Текст книги "И придет Он (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Прошло несколько дней. Эксперименты шли полным ходом. Реализованная идея по внедрению внутрь плазмоида источника сигнала, который контролировал его перемещение в пространстве, открывала новые перспективы для продолжения исследований. Однако неожиданно возникли трудности, и связаны они были с тем, что работы проходили в строгой секретности, а необходимо было начать не просто лабораторные, а полевые испытания. Накануне совещания, которое было запланировано на утро следующего дня, Иванцов, Илья и новый сотрудник Егоров, сидя за столом решали текущие вопросы, а заодно прикидывали аргументы, которые дали бы возможность убедить комиссию в необходимости выхода на поверхность для продолжения исследований. Неожиданно карандаш, которым Илья что-то писал, сломался. Он кинул его на стол, посмотрел на Вячеслава, потом на Егорова, и не задумываясь, какое это произведет впечатление, произнес:

– А может нам не стоит уговаривать комиссию о проведении экспериментов?

– Чего? Ты что, сдурел? – воскликнул Иванцов, явно не понимая, с чего это вдруг Илья так высказался.

– Вы что, серьезно, Илья Сергеевич, или так, пошутить решили? Или может быть, считаете, что у нас мало шансов, и нам все равно не разрешат? – проведя рукой по волосам, произнес Егоров.

– Да нет, шансов у нас как раз довольно много. Просто… – Илья сделал паузу, словно колеблясь говорить дальше или нет. Подумав, произнес, – Вот смотрите что получается, – и взяв ручку написал на листе несколько формул. Затем пояснил.

– Получается, что энергия плазмоида, которую мы измеряем, отнюдь не является его внутренней составляющей. Мы ошибаемся, потому что принимаем эту величину, как константа, а она может меняться.

– Но почему? – удивленно спросил Иванцов.

– Потому что мы рассматриваем лишь величину внешнего накопления энергии, и приборы фиксируют и показывают именно её. А если убрать этот параметр и ввести понятие внутриядерного накопления энергии, то…

– Суммарная мощь возрастет в миллионы раз, – продолжил фразу Егоров.

– Вот именно, – и Илья тут же продолжить написание уравнения.

– В результате мы получаем, что плазмоид представляет собой энергетический объект, который может высвободить энергию многократно больше, чем мы считали ранее.

– Да, но на практике мы не имели даже намека, что эта энергия есть? Почему ты считаешь, что субатомная энергия плазмоида столь велика? Для этого нужны определенные условия, в противном случае, на месте нашей лаборатории была бы воронка размером с приличный кратер?

– Мы толком ничего не знаем о его природе. Если он перенес меня на расстояние в несколько километров, при этом проник сквозь стену, не повредив её, то это могло означать только одно. Его запас энергии был таков, что с её помощью, он смог изменить молекулярный состав среды, сквозь которую проникал, перемещая при этом материальный объект. И заметьте, ни один прибор не зарегистрировал всплеска энергии. Спрашивается почему? Да потому что мы изначально не принимали это в расчет. Вот в чем дело!

– Черт возьми, а ведь ты прав! – снова воскликнул Иванцов, – Илюха, ты гений! Нет, честное слово, ты гений. Как же это раньше ни кому в голову не приходило? Ведь получается, что плазмоид, это по сути, гигантский сосуд энергии, который только надо попытаться вскрыть и…

… и произвести его перекачку в виде трансформированной электроэнергии в действующую сеть или заранее подготовленную емкость, – произнес Егоров.

– Правильно. Только вот вопрос, где взять такую емкость и как открыть этот шарик, чтобы не вызвать последствий, при которых, как ты выразился, на месте нашей лаборатории останется здоровущая воронка, – угрюмо произнес Илья.

– С ума сойти можно! – произнес Иванцов, и откинулся на спинку стула. Тот не выдержал его веса, и Вячеслав грохнулся на пол. Илья и Исай рассмеялись, но тут же протянули руки, чтобы помочь подняться.

– Нет, мужики, это просто грандиозно! Вот так, можно сказать на пустом месте, возникает идея, которая переворачивает всё вверх дном и открывает невиданные горизонты, – произнес Вячеслав, снова и снова проверяя математические выкладки, написанные на листе.

– А ведь всё это уже было, – спокойно произносит Илья, – Никола Тесла, почти сто лет назад работал именно в этом направлении. Его опыты с шаровой молнией были ни чем иным, как попыткой проникнуть в тайну плазмоидов, как переносчиков энергии огромной мощности. Опыты были приостановлены, и впоследствии он к ним не возвращался. Так что мы всего лишь идем по его стопам. И если это так, а я в этом абсолютно убежден, то возникает вопрос – а не безопасно ли это? И как прореагируют военные, если мы сообщим о возможностях, которые могут открыться, в том случае, если нам удастся найти ключ к пониманию того, какова природа этой энергии и как её использовать?

– Да, но?

– Вот именно, что да, но. Энергия атома скрыта в небольшом объеме оружейного плутония. И применить это можно совсем в разных целях. Расчеты показывают, что энергия плазмоида совсем иного свойства, но суммарная мощность и эффект, могут быть сравнимы разве что с ядерной бомбой.

– Сейчас другие времена… – неуверенно произнес Вячеслав.

– Что? Другие времена? А мне кажется, что сейчас они много хуже, чем раньше. И не потому, что мир стоит на грани войны, и два лагеря борются между собой, а потому что право силы открывает возможность диктовать миру свои условия.

– Это политика, а наше дело – наука.

– Что? – Илья угрюмо посмотрел на Иванцова, – Время рассудит, хотя я прекрасно понимаю, что научную мысль остановить невозможно! – повернувшись, и не дожидаясь ответа, он вышел из лаборатории.

Совещание началось в начале одиннадцати. На него пригласили Иванцова, как руководителя лаборатории, Пирогова и еще одного сотрудника по фамилии Овсянников, присланный Осиповым для оказания технической поддержки и на которого ни Вячеслав, ни Илья как-то не обращали всё это время особого внимания. Поэтому его появление на совещании вызвало у обоих удивление. Важность совещание стала очевидным, когда в кабинет, где оно проводилось, вошло несколько человек в генеральской форме и штатские, один из которых и открыл совещание.

– Полагаю все собрались, так что можно начинать. Сергей Сергеевич, прошу вас, – и председательствующий передал слово седовласому человеку, который сидел за столом напротив Иванцова. Поднявшись, тот снял очки, положил их рядом с папкой с документами и спокойным, но зычным голосом, произнес:

– Уважаемые собравшиеся. На повестке дня обсуждение проекта «Вега».

Илья, повернувшись, с удивлением посмотрел на Иванцова и тихо прошептал:

– Не понял, ты в курсе, о каком проекте идет речь?

– Понятия не имею.

В этот момент докладчик, достал из папки какой-то документ, и словно бы в ответ на недоуменный вопрос Ильи, прочел:

– Проект под кодовым названием «Вега» направлен на исследование и практическое использование энергетических объектов, которые именуются в дальнейшем плазмоиды. Первоначально работы проводились в частной лаборатории в Челябинске, но в силу чрезвычайных обстоятельств, проект был взят под государственный контроль и перенесен на территорию зоны семнадцать. Исследовательская группа во главе с товарищами: Иванцовым Вячеславом Николаевичем, и техническим руководителем, Пироговым Ильей Сергеевичем, добилась значительного прорыва в исследовательских работах, а результаты экспериментов – имеют важное практическое применение. Я думаю, что им следует первым предоставить слово, после чего приступить непосредственно к обсуждению. Прошу вас, – и Сергей Сергеевич, жестом указал на сидящих рядом Иванцова и Пирогова.

– Ты начальник, тебе и докладывать первому, – прошептал Илья Вячеславу.

Иванцов поднялся, пару раз зачем-то кашлянул, после чего коротко доложил о проводимых в лаборатории работах, полученных результатах и обосновал необходимость полевых испытаний. При этом он ни словом не обмолвился о тех перспективах, которые обсуждались накануне вечером. После него выступил Илья. Он так же кратко остановился на необходимости продолжения исследований, что позволит сделать новый шаг в науке и одновременно наметить практическое использование плазмоидных образований.

После его выступления наступила короткая пауза и вслед за ней последовала реплика, которая сразу же насторожила Илью.

– Товарищ Пирогов, вы не упомянули о самой энергоустановке. Хотелось бы услышать ваше мнение о возможности повышения её мощности применительно к накачке лазеров.

– Видите ли, мы специально не занимались этой темой, поэтому затрудняюсь что-то конкретно ответить по этому вопросу.

– Лавр Степанович, к проекту «Вега» этот вопрос не относится, – произнес председательствующий, обращаясь к генералу, задавшему вопрос.

– Возможно, но перспективы вещь хорошая, и все же нас интересует то, что уже опробовано и дало положительный результат.

Председательствующий смутился, но ему на выручку пришел Сергей Сергеевич, который, судя по всему, был кем-то из крупных чиновников.

– Вопрос использования энергоустановки применительно к боевым лазерным системам выделен в отдельный проект. Не стоит всё смешивать в одну кучу. Мы здесь по другому поводу. Я бы хотел выслушать товарища Овсянникова, который представляет исследовательский центр министерства обороны, и принимавший участие в последних экспериментах лаборатории. Прошу вас.

Илья и Вячеслав снова удивленно переглянулись. Овсянников, моложавый мужчина, лет тридцати пяти, поднялся со своего места и, обращаясь к собравшимся, произнес:

– Серия экспериментов, проведенная за последнее время, дает основание рассчитывать на практическое использование плаздмоидных образований в самое ближайшее время. Их энергетический потенциал таков, что мы вправе говорить о создании новейшего сверхмощного энергетического оружия и поэтому, чем раньше мы начнем полевые испытания, тем быстрее получим ответ на вопросы, которые еще не решены.

Услышав эти слова, Илья весь съежился и оцепенел. Одной этой фразы хватило, чтобы понять, что всё это время за работами, которые проводились в лаборатории, а возможно и за всеми разговорами, велось тщательное наблюдение, иначе откуда такая уверенность относительно возможного применения плазмоидов в качестве энергетического оружия. «Неужели они всё подслушивали?» – подумал Илья. Между тем Овсянников продолжал говорить:

– Основная задача, сосредоточится на проблеме оценки энергетического уровня плазмодных образований. Задача сложная, возможно потребуется привлечение дополнительных специалистов в области квантовой физики, значительных средств для специального оборудования, но это того стоит.

Вслед за этим один за другим посыпались вопросы. Овсянников отвечал скупо, и местами чувствовалось, что он не в полной мере владеет информацией. Поэтому когда один из генералов задал вопрос:

– Скажите, могут ли испытания привести к ядерному взрыву? И если да, то это может повлечь за собой массу вопросов не только со стороны общественности и СМИ, но и западных политиков, которые заявят, что мы нарушаем мораторий на проведение испытаний. Может быть можно как-то воздержать от полевых испытаний с тем чтобы минимизировать утечку информации?

– Мне кажется, что этот вопрос следует задать Илье Сергеевичу, так как он лучше меня владеет информацией по этому вопросу, – и Овсяником посмотрел в сторону Ильи.

Вопрос был задан, что называется в лоб. Илья и без того сидевший, как на иголках, готов был встать и крикнуть: «Вы что, сума здесь все посходили!? Мы занимаемся исследованием фундаментальных вопросов, которые может быть дадут человечеству неиссякаемый источник энергии, а вы уже думаете о том, как бы сделать очередную дубинку, которой можно размахивать перед соседом, не понимая, что она может погубить всех, включая и самого хозяина». Однако поднявшись, он окинул присутствующих взглядом, секунду, другую подумал, и, сдерживая себя, произнес:

– Я думаю, что товарищ, выступавший передо мной, – Илья специально не стал произносить фамилию Овсянникова, чтобы акцентировать своё отношение к нему, – несколько поспешил с оглашением информации, которая касается возможного использования плазмоидных образований применительно к военной сфере. Мы еще далеки от понимания естества этого явления. Кроме того, исследования, и об этом отражено во всех отчетах, показали, что энергия плазмоидов крайне низка. Но даже если и допустить возможность накопления таковой, то её природа это электричество, а не цепная реакция, которая имеет место при ядерном синтезе. Возможно, в перспективе об этом и стоит говорить, но пока речь идет лишь об исследованиях пространственного управления плазмоидами, для чего мы и просим комиссию дать разрешение на полевые испытания. У меня всё.

Илья успел перехватить взгляд Сергея Сергеевича и председательствующего на собрании мужчины, который тут же произнес:

– В таком случае, сделаем небольшой перерыв.

Все стали вставать со своих мест. Илья тут же полез в карман за сигаретами и шепнул Иванцову.

– Пойдем, покурим.

– Так ведь я не курю!

– Ничего. Скоро закуришь после таких совещаний. Разговор есть.

Они вышли из зала. В коридоре стояло несколько рослых офицеров. Видимо это была охрана или телохранители. Держа сигарету в руках, и ища глазами где бы уединиться, Илья спросил рослого мужчину:

– Простите, в туалет можно?

– Прямо по коридору и налево.

– Спасибо.

Илья быстро зашагал в указанном направлении. Иванцов шел следом. Закрыв дверь и убедившись, что в туалете кроме них никого нет, Илья шепотом, но жестко, чуть ли не скрипя зубами, произнес:

– Твою мать. Я не знаю, что происходит, но мы сидим под таким колпаком, что каждое наше слово ловится, фиксируется и обсасывается на предмет того, как всё то, чем мы занимаемся превратить в оружие. Этим я сыт по горло. В Штатах я занимался тем же самым, а когда понял, мы с женой чудом избежали смерти. Я всё понимаю, родина, страна, народ, но я ученый, понимаешь, ученый, а не создатель оружия массового уничтожения. И если они хотят, то пусть забирают всё это и занимаются сами, а меня увольте. Лучше асфальт буду мести, жрать водку и материться, что жизнь дерьмо! Понял меня!?

– Не кричи. Я сам не понимаю, как им стало известно то, о чем мы лишь вчера говорили. Может быть у тебя были какие-то вычисления, и они до этого с ними познакомились?

– Не знаю, может быть, но этот, как его Овчинников или Овсянников, высказал именно то, о чем я вчера говорил.

– А ты не допускаешь мысли, что обо всём рассказал Исай?

– Черт возьми, я совсем забыл о нём. Нет, я не склонен на него грешить. Мне казалось, он толковый мужик, хотя сейчас, я ни в ком и ни в чем не уверен. Не знаю, честное слово, Славка, не знаю что делать?

– Послушай…

В этот момент дверь в туалет отворилась, и на пороге появился Сергей Сергеевич. Он смерил обоих довольно странным взглядом, который гласил: «Так-так, заговорщики, более уединенного места не нашли? А мы вас за ушко и обратно на совещание, на съедение генералам». Однако вместо этого он как-то по-простецки произнес:

– Отлить можно, или у вас тут приват-беседа?

Илья смутился, но тут же процедил сквозь зубы:

– Без проблем, – и кивнув Вячеславу, вышел из туалета.

Вскоре совещание продолжилось и, хотя не обошлось без острых вопросов, которые так или иначе касались различных аспектов военного использования плазмоидов, всё кончилось тем, что было принято решение расширить штат лаборатории новыми специалистами, продолжить начатые исследования, а полевые испытания ограничить рамками ангара. Параллельно проработать вопрос о расширении экспериментальной части проекта, но с учетом соблюдении мер секретности.

Участники совещания один за другим покидали зал. Последним вышел Сергей Сергеевич. Глядя на угрюмые лица Пирогова и Иванцова, которые стояли в коридоре, он подошел к ним и неожиданно произнес:

– Ученым достается слава вне зависимости оттого, что они создают, оружие или скатерть-самобранку, а вот политикам и чиновникам – шишки и упреки. Только имейте в виду, принимать решение приходится нам, а это порой гораздо труднее, чем что-то придумать или создать. Так что радуйтесь, у вас есть работа, за которую вам не будет стыдно, потому что вы будете первыми, ведь рано или поздно, это сделают другие и неизвестно, как всё обернется.

Не дожидаясь ответа, он попрощался и удалился. Вслед за ним вышли два телохранителя.

– Интересно, кто он? – произнес Вячеслав.

– Заместитель секретаря Совета Безопасности, – раздался голос позади. Илья обернулся. Перед ним стоял смущенный Овсянников.

Глава 6

Прошло несколько дней поле совещания, а Илья всё никак не мог прийти в себя. Ему казалось, что за ним повсюду наблюдают, даже в комнате, где они жили вдвоем с Иванцовым, он не был уверен, что где-то не вставлена видеокамера или подслушивающее устройство. Это отвлекало от работы и не давало сосредоточиться.

Тем временем один за другим в лаборатории стали появляться незнакомые лица, которые как потом становилось известным, были специалистами. Их направляли из институтов, подведомственных министерству обороны для оказания технической помощи. С одной стороны это радовало, а с другой, нервировало, так как сплоченный до этого коллектив с некоторой долей ревности воспринял появление столь большого количества новых людей.

Спустя неделю ангар был подготовлен для проведения экспериментов, которые вскоре с успехом прошли, подтвердив тем самым правильность целого ряда решений, которые были лишь теоретически проработаны. Казалось, еще чуть-чуть и произойдет колоссальный прорыв вперед. Однако все попытки продвинуться дальше оканчивались безрезультатно. Точнее, результат был, но по выражению Ильи, это было повторение пройденного и пустое топтание на месте. Ни отличная диагностическая аппаратура, которая поступила для проведения экспериментов, ни два десятка отличных специалистов, в том числе несколько прекрасных теоретиков, ни к чему не привели. Три недели пролетели, а результат был прежним.

Как-то под вечер, рассматривая результаты очередного эксперимента, к Илье подошел один из вновь прибывших сотрудников. Выждав момент, он спросил:

– Простите, Илья Сергеевич, а вы знакомы с Сиротиным?

– С кем? – сам не зная зачем, переспросил Илья.

– С Михаилом Васильевичем Сиротиным?

– Ах, с этим! Знаком, а что?

– Нет, я так просто спросил, – смущенно ответил сотрудник, фамилию которого Илья по привычке никак не мог вспомнить.

– А вы его, откуда знаете? – спросил Илья.

– Да я недавно разговаривал с приятелем, он работает у него в отделе. Разговорились, и он вскользь упомянул ваше имя. Вот я и подумал, что вы с ним знакомы.

– А как фамилия вашего знакомого?

– Костиков.

– Что-то припоминаю, но он в другой лаборатории работал. И как там Сиротин поживает, не спросили?

– Докторскую собирается защищать. Если я правильно понял, послезавтра.

– Вот как! Интересно, по какой теме он решил защититься? – задумчиво ответил Илья.

– Насчет этого я не спросил.

– Нет-нет, это я так, просто размышляю. Спасибо за информацию.

– Не за что.

На следующий день Пирогов позвонил Осипову и попросил его приехать. Тот моментально откликнулся и к обеду появился в лаборатории.

– Добрый день, какие-то проблемы?

– Да нет, всё как обычно, хотя сдвигов особенно нет, но это типичное дело, всегда надо надеяться на внезапное озарение и полет научной мысли.

– Завидую, у вас по-настоящему творческая работа.

– У каждого своя стезя. Да и завидовать тут нечему. Сначала денно и нощно творческие муки в поисках истины, а потом минута радости от найденного решения, которое на поверку оказывается таким простым, и становится стыдно, что потрачено столько сил, а ты его не замечал. Впрочем, это всё лирика. У меня к вам личная просьба. В институте твердого тела, где я раньше работал у бывшего шефа защита докторской диссертации. Не могли бы вы точно узнать, когда и где она будет проходить, а заодно организовать мне, как это правильнее сказать, увольнительную на пару дней, а то я тут совсем закис в этом подземном каземате, – и Илья улыбнулся.

– Что за вопрос, без проблем. Через пару часов перезвоню и всё устрою.

– Заранее благодарю.

– Не за что.

Осипов, как и обещал, перезвонил через пару часов и сообщил время и место защиты диссертации Сиротиным, а так же оформил документы на выезд из зоны на два дня. Утром на машине, которую так же устроил Осипов, его подвезли в Москву. Договорившись относительно того, где и во сколько его будут ждать, он вышел на оживленную московскую улицу и растворился в безликой толпе прохожих.

Спустился в подземку, проехал несколько остановок на метро и, выйдя наружу, знакомой дорогой зашагал к институту. Электронные часы над входом показывали, что он опаздывает к началу защиты. Впрочем, это было не так важно, к тому же, ему не очень хотелось встречаться с бывшими коллегами. Начнутся вопросы, где, что, как, а отвечать было затруднительно, так как совсем недавно подписал документы о не разглашении секретной информации по проекту «Вега». Возле входа Илья закурил сигарету. Он сам не понимал, зачем и для чего сюда пришел? Его никто не приглашал, и вряд ли кто-то был бы рад его появлению, разве что сотрудники лаборатории, с которыми он проработал четыре года. Впрочем, и они вряд ли обрадовались бы появлению бывшего руководителя их коллектива Ильи Сергеевича Пирогова. Наверное, было за что. За неуемный характер, желание днем и ночью работать, выдавать сумасшедшие идеи, а когда подходил отчетный период, неожиданно все перечеркивать и предлагать совершенно новый путь к решению задачи. Это нередко приводило либо к скандалам, либо к лишению всего отдела премии. Илья поднялся по лестнице и украдкой заглянул в зал, но, встретившись взглядом с Сиротиным, понял, что совершенно напрасно пришел сюда, и поэтому удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Снова закурил и быстрым шагом спустился в фойе и вышел на улицу. Ветер растрепал его лохматые кудри, залез под воротник, а проехавшая мимо легковушка, чуть было не обдала грязной водой из лужи. Жизнь продолжалась, и надо было все начинать с нуля. Впрочем, нет, не с нуля, идеи переполняли его. Ему хотелось скорее забыть обо всем и с головой погрузиться в работу, решить проблему, которая открывала новые, невиданные горизонты. Работу, которая не прекращалась ни на миг, и которая была смыслом его жизни.

Пару часов Илья с огромным удовольствием побродил по Москве. Он прожил в столице всю жизнь, а по-настоящему не знал её. Сначала учеба, потом аспирантура и затем работа в научно-исследовательском институте не оставляли времени для того, чтобы ближе узнать родной город. Пройдясь по Спиридоновке, заглянул на Новый Арбат, бывший Калининский проспект, у Праги повернул было на старый Арбат, но передумал, и, спустившись по бульвару, оказался возле м. Кропоткинская. Храм возвышался над набережной реки, величественно и надменно выставляя напоказ купола из титана покрытого золотом. Илья прищурил один глаз, словно бы оценивая величие строение, но неожиданно вспомнил, как однажды с друзьями ходил в плавательный бассейн, который некогда стоял на этом месте, и скептически произнес:

– Глупость людей не имеет границ. Одни взрывают, потому что не верят, другие – наоборот, во имя веры. Бред какой-то.

Подумав, Илья медленно пошел по Пречистенке в сторону Садового Кольца. До позднего вечера он бродил по городу. Чувство одиночества и тоски в огромной толпе снующих людей, в конец испортили ему настроение. К тому же возник вопрос, где переночевать, о чем он как-то не подумал. Позвонив, договорился о возвращении назад в зону.

Вячеслав уже собирался ложиться спать, когда Илья появился на пороге комнаты.

– Как Москва?

– Шумит.

– Ты какой-то смурной, случилось что?

– Нет, всё нормально. Побродил по городу, думал развеяться, а в голове одна мысль – работа.

– Охотно верю. И как, городской ритм не навеял тебе идей?

– Какой там. Хотя, есть мысли, но надо подумать еще. Чувствую, что решение рядом, а ухватить не могу.

– Знакомое чувство. Есть будешь, я тебе тут прихватил с ужина, можно чай организовать.

– Нет, спасибо, я в кафе перекусил. А в лаборатории как дела?

– Пока без изменений.

– Ладно, пойду ополоснусь и спать, устал с непривычки от такой прогулки.

– Надо думать.

В эту ночь Илья спал беспокойно. Его мучили кошмары. Под утро приснился сон, будто бы началась война, а он скрывается не то в бомбоубежище, не то в каком-то подвале и пытается дозвониться до Ольги, чтобы узнать как она и что-то предпринять. Он набирает номер, а в трубке все время раздается механический голос автоответчика: «Абонент недоступен, перезвоните позже…». От отчаяния, он швырнул телефон о стену и проснулся.

«Хрень в натуре, а не сон», – подумал Илья, и взяв с тумбочки блокнот, в который раз взглянул на вычисления. Сделав пометку, которая на его взгляд, могла пригодиться, встал с постели и пошел умываться. В зеркале отразилось осунувшееся лицо с бородой полной седых волос.

«Ну и вид у меня, аж смотреть тошно. Может побриться?» – Илья провел рукой по густой бороде, и зачем-то ухватив седой волос, выдернул его. Поразмыслив, стал чистить зубы, потом ополоснул лицо холодной водой и пошел одеваться.

– Ты чего такую рань встал? – спросил Вячеслав Илью, в тот момент, когда тот натягивал брюки.

– Так не спится. Пойду в лабораторию, поработаю, пока там никого нет. Народу прибавилось, и мне как-то неуютно стало.

– Брось. Толковых ребят прислали.

– Знаю, но мне от этого не легче. Теряюсь оттого, что не могу вспомнить имена, и ощущаю какую-то неловкость.

– Напрасно. А я лучше вздремну еще часок, другой.

К немалому удивлению Ильи в лаборатории горел свет и за компьютерной установкой, сгорбившись, кто-то работал.

– Доброе утро, – произнес Илья явно раздосадованный, что побыть одному не удалось.

– Угу, – произнес сидевший перед монитором молодой человек, занятый работой настолько, что не воспринял приветствие.

Илья подошел ближе. За столом сидел программист Маринин, которого Осипов прислал взамен заболевшего и не приехавшего до сих пор Губайдуллина.

– Над чем колдуем? – спросил Илья, пытаясь тем самым обратить на себя внимание.

– А, что? Ой, Илья Сергеевич, извините, заработался и не сразу въехал, что это вы, – смущенно произнес парень.

– Ничего, ничего. Небось, всю ночь сидели? Так над чем колдуете?

– Начальство обязало создать охранную систему для всего комплекса оборудования.

– Это как понимать?

– Чтобы посторонние не смогли войти без разрешения.

– Понятно. Стало быть, теперь ключи допуска только у вас будут?

– Что вы, наоборот, ключи только у вас и товарища Иванцова. Присаживайтесь, я как раз последнюю проверку закончил, всё работает, сейчас запустим, и вы свои коды допуска зададите.

Илья уселся на место Маринина, а тот встал позади него.

– С чего начинать?

– В принципе ничего сложного. Запускаете комп, после загрузки вызываете рабочую программу управления комплексом. Начинайте, начинайте.

Илья выполнил процедуру запуска и после того, как программа загрузилась, на экране появилась заставка, в которой указывалась, что необходимо ввести имя пользователя и пароль. Маринин проделал какие-то манипуляции на клавиатуре, которые высветили другую таблицу, где требовалось тоже самое.

– Теперь вводите свой ник, и любой код, только так, чтобы вы его запомнили, потому что я потом не смогу его вскрыть.

– Совсем не сможете?

– Ну, почти совсем.

– Понятно. Ну что же, сейчас попробуем, – и Илья написал ник – Ольга и ввел буквенно-цифровой код, потом повторил его еще раз.

– Теперь переходим обратно в стандартный режим загрузки.

Илья ввел только что придуманные данные, после чего открылось привычное окно для работы с системой управления всей установкой.

– Всё работает. Я вам не нужен, Илья Сергеевич?

– Да вроде нет.

– Тогда я отчалю на пару часов, а то спать что-то хочется?

– До обеда свободны. Если что, сошлетесь, что я вас отпустил спать в виду сверхурочной переработки.

– Спасибо.

Когда за Малининым закрылась дверь в лабораторию, Илья взглянул на экран монитора. Открыл базу данных с результатами проведенных за неделю испытаний. Привычные таблицы с цифрами ничего не говорящие постороннему человеку. Словно школьник покрутился на стуле, размышляя, чем бы заняться, и неожиданно резко затормозил вращение. Взгляд остановился на картинке, которая в этот момент высветилась на мониторе. Это были схемы движения плазмоидных образований в последних пяти экспериментах. Неясная мысль вертелась, подобно жужжащей мухе. Она кружилась где-то рядом, но её присутствие было слышно. Так и мысль, которая пронеслась в голове, была почти осязаема. И в этот момент она отчетливо прояснилась.

«Странно, как же я раньше не подумал об этом?» – подумал Илья, и тут же стал записывать последовательность работ для проверки возникшей гипотезы. К тому времени, когда в лаборатории стали один за другим появляться сотрудники, Илья уже четко знал, в каком направлении следует начать работу сегодня.

Первый же эксперимент, который был проведен незадолго до обеда, подтвердил правильность идей, которые он предложил утром на обсуждение. Плазмоидное образование прошло сквозь искусственно возведенную преграду по заданной траектории и датчики, вмонтированные в неё, показали выброс энергии, которая существенно отличалась от той, что была установлена при его рождении в колбе. Эксперимент был встречен бурными эмоциями. Наступал заключительный этап испытаний. Илья, как и все в лаборатории, прекрасно понимал, успех уже близок.