Текст книги "Стена между нами или семь ночей (СИ)"

Автор книги: Арэку Сэнэрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Ты, – прошипел я, глядя ему в глаза, – как заноза, – Андрей занес кулак. Твою ж мать, Кирилл, заткнись уже, не испытывай судьбу, – в заднице.

Кулак спикировал мне на голову, прям по макушке звезданул. Больше обидно, чем больно. И почему вдруг взгляд у него стал дружелюбным?

– Давай напьемся? – с лыбой до ушей, и глаза блестят, может, он укуренный.

– Ты дебил?! – психанул я, руку его откинул ударом ладони в сгиб руки. Плевать, что она у него травмирована. Все нормально, раз по башке мне зарядил.

– Еще одно слово, и я тебя стукну по-настоящему, – спокойно ответил Андрей.

Да что с ним такое?! Он же агрессивный, неадекватный, преступный элемент, способный по ночам ломиться в чужую квартиру и сверлить стену, чтобы просто нагадить! Какого хрена он такой мирный сегодня?! Даже я, действительно мирный человек, взбешен до безобразия!

– Ты меня взглядом убить решил? – усмехнулся Андрей как-то слишком грустно.

– С братом что-то? – наконец догадался я.

Больше ничего в голову не пришло. Одноклассник был явно чем-то подавлен, потому и напиться хотел. Неужели у него друзей нет? Больше доставать некого?

– Посрались вчера, – подтвердил он мою версию. Отвел взгляд.

Странно, ничего не слышал. Или когда музыка вечером играла? Довольно долго.

– Из-за чего? – полюбопытствовал я.

Не то чтобы интересно, просто посочувствовать решил. Сам частенько с отцом бодался. Понимаю.

– Просто… – он резко смолк, с недоверием глядя на меня. – Неважно, – взгляд изменился, холодный, надменный. – Не хочешь – не надо, компанию себе найду. А ты?

Какое-то время смотрели друг на друга. Потом Андрей фыркнул и прошел мимо, хорошенько толкнув меня плечом. Твою ж мать, и почему я снова чувствую себя виноватым?! Аргх!

Помчался за ним, догнал, а сказать нечего. Так мы и дошли к нашей семиэтажке, в полном молчании, в напряжении, еще и я оглядывался постоянно по сторонам

– Чего боишься? – наконец заговорил Андрей, когда уже на пятый этаж поднимались. Лифт как обычно не работал. – Репутацию подмочить?

– А? Да не, – качнул головой.

Он понял, что не обманываю, но вопрос все равно навис надо мной, упираясь своей жирной точкой мне в голову.

Андрей вытащил из кармана ключи, потянулся к замку, но замер, прислушался. Резко открыл незапертую дверь. Тихая музыка, вроде металл, слышалась откуда-то из кухни. Андрей, вот что называется, влетел в квартиру. Я же замешкался на секунды три, не приглашали все-таки. Зашел, двери прикрыл. Смотрю: Андрей в коридоре стоит спиной ко мне, а напротив него еще один баскетболист, да на полголовы выше. Он же метра два! Здоровенный, весь в черном: джинсы потертые, футболка, ветровка, волосы короткие, – и на Андрюху похож, только взгляд еще более уничтожающий.

Неужто тот самый брат? Педик?! Да ладно?! Не поверю!

– Ты рано, – сдержанно произнес Андрей, и мне охренеть как захотелось побыстрее отсюда свалить.

Братишка его скосил взгляд на меня. Ну и глаза, он же убийца-маньяк со стажем.

– Подстилка твоя? – голос мягкий, чуть с хрипотцой.

Это он обо мне так? Ничего не перепутал?

– Не забывай, кто из нас педик!

Я бы не стал так с ним разговаривать. Убьет ведь. Реально убьет.

– Кирилл, – неуверенно произнес я, пытаясь разрядить обстановку, протянул руку его брату.

Тут же в мое запястье больно вцепился взбешенный Андрей.

– Руки об него не марай!

Совсем спятил? Его братец сейчас нас обоих угробит.

– Да ладно тебе, что ты…

– Я сказал!

Отшвырнул меня к стене, как котенка. Я спиной шарахнулся. Больно причем. Перевел взгляд на брата его.

– Что, не похож на педика?! – прочитал Андрей мои мысли. – Так не его же, а он трахает!

– Рот свой поганый захлопни, – прошипел в ответ тот, с угрозой в голосе.

Блять, у меня аж коленки задрожали.

– А не то что?! Давай, – Андрюха руки расправил, как крылья. – При нем слабо?!

Во что я снова ввязываюсь? Валить надо, да поскорее. А тот схватил Андрея за грудки и выкинул из хаты, двери захлопнул, на щеколду закрыл.

– Пусти, сука! Слышишь меня?!

– Пасть закрой или я твоего щенка отымею прямо здесь и сейчас!

Вообще пиздец. Смотрю на него и дышать даже не могу. Андрей в двери стучать перестал. Неужели этот ублюдок может угрозу свою исполнить?

– Меня Лехой звать, – тихо представился мужик.

Какой он на хер педик?! Выглядит как самый натуральный натурал. И имя под стать.

Стою и тупо пялюсь на него, боясь шелохнуться. Что сделать? Что сказать? Как себя вести?

– Заяц, – бросил Леха, уничтожая меня взглядом.

И вдруг резко, прыжком, ко мне. Уже напротив, я даже дернуться не успел, зато сердце громыхнуло в груди. А этот лосяра клешню протянул и глотку мою ухватил, прижал к стене сильнее, свободной рукой с хлопком ладони о стену над моею головой оперся, чуть пригнулся, смотрит в глаза. Вот без прикрас, ща по ногам потечет. Что за монстр?

– Какие у тебя отношения с моим братом? – прошипел он мне в лицо, пальцы сжал крепче.

Сука, удушит ведь. Спустя несколько секунд хватку ослабил, когда я ему в руку уцепился, пытаясь освободиться.

– Не трепыхайся, а на вопрос ответь.

– Никакие, – прохрипел, с трудом хватанул ртом воздух.

А он большим пальцем правой руки, которой глотку мне сжимал, подбородок мой приподнял, еще ближе ко мне лицом. Я, уже охеревший дальше некуда, совсем приморозился, в стену вжался, надеясь пройти сквозь нее. Его дыхание на моих губах. В ужасе впился взглядом в его жуткие холодные глаза.

– Не дергайся, – щекоча воздухом мои губы.

Сдохну щас от страха. Господи, не верил в тебя никогда, но хочешь, покрещусь завтра? Только спаси, сохрани, убереги.

Мягкие, сладкие, влажные и настырные его губы впились мне в рот, превращая меня в бледный камень. Мерзкий до дрожи язык протиснулся дальше, лизнул мои зубы. Я сильнее стиснул челюсти, тот – пальцы. Можешь удушить, падла, рот не раскрою.

– Вредина, – прошептал почти в меня, отстранился, отпустил.

Я по стене на пол сполз, в полном ахере смотря на этого законченного ублюдка. Он на меня пялится прямо с похотью, которая кожей чувствуется даже на таком расстоянии. Этот пидор вздохнул разочарованно, клацнул щеколдой и просто ушел из квартиры.

Андрей тут же влетел в квартиру, хлопнул дверью, резко остановился, увидев меня. Сам бледный, дерганный, злой и напуганный.

– Ч-че он сделал? – заикаясь, спрашивает меня.

Слышу его как-то приглушенно, будто под водой сижу, и мычу в ответ тихо все еще в шоке:

– Давай напьемся?

  8 глава. Ночь третья

Мертвая тишина в квартире, за окном вечереет, где-то тихонько плачет сигнализация. На столе семь бутылок пива, пока не откупоренных. Как дебилы пялимся на них. Я – сидя за столом, Андрей – стоя, опершись на подоконник.

– Что он тебе сделал? – уже более спокойно снова спросил он, сверля меня взглядом.

Я не знал, как сказать, и не хотел об этом говорить. С легкой дрожью в руке потянулся за бутылкой. Андрей ухватился за горлышко пальцами и приподнял, когда я почти коснулся пальцами ее прохладной поверхности, с хлопком откупорил бутылку, предложил мне, но не отдал, хоть я и вцепился в ее донышко.

– Что он тебе сделал? – по словам повторил Андрей свой вопрос.

– Сначала выпить дай.

Некоторое время смотрели друг на друга. Все-таки отпустил. Я сделал один глоток, потом еще и еще, пока полбутылки не одолел под терпеливым взглядом Андрея. Пиво горчило, однако приятно холодило не только внутренности, но и голову.

– Он всегда такой? – поинтересовался я, не собираясь пока отвечать на его вопрос.

Андрей, понимая меня, не стал сейчас настаивать, пожал плечами.

– Почти, – взял себе бутылку, залез на подоконник, открыл, пригубил слегка, снова посмотрел на меня. Он хотел знать не из простого любопытства, кажется, он даже немного побаивался моего ответа. – Так что?..

– Психический сбой? – успел я спросить раньше. Андрей выгнул брови. – Он же просто с головой не дружит? Типа… ну… природа создала самку и самца, а он против течения.

– Он больной ублюдок, который трахает все, что движется! – прошипел тот, сделал несколько глотков. – И баб, и мужиков, но предпочитает вторых. Пришибленный на всю голову! Причем тут природа?!

Пока что ведет себя тихо. Это успокаивает.

– Неправильно как-то, – рассматривая Андрея через коричневое стекло бутылки, произнес я.

Уже начинало кружить. Я последний раз алкоголь употреблял почти год назад, на свою днюху. Тогда пообещал самому себе больше никогда не пить.

– Ты хочешь поговорить о педиках?! – возмущенно поинтересовался Андрей.

– Да, – очень серьезно ответил я. – Хочу.

Снова принялись разглядывать друг друга.

– Ладно. И что сказать хочешь? – сдался тот.

– Фильм смотрел как-то, – припомнил я. Дай Бог памяти, название вспомнить. Итер… терс…с сексом что-то… О! – Интерсексуал называется.

– И че?

– Там про гермафродитов было.

– Это… которые ни рыба, ни мясо? – уточнил Андрей.

– Да, у них признаки обоих полов.

– Блять, Кира, тот же вопрос – и че? Эти ж родились такими, тут уж не поспоришь с природой.

– Согласен.

– Тогда…

– Я тогда подумал еще, – опять не дал ему высказаться, – что есть гермафродиты не физические.

Теперь Андрей крепко задумался, походу, охреневая от моих философских дум.

– Это как?

– Те, кто считает себя мужчинами, хотя родились женщинами – гермафродиты психические. Сбой в мозгах, на уровнях сознания.

– Отдай бутылку, тебе уже хватит, – усмехнулся тот.

– Я серьезно, – обиделся я. – Все эти гомики, лесбиянки – у них сбой не на телесном уровне, не в оболочке дело, а в голове.

– Кира, – он откинулся на окно, затылком в стекло ударил, – не грузи.

– Мужик мужика любить не должен, это сбой программы, – продолжил я гнуть свое.

– И че?

– Твой брат – психически больной человек.

Андрей даже выпрямился, посмотрел на меня как на дауна.

– А более коротким путем к этому выводу нельзя было прийти?

– Я серьезно.

– И я не шучу, – кивнул тот. – Что Леха больной на голову, мне давно известно. Вот только к чему весь этот разговор?

– Как живешь с ним тогда?

– Я выживаю.

– Это я понял, – кивнул, а голова чуть сама дальше не полетела, – но все же.

Андрей тяжело вздохнул. Вряд ли у него возникло желание поделиться со мной своими секретами. И зачем к нему в душу полез?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Он не стеснялся себя никогда. С детства знал, что он пидарас, во всех смыслах этого слова. Но он – мой опекун, так что…

– А родители?

– В аварии погибли пять лет назад.

– Ясно. А у меня мать повесилась.

Тишина. Снова мертвая. Я допил пиво, вторую взял. Андрей не возражал. Я неуклюже открыл. Облил полстола пеной. Разочарованно хмыкнул.

– Извини, вырвалось, – пробубнил я, отпивая из бутылки. – И бардак тебе тут развел. Тоже извини.

– Нормально все.

Разговор не клеился, снова повисло напряженное молчание.

– Ты соседа убил? – уже блаженно его спрашиваю.

– Да нет, он вроде неплохим человеком оказался. Спасибо за совет.

– Всегда пожалуйста.

Ну вот, вернулись к тишине, косясь друг на друга, хлебаем по второй. Чувствую, скоро наружу полезет.

– Он тебя не трогает?

– В каком смысле?

– Ну… – как бы сказать-то полегче, – замашки эти гейские.

– Нет. До такого не доходило никогда.

Кажется, посчитал меня законченным извращенцем. И что я пристал к нему?

– Это хорошо. А…

– Хватит о нем, достал уже, – ага, вот и подвел итог разговору.

– Угу, – промычал, соглашаясь. Потянулся за третьей бутылкой.

– Хватит.

– Отвали.

Я пьяный – наглый. В этот раз получилось открыть без лужи.

– Тебе плохо будет.

– Плевать. У меня горе.

– Какое?

– Не скажу, – уже хихикая, ответил я.

А-а-ах, надо бы реально завязывать. Домой не дойду. Пусть и рядом совсем. Ох и состояние. Кружится все, вертится…

– Останешься на ночь? – блеск в глазах, лунный свет четко обвел его контур. Когда успело стемнеть? Он облизнул горлышко бутылки, пристально глядя на меня.

– Сейчас вырвет, – простонал я, закрывая ладонями рот.

– Только не здесь!

Лихо спрыгнул, сгреб меня в охапку, потащил к туалету, бросил около унитаза. Пока наружу ничего не полезло, но унитаз холодненький такой.

– Не умеешь пить – не хер бутылку в руки брать.

Смотрю на него, он недовольный, взвинченный, лохматый. А я ведь предупреждал, что не пью.

– Твой брат-мудак меня поцеловал. Как тут не напиться?

Вырвало от одной только фразы, а потом еще раз от вида той параши, что вытолкнул мой желудок.

– Л-ладно, ты давай, при-приходи в себя, и спать пойдем.

Походу всегда заикается, когда волнуется.

Хех, приходил в себя я долго. Меня рвало, будто отравился, рывками, длительное время, заставляя содрогаться всем телом. Теперь я ненавидел Леху пуще прежнего. А вот Андрея… мне стало по-настоящему жаль.

– Пошли, – вернулся за мной, бережно поднял, отвел в свою спальню, скинул на кровать.

Жесть, сейчас все по новой начнется. Сполз с кровати. Пол холодный. Класс.

– Эй, вставай.

– Не, я тут буду.

Минуты две стоял пялился на меня.

– Пьянь, – перешагнул, упал на кровать.

Вот и славно, мне так комфортнее будет, и голова яснее.

Почти уснул, когда раздался стук в стену.

– Слышь? – спросил Андрей, снова тихонько постучал. – Ты там?

Естественно, в ответ ему была – тишина.

  9 глава. Ненавижу

Утро. Ужасное, болезненное, слишком яркое. Отмахиваюсь, пытаюсь прикрыть руками глаза, все равно светит что-то в лицо. Да что ж за дебилизм такой?! Когда я посплю нормально и проснусь самостоятельно?! Что-то зацепил рукой, да еще и локтем долбанулся, прямо током прошибло.

– Не взлетишь, – нудный голос, который узнаю из тысячи. – Рожденный ползать – летать не может.

– Хрена ты делаешь у меня дома?

– О-о-о, совсем крыша поехала. Ну точно – пьянь.

Открываю глаза, желание – сразу в торец ему с размаху, но все тело деревянное, фиг разогнешься. И вот же падла – мне в лицо фонариком светит, сидя на корточках. Рожа наглая, ухмыляется.

– Вставай, спящая красавица, – снова ко мне так обращается.

Зараза… как башка болит. Спать хочу. Перевернулся на другой бок в надежде, что он оставит меня в покое. Хрен там – перешагнул через меня, опять фонариком в лицо светит. Скотина. Вырвал эту хреновину из его рук, швырнул куда-то.

– Ненавижу, – заявил ему, смотря прямо в глаза.

– Мы в школу опоздаем, – совершенно спокойно ответил Андрей.

– Глумишься, что ли? Какая на хрен школа в таком состоянии?!

– Вставай, говорю, – поднялся, снова меня переступил и ушел.

И ведь не поспоришь с ним, еще и у него дома. Трындец, меня отец убьет.

Резко сел, со стоном, сжимая зубы. Комната прямо запрыгала перед глазами. Никогда больше пить не буду. Теперь уж точно. Прищурился, пытаясь размытую картинку в четкое изображение собрать. На ногах у меня одеяло цветастое. Андрей укрыл? Ну прямо – сама доброта.

– Ты че еще на полу?

Повернулся: стоит в дверном проеме в одних брюках. Мало того, что высокий, так еще и накачанный.

– Уйди с глаз моих, качок-переросток, – бурчу себе под нос недовольно.

– Кира, я тебя в квартире оставлю, а сам уйду, – в ответ пригрозил он и снова ушел.

Тихий, спокойный, улыбается совсем по-другому. Вот теперь он, кажись, выспался.

– Там, в портфеле у тебя! – донеслось откуда-то.

– Что?! – крикнул и сам не рад. Схватился за голову.

– На.

О, он уже тут, в рубашке, со стаканом воды и таблеткой на раскрытой ладони. Подошел, присел, почти что в лицо тычет.

– Давай уже, ну, – тихо, но настойчиво, спасибо, что без воплей. – Приходи в себя.

Убрал руки от тяжеленной головы. Бля-я-я-я, больно-то как-то, аж в ушах звенит.

– Кира…

– Да сейчас, – чуть ли не плача отвечаю ему, беру предложенное.

Он снова исчезает, но почти сразу возвращается, едва я успел запить таблетку.

– Портфель, – повторил Андрей, указывая кивком в сторону кухни, – вибрирует опять. – И ушел.

Вибрирует? Твою мать!

Вскочил на ноги, рванулся вперед, потеряв равновесие, шарахнулся плечом о дверной косяк, из-за чего меня круто развернуло, и уже другим плечом я всадился в какую-то дверь. Та открылась с громким ударом о стену. Узрел охреневающего Андрея в ванной комнате, над раковиной чистящего зубы.

– Нормально все, – кивнул в ответ на незаданный вопрос.

Полетел дальше, на кухню. Вскрыл портфель, именно вскрыл, резко и с треском ниток, выудил уже замолчавший мобильник. Посмотрел и охренел: семнадцать пропущенных.

– Он меня убьет, – простонал я, пялясь на светящийся экран.

– Отец? – спросил Андрей, вышедший ко мне. В руке запечатанная зубная щетка. – У меня есть все. – Снова прочитав мои мысли, произнес он. – Давай, Кира, в темпе, в темпе.

Взял щетку, точнее обменялся на телефон, поплелся в ванную.

Ненавижу Андрея, и себя ненавижу. Вообще все ненавижу.

Кое-как навел марафет на своем табло и во рту.

– Да, – услышал из кухни. – Я одноклассник его. – А? А-а-а… Вылетаю к Андрею с щеткой во рту. – Перепил малость, – отвечает тот в мой мобильник. Ну все, я труп. – Не, я его подлечил. В школу по-любому идем. – Вроде спокойно говорит. Вряд ли на него с той стороны орут. – Он в ванной сейчас, в себя приходит. – Да кончай ты трепаться! – И вам всего доброго. – Убрал мобильник от уха, на меня подозрительно смотрит. – Голос у твоего папаши знакомый. – У меня аж сердце в груди бабахнуло. – А может, связь галимая, исказила. – Сунул телефон мне в портфель. – Ты все, не?

– А? – встрепенулся, качнул головой, пошатываясь, поплелся в туалет, по пути швырнув щетку в раковину.

Мне все равно рано или поздно придется признаться, что я его сосед. И почему страшно так? Будто что-то изменится в нашей дружбе…

Хах, оно как – дружбе? Я уже другом его считаю? А как иначе? Пил с ним, ночевал в его квартире, даже в одной комнате.

Интересно, что он хотел от соседа своего? Зачем в стену стучал?

– Я у двери! – крикнул Андрей.

Уже в туалет не дает сходить спокойно. Вот же наседка.

– Ясно!

Сделал свои дела, вышел в коридор – он с двумя портфелями.

– Погнали, – бросил мне нетерпеливо, и шасть из квартиры. Пришлось за ним, обувая кроссовки на ходу. – Автобус нам в помощь, – усмехнулся Андрей, поворачивая ключ в замке.

Уже галопом по всем ступенькам. Охреневая от самого себя, здороваюсь со всеми соседями. Хорошо хоть те ничего лишнего не сказали, даже имени моего, видя, что мы спешим. На автобус успели. Хорошо ли? Чуть не обрыгался в салоне из-за качки.

Когда ж эти отходняки отойдут уже?

Приехали, вывалились. И тут, смотрю, а товарищ-то мой быдлеет на глазах, словно в свою неадекватность как в панцирь закрывается. Защитная реакция? Морда кирпичом, ухмылка жуткая, и люди все стороной начали обходить.

– Сделай рожу попроще, – искренне желая ему помочь, посоветовал я.

– Сказало мне подобие человека, – ответил Андрей.

По крайней мере, без матов пока. И что за перемены такие разительные?

– Я серьезно, – пока не обижаясь на этого придурка. – И люди к тебе потянутся.

– Слышь, людь, – с надменной физиономией входя в класс, – ты бы за своей рожей следил, а не к моей лез.

Одноклассники заткнулись мгновенно. Аж бесит. Я свое место занял, взглянул на Андрея, задержавшегося рядом. Снова какую-то гадость сейчас ляпнет. А он смотрит куда-то поверх моей головы. У меня стояк, небось, жуткий на башке. Вот же… сам уже херню несу какую-то. Хорошо, что мысленно пока.

Андрей усмехнулся и ладоху мне свою на голову. Ага, только ее мне там и не хватало. Башка и так тяжелая. Зато сейчас ему гадость сделаю. Рухнул на парту, будто он шарахнул меня по голове. Андрей даже дернулся, отстранился с испугу.

– Эй, т-ты чего?

Ха-ха, прямо полегчало сразу.

Не… не хрена… зараза… щас стошнит.

Скрючился за партой, рот прикрывая.

Только не сейчас. Только не здесь.

– Встань, – шепнул Андрей под звон, известивший о начале занятий. – Встань, говорю. Учитель…

Твою мать! Прямо за волосы схватил, поставил меня ноги. Отмахнулся от него, чувствуя, как в животе атомная война начинается. Уставился на учителя, силой воли сдерживая тошноту.

– Вот и молодец,– тихо мне в спину.

Ненавижу падлу. Ни хрена он мне не друг.

  10 глава. Я все еще зол

И почему именно сегодня физ-ра? Отмазаться не получилось, и толку ноль, все нормативы завалил. Вся жизнь наперекосяк после появления этого долбанутого соседа. Он-то все на «отлично» сдал, да еще и с пренебрежительной легкостью. И хрена у него отходняков нет? Алкота с опытом?

И еще одна «радость»: троих дежурить оставили, я и Андрюха в том числе.

Друган мой, Витька, в сторону меня отозвал, косится на Андрея, а я с ведром напротив и мордой заспанной.

– Ты это, скажи мне кое-что, – волнуется чего-то, смотрит на меня как-то странно. – Вы правда вместе пришли? – взгляд на Андрея, драющего полы.

– Да, – а зачем врать-то? – Пили вместе. Ночевал у него.

Глядит все так же, не поверил?

– Слухи нехорошие ходят, – еще тише заговорил.

Я краем глаза заметил, что Андрей аккуратно положил швабру на пол. Щас к нам подойдет стопудово.

– Что за слухи? – поторопил я друга. Вот точно хрень какая-то.

– Что вы, типа, ну…

Локоть Андрея опустился ему на голову, как на подлокотник, и он одновременно с этим громко и четко:

– Пидарасы?

Витек сжался весь, замолчал. Я и сам еще позавчера так бы отреагировал.

– Хорош людей пугать, – недовольно буркнул я, но спокойно, точнее, устало. Так достало уже все.

– Милый, – с кривой улыбкой обратился ко мне Андрей, – ведро мне подай, я ему на голову надену.

Вот же кретин. У него и так совсем друзей нет потому, что людей запугивает. Витек ошарашено на меня смотрит. От греха подальше пошел вместе с ведром к швабре, оставил его там, ногой тряпку стянул с орудия труда и, прихватив его, пошел к одноклассникам. Андрей явно не ожидал от меня подлянки, продолжая кровожадно лыбиться. А я без каких-либо эмоций просто взял и ухерачил ему с размаха в бочину.

Андрюха согнулся пополам, захрипел, а Витек отскочил в сторону, уже не зная, кого ему бояться.

– Ты… мудак… да я тебя щас… на лямки порву… – катаясь по полу, простонал Андрей.

Реально больно или дурачится?

– Там не помыто еще, – напомнил я, беспокоясь за его деловой костюмчик. И откуда во мне столько желчи? Я же мирный, твою мать! Это все он виноват!

– Сука, – прошипел Андрей, почему-то улыбаясь и продолжая обнимать ребра.

Почему так хочется еще раз его ударить? Прямо руки чешутся.

– Может, сходим куда? – вдруг прервал наше любезное общение Витек.

– Я за любой кипишь, кроме гей-парада, – отозвался Андрюха, перестав хрипеть.

– Ты подыхал только что.

Да что со мной такое? Он так сильно меня бесит? Мне нужно срочно поспать.

– Я хоть и гад, но живучий, – со смешком ответил тот и резко поднялся.

Вот на хрена был весь этот спектакль?

– Тогда в клуб вечером? – уточнил Витек.

– Не знаю, – опередил я Андрея. – Мне еще за эту ночь от отца люлей отхватить надо. Хрен знает, чем это закончится.

– А я не против, – пожал плечами Андрей.

Вот и хорошо, лишь бы свое поведение дикое дома оставил.

– Номер мой запиши, – Витек Андрею.

– Понял, – тот, доставая мобильник.

Вот и славно. Глядишь, этот клещ от меня и отвалится.

Странно только, что мне почему-то от этой мысли совсем не стало радостно, а даже наоборот…

  11 глава. Ночь четвертая

Все началось экстремально весело, как только я переступил порог своей квартиры, шкерясь при этом, чтобы на Андрея не наткнуться. В полусогнутом положении, закрыл двери, вздохнул с облегчением.

– Вернулся, паршивец?

Нет, нет, нет, только не тетка Наташа.

В диком ужасе поднял взгляд на небольшого роста полную женщину с ремнем в руках. Да вы шутите?

– Раз меня ты не слушаешься, – появился в коридоре отец с нахмуренными бровями, – пришлось вызывать тяжелую артиллерию.

– Это такой тонкий намек на мой вес? – остолбенела сестра мамина, как робот голову в его сторону повернула.

Сейчас прольется чья-то кровь.

Отец и сам струхнул, забегал вдруг, засобирался куда-то, обо мне забыл.

Не, не хрена, уже у дверей такой подзатыльник мне отвесил, что я зубами клацнул и вперед два шага сделал.

Вашу ж ма-а-ать! Моя бедная головушка. Ну за что по башке-то?! Уж лучше ремнем по заднице как в старые добрые времена.

– Ха-а-ах, – с шумом выдохнула тетка, когда дверь за отцом закрылась. – Что вы тут не поделили?

Стою, смотрю на нее в полнейшем шоке. Она-то с чего такая добрая? Что за эпидемия доброты? Сначала Андрей, теперь она, да и папаша орать не стал. Что за день такой? Я что-то пропустил из-за этого шизанутого соседа?

– Случилось что-то? – осторожно поинтересовался я.

Она как-то взглянула нехорошо, с грустью, глаза чуть красные. Может… нет. Какое сегодня число?

– Знаю, что ты не хочешь об этом говорить, – тихо вымолвила она, – но, может, сходишь на кладбище?

Так изгадить настроение удавалось только ей, той, что одним только видом своим мне мать напоминала.

– Кирилл, – голос дрожит. Вот заткнись лучше. – Она бы хотела…

– Откуда тебе знать?! – заорал в полный голос.

Не смей о ней говорить. Не смей! Не хочу вспоминать! Не хочу! Почему?! Почему именно сейчас?! Когда и так на душе дерьмово?!

– Кирилл, она же…

– Это ведь я нашел ее в петле! Я!

Сжал кулаки, зубы, смотрю на нее, а вижу мать с той улыбкой на лице. Не смог ее вытащить из петли, при мне задыхалась, синела на глазах и даже не плакала. На меня смотрела.

– Я помню, что ты рассказывал, – тихий сдержанный голос, этот взгляд…

Не смей так на меня смотреть! До сих пор считаешь, что я вру. А мне по ночам кошмары снятся. Эта ее легкая, радостная улыбка! Поэтому кручусь всю ночь, да стены коленями сшибаю!

– Кирилл…

– Хватит! – ударил кулаком в дверь позади себя. Боли не почувствовал, а вот в двери что-то щелкнуло. – Хватит, – уже тише, отведя взгляд.

Больше ни слова не сказав, прошел мимо нее в комнату отца, осмотрелся: нет нигде сигарет. Идя на крайние меры, стал рыться у него в тумбочке.

– Это ищешь?

Обернулся, у нее пачка в руке. Думаешь, не возьму, раз она у тебя? Перемахнул через отцову кровать, вырвал пачку сигарет, тетка даже вскрикнула, в сторону ее оттолкнул и к себе, к окну. Открыл его, задребезжав стеклами, закурил.

Стою, дымлю, не хрена не чувствую, лишь пальцы немного обжигает.

Блять, ну почему сейчас? Еще неделя до ее даты смерти! На хера было сегодня меня доводить?! Суки…

Закрыл глаза, улегшись на подоконник. Эта тварь опять перед глазами. Теперь не отделаюсь от нее до конца месяца, пока о ней напоминать не перестанут.

Ну зачем?! Зачем меня донимать?! Зачем в душу лезть?! Зачем… зачем… зачем она это сделала?

Снова вспомнил, как вчера. Со школы пришел, радостный, хотел поделиться своими успехами, в спальню к родителям зашел, не сразу понял, в чем дело. Мне и было тогда десять. Что с ребенка взять? Сразу ноги ее увидел голые, вытянутые, напряженные, пальцы, сведенные судорогами. Дышать перестал, звука произнести не могу, выше взгляд перевел. Она смотрит на меня с теплом в глазах и улыбается. До последнего вздоха улыбалась. А я стоял. Просто стоял и все. Не в силах пошевелиться, сделать хоть что-нибудь.

И зачем вспомнил? Открыл глаза, уставился на серый асфальт, безразличный, далекий, манящий…

Пятый этаж… где гарантия, что сдохну?

Выбросил окурок, проследил за ним взглядом.

Не усну сегодня. Побоюсь, что она придет. Здравствуй, бессонница, приветствую вас, ночные кошмары. Это теперь дней на двадцать, как минимум.

Устало закрыл окно, подошел к отремонтированной кровати, снова приставленной к стене. Старушка она. Еще с прошлого дома. Хорошо, что съехали оттуда, пусть и не сразу. Лег, повернулся к стене. Что теперь?

Не было мыслей, слез, прочей сентиментальной хрени, часа два тупо смотрел на стену, ни о чем не думая. Словно меня выключили, а глаза закрыть забыли. Почувствовал себя никому ненужным трупом. Улыбнулся. А ведь сдохну, отец и заметит не сразу.

Тяжело вздохнул, перевернулся на спину, почти следом за этим ближе к стене, прислушался: возня какая-то, шум, походу где-то в коридоре. Может, Андрей к Витьке собирается? Нет, что-то другое. Грохот какой-то и… стоны? Мужские?!

Вскочил с постели, отпрыгнул к двери. Какого хрена там происходит? Леха? С кем-то? Черт бы побрал этих соседей! Меня вырвет сейчас. Хотя нечем уже. Точняк. Не ел же сегодня ничего. Таблетку только и сигаретой вот поужинал.

Фу-у-ух, надо пойти поесть, заблаговременно забыв о своих… э-э… чудных соседях. Да, хорошие, необычные, – о! – особенные люди.

Вышел на кухню, сразу нарвался на тетку, посмотрела на меня с сожалением. Зря я сорвался. Подошел, обнял ее, она давай реветь. Ну и чума с ней. Пусть поплачет. Минут десять так стояли. Я снова отключился. У меня такое бывает после того, что тогда, в детстве увидел. Кто-то дар речи теряет, кто-то начинает заикаться, я – просто останавливаюсь, даже не моргаю, и темно повсюду, пусто, тихо.

– Прости, – всхлипывая, извинилась тетя Наташа. Отстранилась, еще сильнее тушь по глазам размазала. – Ты, наверное, есть хочешь? – Кивнул, устало глядя на нее. – Сейчас. – Засуетилась, на стол накрыла, усадила, позади меня встала, по голове гладит. Ладони мягкие, теплые.

– Спасибо, – прошептал в каком-то тумане.

Что-то и как-то поел, не помню уже. Потом телик еще часа четыре смотрел. Наконец, отправился к себе в комнату. Свет включил, за уроки сел, спасаясь от ненужных размышлений, болезненных воспоминаний.

Уже собрался на неделю вперед программу изучить (возможно, поэтому учусь хорошо: способ забыться), как услышал за стеной голоса. Вообще, по ходу, именно здесь стена тоньше, чем где-то в других комнатах.

Теперь точно Андрей пришел. Сначала не мог расслышать, что там происходит, хоть и прижался к стене, затем голоса стали грубее, громче.

– …ненавижу тебя, мразь! – Леха так? На Андрея?

– А я типа люблю тебя? – со смешком ответил ему тот. Выпивший, кажись.

– Весело тебе?! – еще громче, яростнее.

И тогда… меня окатило холодом с головы до ног. Это был удар, в тело, в человека. Падение. И даже не крик, а хрип, истошный, который Андрей сдержать не смог. Еще раз что-то громыхнуло. Это уже в стену, только чем или кем? Замер, сидя в постели. Еще секунда, в квартиру к ним ломиться начну. Мат трехэтажный оттуда – это Леха. Тихий хлопок двери. И тишина.

Ну же, ну хоть что-нибудь, хоть один звук. Глаза закрыл. Перешел весь в слух. Хрип услышал, кашель.

Все, не могу тут больше. Поворачиваюсь всем телом, собираясь спрыгнуть и бежать к нему. Может, скорую надо вызвать?

И почему именно сейчас?! Как?! Вот как я просунул ногу в пододеяльник?! Ухерачил башкой в стену, сделав настоящий тулуп с тремя переворотами, и притих.

Оттуда скрип кровати, глухой стук мне в ответ, кулаком, походу.

– Ты там? – спрашивает Андрей. Голос другой, надрывный. Твою мать!

– Да.

– Слышал все?

Я вздохнул тяжело, поглаживая затылок. Может, не все, но…

– Да.

– Вот как… – затих слишком резко, сорвался на кашель.

– Ты как? Скорую вызвать? – у самого уже не только в голосе вибрация, всем телом трясет.

– Не надо. Мне не привыкать.

Даже злости на Леху не было. Он паскуда, без сомнений, но сейчас надо мной довлел страх, стойкий, сильный, до медленного, громкого стука сердца.