Текст книги "Разбуди Лихо! (СИ)"
Автор книги: Ардмир Мари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
2
Очухиваюсь с трудом, несмотря на наглый голос, требующий моего пробуждения.
Именно очухиваюсь, потому что пробуждением это не назвать. Да и чувства почти те же, что были после расставания с Глебом. Когда я впервые, имея за пазухой, типа разбитое сердце, обратилась не к сладкому и сопливо-романтичным фильмам, а к неразбавленному алкоголю. И спиртное, на радостях от такого доверия, чуть не отправило меня на тот свет. Спасибо, от тоски отошла, как только меня врачи скорой откачали. А вот потом было четыре незабываемых дня неподвижного возлежания на собственной кровати, и каждый раз, как встану по нужде или к телефону, накрывало такое неприятное чувство дезориентации и вертолетиков, что жить не хотелось – вот как сейчас.
– Эй! Человечешка, просыпайся! – прогремел незнакомый голос.
Открываю вначале один глаз, затем второй, прищуриваюсь. Я все еще одета и все еще в себе, это радует. Не радует другое. Обстановка, как в круглом храме жертвоприношений: колонны явно из берцовых костей, стены выложены черепами, свод из цельных скелетонов неизвестных существ, их ребра удивительным образом сочетаются с огромными кожистыми крыльями, которые образуют купол со звездчатым отверстием в центре. Через отверстие в храм проникает сиреневый луч света и бьет он прямо на жертву. А кто у нас жертва? Правильный ответ – Галя.
Из-за луча я мало, что вижу, из-за мутного сознания мало, что осознаю. Но раз уж жертва определена, то удивляться не приходится, почему лежу я поверх твердой каменной плиты, связанная по рукам и ногам. Хотя нет, один момент удивителен – нога левая вроде как бы на свободе и согнута в колене. Видимо, сделано это для придания большей убедительности моего согласия на «процедуру», потому что сдвинуть ее в сторону я так же не могу.
Краем глаз заметила движения справа, поворачиваю голову и сталкиваюсь взглядом с неизвестным красноглазым красавцем, медленно идущим ко мне. Это не Лихо, но он чем-то очень доволен и раздет. Простыня, с трудом удерживающаяся на бедрах и распахивается на каждом шагу. В общем, этот кусок материи всего лишь жалкий намек на прикрытие.
Глядя на грациозное шествие вампира в мою сторону, ехидно интересуюсь:
– У нас все? Или все еще не приступили?
Если подумать, то у меня никакой защиты, кроме слов, так что использую их напропалую. Говорят, словом убить можно, мне бы хоть временно оглушить, а там, быть может, снова повезет. И как-нибудь хоть кто-нибудь меня отсюда заберет.
– Проснулась, – удовлетворенно заметил он, остановившись вплотную к плите и ко мне.
– На таком «ложе» только мертвяки не очнутся. Тебя как зовут, лапочка?
– Язвишь?
– Не без этого.
Прищурился и сделал единое плавное движение ко мне. В этом порыве неизвестный красавец перетек из состояния «стоя возле меня» в положение «сидя меж моих ног». То, что он оказался в непростительной близости от места, ранее тщательно охраняемого поясом чести, я осознала с некоторым опозданием. Просто отвлеклась на простыню, мягко соскользнувшую с красавца, но это не помешало мне прокомментировать:
– Как? И без прелюдии?
Судя по движению, субъект схватился за самое ценное с определенными намерениями – придать должную твердость. Нет, ну такое действо оставить без внимания было бы глупо, а потому я громко возмутилась:
– Я, конечно, слышала, что мужики эгоисты…, но не до такой же степени!
Вампир в гневе хлопнул свободной рукой по плите:
– Молчать!
– Неужели мешаю сосредоточиться? – съязвила я. – А ты думай о хорошем… И вообще-то, чтоб ты знал, к аперитиву надлежит приступать обоим. А ты я смотрю, вообще занялся самообслуживанием.
На меня сердито зыркнули, но от действа не отступили. И вот тут мне вспомнились все советы «для поднятия тонуса партнера» от противного. То есть, чего делать и говорить не стоит, если не хотите остаться без сладкого. Вдруг поможет! Чем черт не шутит. Хотя бы устное сопротивление устрою, чтобы потом с чистой совестью использовать последний совет инструктора по самозащите «молча лежать и получать удовольствие».
– Чего спешим, приборы уже горят? – я оторвала ватную голову от плиты и воззрилась на любителя самообслуживания. – Или основной прибор настолько мал, что показать стыдно?
Он встал на колени в поисках кляпа, о другом явно не думал, потому что я тут же дала оценку его достоинству.
– А, нет, не стыдно. То есть, продемонстрировать не стыдно. – Улыбнулась во все тридцать два зуба, глядя на его звереющую мордашку. – Но, чтоб ты был в курсе, сообщаю, порноиндустрия тебе не светит.
Подумала и внесла дополнение:
– Тебя в нее, даже с приплатой через постель режиссера, не пропустят.
Он бросил мысль о кляпе и с рычанием продолжил свое простое дело.
– Нежнее, – подсказала я. – Трепетнее…
Красавец не внял.
– Слушай, старшеклассники в школе и те знают, что дергать себя за самое ценное нельзя. Или ты так стар, что основ уже не помнишь?
На лице неизвестного проступила холодная решимость меня удушить, желваки заходили ходуном, кадык дернулся, а затем уже и плечи напряглись.
– Что ты на меня смотришь? Не отвлекайся, сконцентрируйся. Проговаривай про себя как мантру: «Ты у меня не маленький, а миниатюрный, не вяленький, а дряхленький».
– Заткнись! – прошипел он.
– Ой, да точно! Так не надо. Лучше вот как: «Ты, как лев, непобедим, а всего-то пять сантим!»
От бывшего владельца простыни послышался тихий рык.
– А еще можно так: «Встряхнись, стручок, воспряньте, колокольчики…»
– Молчать, я сказал!
Я бы помолчала, но тут в голове возникли новые доводы в пользу его несостоятельности, и так захотелось их озвучить:
– А знаешь анекдот про балованную Галю? Так вот, я не балованная, но прекрасное ценить умею. А, глядя на твою «бесценность», задаюсь вопросом, где же замещение недоступных в твоем лице удовольствий?
И пока он озадаченно молчит, глядя на «творение» рук своих, я продолжаю:
– То есть, где блага, оправдывающие этот, извини за выражение, мини контакт? Где дворец, горы шоколада и шелковых одеяний, сундуки драгоценностей, толпы некастрированных евнухов и бардов, поляны цветов, путевки в Таиланд и другие места отдыха? И личный массажист где? Ну, знаешь, такой отличный личный массажист с внушительным массажером?
Скосила взгляд на онемевшего чудика и, прищурившись с едкой улыбкой, завершаю свой перечень претензий неприятным сравнением:
– Раз так в семь внушительнее, а можно и в восемь раз.
Кажется, я только что видела, как у него глаз дернулся, вначале правый, затем левый. На лице появилось очень неприятное выражение хищника, и в кривой улыбке показались совсем не маленькие клыки. Страх сковал не хуже наручников, которые уже имелись, а вот язык продолжал работать, как заправский трудоголик.
– Хочешь сказать, что я тебя уже достала? К твоему сведению это не я, а ты тут кое-что достал.
Он наклонился ко мне, потянув расширившимися ноздрями воздух. Жуть просто, но мысль пришла, надо же ее озвучить.
– И за… задолбать я тебя тоже не могу. Тут уж, извини, твоя прерогатива и прямая обязанность. Хотя, с последним справиться будет ой как не просто, с такими-то размерами…
Его рычание усилилось, и этот красивый, основательно озверевший вампирюга начал медленно подтягиваться ко мне, чтобы нависнуть сверху в непозволительной близости.
Ой! Что-то это как-то совсем уж страшно!
– Я… я! Я пилить умею… – его перекошенное гневом лицо оказалось на уровне моей груди, поэтому окончание мысли получилось сбивчивым, – кстати, ты удостоился этой чести чисто по-дружески… так как я еще не разогре-л-а-лась.
Вот он уже зло смотрит в мои глаза и позволяет оценить свои клыки. Кажется, наступило самое время поговорить по душам, начать его расспрашивать о жизни, состоянии дел и прочих насущных вопросах. Что я и сделала, срывающимся голосом:
– Ну, а ты как? Там…? – глаз он него не отвожу, но по интонации, надеюсь, он понял, к чему веду и о чем беспокоюсь. – Накалил докрасна, или он от активных действий он у тебя вообще отвалился?
– Ты…!
С перепуга я глаза все-таки опустила, чтобы в следующую секунду заметить:
– А нет, не отвалился, висит.
– Рашарасса, рашвараварса! Раррвирут, грыгр рогошарс, грашорторах риишш-шс! – взревел неизвестный и начал срывать с меня одежду.
А я… А что я? Все, что можно было сказать, уже сказано. О главном я ему сообщила, упрекнуть в эгоизме упрекнула, намекнуть на его маломерность намекнула. Что дальше делать? Молча получать наслаждение? Ну, так я бы с радостью, да не могу. Взялась комментировать все происходящее.
– Аккуратнее, оно от демонессы! – меня не услышали, платье пошло по швам, а затем было варварски отброшено. Следом полетели чулки.
– Это от дьявола!
На красивой серокожей морде появился недоверчивый прищур, но вампира от процесса моего оголения это сообщение не отвлекло.
– Подвязки от рыбок! – продолжила я комментировать.
– Белье от черта! Блин!
Маленькая белая тряпочка полетела в сторону белой кружевной кучки, которая, как не странно, начала уменьшаться. Вначале пропало платье. Затем белье, а после и чулки с подвязками.
Неужели все исчезло? Хотя, чего горевать, он же изверг, порвал, не задумываясь.
– Хоть бы трусики целыми оставил!
В ответ рык, а следом удивленное:
– А это от кого?
Своим когтем он поддел цепочку с кулоном – подарок Шпунько и сейчас очень внимательно его осматривал.
– От инкуба, до которого тебе очень и очень далеко, лапонька.
– Сними.
– А хрен тебе!
Сжала кулаки и злобно прищурилась. Если этот кулон работает, как оберег от нападений, я его в жизни не сниму.
– Снимай, я сказал!
– А мне плевать, что ты сказал.
И вот тут наперекор всем моим нечаянным удачам он замахнулся. Успела отстраненно подумать, что до этого ни разу по лицу не получала, а вот теперь на тебе, после стольких геройских побед меня, нежную, милую, ранимую бьют. Накатила странная апатия, я зажмурилась и… отключаясь, задалась вопросом, а где же тот умник серокожий по имени Лихо?
* * *
После того, как смерч выбросил в сторону Нардо семь белоснежных предметов, скручивающаяся спиралью темнота с грохотом распустилась поверх пентаграммы и ушла сквозь руны.
Черт с болью в синих глазах смотрел на разорванные предметы одежды, зажмурился и прижал к лицу пенное кружево ее подвенечного платья. А ведь Галочка специально не сняла его, чтобы муж мог насладиться процессом обнажения супруги. И он понял это, но вот теперь все кончено.
– Галя… – сдавленно прошептал Нардо.
– Она… она… она… – отрывисто просипела Олимпия.
– Всего лишь раздета, – опередил дьявол слезы своей нежной демонессы. – Ткань все еще содержит ее тепло. И то, что она порвана, свидетельствует лишь о том, что наша Галя опять нашла приключения на нижние девяносто в обществе серых.
– На нижние сто четыре, – глухо поправил его лорд подземных чертогов и отложил разорванное платье в сторону. – Что можно предпринять?
– Предлагаю повторить попытку, только на этот раз действовать будем через кулон, – Темнейший обернулся к встревоженной демонессе и с нежностью в голосе попросил:
– Дорогая, пропусти Шпунько через магические заслоны.
– Но…
«Брата ты пропустила без слов, в чем заключается сложность теперь?» – он ехидно прищурился.
«В необходимости играть неосведомленность» – последовал тихий ответ, и смущенная улыбка озарила ее красивое лицо.
«Ты не обиделся? – она прикусила губу и продолжила, – я поняла, что вопрос важен, и вот…».
«Нет, не обиделся, – уверенно произнес дьявол и принялся вручную вводить новые знаки в уже существующую пентаграмму. – Но, если ты была против происходящего, сказала бы сразу».
«Я не была против, – и изящные ручки на его спине заставили Люциуса остановить начертание, прислушаться. – Но иногда ты так спешишь, что я пугаюсь».
«И как долго ты еще намерена пугаться?»
«Я не знаю… – Олимпия ответила с улыбкой, – может быть до тех пор, пока наш брак не будет проведен со всеми почестями».
– Три дня в Аиде? – возмутился дьявол вслух. – Это же так долго…
– Хочешь, чтобы было быстрее? – демонесса поцеловала его щеку и лукаво предложила. – Давай, на одно мгновение, переместимся в мир Гали?
– Нет!
3
Отключившись на мгновение я увидела Нардо в обществе Люцифера и Олимпии. Как они сидят в красивейшем зале и на полу новое художество разводят поверх старого и сосредоточенно так. Точнее Нардо сосредоточенно, а почти женатая парочка воркует, позабыв о напольной резьбе по мрамору. Демонесса, улыбаясь, что-то спрашивает у дьякола, а тот с легким ужасом в глазах отказывается.
– Я не поняла, а что это за крестики-нолики?
Нардо дернулся:
– Галя здесь.
Он отложил кинжал в сторону и пошел на мой голос. Дьякол и Демонесса удивленно переглянулись, одновременно спросив:
– Ты уверен? Мы ничего не чувствуем.
Чувствовать они не чувствуют, но явно уже мысленно переговариваются между собой, по лицам видно.
– Ага, передай всем привет пламенный, а Люциусу подзатыльник. Потому что меня опять из-за него убить хотят. Точнее, как сказать, хотят… Меня тут чуть не…
– Что, не…? – прохрипел мой бледный муж, остановившись рядом.
– Не… не приобрели, – нашла я красивое слово, полученное из уст рыбки Тиото, – в виду физической несостоятельности второй стороны, приобретение отсрочено!
– Ты о себе? – рука Нардо медленно скользнула по моему лицу, но я так ничего и не ощутила.
– О, нет. Меня стабилизировали по всем статьям жертвоприношения, так что и не рыпнешься. Лежу на камне, в круглом костяном храме, наверху чудики своими крыльями купол создают, в мою грудь бьет бирюзовый свет. – Про вампирюгу обнаженного, который почти что лежит на мне, говорить не захотела. Мой брюня синеглазка черногривый и так уже бледный и вспотевший. Поэтому я пожаловалась на другого вурдалака. – И Лихо неизвестно где пропадает. Перепродал меня, что ли?
– А сейчас что происходит? – насторожился дьякол и чельд повторил за ним.
– А… так меня там бьют, – поделилась я последними событиями из жизни Гали.
– Что?! – взревел лорд подземных чертогов.
Никогда не видела его таким разъяренным, даже в бою с зомбиками, а тут «вах!» какой мужчина, то есть чельд разозленный. И это все из-за меня?
– Я отказалась снимать кулон Шпунько, и он так озве…
А дальше, видение заволокло белым туманом, и в нем растворились Люциус с Олимпией, взбешенный Нардо и красивая белая зала, в которой они ножами портили порядком исписанный мраморный пол.
* * *
Я ощутила легкий удар по щеке.
– Галя! – знакомый шепот вывел меня из забытья, – не спи!
Как не спать, если происходящий со мной ужас продолжается?! Вот озверевший красавец, вот слепящий бирюзовый свет, вот я на камне и все еще не могу пошевелиться, а когтистая ручища неизвестного в замахе уже достигла моей головы. Если мне после такого удара ее не оторвет, считай, счастливица. И вот тут я заметила изменения – в мрачном храме появилась новая деталь! Две «пустотелые» кожаные перчатки. И они в мгновение ока перебили руку нападающего вампира в двух местах. Вурдалак взвыл, рухнув ничком на плиту, с которой меня только что сдернули перчатки.
– Атас! – прошептала я, когда вслед за одной конечностью у извращенца вывернулись и другие. И внесла свое предложение, – пятую ему тоже перебей!
– Что? – не понял Лихо-невидимка.
– Пятую конечность перебей, уроду!
– Ты в своем уме? Какая пятая, их у него всего четыре…
– Ладно, не гордая, я сама.
– Стой!
И не успела приблизиться к уже скулящему маньяку, грозно вещающему что-то на своем родном языке, как оказалась закутанная в простыню с ног до головы.
– Как можно быть такой безголовой? – рыкнул серокожий. В следующее мгновение он перекинул меня через плечо и помчался в неизвестном направлении с неизвестной скоростью. Правду сказать, с огромной скоростью, моя точка опоры подмерзать начала.
– Как-как? А вот так! – Перекривила я. – А что?
– А ничего бы от тебя не осталось, задержись ты еще на десять секунд. Мы восстанавливаемся стремительно, перелом – как вывих, вправляется и зарастает быстро.
– Насколько быстро?
– Сама посмотри, он за нами не бежит?
– Как смотреть, если я в простыне? И какого черта лысого, ты надел на меня то, что соприкасалось с его голым…
– А то, что ты только что фактически была под этим голым, тебя не смущает? – язвительно поинтересовался серокожий.
Сцену свежеперенесенного ужаса прогнала с трудом. К вампирам в кинематографе никогда особой любовью не пылала, а вот на тебе, получите, распишитесь. Если когда-нибудь приснится эротический сон с вурдалаком в главной роли и мной во второстепенной, будет, с чем сравнить.
– Смущает другое, как я у него оказалась?
– Тебя за прошедшие сутки дважды выкрали и трижды перепродали. В нашем мире это нормальная практика с иномирянами…
– Не поняла!
Спешно начала искать «выход» в простыне, чтобы взглянуть на этого умника. От возмущения не только силы появились, но и голос прорезался.
– Тихо! – он предупреждающе накрыл точку моего тела, в данный момент находящуюся выше всего. Вспомнилась нетривиальная фраза о прикрытии тыла, но, с учетом вышесказанного, благородный жест был воспринят без должной благодарности.
– Убери ру…!
Вот тут меня стряхнули с плеча, перевернули, распрямили и, прижав спиной к груди впечатляющих размеров, закрыли рот. Окончание промычала в перчатку и едва успела поймать соскользнувшую с головы простынь.
От представшего перед глазами ужаса мне захотелось исчезнуть. Лучший вариант исчезновения – режим невидимка, но он от природы недоступен, спрятаться за простыней, натянутой на макушку, с шипением не позволил Лихо, осталось зажмуриться. Что я и сделала, благоразумно предположив: не вижу их я, не увидят и они меня. Чертовски глупо! Зато спокойно.
И уже, кажется, что это не я видела ослепительно бирюзовое море, к которому со всех краев стекаются ручьи и речки, плоское сиреневое небо без облаков и переливов цвета, как натяжной потолок и почти черную скалу, над которой мы зависли. Из впечатлений перед глазами осталось самое яркое – каменный обрыв, забитый снизу доверху огромными горизонтальными шипами, и белые полупрозрачные тени, которые ползут по скале и на каждом «шаге» принюхиваются.
– Так-так… – прошептал Лихо, – к твоим поискам уже подключили низших ищеек, неужели о твоем появлении прознал сам Владыка.
В мгновения ока открыла глаза и промычала:
– Ммм-ху!
– Дома расскажу, – пообещал вурдалак и, обернув меня снова с головой, крепко сжал.
– Я… – тихо подала голос, просто чтобы уточнить детали. Но серокожий умник быстро спохватился и со словами «да, точно!» опять закрыл мне рот рукой, то бишь пустотелой перчаткой.
Вопрос: «С чего бы это?» отпал, как только мы начали падать.
– Мммммму! – завопила я.
– Тихо! Набери как можно больше воздуха и потерпи… еще минуту.
Дальше нас заволокло чем-то жидким и липким, падение замедлилось, а хватка вурдалака осталась все такой же крепкой. Радовало, что из рук не выпустил, не радовало, что полет не закончился. То есть это была не последняя инстанция, а воздуха уже не хватает. Потому что, ощутив, как какие-то нити пытаются меня скрутить, я взбрыкнула, ругнувшись, и забыла о предупреждении не дышать.
Итого воздуха в легких нет, снаружи тоже нет. В горле стало сухо, а к глазам подступили слезы:
– Мммххх!
– Я же сказал… – вздохнул Лихо и ускорил наше падение сквозь жижу.
Мои ребра сдавило с удвоенной силой. Сила первая вурдалак, сила вторая – атмосфера, гнетущая и явно предсмертная:
– Мммх!
– Считай до двадцати пяти, и мы выберемся.
В области солнечного сплетения появилась тяжесть:
– Ммм…
– Считай! – рыкнул он.
Ок, без проблем, посчитаю! Один, два, три…, семь,…, пятнадцать,… Далее в моей считалочке появилась незавершенная мысль: «Господи, если ты на свете есть, очень прошу тебя, верни меня до…»
* * *
Перед моими глазами вновь появилась белая зала и задумчивое трио: Люциус хмур и решителен, Нардо зол, Олимпия переводит осторожный взгляд с одного на другого. Неожиданно в поле моего зрения появляется инкуб Шпунько, который вносит свою лепту в порчу напольного покрытия. Точнее, очень быстро и весьма талантливо создает на многострадальном полу роспись из черной смолы.
Напряженную ишину прервала демонесса:
– Люциус, ты уверен, что необходимо идти на такие меры? – изменив интонацию, демонесса тихо добавила, – их можно считать крайними.
– Это не крайние меры, а решительные, – Темный Повелитель подошел к почти супруге и ласково ее обнял.
Мой синеглазый красавец, стоит прислонившись к стене, словно бы решаясь на что-то совсем неприятное. Глаза закрыты, губы сжаты, желваки ходят ходуном. Я отстраненно заметила, что темные круги под глазами, плотно сжатые губы и нахмуренные брови его ничуть не портят. И когда он решительно на что-то настроен, даже баритон становится более глубоким.
– Выхода нет, – произнес чельд, обращаясь к сестренке. – Галя у серокожих, в закрытом мире одного из Владык.
– Почему ты так решил? – удивилась Олимпия.
– Об этом говорят мумии создателей в круглом храме и бирюзовый свет, бьющий на камень жертвенника.
Теорию Нардо поддержал и Темнейший:
– На моем счету закрытых миров девять, на разблокировку каждого уйдет не менее часа, а ее уже хотят инициировать. Времени на поиски Лихо, если это его настоящее имя, попросту нет.
Черноволосая красавица нахмурилась и, не скрывая обвиняющих ноток в голосе, уточнила:
– И вы хотите сказать, что все эти обстоятельства вынуждают вас обратиться к этой…!
* * *
К кому они вынуждены обратиться осталось неизвестным, благодаря ледяной водице, вылитой на меня явно из ведра. Я мгновенно очнулась от грез о планировании моего спасения, заявив, что я сейчас кого-нибудь убью.
– Для того, чтобы причинить вурдалаку вред, ты должна быть ему равной.
В мои отчего-то озябшие руки попало полотенце черное, махровое, тленом пахнущее. Плевать, потом нормально помоюсь. Стираю воду с лица и встречаюсь «взглядом» с Лихо, точнее с двумя кожаными перчатками, застывшими передо мной.
– Хочешь, чтобы я тебя инициировал? – спросил усмехаясь. – Я справлюсь мигом.
– Нет! Не хочу.
Взгляд скользит по просторам неизвестной комнаты. Она круглая с каменными стенами, заколоченными каплевидными окнами, в центре маленькая купель. В ней по шею в воде, ничем не прикрытая и дрожащая стою я. Хорошо, что наглая серокожая морда вурдалака, мне не видна, иначе бы врезала. И удивительно… водица не из теплых, а я очнулась, лишь получив «дозу» сверху.
– Точно не хочешь? – переспросил он миролюбиво и вывел меня из состояния задумчивости.
– Нет, – сжав зубы, намотала полотенце на мокрые волосы. – Лихо, вытащи меня отсюда, холодно.
– Посиди еще минуты две, и вытащу.
– Ты воду подогрел бы хоть, что ли, – обняла себя, отчаянно стуча зубами.
– Была бы моим источником, я бы о тебе не только беспокоился, но и заботился. И подогрел бы, и масел добавил и сам помыл… – многообещающе поведал он. – Может, передумаешь?
– Нет! И вообще, сильно бы во мне нуждался, не отдал бы! – Зло прищурилась от неприятной догадки. – Или, пока я была в отключке, ты меня уже раз десять заложил и раз двадцать продал? – фыркнула. – И что, сильно обогатился?
– Не продавал я тебя!
Кажется, правду говорит.
– Прекрасно. Рада знать. Ну и зачем ты меня к себе вызвал? Ты хоть представляешь, что твоя прихоть вырвала меня из нежных объятий мужа в первую брачную ночь!
– Сожалею, – голосом без тени улыбки посочувствовал он. – Но я тебя не вызывал. Лучше сама признайся, что, попав в мой мир, ты избежала супружеского долга.
– Нет!
– Тогда, зачем ты явилась в мою спальню?
– Я явилась? – то ли от наезда, то ли от холода мой голос пропал. Прошептала: – Это ты меня вызвал!
– Не вызывал я тебя! К нам не вызывают. Чаще всего это проклятье высшей степени! А я физически не мог создать и активировать такое проклятье. – Вздохнул невидимка, и одна из перчаток, судя по жесту, потянулась почесать его макушку.
– Угу, спал крепко.
– Был усыплен и закрыт в семейном склепе в 24 веке от Царствия серого по статье 1545 Уголовного кодекса Ритри, а ныне у нас 2758 год 36 месяц 21 день.
Вот так поворот! Я попала к зеку, который давно не ел, не пил, и баб не видел. Ой, мамочки! Что сделать, чтобы он меня не трогал, а?
– Ты заключенный и срок свой отсидел? То есть отлежал?
– Не совсем. За двадцать два дня до окончания… ко мне явилась ты. Разбудила, заставила покинуть склеп. А это имеет право сделать только лишь два близких мне существа: жена и источник.
– Адвокат, – предположила я, первое пришедшее на ум объяснение. – Новый адвокат, выписанный из Аида.
– Только если он мужского пола, а не такая аппетитная девица, как ты, – меня ласково потрепали за щеку.
Явно прощупывает, где можно вцепиться. Я сжалась, а он с улыбкой в голосе продолжил пояснять:
– Во всех остальных случаях, мое пробуждение расценивается, как попытка к бегству. Поэтому было решено, в короткие сроки сделать тебя моим источником, а затем женой.
Он вздохнул:
– Признаться, это бы решило все мои проблемы с законом.
Очень мило, а обо мне это красноглазое чудо подумало?
– Благодарю за высокую честь, Лихо. Но знаешь, грызут смутные сомнения, что ты мог не вставать со своего ложа, оставшиеся двадцать два дня спячки. – Перебить себя не дала. – И давай без баек! Я слышала, что тебе сказал твой пра-пра-пра, короче, предок из портрета…
– Я ничего не сделал! – воскликнул возмущенно.
– Скажи еще, не сильно и хотелось, – брызнула водой в сторону перчаток и сама выбралась из купели. Полотенце с волос в мгновение ока перекочевало на тело.
– Хотелось. И сейчас хочется… – последовал от него ответ.
Я мокрая, волосы не высохли, полотенце влажное, а пол в этой комнате каменный и холодный, из окон не дует, но температура совсем не высокая. Так что нет ничего удивительного в том, что после его сообщения я громко икнула.
– Не пугайся, сейчас уже не так хочется, – усмехнулся вампир и весело добавил, – ты синяя.
– С-спа-пасибо, н-на-а доб-ром слове. Постою в этом холоде еще чуть-чуть и стану фиолетовой.
– Не станешь, я в воду добавил синюю краску.
– Чего?!
– Не ори.
Кожаная перчатка Лихо опять закрыла мой рот. Перед глазами пролетел калейдоскоп комнат, и в итоге мы оказались в знакомой спальне у старого зеркала. В отражении стою я синяя, точнее аквамариновая, закутанная в черное полотенце и волосы мои тоже черные и какие-то лоснящиеся. За исключением глаз и волос, вылитая мисс Мистик из «Люди X», на коже даже рисунок чешуек присутствует, правда, прямоугольных.
Рядом со мной объявился улыбчивый серокожий паршивец. Он переоделся в менее экстравагантные вещи, он все еще выглядел ужасно и еще более страшные вещи говорил:
– В прошлый раз до появления надзирателей вымыть и выкрасить не успел. Поэтому тебя нашли по запаху в моем доме и забрали, как проклятую иномирянку. Штатный случай для нашего мира.
Он пожал плечами в ответ на мое удивленное: «Чаво?!» и будничным тоном продолжил объяснять:
– Градоначальники устроили аукцион в городе. Тебя продали, потом перепродали, затем выкрали и продали наместнику нашего региона по цене, в сто раз превосходящей первоначальную. И вот уже он чуть ли не сделал с тобой то, что предлагал мой предок. К счастью, найти твой след мне удалось до того, как…
Тут мне, наверняка, следовало распластаться у ног спасителя, но ввиду некой недосказанности сюжета я с этим действом не спешила.
– Поэтому ты решил меня выкрасть и расписать под хохлому?
– Защитить, – поправил он не без улыбки.
– Интересная защита, – я обернулась к зеркалу спиной, прищурилась, – но это простой бодиарт, а не броня!
– Пока достаточно, – Лихо шершавой ручищей с нечищеными когтями коснулся моего плеча. – По запаху тебя уже не найдут, и мне тратить силы на исчезновения уже не нужно. Твой аромат на меня теперь не перейдет.
– Угу! И все вернулось на круги своя, – мой недовольный голос вызвал у него улыбку.
– Не совсем.
– Да, точно, изменения есть: в спальне чище, я синее и ты все такой же стремный… и второй день без сна. Возникает вопрос: «почему ты меня не спрятал?»
– Не мог я тебя спрятать.
– А в склепе?
– Там места на одного, – вампир сел на ближайший пуф, столб пыли поднялся, как по заказу. Лихо недовольно прищурился, глядя куда-то в угол, а потом перевел взгляд на меня.
– И ты меня бросил?
– Усыпил и уложил в спальне.
– Усыпил? – скрежет моих зубов был слышен, кажется во всем вампирском доме.
– Пока ты спишь, – со вздохом начал он, – никто тебе навредить не может, таков закон Ритри.
– Но меня забрали! – уперла одну руку в бок, второй продолжаю придерживать полотенце.
– Я заключенный, – вампир развел руками, – и пока им остаюсь, претендовать на тебя не вправе. Но пометить цветом фамильного герба могу!
– И зачем, хотелось бы знать? – плюхнулась на кровать и подняла еще один столб пыли.
– Потому что никто не вправе опротестовать твою принадлежность мне, пока я в заключении, – хмуро сообщил вурдалак.
– То есть, в следующие двадцать дней твоей спячки кусать не будешь и инициировать не посмеешь?
– Вообще прикоснуться не посмею, – вздохнул серокожий горестно.
А вот это уже очень даже настораживает. Врет или нет?
– И я нашел для тебя одежду и еду, – он указал на стол, накрытый в дальнем углу спальни, и стул, на котором висели вещи.
А я банально не верю в доброту его действий и теплоту его красного взгляда. Во-первых: он меня пытался инициировать. Во-вторых: усыпил. В-третьих: допустил мое похищение, «угон», кражу, пусть как хочет, так и называет. В-четвертых: без спросу выкрасил и вымазал. В-пятых: я опять в его покоях и, даю сто пудов, он что-то недоговаривает.
Правомерный вопрос вырвался сам собой:
– Почему?
– У тебя уже есть обладатель, и я ему обязан своей жизнью, – Лихо выудил из кармана брюк и продемонстрировал мне кольцо. То самое, которое Нардо аккуратно надел на мой пальчик, кажется вечность назад. – Так что придется тебя ему вернуть, – постановил вампир.
– Уважаемый, ты зачем снял с меня кольцо? Надеялся, что соглашусь, да? Став источником, спасу от закона, так?
– Ну! – мой шепот вызвал у него хриплый смех. – Была такая надежда… недолго, но была!
– Вот сволочь!
– Но моя предосторожность спасла тебя от казни. Лорда подземных чертогов и Темного Повелителя Аида в нашем мире ненавидят. Тебя бы сожгли, несмотря на законы. – Лихо прошел к накрытому столу, выбрал сочный кусок какого-то мяса и с аппетитом вцепился в него, вмиг выросшими клыками.
– Может, сожрали?
– Ммм? – он уже обгладывал кость.
– Сожрали? – протянула я тихо.
– В прошлом таких, как ты, жгли, – ответил вурдалак задумчиво. – Не знаю, что с ними делают спустя три столетия и, надеюсь, на твоем опыте узнать не придется.
– То есть ты меня домой отправишь?
Моя надежда решила воспарить и уже спешно проводила проверку закрылок и хвостовой части.
– К мужу, – поправил он меня. – Сейчас одеваешься, ешь и идешь спать. Во сне рассказываешь ему, где ты и с кем. Кажется, амулет на твоей шее позволит связаться с ним в период глубокого сна, поэтому не забудь деталей и повтори все дважды.
