Текст книги "Добро пожаловать на Пангею! (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Открыв дверь все трое зашли в камеру. Кат Гюнтера хорошо постарался и взору орков и мага открылось зрелище, ничем не напоминавшее самую красивую женщину Остейзии.

Перед ними лежало изломанное, еле дышащее тело. Кнут палача содрал плоть со спину несчастной до самых костей, а на месте рук были жалкие обрубки.

– Вот, Ваше Величество, как вы и велели. Всё в точности исполнил, да. Извольте полюбопытствовать, – от ката несло дешёвым пойлом, потом и кровью. При этом, на губах палача играла улыбка, определённо, приказ Урога совпал с его желаниями.

– Я вижу, деррржи, – сказал Урог и кинул довольному палачу увесистый кошелёк с серебром. Затем король орков обратился к своему сыну:

– Как видишь, Дурррзог, я отомстил за тебя.

– Да, вижу, спасибо, отец.

– Вот ваша рррабыня, мэтррр, живая и вполне целая, – хохотнул Урог, – что скажете?

– Я скажу, что ожидал увидеть нечто совсем иное, – ответил Огастус, – впрочем, ничего не поправимого с ней не сделали, меня всё устраивает.

– Ели не секрррет, что вы собиррраетесь с ней делать?

– Никакго секрета нет, я подарю её моему господину, эмиру Хейдару, владыке славного города Бера, что в Зорристане.

– Даже так, интеррресно! И вы подарррите эмиррру этот кусок мяса?

– Нет, конечно! Сначала я восстановлю её, так же как восстановили вашего сына.

– Ну, воля ваша. И когда вы отпррравитесь в Зоррристан?

– Прямо сейчас, – сказал Огастус. – Эмир запрещает телепортироваться бесконтрольно. Поэтому, я сначала перемещусь в Беру, возьму там повозку и довезу её до своей башни. Ну а потом, подарю её.

Сказав это, Огастус подошёл к еле дышащему телу, положил одну руку на Кору и произнёс заклинание. Спустя секунду и он и его рабыня исчезли в вспышке чёрного пламени.

Орки пожали плечами и отправились к своим, спустя два часа воины Волчьих островов и их извечные противники с Железных островов покинули Аласкиви и направились в Понтус. Осоловевшие от крови и насилия, с большим обозом награбленного, они двигались медленно по разоренной стране и через три недели покинули ее, отправившись домой.

В тоже время, когда головные отряды наёмников покидали Аласкиви, в большом тронном Синего дворца новый король принимал имперского нунция и прибывшую из столицы империи делегацию. Настало время отдавать долги.

Глава 17. Деньги и честь

Третье июля 122 года, окрестности Аласкиви, Гракхово поле. Сразу после финальной схватки большого турнира.

Граф Николас был вне себя от ярости. Еще бы! Только что его, как последнего пентюха выбил этот старикашка, герцог Гюнтер! И это на глазах у тысяч зрителей и, самое главное, королевы! Что еще хуже, этот жалкий герцог отказался принимать выкуп за доспехи Торстейна! Человек, который брал деньги с каждого поверженного врага, требует доспехи. И ладно, если бы это были обычные турнирные доспехи. Но нет, доспехи Торстейна были подарены покойному королю самим императором! А ему, Николасу, их подарила королева! Обида жгла сердце Николаса, молодой граф буквально клокотал от злости и не находил себе места пока Бабетта объявляла герцога Гюнтера победителем турнира.

– Какое несчастье, дорогой граф, – услышал Николас голос позади себя. Он развернулся и увидел имперского нунция Игнатия.

– Ну что вы, Ваше Превосходительство. Я остался вторым, такое бывает. Герцог оказался более искусным рыцарем, чем я.

– Прошу прощения, Николас, вы меня не правильно поняли. Я имел ввиду, несчастье, что герцог Гюнтер потребовал доспехи короля Торстейна. Кто бы мог подумать, что столь драгоценная реликвия королевского дома Остейзии покинет страну столь нелепым образом!

– Прошу вас, не сыпьте мне соль на рану, я сгораю от стыда из-за этого.

– Еще раз прошу меня простить, дорогой граф. И примите мои искренние соболезнования, – сказал Игнатий и с легким поклоном отошёл от графа, удалившись от Николаса на пару шагов он сунул руку в карман и дотронулся до ритмично вибрировавшего амулета.

***

Второе июля 122 года. Вечер перед последним днем турнира. Гракхово поле, палатка герцога Гюнтера.

Воздав хвалу богам и попросив у них даровать ему победу завтра, Гюнтер собирался отойти ко сну. Внезапно он услышал стук, кто-то настойчиво барабанил по щиту с его гербом, повешенному рядом с пологом палатки.

– Войдите, – крикнул Гюнтер. Полог откинулся и в палатку вошёл человек, которого Гюнтер меньше всего ожидал увидеть.

– Доброй ночи, Ваша Светлость.

– И вам доброй ночи, Ваше Превосходительство, – вежливо ответил герцог и жестом предложил войти, – проходите, садитесь.

– Спасибо, – ответил Игнатий и, окинув взглядом скромное убранство палатки сел на складное кресло.

– Чему обязан?

– Я зашёл выразить вам свое восхищение и пожелать удачи завтра.

– И всё? – удивился Гюнтер.

– На самом деле, нет. У меня к вам деловое предложение, Ваша Светлость.

– Слушаю Вас, Ваше Превосходительство.

– Я хочу заказать вам одну вещь. Доспехи Торстейна.

– Хммм, очень неожиданно. Не буду спрашивать, зачем они вам нужны, это ваше дело. Сколько вы за них дадите?

– Рад, что я не ошибся. В вас сразу видно делового человека. Я готов поменять сталь на серебро, вес на вес.

– То есть, вы заплатите за доспехи столько серебра, сколько они весят?

– Совершенно верно. И что еще важнее, я буду у вас в долгу, герцог. Ваш Хикори, вы уж простите, в крайне стёсненных обстоятельствах. А мой голос и голос Империи многое значит в Вольных Манорах, вам ли не знать. Думаю, моя благодарность стоит намного больше чем то серебро, которое вы получите от Николаса за эти доспехи. Тем более что серебро вы получите и от меня тоже. Ну и конечно, вы в курсе моих отношений с братьями Фуггерами.

– Да, вы правы. В последнее время, в Манорах ничего не делается без Империи и фуггеровского банка. Думаю, мы договорились.

– Рад это слышать, Ваша Светлость. Еще раз желаю удачи завтра, – сказал Игнатий и вышел.

***

Третье июля 122 года. Большой пиршественный зал Синего дворца, торжественный приём в честь окончания турнира.

Королева Бабетта молча смотрела как её возлюбленный всё больше распаляясь, практически кричал на герцога Гюнтера. Да что там, кричал на герцога Гюнтера. Не стесняясь в выражениях молодой граф, прямо обвинял своего недавнего противника в алчности и торгашестве.

Всё это было недостойно нобиля, но молодая женщина, ослеплённая любовью, не видела что граф Николас ведёт себя недостойно. Наоборот, она была всецело на стороне своего возлюбленного. Чаша её гнева была практически полна, нужно было всего несколько капель.

– Ваше Величество, простите за наглость, но позвольте спросить, – услышала она голос сбоку от себя.

– Я слушаю вас, Ваше Превосходительство.

– Что вы знаете о Хикори и его владетеле?

– Как сказала мне моя фрейлина, – с этими словами Бабетта посмотрела на Корнелию, – Хикори это нищее герцогство в Вольных Манорах. И я думаю, что у его хозяина нет ни силы, ни влияния.

– Отдаю должное Вашей фрейлине, Ваше Величество. Спасибо, разрешите удалиться, – Бабетта кивнула и Игнатий отошёл от неё, сунув руку в карман, он дотронулся до дрожащего амулёта и направился к выходу из зала.

Уже на выходе из зала Игнатий, с удовлетворением, слышал слова Бабетты. Когда мимо буквально промчался пожилой герцог, улыбка заиграла на тонких губах имперского нунция.

***

Четвертое июля 122 года. Два часа ночи. Остейзия. Королевский тракт на Глор. Постоялый двор «Весёлая вдовушка».

Однорукий старик, владелец постоялого двора пересчитал монеты полученные от очередного постояльца и тихо пробормотал себе под нос:

– Да чтоб тебя, очередной скупердяй! А еще блахородный! Откуда только такие берутся! Этак, я еще лет пять буду копить деньги для этих кровопийц из храма Растуса Великого. Эх, была бы жива моя Фирка!

Вспомнив безвременно почившую жену старик разом погрустнел и хотел было идти к себе, как дверь его постоялого двора распахнулась и на пороге появился высокий мужчина закутанный в дорогой дорожный плащ.

– Уважаемый, – обратился он к старику, – я ищу моего друга. Пожилой мужчина со шрамом на лице. Он должен был остановиться на этом постоялом дворе.

– Не извольте беспокоиться, господин. Тут ваш друг, где ж ему еще быть-то? Только что снял комнату наверху и ужин заказал. А вы чего изволите?

– Ничего, спасибо. Вот тебе за беспокойство, – с этими словами мужчина протянул старику несколько монет. Приняв деньги и мельком взглянув на них, старик расплылся в подобострастной улыбке.

– Спасибо, добрый господин, позвольте показать комнату вашего друга! – с этими словами он живо схватил оплавленную свечу в медном подсвечнике и поковылял наверх, мужчина шёл за ним.

– А вот, значит и комната вашего друга.

– Спасибо, уважаемый. Можете быть свободны.

– Вам спасибо, добрый господин, если что нужно, так вы меня покличьте, покличьте. Я завсегда готов услужить хорошим людям.

– Хорошо, иди.

Дождавшись, когда старик трактирщик уйдёт, крепко сжимая в кулаке "целых десять имперских талеров" Игнатий вежливо постучал в дверь.

– Ваша Светлость, вы спите? – услышал Гюнтер голос Игнатия и отворил дверь.

– Входите, – промолвил Гюнтер, дождавшись когда незваный гость зайдет, он закрыл дверь и сказал:

– Вынужден вас огорчить. Мне не удалось выполнить ваш заказ. Но видят боги! В том нет моей вины!

– Полно вам, герцог. Я тоже был на том приёме и видел, как бесчестно с вами поступили! Вы стали жертвой чужого злонравия. Но я здесь не за тем чтобы сокрушаться падению нравов среди благородного сословия.

– А зачем же, позвольте спросить.

– Хочу дать совет симпатичному мне человеку.

– И какой же?

– Дорогой герцог, что вам сейчас делать в этом вашем Хикори? Отправляйтесь лучше прямиком в столицу.

– Очень интересный совет. И зачем мне ехать в столицу империи?

– Вы же знаете где находится головная контора фуггеровского банка? – дождавшись утвердительного кивка Игнатий продолжил, – вот и отправляетесь прямиком туда.

– И что, позвольте просить, мне там делать?

– Просто обратитесь к любому дежурному кобольду, они будут знать, что делать. Дальше всё будет зависеть от вас. И если удача и боги будут на вашей стороне… я получу эти доспехи.

***

Первое сентября 122 года. Магнум-плаза, столица Империи, головная контора фуггеровского банка, 8 часов утра.

Бых Ы считал себя неудачником. На самом деле, по меркам остальных кобольдов, он и был неудачником. Посудите сами: Бых Ы было уже за семьдесят, а он всё еще работал на волосатых дылд. Позор! Все его сверстники, ну те, кто выжил, конечно, давно имели собственные шахты в Алых горах и завтракали золотом, обедали вольфрамом, ужинали платиной, а на праздники вкушали трансурановые элементы.

А что Бых Ы, спросите вы? А Бых Ы перебивался с железа на свинец. В редкий день на столе у семьи Бых Ы была медь. И даже на свадьбе у Ог Бых, дочери Бых Ы (кстати сущая красавица, настоящая алмазная кобольдиха, честно, честно. Да что б мне до смерти есть только железо, если я вру!) было только жалкое серебро.

Поэтому Бых Ы мрачен и неприветлив в это до отвращения солнечное утро. И то, что уже с утра в конторе был посетитель, не добавляло ему хорошего настроения, скорее наоборот.

Герцог Гюнтер подошёл к стойке, за которой сидел на высокой табуретке коротышка кобольд и представился:

– Меня зовут герцог Гюнтер, владетель Хикори.

Бых Ы посмотрел на него своими малюсенькими глазками и проскрипел:

– Доброе утро, ваша Светлость. Минуту, я должен сообщить о вас, – с этими словами Бых Ы позвонил в маленький колокольчик из чистой платины.

Через минуту дверь за ним отворилась и из неё вышел скромно, но при этом хорошо одетый мужчина.

– Ваша Светлость, прошу за мной, – сказал он Гюнтеру.

Провожатый повёл герцога по служебным помещениям банка. Везде сновали кобольды, возле нескольких массивных дверей стояли хорошо вооружённые огры. Всё говорило, что это и есть сердце империи, исправно перекачивающее её серебряную и золотую кровь по исполинскому телу сильнейшего государства на планете.

– Проходите, вас ждут, – сказал провожатый и открыл ничем не примечательную дверь.

За ней оказалась просторная комната с магическим камином. Возле камина стояли несколько кресел. Три из них было заняты, а одно свободное.

– Добро пожаловать, Ваша Светлость. Проходите, садитесь, – сказал Гюнтеру один из сидевших.

Герцог сел и внимательно рассмотрел остальных. Одного из них он знал. Это был Лорд Берриан, один из участников того злосчастного турнира. Вторым был удивительный полукровка: полуэльф, полуорк. Высокий, широкоплечий, с бледно зелёной кожей и явно эльфийскими чертами лица, которые немного портили орочьи клыки. Третьим был грузный мужчина с отсутствующим выражением лица. Именно он и пригласил герцога сесть.

– Меня зовут Френсис Фуггер. Наш общий знакомый, Игнатий, рассказал о том, что с вами случилось в Остейзии. Мы с моим братом Фредериком, он просил извинить его за отсутствие на этой встрече, тщательно изучили вашу биографию, проанализировали состояние дел в Остейзии и пришли к выводу, что нам есть, что вам предложить.

Гюнтер потрясённо молчал. Как и большинство монархов, он знал кто такие братья Фуггеры и каково их влияние на всю Пангею. Фактически, сейчас он встречался с одним из двух настоящих правителей планеты. Султан Зорристана покупает молоденьких рабынь для своего гарема? Проценты от этой сделки получают братья Фуггеры. Ярл железных островов снаряжает дружину для налёта на материк? Та же история. Королева Бабетта закупила шёлк для своих девочек? Даже самый последний пропойца, на последние гроши покупающий у деревенской бабки мутную бутыль первача, отстегивает в карман Фрэнсиса и Фредерика.

Незримые, но при этом крепкие щупальца фуггеровского банка прочно опутали всю планету и нет силы способной разрушить эту сеть.

– Я очень рад нашему знакомству, господин Френсис. Я вам внимательно слушаю.

– Взаимно, Ваша Светлость, – Фрэнсис взял со столика бокал вина и несколькими глотками осушил его. Гюнтер внимательно смотрел, как двигается кадык банкира.

– Так вот, – продолжил Фрэнсис, – мы готовы открыть вам неограниченную кредитную линию.

– Простите, кредитную линию на что?

– Кредитную линию на снаряжение вами армии, способной завоевать Остейзию.

– Господин Фрэнсис, а зачем это вам? – спросил Гюнтер.

– Всё очень просто, я покажу.

С этими словами Фрэнсис, а за ним, и все остальные, встали со своих мест и прошли в центр комнаты. Там банкир положил на дорогущий ковер полупрозрачный куб. Это был стандартный армейский голографический куб, вот уже три сотни лет такие кубы использовались всеми штабистами Легиона, да и не только ими. Для жителей Пангеи же, это было очередное чудо, подаренное богами.

Из куба тут же тут же вырвался луч света и возникла подробная карта Пангеи.

– Ваша Светлость, обратите внимание на северную часть королевства, у границы с Северным и Южным Нордмаром. Что вы видите?

– Нордмарские болота! Если вы изучали мою биографию, то знаете, что я провел там достаточно много времени в молодости.

– Да, верно. Будучи хускарлом Торира Вшивая-Борода, Вы после неудачного вика, попытались уйти от кавалерии Торстейна в южный Нордмар именно через эти болота.

– Всё так и было. Это была крайне неудачная идея. В тех болотах остался практически весь наш хирд.

– Да, болота непроходимы. Вернее, пока непроходимы. Один из наших следопытов полтора года назад пересёк эти болота. И не один, а в компании двух рудознатцев. И они нашли вот это, – Фрэнсис достал из кармана небольшой кусок темно-синей руды, – это метеоритное железо. Самое чистое метеоритное железо на планете, лучший материал для изготовления оружия и брони.

– И много там этой руды? – спросил герцог.

– Много, мы не знаем точно, но по оценке экспедиции которую мы, совместно с Остейзией снарядили год назад, десятки, если не сотни тысяч тонн.

– Так в чём же дело?

– А дело в том, что канцлер Норберт, категорически, не хочет организовывать концессию на паях с нами. У самой Остейзии, не хватит финансовых возможностей организовать добычу самостоятельно, поэтому всё это богатство пропадет втуне.

– А причём тут я?

– Мы рассчитываем что вы, после победы, будете более сговорчивы. Конечно о пятьдесят на пятьдесят не может идти речи. Но на двадцать процентов вы можете рассчитывать.

– Понятно. Пожалуй, это справедливо. Значит, всё дело в вашем желании подмять под себя оружейный рынок?

– Не только, дорогой герцог, не только, – с этими словами Фрэнсис извлёк на свет предмет, колбу с бледно-синим порошком, – это виагрикс, вы знаете что это такое?

Герцог кивнул, виагрикс был мощнейшим стимулятором мужской силы. После унции этого порошка, девяностолетние старцы становились шестнадцатилетними юнцами в постели. Женщины тоже испытывали необычайный подъём либидо.

Виагрикс стоил баснословных денег и пользовался бешеной популярностью у богачей, особенно у купцов. Так уж устроен этот мир, что большие состояния сколачиваются тогда, когда силы уже не те. Пожилые богатеи могут позволить себе огромное количество самых соблазнительных молодых красоток, но что они с ними будут делать? Конечно, есть магия Растуса или Аркея, но жрецы богов не всегда под рукой, да и стоят их услуги, если мы говорим о таком щекотливом деле, намного больше чем виагрикс.

– Да, это виагрикс, мечта всех пожилых сластолюбцев, – продолжил Фрэнсис, – вы видели кобольда в приёмной?

– Конечно, они работают во всех отделениях вашего банка.

– И вы конечно, знаете об особенностях их рациона?

– Естественно, ни для кого не секрет, что кобольды питаются металлами и драгоценными камнями.

– Верно, десять лет назад, один из наших алхимиков обнаружил что экскременты мужчин кобольдов, после того как они плотно пообедают метеоритным железом имеют удивительные свойства. Проведя серию экспериментов и выделив чистую субстанцию, этот алхимик получил виагрикс. Поэтому, если у нас будет практически неисчерпаемый источник метеоритного железа, мы сможем снизить цены и обеспечить виагриксом всех желающих.

– Теперь мне всё понятно, – ответил герцог и про себя подумал: " Какое счастье что мой Хикори беден и я не могу себе позволить себе виагрикс, а были мысли. Да, были. Теперь-то я уж точно эту гадость в рот не возьму. Да и слава богам, мне и моих сил пока хватает".

– Хорошо, тогда, приступим к подписанию договора.

– У меня только один вопрос.

– Слушаю вас.

– Видите ли, война не прогулка, на войне может случится всякое. Я не могу гарантировать, что смогу собрать нужную для вашего плана армию. Деньги это, знаете, еще не всё.

– О, насчёт этого не беспокойтесь. Мы умеем защищать свои инвестиции, вся наша сеть конфидентов будет работать на вас. Здесь присутствует лорд Берриан, – Фрэнсис сделал жест в сторону эльфийского лорда, – он обеспечит вас достаточным количеством эльфийских конных копейщиков, не мне вам говорить об их боевых качествах.

– Да, это аргумент.

– Также разрешите вам представить Боруха, – полуэльф-полуорк кивнул, – этот, во всех отношениях достойный, господин имеет большие связи в среде наёмников и, что еще важнее, представляет здесь имперскую артиллерию. Кроме того, вы сможете воспользоваться нашими вербовочными конторами в Вольных Манорах. И напоследок, мы гарантируем, что у вас будет достаточное количество пехоты как Железных, так и Вольчих островов.

– Это впечатляет, – ответил герцог.

– Именно, так что, мы уверены в успехе. Тем более у нас есть связи и в самой Остейзии.

– Я в деле.

– Рад слышать, и еще кое что. Это конечно не метеоритное железо, но всё же. Эмиру Хейдару, властителю Беры что в Зорристане, требуется пополнение его гарема и личной гвардии, пара десятков фрейлин Бабетты и несколько тысяч пленных его вполне устроят.

– О чем речь, я согласен…

***

Тридцатое марта 123 года. тронный зал Эрика Красного, конунга Железных островов.

Олаф опоздал на собрание ярлов. Но у него была уважительная причина. Орки в очередной раз заявились на Заячий остров и в очередной раз умылись кровью, правда они сожгли и разграбили достаточно, чтобы Олаф решил достойно ответить. Поэтому его хирд, отбив нападение, погрузился на драккары и нанёс "дружеский визит".

В результате, борта его кораблей изрядно просели под тяжестью добычи и когда он вернулся в свой одаль то узнал, что всего через три дня состоится внеочередное большое собрание. При этом, что было странно, отец требовал чтобы Олаф явился пред его очи не один, а со всей дружиной.

Поэтому, едва разгрузившись, драккары снова вышли в море. Дядюшка Угги, бессменный ментор юного ярла, сам сел на весла.

Брат конунга, помимо всех остальных достоинств присущих настоящему мужчине, как-то: развалить врага секирой от шеи до паха, выдуть два бочонка пива или пару чаш акватита, ну и конечно навести шороху в борделе, обладал, по настоящему, звериной силой и выносливостью. Тяжелое весло драккара он ворочал с такой скоростью, что все остальные гребцы чувствовали себя неудачниками и волей неволей, старались не отстать от него.

Поэтому, Олаф почти успел на собрание. Но все равно он опоздал. Когда молодой ярл, в сопровождении дядюшки Угги, Хроки и Вигмара зашёл в тронный зал отца, собрание было закончено и вовсю шёл пир. На огромной жаровне крутились пара целиком зажаренных быков, столы ломились от дичи, ветчины и сыра. Слуги исправно наполняли кубки пивом, вином и аквавитом а девки, куда же без них, вовсю ластились к захмелевшим воинам.

– Я вижу, что мы успели к самому главному, – сказал Хроки. Он буквально выхватил из рук слуги большой кувшин с пивом, влил его в свою луженую глотку и довольно рыгнул. Затем он ущипнул оказавшуюся рядом девку и когда та вскрикнула, довольно захохотал.

Олаф только покачал головой, его верный хускарл всегда был охоч до выпивки и девок, и не собирался отказываться от своих привычек. Оставив Хроки веселиться, молодой ярл подошёл к столу за которым сидел его отец, конунг Эрик. С удивлением Олаф оглядел тех, кто сидел рядом с конунгом.

По левую руку был огромный даже по меркам его племени орк. Оглядев его одежду и украшения, Олаф понял, что перед ним сам Урог Грон Конкаш, король Волчьих островов. Рядом с ним сидел еще один орк и Ивар, родной брат юного ярла и наследник Эрика. Ивар и неизвестный орк о чём-то увлеченно беседовали, не забывая прикладываться к своим кубкам. Это было очень странно: еще никогда орки, злейшие враги железных кланов не пировали в тронном зале конунга.

Справа от Эрика Олаф увидел герцога Гюнтера. И отец, и герцог были изрядно пьяны, матери Олаф не увидел.

– О! А вот и он! – вскричал Эрик, когда Олаф подошёл вплотную. – Сын, ты уже знаком с герцогом. Я прав?

– Да, мой конунг.

– Хорошо, у меня для тебя отличные новости. Через три месяца ты с твоим братом Иваром, поведёшь под знаменами герцога наших хирдманов на Остейзию. Вернее это Ивар поведёт, а ты будешь его правой рукой. Так что, твоя мечта скоро сбудется и ты получишь себе ту девку, – сказав это Эрик захохотал, затем он посмотрел на Урога и продолжил: – И да, воины Урога Грон Конкаша тоже идут в этот поход. Думаю, у этих слизняков нет ни единого шанса! Да, у нас с Остейзией договор, по которому они нам платят. Но герцог заплатит в десять раз больше, чем те жалкие гроши. И я уже взял аванс!

Едва Олаф услышал это, как на его лице вспыхнул румянец. Он не забыл Корнелию и его чувства к ней всё еще будоражили кровь. Мысль о том, что он скоро сможет ей обладать была чрезвычайно соблазнительна. Но затем юноша посмотрел на орков, вспомнил выпотрошенную жену одного из своих арендаторов, его самого и их малолетних детишек, сожженных заживо. Потом он вспомнил слова, которые отец кричал ему в лицо в этом же зале и начал говорить. После первых же слов юноши воцарилась тишина:

– Простите отец, но я отказываюсь. Я не пойду на Остейзию и тем более я не пойду в поход вместе с этими зеленокожими уродами!

– Что ты сказал! Ты хоть понимаешь, что оскорбляешь честь нашей семьи, так говоря о моих гостях?!

– Хорошо, что вы первым заговорили о чести, отец. Хочу вам напомнить, что вы уже говорили мне о семейной чести. В этом самом зале, вы говорили мне о том, что достойно для сына конунга, а что нет. И теперь я хочу у вас спросить? Много ли чести в том, чтобы из-за золота нарушить данное вами слово и пойти грабить вчерашнего союзника с теми, кто всегда убивал нас?

– Замолчи, мальчишка! Ты хотел жениться на шлюхе!

– Да, хотел! И сейчас хочу! Но это мое желание ничто по сравнению с тем, что вы хотите сделать! Неужели ваша честь, честь нашей семьи и честь всех железных кланов стоит тех денег, которые посулил вам этот человек!?

Едва он замолчал как Эрик, вскочил со своего места, вместе с ним на ногах оказались и все остальные сидевшие рядом.

– Повтори это еще раз! Повтори, я сказал!

– Я не пойду в поход на Остейзию! Я не запятнаю ни свою, ни семейную честь предательством!

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Эрика. Конунг заорал так, что его было слышно на улице.

– Убирайся отсюда! Ты мне больше не сын! И ты больше не ярл! Убирайся, пока я не приказал слугам вышвырнуть тебя отсюда!

– Как вам будет угодно, – сказал Олаф, он хотел было уйти, но вспомнил об увесистом мешочке, висевшем у него на поясе. Сорвав его, Олаф швырнул мешочек точно на стол. Тот упал точно перед Эриком, опрокинув на него кубок с вином.

– Это ваша доля добычи, которую я только что взял с ваших новых друзей, – после этого он направился к выходу. Вместе с ним шёл Вигмар, возле выхода к ним присединился Хроки, его вечную весёлость как ветром сдуло.

Гюнтер потрясенно смотрел ему в след, пожилой герцог был уверен, что кто-кто, а уж Олаф быстрее всех рванет в Остейзию. Видимо он ошибся, но дело было сделано, герцог незаметно опустил руку в карман и дотронулся до вибрировавшего амулета.

Эрик сел как громом поражённый. За женским столом беззвучно плакала Брунгильда. Ивар молча смотрел в спину младшего брата и на его мужественном лице играли желваки. Угги обвёл тяжёлым взглядом родню, посмотрел на орков, Гюнтера и, глубоко вздохнув, сказал хриплым голосом:

– Эрик, брат. Мальчишка прав. Мало чести в том, что ты задумал. А в его словах её, наоборот, очень много.

После этого он тоже повернулся и вышел из тронного зала. Ускорив шаги, он догнал Олафа и окликнул его.

– Дядюшка, вот так сюрприз! С чего вдруг вы так решили?

– Знаешь что, мой мальчик. Мне резко разонравился воздух Железных островов.

– Это точно, Угги, тут воняет дерьмом, – сказал Хроки и посмотрел на Вигмара. Флегматичный кормчий только пожал плечами.

Молча они дошли до порта. Угги отправился покупать провизию и воду, а Хроки с парой парней обошёл портовые кабаки, собирая воинов Олафа. Через час весь хирд юноши, все три сотни воинов, слушал новости. Закончив, он сказал что покидает Железные острова и предложил воинам последовать за ним. К его удивлению, согласились все. Вскоре три драккара уже были в море.

– Олаф, а ты знаешь куда нам идти? – спросил у юноши его дядя.

– Не знаю, дядюшка. Подальше отсюда.

– Ну если подальше отсюда, то я знаю хорошее место. Когда-то я был знаком с сыном одного эмира в Зорристане, думаю, что сейчас он занял место папаши. Им там всегда нужны хорошие воины.

– А что? Отличная идея! Тамошних девок я еще не пробовал, – заметил Хроки.

– Кто про что, а ты о бабах, хотя не мне это говорить, – сказал Олаф, все тут же рассмеялись, когда все успокоились Олаф продолжил:

– Почему нет? Зорристан, так Зорристан…

***

– Ты уверен, что твой сын не побежит в Остейзию, спасать эту девку?

– Думаю, это возможно. Я удивлён его реакции, на мои слова.

– Эрик, почему ты его не остановил?

– Как ты себе это представляешь, Гюнтер? По-твоему, конунг Железных островов должен бросить собственного сына в тюрьму, просто из-за того что он отказался идти в поход? Если бы я сделал это от меня отвернулись бы ярлы и ты бы остался без моей пехоты.

– Ты прав, пожалуй. Но задержать его всё равно надо.

– Так попроси об этом Урога.

– Я так и сделаю.

– Сообщи мне, когда всё будет сделано. Я должен знать, где убили моего сына.

Гюнтер закончил разговаривать с Эриком и усмехнулся. Как же сложно всё же приходиться правителям, которые скованы "священными вековыми традициями". Эрик не может убрать собственного сына, даже если он и мешает ему: "Ярлы не поймут". Хорошо, что есть альтернативное решение этой проблемы.

Налив себе кяхтского красного, герцог попросил своего нового придворного мага связаться с королём Волчьих островов. Да, спасибо Фуггерам и их деньгам, теперь у него, как и у многих самодержцев, есть придворный маг.

– Гюнтеррр, пррриветсвую! – раскатистое ррр, эхом отдавалось по кабинету герцога. Поначалу, когда он только начал везти переговоры с орками, эта особенность речи их короля немного раздражала, сейчас же это было уже привычно.

– Младший сын Эрика не пойдёт с Иваром на Остейзию.

– Дурррак! А почему?

– Чести в этом нет, так он сказал Эрику.

– Вдвойне дурррак. Не получит он теперь эту королевсую шлюху, фрррейлины Бабетты хоррроший пррриз для любого воина. И денег не получит.

– Ты прав. Эрик изгнал Олафа. куда он направится неизвестно, вполне возможно, что и в Остейзию, чтобы предупредить. Прикажи своим перехватить его корабли, наш поход должен остаться в тайне.

– С удовольствием, этот маленький поганец изрррядно мне надоел.

***

Олаф молча смотрел на удаляющиеся в туманной дымке острова. Ему было грустно, всё-таки он теперь изгой. Но вместе с этим, юноша понимал, что всё сделал правильно. И тот факт, что весь его хирд ушёл вместе с ним, только подтверждал его правоту. От размышлений о собственной судьбе его оторвал Угги, тот подошёл к племяннику и сильно хлопнул его по плечу:

– Племянник, хватит себя корить. Ты был прав, когда высказал моему братцу всё, что ты думаешь об этом походе. На островах всё прогнило, и мы сейчас думаем только о наживе. Серебро, серебро, серебро: только это в головах и ярлов и простых хирдманов. Мы забыли о том, зачем нам это серебро, забыли о наших традициях, о нашей памяти, о нашей чести. И знаешь что хуже всего? – Олаф вопросительно посмотрел на Угги и тот продолжил:

– Хуже всего то, что никто, понимаешь, никто из убелённых сединами и облечённых властью, ни один ярл, ни один жрец или чародей, никто из них и слова не скащал против идеи Эрика. Только ты, юнец, у которого молоко на губах не обсохло, встал перед конунгом и отказал ему, напомнив о чести. Ты подумай, насколько низко мы пали. И сейчас я понимаю, что и я бы ничего не сказал Эрику. Подумал бы, но промолчал. Так что, спасибо тебе, парень.

– За что, дядюшка?

– За то, что спас меня от меня.

– Угги, я стою сзади вас уже минут десять и не понимаю что происходит. Ты ли это? С чего бы Угги, пивная бочка, стал таким велеречевым? – спросил подошедший к ним Хроки. – Обычно ты ругаешься через слово, а сейчас, прям, философ.