Текст книги "Бывшая любовница герцога (СИ)"

Автор книги: Ариана Леви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это не так. Нас с герцогом ничего не связывает, – твёрдо ответила Зина.

– Вот как, – протянул Леопольд, – чем же тогда объясняются ваши поцелуи по углам?

Зина вспыхнула.

– Простите, граф, но я не обязана перед вами отчитываться! Герцог помолвлен, так что между нами ничего нет и быть не может. И если сам герцог считает иначе – это исключительно его проблемы!

– Ого, – удивился граф Даниятский, – даже так? Ну, тогда у герцога удивительный талант делать собственные проблемы проблемами других людей...

– Точнее и не скажешь, – устало вздохнула Зина, присаживаясь на диван напротив гостя. Граф тоже сел – в то самое кресло, где сидел до этого. Некоторое время они молчали, при этом Зина раздумывала, как бы вытянуть из графа подробности того, что про неё говорят сейчас в свете, а граф разглядывал Зину с таким видом, словно решал какую-то сложную головоломку.

– Вы не поделитесь, что конкретно говорят?.. – начала Зина и одновременно с ней заговорил и Леопольд:

– Что вас тревожит, графиня? Я могу помочь?

Они переглянулись и улыбнулись, затем Зина сказала:

– Да вот это самое и тревожит. Что теперь обо мне говорят в свете?

– С каких пор вам до этого есть дело? – удивился граф.

– С тех пор, как от этого зависит моё финансовое состояние, – проворчала Зина-Эжения.

– Это как? – заинтересовался Даниятский.

Зина же окинула взглядом графа с головы до ног, особое внимание уделив его длинным, ниже плеч, светлым волосам. После чего загадочно и несколько коварно улыбнулась:

– Граф, вы же хотите поднять мне настроение?

– Больше всего на свете!

– И хотите узнать, что именно я имела в виду?

– Разумеется!

– Тогда пойдёмте со мной.

Заинтригованный граф без лишних вопросов поднялся и последовал за хозяйкой дома. Однако граф Даниятский не был бы собой, если бы не ввернул ехидно:

– Если мы идём в спальню, то должен сообщить, что мы прошли лестницу на второй этаж.

Зина на это лишь закатила глаза и распахнула перед графом дверь, ведущую в уже полностью обсустроенный парикмахерский салон.

– Ммм... милый будуар, – отозвался граф, оглядываясь по сторонам и явно недоумевая, что он тут делает.

– Присаживайтесь, граф, – сказала Зина, отодвигая от одного из столиков кресло.

– Зачем? – подозрительно спросил герцог, покосившись на зеркало и лежащие на столике расчески и средства для ухода за волосами.

– Будем делать вам интересную причёску! – Бодро призналась Зина. – Сейчас это единственный способ поднять мне настроение, а вы уверяли, что желаете этого больше всего на свете.

– Графиня, – в замешательстве произнёс Даниятский, – я, конечно, не против почувствовать ваши пальчики в своих волосах, но как-то иначе себе представлял обстоятельства, при которых такое могло бы произойти. Может, не надо?

– Не бойтесь, граф! Смелость украшает мужчину! – подзадорила его Зина, на что граф оскорблённо вскинулся:

– Вы подозреваете меня в трусости?

– Ни в коей мере! – отозвалась Зина. – Иначе бы даже не подумала предложить что-то подобное. Я уверена, что вы храбрый человек, и не побоитесь рискнуть.

Пойманный в ловушку граф рассмеялся и всё-таки сел, а Зина приступила к тому, о чём мечтала еще с первой встречи с Даниятским: к созданию его причёски. Зина с первого же взгляда поняла, что миловидному графу не хватает некоторой брутальности в образе: он выглядел едва ли не ангелочком со своими правильными чертами лица, светлыми волосами и серыми глазами. Обычно граф собирал волосы в хвост или носил распущенными, но Зина своим профессиональным взглядом определила, какая прическа ему пойдёт больше. В итоге Зина сделала графу с левой стороны брейд-висок: три косички, которые начинались от височной доли, шли вдоль головы до середины уха, а потом свободно свисали вместе с остальными прядями волос. Для объёма Зина вплела в косички серую шелковую пряжу – предлагала красную, но граф заупрямился и сказал, что на такие эксперименты пока не готов. Когда Зина закончила, она дала графу полюбоваться своим новым образом.

– Ну, как? – спросила девушка, с любопытством ожидая реакции.

– Интересно, – разглядывая себя в зеркале, протянул Даниятский. – Я похож на пирата.

– Не хватает серьги в ухе, – согласилась Зина.

– Пожалуй, мне нравится, – развернулся к ней Леопольд и широко улыбнулся. – Но при чём тут ваше финансовое состояние?

– При том, что вам, как другу, я оказала услугу бесплатно, а остальные клиенты будут её оплачивать, – гордо произнесла Зина, а блондин нахмурился.

– Только не говорите, – начал медленно он, – что вы собираетесь собственноручно делать причёски леди и лордам? Вы понимаете, что это куда более неприлично, чем то, что о вас говорят сейчас?

– Успокойтесь, граф, – легкомысленно пожала плечами Зина, – я не буду делать прически сама – для этого у меня есть горничные. Для вас было сделано дружеское исключение.

– И я ценю это, –  легко поклонился граф. – Что касается вашего вопроса, то вы и сами, наверняка, представляете, о чем говорят в свете. Вы теперь – разлучница, бесстыдница, а графиня Траутская – несчастная жертва.

– Надо же, – горько хмыкнула Зина. – Еще день назад они готовы были загрызть эту "несчастную жертву" – только за то, что она не местная.

– Обстоятельства изменились, – пожал плечами Леопольд.

– Граф, – начала Зина и замялась, – а я могу вас попросить об услуге? По-дружески.

– Я вас слушаю.

– Если вы согласитесь, то поможете мне восстановить репутацию. Пожалуйста, вы можете пустить слух, что мы с вами встречаемся?

Последние слова Зина выпалила, не глядя на графа – ей было неловко от такой просьбы. Граф же в ответ расхохотался:

– Обычно такие слухи только портят репутацию леди, о том, чтобы спасать её подобным образом, я до сих пор не слышал. Но зачем же ограничиваться слухами, миледи? Мы ведь можем и в самом деле...

– Нет! – Резко ответила Зина. – Простите, граф, но нет. Эту тему мы закрыли, и я не желаю к ней возвращаться. Я не буду вашей любовницей. Согласны помочь – спасибо, нет – ничего страшного, что-нибудь ещё придумаю. Но на этом – всё.

Граф Даниятский несколько мгновений рассматривал Зину с задумчивым интересом, после чего сказал:

– Для меня честь, миледи, что вы выбрали меня для помощи в столь деликатном деле. Я вас не подведу.

– Спасибо, милорд, – выдохнула Зина с облегчением.

– Должен же я отблагодарить вас за причёску, – тряхнул Леопольд своими косичками и улыбнулся.

– Вы по-прежнему можете собирать волосы в хвост, – сказала Зина, переключаясь на деловую волну, – так ваша причёска тоже будет интересно смотреться.

После ухода графа Даниятского, Зинину апатию как рукой сняло. Настроение было на высоте: Зина верила, что граф сможет должным образом пустить слухи – так что, скоро к ней начнётся паломничество из леди, желающих получить не только интересную причёску, но и свежие сплетни из первых рук.

Глава 15.

Решив, что нечего хандрить и раньше времени сдаваться, Зина позвала своих горничных и предложила им заняться подготовкой материала: пряжу надо было превратить в подобие волос. Зине повезло, что смотана была пряжа именно в мотки, а не в катушки – это существенно облегчало и ускоряло процесс. Будь пряжа просто намотана на катушку, пришлось бы отмерять отрезок нитки длиной около двух метров, обрезать – и отмерять следующий. Так на каждую прядь тратилось бы довольно большое количество времени. Но мотки были скручены так, что Зина без труда разматывала весь моток, оставалось только разрезать его с одной стороны – и в руках у девушки оказывалась прядь длиной около метра – в сложенном состоянии, а если вытянуть, то как раз метра два и получалось. Но для вплетения в прическу нужна была именно сложенная вдвое прядь – так её легче крепить и она не будет вылезать из причёски. Поэтому и отрезки такие длинные были бы нужны, что их всё равно потом складывать вдвое.

Частично девушки уже успели поколдовать над пряжей, ещё до приёма – именно эти заготовки использовала Зина для своей причёски и для причёски графа Даниятского. Но основная работа была еще впереди – и за неё Зина взялась вместе с горничными. Аристократов тут, кроме неё, нет – так что и осудить её за это некому. А то, что никто из слуг особо не удивлялся, что графиня работает наравне с ними, наводило Зину на мысль, что, какой бы ни была Эжения, а снобизмом она точно не страдала. И работать ей приходилось частенько, помогая слугам. Вообще, чем больше Зина узнавала о жизни своей предшественницы, тем больше та вызывала у неё симпатии. Настолько, что, если бы Зина сама в то утро не проснулась в постели герцога, она бы решила, что и слухи об их романе – всего лишь сплетни, не более. Но Зина понимала, что это она мыслит иначе, поскольку пришла из другого, более развитого мира, а живи она тут изначально – неизвестно, смогла бы найти другой источник дохода. И ведь Эжения не уволила ни одного слугу и не понизила им жалование ни разу с того времени, как получила в своё пользование этот дом вместе со слугами от покойного супруга. Даже наоборот – регулярно поднимала зарплату в соответствии с ростом цен, что можно было чётко проследить по аккуратно заполненным бухгалтерским книгам.

Конечно, можно предположить, что привыкшая к роскоши графиня просто не желала остаться без слуг, но Зина видела в этом прежде всего ответственность. Ответственность начальника перед подчиненными, которую и в её мире нечасто встретишь.

Весь этот день и следующий Зина и её помощницы занимались подготовкой материала. Войлочную шерсть тоже делили на пряди и развешивали на специальной стойке с крючками – её Зине сделала на заказ. Вторая стойка, с крючками по бокам, служила для натягивания нити, на которой будут плестись афрокосы и сенегалки. Зина решила, что лучше всего сделать заранее более объёмные сенегальские косы, которые называются мамбо-твисты, и которые, если уложить в высокую прическу, будут весьма интересно смотреться, а главное – это вполне впишется в местную моду. В который раз девушка пожалела, что в этом мире нет канекалона – этот материал подошёл бы для её задумки гораздо лучше. Но придётся исходить из того, что есть. Увы, тонкая шелковая пряжа тут не подойдёт, придётся съездить за шерстяной пряжей – видела Зина и такую, притом как раз таких оттенков, которые ближе всего к цвету наутральных волос. И чего сразу не купила? Но вот что-то не сообразила в тот момент, сгодится ли ей такая пряжа, хотя отметку в голове всё же сделала.

А на третий день после визита графа Даниятского потянулись первые любопытные клиентки. Зина не знала, как действовал граф, пытаясь убедить общество, будто у них роман – но это сработало.

Первой заявилась виконтесса Адальги – да не одна, а с маменькой. Кажется, сама Эжения была с ними знакома, но не близко, а Зина знала обеих только благодаря остроумным комментариям графа Даниятского во время ужина на приёме у герцога. Гостьи усердно делали вид, что зашли просто попить чаю, но вот за чаем всячески старались повернуть разговор в сторону интересующих их тем.

– Ах, у вас была тогда такая интересная прическа! – воскликнула виконтесса, когда речь зашла о недавнем приёме.

– Да-да, – подхватила её мать, баронесса Шанси. Обе женщины были замужем, так что фамилии и титулы носили разные, но вот фамильное сходство было налицо – обе светлокожие, светловолосые и склонные к полноте.

– Меня еще тогда заинтересовало, что за цветные пряди были в ваших волосах? – продолжала виконтесса Адальги. – Это так необычно!

– И представьте наше удивление, – вмешалась мать виконтессы, – когда на приёме у вдовствующей герцогини Илианской мы заметили у графа Даниятского в волосах точно такие же пряди! Да и прическа у него на этот раз была такая необычная... Прямо как ваша...

Зина усмехнулась про себя таким явным намёкам, но внешне старалась сохранять невозмутимость.

– Скажите, графиня, это ведь не совпадение? – вкрадчиво поинтересовалась младшая из женщин.

– Нет, это не совпадение, – спокойно улыбнулась Зина, поднося чашку с чаем ко рту.

– Ох, милая! – Всплеснула руками старшая. – Но ведь не собираетесь же вы помогать с прическами и мужчинам? Это неприлично!

– Разумеется, не собираюсь, – всё так же спокойно ответила Зина. – Для графа было сделано исключение – ввиду его особого для меня положения, если вы понимаете, о чём я.

Женщины закивали головами, показывая, что да, понимают. Зина же едва сдерживалась от смеха: и ведь не сказала же ни слова неправды: она действительно сделала для графа Даниятского исключение в виду его особого положения – по дружбе, то есть. Остальное леди прекрасно додумали сами.

После этого гостьи изъявили желание опробовать на себе таланты горничных графини Синопской, так что Зина проводила их в салон, и, выслушав их пожелания, предложила дамам на выбор несколько вариантов прически и несколько расцветок искусственных волос, которые им вплетут в прически. Когда леди определились, Зина оставила их на попечение своих горничных, а сама поспешила в кабинет – убрать туда красивый гранатовый гарнитур и простое на вид золотое колечко с мелким бриллиантом. И то, и другое было замаскированной под подарки платой за услугу. Первый заработок Зины в этом мире. И гарнитур, и кольцо не выглядели так уж дорого, но это было не так важно, как то, что схема работает. Зина надеялась, что новые причёски этих двух леди сделают ей дополнительную рекламу и привлекут новых клиенток. А причёсок Зина знает много разных – и практически в любую можно вплести канекалон – ну или то, что его заменяет.

В этот же день Зину-Эжению посетила одна из её «подруг» – Лилиан де Бокенфорт. Лили тоже напросилась на причёску, выпытала у Зины, действительно ли та переключилась на графа, и даже подарила в благодарность набор шпилек для волос с изумрудами. Хотя Зина думала, что маркиза воспользуется тем, что они вроде как подруги, и ничего не заплатит. Сам набор Зине понравился, пусть личность дарительницы приятной и не была. Девушка не сомневалась, что подруги отправили Лили на разведку, как самую общительную. Что же, они не будут разочарованы.

В течение нескольких следующих дней к ней приходили леди разных титулов и возрастов – юные девушки, замужние дамы, благородные вдовы... И всем хотелось двух вещей – новую прическу и подробности романа Зины и графа Даниятского. Разумеется, никаких подробностей Зина не сообщала – да и сообщать-то было нечего – а просто наводила тумана, позволяя гостьям домысливать всё самим – и те превосходно справлялись со своей задачей. И после каждой гостьи оставался приятный драгоценный сувенир, который Зина убирала в сейф, думая о том, что, если так пойдёт и дальше, то придётся либо заказывать еще один сейф, либо продавать часть драгоценностей уже сейчас.

Безмерно удивила Зину своим визитом маркиза Матрона ди Ширле – та самая "заступница" Милены, которая по роману стала для главной героини кем-то вроде старшей мудрой подруги. Эжению в романе та откровенно недолюбливала – потому Зина и была так удивлена её приходу. Еще больше девушка удивилась, когда маркиза не стала у неё выпытывать сплетни о её якобы романе, а в благодарность за причёску протянула не украшение, а мешочек с золотом – небольшой, но всё же.

На вопросительный взгляд Зины, маркиза ди Ширле лишь отмахнулась:

– Милая моя, я прекрасно понимаю, что вам нужны деньги, а не эти безделушки. Я сама вдова, и знаю, каково это. Так что, считайте, что я просто сэкономила вам время, которое вы потратили бы на реализацию очередного кольца или ожерелья.

Постепенно поток посетительниц иссяк, а заодно и близилось время летнего королевского бала. Зина не сомневалась, что многие леди придут с новыми причёсками – конечно же, не теми же самыми, что им сделали Зинины горничные, но похожими – и с той же вплетенной в них пряжей. Прически, которые сделали дамам Мила и Дана так долго не продержались бы – а потому Зина была уверена, что тем же вечером каждая леди дала строгий наказ своей горничной: разобрать прическу и понять, как её сделать снова. И времени для тренировок до бала было вполне достаточно. Но Зина не переживала за то, что её знаниями воспользуются – она за это уже получила неплохую цену. Кроме того, для предстоящего бала Зина задумала кое-что новенькое, что могло не только заинтересовать, но и, даже, вероятно, шокировать местную публику. Зина сомневалась: она не была уверена до конца в том, что общество примет благосклонно её новый облик, но готова была рискнуть.

Глава 16

Накануне бала Мила и Дана в четыре руки плели Зине косички. До этого Зина подробно рассказывала и показывала девушкам, как плести афрокосы, как делить голову на зоны, как закреплять кончики. Повезло, что опыта у горничных в отношении причесок – в том числе и по части косичек – было не занимать, потому они сразу, после нескольких тренировок, взялись заплетать хозяйку. И, хоть плели они вдвоём, но всё равно процесс занял несколько часов. Вплетали они по просьбе Зины шелковые пряди нежного персикового цвета. С её натуральным цветом они смотрелись весьма гармонично, да и переход от одного цвета к другому получился плавным.

Постарались девушки на славу – так решила Зина, когда увидела себя в зеркале. Афрокосы ей в этом теле очень шли. Но, поскольку, в таком виде её причёска показалась бы местным странной и вызывающей, то Зина попросила заплести множество маленьких косичек в одну большую. А на следующий день, перед балом, уложить их в высокую элегантную прическу.

Платье для королевского бала Зина всё же решила сшить новое – нехорошо перешивать старые наряды для такого значительного события: всё-таки там будет сам король! Да и деньги появились – так почему бы и нет.

Госпожа Лавиния на этот раз превзошла саму себя: в бледно-розовом кремовом платье Зина-Эжения выглядела юной и невинной. Пожалуй, сплетницы рискуют испытать когнитивный диссонанс при виде неё: коварная соблазнительница, меняющая любовников как перчатки – и в образе нежного цветка. Впрочем, прическа несколько выбивалась из этого образа: мелкие косички, аккуратно разделенные пробором и поднятые к макушке, где были сплетены в большую косу, скрученную в "бублик" и закрепленную шпильками – выглядели несколько провокационно. Мила и Дана признались, что со стороны кажется, будто вместо волос у миледи – маленькие змейки. Так что образ получился двояким – нежная роза внизу, Медуза Горгона – вверху. Но самой Зине безумно нравилось, как она выглядит.

Дорога до королевского дворца заняла меньше времени, чем до герцогского замка – сам дворец находился в центре города, но Зина в этой части города еще не была. Вокруг дворца была зелёная зона: позади располагался парк, а спереди шла широкая подъездная дорога, по обеим сторонам которой был аккуратно выстриженный газон, по которому в причудливом порядке были разбросаны цветочные клумбы и кусты в виде разных интересных фигур – в основном, птиц и животных.

Вообще, дворец Георга Второго Понтаклера напоминал Зине с виду Букингемский дворец, фото которого было изображено на календаре, что висел над её рабочим столом. И, надо сказать, что дворец ей понравился куда больше "хищного" замка герцога Ланттарского.

Внутри дворец поражал своим великолепием: Зина ни разу в своей жизни не была в музеях, которые прежде служили царской резиденцией – слишком уж далеко она жила от столицы, но зато много раз видела их по телевизору. Но по телевизору – совсем не то, что вживую. Столько золота, блеска, роскоши! Натёртые полы сверкали – и Зина ступала по ним очень аккуратно, боясь поскользнуться.

На этот раз в дверях её встретил церемониймейстер, и громогласно объявил её титул и имя. Зина увидела множество лиц, обращенных к ней, и смутилась. Но затем вспомнила, что сейчас она графиня и должна изображать холодную аристократку – а потому расправила плечи и спокойно прошла в зал. Следом за ней прибыла какая-то супружеская чета – Зина поняла лишь, что это были маркиз и маркиза, а вот имён не запомнила. С этой парой Зина знакома не была. Зато к ней уже спешили через весь зал поздороваться три неразлучных подруги. Зина сделала вид, что не видит их, и двинулась в противоположную сторону, надеясь, что те отстанут.

В том, что маршрут ею был выбран неверно, Зина убедилась почти сразу: навстречу ей с решительным видом шагал герцог Ланттарский. Зина замерла посреди зала, не зная, что предпринять, оказавшись буквально меж двух огней. В итоге всё решило то, что шаг герцога был явно шире, чем семенящие шажки разодетых леди – да и находился он ближе. Словом, герцог оказался подле Зины первым – и той не оставалось ничего другого, как присесть перед ним в реверансе. Герцог же, в свою очередь, поймал её руку и приложился к ней губами, из-за чего Зина испытала сильнейшее желание выдернуть у него из рук свою ладонь и обтереть о платье. Девушка не забыла, насколько зла на главного героя, чьими стараниями была испорчена её репутация.

– Миледи, – произнёс Кастлер Оделл, заглядывая ей в лицо.

– Милорд, – в тон ему ответила девушка.

– Пройдёмся? – предложил мужчина, подавая ей руку – и Зине не оставалось ничего иного, кроме как воспользоваться предложением. Тут же перед глазами всплыла та сцена в саду, когда герцог Ланттарский точно так же предложил ей прогуляться – и что за этим последовало. Радовало Зину только то, что при таком скоплении народа герцог не решится повторить свой подвиг с поцелуями.

– Я должен просить у вас прощения, Эжения, – повинно склонив голову, негромко проговорил Оделл. – Я не знаю, что на меня нашло. Кажется, я приревновал вас к Даниятскому.

– Вы же сами дали мне отставку, милорд, – напомнила Зина, возмущаясь поведением герцога до глубины души. Да, отставку он давал Эжении, но то, как он это сделал, довелось услышать именно Зине. И Зина возмущалась тому, как грубо и холодно мужчина обошёлся с бывшей любовницей. А теперь, он, видите ли, приревновал! – Смею напомнить, что вы помолвлены, и у вас нет права на ревность в отношении меня.

– Я это понимаю, – глухо ответил герцог, – и прошу у вас прощения. Я не имел права ни ревновать вас, ни целовать, ни – тем более – подвергать вашу репутацию угрозе.

– Вы не подвергли её угрозе, вы её уничтожили! – Зина не собиралась спускать мужчине то, что едва не угробило её надежду на нормальную жизнь в этом мире. – Только благодаря благородству графа Даниятского – того самого, от кого вы меня пытались предостеречь – мне удалось исправить то, что вы натворили!

Герцог на это лишь скрипнул зубами, но возражать не стал.

– Я уповаю лишь на то, что однажды вы сможете простить мне мой неосмотрительный поступок, – смиренно ответил Оделл, и, неожиданно остановившись, повернулся лицом к Зине, всматриваясь в её глаза и словно что-то ища в них. – Скажите, как я могу загладить свою вину? Чего вы хотите? Бриллиантовое колье? Личный экипаж? Еще один дом в столице?

– Нет! – отшатнулась от него Зина. – Бога ради, не надо никаких подарков от вас! Вы что же, хотите, чтобы о нас с вами снова пошли слухи, которые я с таким трудом старалась пресечь? Да вы издеваетесь, милорд! Если хотите знать, что вы можете для меня сделать, так я скажу: оставьте меня в покое! Не смотрите на меня, не разговаривайте со мной – вообще не подходите. И займитесь, наконец, своей невестой – вы сильно её оскорбляете своим интересом ко мне, а ведь она знает о наших прошлых отношениях! Если вы ничего не предпримете сейчас, то вас обоих ждёт долгая несчастливая жизнь. Однако в ваших силах это изменить и сделать так, что этот брак станет самым счастливым событием в вашей жизни!

Герцог Ланттарский смотрел на Зину так, словно впервые её видел – собственно, в какой-то мере так оно и было, ведь до этого, общаясь с девушкой, он видел в ней Эжению. А сейчас Зина приоткрыла свою настоящую личность, желая дать понять герцогу, насколько он не прав. И Кастлер Оделл с изумлением слушал эту гневную отповедь от той, от кого он её ожидал в последнюю очередь.

А между тем, Зина знала, о чём говорила: она видела за спиной герцога, какими глазами следила за их беседой Милена. Даже на расстоянии можно было понять, что девушка в отчаянии, хоть и пытается изо всех сил сдержаться. Зина помнила из книги мысли главной героини по поводу своего навязанного брака: она надеялась, что они с мужем полюбят друг друга, как это вышло у её родителей. Практически вся знать в то время женилась именно так – и, глядя на количество счастливых и несчастливых браков в этом мире, Зина могла бы сказать, что не видит особой разницы в том, создаются браки по любви или по договору. Стоит только вспомнить, сколько разводов было в её собственном мире – а ведь все эти люди когда-то добровольно вступали в брак и даже думали, что любят друг друга. Но любовь, настоящая – приходит со временем, и не все чувства могут выдержать испытания браком. Так и в договорных браках: кто-то смиряется с судьбой и старается получше узнать и полюбить того, с кем ему предстоит провести жизнь, а кто-то предпочитает клясть судьбу и обращать негативные эмоции против навязанного спутника жизни, не понимая, что тот – такой же заложник обстоятельств. Люди сами выбирают, как им жить – в любви и мире, или в ненависти и страданиях.

И вот сейчас, глядя в зеленые глаза Милены, Зина понимала, что девушка на грани. По сюжету, Милена, уверившись в равнодушии и "гулящей натуре" своего будущего супруга, решит разорвать помолвку. Правда, по книге, герцог к тому моменту будет в неё уже влюблён, и не отпустит девушку. Зина же видела, что Милена уже близка к решению о разрыве помолвки, а вот герцог ещё даже не начал влюбляться! И это была настоящая катастрофа! Зина боялась даже думать о том, что будет, если сюжет пойдёт не так, как было задумано автором. Потому и постралась сейчас подтолкнуть герцога к правильному решению. И, судя по задумчивому взгляду, который тот обратил на свою невесту, Зине всё же удалось до него достучаться.

Раскланившись с ней, Ланттарский поспешил к Милене, а Зина облегченно выдохнула.

– Браво, какая страстная речь, она даже меня не оставила равнодушным! – Раздался над её ухом жаркий шёпот. Зина подпрыгнула на месте от неожиданности, едва удержавшись от вскрика. Обернувшись, недовольно просверлила взглядом графа Даниятского.

– Граф! Вам нравится подшучивать надо мной? – сердито спросила Зина.

– Очень! – Откровенно смеясь, ответил Даниятский.

– Значит, подслушивали? – прищурилась Зина.

– Ни в коем случае, – отозвался этот прохвост, – контролировал.

– Что именно контролировали?

– Чтобы никто вас случайно не услышал, конечно же, – невозмутимо отозвался граф. – А то желающих было довольно много.

– О! – не нашлась, что ответить Зина.

– Да-да. Вы ведь назначили меня хранителем вашей репутации, графиня – я не мог вас подвести, – граф Даниятский откровенно паясничал, но, учитывая, сколько он при этом для неё сделал, Зина не сердилась. В который раз она подумала, что за маской этакого шутника и повесы, скрывается иная личность – более серьёзная, что ли. Да и те внимательные взгляды, которыми он время от времени её одаривал, говорили о том, что этот мужчина далеко не так прост, как хочет казаться.

С графом они проговорили ровно столько, сколько было нужно, чтобы поддержать на уровне слухи об их романе. После чего Даниятский вынужден был её покинуть, так как не являлся её спутником на этом балу и не мог находиться всё время рядом. И в этот момент церемониймейстер объявил:

– Король Конкордии Георг Второй Понтаклер и Королева Марселия!

Все мужчины тут же склонились в поклонах, а все леди присели в глубоком реверансе – и Зина поспешно повторила за ними. Минуты полторы-две – пока венценосные супруги шли через зал и усаживались на специально установленных на возвышении тронах, никто не смел разогнуться. Наконец, король дал на это своё высочайшее позволение, и Зина с облегчением выпрямилась, после чего с интересом уставилась на короля с королевой. Она сразу заметила, что оба еще очень молоды – едва ли им больше тридцати лет. "Интересно, есть ли у них дети?" – вдруг задумалась Зина, но потом решила, что, если и есть, то еще маленькие, иначе присутствовали бы на балу. Король взирал на своих подданных с благосклонной улыбкой и абсолютным равнодушием в глазах, а вот королева... Королева устремила заинтересованный взгляд на Зину.

"Черт! – Выругалась про себя девушка. – Только монаршего внимания мне и не хватало для полного счастья! Что же я заинтересовала королеву Марселию? Неужели и до неё дошли сплетни о многочисленных любовниках Эжении?"

Однако думать на эту тему ей было некогда: церемониймейстер объявил начало бала и её уже спешил пригласить на танец первый кавалер. Зина, опомнившись, тут же развернулась, спеша удалиться в противоположную сторону: она так и не придумала, как ей взять хотя бы несколько уроков танцев, так что рисковать не хотела. Опозориться перед королём с королевой – это еще круче, чем на балу у герцога.

Выбрав самый тёмный, на её взгляд, угол зала, Зина вздохнула спокойнее – тут её вряд ли найдут желающие потанцевать с ней.

– Опять прячетесь? – раздался рядом знакомый приятный голос. Взглянув направо, Зина ожидаемо увидела герцога Монтеберского, который приближался к ней с лёгкой усмешкой на губах.

– И вы? – поддержала игру Зина, улыбаясь в ответ.

– Как видите, – развёл руками герцог и улыбнулся шире. – Я могу понять, что вы не желали петь по указу, но почему же вы не танцуете?

– Не было достойного кавалера, – отшутилась Зина. Не говорить же, что она не умеет! Однако, герцог её шутливый тон не поддержал:

– Тогда, возможно, моё приглашение на танец вы примете? – спросил он, предлагая Зине руку, серьёзно глядя ей в глаза. Та, будто зачарованная, вложила свою ладонь в его, в душе приходя в ужас от того, что позволила загнать себя в ловушку. И ведь не откажешь же герцогу! Оставалось надеяться, что ведёт он в танце не хуже Даниятского. Правда, помня о его травме, Зина не была в этом уверена.

Глава 17

Зина и герцог Монтеберский прошли в центр зала и встали лицом друг к другу, держась за руки: её правая рука покоилась в левой руке герцога, а левая, соответственно, в правой. Зазвучавшая мелодия не напоминала вальс, и Зина слегка напряглась, но потом решила расслабиться, доверившись партёру. Герцог улыбнулся ей, и, развернув её немного в одну сторону, сам, точно так же развернувшись в другую, сделал шаг ей навстречу, не выпуская при этом её рук. Зина автоматически повторила его движение. Затем они синхронно отступили друг от друга, вернувшись на место, а потом повторили всё то же самое, но только в другую сторону. После чего Жак Ванрелл закружил Зину, поймав её на свою правую руку, а затем снова закружил, поймав на левую.