Текст книги "Стена между нами или семь ночей (СИ)"

Автор книги: Арэку Сэнэрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– По ребрам ударил? – спросил я, проклиная себя. Ведь сам сегодня шваброй ему заехал. Что, если у него уже была травма?

– Да.

– Не сломал?

– Нет. Он знает, куда и с какой силой бить.

У меня снова никаких эмоций, тревога только. За друга.

– Где ты вчера был? – голос тише, но без этих болезненных ноток.

– Ты хочешь поговорить об этом?! – задело, реально, до кома в горле.

– Почему нет?

Понимая, что ни хера не разбираюсь в людях, тупо смотрю на стену, положив не нее ладони и стоя на коленях.

Почему я интересую его? Именно я, как сосед, человек, которого он никогда не видел, я – голос за стеной?

– У друга ночевал, – ответил устало, уткнулся лбом в стену. С размаху.

– Чем это?

– Головой.

– Зачем?

– Дурь выгнать.

– Много дури? Мне отсыплешь?

Вот же кретин.

– Свет потуши! – крик из отцовой спальни заставил меня вздрогнуть.

– Мамка твоя?

– Нет. Не совсем.

Убедился, что ноги мои свободны, слез осторожно, свет выключил, снова на кровать. На этот раз лег.

– Точно, у тебя ж нет ее, – прямо по больной мозоли. – Запамятовал. Соседи ж говорили, что ты с отцом живешь. – Помолчал немного. – Или жива она?

– Нет, – довольно спокойно вышло ответить.

– А что слу…

– Неважно.

– Херасе неважно. Родители – всегда важно.

Знаю, что у него их нет, и все же…

– Почему?

– У меня их нет. – Пауза секунд десять. – Обоих. – Еще одна такая же. – Уже пять лет как.

– Зачем говоришь мне об этом? – вот, правда, не понимаю.

– Не знаю, – с придыханием, снова помолчал недолго. – Потому что тебя не знаю.

У меня словно глаза открылись. Затаил дыхание, вдруг осознав то, что он сказал. Все верно, он даже имени моего не знает. Нас ничего не связывает. Ничем друг другу не обязаны. Я просто голос для него. Просто голос за стеной. Это как виртуальное общение. Почему бы не рассказать все чужому человеку, никак не влияющему на твою реальную жизнь?

Так вот что происходит в твоей голове?! Вот как ты думаешь?!

– Что с ними случилось? С родителями?

– Авария, – тише, чем раньше. Ему плохо? Или просто засыпает? – Че замолчал?

И что мне спросить?

– Сразу насмерть? – вот же ублюдок! Как можно было в такой-то манере?! Какой же я…

– Нет. Я в ма-машине был. Обоих вытаскивал. К-крови море. – Снова заикается. Надо закрывать эту тему. Срочно. – Мать у-умерла у меня на руках. Я второй е-ё вытащил. Отец ч-через месяц. Так и не пришел в себя.

Лежу камнем, сказать ничего не могу, лишь в груди мучительно щемит.

– Они с работы ехали, меня с-со школы забрали. Я настоял, чтоб быстрее. Х-хотел успеть в парк попасть. На предста-вление. У-у меня день рождения был.

Он замолчал, надолго, скорее всего, снова переживая тот кошмарный день.

– Брат меня так и не простил, – на выдохе произнес Андрей.

Слишком больно, даже мне, дышать тяжело, через всхлипы в груди, с комом в горле. Жутко все это. И не поможешь ничем.

– Ты спишь?

– Шутишь?

– Да нет. Часа три ночи ведь. Не удивлюсь.

– Не смогу теперь уснуть.

Зря это сказал. Словно его обвинил в бессоннице. Неправильно как-то. Надо объясниться.

– А…

– Хочешь, спою тебе?

Задумался, точнее, охренел слегка от такого предложения. Колыбельную мне сбацать решил?

– А сможешь?

– Попробую.

– Давай.

Странно все это: общение, темы, искренность Андрея. Смогу ли в глаза ему завтра посмотреть?

– С головы сорвал ветер мой колпак, – надо же, Король и Шут, и поет хорошо, правильно. Улыбнулся невольно. – Я хотел любви, но вышло все не так. Знаю я, ничего в жизни не вернуть. И теперь у меня один лишь только путь…

Удивительная ночь, подходящая песня, приятный голос за стеной, и ко мне во сне в этот раз не пришла Она…

  12 глава. Ты мне не нужен

Как-то чудно было проснуться в хорошем настроении. И без Андрея привык к постоянным проблемам со сном. А сегодня спал хорошо, спокойно, не помню, что снилось, но на душе тихо и радостно.

Тетю будить не стал, прошмыгнул мимо открытой двери в ее, точнее отцову, спальню, тихонечко сбежал из дома, пришел на остановку раньше автобуса. Прямо дико от этого. И даже ждал встречи с Андреем. Хотелось поговорить с ним по душам, хоть и страшно немного. Уверен, он поймет, на нашу дружбу моя маленькая тайна не повлияет.

Однако настроение мне испортили уже на первом уроке. И сам Андрей. Ему не пришлось говорить мне гадости или распускать руки, он просто не появился в школе.

В голове возникли различные объяснения этому, одно краше другого. Основной мыслью была его вчерашняя травма, полученная в драке с Лехой. Да это и дракой не назовешь. Скорее избиением.

До конца занятий я так и не досидел: смылся после четвертого урока, отправился в наш подъезд, постучал к нему в дверь, потом еще раз и еще. Неужели дома нет? Или… даже думать ни о чем другом не смей.

Усерднее колочу в дверь. Желание – либо выбить ее, либо скорую вызывать, на всякий случай. Ментов вдобавок, чтоб двери выломали. И почему я вскрывать замки не умею? Может, правда, дома нет?

Щелчок. В замке. Медленно, почему так медленно открывается эта чертова дверь?! Рывком тяну ее на себя, а следом Андрея ошарашенного, сонного.

– Какого хрена? – заявляет мне в лицо.

– «Какого хрена»?! – взорвался я. – Это ты какого хрена?! Витек сказал, что ты не пил почти! О школе забыл, скажешь?

Осматриваю его, стараясь понять, есть ли травма, насколько серьезная. Стоит как-то странно, опираясь только на левую ногу.

– Ревнивая девка, – недовольно выдал он и дверь закрывать собрался.

– Да я вмажу тебе сейчас! – толкнул его в квартиру, совсем обнаглев, зашел, двери на щеколду. – Поговорим.

А он зубы сжал и ребра обнимает, я же в грудь толкнул. Больно сделал?

– Ты как?

– Нормально все.

– Херасе нормально?! Бледный, как смерть!

– Кира, иди домой, – приказным тоном.

– Нет.

– Мозг мне не еби и вали отсюда.

– Я не уйду, – даже портфель к стене бросил.

– Ты же сам от меня избавиться хотел! Так какого хрена?!

– Как самочувствие? – не обращая внимания на его злость и надеясь чуть усмирить его.

– Ладно, по-другому скажу, и пока без матов.

– Маты уже были.

– Ты мне не нужен, – сдержанно произнес он. – Уходи.

Неужели думает, что это сработает на мне?

– Нет.

– Тебе вмазать?

– А сможешь?

Стоим и смотрим друг на друга. Оба злые, как собаки. Того и гляди, драку начнем.

– Почему ты здесь? – со вздохом, в каком-то нелепом отчаянии.

Действительно не понимает?

– Беспокоился.

– Почему?

– Брат у тебя – мудила.

Неподдельное удивление у него вызвал, видать, думает, что я догадался. Извини, дружище, пока не могу сказать правды.

– Со мной все нормально.

– Не верю.

– Кира, – уже холодно, почти что прошипел.

– Не уйду, – снова произнес я. – Сними рубашку.

– Сбрендил?!

– А что не так? – специально выгнул брови. – Стесняешься? – уже нарочито грубо. – Вчера без нее разгуливал и не парился.

– К-кира, – грусть во взгляде и тревога. Заикаться начал.

– Хватит ломаться! – повысил на него голос, шагнул к нему. Он даже отскочил, еще больше поражаясь моей настойчивости. – Предпочитаешь, чтоб тебя раздевали? – зря именно так, да еще и с улыбкой. Он же возненавидит меня сейчас.

Только вот никакой реакции, кроме чудовищного равнодушия. Медленно расстегнул пуговицы на рубашке, осторожно расправил руки, отчего вся рубашка полезла вверх и в стороны, открывая вид на сине-фиолетовое тело.

Судорожно вздохнув, я отвел взгляд. Зачем просил показать? Теперь дрожь во всем теле, кулаки от злости сжал. Убью его брата, когда встречу. Как пить дать, убью.

Андрей сделал шаг ко мне, становился совсем рядом. Я взгляд на него поднял. Смотрит надменно, с презрением.

– Увидел? – зрачки сужены, лицо напряженное. – А теперь, – прошипел он, – пошел вон.

Резкий толчок в грудь. Сейчас он показал настоящую силу. Отлетел назад, шарахнулся о дверь спиной. Щеколда выдержала, я же закашлялся.

Почему все так? Я ведь только привыкать к нему начал, к нашей дружбе, общению через стену.

– Тц, – разочарованно, что дверь мною не выбил, а видимо, хотел.

И снова ко мне ближе, резко, прыжком, несмотря на травму. Хрен тебе, уже проходили, пусть и с Лехой. За мгновение до того, как Андрей попытался схватить меня за глотку, нырнул вниз, ему под руку, и к нему в комнату. Хрен он от меня избавится теперь.

Прошла целая долгая минута прежде, чем Андрей появился в дверном проеме, взбешенный, со сжатыми кулаками.

– Кира, по-хорошему прошу, – тихо, хрипло выдавил он.

Как только дошли до этого?

– Зачем ты со мной так? – с обидой в голосе спросил я, хоть и пытался без эмоций.

Мне сложно к людям привыкать, но к нему привязался, быстро, как-то непонятно, но привязался, чувствуя, что мы похожи, и не только из-за того, что оба видели смерть своей матери. Просто… просто… в сердце колет от мысли, что сейчас поссоримся.

– А ты какой-то особенный? – с насмешкой, той самой мерзкой улыбкой. – Что напридумывал себе? Друзья? Серьезно?

Вот и приехали. Сам я еще позавчера ему говорил, что никакой дружбы между нами нет. Словно местами поменялись. Неприятно такое слышать. Ему тоже было неприятно?

– Прости, – все, что смог сейчас сказать. – Понимаю, что…

– Ни хера ты не понимаешь! – сорвался Андрей на крик. – Мы разные! Слишком разные!

– Почему… ты так думаешь?

И даже не заикается, говоря все это, не волнуется. Значит, не считает другом своим? Вот как…

– А в чем похожи?

Верно, я лишь вскользь упомянул о матери, а мне о своих родителях он не рассказывал. Именно мне – своему однокласснику Кириллу, с которым пил вместе. Я же почти ничего не знаю об Андрее. Прямо сейчас признаться? Снова страшно. Дико страшно. И почему-то больше за него.

– Послушай, – тихо произнес я, смотря на его недовольное, озлобленное лицо. Еще вчера он мне улыбался. Друг, верно? Раньше у меня не было друзей. Только друганы так называемые, с которыми иногда тупо весело. – Не хочу тебя потерять.

И что я несу? Он же за педика меня сейчас примет. Я сам уже сомневаюсь в своей нормальности.

– Кира? – словно не узнавая меня, и взгляд такой же. Двинулся ко мне. Я и не знаю, что делать, бежать или ждать чего-то дальше. – Кира, – будто ответил на свой вопрос, остановился рядом. Я ему носом в грудь уперся.

– Андрей? – удивленно спрашиваю я, чувствуя себя полным дебилом. А я ведь впервые его по имени назвал.

Боль, резкая, в бочине, он прямо пальцами вцепился. Крутнулось все, и шарах – я уже на кровати, а он сверху. Одна рука под футболкой у меня больно упирается в ребра, другая – на глотке моей.

Охерел, вот просто охерел, и больше ничего, даже страха нет.

Андрей медленно, с настороженностью наклонился ниже. У меня аж дыхание перехватило. Сомнения в своей нормальности? Да ни хрена! Теперь в нем сомневаюсь! Что за дерьмо творится?!

– Руки убери! – прохрипел со злостью, пока не сопротивляясь.

– Что чувствуешь? – спрашивает этот кретин с такой рожей, будто эксперимент какой-то ставит.

– Отъебись, мудак, или я в ухо тебе сейчас засажу!

Вот и все, ни о какой дружбе не может идти и речи. Если ближе наклонится, если выкинет что-то – глаза выдавлю, губу откушу, в нос со лба ухерачу, или даже по ушибленным ребрам с кулака.

– Кажется, ты в бешенстве, – тихо так, с улыбкой довольной.

– Кажется?! – заорал я, схватил его за глотку левой рукой, сдавил посильнее, а этот дебил скалится в ответ. – Ну все, урод.

Вот и поставили точку в наших отношениях. Должен был понять, что он с Лехой одного поля ягодки. Куда глаза мои смотрели?! Добрый весь такой, пушистый со мной был.

Правой рукой, с размаху, насколько позволила стена, ему прямо в челюсть. Лягнулся. Брыкнулся, мало соображая, что делаю. Накрыло, так накрыло. Оба полетели на пол. Теперь я уже на нем. Замахнулся и остановил кулак до того, как ударил. Смотрю на него: губа разбита, довольный, как слон.

Он еще и извращенец?! Блять, да я об такого даже руки марать не хочу!

Резко встал, шагнул вправо.

Да вашу ж мать?! Гребанный шнурок! Почему я не разулся?! Бахнулся прямо на колени, от боли застыл, ща слезы потекут. А этот ублюдок заржал во весь голос. Ну все, козел, урою. Первая попытка встать не увенчалась успехом. Повалился снова на пол, на четвереньки. Этот ржать перестал, поднялся, и ко мне. У меня аж сердце екнуло, понимая, в какой я позе сейчас. Подойдет сзади, лягну прямо по яйцам.

– Давай помогу, – руку подал мне.

Резко откинул ее ударом ладони, смотрю с ненавистью. А вот он с тревогой.

– Эй, я же п-просто проверить х-хотел.

Че?! Проверить?! Хрена ты заикаешься?!

– ПНХ, мудак! – снова как Андрей говорю, надо отучаться немедленно.

Сам поднялся, посмотрел на него: глаза бегают, выглядит растерянным. Неужели понял, что я сосед его? Ведь именно он так посылал меня за стенкой.

– Прости! – громко, на выдохе. – Я проверить хотел!

Заметил уже, что короткие фразы и на выдохе, даже при волнении нормально произносит.

– Что проверить?! Не педик ли я?! – заорал еще громче. – Расстроен?!

Его глаза стали поистине огромными. Какого хрена? К чему такое удивление?

– По-чему расстроен?

– Ты-то в брата весь пошел! – нервно пояснил я, вызвав в его взгляде на мгновение холод.

– Ты ни хрена не понял, – прошипел он.

– А что должен был?!

– Перестань уже орать! – еще громче меня, прямо как тогда, в первую ночь. Я даже прифигел на минуту. – У меня друг был, – тихо проговорил Андрей. – Долго общались. И потом поссорились. Я-я придушить его хотел. А он как-то с-странно отреа-гировал.

– Не понял.

– Ну… типа… возбудился, что ли, – взгляд отвел, руки мнет.

– Ты охерел совсем?! – снова заорал я. – Что за проверки дебильные?! Натурал я, – ударил себя ладонью в грудь. – Натурал! Мне девушки нравятся! Еще в тринадцать девственности лишился.

Оу, не, этого я мог бы и не говорить. Да ну и похрен.

– Кир, ну ладно тебе, извини кретина, – тихо попросил он прощения.

– Да пошел ты, – уже тише послал его я.

Ну не дебил ли, а? Меня аж передернуло всего. Противно до одури. Еще и Леха вспомнился. Я просто… просто… меня разорвет сейчас. И тут…

Все, что помню потом, это боль, щека горит, и соленный привкус на губах. Передо мной Андрей, испуганный, бледнее, чем раньше. Я поднял к лицу руку, вытер губы, посмотрел на ладонь. Кровь. Почему? Что случилось?

– Из-вини, – охрипшим голосом, все еще странно смотрит на меня.

– За что? – просто спросил я, облизывая губы.

– Это я с… испугу, – выдавил Андрей. Зрачки снова бегают, растерянный. – Т-ты просто ока-менел, на-пугал ме-ня.

Ого, да он же совсем нормально разговаривать перестал. Твою мать, и чего я отключился-то?

– У меня бывает, – совершенно спокойно заверил я. – Мать у меня на глазах повесилась. Видел все. Порою вырубает.

Андрей молчал. Все еще чувствуя себя не на своем месте, я осмотрелся. Ага, в комнате его. Кажись, помню, что произошло. Вот и не хрен меня так шокировать. Слишком близко к сердцу принял. Бля, как баба ною.

– Кир, ты это, – тон снисходительный такой, – может, присядешь?

– Нет, – качнул головой, лицо ладонями протер. – В школе увидимся завтра. Придешь?

– Оба-лдел?

– Что так?

– Не отпущу я тебя.

– Оно как. То выгонял, теперь не отпустишь.

Снова замолчали. Неловко как-то. И все же, кажется, миром все закончилось. Это радует.

– Нормально все, – улыбнулся я, чем вызвал еще большее удивление у Андрея. – Что не так?

– Ты очень-очень-очень редко улыбаешься. Не к добру это.

Да ладно?

– Откуда тебе знать? Четыре дня всего знакомы.

– Вот эти четыре дня – редко, – какой-то он пришибленный сегодня. – Будешь… чаю?

– Больше без проверок?

– Угу, – кивнул уверенно. А у меня на душе все равно поганенько.

– Давай.

Андрей прямо пулей вылетел, да сразу на кухню, чайник ставить. Вряд ли он слышал, когда я ушел…

  13 глава. Кто ты для меня

Не знаю, почему ушел. В груди печет, больно, тошно. В голове вопрос Андрея: «Что чувствуешь?». Я же не гей. Зачем он так? И все-таки… не понимаю себя. Нет, его прикосновения меня взбесили, тут без сомнений. При одной мысли о нас, как о парочке, блевать тянет, однако меня никогда прежде ни к кому так не тянуло.

– Ого, – тетя встретила меня именно таким возгласом. Не сразу понял, почему. – Даже ругаться на тебя не хочется, а надо бы.

– Из школы звонили? – догадался я. – Да, с уроков сбежал, – спокойно сообщил, как и раньше делал.

– Кирилл, ты снова за старое? – нет, не сурово, с печалью.

– Другое, – качнул я головой. А ведь не так давно это было. Год назад еще, а лет с тринадцати. Да, с тринадцати. Вспоминать стыдно. Все попробовать успел. Таким выродком редкостным был. Был… надеюсь, что именно был. – Друга навещал. – Облизнул губу, и тут понял, что у меня ж разбита она. – Мы не подрались. – Успел сказать до того, как тетя вопрос решилась задать. Хотя на драку было похоже. Частично. – Меня в чувства приводили.

Ну вот, напугал ее еще больше.

– Ты сознание терял? – с дрожью в голосе. Да, понимаю, почему.

– Не совсем, – еще сильнее встревожил, но врать не хочу. Она должна знать, что все эти галимые походы к врачам ни хрена не помогли.

– Ясно, – неслышно почти, одними губами. – Давно приступы начались?

– Вчера, – пожал плечами, криво улыбнулся. Да уж, последний раз меня ведь посреди трассы накрыло, год назад. Примерно в этих же числах. Повезло, какой-то мужик рискнул, вытащил меня почти из-под машины.

А повезло ли? Ха-а-ах, да ладно, не такая уж у меня дерьмовая жизнь.

– Пройдет, – заверил я, совсем неправдоподобно прозвучало. – Я чувствую себя нехорошо. Пойду, прилягу.

– А, хорошо, – промямлила тетя.

Разулся, бросил портфель прямо в коридоре, раскачиваясь, поплелся к себе в комнату, не переодеваясь, на кровать. Почти сразу стук в стену, походу, со злости.

– Ты там?

Молчу.

– Эй? – голос у него раздраженный, грубый. – Слышь?

Не хочу, не сейчас. Перевернулся на другой бок. Андрей перестал стучать. Вот и хорошо. Действительно хорошо. Даже на душе полегчало, задремал.

– Кирюш?

Приоткрыл глаза. Тетя с моим мобильником.

– Извини, что разбудила, но уж больно настойчиво тебе звонят, – покраснела почему-то. – Не стала брать. Может, девушка. Мало ли чего.

– Спасибо.

Взял телефон. Посмотрел на экран. Номер незнакомый. Скосил взгляд на стену. Лучше выйти в другую комнату, что и сделал вместе с тетей.

– Да? – принял я звонок.

В ответ – секундное молчание и…

– Сука! Ты, блять, охерел?! Хули трубку не берешь?! Ты хоть понимаешь, что со мной было?! Да ты же в состоянии нестояния ушатал от меня! А если бы случилось что-то?! Ублюдок!

И трубку бросил. Вот же истеричка. И не заикнулся ни разу. На одном дыхании, что ли?

Хах, ха-хах, ха-ха-хах…. Теперь накрыло окончательно. Стою на кухне, ржу, как конь – тетя в шоке. Да бля, даже кот черный на подоконнике смотрит на меня ошалело. Чувствую себя полным психом. Ненормально как-то.

Фух, вытер скудные слезы, на тетю посмотрел, у той на лице вопрос застыл.

– Да не берите в голову, – отвечаю, все еще лыбясь. – Есть хочу.

– Сейчас, – быстро произнесла она, снова заметалась по кухне.

И где он только номер мой надыбал? У Витька, небось. Уселся за стол. Снова звонок.

– Да?

– Извини.

Вот теперь разговор может получиться.

– За что?

– Ну…

– За домогательства? Или оскорбления?

Поймал на себе охреневший взгляд тети, даже котяра урчать перестал, которого она гладила.

– И за то, и за другое. Чувствую себя куском дерьма.

– Ты и есть кусок… – замолчал, понимая, что я за столом вообще-то и тетя рядом… с котом. Да хрена я к нему привязался, к скоту этому? Кот…

– Иди чай попей.

– Уже.

– Приятного аппетита, – и сам борщ отхлебнул.

– И тебе.

– Ага.

И сидим, жрем, каждый у себя в квартире.

– Ты бы отключился, – через минуту ему. – Деньги идут.

– У меня тариф хороший.

Ох и тугодум. Положил трубку на стол, на громкую связь поставил, сам уже нормально жевать принялся.

– Мне одному скучно, – раздалось из телефона.

Вот сейчас тетя точно свяжет мои реплики с полом того, к кому они были обращены. Ага, контакт есть, глаза увеличились.

– А я вот не один.

– Даже так.

– Ага. Тетя моя рядом, – помолчал немного. – Кот.

И только тут дошло, какого хрена меня так бесит. Откуда у нас в хате КОТ? Не, аллергии у меня нет. Она у отца.

– Кот? Да, кот – это охренеть как важно.

– А то, – согласился я, посматривая на «членов семьи» моей. – Ты б язык попридержал. На громкой связи ведь.

– Ой, – оттуда, и затишье секунд пять, – из-вините и здра-вствуйте, – заволновался блин.

– Здравствуйте, здравствуйте, – звонко ответила тетя.

– Я отключусь тогда?

– Не звони больше сегодня. Спать буду, – предупредил его заранее.

– Ты, это, нормально себя чувствуешь?

– Андрюх, – улыбнулся мысленно, представляя его растерянную моську, – у меня тут есть кому обо мне беспокоиться. Ты как-то не к месту.

– Ну да, тетя.

– И кот.

– Ты как-то странно на кота реагируешь, – заметил Андрей.

– Его еще вчера не было просто.

– Он мой, – ответила тетя, усердно его гладя, так и шерсть выдрать можно.

– У отца аллергия ведь, – напомнил я ей, она лишь злорадно усмехнулась.

– Злая у тебя тетя, – со смешком сделал вывод Андрей и отключился.

По глазам видел, что тетка Наташа спросить хотела о друге моем, но не решилась. Оно и к лучшему. Я и сам пока не знаю, что отвечать.

  14 глава. Ночь пятая

Спать хотелось безумно, несмотря на только-только наступающий вечер. Всегда после отключения, приходила чудовищная усталость, раздавливала катком. Андрею я сказал, чтоб не донимал меня. А станет ли он сегодня ночью донимать соседа? Радовало пока одно – вечером Андрей вряд ли завалится спать, значит, у меня было время отдохнуть. Вот только…

Очень странно было вернуться к себе домой спустя столько лет, шесть уже прошло, да? Вроде столько. Наш частный домик, огороженный невысоким забором, встретил родными стенами. Любил возвращаться домой.

Поздоровался с порога, но ответа не последовало. Немного встревоженный прошел дальше, заглянул к родителям в спальню. Взгляд наткнулся на спину человека моего роста, да и цвет волос светлый, как у меня. Ничего не видел за ним. Чуть отошел в сторону, чтобы поравняться с этим парнем. И окаменел, увидев самого себя, как в зеркале, только не отражение, а реального человека, своего клона. Он был напуган, в ступоре, с приоткрытым ртом, не дышал, не моргал и смотрел перед собой.

Проследил за его взглядом: ноги человека в воздухе. Этого хватило, чтобы свести меня с ума. В панике посмотрел выше, зная, что увижу мамино лицо, ее улыбку, но вместо этого…

– Андрей? – произнес вслух, уверен, но не услышал своего голоса.

Друг задыхался, царапал руками горло, пытаясь сорвать веревку. Должен помочь. Должен ему помочь! Бросился к нему. Чтобы схватить за ноги, приподнять выше, но руки схватили только воздух. Он не настоящий? Или же…

Ударил кулаком в кровать, что стояла рядом. Тот же эффект, рука прошла насквозь. Ненастоящий я, тогда тот, что у дверей, он поможет. Подбежал к нему, встал напротив, рукой помахал перед лицом, сам дерганный, в ужасе, сердце колотится. Хотя откуда у призрака сердце.

– Что столбом стоишь?! Помоги ему!

Никакой реакции, в панике обернулся на Андрея, тот руки уже опустил, перестал сопротивляться. Нет, нет, нет, пожалуйста.

– Ну сделай ты что-нибудь!

Снова ничего.

Андрей же умрет, умрет сейчас. Нельзя… допустить… этого. Пожалуйста.

– Пожалуйста, помоги ему, – шепчу уже со всхлипом, понимая, что сплю, но не могу этого вынести. – Пожалуйста. Умоляю.

Странный звук, словно ударили чем-то во что-то твердое, вокруг расплывается все, звук громче становится. Глаза открыл, дышу тяжело. Сел резко, чтобы точно проснуться, сердце по швам трещит, скорчился весь, пополам согнулся. И на что надеялся, когда спать ложился? Знал ведь, что кошмар приснится. Твою мать, больно до слез, вдохнуть невозможно, колет, прямо током в груди. И грохот в голове, стучит так сильно. Лишь спустя несколько секунд различил, что это не только сердце. Мне в стену настойчиво долбят, довольно громко.

Стукнул ему в ответ, получилось тихо, сил в руках совсем нет.

– Эй, ты как? – голос взволнованный, с отдышкой. Напуган, кажется. Почему? – Что случилось? Ты кричал. – Вот даже как. Он поэтому разбудил. – Эй? Приснилось что-то? – хотел ответить, и звука из себя выдавить не смог. Дерьмо. – Ты там один? Может, мне прийти?

– Все… – наконец появился голос, – нормально.

– Нормально?! Ты свой голос слышал? Ни хера не нормально!

Не знал, что ответить ему, да и не хотелось говорить ничего, сейчас бы проветриться хоть на минуту. Встал осторожно, ноги тяжелые, голова к полу тянет, глаза, будто выпадают наружу. Ох и состояньице. Подошел к окну, как обычно, не получилось открыть его тихо. Андрюха сразу спохватился:

– Это окно? Ты там не прыгнуть удумал?

Он реально истеричка, мне-то, соседу его, с хера ли жизнь кончать самоубийством? Высунулся в окно, хлебнул свежего воздуха, аж в глотке запершило. Обнаружил на подоконнике сигареты. Надо же, тетя не забрала. Спасибо ей. Закурил.

– Брось эту бациллу.

У меня чуть пальцы сами по себе не разжались с перепуга. Повернул голову влево – лишь силуэт темный, не видно ничего, даже не разберешь, баба или мужик.

– Че темно так?

Это он у меня спрашивает? На хрена? Мне ж откуда знать?

– Ночь ведь, – отвечаю все еще сиплым голосом.

Надо бы не базарить с ним вот так, раскусит ведь, что я Кира. Щас приду в себя, и голос нормальным станет. Стоп, как сигарету у меня увидел? Он и меня… Бля, включи голову, она ж зажженная, горит, вот и видно, и запах, ветер же в его сторону. Он не настолько тупой, чтоб не понять, что я сейчас делаю.

– Брось бациллу, говорю, слышь?

Ну да, он же не курит и другим не советует. Плевать. Мне хватает нотаций от тетки, и отца тоже, хотя он сам курит.

– Что приснилось-то?

Пожал плечами, пусть и не увидит он. Что ответить? Правду сказать? Только рот раскрыть решился, понимая, что голос уже сейчас может зазвучать нормально, сигнализация со двора заверещала, да так громко.

– Давай к стене, тут поговорить не выйдет.

Услышал, как щелкнуло окно, почти неслышно. У меня ж хрен так получится. Притушил прям о подоконник сигарету, выбросил, ставни на себя. Не проснулся, наверное, сил не рассчитал, таки загремело окно стеклом. Надеюсь, тетку не разбудил. Сама себе щас напридумывает, прибежит с окна снимать.

Лег на кровать, чувствуя головокружение, даже покурить нормально не могу. Что за жизнь такая.

– Приснилось тебе что?

И вот что ему не спится? Хотя… если я орал ему в стену.

– Тебе, правда, интересно?

– Да.

– Смерть друга. – Помолчал немного, ожидая его реакции, он, походу, ждал продолжения. – Он повесился у меня на глазах. Во сне. Я сделать ничего не мог.

Стоп, я уже говорил ему нечто подобное в образе Киры. Блин.

– Реально жутко.

– Смерть – это всегда жутко.

Вот и подвели итог ночной беседе. Заткнулись оба. Скорее всего, он тоже не знает, что сказать. Зато у меня есть вопрос подходящий.

– Слушай, хотел спросить кое-что.

– Да? – быстро ответил, ждал будто бы.

– Представь, что у тебя есть два хороших друга, но один в реальной жизни, а другой в интернете. И ты вдруг узнаешь, что это один и тот же человек. Твои действия.

– А друг этот в курсе, что я – это я и в реале и в виртуале? – уточнил Андрей, заинтересовавшись.

– Да.

– В табло заеду.

– За что?!

– А хрена скрывать было? Шутка такая? Что за дебилизм?

Да не специально же вышло так!

– Так получилось! А потом страшно признаться стало.

– Почему?

– Потерять его не хочет.

Тишина. Вот и договорился. Перестаю себя контролировать. Говорю одно и то же, что Кира.

– Мне днем сегодня заявили то же самое.

– В смысле? – что поделаешь, придется притвориться полным кретином.

– Что потерять меня не хотят.

– Ты же не ключи.

– Че?

– Чтоб терять тебя.

– Да не об этом речь! Мне ж почти в любви признались!

Значит, все верно, как я и думал, прозвучало это тогда не очень нормально.

– А ты что?

– За педика его принял.

– Класс.

И почему мне так сложно с ним общаться? Постоянно какая-то хрень наружу просится.

– Просто у меня брат, ну, нетрадиционной ориентации, – пояснил мне Андрей. Надо же, сказал это без матов. – Я насмотрелся на них всех сполна. У меня прямо фобия на геев. И тут заявления такие.

– И что? Правда педик? Друг твой.

– Нет, натуральнее некуда, – усмехнулся тот, – так мне любимому и нужному в челюсть просадил. До сих пор ноет. И не думал, что в нем дури столько.

Я даже улыбнулся самодовольно. Будешь знать, упырь, как к натуралам домогаться.

– А что с признанием-то?

– В смысле?

– Он потерять тебя боится как друга, или брата. А что ты?

– Не знаю, – голос изменился, тяжело говорить об этом? – Мне брат переехать предложил. – Вот тебе раз. Серьезно? Как так-то? – Еще пару дней назад рад был бы, но сейчас…

– Любишь его? Друга? – со смешком спросил, хоть и с тревогой в сердце.

– Люблю.

Тут меня и шибануло током. Не от счастья. Вообще ни разу. Что за хрень он там ляпнул?

– Не в том смысле, – исправился Андрей. – Я люблю девушек, их грудь, попки, секс, поцелуи, внешность, хочу семьи в будущем. – Это все, конечно, замечательно, но… – С Кирой же не так. Ты верно сказал, он как друг, брат. Я за него любому кишки выпущу, даже своему родному брату. Не знаю, как объяснить. Чувствую, что он мне близкий, родной. – Что за хрень, остановись уже. Мне сейчас дурно сделается. – Словно мы сиамские близнецы, которых разъединили и по миру раскидали.

– Чувак, ты вещи такие говоришь… Ты часом сам не педик?

Молчание было затяжным, после чего, прямо холод по венам, его ответ:

– Не знаю.

– Охренел совсем? Как это не знаешь?!

– Вот так…

– Объяснись!

– Че тебя это так задело?

И, правда, че вдруг. Я же не Кира. Бля-я-я.

– У меня педик за стеной, который с помощью дрели сюда перелезть хотел. Это уже фильм ужасов.

Оттуда ржач почти что истерический.

– Тебе «ха-ха», а мне реально страшно становится.

– Я педик неопасный.

– Да куда ни нахер, до сих пор вопли твои помню в первую ночь.

– Это был нервный срыв. К нашему разговору отношения не имеет.

– Все равно объяснись, – попросил я, чувствуя себя полным неадекватом. Прямо девка ревнивая. Вот реально.

– Говорю же, много геев перевидал, – вот же извращуга хренов. Что за жизнь у него такая. – Видел, как целуются, обнимаются, даже… однажды… случайно… Вот, правда, случайно, видел, как сексом занимаются.

– Меня вырвет сейчас.

– Да не об этом я. Точнее, об этом. Омерзительно, противно, на ошметки порубить их готов. И то же самое, когда себя с Кирой представляю.

– На хера представляешь вообще?!

– Проверить… себя.

Пиздец полный. О чем мы только говорим по ночам. Неудивительно, что мне потом херня какая-то снится.

– Значит, трахнуть ты его не хочешь?

– Нет.

– И поцеловать?

– Нет.

– Обнять?

– Тут не знаю точно, не вижу чего-то зазорного.

– Это смотря как обняться.

– Согласен.

Фух, успокоил, за это спасибо.

– Тогда это чисто платоническая любовь. Ну, чистая, светлая дружба.

– У меня друзей-то настоящих не было раньше, и не знаю, что нормально к ним чувствовать. Мужик все-таки, а мне с ним хорошо, весело и страшно за него, беспокоюсь. За брата так не волнуюсь.