Текст книги "Бывшая любовница герцога (СИ)"
Автор книги: Ариана Леви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Теперь уже Зина не боялась бала, а мечтала поскорее на него попасть. Это же в принципе мечта каждой девушки – танцевать на балу в раскошном платье! Конечно, Зина танцевать не умеет и вряд ли за пару дней научится, но даже просто побывать на балу – уже здорово. И потом, обычно мужчины ведут в танце, и в книгах Зина не раз читала, что, даже если девушка не знает танца, стоит ей довериться мужчине и следовать за его движениями – то всё получится. Так что, вдруг ей всё же посчастливится потанцевать? Тем более, насколько помнит Зина, танцы в романе были описаны вполне знакомые – тот же вальс, полонез. И пусть последний она даже не видела, но вот как танцевать вальс, в теории знает. Жаль, что только в теории...
Девушка так замечталась, что даже не заметила, как ушла госпожа Лавиния – так называли портниху её помощницы. Хотя та прощалась с ней, и Зина ей даже что-то ответила – но это как-то прошло мимо её сознания. Когда ощущение эйфории немного спало, Зина переоделась обратно при помощи горничных и отправилась в библиотеку, изучать найденные книги. Первой она открыла «Этикет для благородных леди», села в удобное массивное кресло в кабинете и углубилась в чтение.
Чтиво оказалось не то, чтобы увлекательным, но познавательным. Зина читала до самого обеда, на который её пришёл позвать мажордом. А вот за обедом Зине пришлось снова попросить лакея оставить её одну, потому как девушка хотела потренироваться. Книгу по этикету она захватила с собой и теперь, разглядывая лежащие перед ней приборы, вспоминала, какой из них для какого блюда, периодически сверяясь с брошюрой. К концу обеда девушка была уверена, что уже не перепутает вилку для салата с вилкой для рыбы.
После обеда Зина решила немного отвлечься от изучения этикета и стала просматривать бумаги, лежащие на письменной столе и в ящиках стола. Ей хотелось найти побольше информации об Эжении, о том, с кем она общалась, с кем дружила. Ведь на балу, помимо герцога, наверняка будут и другие знакомые графини, а она-то их знать не знает. Конечно, вряд ли она тут найдёт портреты всех друзей и подруг графини де Лавиньяк, но хотя бы какую-то переписку обнаружит, а еще лучше – личный дневник. В романе не упоминалось, что Эжения вела дневник, но в романах многие подробности жизни персонажей авторы опускают, так что всё возможно.
Из найденных писем Эжении, Зина поняла, что чаще всего та общалась с некой Мари ле Фондани – вдовой графа Канопорского, маркизой Лилиан де Бокенфорт и баронессой Клодией Шарде. Смутно девушка припоминала эти имена в романе, но персонажи были проходными и не запомнились. Из мужчин ей писали несколько поклонников, где самым настырным был граф Даниятский: в последнем письме он прямо намекал, что теперь, когда графиня свободна от обязательств по отношению к герцогу, он надеется увидеть её в своей постели. Конечно, там всё было написано более завуалировано, но смысл проглядывался вполне очевидный. Зина возмущенно откинула письмо в сторону: вот нахал! Похоже, Эжения пользуется популярностью у мужчин, и теперь, когда герцог дал ей отставку, Зине придётся отгонять от себя чересчур ретивых кавалеров, претендующих на должность её любовника. Как же это всё неприятно! Еще и не пошлёшь ведь графа, маркиза или виконта в известном направлении, отшивать придётся вежливо, в соответствии с этикетом. Единственное, что успокаивало Зину – так это то, что она сама – графиня, и все эти охочие до её тела аристократы, ничего не смогут ей сделать в случае отказа.
Нашла Зина и бухгалтерские книги, заполненные аккуратным почерком самой Эжении. Зина удивилась, поняв, что девушка не пользовалась услугами управляющего либо экономки, а распоряжалась всеми финансами сами. Ведь для этого надо обладать определенными качествами и финансовой грамотностью. Похоже, Эжения – гораздо более интересный персонаж, чем казалось из книги. Жаль, что она так плохо закончила: под конец романа её обвинили в покушении на убийство Милены, которая на тот момент была уже женой герцога и находилась в положении, но, так как прямых улик против Эжении не было, то её не стали лишать титула и сажать в тюрьму, а просто сослали пожизненно в монастырь. Для молодой девушки – а Эжении де Лавиньяк по книге было всего двадцать шесть лет (замуж за графа её выдали в шестнадцать, а вдовой она стала в двадцать) – это ужасная участь.
Разумеется, Зина не собиралась повторять ошибок Эжении: ей этот герцог вообще не сдался. Красавчик, конечно, но с лица воду не пить. А папаша-барон пусть идёт лесом со своими честолюбивыми планами.
Зина по-прежнему склонялась к мысли, что ей снится такой невероятный яркий сон, в котором ей удалось представить себя на месте персонажа прочитанного романа. Раньше бы Зина подумала, что лучше выступить в роли главной героини, но, немного познакомившись с характером герцога, поняла, что он ей совсем не нравится. Вряд ли бы она смогла жить с таким мужчиной. А вот просто посмотреть на главную героиню и на то, как эта парочка смотрится вместе – это Зине было очень любопытно. Так что теперь ей ещё сильнее хотелось попасть на бал.
Глава 4
Разбирая бумаги, Зина узнала и имена слуг – в одной из бухгалтерских книг были записи о ежемесячной заработной плате каждого в этом доме. Больше всех получал, разумеется, мажордом – его оклад составлял пятьсот франков. Много это или мало, Зина не успела пока понять, так как времени для внимательного изучения данного вопроса у неё не было. Выяснилось, что мажордома зовут Карл, двух горничных – Мила и Дана, повариху – Элен, её помощников – Густав и Эмиль, лакеев – Матис и Блез. Вот и весь состав её прислуги. Даже Зине, которая ни разу не аристократка ни в каком поколении, показалось, что для графини это как-то маловато. Да и домик у неё небольшой – для него в принципе больше слуг не требуется, да и негде их размещать. А если вспомнить, что Эжения сама вела бухгалтерские книги, то невольно напрашивается вывод, что графиня, если не бедствует, то уж точно не живёт на широкую ногу.
Разложив бумаги по папкам так, как ей удобно, и прибравшись немного на столе, Зина вспомнила о шкатулке, которую прислал герцог, и которая так, забытая, и лежит. Повертев шкатулку в руках, Зина всё же решила её открыть. Вряд ли там какая-то отрава или вообще что-то опасное: по сюжету книги герцог не пытался убить свою бывшую любовницу, значит и Зине нечего опасаться.
Внутри шкатулки оказался комплект из украшений: роскошное изумрудное колье в оправе из белого золота, изящные серьги и браслет. Выглядело всё это ужасно дорого, но Зина недоумевала: почему изумруды? У Эжении ведь голубые глаза, разве камни не дарят под цвет глаз? Ну или хотя бы так, чтобы их как-то оттенить? Впрочем, Зина была готова признать, что она ничего не понимает в драгоценностях и в том, как их правильно носить: из всех драгоценностей у неё была только золотая цепочка с крестиком.
Закрыв шкатулку, девушка задумалась, что ей делать с герцогским подарком. К голубому платью этот комплект точно не подойдёт, значит, на бал она их в любом случае не наденет. И насколько прилично вообще женщине принимать такие дорогие подарки? Может, отправить украшения обратно герцогу? Нет, наверное не стоит: если это его прощальный подарок, а она его не примет, не решит ли герцог, что Эжения всё еще на что-то рассчитывает в их отношениях? Тем более, если дела у графини идут не очень, ей не стоит разбрасываться драгоценностями. В конце концов, Эжения их... хм, заработала. Насколько помнила Зина, в романе было специально подчёркнуто, что выплачиваемого содержания графини де Лавиньяк не хватало, и жила она за счёт вот таких вот подарков. Пусть сама Зина не могла этого понять, но и осуждать Эжению она не спешила. Девочку насильно выдали замуж за старика – тут любая утратит романтические мечты и иллюзии. Неизвестно, насколько пострадала её психика, когда молоденькая девчонка вынуждена была из года в год наблюдать дряхление и угасание своего мужа, и что вытерпела она от его детей, которые были чуть ли не вдвое старше неё самой. В романе были намёки на то, что семья графа ненавидит её – понятное дело, наследнички тряслись за своё состояние. В общем, не зная всей истории жизни человека, его мыслей и чувств – не стоит делать о нём поспешных выводов. Одно дело – персонаж в книге, где автор сам сообщает нам, любить или презирать того или иного героя, а совсем другое – реальный человек... А Эжения для Зины стала обретать черты реального человека – по мере того, как девушка всё больше узнавала о ней и о её жизни.
Драгоценности Зина решила убрать в сейф: разбирая бумаги, она нашла код от него. По мнению Зины, оставлять код от сейфа в ящике стола – всё равно, что оставлять сейф открытым. Поэтому, как только девушка убедилась, что код подходит, она выучила его наизусть, а бумажку спрятала в карман, чтобы сжечь в своей комнате. Дело в том, что в кабинете не было свечей, в отличие от других помещений дома – тут использовалась только закрытая керосиновая лампа. Видимо, в целях пожарной безопасности – здесь же полно бумаг и книг, и открытое пламя оставлять нежелательно.
После этого Зина до ужина изучала в своей спальне брошюру по этикету, пытаясь запомнить, кого, как и в какой последовательности надо приветствовать, насколько глубоким должен быть реверанс для дам разных титулов, а также тренировалась приседать перед зеркалом.
Покои Эжении Зине понравились. Спальня у неё была типично девичья: большая кровать с балдахином, светлое шелковое постельное белье, большое зеркало во весь рост, белый туалетный столик и еще одно зеркало на нём – но уже поменьше, пара пуфиков, а также три двери. Одна из них вела в совмещенный санузел, где стояла роскошная ванная на изогнутых кованых ножках, а за ширмой был расположен туалет, похожий на мраморный постамент с дыркой вверху и мягким, обитым тканью сиденьем. Вода для слива имелась – для этого надо было потянуть за цепочку, что висела сбоку. Кранов в ванной не было: видимо, для того, чтобы искупаться, надо просить натаскать воду кого-то из слуг. Зато на полках стояло множество баночек с косметическими средствами, которые Зина решила непременно попробовать сегодня вечером.
Вторая дверь из комнаты вела в гардеробную – и там Зина застряла надолго, перебирая и любуясь платьями, которыми была забита вся комната, а также множеством пар туфель самых разных моделей и цветов. Конечно, в гардеробной были не только платья: девушке удалось отыскать два брючных костюма для верховой езды, были там и костюмы наподобие того, в котором приходила госпожа Лавиния – только из более дорогой ткани, были плащи и накидки для более прохладной погоды и было роскошное белое меховое манто. Зина тут же достала его и примерила – красота! Жаль, за окном не зима, а так бы надела его на бал.
Третья же дверь вела в небольшую гостиную. Здесь стоял чайный столик, кресла вокруг него, сервант с посудой, а еще здесь имелся роскошный белый камин, который, видимо, топили в холодное время года. Из гостиной, соответственно, был выход в коридор.
Туалетный столик в спальне Зина тоже проинспектировала и, кроме косметики, обнаружила там некоторые украшения, выглядящие не слишком дорого. Дорогие, видимо, хранились в сейфе, куда девушка убрала и подаренную герцогом шкатулку. Зина лишь мельком взглянула на множество похожих черных коробочек, занявших три четверти пространства сейфа, да заглянула в один из бархатных мешочков, в котором обнаружились золотые монеты. Подробнее разбираться с тем, какое состояние ей досталось, девушка решила после бала – если до этого момента не проснётся, конечно, обнаружив, что всё это было лишь увлекательным сном. А пока надо сосредоточиться на подготовке к балу. Хотя, вот драгоценности к платью подобрать всё-таки надо бы...
Ужин был для Зины экзаменом. Лакея она отсылать не стала, и даже наоборот – немного попытала его на предмет того, что за блюда на столе. Лакей, видимо, решил, что графиня его проверяет, и отвечал на вопросы очень подробно, а Зина старательно запоминала – вдруг пригодится. Параллельно она пыталась угадать, кто именно перед ней – Блез или Матис. В итоге пошла самым простым путём:
– Спасибо, Матис, – улыбнулась девушка, когда лакей ответил на все её вопросы.
– Я Блез, миледи, – немного удивленно отозвался тот.
– Конечно, Блез, я просто оговорилась, – и еще одна милая улыбка. А что такого? Её начальница, Степанида Алексеевна, постоянно путала девочек-парикмахерш – и не потому, что не знала, как кого зовут, а просто, как говорится, "по запарке".
Аналогичным образом Зина выяснила, кто из горничных кто. На этот раз угадала – принимать ванну и переодеваться ко сну ей помогала Мила. Значит, вторая девушка – Дана.
В ванной Зина отмокала очень долго. По её просьбе Мила добавила в ванну пену и ароматические масла, а затем без всякой просьбы сделала Зине массаж и натерла её тело какими-то благоухающими кремами. Зина же в это время думала, что рада побыть хоть немного графиней – пусть даже и во сне. Вот бы еще досмотреть этот сон до момента бала, чтобы успеть хотя бы один танец станцевать...
Наутро Зина проснулась рывком и, открыв глаза, поначалу не поняла, где она находится. Отдёрнув ткань балдахина, узнала комнату Эжении. Значит, всё же не сон, так?
Вчера Зина пребывала в несколько заторможенном состоянии – то ли от стресса, то ли от ощущения нереальности происходящего. Но сегодня её ум был вполне ясен. Она действительно каким-то немыслимым образом попала в книгу. Но как? Почему? И где сейчас её собственное тело? Ответов у девушки не было. Одно понятно: пока есть риск, что Зина застряла в этом мире и в этом теле надолго (или вообще навсегда), ей надо как-то вникать в то, что происходит вокруг, приспосабливаться к новой жизни. И ни в коем случае не допустить, чтобы Эжению – то есть, теперь её саму – заточили в монастырь.
Значит, вчерашний план остаётся в силе: сегодня Зина дочитывает книги и готовится к балу. На балу поздравляет жениха с невестой и удаляется, сославшись на головную боль. Этот бал Зина помнила по прочитанному роману: тогда Эжения прилюдно унизила главную героиню, а еще сколотила против неё коалицию из местных аристократок, недовольных тем, что герцог выбрал себе в жену никому неизвестную графиню, вместо того, чтобы обратить своё внимание на тех, кто рядом.
Судя по описанному в романе серпентарию, герцог поступил правильно: выбирать там было не из кого. К тому же у герцога имелись веские причины взять в жены именно Милену – их родители когда-то давно заключили договор о помолвке, и, как только девушка стала совершеннолетней, герцог вынужден был исполнить этот договор. Граф Траутский когда-то оказал огромную услугу герцогу Ланттарскому, которым на тот момент являлся отец Кастлера, так что, выполнить волю отца для нынешнего герцога Ланттарского – было делом чести. Однако всё закончилось хорошо: супруги сумели полюбить друг друга и преодолеть все трудности на пути к счастью. И это прекрасно. Зине нравилась главная героиня романа, и она ни в коем случае не собиралась ей мешать строить семейное счастье. Однако не всегда всё идёт так, как было задумано...
Глава 5
Пока Зина ехала в наемном экипаже, который заказал ей на этот вечер усатый мажордом Карл, она сама себя ощущала Золушкой. От предвкушения чего-то волшебного, Зина нетерпеливо ёрзала в карете, рискуя помять платье. Но едва экипаж остановился, и Блез, сопровождающий её в качестве лакея, помог девушке спуститься, как ожидание и предвкушение сменились тревогой и волнением.
Карета отъехала в сторону, чтобы не мешать продолжающим прибывать гостям, и Зина, до этого застывшая изваянием, вынуждена была заставить себя двинуться с места, ступая по красной ковровой дорожке, которая вела к дверям герцогского замка. Да, это определенно был замок или же дворец – не чета её домику. Тогда, утром, Зина лишь мельком окинула его взглядом – мысли её были заняты совершенно другим. Но этим вечером замок предстал перед ней, в свете факелов, во всём своём мрачном великолепии. Окна приветливо светились, но острые башни по бокам от центрального входа, казались рогами неведомого чудища, а гостеприимно распахнутая дверь – его пастью.
Отбросив пугающие ассоциации, Зина несмело вошла в холл, подавая слуге своё приглашение. В холле уже пристуствовало несколько аристократов – поодиночке и парами – они вежливо раскланивались друг с другом и перебрасывались фразами о погоде. Зина же внутри обмирала от страха. Знает ли она кого-то из этих дворян? Что будет, если она пройдёт мимо и не поздоровается? А если у неё спросят что-то, о чём она не в курсе? Словом, Зину обуревали различные страхи, но она всё-таки заставляла себя идти к бальному залу.
Единственное, по поводу чего Зина могла не волноваться – это по поводу своего внешнего вида. Служанки с утра её готовили: мыли, тёрли, мазали какими-то травами, которые имеют эффект дезодоранта – не дают какое-то время выделяться поту и придают коже приятный запах. После чего её облачили в тончайшее кружевное бельё – Зина прямо порадовалась, что роман, в котором она очутилась, просто "косил" под исторический, но мир в нём все же был другим, не нашим. Попади она в настоящий исторический роман, и её наверняка затянули бы в корсет и заставили напялить панталоны. Возможно, еще и парик нахлобучили бы сверху.
А так – никаких корсетов и панталон, а из её собственных волос Мила смогла сотворить роскошную причёску. Поскольку Зине, как профессионалу, это было весьма интересно, то она внимательно наблюдала за горничной в процессе. Поначалу Мила заплела несколько тонких косичек по бокам, чередуя их со свободными прядями, затем забрала все свободные пряди и сделала из них на макушке "бублик", а после на уже получившейся прическе стала "рисовать" узоры из тонких косичек, закрепляя их с помощью шпилек. В конце Мила всё это великолепие сбрызнула неким составом, который должен придать причёске устойчивость. Зина старательно запоминала, какое средство для чего используется – она пока еще не знала, пригодятся ли ей эти сведения, но впитывать новое в отношении парикмахерского искусства – для неё уже вошло в привычку.
Затем горничные в четыре руки нанесли графине вечерний макияж, который ничем не отличался от современного Зине – и снова спасибо автору за это. Последним штрихом была капелька духов – к слову, духи Эжении Зине вполне понравились. В самую последнюю очередь Зина надела заранее приготовленные украшения: тонкое бриллиантовое колье и серьги из одного комплекта, а также кольцо с синим камнем – то ли сапфиром, то ли каким-то другим, возможно, вообще характерным лишь этому миру. Зина не была уверена, что эти украшения можно сочетать, и, даже, кажется, где-то слышала, что с бриллиантами другие камни нельзя носить, но устроять не смогла. Уж очень ей колечко понравилось: просто круглый небольшой камень, но оправа из белого золота сделана так, что кажется, будто кольцо выполнено в виде глаза. И в глубине этого "глаза" таилась такая загадка и такая бездна, что Зина никак не могла отвести от него взгляд. В общем, девушка решила его оставить – на свой страх и риск.
И вот сейчас Зина нервно вертела кольцо на пальце, пытаясь собраться с духом и войти в зал, откуда доносилась музыка и звучали голоса. Если бы не осознание того, что обратного пути у неё нет, Зина бы сбежала прямо сейчас. Но вместо этого она глубоко вздохнула, нацепила вежливую улыбку и шагнула в зал. Новоиспеченной графине стоило огромных усилий не впасть в ступор от обилия красок: большинство дам были одеты в роскошные платья всевозможных расцветок, и всё это великолепие рябило в глазах.
Зина немного прошлась по залу, подражая неспешному шагу окружающих леди, которые аналогичным же образом прогуливались, внимательно рассматривая других гостей и ища поводы для сплетен. Посчитав, что замереть в одиночестве посреди зала будет глупо, Зина двинулась к столам с закусками и попросила пробегавшего мимо официанта принести ей сока или воды. Официанты сновали между гостями, предлагая тем игристое вино и соки, так что вскоре уже Зина стояла у столов с бокалом сока в руке и выискивала взглядом герцога или его невесту. Графиню Траутскую Зина не видела, но помнит её описание по книге, а потому рассчитывала узнать. Насколько помнила Зина, герцог с невестой должны появиться ближе к танцам, объявить о помолвке, станцевать вместе пару раз – а потом покинуть бал. Для Милены Севаньон, графини Траутской – главной героини романа – этот день должен был стать ужасным: мало того, что герцог практически не обращал на неё внимания, что девушка расценила как неуважение, так еще и пригласил на бал свою любовницу, о чём невесту незамедлительно оповестили "доброжелатели". И, как будто этого мало, та самая любовница сделала всё, чтобы опозорить и высмеять Милену. Но теперь в теле Эжении находится Зина, а она ничего такого делать не собирается. Надо лишь дождаться герцога с графиней, показаться на глаза, поздравить – и вернуться в свой уютный домик, который Зина уже начинала любить.
Но всё пошло не так, как она рассчитывала. Началось всё с того, что перед ней возник невообразимо красивый мужчина – герцог тоже был хорошо собой, но рядом с тем, кто сейчас перекрыл Зине обзор, он и рядом не стоял. Высокий сероглазый блондин, сложенный настолько гармонично, что это казалось невозможным, завладел рукой Зины:
– Графиня, – произнёс он с придыханием, прикасаясь полными горячими губами к её руке, отчего по телу девушки побежали мурашки, – безмерно рад вас видеть! Вы подумали над моим предложением?
Восхищение, которое испытала Зина при виде столь привлекательного субъекта, сменилось удивлением и паникой. О каком предложении идёт речь? Что она должна ему ответить? Боже, да она даже имени этого красавца не знает! И титула! Как к нему обращаться?
Незнакомец, видя гамму эмоций на лице Зины, истолковал её по-своему. Прижав руку к груди в театральном жесте, он воскликнул:
– Как же так, миледи? Не хотите ли вы сказать, что не читали моё письмо? Ах, вы ранили меня в самое сердце!
Письмо?.. "А не тот ли это ловелас, что сделал мне в письме неприличное предложение?" – подумала Зина, и оказалась права. В следующий миг блондин приблизился к ней и жарко прошетал на ушко, касаясь того губами:
– Я рассчитываю отныне видеть вас в своей спальне так часто, как мы оба этого захотим.
Зина отшатнулась от красавца и возмущенно выпалила:
– Не знаю, за кого вы меня приняли, но вы ошиблись! Я – честная девушка!
Граф Даниятский – а в том, что это именно он, у Зины не осталось сомнений – рассмеялся, как будто улышал хорошую шутку.
– Дорогая моя, когда вы были девушкой, я только учился держаться в седле!
Зина же к этому времени взяла себя в руки и попыталась отшить графа:
– Невежливо напоминать леди о возрасте, милорд. Простите, но, кажется, я вижу знакомых.
С этими словами Зина обошла мужчину и направилась в толпу гостей. Разумеется, никаких знакомых она там не увидела – да и откуда бы им взяться, она же не Эжения – но понадеялась, что граф отвяжется и не пойдёт за ней. Так и вышло: красавчик лишь рассмеялся ей вслед, но что-то подсказывало Зине, что он так просто не оставит её в покое.
Увы, её тактическое отступление привело к тому, что Зину заметила какая-то рыжеволосая леди в красном платье, которая подхватила девушку под локоть и поволокла её куда-то, при этом тараторя:
– О, дорогая, ты всё-таки решила пойти! Какой мужественный поступок с твоей стороны. Мы ждали, что ты подашь весточку – и готовы были проигнорировать этот бал вместе с тобой, но ты молчала... Так что мы здесь. Хотя наша Клодия всё равно бы пошла – баронессе не с руки идти против герцога, ты же понимаешь... Но мы с Мари тебя бы непременно поддержали.
Пока женщина – а подхватившая её под руку была скорее женщиной лет тридцати, чем юной девушкой – продолжала свой монолог, в голове у Зины в усиленном режиме крутились шестерёнки. Мари... Клодия... Неужели она попалась в лапы закадычных подружек Эжении? Похоже, что так.
– Леди, смотрите, кого я вам привела! – жизнерадостно воскликнула рыжая, подводя Эжению к группе из двух молодых женщин. Обе брюнетки, но, если одна выглядит старше и уверенней, то другая кажется её бледной робкой тенью. Выходит, одна из них – Мари ле Фондани, графиня Канопорская, вторая – баронесса Клодия Шарде, а притащившая её сюда леди, методом исключения, является маркизой Лилиан де Бокенфорт? Но как понять, кто из брюнеток кто? Логичнее было бы предположить, что более робкая – это баронесса, как обладательница наименее значительного титула в их компании, но Зина не спешила с выводами. Характер от титула не всегда зависит.
– Приветствую вас, леди, – кивнула Зина обеим брюнеткам сразу, выбрав наиболее общую форму приветствия, чтобы не произносить имён, в которых до конца не была уверена. В ответ та из брюнеток, что покрупнее и держится более высокомерно, кивнула в ответ, а более худенькая и робкая – едва уловимо присела, скорее обозначив реверанс, чем действительно его сделав. Выходит, Зина оказалась права в своём изначальном предположении: робкая – это баронесса. Только ей из присутствующих по титулу полагается приветствовать графиню подобным образом. Как же хорошо, что Зина не теряла времени даром и изучила брошюрку по этикету. Самой ей проще – реверанс она должна делать только перед герцогом или королём. Есть плюсы в высоком титуле, как ни крути.
Глава 6
Стоя в кругу закадычных подруг Эжении, Зина искала и не находила повода, чтобы сбежать. За время их общения, леди перемыли косточки всем аристократам, попавшим в поле их зрения. И, хотя для Зины было полезно узнать об окружающих её людях, она сомневалась, есть ли в тех сведениях, которыми снабдили её "подруги", хоть доля правды. Не потому, что леди сознательно стремились ввести её в заблуждение – а потому, что сами этим заблуждениям с удовольствием верили. Ну не могла Зина принять за истину информацию о том, что маркиза Сусанна ле Потер – почтенная матрона шестидесяти с лишним лет и весом за сотню килограм, имеет пятерых любовников – и это при том, что она замужем, есть дети и даже внуки. Причем любовники не из простого народа – а сплошь аристократы, поговаривают даже, что сам герцог Ланттарский в её постели отметился.
Зина на это лишь закатила глаза: чего только люди от скуки не придумают. Лилиан заметила этот жест, но поняла его по-своему:
– Ой, прости, – затараторила она, делая притворно-сочувствующее лицо, – нам не стоило упоминать герцога. Но всё-таки, Эжени, что ты теперь будешь делать? Станешь бороться за Кастлера?
– Нет, Лили, – Зина уже поняла, что между собой женщины общаются без лишних формальностей – и сама стала этому следовать. – Герцог сделал свой выбор, о какой еще борьбе может идти речь?
Лица сплетниц вытянулись. Зина мысленно себе дала себе подзатыльник, осознав, что, видимо, Эжения рассказывала о своих коварных завоевательских планах подругам. И почему она не читала книгу более внимательно? Так нет же, Зину интересовали, в первую очередь, отношения главных героев, а второстепенные моменты она просто пролистывала – так хотела пораньше закончить читать, чтобы успеть выспаться. Выспалась.
– Я знаю, в чем причина такой резкой перемены планов Эжении, – хитрым тоном начала Мари, – она решила обратить свой взор на другого герцога.
– Но как же? – удивилась Клодия. – Ведь у нас всего трое свободных герцогов: один – это герцог Ланттарский, а два других...
Мари в ответ ехидно захихикала, а к ней присоединилась Лилиан. Зина же сохраняла невозмутимый вид, хотя ей было интересно, чем вызвана такая реакция сплетниц.
– В самом деле, Эжени, – проговорила Лили с издевательской ухмылкой, – почему бы тебе не обратить внимание на герцога Таргионского? Он весьма хорош собой – жаль, проживёт недолго. Впрочем, тебе ведь не привыкать? Твой первый муж был ненамного моложе, если не ошибаюсь.
Зина проследила за взглядом Лилиан и увидела седого и сморщенного старичка, который сидел в окружении пожилых дам на специально расставленных для этой цели по периметру зала стульях. Это и есть герцог Таргионский?
Зина только головой покачала: вот тебе и подруги. Разве будут стараться настоящие подруги ужалить побольнее, как это сейчас сделала Лилиан? Это Зине без разницы, что она там говорит про замужество Эжении, которое никак нельзя назвать счастливым, а самой Эжении наверняка было бы больно и неприятно подобное напоминание. Как и намёк, просквозивший в словах "подруги".
– Или, может, – подхватила Мари, – ты заинтересовалась мрачным и нелюдимым герцогом Монтеберским? Что с того, что на лицо урод, и ходит с трудом? Зато богат, да и герцогский титул, опять же.
Зина снова проследила за взглядом – на этот раз Мари – и увидела темноволосого мужчину среднего роста и возраста, который стоял в одиночестве, небрежно прислонившись к колонне. Даже издалека было заметно, что всю левую сторону его лица пересекает ужасный багровый рубец с рваными краями. Зина содрогнулась при мысли о том, в результате какого несчастного случая мог появиться такой шрам.
Её дрожь не укрылась от собеседниц, и те довольно заулыбались.
– Что ты такое говоришь, Мари! – в притворном ужасе воскликнула Лилиан. – Ты ведь знаешь, что герцог Монтеберский убил свою первую жену! Говорят, это она оставила ему эту жуткую отметку на лице – бедняжка отчаянно сопротивлялась...
– А я слышала, будто он пытался спасти её, но не смог и сам при этом пострадал, – робко вклинилась Клодия в разговор.
– Не говори глупости, Кло! – одёрнула её Лили. – Это всё сказки для наивных простачков – надо же как-то оправдать, почему герцог до сих пор на свободе. А правда в том, что он просто оказывает королю какие-то важные услуги – вот тот его и не трогает...
Последние слова Лилиан произнесла, сильно понизив голос и оглядываясь по сторонам. Сплетни сплетнями, но про короля такие вещи вслух лучше не произносить.
Зина вновь взглянула на герцога Монтеберского, пытаясь угадать, какая из двух озвученных версий ближе к истине. Скорее всего, никакая – едва ли кто-то из посторонних знает правду о том, что произошло в семье герцога и с ним самим. В этот момент герцог, словно почувствовав, что на него смотрят, поднял глаза – и встретился взглядом с Зиной. Девушка смутилась, поняв, что мужчина застукал её за разглядыванием его шрама – и поспешила отвести взгляд, понимая, что такое поведение с её стороны может быть неприятно мужчине. Ей внезапно стало очень стыдно за то, что она стоит тут и слушает сплетни об окружающих людях – пусть даже сама ничего плохого ни о ком не говорит, но раз стоит и слушает – значит, поощряет. Бросив ещё один взгляд на герцога, она не увидела на его лице недовольства – лишь кривую усмешку. Должно быть, мужчина уже привык к повышенному вниманию, которое вызывает его лицо.
