Текст книги "Приключения Саламуры"

Автор книги: Арчил Сулакаури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Бегун находит Саламуру

На улицах канатного города появились огромные афиши:

ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!

ИСТИННОЕ ЧУДО! ИГРАЮЩИЙ НА СВИРЕЛИ АКРОБАТ

ЧЕТВЕРНОЕ САЛЬТО

Мы не избалованы чудесами, и если вы желаете увидеть чудо,

можете сделать это всего за 20 копеек! Не забудьте захватить деньги!

Начало в 7 часов вечера

МАЛЬЧИКА ТРЕНИРОВАЛ

ИЗВЕСТНЫЙ АКРОБАТ АЛЕ-ГОП

Афишу составил сам хромой акробат Але-Гоп. Он читал её и перечитывал раз двадцать. Сперва про себя, потом вполголоса, потом громко и уже под конец даже нараспев.

– Симфония, а не афиша, – говорил он Саламуре. – Вышло именно то, что мне хотелось. Эх, возьмись я вовремя за ум, из меня бы, может, получился писатель.

Первым афишу прочитал Бегун. Почтальоны ведь ранним утром выходят из дому. А хромой акробат расклеил афиши ещё ночью, чтобы люди ещё до начала работы узнали об аттракционе, тогда они смогут к семи часам освободиться от всех дел и попасть в парк Райских кущ на представление.

Почтальон внимательно прочитал афишу и сразу догадался, что играющий на свирели акробат – это Саламура.

– Вот, оказывается, в чьи руки попал мой бедный дружок! – сказал Бегун и раскрыл сумку: «Нет ли письма Але-Гопу? Был бы хороший повод зайти к нему, а там, может, и с Саламурой увижусь».

В сумке, на счастье, оказалось письмо лысому акробату. Бегун от радости даже подпрыгнул и чуть не поплатился за это жизнью. Только благодаря ловкости и сноровке почтальон не грохнулся с каната на землю.

Бегун поправил съехавшую на затылок фуражку, осторожно спустился к дому Але-Гопа и постучался в дверь шестого этажа.

– Кто там? – спросил его чей-то голое.

– Мне господина Але-Гопа.

– Его нет дома.

– А ты кто?

– Я Саламура.

– Здравствуй, дружок! Это я, Бегун! Как поживаешь! Ищу тебя по всему городу, а ты вот где скрываешься.

– Здравствуй, Бегун!

– Отвори дверь, Саламура.

– Не могу. Она заперта на ключ.

– А куда ушёл Але-Гоп?

– Не знаю.

– Придёт скоро?

– И этого не знаю. Умоляю тебя, Бегун, помоги мне.

Почтальон навалился на дверь, но она не поддалась. Тогда он принялся барабанить ногами.

– Проклятая, – сердился мальчик, – её и силач не откроет… Саламура, а может, ты из окна выпрыгнешь?

– Ставни закрыты наглухо.

«Как же быть?» – задумался Бегун. Потом спросил:

– Это правда, что ты делаешь четыре сальто?

– Правда. Да что толку?

– Если так, то ты, значит, прекрасно ходишь по канату, и мы легко устроим твой побег. Але-Гоп хромой, он не догонит тебя. Не падай духом, Саламура. Вечером я приду на твое представление, увидимся. А сейчас мне надо разнести письма. До свидания, друг.

– До свидания, Бегун.

Почтальон опустил письмо в ящик на двери и бегом поднялся по верёвочной лестнице. На третьем этаже он столкнулся с Але-Гопом. Хромой акробат спускался, напевая что-то себе под нос. Бегун хотел пропустить Але-Гопа, но тот вспомнил, что Саламура знаком с ним, и остановил мальчика.

– Чего ты здесь околачиваешься?

– Письмо вам принёс, господин.

– Где оно?

– Опустил в ящик.

– И что?

– Ничего.

– Ты стучался в дверь?

– Стучался, господин Але-Гоп.

– Кто-нибудь ответил?

– Вас не было, кто же мог ответить.

У Але-Гопа словно камень с души свалился.

– Значит, письмо в ящике… ага… ну, ступай!

Хромой акробат боялся, что люди узнают правду о Саламуре и помогут мальчишке бежать. Поэтому так подробно и придирчиво расспрашивал почтальона. А когда поверил, что Бегун ни о чём не догадывается, снова повеселел.

– Надеюсь, ты вечером придёшь? – остановил он почтальона, уже готового бежать дальше.

– Непременно приду, господин Але-Гоп.

– Не забудь прихватить с собой деньги.

– Если хотите, заранее заплачу.

– Давай! – Але-Гоп протянул руку. Бегун порылся в карманах, наскрёб двадцать копеек и отдал их Але-Гопу.

Письмо старого боксера

Але-Гоп достал из ящика письмо и тут же прочитал его.

«Дорогой друг Але-Гоп!

Получил твоё письмо, оно меня очень обрадовало. В нём так много интересного, что мне сразу же захотелось ответить. Прекрасно понимаю, мой дорогой друг, у тебя было всё: слава, аплодисменты, почести, да и деньгам не знал счёту. И вдруг всё рухнуло: ты хотел сделать четверное сальто, сорвался и сломал себе ногу. А хромой акробат то же, что однорукий боксёр. Не так ли, друг мой?!

Но счастье снова улыбнулось тебе. Ты нашёл мальчугана, который вернёт всеми забытому акробату прежнюю славу. Имя твоё вновь будет красоваться на афишах. Это ли не радость!

И я готов служить тебе, мой старый друг. Кое-что ещё в моих силах, дорогой Але-Гоп! Не подумай, что Бей-Нежалей постарел и уже не сможет тебе пригодиться!

Ты поступил правильно, прислав мне текст афиши. Завтра же раздобуду большие листы бумаги, собственноручно напишу ещё много-много афиш и обклею ими все стены города. А в интересах дела кое-что добавлю и от себя, чтобы афиши стали ещё завлекательней. Уж кто-кто, а я отлично знаю нравы местных жителей.

Неужели и вправду этот мальчуган делает четверное сальто? Невообразимо! Трудно поверить! Хвала тебе, несравненный Але-Гоп!

Словом, приезжай к нам со своим мальчуганом. В остальном положись на меня.

Целую. Обнимаю по-братски.

Твой вернейший и преданнейший друг Бей-Нежалей.

О жилье не беспокойся – устроитесь у меня».

Але-Гоп сиял от удовольствия. Он ещё раз прочитал письмо друга, аккуратно сложил его и спрятал в карман. Потом открыл дверь.

Саламура уже лежал на тахте – он притворился спящим: ведь Але-Гоп приказал ученику спать до его прихода, Хромой акробат закрыл дверь, а Саламура, будто разбуженный её скрипом, поднял голову.

– Полный порядок, мой мальчик, – сказал ему Але-Гоп, – я был в парке, проверил, хорошо ли натянут канат. Всё прекрасно! Я не нашёл никаких недостатков. – Лысый акробат присел на край тахты и погладил Саламуру по головке. – Как тебе спалось?

– Хорошо, господин.

– В моё отсутствие приходил почтальон. Он принёс письмо. – Але-Гоп внимательно поглядел на Саламуру.

– Правда? А я и не слыхал, – схитрил мальчик.

– Значит, говоришь, выспался…

– Ещё бы, спал как убитый.

Але-Гоп окончательно уверился, что Саламура не разговаривал с Бегуном.

Играющий на свирели акробат. Четверное сальто

Парк, названный почему-то Райскими кущами, был расположен на крыше огромного здания. Вокруг его обнесли высокой железной решёткой. Без билета в этот парк даже птица не пролетела бы. У входа стоял сам Але-Гоп. Он проверял, не фальшивые ли билеты, и по одному пропускал желающих увидеть чудо-аттракцион.

А к парку Райских кущ в этот вечер устремился весь город. Каждому хотелось собственными глазами увидеть играющего на свирели акробата, который делает четверное сальто. Жители канатного города знали цену такому сальто!

Сквозь толпу протиснулся Бегун. Он улыбнулся Але-Гопу и хотел пройти, но тот остановил его.

– Твой билет, – сказал ему хромой акробат.

– Я ведь уже заплатил вам, господин Але-Гоп?

– Когда?

– Утром, когда письмо приносил.

– Не помню. Покажи билет.

– Как не помните? Я же дал вам двадцать копеек, – удивился Бегун.

– Билет!

– Вы ничего не сказали тогда о билете.

– Не морочь мне голову. Ох уж эти зайцы! Отойди, ты мешаешь публике!

Бегун перешёл на другую верёвку. Его душили слезы обиды и отчаяния. «Глупец, простофиля, – ругал он себя, – нашёл кому платить заранее».

В кармане у Бегуна больше и гроша не было. И всё же он не терял надежды. «Вот схлынет толпа, – ободрял себя почтальон, – ещё раз напомню Але-Гопу о нашей встрече, он просто забыл, что я отдал ему двадцать копеек».

А люди всё шли и шли. Бегун подходил к каждому и робко спрашивал, нет ли лишнего билетика. Ни у кого не было.

Почтальон не знал, что и предпринять. Ведь в парке его ждут друзья – договорились во что бы то ни стало освободить Саламуру. Даже план побега составили. И всё это могло рухнуть по его, Бегуна, вине.

Почтальон решительно направился к воротам. Но Але-Гоп захлопнул их перед самым его носом.

Потеряв всякую надежду, Бегун шёл вдоль железной решётки. Он знал, что проникнуть в парк ему не удастся – через каждые десять метров стояли полицейские.

«По всему видно, побег Саламуры придётся отложить», – решил почтальон и чуть не заплакал от обиды.

Саламура тем временем подымался па столб, к которому был привязан конец каната.

Але-Гоп метался по арене и всё просил зрителей отойти подальше.

– Уважаемая публика, освободите арену, чем дальше будете стоять, тем лучше вам будет видно.

Саламура прошёлся по канату, достал из-за пояса свирель и заиграл. Он играл грустную песнь вечерней зари, и некоторые женщины даже всплакнули.

Пастушок играл на свирели и бегал по канату от одного столба к другому.

– Внимание! – крикнул Але-Гоп.

Воцарилась тишина. Женщины перестали всхлипывать.

– Але… гоп! – скомандовал хромой акробат. Саламура подпрыгнул, перевернулся в воздухе и вновь оказался на канате. Причём даже в воздухе он не переставал играть на свирели.

Раздались возгласы одобрения, аплодисменты. Правда, пока ещё жидкие. Але-Гоп сорвал с головы шапку и с протянутой рукой обошёл передние ряды.

– Такое зрелище стоит дороже двадцати копеек, – уговаривал он публику, – не стесняйтесь, выворачивайте карманы. Откажитесь от порции мороженого, наградите мальчишку.

В шапку хромого упало несколько пятачков.

– Внимание! – вновь крикнул Але-Гоп. – Внимание!

Зрители насторожённо ждали нового трюка.

– Але… гоп… гоп!

Саламура дважды перевернулся в воздухе. И на этот раз он не переставал играть на свирели.

Двойное сальто ещё больше понравилось зрителям, и они уже охотнее полезли в карманы. Шапка хромого акробата стала потяжелей.

Саламура ходил по канату, играл на свирели и в то же время всё смотрел вниз – искал Бегуна. Но как он мог найти своего друга, когда тот остался на улице?

Парк Райских кущ гудел. Наверное, Саламура сделал сальто, подумал Бегун, и совсем прилип к решётке. Вдруг он увидел, что полицейских-то и нет – все убежали смотреть, как Саламура делает сальто.

Бегун только об этом и мечтал. Он мигом перелез через решётку и скоро был на крыше – ведь парк-то расположен на крыше дома. Почтальон так бежал к арене, что только пятки у него сверкали.

Горожане не отрывали глаз от натянутого каната, по которому расхаживал, играя на свирели, мальчик с пальчик.

– Внимание! Внимание! Внимание! – услышал Бегун голос Але-Гопа. – Сейчас вы увидите чудо! Четыре сальто! Четыре! Смотрите! Смотрите! Смотрите!

За всю историю канатного города здесь ещё никому не удалось сделать четверное сальто. Даже прославленному акробату Але-Гопу. Исполняя этот номер, Але-Гоп, как известно, сорвался с каната и сломал себе ногу.

И вот совершилось чудо! Саламура выполнил сложный прыжок и при этом тоже играл на свирели!

В шапку Але-Гопа дождём посыпались медяки. Хромой акробат бегал по арене, ловил деньги, совал их за пазуху – шапка уже давно была полна. И в то же время не забывал показывать глазами на Саламуру: мол, награждайте его аплодисментами.

Тухлые яйца. Саламура пыта ется бежать

Довольные горожане не спеша покидали парк. Саламура слез со столба, и Але-Гоп тут же схватил его за руку.

– Стой здесь, мой славный мальчик, не отходи от меня, иначе мы можем потерять друг друга.

Хромой акробат притянул к себе Саламуру, но в ту же минуту что-то с треском разбилось о его лысину. Але-Гоп даже подпрыгнул. Потом вытер ладонью голову – по всей лысине растеклось тухлое яйцо. Але-Гоп вытирал платком голову и в то же время бросал по сторонам суровые взгляды, выискивал глазами того, кто посмел оскорбить его. Не успел он спрятать платок, как второе яйцо шлёпнулось на лысину.

– Это уже чересчур! – взревел Але-Гоп. – Как можно так издеваться над старым человеком? Я не позволю!.. Фу, как пахнет…

Из кустов градом посыпались яйца. Саламура сразу догадался, что это дело рук Бегуна и надо скорее воспользоваться удобным моментом. Но чем больше яиц падало на голову Але-Гопа, тем сильнее он сжимал руку пастушка.

И вдруг хромой акробат обеими руками схватился за голову – огромное утиное яйцо чуть не свалило его с ног.

– Негодники, уже и утиные яйца бросаете! – крикнул он не своим голосом.

Саламура совсем растерялся. Но тут на помощь к нему, откуда ни возьмись, подбежал почтальон.

– Чего ты ждешь, беги!

И пастушок, уже не мешкая, дал стрекача. Але-Гоп вытер лицо и, увидев бегущего Саламуру, погнался за ним.

– Куда ты, Саламура! – крикнул он что было сил. – Остановись, от меня далеко не уйдёшь!..

Бежать Але-Гопу мешали не только хромая нога, но и туго набитые карманы.

Когда Але-Гоп был только у ворот, Саламура уже мчался по канату. Почтальон и его друзья, которые обрушили на хромого акробата целую корзинку тухлых яиц, праздновали победу. Они раскачивались на канатах и громко смеялись.

Но тут случилось непоправимое. Саламура и сам не мог понять, как это произошло: он вдруг выронил из рук свирель.

– Горе мне! – воскликнул пастушок и проводил взглядом летящую вниз дудку из тростника.

Бегун и его друзья были очень удивлены, когда увидели остановившегося посреди каната Саламуру. Они принялись кричать ему:

– Беги! Але-Гоп сейчас зацапает тебя!

Но пастушок стоял, понурив голову. Але-Гоп воспользовался этим и схватил беглеца за руку. И тут же, при всех, больно надрал ему уши.

– Смотри у меня! – пригрозил он Саламуре кулаком. – Я выбью из тебя всю дурь. Забудь даже думать о побеге…

А про себя хромой акробат решил: «Завтра же надо уходить из города, эти противные мальчишки всё равно не оставят меня в покое».

– Скажи, мой дорогой, – вдруг сменил Але-Гоп гнев на милость, – ты ведь не хотел убежать, это дурни мальчишки уговорили тебя?

Саламура ничего не ответил.

– Ну ладно. Идём домой. Надо отдохнуть. Ты славно поработал. И вообще всё было бы прекрасно, не подговори тебя эти бездельники… Но и ты хорош. Сколько я тебя кормил, поил… Научил делать четверное сальто… Неблагодарный!

Саламура шёл, с трудом передвигая ноги.

– Пошевеливайся, разбойник! – снова обозлился и погрозил кулаком хромой акробат.

– Там моя свирель…

– Где?

– Упала на землю. – Саламура показал рукой на то место, где валялась свирель.

– О-о, свирель нельзя терять, спустимся за ней, – сказал Але-Гоп и увлёк Саламуру вниз.

Боксёрский город. Старый боксёр

Ранним утром Але-Гоп и Саламура тайком покинули канатный город. Они направились к другу хромого акробата, к тому самому, которого звали Бей-Нежалей.

Дорога утомила пастушка. Он не поспевал за Але-Гопом и слёзно просил его немного отдохнуть, – Шире шаг, лентяй, – подгонял Але-Гоп. – Вчера ты отделался лёгким испугом, но сегодня я из тебя сделаю отбивную котлету, если ты вздумаешь сердить своего доброго учителя… Чего придумал! Он, видите ли, хочет отдохнуть.

Саламура был вынужден бежать за хромым Але-Гопом. Так они шли до самого вечера. У несчастного пастушка за целый день маковой росинки во рту не было.

– Пожевать бы что-нибудь, господин Але-Гоп, я голоден, – просил мальчик.

– Потерпи ещё немного, ягодка, скоро мы досыта наедимся у моего благородного друга.

Город, куда пришли Але-Гоп и его ученик и где жил Бей-Нежалей, оказался таким, как и все города на свете. Люди там ходили по земле, а парадные двери домов находились, как обычно, на первом этаже. Одно только поразило Саламуру: на всех площадях шли кулачные бои.

– В этом городе, – объяснил Саламуре старый акробат, – очень любят драться.

Каждый вечер люди собираются на площадях только для того, чтобы расквасить друг другу нос. Хороший боксёр здесь собрал бы кучу денег… Впрочем, я и без бокса наживусь… Однако на что это похоже, почему не расклеены на стенах афиши?! Или я плохо вижу…

– Во всём городе нет ни одной афиши, господин Але-Гоп, – сказал Саламура.

– Тем хуже для этих драчунов, – ухмыльнулся хромой акробат. – Уж я заставлю их раскошелиться, будь спокоен!..

Они подошли к приземистому домику.

– В этом особняке живёт мой гостеприимный друг, – похвалился Але-Гоп и постучал в дверь.

– Кто там? – спросил чей-то сиплый голос.

– Это я, Але-Гоп.

– О мой добрый и честнейший друг Але-Гоп! – Дверь открылась, и Саламура увидел огромную лохматую голову. – О-о великий и бессмертный Але-Гоп, кого я вижу, неужели это ты, дай прижать тебя к сердцу!

Бей-Нежалей так крепко обхватил Але-Гопа, что, казалось, никакая сила не оторвёт лысого акробата от заросшего густой щетиной боксёра. Они целовались, хлопали один другого по спине. Наконец Бей-Нежалей выпустил своего друга из объятий. Но они ещё долго разглядывали друг друга.

– Рассказывай, как ты живёшь, старина? – спросил Бей-Нежалей и хлопнул друга по плечу.

– Теперь ничего, а было худо.

– Но где твой хвалёный акробат? Показывай, посмотрим, что за птичка.

– Саламура, подойди ближе. Поздоровайся с господином Бей-Нежалей.

Пастушок встал на ступеньку лестницы и поклонился.

– Какой ты крохотный! – удивился боксёр.

– Мал золотник, да дорог, – улыбнулся хромой акробат. – А это правда, что он делает четверное сальто?

– Делает, да ещё как!

– Интересно. – Бей-Нежалей задумался на минуту, потом сказал: – Что ж вы стоите у порога? Заходите. Наверное, устали, не грех и отдохнуть. Будьте как дома.

Все четыре стены комнаты боксёра были увешаны фотопортретами разных размеров. И с каждого смотрело незнакомое лицо юного Бей-Нежалей. Надо сказать, боксёр в молодости был мастером своего дела. Даже по портретам нетрудно было догадаться об этом – нос у славного Бей-Нежалей так расплющен, словно на нём ковали подковы.

– Мы очень устали, – сказал Але-Гоп, опускаясь на табуретку. – К тому же и голодны как волки.

– Отдыхайте, гости дорогие, отдыхайте, – сказал Бей-Нежалей. – Только вот насчёт еды… Видите ли, я не ждал вас сегодня, поэтому и об ужине не позаботился.

– Да нам немного надо, хотя бы хлеба с сыром.

– Эх, дружище Але-Гоп, если бы ты знал, в какой нужде я живу. Признаться стыдно: в моём доме все мухи и крысы передохли с голоду.

– Я, признаться, подумал, что ты изменился, когда читал твоё письмо. Вижу, ошибся, и ты всё такой же скупердяй.

– Бедный я, а не скупой. Будь у меня деньги, такой пир вам закатил бы…

Старые друзья ещё битый час пререкались и обменивались новостями. Но Саламура из всей их беседы понял одно: как и накануне, он ляжет спать на голодный желудок.

Разрыв. Побеждает старый боксёр

Пастушка разбудила громкая перебранка старых друзей.

– Почему не расклеены по улицам афиши? – кричал боксёру Але-Гоп.

– Не успел. Точнее, не смог достать бумаги. Бесплатно в нашем городе ничего не дают.

– Это же безобразие, – возмущался хромой акробат, – так торопил меня с приездом, а сам даже ужином с дороги не угостил и бумаги не купил, пожалел денег! Да я бы отдал тебе!

– Откуда мне было знать, что ты не захватишь с собой еды!

– По-твоему, я должен был из другого города тащить на себе припасы?

– Не сердись, Але-Гоп, вместо ужина я такое придумал, ахнешь! Идея тоже чего-то стоит, не так ли?

– Старый хрыч! В твоей голове только ветер гуляет, откуда в ней появиться идее.

– Друзья мы с тобой или нет?

– Что это меняет?

– Если друзья, то должны помогать друг другу.

– Я не совсем понимаю тебя, Бей-Нежалей.

– У нашего мальчугана все данные стать замечательным боксёром. Он мал, подвижен, ловок, смышлён. Эта крошка сможет со временем отдубасить любого верзилу. Представляешь, какая будет сенсация!

– Саламура не любит драться, – отрезал Але-Гоп.

– Мне почему-то кажется, что ему и на верёвке прыгать не очень хотелось, но ты же заставил его. А я научу Саламуру драться, и станет крошка первой перчаткой города.

– Ни за какие деньги я не соглашусь на это! – отрезал хромой акробат.

– Деньги будем делить пополам. Мы ведь друзья.

– Ни за что на свете! – Але-Гоп поднялся.

– Как – ни за что на свете? Или ты решил, что мальчуган – твоя собственность?!

– Вот именно – моя собственность. Я его нашёл, воспитал, обучил.

– А сейчас я его воспитаю и обучу. И он станет нашей общей собственностью.

– Нет, нет и нет!

– Но мы ведь друзья?!

– Не дай бог никому иметь таких друзей. Гостей без ужина оставил, а сам всю ночь что-то жевал.

– Значит, отвергаешь, Але-Гоп, моё предложение?

– Мы сейчас же уйдём отсюда.

– Скатертью дорожка. Иди на все четыре стороны. А мальчик останется у меня. Просто руки чешутся обучить его боксу.

– Как это останется у тебя?

– А так… просто! – Бей-Нежалей присел на тахту, сладко потянулся, зевнул. – Не выношу, когда один богатеет, а другой подыхает с голоду.

– Саламура, вставай, мы уходим! – сказал Але-Гоп. – Побыстрее одевайся. С этим забиякой у нас нет ничего общего.

– Ну зачем же сердиться, дружок? – спокойным голосом сказал Бей-Нежалей. – И вообще советую тебе держать язык за зубами. Что касается мальчика, то оставь его в покое, а сам отправляйся хоть к чёрту на рога.

Але-Гоп, будто ничего не слыхал, торопил Саламуру. А Бей-Нежалей ходил по комнате, что-то напевал про себя и при каждом повороте оглядывал с ног до головы старого друга и ехидно улыбался.

Саламура чувствовал, что дело пахнет дракой, и потому у него от испуга дрожали коленки.

Але-Гоп подтолкнул Саламуру к выходу. Но дверь оказалась закрытой на ключ.

– Открой! – приказал он хозяину.

– Последний раз прошу, Але-Гоп, не артачься, этот мальчик прокормит нас обоих. Мы ведь…

– Грабитель, разбойник, гангстер! – прервал его на полуслове хромой акробат. – Немедленно отвори дверь.

– Малютка, а ну отойди-ка в сторону, – сказал Саламуре боксёр. – Я сейчас покажу этому хромому шуту, как оскорблять почтенного человека.

– Ты ещё грозишься, мерзавец?! Я могу одним ударом выпрямить твой горбатый нос – станешь красивым.

Бей-Нежалей не вынес этого нового оскорбления. Он с такой силой ударил Але-Гопа в подбородок, что хромой акробат словно с трамплина взлетел в воздух, перевернулся и шлёпнулся на пол.

– Вот ты наконец и сделал четыре сальто! – засмеялся Бей-Нежалей.

Саламура пугливо жался и смотрел на своего мучителя, который теперь лежал на полу, широко раскинув руки.

Бей-Нежалей склонился над Але-Гопом и со смехом спросил:

– Как чувствуешь себя, дорогой, не жёстко ли тебе?

Он сделал шаг к Саламуре. Но Але-Гоп вдруг вскочил и дал своему старому другу такого пинка, что тот еле устоял на ногах. Бей-Нежалей повернулся лицом к хромому акробату, но лучше бы не поворачивался: на его расплющенный нос опустился тяжёлый кулак. Боксёр упал на колени.

– Ну как? – торжествовал Але-Гоп. – Получил удовольствие? Смотри, какой у тебя нос стал – красавец, да и только. Ха-ха-ха!.. Надеюсь, теперь ты откроешь дверь?!

И хромой акробат на всякий случай влепил старому другу ещё оплеуху. Но тут произошло необъяснимое: вместо того чтобы окончательно свалить боксёра, оплеуха привела его в чувство. Бей-Нежалей вскочил и молниеносно обрушил на Але-Гопа град ударов. Он работал кулаками так, словно строчил пулемётные очереди. У хромого акробата искры из глаз посыпались. Он цеплялся руками за воздух, несколько раз падал и вставал, натыкался на стены и опять падал. Наконец Бей-Нежалей открыл дверь и вытолкнул его. А на закуску дал ещё пипка пониже спины. Але-Гоп мячом покатился по тротуару.

Боксёр снова закрыл дверь на ключ.

– Вот тебе и Але-Гоп! – сказал он, довольно потирая руки.

Потом осмотрелся и, не увидев Саламуру, встревожился.

– Саламура, где ты? – позвал его старый боксёр.

Пастушок сидел под стулом, боясь и шелохнуться.

– Я здесь, господин Бей-Нежалей, под стулом.

– Выходи, – обрадовался боксёр, – я дам тебе поесть. Этот скряга, наверное, морил тебя голодом.

Саламура вылез из-под стула.

– Ну как, доволен, что я помял бока твоему мучителю? – спросил Бей-Нежалей.

Саламура ничего не ответил. Он уже понял, что боксёр такой же изверг, как и Але-Гоп.

Бей-Нежалей положил на стол краюху хлеба и кусочек сыра.

– Вода в графине, – сказал он и ласково добавил: – Ешь, не стесняйся.

Кто-то постучал в дверь.

– Кто там? – крикнул боксер.

– Это я, Але-Гоп.

– О мой добрый друг, какими судьбами? – с издёвкой спросил Бей-Нежалей.

– Прошу тебя, открой дверь.

– Зачем же открывать, мы и так прекрасно побеседуем. – Дорогой друг, я согласен на твои условия… Пусть будет так: ты сделаешь из Саламуры боксёра, а доходы станем делить пополам.

– Неужели ты согласен, любезный друг?! Я просто не верю своим ушам!

– Честное слово!

– Ну вот что, убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока я ещё раз твои рёбра не пересчитал.

– Мы же с тобой, дорогой Бей-Нежалей, старые друзья.

– Сказано тебе, убирайся!

Саламура ел хлеб с сыром и запивал холодной водой. А боксёр и хромой акробат продолжали обмениваться любезностями.

Наконец у боксёра лопнуло терпение. Он повернул ключ и выскочил к Але-Гопу. Саламура не видел и не знает, что произошло на улице. Только хромой акробат больше не появлялся и не стучал в дверь.