Текст книги "Тринадцать (СИ)"

Автор книги: Анжела Шафрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава I

Эльвира и профессор встретились в кафе, что находилось на другой стороне от университета.

Аристарх Львович не как не мог собраться с мыслями для начала разговора. Эльвира, отчаянно докучавшая своим многословием, не собиралась ему помогать, она безумолку болтала, вспоминая смешные случаи, которые когда-то происходили на лекциях профессора.

Эльвира была крайне горда тем, что была студенткой этого неординарного человека. Поступила Эльвира на заочное – историко-философское и лингвистическое отделение – пять с половиной лет назад, именно по тому, что там преподавал профессор Рокшин, который вернулся на историческую родину из самого старейшего и крупнейшего университета Швеции Университет Упсала, основанного в 1477 году архиепископом Якобом Ульфсаном. И, для того, чтобы читать его диссертации, Эльвира начала изучать шведский язык, но её рвение быстро сошло на нет, так как, человек она была импульсивный и непостоянный.

Эльвира тараторила, вспоминая их славное прошлое, а Рокшин слушал её без особого внимания, но с особым чувством доверия и нежности. Он очень хорошо относился к своей бывшей фанатичной студентке, хотя эта симпатия зародилась из странного чувства раздражительности.

По началу, столь назойливая особа его сильно утомляла. Она ходила за ним буквально попятам, окружая его постоянной заботой и чрезмерным вниманием. Аристарх Львович хоть и был по крови русским человеком, но воспитание получил западное. А на западе на первом месте стоит личное пространство и частная жизнь человека. И по этому он страшно раздражался на Эльвиру за её навязчивость. Но когда надоедливая студентка сломала ногу и долго лежала в больнице, профессор понял, что ему не хватает её общества и заботы. По сути дела она была единственным человеком в городе, которому была небезразлична судьба учёного, но крайне одинокого, старика.

Наконец, поток красноречия Эльвиры слегка подсох, и она задала вопрос по существу:

– Так зачем вы позвонили мне, Аристарх Львович?

– Даже не знаю, как это сказать, – профессор снял очки и, в который уже раз, стал медленно протирать их стёкла. – Дело крайне щекотливое, и если я ошибаюсь, то… – Он довольно серьезно посмотрел на Эльвиру, но так и не смог произнести слова, которые собирался сказать.

– Да на вас лица нет! Господи, Аристарх Львович, я ещё ни когда не видела вас таким. Что случилось?

– Я знаю вас, – сглотнув тяжелый ком в горле, сказал он, – и знаю, что вы человек широких взглядов и без предрассудков. Я так же знаю, что вы, Эльвира, верите… – он вновь замолчал, собираясь с мыслями, – верите в сверхъестественные вещи.

Лицо Эльвиры стало предельно серьёзным.

– Дело вот в чем…

Аристарх Львович не стал начинать свой рассказ издалека. Он был как нельзя краток, и начал с самого главного – с прихода капитана Логинова. Опустив некоторые мифические подробности, он откровенно поделился с Эльвирой своим умозаключением, по поводу связи между происходившими событиями в Стокгольме тридцать лет назад и недавнем загадочным убийством. Затем он вкратце рассказал ей легенду о Флинце и его жене.

После того, как профессор замолчал, на его лице отобразилась усталость. От мыслей, которые одолевали его всю прошлую ночь, от напряженности, его лицо походило на лицо больного или одержимого.

Эльвира положила ладонь на старую, сморщенную руку профессора и заботливо сжала её. Потребовалось немало времени, чтобы она уяснила для себя то далекое прошлое, о котором говорил Рокшин. Глядя на изможденное лицо профессора, Эльвира понимала, что Аристарху Львовичу пришлось наступить на горло своим научным степеням, для того чтобы рассказать подобное, ведь эта история бросала вызов любому рационально-мыслящему человеку.

– Я всегда знала, что права, – голос её звучал мягко, – что в мире есть то, о чем не говорят, но вот удовлетворения от своей правоты я почему-то не ощущаю.

– Эльвира, – лицо профессора чуть исказилось, – боюсь ваша подруга в опасности.

После встречи с Эльвирой, Рокшин направился в свою гостиницу, в которой он, вот уже шестой год снимал неприметный, дешёвый номер. По сравнению с его стокгольмской квартирой, этот номер был настоящей дырой, но профессора ни когда не волновали мирские прелести жизни; стол, кровать, компьютер, вот всё, что ему было нужно для жизни и работы.

В его номере, и без того не обремененного уютом, всегда творился полный хаос. Любое пространство комнаты было до верха заполненной многочисленными книгами и недоеденными бутербродами. Горничная уже давно смерилась с непримиримым жильцом, который, каждый раз, встречал в штыки, её рвение навести порядок в номере.

Аристарх Львович зашёл в сою коморку, плотно закрыл за собой дверь и с удрученным видом сел за компьютер.

Связавшись со своей бывшей ассистенткой, Рокшин стал нервно стучать по клавишам, делая запрос на интересующую его информацию. Он, конечно, понимал, что по истечению тридцати лет госпожа Биндер не совсем понимает, что именно от неё хочет её бывший наставник. К счастью женщина не стала задавать лишних вопросов и пообещала связаться с профессором, как только найдет нужный материал.

Выйдя из сети, Рокшин стал мереть комнату шагами, то и дело, поглядывая на часы. Время поджимало. Профессор сел на кровать. Как же беспомощно он себя чувствовал. Погруженный в себя, Аристарх Львович вновь вспомнил о той страшной ночи, которая оставила на его долю бесконечную борьбу ума и того, что он собственными глазами видел.

Нужно спасти девочку пока не стало поздно, подумал Рокшин, наблюдая за окном, как садится солнце.

А может, уже поздно?

Глава II

Пробуждение Кристин было долгим. Она не как не могла стряхнуть с себя навязчивый сон. Наконец, веки её разомкнулись, и она сладостно потянулась.

При свете комната, которая показалось ей вчера маленьким уютным гнёздышком, на самом деле была обшарпоной комнатушкой с кроватью, столом и единственным стулом. С голых стен этой клетушки, свисали старые выцветшие обои, краска на дверях и подоконнике уже давно пожелтела и облупилась.

Странное место, для состоятельного человека, подумала Кристина. В голову лез только один вопрос, и как только Антон зашёл в комнату, она не преминула его задать:

– Ты женат? – Её глаза были полны подозрительности.

– Был. – Антон подошёл к ней и, поцеловав её в лоб, успокаивающе погладил Кристину по голове. – Это было очень, о-о-очень давно.

– А кто она? – Влюблённые женщины все одинаковы.

– Ты скоро всё узнаешь, – Антон притянул её к себе и сладко поцеловал в губы. – Проголодалась?

– Очень. Хочу много, много еды. – Кристина встала на колени. – Хочу мяса.

– Вот и отлично. Я приготовил тебе огромный кусок стейка с кровью и салат. Одевайся, есть будем во дворе.

Комната, в которой Кристина и Антон придавались всю ночь любовным утехам, была лишь одной из многих комнат первого этажа огромного старинного особняка. Конечно то, что осталось, от некогда прекрасного архитектурного творения, особняком было назвать трудно, так как пребывал он в весьма плачевном состоянии.

Кристина спросила Антона, почему он живет в этой глуши, да ещё в подобном месте. Антон сказал, что любит всё старое, что современная архитектура навевает на него скуку.

– Я выкупил право на реставрацию этого места, – объяснил Антон, пока они медленно шли по длинному коридору. – Та комната единственное место, в котором можно жить, в остальных даже нет окон. – Они вышли на улицу. – Видишь, – повернувшись, Антон показал на полуразрушенные стены второго этажа, – его нужно строить заново.

– Интересно, чья это была усадьба?

– Не знаю, мне сказали, что это бывший клуб, я так и не понял, что есть такое клуб.

– Я так и знала! Ты иностранец! – Захохотала Кристина. – Боже, как же здесь хорошо!

Она пробежала вперёд, по мокрой земле, на которой ещё вчера лежал снег, и, выскочив за полуразрушенный забор, увидела реку. Река была окутана легкой дымкой пара, а за ней простирался дачный посёлок. Крыши домов, тесно сгрудившиеся друг к дружке, также были покрыты белёсым туманом.

Кристина забыла обо всём на свете. Наивные представления любой женщины о счастье с любимым, похоже, все как один и уже маячили перед взором влюблённой. Ни чего конкретного просто призрачная надежда. Где-то внизу, в деревне, проехала машина и дворовые собаки стали лаять. Этот, казалось бы, обычный звук, вернул сознание Кристины в страшную реальность.

Она услышала за спиной шаги Антона. Повернувшись к нему лицом, Кристина сказала:

– Мне нужно ехать.

– Хорошо, – совсем не удивившись столь резкой перемене планов, сказал Антон. Он обнял её и слегка подтолкнул по направлению к беседке, в которой был накрыт стол. – Но кто же тогда съест все эти яства?

– Но, правда, нужно ехать, у меня дела.

– Да, да, дела, – он монотонно продолжал подталкивать её вперед, – дела подождут, а вот мясо остынет, покроется жиром и…

– М-м-м, мясо, – тихо промурлыкала Кристина, сглатывая слюни и вдыхая дымок. – Придётся его съесть, но позже, – она посмотрела на Антона и капризно надула губки, – позже ты отвезешь меня в город.

Антон развел руки в стороны и сделал глубокий поклон.

Глава III

Логинова разбудил звонок, в тот самый момент, когда только-только мозг начинает погружаться в сон. Выругавшись, он снял трубку и, не открывая глаз, выслушал звонившего.

Это был его неутомимый стажер Чубов – прыщавый и жутко болтливый молодой человек. За эти пару месяцев, как его, на его шею, навязал отдел, он успел порядком надоесть Логинову. Бескрайний оптимизм и нереальное рвение к работе этого сопляка, выводили Виктора из себя.

Капитан посмотрел на часы и снова выругался.

И не спится же этому придурку, подумал он, и стал натягивать джинсы.

– Черт! Пять утра!

Логинов достал из пачки последнюю папиросу, дунул в неё, да и выдул весь табак к чертовой матери.

– Вот и покурил, – без эмоций сказал он в слух, – черт, надо завязывать с этой дрянью.

Натыкаясь на пустые бутылки из-под пива, Логинов побрёл в ванну. Для того, чтобы согнать не проходящую тягу ко сну, он включил холодную воду и сунул под неё голову.

Это была каждодневная утренняя процедура – единственный способ проснуться для человека с хронической бессонницей.

В тридцать шесть Логинов выглядел куда старше своих лет, а постоянный недосып и седая щетина прибавляли ему ещё лет десять.

Проблемы со сном у Логинова начались два года, после трагической гибели шестилетнего сынишки.

В смерти сына, Виктор винил себя и свою собачью преданность работе. Он всегда слишком много работал, слишком мало уделял времени семье и в тот проклятый момент он, расслабившись, просто заснул.

Виктор женился сразу по окончании института, по банальной причине – беременность. Конечно, Логинов любил свою жену, но ребёнок не входила в их планы, и вместо защиты диссертации, ему пришлось идти работать. Окончив юридического отделения, ленинградского университета Логинов не мечтал о работе в милиции, но когда он получил отказ в последней, мало-мальски приличной организации, он обратился к другу своего отца и тот с радостью взял Виктора к себе в отдел. Иногда так бывает, всю жизнь, с самого детства, ищешь своё призвание, а когда уже перестаешь надеяться, призвание находит тебя само. Вскоре выяснилось, что Виктор прирожденный мент.

В тот страшный день он купал Сашеньку в ванной. Сидя на полу, облокотившись о стену, Виктор наблюдал, как малыш играет со своими игрушками, глаза как-то сами собой закрылись…

Ребенок поскользнулся на куске мыла и ударился головой. Мальчик утонул в полуметре от спящего отца.

До сих пор по ночам Виктор слышит тот крик. Крик ужаса жены.

Морг, где работал Шохин Алексей Андреевич, существовал на базе кафедры судебной медицины, в небольшом подвальном помещении, и находился почти в центре города.

По спящим улицам Логинов добрался к месту за двадцать минут, именно оттуда ему звонил Чубов. Капитан поставил машину у обочины и направился к домику, где мирным сном почил охранник. Он уже хотел постучать по стеклу, как заметил бегущего к нему Чубова.

– Хорошо, что вы так быстро приехали, Виктор Николаевич, я уже стал понемногу засыпать, – не добегая до шефа, выкрикнул Чубов.

Капитан покосился на стеклянную стенку, сторожевой будки – охранник даже не пошевелился.

– Охрана, – покачав головой, саркастически сказал он.

– Что вы сказали, товарищ капитан, – запыхавшись, спросил стажер.

– Я говорю спать по ночам надо, – капитан устало посмотрел на бодрое лицо мальца и, ему стало тошно. – Ты хоть ложился?

– А? А спать! Не а, завтра высплюсь, завтра суббота.

– Как ты тут оказался? – Еле поспевая за стажером, спросил Логинов.

– Мне позвонил приятель, он подрабатывает здесь санитаром, сегодня его смена, мы просто болтали и тут он ненароком говорит, что, мол, только что привезли жмурика…

– Удивительное событие, он же работает в морге – это такая редкость, – съязвил Виктор.

– И с чего ты взял, что это касается нашего дела?

– А вы сейчас сами увидите, правда, я не видел, но приятель сказал, что у него такая дыра в груди.

– И ты решил поднять меня? Сам не мог посмотреть? – А про себя подумал: "вот кретин!!!"

Логинов со стажером дошли до той самой лестнице, что спускалась в секционный отдел.

Каждый раз, как Виктору приходилось переступать эту невидимую черту, между жизнью и смертью, его охватывало чувство неизбежности одного конца для каждого человека. Это чувство становилось сильнее с каждым отзвуком его шагов, который отдавался эхом в пустынном здании. Стены старого морга повидали не мало горя на своем веку, они были буквально пропитаны слезами, отчаянием и формалином. И всё же, до гибели сына Логинов не замечал всей скорби этого храма смерти.

– Его нашли в лесу, возле болота, – вместо приветствия сказал Алексей Андреевич.

– И вам доброе утро, доктор. – Логинов пожал протянутую руку Шохина. – Вас он тоже разбудил?

– Нет, сегодня моя смена.

– Вскрытие ещё не делали? – Спросил Виктор, кивая головой на единственное прикрытое тело в зале.

– Не успел, только наружный осмотр. – Шохин подошел к столу, на котором лежало тело. – Предупреждаю зрелище не из приятных, – и он одернул простыню.

Достаточно было одного только взгляда на разбухший серо-синий, покрытый гнилыми язвами труп, чтобы молодой стажер рухнул на пол как мешок с картошкой.

Бросаться на помощь зелёному сыщику не кто не спешил.

Шохин и Логинов стояли молча, пристально рассматривая каждый сантиметр гниющего тела. Логинов, переступив через незадачливого стажера, подошел к железному столику, на котором лежали страшного вида инструменты, и взял от туда пару резиновых перчаток. Его внимание привлёк странного вида шрам, на левой руке покойного, который напоминал крыло бабочки. Логинов взял большой пинцет и снял, прилипшие к коже листья, Шохин понял, что хочет рассмотреть капитан, и протёр это место, смоченным в формалине, ватным тампоном.

– Это старый шрам, – сказал Алексей Андреевич, – думаю, он был получен ещё в детстве.

– Я уже видел этот шрам, – без всякого намёка на удивление сказал Логинов, – я знаю чьё это тело.

За их спиной, на гладком полу, появились признаки жизни. Бедняга стажер, стал приходить в себя. Логинов присел на корточки и похлопал его по щеке.

– Вставай, мы уходим, – сказал капитан.

– Я что-то пропустил? – явно испытывая неловкость, спросил Чубов.

Логинову, стало немного жаль пацана, он протянул ему руку и помог подняться на ноги.

– Как тебя зовут, стажер? – Спросил он, стараясь повернуть мальца в противоположную сторону от стола с трупом.

– Саша. – Ответил тот так тихо, как только ему позволял стыд, – простите меня, я впервые увидел подобное.

– Я тоже, – сказал Логинов и подбадривающе похлопал его по плечу, – влага и бактерии знают своё дело.

– Утопленники самые отвратительные клиенты, – подхватил Алексей Андреевич, – скоро привыкнешь, сынок. Может чайку?

Логинов посмотрел на бледное лицо стажера и сказал:

– Мы лучше пойдем, док, а то мальца сейчас стошнит. Когда вы с ним закончите? – спросил он, кивая в сторону трупа.

– Может через час или полтора, звоните.

Чубова, когда он вышел на улицу, всё-таки вырвало. И как только это произошло, он тут же стал одолевать вопросами капитана.

– Слушай, – еле вставив слово в этот наплыв вопрошаний, сказал Логинов, – в следующий раз, прежде чем звонить, дождись рабочего времени.

– Так разве это не наш жмурик?

– Поживем, увидим, – Виктор не особо хотел посвящать его в свои планы.

– Хорошо, как скажите, шеф, – обиженным голосом сказал стажер, – только вот я считаю…

– То, что ты считаешь, я знаю, а ещё и половина отдела, если не научишься держать язык за зубами…, – Виктор, осёк сам себя, ему не хотела обижать мальчишку, – ты давай лучше иди, поспи, считай это приказом.

– Подчиняюсь, шеф, а когда мне приходить?

– На сегодня ты свободен, хотя постой…Как поспишь, съезди-ка в одну фирму, – Логинов достал блокнот и что-то быстро записал, – вот адрес, – протянув ему листок, сказал он, – наведайся и поинтересуйся где господин Королёв, только смотри не переусердствуй с напором, уразумел?

– Так точно, товарищ капитан, будет сделано, – его лицо светилось от счастья.

– Ступай.

И Чубов, почти в припрыжку побежал прочь.

Логинов лениво смотрел ему в след и прекрасно понимал, что, вряд ли этот делец отправится спать.

– Мне бы хоть половину его энергии, – пробормотал Виктор и направился к своей колымаге.

Глава IV

Эльвира сидела и нервно грызла ногти, она не знала, как бы помягче сказать Кристине о том, что ей поведал профессор. В её памяти было ещё свежо воспоминание о том, как отреагировала подруга на её предостережение на счёт кольца. Эльвира то и дело крутилась возле ванной, в которой принимала душ Кристина, и всё время интересовалась, не нужно ли ей чего-нибудь. Она не стала расспрашивать подругу о том, где та пропадала двое суток, хотя ей до чертиков хотелось знать всё.

Наконец, шум текущей воды прекратился. Эльвира отклеила своё ухо от двери ванной и быстренько, прибежав на кухню, попыталась принять непринуждённую позу.

– У тебя красное ухо, – улыбаясь, сказала Кристина, как только вышла из ванной, – налей-ка мне чаю, подруга.

– Ах, подруга! – Эльвиру прорвало. – Значит теперь я твоя подруга! Чаю, она захотела! Хрен тебе, пока не выложишь всё, ни какого тебе чаю!

– Ну не на сухую же выкладывать, – сказал она спокойно. Кристина почувствовала себя как раньше – она почувствовала заботу. – Я всё тебе расскажу.

Эльвира очень обожала подробности и была на седьмом небе от счастья, когда Кристина, опуская интимную часть, начала рассказывать об Антоне.

– Господи Кристя, почему же ты не сказала, что ты ищешь, я видела, что ты была сама не своя, а ты просто искала любовь.

– Я не знаю, что это такое, но сегодня утром мне показалось, что я… Мне показалось…

– В последнее время на тебя столько навалилось, не удивительно, что ты не знаешь, чего хочешь. Мне кажется – душа человека похожа на подушечку для игл, без игл в ней нет смысла. А золотая игла души – это любовь, и когда она вколота в неё по самое ушко, то ты чувствуешь…

– Боль?

– Всегда. Иногда она сладостная, от которой хочется жить, иногда нестерпима, от которой хочется умереть, но она есть всегда. Если нет боли, то любовь призрачна.

Кристина глубоко вздохнула.

– А ты испытывала эту самую боль?

– Мне было пятнадцать, а ему семнадцать. – Эльвира посмотрела на стену, как будто видела там что-то, что напоминало ей прошлое. – У нас родился сын. Мальчик так был похож на него, те же глаза, – по её щеке потекла слеза, – мои родители… Они всё устроили. Меня отправили за границу к деду, он тогда работал в Польше на металлургическом заводе, а его… я не знаю, что произошло с ним. Сына я разыскала только через семнадцать лет. Как видишь, жива здорова. Всё проходит. – Эльвира вновь преобразилась и стала излучать уверенность в себе.

– Не знаю. Мне страшно, почему-то мне страшно. Я не хочу испытывать боль – тихо сказала Кристина.

– Сенека сказал: пользуйся жизнью, потому что плывет она быстротекущим течением. Если будешь бояться, Кристина, жизнь пройдет мимо.

– Ни когда бы не подумала, что ты такой рассудительный человек – настоящий философ.

– Ну да, я же закончила филологический, – с игривой гордостью сказала Эльвира, – а роль пустышки, которую я играю в обществе…, так легче. Уж очень наше общество не любит умных женщин.

– Спасибо тебе, – Кристина посмотрела с теплотой на подругу, – спасибо, что приютила, что поддерживала всё это время. Она отвела глаза от млеющего лица Эльвиры и посмотрела, как бы сквозь него. – Если бы мне сказали, что мы станем так близки… Ведь при первой нашей встречи ты мне ужасно не понравилась.

– Для меня это отнюдь неново. – Лицо Эльвиры вдруг стало серьёзным.

– Кристина, я должна тебе сказать что-то очень важное. Помнишь, свой день рождения?

– Смутно.

– Я не совсем была точна, по поводу твоего перстня. – Эльвира посмотрела на руку подруги, на которой было надето кольцо. – Вернее я солгала тебе.

Но не успела Кристина открыть рот, как в дверь позвонили. Обе женщины, почти одновременно вскочили со своих мест и с испуганными глазами уставились на дверь.

– Да открывай же ты, я тут весь сейчас исчахну, – из-за двери послышался приглушенный вопль Сержа.

Эльвира, облегченно вздохнув, пошла к входной двери. Кристина направилась за ней.

– А вот и я! – Торжественно провозгласил Сергей. – О! Нашлась, наконец! Ну, вот видишь, мать, а ты переживала, я же сказал, что нашей девочкой всё будет в порядке. – Серж снял пальто и привычным жестом кинул его на прихожку. – Ну, рассказывай!

– Здравствуй, Серж, – улыбаясь, сказала Кристина.

– Да, привет, какими ветрами, – Эльвира явно была не довольна его приходом.

– Расслабься, а то ненароком лицо лопнет, – съехидничал Серж. – О смотри, Кристина, да у неё шов разошелся!

Эльвира инстинктивно схватила себя за ушами.

– Придурок! – Прошипела она.

– Совсем помешалась, – обращаясь к Кристине сказал Серж, не обращая внимания на Эльвиру, у которой от злости пошло пятнами лицо, он обнял Кристину за талию и повел её в гостиную. – Так, прелестница, выкладывай, ты подцепила его?

– Да, – по лицу Кристины расплылась блаженная улыбка.

– Я знал! Ни минуту не сомневался, что мои духи произведут фурор. – Он вальяжно расселся на диване. – Я жду подробностей, кто он?

– А то без твоих духов, она, ну не как бы, не справилась! – Ответила на его колкость Эльвира и села рядом с подругой.

– А вот это мелко, дорогуша. – Серж достал свою заветную коробочку с конфетками и половину из неё засыпал себе в рот.

Пока Серж наслаждался сладостью во рту и пристально рассматривал свои ногти, в комнате было гробовое молчание. Столь идеальную тишину пришлось нарушить самой Кристине.

Из её из рук выпал медальон, который она вертела в руках. Он выпал прямо на кафельный пол, издав при этом привлекающий внимание звон. Все трое уставились на него и стали наблюдать, как он медленно катится по направлению к ногам Сергея.

– Что это? – Наклоняясь вниз, спросил он.

Кристина вскочила с дивана, она хотела опередить Сержа, но её халат распахнулся, обнажив при этом грудь. Пытаясь, справится со скользкой шелковой тканью, Кристина одной рукой прикрывала обнаженное тело, а другой она попыталась отобрать у Сергея поднятый им с пола медальон.

Сергей и не думал сдаваться. Он взобрался с ногами на диван и вытянул руку с медальоном вверх. Кристина тоже залезла на диван и стала цепляться руками за худощавое длинное тело Сержа. Затем они одновременно спрыгнули с дивана и началась глупая гонка по кругу.

Всё это время Эльвира сидела на своём прежнем месте без малейших эмоций и наблюдала, как эти двое бегают вокруг дивана.

Не выдержав, Кристина остановилась. Сергей, видя, что силы Кристины иссякли, наконец, стал и победоносно воскликнул "ура!". Он заложил себе руку за лацкан и, встав в позу Наполеона, сорвал аплодисменты Эльвиры.

Кристина, опустив голову, пыталась отдышаться.

– Ах, вот как, – буквально простонала она. – Ну, погоди!

Она одним прыжком перепрыгнула довольно широкий диван, повалила Сергея на пол и, оседлав его сверху, вцепилась зубами в его лощеный лацкан пиджака. Серж хотел, было вырваться, и попытался перевернуть взбесившуюся женщину, но Кристина крепко сжала его коленями, тогда Сергей резко рванул в сторону, послышался громкий треск…

– Довольно!!! – Как гром прогремел голос Эльвиры.

Этот возглас буквально заморозил картину, в котором застыли двое.

Сергей лежал широко раскрытыми глазами пялившись на приличный кусок своего дорогостоевшего пиджака, который свисал изо рта Кристины и тихо постанывал, пытаясь, что-то сказать.

– Она…она…она меня укусила, – простонал наконец он.

Кристина выплюнула кусок ткани и, пытаясь сгладить свою вину, как можно милее улыбнулась.

– Извини, – смущенно сказала она, – я нечаянно.

Серж надул губы и со страдающим лицом отполз к ногам Эльвиры.

– Бедный, мальчик, – Эльвира погладила его по голове. – Дай мамочка посмотрит. Да тут ни чего нет, ну ты и неженка. – И Эльвира поцеловала его в лоб.

Кристина не верила своим глазам. Ещё пять минут назад можно было сказать, что они ненавидят друг друга, а сейчас это парочка излучала заботу и нежность.

– Ну, вы даете. Постой, ты сказала мамочка? – Кристина встала на ноги.

Эльвира и Серж, переглянулись.

– Познакомься, Кристина, – мой сын, – Эльвира сказала это с явной гордостью и ласково посмотрела на не менее гордое лицо Сергея.

– Да чтоб я сдохла! Вот это новость! Ну, теперь мне всё ясно, ведь ваши отношения… – Кристина не могла в это поверить, ведь мама и сын на вид были примерно одного возраста. – Черт, а где медальон?

– Я слышала, как что-то звякнуло, там, в углу, – показывая пальцем на батарею, сказала Эльвира.

Все трое кинулись искать медальон.

– Вот, нашел! – воскликнул Серж, держа в руках блестящий кругляшек.

– Я тоже нашла, – Эльвира держала в руках точно такой же предмет. – Какого…?

– Медальон разломался на две части? Смотрите, – Кристина показывала на маленький квадратик, который лежал на полу рядом с её ногами.

– Не трогай! – Эльвира пулей подлетела к Кристине. – Не надо, я сама.

Эльвира наклонилась над таинственным квадратиком, затем, она почти легла около него и, не дыша, стала пристально рассматривать то, что нашла Кристина.

– Я сейчас, – вскочив на ноги, сказала она. – Ни кто не шевелится! Это приказ. И она быстренько метнулась на второй этаж.

Сергей и Кристина стояли и недоумённо смотрели, на загадочный предмет. Буквально через минуту Эльвира сбежала вниз с чем-то длинным и блестящим в руке.

– Серёжа, включи верхний свет, – скомандовала она. – Ну, быстро!

Сергей выполнил приказание матери и тут же вернулся на своё место.

Эльвира пинцетом, осторожно взяла квадратик и аккуратно положила его на лакированный журнальный столик.