращать в энергию для игры.

Журналист из «Эль Периодико» спросил о сравнении советского и испанского футбола.

– Советский футбол сейчас на очень высоком уровне. Мы чемпионы мира и Европы, наши клубы побеждают в еврокубках. Но испанская Ла Лига тоже на высоке. Мне будет интересно проверить себя здесь.

– Вы не боитесь, что не адаптируетесь?

– Не боюсь, – честно признался я, – язык футбола всё равно один для всех, а остальное приложиться.

В зале засмеялись, а потом зааплодировали.

Последний вопрос задал ветеран футбольной журналистики, что бы я хотел сказать болельщикам «Барселоны».

Я помолчал, подбирая слова:

– Я знаю, что быть игроком «Барселоны» – это не просто профессия. Это ответственность перед миллионами людей, для которых этот клуб – часть жизни. Если я стану частью этой семьи, обещаю отдавать все силы на поле. Буду играть с сердцем, буду бороться за каждый мяч, буду стремиться к победам.

Зал зашумел. Вспышки камер. Журналисты что-то записывали. Представитель «Барселоны» потом пожал мне руку и сказал, что я отлично выступил, особенно про болельщиков и каталанский язык.

* * *

На следующий день была свободная программа. Мы с Заваровым, Протасовым и Добровольским отправились смотреть город.

Начали с Рамблас – знаменитой пешеходной улицы, тянущейся от площади Каталонии до порта. Февраль 1987 года. Рамблас был заполнен людьми, но это были в основном местные. Каталонцы в повседневной одежде, торопящиеся по делам. Уличные артисты – музыканты с гитарами, живые статуи. Торговцы цветами раскладывали товар на лотках. Газетные киоски пестрели испанскими и каталонскими изданиями.

Вывески магазинов и кафе были на каталанском. «Fleca» вместо «Panadería», «Pastisseria» вместо «Pastelería». Язык звучал везде – на улицах, в кафе, в магазинах. Барселона была каталонским городом, гордым своей идентичностью.

Мы зашли в небольшое кафе на углу. Официант – пожилой каталонец – обратился к нам на каталанском, потом, поняв, что мы иностранцы, перешел на испанский, а затем и на ломаный английский. Заказали кортадо и круассаны. Кафе было маленьким, уютным, явно семейным. На стенах – фотографии старой Барселоны, флаг Каталонии.

Я смотрел в окно на проходящих мимо людей и думал о том, каким станет этот город через двадцать-тридцать лет. В 2010-х Рамблас превратится в туристический аттракцион. Море людей с селфи-палками, группы с гидами, магазины сувениров с одинаковыми футболками. Вывески на английском – «We speak English», «Tourist menu», «Free WiFi». Местные почти исчезнут – кто переедет в спальные районы, кто устанет от толп туристов.

Каталонский язык уступит место английскому. Не исчезнет, но станет менее заметным. Город превратится в глобальный бренд, потеряв часть своей души. Маленькие семейные кафе закроются – не выдержат конкуренции с сетевыми Старбаксами и Макдональдсами. Аутентичные тапас-бары станут туристическими ловушками с завышенными ценами и посредственной едой.

Но сейчас, в феврале 1987-го, Барселона еще была собой. Живым городом с характером, а не музеем под открытым небом.

Мы дошли до Готического квартала. Узкие средневековые улочки, каменные стены, маленькие площади. Белье сушилось на веревках между домами. Старушки сидели у подъездов, обсуждая соседские новости. Дети играли в футбол на крохотной площади, гоняя потрепанный мяч.

В будущем и это изменится. Готический квартал превратится в туристическую зону. Белье исчезнет – не эстетично для Instagram. Местные жители разъедутся, их квартиры станут отелями и апартаментами для краткосрочной аренды. Дети перестанут играть на площадях – вместо них будут позировать туристы.

Мы зашли в кафедральный собор Барселоны. Величественное готическое здание с высокими сводами и витражами. Внутри было прохладно и тихо. Несколько местных жителей молились на скамьях. Туристов почти не было – февраль, не сезон.

Через тридцать лет здесь будут очереди на вход. Билеты, аудиогиды, сувенирные магазины. Храм превратится в достопримечательность, а не место поклонения.

Потом мы отправились к Саграда Фамилия. Долгая прогулка по проспекту Диагональ, мимо домов Гауди – Каса Мила и Каса Батльо. Здания поражали воображение своей причудливой архитектурой. Волнистые фасады, цветная мозаика, отсутствие прямых линий.

Саграда Фамилия встретила нас строительными лесами и кранами. Недостроенный собор, над которым работали уже больше ста лет. Башни устремлялись в небо, фасады были покрыты скульптурами – библейские сцены, ангелы, святые.

Протасов недоумевал, что это вообще такое. Я объяснил, что это шедевр, который Гауди строил всю жизнь. Умер, не закончив. Строительство продолжается до сих пор и неизвестно, когда закончится.

На самом деле я знал. В 2026 году собор будет достроен. К столетию смерти Гауди. Он станет одной из главных туристических достопримечательностей мира. Миллионы посетителей в год. Очереди на несколько часов. Билеты по тридцать евро.

Но станет ли собор от этого лучше? Или он превратится просто в объект для галочки – «был в Барселоне, видел Саграда Фамилия»?

Мы обошли собор кругом, фотографировались. Потом направились к морю.

Набережная Барселонеты в 1987 году была совсем другой, чем в будущем. Старый порт, рыбацкие лодки, промышленные склады. Пляж существовал, но был не слишком ухоженным. Местные купались летом, но туристов почти не было.

Через пять лет, к Олимпиаде 1992 года, все изменится. Набережную реконструируют, построят марину для яхт, облагородят пляжи. Появятся рестораны, отели, клубы. Барселонета превратится в модный район.

А еще через двадцать лет станет переполненной. Толпы туристов, шум, мусор. Местные жители будут протестовать против туристификации своего района, но безуспешно. Деньги решают все.

Мы сидели на набережной в маленьком кафе, пили кофе, смотрели на море. Февральский ветер был свежим, но приятным. Чайки кружили над водой, выпрашивая еду.

Заваров спросил, думаю ли я, что переход получится. Я ответил, что должен – слишком много усилий вложено. Когда он спросил, не боюсь ли я, я признался, что боюсь. Новая страна, новый язык, новый футбол. Но это вызов.

Я не сказал ему о другом страхе. О том, что мой переход станет катализатором изменений, которые разрушат то, что делает «Барселону» особенной.

* * *

Стадион Сарриа вмещал около сорока тысяч зрителей. На наш матч пришло примерно двадцать пять – неплохо для товарищеской игры. «Эспаньол» был командой середины таблицы Ла Лиги, достаточно крепкой.

Стрельцов выпустил основной состав в той же схеме – ромб в полузащите, два нападающих. Последняя попытка понять, можно ли заставить это работать.

Матч начался осторожно. Первые двадцать минут прошли без особых событий. На 23-й минуте мы открыли счет. Добровольский перехватил мяч и быстро отдал на фланг Литовченко. Гена прострелил в штрафную, Протасов головой отправил мяч в сетку.

«Эспаньол» начал давить. Очень быстро стало понятно – наша оборона уязвима. На 31-й минуте испанцы сравняли счет после быстрой комбинации через центр.

В раздевалке Стрельцов был мрачен – та же проблема, дырявый центр.

Во втором тайме мы забили дважды. Я обыграл защитника и пробил в ближний угол. Протасов замкнул прострел Савичева.

Победа 3:1, но ощущения смешанные. Атака отлично, оборона нервничает.

23 февраля. «Камп Ноу». Самый большой стадион Европы. 80 тысяч зрителей на товарищеский матч.

Я знал этот стадион в другом времени. В 2010-х «Камп Ноу» будет вмещать почти сто тысяч человек. Модернизированный, с гигантскими экранами, VIP-ложами, музеем клуба. Туристы будут приезжать сюда автобусами, покупать билеты на экскурсии, фотографироваться на поле.

Но сейчас, в 1987-м, это был просто стадион. Огромный, величественный, но живой. Болельщики на трибунах были настоящими – местные каталонцы, для которых «Барселона» была не брендом, а частью идентичности. «Més que un club» – больше, чем клуб. Это был не маркетинговый слоган, а реальность.

Выход на поле был незабываемым. Рев трибун, запах травы, ощущение истории.

Матч начался на бешеных скоростях. На 8-й минуте я открыл счет – Заваров отдал между защитниками, я обыграл одного и пробил в дальний угол.

Через три минуты Линекер сравнял. На 15-й Протасов вывел нас вперед. Барселона усилиями Хьюза сравняла а потом Витя Круглов срезал мяч в наши ворота. К перерыву – 3:2 в пользу Барселоны

В раздевалке Стрельцов констатировал очевидное – мы атакуем отлично, но пропускаем раз за разом.

Второй тайм – еще четыре гола. Я забил дважды, Заваров делал гениальные передачи. Но Хьюз тоже забил дважды а в концовке еще и Шустер очень шустро сыграл в нашей штрафной. Финал – 4:6.

Три гола на «Камп Ноу» – личный успех. Но команда проиграла.

В раздевалке Стрельцов не ругался. Просто сказал – схема не работает. Вернемся к прошлогодней.

* * *

Вечером состоялась встреча с Нуньесом. Посол Дубинин, Семенов, юристы. Официальная обстановка.

Нуньес начал с комплиментов про четыре гола.

– Сеньор Сергеев, сегодня вы были великолепны. Мы еще больше убедились, что хотим видеть вас в нашей команде.

– Спасибо. Жаль только, что команда проиграла.

– Товарищеский матч. Результат не важен.

Семенов предложил перейти к делу. Юристы достали соглашение о намерениях.

– Трансферная сумма – двадцать миллионов фунтов стерлингов. Два транша. Десять сразу после подписания контракта. Еще десять – по окончании первого сезона.

– Согласны.

– Деньги на счета Федерации футбола СССР.

– Понятно. Условия для игрока?

– Четыре года. Три миллиона фунтов в год.

Нуньес кивнул.

– Схема выплат. Миллион – на счет сеньора Сергеева в Барселоне. Миллион – «Совинтерспорту». Пятьсот тысяч – Федерации. Пятьсот тысяч – «Торпедо».

– Ясно. Мы согласны.

Дубинин уточнил сроки подписания контракта.

– На следующий день после того матча, которым для «Торпедо» завершится еврокубковый сезон. Надеюсь, это будет финал.

– Надеемся и мы.

– Но после сегодняшней игры у меня сомнения. У «Торпедо» проблемы в обороне.

Стрельцов ответил спокойно:

– исправим, это был эксперимент.

– Надеюсь. Я очень хочу видеть сеньора Сергеева в Барселоне летом.

Документы подписали. Рукопожатия, фотографии.

– Еще момент, – сказал Нуньес. – Ваш партнер Заваров – тоже превосходный игрок. Связка Заваров-Сергеев смотрелась бы в «Барселоне» интересно. Я хочу обозначить интерес.

Семенов и Дубинин переглянулись, Стрельцов закатил глаза.

– Это обсуждается отдельно. Сейчас мы говорим о Сергееве.

– Конечно. Я просто обозначил интерес…

* * *

Вечером я сидел в номере отеля один. Заваров ушел гулять с ребятами, а мне хотелось побыть в тишине.

Я подошел к окну. Внизу простиралась Барселона – огни города, силуэты зданий, далекое море. Красивый город. Живой город. Город с характером и душой.

А я стану одним из тех, кто этот характер разрушит.

Мой переход в «Барселону» – не просто спортивное событие. Это начало процесса, который превратит клуб из каталонского феномена в глобальный бренд. Первая ласточка глобализации футбола.

Сейчас футбол еще разделен на национальные лиги со своими стилями. Английский футбол – атлетичный, быстрый, прямолинейный. Итальянский – это тактический, оборонительный, расчетливый. Испанский – техничный, комбинационный, изящный. Немецкий – дисциплинированный, организованный, эффективный.

Каждая лига уникальна. Как национальная кухня. Испанская паэлья, итальянская паста, французский coq au vin, русский борщ. Разные вкусы, разные традиции.

Но глобализация превратит это разнообразие в единообразие. В один большой Макдональдс. Одинаковый везде, предсказуемый, безликий. Да, качественный. Да, доступный. Но без души.

«Барселона» будущего станет суперклубом с игроками из двадцати стран. Месси из Аргентины, Неймар из Бразилии, Суарес из Уругвая, Ибрагимович из Швеции, Хави… впрочем, Хави каталонец. Пока еще остаются каталонцы. Но их будет все меньше.

Клуб будет стремиться понравиться всем. Болельщикам в Азии, в Америке, в Африке. Сотни миллионов фанатов по всему миру, которые никогда не увидят «Камп Ноу» вживую. Но будут покупать футболки, смотреть матчи онлайн, ставить лайки в социальных сетях.

Деньги потекут рекой. Сотни миллионов от спонсоров, от трансляций, от мерчандайза. «Барселона» станет глобальным брендом.

Но что она потеряет? Свою идентичность. Свою каталонскую душу. Связь с местными болельщиками, для которых клуб был не развлечением, а образом жизни.

«Més que un club» превратится в маркетинговый слоган. Красивые слова без содержания.

И мультикультурализм, толерантность и глобализация – на бумаге вроде бы правильные вещи, логичные. Но в итоге всё пойдёт через задницу. Пластмассовый мир победит.

Уже сейчас все уникальное стирается ради универсального. Каталонский язык уступает английскому. Местные традиции уступают глобальным трендам. Аутентичность уступает коммерции. И дальше будет только хуже.

А я стану одним из катализаторов этого процесса в футболе. Первым игроком ради которого поменяют глобальные правила. Прецедентом. За мной последуют другие. Границы между лигами начнут стираться. Лучшие игроки со всего мира соберутся в нескольких суперклубах.

Это убьет национальную специфику футбола. Превратит его в глобальное шоу.

И самое страшное – я это понимаю. Знаю, к чему все идет. Вижу будущее. И все равно иду на этот шаг.

Меня грызло чувство вины. Может, отказаться? Остаться в Советском Союзе, играть в «Торпедо», не разрушать то, что еще не разрушено?

Но эта мысль ушла почти сразу. Прогресс не остановить. История не повернется вспять.

Интернет уже скоро шагнет в мир. Кабельное телевидение распространяется. Спутниковые трансляции становятся доступнее. Сфера развлечений, куда входит и спорт, делает качественный скачок. Рекламодатели готовы платить миллионы за доступ к глобальной аудитории.

Экономика правит миром. И в мире, который свернул не туда – в мире капитализма – прогресс обусловлен желанием заработать больше денег.

Футбол станет бизнесом. Большим бизнесом. Миллиарды долларов, глобальные корпорации, финансовые империи.

Это произойдет в любом случае. Если не со мной, то чуть позже с другими. Если не «Барселона» первой откроет двери легионерам, то сделает это другой клуб. Процесс неизбежен.

Так зачем плыть против течения? Зачем жертвовать собой ради принципов, когда это ничего не изменит?

Циничная логика. Но честная.

Если процесс не остановить, надо хотя бы взять свое. Заработать миллионы. Войти в историю.

А потом, когда все закончится, я буду вспоминать этот февральский вечер в Барселоне. Когда город еще был собой. Когда «Барселона» еще была каталонским клубом, а не глобальным брендом. Когда футбол еще не превратился в Макдональдс.

Последний момент перед изменениями, которые уже не остановить.

Меланхолия смешивалась с цинизмом. Цинизм – с прагматизмом. Прагматизм – с грустью.

Я закрыл окно и лег на кровать. Завтра мы летим в Москву. Начинается последний этап подготовки к Кубку чемпионов. Впереди – четвертьфинал с «Бешикташем», возможный полуфинал, возможный финал.

А потом – Барселона. Новая жизнь. Новая эпоха.

Эпоха глобального футбола, которую я помогу создать.

Хорошо это или плохо – история рассудит. Но остановить рассвет этой эпохи уже нельзя.

Глава 24

1 марта 1987 года. Ту-154 приземлился в аэропорту Ататюрк около полудня. Стамбул встретил нас ясным небом и плюс пятнадцатью градусами. Солнце, легкий ветерок с Босфора, запах моря.

Из иллюминатора открывался вид на город, раскинувшийся по обе стороны пролива. Европейская часть, азиатская часть, минареты мечетей, купола, мосты. Огромный мегаполис на стыке двух континентов.

Нас встретили представители «Бешикташа» – солидные господа в костюмах, которые выражали радость видеть московское «Торпедо» в их городе. Переводчик от советского посольства помогал общаться. Все было организовано четко – паспортный контроль, багаж, автобусы.

Разместили нас в отеле «Хилтон» на европейском берегу, недалеко от площади Таксим. Роскошный отель с видом на Босфор. Номера просторные, с балконами. Меня с Заваровым поселили вместе – двухместный номер на седьмом этаже.

Первым делом все отправились обедать в ресторан отеля. Турецкая кухня оказалась богатой и разнообразной. Кебабы, долма, пилав, множество салатов, сладости. Все очень вкусно и сытно.

После обеда Стрельцов объявил, что вечером будет легкая тренировка на стадионе «Иненю», а завтра – обзорная экскурсия по городу. Нужно было акклиматизироваться, привыкнуть к местному времени, настроиться на игру.

Вечерняя тренировка прошла спокойно. Стадион «Иненю», домашняя арена «Бешикташа», был небольшим – около тридцати пяти тысяч мест. Трибуны близко к полю, атмосфера должна была быть горячей. Газон хороший, ровный, ухоженный. Погода идеальная для тренировки.

Мы размялись, побегали, немного поработали с мячом. Стрельцов не хотел перегружать команду перед важным матчем. Все чувствовали себя нормально, усталости от перелета почти не было.

Вернулись в отель около восьми вечера. Ужин, свободное время. Я с Заваровым вышел на балкон, смотрели на вечерний Стамбул. Огни города, корабли в проливе, подсвеченные мечети. Красиво.

Утром 2 марта нас ждала обзорная экскурсия. Стрельцов разрешил всем поехать – тренировка была назначена только на вторую половину дня.

Автобус повез нас по историческому центру. Первая остановка – площадь Султанахмет, сердце старого города. Здесь располагались главные достопримечательности: Голубая мечеть, Айя-София, дворец Топкапы.

Голубая мечеть поразила своей величественностью. Шесть минаретов, огромный купол, изящные пропорции. Мы зашли внутрь – разулись, как требовалось, и вошли в главный зал. Тысячи голубых изразцов покрывали стены, давая мечети ее название. Свет лился через множество окон, создавая особую атмосферу.

Айя-София, бывший христианский собор, превращенный в мечеть, а потом в музей, была не менее впечатляющей. Огромное пространство, древние мозаики, смешение византийской и османской архитектуры. История в камне.

Гид рассказывал на ломаном русском об истории города. Константинополь, столица Византии. Падение в 1453 году, превращение в Стамбул, столицу Османской империи. Город, переживший тысячелетия, видевший взлет и падение империй.

Мы прошлись по Гранд-базару – огромному крытому рынку с тысячами лавок. Ковры, специи, украшения, керамика, кожа. Торговцы зазывали покупателей, предлагали чай, торговались. Шум, запахи, краски. Восточный базар во всей красе.

Протасов купил кожаную куртку, Добровольский – ковер для жены. Я взял небольшой сувенир – керамическую тарелку с традиционным орнаментом. Для Кати.

Потом мы поднялись на Галатскую башню – средневековую постройку на европейской стороне. С верхней площадки открывался потрясающий вид на весь Стамбул. Босфор, мосты, минареты, холмы, море. Город как на ладони.

Заваров заметил, что здесь он мог бы жить – красиво, тепло, интересно. Я согласился. Стамбул был особенным городом. Не Европа и не Азия. Что-то свое, уникальное.

К обеду вернулись в отель. Днем была тренировка – уже более серьезная. Отрабатывали стандарты, комбинации, оборонительные действия. Стрельцов требовал концентрации. «Бешикташ» был неудобным соперником – быстрые контратаки, агрессивная игра, горячие болельщики.

Вечером я сидел в номере, думал о предстоящем матче. Четвертьфинал Кубка чемпионов. Еще три шага до финала. Победить здесь, потом дома – и мы в полуфинале. Реально дойти до финала. Выиграть главный клубный трофей Европы.

За окном Стамбул сиял огнями. Погода оставалась прекрасной. Ничто не предвещало проблем.

* * *

3 марта началось так же хорошо. Утром тренировка, днем отдых, вечером легкая разминка. Погода держалась – солнечно, тепло, безветренно. Идеальные условия.

Но около шести вечера, когда мы вернулись в отель после разминки, небо начало затягиваться тучами. Температура стала падать. Подул холодный ветер.

К восьми вечера пошел дождь. Сначала мелкий, потом сильнее. К девяти дождь сменился мокрым снегом. К десяти шел полноценный снегопад.

Я стоял на балконе, смотрел на падающие хлопья. Снег в Стамбуле в начале марта – редкость. Но не катастрофа. Подумаешь, снежок. К утру растает.

Но снег не прекращался. Всю ночь валил без остановки. Крупные хлопья покрывали улицы, крыши, деревья. К утру 4 марта Стамбул был белым.

Проснувшись, я выглянул в окно и ахнул. Город завалило снегом. Слой был сантиметров тридцать-сорок. Машины стояли погребенные под сугробами. Улицы не чищены. Транспорт не ходил.

А снег продолжал идти.

Стрельцов собрал команду за завтраком.

– Ситуация сложная. Город парализован. Но матч сегодня, надо ехать на стадион. Посмотрим, что скажет арбитр.

Мы еле добрались до «Иненю». Автобус полз по нечищеным улицам. Стамбул не был готов к такому снегопаду – техники не хватало, опыта тоже.

На стадионе нас встретила печальная картина. Поле было покрыто снегом. Сантиметров сорок, местами больше. Рабочие пытались расчистить его вручную – лопатами, метлами. Но снег продолжал валить.

Арбитр из Чехословакии Душан Кржняк осмотрел поле, поговорил с представителями «Бешикташа» и УЕФА. Вердикт был очевиден – играть невозможно.

Матч отложен. Новая дата – 5 марта.

Мы вернулись в отель разочарованные, но не слишком расстроенные. Подумаешь, два дня задержки. Переживем.

* * *

Но 5 марта ситуация не улучшилась. Снег прекратился только утром 4-го, но похолодало до минус пяти. Для Стамбула это была катастрофа. Снег не таял, превращался в лед. К утру 5-го слой достиг полуметра в некоторых районах.

Город был парализован полностью. Аэропорты закрыты – взлетно-посадочные полосы завалены. Дороги непроходимы – техники катастрофически не хватало. Общественный транспорт не работал. Электричество отключалось в разных районах.

Турецкое телевидение показывало апокалиптические кадры. Машины, погребенные под сугробами. Люди, пытающиеся выбраться из домов через окна. Рухнувшие от тяжести снега навесы и крыши. И самое страшное – сообщения о жертвах. Люди замерзали насмерть. Старики, не пережившие холода в домах без отопления. Бездомные на улицах.

Коммунальные службы города не справлялись. Водопровод замерзал. Канализация выходила из строя. Отопление работало с перебоями. Стамбул, город с населением в несколько миллионов, оказался совершенно беззащитен перед стихией.

Арбитр снова осмотрел поле на «Иненю». Снова отказался проводить матч. Поле было замерзшим, покрытым ледяной коркой. Играть было невозможно и опасно.

Новая дата – 14 марта. Но не в Стамбуле. УЕФА приняло решение перенести матч в Измир, где климат теплее и поле можно подготовить.

Стрельцов был мрачнее тучи. Воронин спросил, возвращаемся ли в Москву. Эдуард Анатольевич ответил – нет, полетим в Сочи. Там тепло, там можем тренироваться нормально. 9 марта вылетаем.

Но это означало, что мы застрянем в Стамбуле еще на четыре дня. Без нормальных тренировок, без игры, без толку.

* * *

Вечером 5 марта я сидел в номере один. Заваров ушел к ребятам играть в карты, а мне хотелось побыть в тишине.

Я стоял у окна, смотрел на парализованный город внизу. Белое безмолвие. Машины-призраки под сугробами. Редкие фигуры людей, пробирающихся по сугробам. Темные окна домов без электричества.

По телевизору показывали новости. Диктор с тревогой в голосе сообщал о новых жертвах, о коллапсе инфраструктуры, о призывах не выходить из домов. Мэр города обращался к населению, просил терпения. Помощь придет, но нужно время.

Пятьдесят сантиметров снега превратили Стамбул в зону бедствия.

А я думал о Москве.

Пятьдесят сантиметров снега для Москвы – это что? Это сильный снегопад, но не приговор. Бывало и больше. В покинутом мной будущем я помнил снегопады в Москве когда за ночь сваливалось столько же, а то и больше. И что?

К утру город работал. Не идеально, чуть медленнее обычного, но работал. Метро по расписанию. Автобусы и троллейбусы с задержками, но ходили. Дороги чистили – не мгновенно, но чистили. Магазины открыты, школы работали, предприятия функционировали.

Москва не умирала от пятидесяти сантиметров снега. Она жила. Пусть тяжелее, пусть медленнее, но жила.

Потому что это норма. Зима в Москве – это снег. Много снега. Холод. Минус двадцать, минус тридцать – обычное дело. И город готов к этому. Всегда готов.

Я представил, что было бы, если бы такой снегопад случился в Москве прямо сейчас, в 1987-м. Ночью городские власти подняли бы по тревоге сотни единиц техники. Снегоуборочные машины, грейдеры, самосвалы. Тысячи рабочих с лопатами. Коммунальные службы работали бы круглосуточно.

К утру главные магистрали были бы расчищены. К полудню – второстепенные улицы. К вечеру – дворы. Снег вывозили бы на полигоны. Посыпали бы дороги песком и солью. Проверяли бы системы отопления, водоснабжения, электричества.

Было бы тяжело. Очень тяжело. Но город справился бы. Потому что у него есть опыт. Потому что есть инфраструктура. Потому что есть система, работающая даже в экстремальных условиях.

А Стамбул? Город, где снег – редкость? Город, где зима – это плюс десять и дождь? Он оказался беззащитен. Пятьдесят сантиметров снега для него – апокалипсис.

И это касалось не только Стамбула. Франция, Испания, Италия – южные страны Европы – они так же беспомощны перед серьезным снегопадом. А что там Соединенные Штаты с их Техасом? Помню из будущего, как в 2021 году штат парализовало от морозов и снега. Люди замерзали в собственных домах. Электросети рухнули. Водопровод замерз.

А для России это просто вторник.

Не потому, что мы какие-то особенные. Не потому, что мы супергерои. Просто потому, что у нас нет выбора. Мы живем в климате, где минус тридцать – норма. Где снег идет полгода. Где зима длится с ноября по апрель, а на севере еще дольше.

И мы научились выживать. Создали систему жизнеобеспечения, которая работает в условиях, где другие страны просто умерли бы.

Но это дорого. Очень дорого.

Отопление. Нужно отапливать миллионы домов при минус тридцати. Это гигантские энергозатраты. Котельные, теплотрассы, изоляция. Миллиарды рублей ежегодно.

Дороги. Нужно чистить их постоянно. Снегоуборочная техника, песок, соль, вывоз снега. Содержание дорог зимой – это отдельная статья бюджета, огромная.

Коммуникации. Водопровод, канализация, электросети – все должно работать при экстремальных температурах. Это требует особых материалов, особых технологий, постоянного обслуживания.

Одежда. Мы носим шубы, дубленки, теплые сапоги. Это дорого. В Европе можно обойтись курткой, у нас – нет.

Транспорт. Машины должны заводиться при минус тридцати. Это требует особых масел, аккумуляторов, систем подогрева. Самолеты нужно обогревать и очищать от снега перед вылетом.