Текст книги "Стена между нами или семь ночей (СИ)"

Автор книги: Арэку Сэнэрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Нельзя сейчас. Нельзя. Должен просто поддерживать его. Быть рядом. Он и обнял меня, скорее всего, по-братски, просто ищет защиты. Да! Вот и все. И не надо придумывать всякую хрень!.. А чушь мелет, потому что злится на всех и вся, а в первую очередь на самого...

– Ты пытался себя убить?

Вопрос не в бровь, а в глаз, или даже под дых. Все прежние мысли просто разбежались в страхе. Осторожно посмотрел на Андрея. Он все так же в потолок.

– Ну, я чудил без баяна и вечно встревал куда-то, – честно признался я, не собираясь что-то утаивать и ожидая от него того же. – Вряд ли намеренно, просто тормоза слетели. Хотелось… исчезнуть хотелось.

– Вот и мне хотелось, – согласился он с хрипотцой в голосе. – Так хотелось, что меня брат из петли вытаскивал.

Вот оно что… Я не был удивлен, даже знал, что услышу нечто подобное, но все равно вздрогнул.

– Он за это меня и побил в первый раз, а потом у него вошло в привычку меня запугивать, чтобы я не натворил чего.

– Почему говоришь это только сейчас?

– Не знаю. А когда должен был?

– И то верно.

Снова замолчали, размышляя каждый о своем.

Я ведь и правда ничего не знаю. Все, что могу, быть рядом, пытаться понять…

– Я ведь помню почти все, – снова начал разговор Андрей. – Это я родителей из машины вытаскивал. Точнее, пытался. Потом мужик этот, что виноват был, помог. Крови столько… И лица… лица помню. Искаженные, какие-то ненастоящие, будто они оба… маски надели.

Лежу, сжимаю кулаки. Хоть ногти и коротко стригу, они все равно врезались в ладони, но чувствую это как-то приглушенно.

Андрей не заикался. Вот что беспокоило больше всего. Я не знал, зачем он мне это рассказывает, но чувства свои он не выдал даже сейчас.

– У меня тогда ни слез не было, ни криков. Я на дороге сидел, держал мамину голову. А у нее руки не было, представляешь? И глаза открытые, а один пустой. Тело исколотое, изуродованное. Что бы ты чувствовал на моем месте?

Голос пустой, без эмоций или даже с потаенной издевкой. Почему его забавляет наш разговор? Пытается объяснить мне, что я не смогу понять его боль? Конечно, не смогу. Это невозможно! Мы ведь разные! И ситуации у нас разные!..

– Не знаю, – коротко ответил я. – Когда мать повесилась, был только страх и непонимание того, что произошло.

Еле заметно, но Андрей кивнул, усмехнулся чему-то.

– То-то и оно, что страх и непонимание. Я видел тела родителей, то, в каком они состоянии, и продолжал звать их, разговаривать с ними, уговаривать подождать, ведь скорая скоро приедет. Им помогут, – он резко смолк, наконец, напрягся, не в силах сдерживать эмоции. – А еще… я боялся, что нас машины задавят, если будут ехать. Все повторял им и повторял: «Вставайте, надо с дороги уйти, опасно ведь». А они все лежали и лежали. Не слышали меня.

Хотелось, чтобы он замолчал, чтобы его монотонный голос затих, чтобы перестал все это говорить. Но понимал, что другого случая не будет. Только сейчас и только здесь он может рассказать. И только именно так.

– Ощутимее страх стал, когда скорая, которая должна была им помочь, почему-то решила передать их полиции. А те стали что-то изучать, записывать, накрыли их… Когда лица перестал их видеть, в голове что-то клацнуло. Я… я стал звать родителей. Голос срывался, и я все не мог внятно и четко хоть что-то произнести. А потом каменное лицо брата, будто и он в маске. Он смотрел на меня, но меня не видел. Совсем. Ничего не видел. Оглушенный, бледный… Я не знаю, почему рассказываю это тебе. Никому ведь не рассказывал. Просто… просто…

Он замолчал, вздрогнув от моего прикосновения. Крепко сжал его ладонь, понимая, что не смогу произнести хоть что-то. Это будет похоже на помесь всхлипов и хрипов с буквами.

Никто не мог его понять. Никто не сможет. Именно поэтому так хочется, чтобы он успокоился. Просто успокоился. Отпустил это все.

– Больше всего на свете я хочу забыть все это и никогда не вспоминать. Будто я потерял тогда сознание. Будто не видел ничего.

Я лишь крепче сжал руку, усиленно вглядываюсь в потолок.

– А чего ты хочешь от жизни?

– Я? – немного удивленно переспросил у Андрея, не ожидав такого вопроса. – Чего хочу? – Даже не задумывался, просто ответил: – Сейчас я хочу сделать тебе такой подарок, чтобы ты на всю жизнь запомнил, ну или хотя бы улыбнулся.

Я говорил спокойно и искренне, поэтому малость обиделся, услышав на это:

– Тогда поцелуй меня.

Снова включил свой защитный панцирь?

– Не смешно, – устало вздохнул я, отпуская его руку, только он сжал пальцы, чем и смутил.

– А кто смеется? – повернув голову ко мне, спросил он.

Я растерялся. Просто смотрел ему в глаза какое-то время, пытаясь понять, что Андрей от меня ждет, что мне сделать. И почему он о таком говорит? Что происходит?!

– Ты в своем уме? – одичало уточнил я, надеясь, что Андрей сейчас улыбнется или скажет, что это еще одна неудачная шутка.

– Не знаю, – признался тот, продолжая до боли сжимать мою ладонь.

– Ты пугаешь меня, – выдал я в ответ, пытаясь вырваться. Только фиг там. В силе я ему проигрывал, как и в росте.

– Да я сам себя пугаю, – серьезно проговорил тот и повернулся на бок, заставляя меня ошалело отползти в сторону, сколько длина моей руки позволила. – Не хочешь? – поинтересовался он. А в глазах вообще ничего. Как стекло. Только себя испуганного вижу.

Отрицательно мотнул головой, будто нервный тик, чуть не вскрикнул от ужаса, когда кто-то ухерачил в дверь, похоже, ногой.

– Есть будете? – Костян оттуда. Почему не вошел?

– Д-да! – отозвался я, желая свалить от Андрея подальше.

– Тогда спускайтесь! – проорал тот недовольно и снова долбанул в дверь. Ушел.

– Слышь, отпусти, – охренело таращась на друга, попросил я. Тот даже не моргнул. – Да в чем дело? Что происходит?

– Почему ты здесь?

– Что? Не понимаю.

– Почему ты здесь? – уже по словам повторил Андрей.

– Потому что ты мой друг, потому что ты пригласил, потому что беспокоюсь за тебя, потому что…

Заткнулся, когда он придвинулся. Смотрит на меня, глаза бегают, будто ищет во мне что-то. Кажется, не нашел, тяжело вздохнул, наконец отпустил мою руку.

– Пошли, – уж в который раз произнес он, садясь, медленно встал, бегло осмотрел меня с ног до головы. – Ты подумай над моей просьбой, ладно?

Нервно кивнул в ответ, охреневая дальше некуда, дождался, когда Андрей отойдет, после этого встал.

Еще несколько секунд мы пялились друг на друга, и он наконец пошел вперед. Лишь тогда я поплелся следом, почему-то ощущая дрожь во всем теле и еще большую тревогу в душе.

6. Все не так плохо. Или так только кажется?

Меня обидел его вопрос, да и его поведение тоже. Было такое ощущение, что он испытывает меня, как в прошлый раз, только теперь как-то иначе. Будто он и правда ждет, что я его поцелую.

От одной мысли об этом тошно становится.

Ну серьезно! Почему? Что на него нашло? Или я сделал что-то странное? Разве что мой вопль: «Хочу и пялюсь!». Но он первым начал всякую хрень нести!

– Давайте уже садитесь, – поторопила нас Анастасия, бля, как там ее, короче, тетя Настя ― сестра матери Андрея (если ничего не путаю).

– Руки помоем, – ответил друг, утаскивая меня в дверь в той комнате, где и до этого все заседали. Правда теперь диваны и кресла были отодвинуты к стенам, а их места заняли стулья и стол.

Мне же Андрей ничего не сказал.

Молча вымыли руки, вернулись, уселись на свободные места (рядом друг с другом). Справа от меня оказался Костя.

– Приятного всем аппетита, – спокойным голосом пожелал дядя Саша, брат отца Андрея, и все приступили к трапезе.

Однако я все же заметил, что дядя Сережа и тетя Настя как-то не очень тепло отреагировали на эту реплику. Похоже, отношения между ними были натянутые. И речь не только о дяде Саше. Насколько я понял, Дмитрий, его сын, тоже был не в своей тарелке…

Война между родней матери и родней отца?

Если приглядеться, то те четверо (со стороны матери) выглядели зажиточнее: золотые украшения с камнями, ролексы, дорогой планшет в руках у Кости… Дядя Саша и Димка были проще, даже ели как-то сдержанно.

Виной всему деньги?

Этот дом, наверное, принадлежит родне матери Андрея. И ролексы его подарены кем-то из них…

Кажется, я начинал понимать, что в этой семейке не так.

– Ты почему не ешь?

Блять, шарахнулся от Андрюхи в сторону, из-за его шепота мне в ухо. Ударил Костю плечом, и тот громко закашлялся, проглотив что-то непрожеванное, жадно приложился к компоту, после чего ошалело уставился на меня.

– Ходячая неприятность, – усмехнулся Андрей в ответ на его взгляд.

– Да пошел ты! – вмиг взбесился я, вызывая за столом затяжное молчание. – Простите, – извинился, понимая, что веду себя отвратительно. – Прости, – посмотрел на Костю, и тот кивнул, принимая мой лепет, правда, взгляд не изменился.

Я же стал усердно сражаться со своей порцией супа.

Жесть. И что меня так задело? Почему не получается расслабиться в присутствии Андрея? Скотина. Во что он меня превратил?!

Вашу ж мать, еще и в туалет приспичило.

Нехотя притулился к Андрюхе, шепнул ему:

– Мне выйти надо. Пошли проводишь.

Тот, вероятно туго соображая от своего сегодняшнего припадка сознания, долго смотрел на меня не моргая.

– В туалет ему надо, – громко выдал Костян, продолжая жевать, – проводи гостя.

– А, – отозвался Андрей, – хорошо. – Быстро поднялся.

– Спасибо, – сквозь зубы поблагодарил я Костю и поплелся за другом.

Туалет оказался прямо под лестницей. Андрей указал на дверь и оперся на стену.

– А что, не все так плохо, – решил высказаться я, и тот в недоумении посмотрел на меня. Где он вообще летает?

– А разве я говорил обратное? – наконец произнес друг с миной равнодушия.

Пипец он меня пугает.

Промолчав в ответ, пошел в указанном направлении, думая о продолжающихся странностях.

Вообще-то, теперь я понимал, что не совсем успокоин для Андрея, скорее соратник. Сейчас друг был единственным звеном, которое объединяло две стороны. А я его в этом поддерживал. И, ясное дело, мне это деление на бедных и богатых родственников совсем не нравилось. Однако такое в мире далеко не редкость, и приходилось принимать это как данное. Но нервы-то уже на пределе. Еще и Андрей вытворяет невесть что.

Когда я вышел, друг все также стоял у стены, отлепился от нее и молча прошествовал в комнату, к столу. Мне же оставалось проделать путь до кухни в одиночестве, чтобы помыть руки (хрен знает, где еще это можно сделать), после чего вернуться на свое место.

Вторая часть позднего ужина проходила веселее. В попытке разнообразить звуки над столом Костян за свое поведение два раза выгреб от отца по башке, один раз нахамил дяде Саше и был грубо послан Андрюхой на хутор бабочек ловить. Однако стало действительно веселее.

Уже за чаем, когда ни думать, ни говорить не хотелось, потому что отпустили нервы и появилось желание завалиться спать, тетя Настя между делом заявила:

– Тебя мы с Андреем положим, а то еще прие…

– Нет! Только не к нему! – вырвалось это непроизвольно, будто мне иголку в палец воткнули.

Затишье длилось долго. Уж не знаю, о чем подумали эти шестеро, но лица у них были заинтересованные. Даже у Лены. Прям такое любопытство в глазах загорелось.

– Ну, в смысле, – неуверенно начал я объяснение.

– Давай ко мне тогда, – осторожно предложил Костя, тоже с удивлением посматривая на меня.

Я же затылком чувствовал, как пялится на меня Андрей, благо я обернулся к тете Насте во главе стола.

– То есть, к этому трансвеститу тебе не страшно, – раздался голос Андрюхи позади. – Ну-ну.

Господи, когда этот день закончится?!

– Потом не жалуйся, – окончательно добил меня Андрей. – Я в душ. – И свалил под пристальными взглядами родни.

– А…

– Не спрашивай, – заткнул я Костю, уставившись на свою кружку с чаем и искренне надеясь, что сделал правильный выбор.

7. Ночь вторая

Комната Кости оказалась рядом с Андрюхиной. Прям судьба с ним через стенку общаться. Сам же этот говнюк даже не пожелал мне спокойной ночи, а просто ушел к себе. Пришлось завалиться к нему в комнату, чтобы сумку забрать, покоситься на его спину (лежал лицом к стене) и молча выйти.

А словно и не выходил. У Кости комната была точно такой же, за исключением нескольких деталей: плакаты каких-то баб не на мой вкус, куча электроники и кровать побольше не у нужной стены.

И почему не у нужной-то? Нах мне сдался этот упырь?

Однако матрац я все же кинул напротив кровати Кости, и от него подальше, и к Андрею ближе. Положил руку на стену, прислушался. Вряд ли он ответит, даже если постучу. Да и зачем?! Дебилизм.

Нервно перевернулся на другой бок и нарвался на заинтересованный взгляд Костяна. Подушку обнял, значит, поперек кровати лег, чтоб на меня было удобнее смотреть... Че-то стремно как-то…

– Что надо? – пока спокойно спросил я у пацана.

– Да вот интересно мне, что у вас с Андреем. Ладно бы Леха, – откровенно поведал он, – с тем и я бы побоялся в одной комнате спать, но Андрей… Или вы друг друга ненавидите? Подеретесь?

Сложно было с ним не согласиться. Ну, отчасти.

– Любопытной Варваре на базаре…

– Хер оторвали, – закончил Костя на свой лад. – Но в принципе я рад, что ты-то нормальный. Нам и Лехи хватает.

– М? А что он вам-то? – удивленно задал я вопрос. – Живет далеко, вас не трогает. Пусть делает, что хочет.

– Ну да, – не стал тот спорить. – Просто в нашей стране к такому относятся с осуждением. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю. Но его не переделать. И это его жизнь.

И хрена я за него заступаюсь? Или себя пытаюсь убедить, что быть геем не так уж плохо? Жесть.

– Спать хочу, – заявил я Косте, не намереваясь и дальше вести с ним диалог.

– А я понравился тебе?

– Пф, что за бред?

– Я серьезно, – протянул тот. – Я похож на девчонку в парике?

– Ты похож на мальчишку в парике, – парировал я. – И отвали вообще.

– Я в мюзиклах играю, – вдруг ответил Костян. – Иногда женские роли. Только и всего. А так я нормальный, вообще-то.

Что ж мне так везет-то на странных личностей?

– Андрей о тебе ничего не говорил, – заверил я. – Ни хорошего, ни плохого. Так что успокойся.

– Это хорошо, – усмехнулся он, свесившись с кровати и не спуская с меня глаз. – Как он вообще? – тише спросил Костя. – Ну, он ведь раньше даже на кладбище не ходил. Ты извини, если что, но я толком не помню его родителей и тут только из-за него самого, вот только ему хреново. И я был немного рад, что он вдруг с кем-то. Ну, типа друг появился. Не один уже. И ты вроде нормальный. А как он вообще, ну…

– Да заткнись ты уже! – не выдержал я его словесного поноса. – Нормально он. Учится, живет один, самостоятельный. Просто мрачный последнее время.

– Немудрено, – согласился Костя, перевернулся на спину, все так же свесившись, теперь глядя на меня вверх тормашками. – Ты про мать упомянул. Это правда? Или…

– О таком не врут и не шутят, – прошипел я в ответ, начиная заводиться. Отвернулся к стене. Надо спать, пока еще могу уснуть. Только могу ли?.. Могу…

Костян заснул раньше. Я даже рад был, что он не стал напрашиваться на грубости. Зато сам ворочался еще пару часов. Потом вроде уснул, но ненадолго. И проснулся из-за гадкого сна, который не хотелось вспоминать. Нервы сказываются.

Дабы чуть подуспокоить барабанящее в груди сердце, вышел из комнаты, сходил в туалет, побродил по гостиной, на улицу выглянул, где появился чей-то автомобиль, но не Лехин.

Тихо так, аж жутко.

Собрался вернуться в комнату Кости, но остановился у двери Андрея.

Почему этот идиот спросил такое? Что мне надо сделать? Может, высказать все это ему в его наглую морду? Вот если дверь не запрета, выскажу! Да!

Резко распахнул дверь, понимая, что ни хрена я не настроился. Да и завалиться к нему посреди ночи ― дерьмовая идея.

Андрей не проснулся. Эта сволочь спокойно дрыхла, лежа на спине. Даже возникло желание просто подойти и стукнуть его, после чего смыться до того, как он поймет, что случилось.

Я и подошел, посмотрел на этого гада вблизи, задумался…

Поцеловать его… А смог бы поцеловать? Я ведь не пробовал. Это так же, как с девушкой?

Стою, пялюсь на спящего Андрея, думая о том, что я извращенец. Почему я об этом думаю? С чего вдруг? Послал бы его сразу после предложения поцеловаться и все. Он ведь не послал бы меня в ответ, да? Или же…

Гадство!

Собрался уйти, но чуть не грохнулся, в ночи зацепившись за сумку с вещами. Замер, надеясь, что друг не проснется.

Ни хрена, даже не шевельнулся. Хорошо ему спится… Аж злость берет.

Навис над ним, решая, что мне ему сделать. Ударить по носу, что ль? И почему вместо этого уставился на его губы?

Поцеловать парня…

Не думаю, что это так уж жутко и противно. Всего лишь поцелуй. Если закрыть глаза и представить перед собой хотя бы сестру этого засранца, то вообще никакого страха.

Точняк.

Наклонился еще ниже.

Хоть и пытался вообразить Лену вместо Андрея, получалось с трудом, но, в общем-то, получалось.

Открыл глаза, убедился, что Андрей спит, как убитый, закрыл глаза. Сердце еще громче по ребрам лупит. Чего ж дергает-то так? Я ж на спор таких девах страшных целовал и ничего, а этот даже не мерзкий, хоть и пацан.

Давай же… Давай же… чуть ниже, ну.

Задержав дыхание, невероятно медленно, осторожно наклонился еще на пару миллиметров, почувствовал тепло, исходящее от кожи Андрея.

Осталось же совсем немного. Просто коснуться губами его губ. Это же так просто. Я столько раз целовал других. Почему так страшно?..

Давай же!..

Сейчас!

В последний раз открыл глаза, чтобы убедиться…

Андрей не спал. Он пристально смотрел на меня, мирно ожидая моего решения.

Едва не вскрикнув от испуга, на полусогнутых бросился к двери, выбил плечом, с грохотом выскочил в коридор, и к Косте, въехал лицом в дверной косяк, когда забегал, и все-таки добрался до своего постельного места, с головой накрылся простыней.

Трындец… Что это было вообще?.. Господи, сердце сейчас выпрыгнет. Дышать больно. Какого черта я это сделал? Почему этот кретин не оттолкнул? Ну почему же?..

Свернувшись клубком и чувствуя себя нашкодившим мальчишкой, лежал у стеночки, боясь шевельнуться. Андрей ведь не придет сюда, верно? Не станет.

Пожалуйста… пусть не придет. Не хочу. Не могу. Как же стыдно…

И вдруг стук в стену, всего один раз, но так громко отозвался у меня в голове, что аж в висках пульс забился.

Андрей постучал еще раз, не заставляя сомневаться меня в своем слухе, но я не ответил.

Не хочу.

Пусть этот гад горит в аду со своими закидонами.

Падла.

Пусть только скажет что-нибудь утром, урою.

Главное, вести себя как можно спокойнее и не показывать своего страха.

Да уж… а еще бы не загнуться тут под одеялом от стыда.

8. Костя и Лена

Не знаю, сколько времени я спал, но очнулся от чьего-то тяжелого дыхания мне в лицо. Будто кто-то пыхтит на меня, как паровоз. Снова этот котяра?! Ну все, зараза, тебе хана.

Резко открыл глаза и шарахнулся назад, зарядил затылком в стену, мгновенно вспоминая, где я и кто напротив меня.

– Какого хрена?! – взбеленился я, просыпаясь окончательно.

Костян цокнул языком, с прищуром глядя на меня, после чего все же отстранился и ответил:

– Да вот сижу и думаю, где ты себе так личико-то рихтанул. А главное, когда успел?

– М?

Кажется, я вспомнил не все.

Тот медленно встал, щелкнув коленями, подошел к столу, взял небольшое зеркальце и принес его мне, неприлично возвышаясь над сидящим человеком.

Взял предмет, взглянул на свою харю.

– Твою мать, – не удержался я от комментария в адрес своего «личика», лицезря здоровенный синяк на скуле, переползающий на подбородок.

Костя согласно кивнул, поддерживая мою реплику.

– Вот так сходил в туалет, – тихо буркнул себе под нос, думая о том, как с родней Андрея объясняться.

Еще и…

Лишь бы рассосался до поездки домой. Отец же в полнейшем ахере будет. Оба раза из гостей с бланшем. Ну, почти с бланшем.

– Ты куда не вписался-то? – сочувственно поинтересовался Костя, возвращая зеркало на место.

– Сюда, – кивнул я на дверь. – Сам не понимаю как.

Скажи «спасибо», что я ее не выбил вчера башкой.

– Убрать бы, а то как-то стремно.

Даже оторопел на мгновение от его слов. Родственная душа, блин.

– И как?

– Давай за мной, – с огоньком в глазах позвал он и бросился к двери, выглянул наружу. Тоже мне разведчик.

Я поднимался медленно, боясь завернуться в простыню, как мумия, и все же отбил пальцы о рядом стоящий стул. И вроде ноги не такие и длинные, а вечно цепляюсь. Дурдом.

Костя усмехнулся, вероятно, вспомнив, что я ― ходячая неприятность.

– Погнали, – с азартом проговорил он и юркнул за дверь.

Поспешил за ним.

Крадучись, прошли по коридору и без предупреждения завалились к кому-то в комнату. Тут же раздался испуганный девичий крик, и Костян круто развернул меня мордой к закрытой двери.

– Ты дебил, – с усмешкой заявил я пацану, понимая, что мы у его сестры в комнате.

– Ты че еще дрыхнешь? – наехал Костян на нее. Наглость – второе счастье. – У нас тут ЧП, между прочим.

– Да ты… ты… ты дебил! – повторила Лена мои слова. – Какого черта вы не постучали?!

– Да говорю же: ЧП!

– Какое еще?..

Костян схватил меня за плечо и снова крутнул, демонстрируя мою заспанную, непричесанную, да еще и разукрашенную морду симпатичной девушке, сидящей в постели и закрывшейся простыней.

Естественно, ее глаза стали больше, она открыла было рот, но передумала говорить, переведя рассерженный взгляд на брата.

– Да я-то тут при чем? – почти равнодушно откликнулся Костя, вразвалочку проходя дальше, плюхнулся на стул около стола, взял с него телефон, мирно там лежавший и никого не трогавший.

– Эй?! – возмущенно воскликнула Лена. – Руки убери!

– Да чего я тут не видел? – с издевкой ответил тот.

– Тем более!

– О, а вот это…

– Не лезь туда!

Девчонка сиганула с кровати с такой прытью, что позавидует любая кошка, выхватила у брата мобилу и воззрилась на светящийся экран.

Я же, ничуть не стесняясь, отметил, что обтянутая шортиками попка очень в моем вкусе, да и майка слегка растянулась на втором или даже третьем размере…

– Ты же не открывал ничего! – еще громче вскричала Лена. – Какого черта надо мной стебешься?!

Похоже напрочь забыв обо мне, девушка с кулаками бросилась на брата, едва не залепив ему телефоном по голове. Правда, мои глаза надежно прикипели к другой картине, намного приятнее: третий размер (теперь уверен) раскачивался в такт движениям блондинки.

Какой я к херам гей?..

– Э… бля, отвернись! – Наконец меня заметили. Костя даже со стула вскочил и собой сестру закрыл.

– Ну уж простите, – извинился я для приличия с такой миной, типа: «Я мужик, вообще-то, а вы тут устроили».

– Лицо ему подправишь? – бросил Костя за спину.

– Пусть отвернется, – тихо сказала та, но я услышал, потому неохотно исполнил просьбу.

Однако Костя все равно подошел ближе, грубо схватил меня за волосы и придавил к двери.

– Смотри, блин, откроются, – притянув ее за ручку, буркнул я, и тот ослабил хватку.

Разозлился? А хрена было затягивать меня к ней в комнату?

Так мы стояли минут пять под шелест одежды, скрип дверей шкафа и даже грохот стула.

– Можно, – наконец разрешила Лена, и ее брат убрал с моей головы руку.

Я пригладил волосы, обернулся: девушка сидела на стуле в черных расклешенных брюках, блузке по размеру и без расстегнутых пуговиц, но с закатанными рукавами. Волосы расчесать она успела и даже сделала высокий хвост, а вот глаза накрасила не так ярко, как вчера. Вдобавок к этому Лена умудрилась еще и постель застелить.

– Подойди-ка ближе, – приказала она, поманив меня пальчиком.

Надеюсь, мстить не будет.

Приблизился. Она с взглядом специалиста изучила мою мордаху, кивнула себе и указала на второй стул. Снова повиновался. Девушка стала доставать из стола косметику. Удивился, что всего-то четыре набора, правда, каждый с десятью отделениями.

– А просто тональником нельзя? – подал голос Костя, снова взявший телефон.

– Убью тя щас, – ответила Лена, протянув руку, но тот айфон не вернул.

– Я в игры играю.

– А где планшет?

– Ну-у… – замялся он. – Где-то в доме.

На том и порешили. Костя остался с телефоном (свой, должно быть, тоже где-то посеял), а Лена взяла в руку толстую кисточку, которой запросто можно раму на окне красить.

– Сейчас мы тебя загримируем, – с улыбкой маньячки сообщила она.

– Ты только не перестарайся, – сорвал с языка Костян.

В голове возникла до невероятного дебильная цепочка: в фильмах после подобных фраз потом сразу показывают результат, точно отвечающий опасениям. Щас буду выглядеть как клоун. «Они красятся, как гомики». И почему об Андрее вспомнил? Сука, даже на расстоянии портит мне настроение.

Звучно чихнул из-за какой-то параши, что мне Лена на лицо кисточкой нанесла.

– Цыц, – дала она команду. – Красота требует жертв.

Еще и не такое будет, да, Андрюха? Но я вот вообще ничего такого даже представить не мог!..

Издевалась Лена надо мной долго ― минут пятнадцать. Костя у меня за спиной начал вздыхать, устав ждать. Я же напрочь запутался, чем меня мазали и пудрили, но мне казалось, что кожа на лице стала весить в несколько раз больше. А ведь раньше я вообще не замечал, что она у меня есть.

– Ну, немного блестеть будешь, – с улыбкой заявила Лена, довольная своей работой, протянула мне зеркало.

Костя тут же нарисовался напротив и с удивлением посмотрел на меня.

Так жутко, что даже не смешно?

Ожидая, вот реально, морды клоуна, взглянул в зеркало.

Да ладно?

– Охренеть можно, – прошептал я, удивляясь посильнее Кости. – Да у тебя талант.

– А то! – поддержала Лена. От скромности не помрет.

Однако было, чем гордиться.

Синяк отсутствовал, кожа действительно приобрела легкий блеск, но равномерный. И еще чуть смуглее стал, но лишь на самую малость.

– Классно, – еще раз похвалил я. Откладывая зеркало. – Спасибо.

Она хотела что-то сказать, но замерла, прислушалась.

Откуда-то снизу раздался шум, голоса…

– Еще кто-то приехал? – огласил я их мысли.

– Пойдем, – ответил мне Костян и, приобняв за шею, потащил на выход, я чуть не ушел вместе со стулом.

Лена побежала следом.

Еще не спустившись вниз, я уже понял, что прибыл Леха, басивший на всю гостиную. Встречали его человек десять (не заморачивался разглядыванием их лиц), все в брюках и рубашках (Костян сегодня тоже). Леху без кожаных шмоток я видел впервые. К тому же почувствовал себя крайне лишним в спортивках, футболке и без носок. Жесть.

Только это чувство мгновенно улетучилось, стоило мне нарваться на взгляд Андрея. Не было стыдно, скорее страшно. Он еще и так на Костю с Леной посмотрел, что рядом со мной стояли… Будто я предатель.

Не хочу с ним разговаривать и что-то объяснять.

Достал меня дальше некуда.

– Кирюха?! – рявкнул Леха, протискиваясь между родней, и только ко мне шасть.

Хрен там, даже на людях не дам тебе скощуху.

Удивляясь сам себе, юркнул к перилам, сиганул за борт и приземлился на ноги.

– Вредина! – обиженно заявил он, улыбаясь, почему-то под веселый смех всей родни.

Но, кажется, в этом хоре голосов не было голоса Андрея.

9. Я не гей!

Не желая объяснять свое ночное поведение, избегал Андрюху весь день. Благо родни понаехало, как на свадьбу, и все вешались поочередно то на Леху, то на Андрея, то поздравляя, кто с чем, то сочувствуя утрате. Одна мадама вообще в голос зарыдала, увидав меня и заявив, что я таким большим уже вырос. Напугала, блин.

Андрей, как и вчера не в настроении, подошел к нам и в лоб тетеньке заявил:

– Очки протрите, не того парня лобызаете.

Тетя попалась бравая. Ей походу было глубоко плевать, кого тискать. Она перекинулась на Андрея, рыдая в ухо теперь ему, а я снова смылся.

Хватался за все, что попадалось: помогал на кухне, за каким-то хреном делал вместе с какими-то пацанами перестановку в гостиной (потом кто-то вернул все на свои места), вышел с Костяном собак покормить, благо моя невезуха отсыпалась после ночной смены. Собачки-то неагрессивные оказались, но подходить близко я не решился. А еще меня выловил-таки Леха с вопросом:

– Че с Андреем не поделили?

Какого-то хрена густо покраснел даже сквозь макияж и свалил от него подальше.

Ах да, мы еще с Костей его планшет искали. Нашли. Только радости не испытали. Кто-то поставил на него кресло.

Короче, сплошная веселуха, шумиха и полнейший дурдом.

– Кирюха! – снова настиг меня Леха, и я не успел сбежать. – Ты Андрея видел?

– Ага, пару часов назад точно, – задумавшись, ответил я.

– В комнате у себя, наверно, – тихо проговорил он, высказывая свои мысли, затем ко мне обратился: – Сходи проведай его.

– Почему я?

– А почему не ты? – наклонился тот, впиваясь мне в плечо пальцами. – Серьезно. Он не в духе последние дни. Утешь ты его по-дружески. – И толкнул в спину.

Я после такого «стимула» ступенек десять пробежал, боясь грохнуться.

Однако Леха был прав. Я приехал сюда поддерживать Андрея, а как-то не справлялся со своей ролью соратника.

Неуверенно постучал в дверь, постоял, раздумывая входить или нет, и все-таки решился, не дождавшись ответа.

Андрей мне вчера душу излил, а я веду себя, как законченная сволочь!

– Привет, – поздоровался на автомате, набираясь храбрости, окинул комнату взглядом, вздрогнул, увидев Андрея на полу у кровати с закрытыми глазами.

Спит?.. Спит ведь, да?

Конечно же спит, Кирилл, кончай выдумывать то, чего нет.

Осторожно шагнул вперед, остановился напротив друга, присел, затаил дыхание, присмотрелся: грудь и живот вздымаются от плавных вдохов и выдохов ― это самое главное.

Аж от сердца отлегло. Черт, мастак он меня пугать.

– Андрей? – тихо позвал я, борясь с желанием оставить его в покое. – Эй, ты чего на полу? Слышишь? – толкнул его в плечо, он руки расцепил (сложены на груди были, сидя уснул), лишь после этого приоткрыл глаза, слегка удивился мне и снова провалился в сон.

Может, правда уйти? Он, наверное, из-за меня плохо спал всю ночь.

Ха-а-ах, господи…

Сел рядом, подпер его плечом.

И что он тут сидит в одиночестве? Зачем самоедством занимается?

– Андрей? – вновь позвал я, постучав ему по коленке. – Есть кто дома?

– Кира, закрой хлеборезку, – буркнул тот и башку мне на плечо уложил, снова руки на груди скрестил.

Вот же зараза, и послать его не могу. Почему? Потому что жалко его! Трындец вообще.

Сижу и думаю, за что я на него окрысился. Ну запутался пацан. С кем не бывает? Я и сам… недалеко от него… ушел…

Не спал полночи… Бли-и-ин.

Голова сама брякнулась на его голову. Кажется, снилось что-то, помню, что спокойное, а потом удар в пах, будто что-то упало на меня. Удар несильный, но заставил дернуться и проснуться. Проморгался, лицо протер, посмотрел на ноги: Андрюха дрыхнет, причем положение тела почти не изменилось: все так же сложившись пополам.

Фу-у-ух, нельзя так спать, шея затекла. Запрокинул голову, размял руками плечи, шею, снова вздрогнул, аж колики от живота к паху прошли. Этот гад перевернулся и почти что носом уперся мне в…

Сука, я его урою щас.