Текст книги "Ролевик: Плутовка (СИ)"

Автор книги: Ариадна Везувиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

      Тыльную сторону левой ладони кольнуло болью, отвлекая меня от раздумий.

      – Вот и всё, – сказала женщина, отпуская мою руку. – Теперь ты официально являешься королевским отпрыском класса «Бэ+», по имени Заря Фейери. Магические способности уровня «Дэ». Вот твоё расписание. Одевайся, сопровождающий ждет тебя в коридоре.

      Фух, слава Харухи, всё-таки «Бэ» пусть и с непонятным плюсом. Под ложечкой едва заметно скулило разочарование. Могли бы и фанфар не пожалеть для первой легализации землянина.

    Отступление первое.

      Хозяину таверны «У золотого быка» трижды повезло: он взял в жёны талантливую повариху, что называется, Природа одарила; и у него родилась красавица-дочь, обладательница поистине чудесного голоса и характера. Его гостиница считалась лучшей из тех что для среднего класса, а в таверну иногда – Конечно же инкогнито! – приходили аристократы.

      Ничего удивительного, что каждый вечер приходилось доставать дополнительные стулья для посетителей, но чаще всего один столик оставался полупустым. За ним поглощал вино кувшин за кувшином капитан королевской гвардии.

      О его проблемах и дурном нраве ходили легенды, так что подсаживаться к нему никто не осмеливался, опасаясь за свою жизнь и свободу. Был бы этот забияка обычным парнем, завсегдатаи собрались бы и дружно бы намяли ему бока. Чтоб не выделывался. Но куда уж там, за покушение на королевского гвардейца полагалась смертная казнь...

      Да и не факт кто кого бы избил.

      Хозяина такое положение дел вполне устраивало, он даже делал скидки гвардейцу. А что? Бесплатный вышибала, настоящее пугало, умеющее одним мрачным взглядом вытрясти всю дурь. Жаль только что он бывает не каждый день.

      Вот и сейчас, он сидел попивая креплёное вино из большой кружки. Медленно, неторопливо, задумчиво. Словно это был детский компот. Пил и внимательно, почти не моргая, наблюдал за входом. Посетители заранее сочувствовали тому несчастному.

      Наконец, в таверну зашёл постоянный клиент и добрый друг хозяина этой гостиницы, купец Волер с дочерьми. Даже архимаг не заметил бы тонкой сеточки чужой, нездешней магии, которая направилась от гвардейца к счастливому семейству... Да и что эти архимаги, в сущности, могут? Только молнии швырять, тонкая материя никогда не была их коньком. Единственная, что могла заметить эти шалости и раскатать за это тонким слоем по всему материку была уже не в состоянии это сделать. Казалось бы, это хорошо, бери армию и захватывай брошенные территории, но...

      Сонглонт знал что будет следующим.

      Вот и всё, заклятие саморазрушилось, выполнив свою работу. Теперь осталось только проверить. Так, на всякий случай.

      – Как всё прошло? – спросил он одну из девушек.

      – Вообще ужасно! – воскликнула тощая, от возмущения забыв, что ей строго настрого запретили говорить с этим мрачным типом. – Была там выскочка какая-то, всего-то Б-эшка, а нос задирала, словно она, как минимум, наследница!

      Вот и хорошо. Очень хорошо. Девушка ойкнула, сообразив с кем только что заговорила и поспешила смыться от греха подальше. Очень-очень хорошо.

      Гвардеец чуть вздрогнул, словно от икоты и торопливо потянулся к выпивке. Соглашаясь на сделку он не думал что это будет так...

    Глава 7.
    Занятия.

Тем, которые хотят учиться, мешает часто авторитет учителей.

Цицерон

      Резко распахнув глаза я с ужасом осознала, что уже прошло две недели с моего первого появления в Академии. Две долгих, мучительных недели, тем не менее, промелькнувших в одно мгновение.

      Отсвет солнца на белом гранитном потолке был ещё далеко от «сигнальной» трещинки, при достижении светом которой меня должны были бы начать будить. Я медленно закрыла глаза, наслаждаясь редкими минутами покоя. Господи, две недели... Так много и, одновременно, мало. Две недели, а будто год прошёл.

      Под сердцем, откликаясь на призыв, радостно запрыгал почти забытый огонёк. Шустро поскакал к отдавленным пальцам ног и отбитым на танцах пяткам; весело прошёлся по хрустящим от долгого сидения в медитативной позе коленям; поднялся к уже уставшему возмущаться желудку; нежно скользнул по болящему от долгой сидячей работы позвоночнику, тщательно пересчитал все уколы пером; и с каким-то мазохистским наслаждением помассировал глазные яблоки. На мгновение замер, но всё-таки решил не чистить сознание, во избежания попадания в чужой туманный мир. Хотя мозги-то больше всего и нуждались в починке.

      Я медленно открыла глаза. Где-то в глубине сознания робко высунулась мысль, что жизнь всё-таки прекрасна. Ухватившись всеми силами за это ощущение, я встала и, с наслаждением потягиваясь, прошлёпала в ванную. Впервые за эти две недели я могла позволить себе настоящую роскошь – простоять по душем минут десять. Просто так. Ничего не делая. Всего лишь позволяя воде смыть накопленную усталость.

      Бог ты мой, две недели... Помнится, подобное ощущение было у меня на кануне семнадцатилетия, вроде обиды и недоумения на тему «Кто украл моё время?».

      Выбравшись из душа я вытерла волосы специальным полотенцем, впитывающим в себя практически всю свободную воду, а потом тщательно смазала их увлажняющим кремом, который за одно помогает с укладкой. Ранее, полагаю, я ходила с гнездом на голове.

      Всё так же замедленно подобрала с пола ночную рубашку типа «саван» и шлёпая мокрыми ногами по прохладному полу, прошла к гардеробной комнате. Маленькая, даже меньше чем та, что была у меня дома, однако с некоторыми приятными мелочами, как, например, автоматическая чистка попадающих туда вещей. Крайне удобно в условиях общежития.

      А это было именно оно. Пусть, для класса «Бэ», с индивидуальной комнатой, санузлом и обязательным питанием в столовой, но всё же... Пять десятков нервных девиц с манией величия крайне скверно уживались на такой, сравнительно небольшой, площади. Хотя большинству из них не помешало бы и расстояние в пол материка, чтобы напакостить друг другу. Знай они о существовании конкурентки, разумеется.

      С некоторой даже нежностью посмотрев на потрёпанное в путешествие платье, я сняла с соседних плечиков новое. «Хорошо, что здесь ввели обязательную форму», – меланхолично размышляла я. – «Одной из самых главных тем для склок удалось избежать. Мудрое решение, очень мудрое».

      Посмотревшись в зеркало я внимательно проверила, чтобы все крючочки-пуговки на чёрном -белом платье были застёгнуты. Как мне поведали, это сильно упрощённый вариант обычного женского одеяния, чтобы его можно было одевать и снимать самостоятельно, ибо личные слуги учащимся Академии не положены. Косметика – тоже нежелательна, потому что сюда приходят учится, а не гуливанить... Как говорит учительница по этике. Но это ещё никого, на моей памяти, не останавливало.

      В дверь громко и требовательно постучали. Эвелина, свет мой в оконце, староста нашего курса. Именно она встретила меня тогда после медосмотра... Две недели назад. Блин, как будто бы год прошёл. И, одновременно, словно это было вчера.

      В беспощадном солнечном свете, льющимся из огромных окон коридора я не сразу заметила обещанного сопровождающего... щую. Напротив двери, прислонившись к стене, читала книгу девушка, заставившая меня остро ощутить чувство неполноценности. С некроманткой такого конфликта не было, ибо я давно уже смирилась, что четвёртого размера у меня никогда не будет, но тут... Я небезосновательно считала себя тонкой и изящной, особенно на фоне квадратных латинок, однако по сравнению с этой нимфой я выглядела просто лошадью.

      Напротив двери стояла кукла. Натуральная фарфоровая куколка в человеческий рост. Разве что дышала. И большущие голубые глазищи бегали по строчкам вполне осознанно.

      – Э... Привет, – сказала я растерянно. Это было наиболее безобидным чувством из всего моего внутреннего коктейля.

      – Привет, – улыбнулась она, поднимая глаза.

      Мамочки! Ну нельзя же так! Сразу же захотелось схватить это хрупкое создание и спрятать от всего мира. И нежно нянчить, качая её на руках. И ни в коем случае не давать этому небесному созданию ступать по земле.

      Я моргнула, отгоняя наваждение. Вопреки предположениям, проблем с гендерной самоидентификацией у меня нет. Я, как только узнала сколько стоят операции по смене пола и каким успехом они обладают, так раз и навсегда решила довольствоваться дарованным природой. С ориентацией ещё проще: лишь бы человек был хороший. Я даже пару раз в не совсем адекватном состоянии – Притащил как-то Котэ[7] в школу марихуану... – пробовала приставать к брату, но он меня успокоил парой ласковых тумаков. Ну а что? Он же мне не родной!

      Хотя на утро всё равно было очень стыдно.

      6. Имеется в виду не олбанское название домашнего животного, а сокращение двойного имени Хосе Карлос.

      Блин... – дошло до меня. – Надо было отыгрывать в ролёвке мужскую роль! Может быть сейчас бы и не пришлось бы в юбках путаться! Знала бы заранее где упаду, соломку постелила бы...

      – Меня зовут Эвелина, я староста курса, – представилась девушка. – Первое время я буду помогать тебе, если возникнут какие-то проблемы, можешь обращаться ко мне.

      – А я Заря, – неловко улыбнулась я, чувствуя себя неотёсанной деревенской лошадью. – Я тебе не помешаю?

      – О нет, конечно нет, – солнечно улыбнулась она. – Я рада буду пропустить пару уроков на официальной основе. Пойдём, я покажу тебе твою комнату.

      Гы, некоторые вещи не меняются вне зависимости от мира.

      – Уроки для тебя начнутся подле обеда, – продолжала лекцию она, показывая мне путь. – Я тебя провожу, с непривычки здесь очень легко заблудиться. Из медпункта ты только что вышла, и с мадам Антонией, главной медсестрой явно познакомилась... Не рекомендую симулировать болезнь, вмиг разгадает и залечит до такой степени, что действительно заболеешь. А уж от неприличных нотаций совсем никак не избавиться.

      Тогда я с трудом сдержала смешок. Большинство болезней если не имеют психосоматической причины, то могут быть спровоцированы ею. А это уже моя территория. Да и нотации, тем более, неприличные мне слушать не привыкать.

      – Впрочем, болеть тоже не рекомендую, – сказала девушка, словно прочитав мои мысли. – Видела девушек в салатовых платьях? Это целительницы-практикантки, старательные, но очень бестолковые.

      Далее на меня вывалили жуткое количество информации. Длиннющая лекция по географии Академии закончилась банальным «Без меня никуда не ходи», пока шли между жилыми комнатами, мне рассказали кто где живёт с краткими биографиями и характеристиками. Чаще всего негативными. Непосредственно в моём обиталище было прокомментировано всё – начиная от мягкости кровати, заканчивая качеством стоящего в ванной шампуня. Потом она взяла в руки моё расписание и начала перемывать косточки всем учителям. При этом она нагло развалилась на моей кровати, которую до этого назвала жесткой.

      Казалось, ей совершенно не нужен был собеседник, даже для издавания согласного хмыканья... Но, надо признать, объясняла она всё достаточно толково и, если перескакивала с пятого на десятое, то без ущерба для основного повествования. С каждым словом она всё больше оживлялась, начинала шутить и сама же смеяться над своими шутками, комментарии становились всё более развязными. Под таким соусом неплохо прошёл краткий свод правил Академии.

      Девушка явно давно ни с кем открыто не говорила... Да и расслабленная поза, как психологический приём, явно себя оправдала.

      Я слушала внимательно, запоминала, но не анализировала. Информации от одного человека для выводов, даже предварительных, слишком мало. Больше я рассматривала своё новое обиталище.

      Комната оказалась на удивление аскетичной, те же голые белые стены, только на стыках золотистый узор. Но, как пояснила Эвелина, это не украшение, а часть защитного механизма от колдунов-недоучек, любящих баловаться подглядыванием. Так же мне было посоветовано при первой же возможности сменить стандартную защиту на персонализированную. Обычную, при желании, легко сломать. Тут же она назвала имена мастеров седлающих это быстро, дёшево и качественно. Я сделала себе заметку, что до тех пор, пока досконально не изучу этот вопрос, ничем таким в комнате не заниматься.

      Кровать, по меркам нашего мира, полутораспальная и ортопедический-жесткая, зараза, но зато крепкая и не скрипящая при каждом движении. Покрывало миленькое, тёмно-зелёное в горошек, ножки кровати чуть длиннее, нежели я привыкла, отсутствие задней спинки наводило на мысли, что теперь мне надо боятся ещё одной стороны с которой можно упасть. Плотные шторы под цвет покрывала, а за окном – сад. Меня уже начинает подташнивать от всего этого зелёного великолепия.

      Прикроватная тумбочка, письменный стол самой простой конфигурации, жутко неудобный стул и пока пустой стеллаж для книг, вот и вся обстановка. Хотя нет, ещё есть круглые светильники на потолке и две внутренние двери.

      За одной из них – гардероб. Пустой и, по моим меркам, крохотный. За второй – ванная, слегка отступающая от всего этого аскетичного стиля. Прямоугольная ванна в полный рост, водопровод, унитаз, раковина... Достаточно большое зеркало и целый шкаф для туалетных принадлежностей, уже заполненный, кстати. Весьма предусмотрительно со стороны администрации.

       После осмотра староста нацепила мне браслет на ту же руку, на которую мне ранее поставили метку. Судя по тому, что болело не запястье, а «паспорт», они были связанны. Как оказалось, браслет – это ключ от комнаты, табель об успеваемости и вообще самая важная штука в Академии. Без него я бы даже через портал не смогла бы пройти в одиночку. Затем меня одели в форму, идеально сидящую на мой нестандартной фигуре – магия, не иначе – и втолковали, что чёрный – это цвет общей школы, в следующем году, когда я перейду на специальность, цвет будет согласно факультету.

      Помнится, в тот момент я подумала, что девки наверняка подбирают профессию так, чтобы её цвет им шёл. И я не ошиблась.

      Открыв дверь прикосновение браслета к косяку я едва не наткнулась на кулак, механически стучащий в дверь. Привыкла она каждый день подолгу меня будить... Она ещё пару раз помахала рукой в пустоте пока не соизволила обернуться. Меня смерили пронзительным, почти рентгеновским взглядом.

      – Встала? – удивилась она. – И даже оделась? Ты не заболела? Сумку собрала? И чего ждёшь тогда?

      Я молча подвинулась, пропуская её внутрь. Живому, активному вихрю не нужен был мой ответ. Поэтому её и выбрали в старосты, она если преподов не достанет, то замучает... Что называется, направили энергию в нужное русло.

      Пройдя по комнате быстрым шагом, она по-хозяйски поправила покрывало, резким движением распахнула шторки на всю ширь. Потом направилась к моему столу и начала ловко собирать тетради в сумку, посекундно сверяясь с моим расписанием. При этом она не замолкала ни на мгновение.

      – Как-то у тебя всё строго, не хочешь украсить? Я могу принести пару статуэток, сразу же веселее станет. Нет? Ну и ладно, если тебя устраивает... Ты так и не помирилась со старой ведьмой? Если получится, поделись секретом, ладно? Чернила и бумага опять почти закончились, ты их ешь что ли? Ладно, зайдём в канцелярию по пути... Ого, два последних урока у тебя тоже боевые искусства. Ниарон – настоящий садюга! Если после занятий останутся силы, приходи ко мне, напою восстанавливающим чаем... Заодно покажу свою коллекцию цветочков. Кстати, у меня пополнение.

      Да, своей коллекцией сушёной травы она успела достать всех, кроме меня, наверное. А физкультура – это хорошо, а то я засиделась тут без движения. Болтовня Эвелины на данный момент была наименьшей из моих проблем.

      В кое-то веки неторопливым шагом мы спустились по ситеме порталов вниз, в сад, раздражая не выспавшихся учеников жизнерадостной болтовнёй. Картина маслом: «Дуализация Робеспьера и Гюго среди не выспавшихся Напо-Бальзаков».

      Да, в своих экспериментах с психикой я не могла обойти стороной соционику, но быстро бросила это занятие, так как сферических тимов в вакууме в реальной жизни не существует, а слепое вешание ярлыков может принести много сюрпризов. Как приятных, так и не очень. Та же Эвелина с виду явный Гюго, но стоит только прекратить фиксировать внимание на её болтовне и суетливых движениях, как открывается такой Джекище, что становится даже немного страшно.

      И так у всех. Некоторые даже умудряются совмещать по три-четыре тима без вреда для психического здоровья, какое уж типирование в таких условиях? Сам копыта скорее отбросишь. Я как-то видела помесь Роба с Жуковым – вот это был мозговынос!

      Но здесь все играют таких классических тимов, что я аж заподозрила, что их этому специально учили... Или строго-настрого запрещали учить.

      Вежливо поздоровавшись с соседями по поляне и получив в ответ не менее вежливое шипение, мы уселись на колени, тщательно подобрав юбки. Над садом проносились вялые разговоры и даже слышался смех. Раздался долгий, низкий гул и весь мир словно замер погрузившись в полную тишину.

      Начался час медитации.

      Теоретически, человек в этот момент должен ощутить свою связь с природой и зарядиться от неё жизненной энергией, но то ли я ущербна как жертва урбанизации, то ли местная природа не считает меня своей, то ли всё это обычные религиозные бредни... Но на медитацию обычно выползют все способные двигаться аристократы. Нас всех поголовно считают монахами. То есть, мы хранители связи с Природой, ключи к познанию и прочие прочие пафосные названия. Как они умудрились не разделить светскую и духовную власть остаётся загадкой, но с фактами не поспоришь. И ежедневные молитвы входят в обязанности только аристократии, из-за чего простой народ смотрит на нас с некоторым даже благоволением.

      После пятнадцати минут бесплодных попыток делать так, как учили меня местные я, как всегда, переключилась на более привычный метод медитации, точнее в режим тотального анализа.

      Обычно день начинается именно с такого часового сидения на грядке. Все несколько сотен человек, что постоянно проживают в Дворцовом Комплексе каждый день в шесть часов утра выходят в сад и, разбившись на группки по тридцать человек, целый час молча (!) сидят на коленях в саду, якобы молясь природе. Не знаю, возможно кому-то от этого какая-то польза была, но лично мне казалось, что все эти зомби, вслепую дотёпавшие до сада, просто пытаются проснуться. Целый час. Ещё мне вспоминаются пытки, где человека заставляли часами сидеть без движения на узкой доске пока у него, от нарушения кровообращения, не загнивала задница.

      Но это было бы совсем грустно, так что я об этом стараюсь не думать.

      Потом три урока по часу теоретических предметов, вроде языков, истории, литературы и философии. На последних трёх я постоянно нахожусь в немного шоковом состоянии. Похожие ощущения у меня были, когда я случайно взяла учебник брата по квантовой физике и, открыв на середине, попыталась вникнуть. Однако, запоминала я всё прилежно и потом, одинокими тёмными ночами в библиотеке, кусочки крыши обретают свои стены и фундамент[8].

      И только после четырёх часов пыток нас пускают на завтрак, в котором, на мой вкус, слишком много зелени и слишком мало калорий. Я похудела. Жутко. От миленькой девочки остался только скелет покрытый сухими жилами мышц и кожей. Познания о метаболизме – А у меня их много. Ещё в школе, для того чтобы сорвать урок, мы спрашивали у учителя что-нибудь на эту тему. Рассуждать о правильном питании счастливый владелец пивного животика мой бесконечно. – говорили мне, что скоро организм адаптируется к менее калорийной пище. Возможно. Если количество сжигаемой мной энергии меньше максимального её количества в траве. И если раньше организм не начнёт переваривать белки.

      Далее четыре часа думательной серии (математика, экономика, теормаг) и творческой практики (музыка, рисование) в различных пропорциях, после того нам милостиво дают два с половиной часа на поесть и пообщаться. Я в это время делаю уроки и не потому что стала вдруг мизантропом, а потому что должна выучить в десть раз больше чем остальные так как делать мне скидку на «амнезию» никто не собирался.

      Затем ещё два часа дополнительных занятий, которые ученик может выбирать сам, и мы полностью свободны. Рабочий день с 6:00 д0 19:00, тринадцать часов, хоть в профсоюз жалуйся... Хорошо хоть в сутках двадцать семь часов, остаётся четыре часа свободного времени перед вечерней молитвой. Ещё час на коленях – и баиньки. Комендантский час здесь соблюдают строго. Правда я дополнительные занятия ещё не выбрала и отведённое на них время сидела в библиотеке... Хотела там же и ночевать, но это явно было бы слишком для моего организма.

      Помниться, сама я выступала за увеличение давления на учеников в испанских школах, а то они, наглецы, на уроке только отношения выяснять приходят. Однако, это было чересчур, даже для меня. Я привыкла быть лучшей, самой лучшей. Но быть самой умной среди посредственностей – это одно, а возвышаться над изначально превосходящими тебя соперниками – совсем другое.

      Я вздохнула, постаравшись сделать это как можно менее заметно. Как-то я видела аннотацию к сериалу, что-то вроде самого лучшего шпиона, никогда не просыхающего и вечно с блядями. К сожалению, такого в реальности быть не может. Алкоголику с разгульным образом жизни никогда не найти времени на тренировки, которые необходимы для становления лучшим. И к сожалению же, чтобы стать кем-то надо жертвовать развлечениями и личной жизнью. А вино и бабы – это так, иногда. Человеку же надо отдыхать? Даже лучшему шпиону... Но только по чуть-чуть и не во вред работе.

      У меня в расписании один единственный выходной на всю неделю – подумаешь, за день надо только на медитацию сходить – но чем занимаются мои сверстники я понять не успела, так как вместо налаживания контактов я позорно просидела весь день в библиотеке. Очень уж книга интересная попалась.

      Осторожно, сквозь ресницы я посмотрела на соседей. У всех такие одухотворённые лица, что аж завидно. Или они дружно всем скопом притворяются – мало ли, может у них воспитание такое – или это сидение действительно что-то им даёт.

      Ещё один гул, только на этот раз на высокой ноте, и мёртвую тишину взрывает бодрый рокот голосов. Что самое жуткое, в час медитации не поют птицы и даже ветер как будто старается вести себя потише. Казалось, весь мир замер на этот час, и только я одна, как дура, осталась в реальном времени пытаясь понять в чём прикол. Думаю, нормального человека это могло бы сильно покоробить, вплоть до безумия. Хорошо что я уже... того.

      Пружинисто поднявшись мы с Эвелиной почти бегом кинулись к канцелярии, чтобы успеть перехватить чернил и не опоздать на урок. Как это небесное создание обращается с очередями – отдельная песня, но я честно признаюсь в своём бессилии. Так ловко прорваться вперёд не нарвавшись на драку я бы не смогла. Проводив меня до самой аудитории староста привычно оглядела меня, поправила воротник и упорхнула к себе на урок. Мне на мгновение даже показалось, что она хочет поцеловать меня в щёку... Обошлось. К несчастью.

      Возрастное разделение на курсы здесь используют только в начале обучения, как стартовую линию, а дальше каждому воздаётся по его способностям. Например, можно перепрыгнуть пару-тройку курсов математики, но остаться на второй год по литературе, то есть, одновременно быть на первом и четвёртых курсах.

      Мне, как инвалиду на мозг, дали одну поблажку... Если можно её так назвать. Основные уроки для меня стартовали не со второго курса общих классов, что соответствует семнадцати годам, а первого, в котором в основном шестнадцатилетние. И Эвелина младше меня на год... Однако, на некоторые уроки я хожу совместно с пятым, последним классом специальной школы.

      Короче, сачкануть каталонский мне не удалось.

      Серой мышкой проскользнув в класс я уселась в самый уголок. Будущие священнослужители внимания на меня старательно не обращали, йогам было дружно пофиг, а вот маги на меня смотрели откровенно враждебно, не понимая что такая крокозябра делает среди элиты.

      Язык фей на данный момент считается не разговорным, а ритуальным. Как латынь среди католиков. Соответственно, им пользуются только те, кто в своей профессиональной деятельности так или иначе связаны с магией. Теоретически, этот язык должны знать все аристократы в обязательном порядке, но свободно говорить на нём не может даже наша преподавательница. Зато грамматику и синтактику знает, гадина, лучше меня! Не подумайте чего, ругательство выражает иключительно моё восхищение, уже давно покинувшее границы цензуры.

      В течение этих двух недель моя самооценка опустилась примерно на уровень литосферы. Не было ни одного предмета, на котором я бы блистала... Но, надо признать и ни одного, на котором откровенно проваливалась. Однако, сидеть на истории среди десятилетних первоклашек мне было... Немного стыдно. И избавляться от этого я собиралась самым, что не наесть, естественным путём.

      Ох, учительница явилась... Сейчас будет не до пустых размышлений.

      В следующий раз я смогла очнуться от тотального впитывания данных только в очереди на раздачу еды. Рядом успокаивающе журчал голосок Эвелины, комментирующей все вокруг. М-да, а я ещё удивлялась куда делись эти две недели.

      Получив свои порции корма мы отправились за дальний угловой столик, подальше от шумных компаний. Я пыталась наладить отношения с одноклассниками, честно. Но сходу этого сделать не получилось, сказалась стервозность местного населения и моё положение «выскочки», а для более глубокой обработки не было ни времени, ни сил, ни желания.

      – Надо будет взять с собой охотничий костюм, – ухо выловило что-то информативное из всего потока речи. – Переодеваться придётся в общей раздевалке. Стыдобища-то какая!

      Ага, это меня тоже в местных умиляет. Смотреть на обнажённое тело – хоть своё, хоть чужое – жутко стыдно, но половая жизнь даже и не думала угасать, обретая порой объёмы, немыслимые в нашем мире! Смотреть обнажёнку – стыдно, а гоняться как кроликам – благородно и угодно Природе.

      Я окинула задумчивым взглядом всю столовую, ни на чём конкретно не фиксируясь. А всё-таки, королевские отпрыски если не другой вид, то другая раса уж точно. Хрупкое, кукольное телосложение девушек, и мощная, крепкая – парней. И ни одной крупной девушки или женоподобного мальчика, всё чётко и ясно. А уж красивы-то все как на подбор, незамутнённой арийской красотой. Словно вдруг исполнилась мечта Гитлера.

      – Ты уже думала над тем, какие дополнительные занятия будешь брать? – спросила Эвелина.

      Дополнительные занятия... Я кивнула, закусив губу. А вот с этим могут быть проблемы. Есть одно ощущение, не оставляющее меня на протяжении всей жизни, ни затихая ни на минуту: чувство непохожести на других. Я чужда этому миру, да и моему тоже. Я не такая. Это теперь заметно только в мельчайших деталях, в чуть заторможенной реакции, когда я пытаюсь подобрать правильную эмоцию из всего спектра, но это чувствуется. Может не на сознательном уровне, может не всеми, но... Друзей, настоящих, с которыми бы я могла общаться каждый день, у меня не было. Вроде бы я все делала так же как все, но они уходили. По разным причинам, чаще всего благовидным. И не глядя мне в глаза.

      – Выбрала? – уточнила староста, так и не дождавшись ответа.

      Я покачала головой.

      А у меня есть мечта. Можно сказать, навязчивая идея. Даже не быть собой, об этом мечтать бесполезно, моё собственное тело не сможет одновременно выражать все мои эмоции, а просто быть СВОЕЙ. Чтобы люди, особенно те, кого я посмела посчитать своим другом, не смотрели на меня с недоумением, словно не узнавая... Чтоб в лицо называли сумасшедшей, а не прятали эту мыслишку где-то в глубине сознания, отдаляясь из-за этого ещё больше.

      Куча друзей-приятелей. Строго лимитированное время общение, – я украдкой взглянула на Эвелину. – И она скоро почувствует, догадается. Остался месяц такого близкого общения, максимум два. Уйдёт, отдалится, сама не понимая почему. Единственным человеком, кто смог терпеть меня очень долгое время был брат. Даже родители предпочли согласиться преподавать в Южной Африке, лишь бы не приходить каждый день ко мне. Нет, конечно они меня любят. Те редкие недели, что они бывают дома, они искренне рады были меня видеть. Первое время. Потом вспоминали и вновь ужасались.

      А брат был терпеливым, – я неосознанно погладила фенечку на запястье. – Казалось, он готов был выслушать меня всегда, в каком бы состоянии я не явилась бы домой: весёлая, грустная, пьяная, в истерике, в крови... Казалось бы, вот оно счастье, но... Он был для меня настолько чужим, насколько не смог стать ещё ни один другой человек, любой незнакомец казался мне ближе, чем он.

      Только вот с местной компанией история совершенно иная. Для них я была чужой априори. Без родственников, без связей, с неизящной фигурой... Им я казалась настолько чужеродной, как джокер на шахматной доске, и это их отношение чувствовалось практически материальной холодной стеной между нами. Все попытки сломать её вели только к моему «замерзанию».

      Если так и продолжится, придётся выбирать место руководствуясь здравым смыслом, чего я делать не люблю. Уж не знаю, сколько я продержусь в такой стрессовой ситуации, но что взрыв будет впечатляющим – ручаюсь.

      Надежда осталась только на боевое обучение, да и то... Как я уже успела выяснить, королевские отпрыски физически гораздо сильнее обычных людей, и я, несмотря на возможный статус наследницы, такими способностями не обладала.

      – Ну вот, – огорчилась собеседница. – Если так ничего и не понравится, переходи к нам на экономику!

      Придётся. Там хотя бы один человек ко мне нормально будет относится.

      – А к Ниарону можно попросится? – задумчиво спросила я. Кажется, это была первая фраза сказанная мной за день. Как бы совсем не потерять хватку, а то разучусь ещё с людьми общаться.

      – Думаешь, ты одна такая умная? – хмыкнула Эвелина. – К испытаниям даже не всех парней подпускают, а единственная девушка, что сумела на них попасть потом неделю краснела и отказывалась говорить в чём оно заключалось.

      – А девкам-то что там понадобилось? – удивилась я. Местные ромашки не очень стремятся в армию.