Текст книги "Люди до (СИ)"

Автор книги: Аня Грачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– И у тебя тоже есть пара? – Перебивает Тим.

– Да, конечно, она определена уже давно, но перед тем, как попасть сюда, я увидела его впервые. – Сама не знаю зачем, рассказываю ему.

– И как он тебе, понравился? – Он задает совсем личный вопрос и я смущаясь, не желаю больше продолжать этот разговор.

– Ты что-то говорил о постах у стены. – Снова поправляю его.

– Да, прости. – Он замялся на несколько минут, но все же продолжил. – На голосовании, было решено, что мы не можем рисковать своими людьми и, в общем, тема была закрыта. Только тела продолжали появляться. Тогда, я стал самостоятельно выслеживать, дежурить у стены, но только пару раз слышал удаляющийся в ночи звук мотора и видел корпус большой машины. А в ту ночь, когда появились вы, я впервые не пошел к стене, посчитав это, действительно, тратой времени. – Он закончил рассказывать, но я хотела знать больше.

– Ты сказал, что у тебя есть свои подозрения, но не рассказал какие.

– Да, совсем забыл, что ты не в курсе здешней жизни и думал, поймешь сама. Дело в том, что в нашей Коммуне нет таких автомобилей, наши средства передвижения просты. А такие машины есть только у Общества.

– Выходит, что это Общество, но зачем?

– Я не думаю, что все так просто. Я тоже хочу разобраться, но пока не могу придумать как. Не думал, что такие проблемы могут коснуться Нового мира.

– Как ты сказал? – В голове мелькнуло воспоминание. – «Новый мир», что это?

– Так называется наша Коммуна, мы создаем Новый мир, без ошибок старого, без неправильных решений людей до катастрофы.

«Новый мир», еще раз прожевала я слово, и в голове вспыхнуло воспоминание:

«Лин. Не ищи, будут неприятности. Я выбрала свой путь. Прости, что не сообщила заранее. Может быть, еще встретимся в новом мире. Прощай. Су.»

Глава 7.

Я проснулась от того, что в комнату, резко распахнув дверь, вбежала Вероника, с диким криком «Где Тимофей!». Оглянувшись по сторонам, я поняла, почему мне так тесно и не комфортно. На моей и без того маленькой кроватке спал Тим, чуть ли не свернувшись в клубок, у меня в ногах. Он тоже проснулся, потянулся, размял руки и ноги, и встал с кровати.

– Ты что кричишь? Здесь я. – отозвался Тимофей и направился к выходу.

Я, снова красная от подступившей неловкости, уставилась невинными глазами на Веронику. Та, лишь крикнула Тиму, чтобы предупреждал, в следующий раз, а то она волнуется.

– В следующий раз? Да это случайно вышло, мы просто болтали. – Начала оправдываться я, а Вероника, просто махнула рукой и начала другую тему, подробности этой, ей были не интересны.

– Я принесла тебе поесть и немного лекарства. И еще, твою одежду. Ее вычистили, просушили, можешь наряжаться.

– Мы сегодня выйдем из комнаты? – В надежде спрашиваю, а сама уже хватаю чашку с «супом» и ложку в руки.

– Хотя бы попробуем, если ты снова не упадешь, значит – сможем пройтись. С Тимофеем, конечно, он тебя поддержит. – Вероника так широко улыбнулась, что я могла бы пересчитать практически все ее зубы, но вместо этого, уткнулась в чашку и начала торопливо есть поданное блюдо. Вкус, снова меня ошеломил, и я решила поинтересоваться, а заодно – сменить тему разговора.

– Скажи, что это за ингредиенты в супе, никак не могу разобрать, вкус совсем не тот, к которому я привыкла.

– Конечно не тот. В вашей еде абсолютно отсутствуют приправы, соль и сахар.

– А что это? – Странные названия меня смутили, я не хотела показаться глупой, но любопытство победило.

– А это и есть, добавки, которые придают разнообразный вкус пище. Ваша еда совершенно безвкусна, но вы, не зная другой пищи, привыкли к ней. Теперь, эта вам кажется неестественно пряной. Даже не спрашивай – зачем и почему, – увидев вопрос на моем лице, поспешно отнекивается Вероника, – я не в курсе.

Я доела, вкус был не так странен, как прежде, возможно я привыкла, а может мне добавили поменьше этих приправ. Я выпила и лекарство, лишь бы поскорее встать на ноги. Чем мы и занялись в следующую минуту. Вероника позвала Тимофея, я не обрадовалась, так как длина моей рубашки осталась неизменной, а они сделали вид, что ничего не замечают и продолжают пялиться мне в глаза. На этот раз, подъем оказался менее травмирующий. Во-первых, Тим меня подстраховывал. Во-вторых, меня не так сильно шатало по сторонам. Пришлось полностью повиснуть на руках Вероники и Тима.

Первые шаги дались тяжело, как будто я заново учусь ходить. Минут пять я измеряла длину и ширину комнаты своими шагами, перед тем как сама смогла сделать пару шагов, без помощи! Но все же, сопроводить меня в ванную комнату вызвались оба. Слава богу, что внутрь зашла только Вероника, а то я уже начала опасаться, что у них нет ничего странного в нахождении вместе в душе! Не меньше часа, я отмывала с себя накопившуюся пыль и усталость, а скатавшиеся волосы никак не хотели промываться. Теперь понятно, почему они на меня так таращатся. У меня, наверное, синяк во все лицо, не зря же они так подолгу заглядывают мне в глаза. Вероника, даже помогла мне намазаться кремами (состав которых, так и не выдала) и расчесать волосы. Перед зеркалом я стояла уже совсем новым человеком. Точнее, немного помятым, но обновленным. Синяков на лице не оказалось, только спина, немного отдавала синевой. Но Вероника заверила, что это скоро пройдет. Я переоделась в свою одежду и очень удивилась, найдя в кармане свой кулон. Глаза наполнились слезами, а к горлу подступил комок. Я так и не простилась с мамой, а теперь не знаю, когда смогу ее снова увидеть. Я покрутила кулон в руках, а когда уже хотела убрать его обратно, Вероника подала мне тонкую веревочку.

– Тебе нужно продеть ее через вот это отверстие и завязать на шее, если не хочешь его потерять. – Я, с благодарностью, приняла тонкую белую нить, повязала вокруг шеи свой «Талисман» (если не ошибаюсь, именно так называли «Люди до» кулоны, оберегающие и помогающие им).

Теперь, я чувствую себя самой собой, хотя бы частично. Наконец, мы покинули ванную комнату, а Тим нас встретил очень странным взглядом, наверное, просто устал ждать. Я лишь улыбнулась, моей вины, в том, что меня не мыли – нет.

– Мне нужно работать, если хочешь еще погулять, осмотреться, то не долго. Тимофей, присмотришь за ней? – Проговорила Вероника на ходу, направляясь в какую-то комнату рядом. Тим согласился, а Вероника шла и ворчала, что то, себе под нос.

– Ты, не против, если я еще прогуляюсь на свежем воздухе?

Тим вздохнул, подставил свою руку мне и повел меня, через пыльные коридоры, к выходу. Когда открылась дверь, в лицо подул прохладный ветерок, я плотнее закуталась в свитер, и мы тихонечко пошли по улочкам.

По пути, все встреченные люди, здоровались с Тимом и расспрашивали про меня. Я стояла и слушала, принимала пожелания скорейшего выздоровления. Маленькие, аккуратные домики, пестрили разнообразными цветами. Сложилось впечатление, что люди, живущие здесь, совершенно не соблюдают правил сочетания цветов, а предпочитают буйство красок. Несколько домов, встреченных нами имели настолько пеструю окраску, что я замерла перед их дверьми, осматривая все вокруг. Я хотела посмотреть на людей, что могут жить в доме с красной крышей, зелеными стенами и желтой дверью. Но так и не дождавшись никого, мы пошли дальше. Меня удивляло абсолютно все. Воздух, который было так легко вдыхать, совсем не соответствовал моим представлениям. А зелень, растущая кругом, изумляла своим разнообразием. Столько растений я не видела за всю свою жизнь. Даже в оранжерее Основного города, где собраны самые редкие экземпляры растений и куда нас с экскурсией водили на уроках озеленения, не было такого количества насаждений. Некоторые кустарники настолько разрастались, что оплетали своими ветвями целые дома. От этого стены казались живыми и манили прикоснуться  к их естественному окрасу.

Так, мы добрались до центральной площади. Тим мне нахваливал ее особенности и красоту по дороге, но я не могла себе представить настолько живописную местность. Кругом цветы, зелень, деревья и лавочки под ними, а в центре огромный фонтан, бьющий в разные стороны струи холодной воды. Ветер дунул в нашу сторону и мелкие капельки от фонтана растаяли на моем лице. Я рассмеялась, прикрывая лицо от капель и вытираю рукавом намокшее лицо. Приятно. Я встала, закрыла глаза и ловила мелкую морось воды. Солнышко пригревало, я улыбалась. Если ловить мгновенья счастья, среди будничных проблем и суеты, то будет, что вспомнить после. Я открываю глаза и смеюсь, от того, что Тим наблюдает за мной. Наверное, я очень глупо выглядела, как ребенок, играющий с фонтаном, только побегать не хватало. Тим, тоже начинает смеяться и мы делимся друг с другом настроением.

Я резко прекращаю смеяться, когда вижу двоих на лавочке, что расположилась напротив нас. Я настолько ошеломлена, что не могу описать того что вижу. Тим, замечает мою отрешенность и направляет взгляд в ту же сторону, что и я. Интересно, он тоже это видит. Но я не вижу на его лице того удивления, что испытываю.

– Ты объяснишь? – немного грубо спросила я, сама не понимая, за что сержусь.

– Значит это правда? – немного тоскливо спрашивает он и продолжает идти вперед. Я иду следом и жду объяснений.

– Если так, то я объясню твоим языком. Это пара, они встретились на свидании и теперь, как бы сказать... – он немного задумался, а потом выпалил, – Теперь они подготавливаются к воспроизводству. У нас это называется – поцелуй.

Я закатываю глаза, он что, действительно считает, что я не знаю, как это называется.

– Я знаю название, я не понимаю смысла, – поясняю я ему свою реакцию. – Разве у вас в Коммуне проводят такой старый обряд единения?

– Да! Я правда, до конца не верил, что у вас его нет. Думал, что это слухи и шуточки, на счет оплодотворений и запретов. А оказалось – правда.

– Скажи только зачем? В чем смысл?

Он молчит. Я уже перестаю ждать ответа, просто смотрю. А он кладет мне руки на плечи и прислоняется губами к моим губам. Я от неожиданности не знаю что делать, а когда прихожу в себя, Тим стоит рядом и смотрит на меня с насмешливой улыбкой.

– Ну что думаешь? – немного грубо спрашивает Тим и продолжает улыбаться.

– Думаю, что это глупо, не делай так больше.

Я разворачиваюсь и иду обратно.

Тим выглядит немного уставшим, и я предлагаю вернуться. Я тоже находилась до боли в ногах, а все увиденное мной настолько меня утомляет, что я еле держусь на ногах, но стараюсь не показывать своей слабости. Еще не выпустят снова из комнаты и будут ставить опыты надо мной, как над неведомой     зверушкой.

Всю дорогу мы идем молча и размышляем. Я на счет того, что произошло и того, что видела, а Тим, наверное, на счет различий между нами. Вот его рука, касается моей, чтобы покрепче перехватить. Ведь он даже не представляет, что этот жест переворачивает во мне все мое естество, что меня не брал за руку никто, кроме мамы, подруги и медработников. Что на меня ни разу не смотрели, так близко и внимательно, изучая. Не говоря уже о большем. Я и сама, смотрю. Может, если бы я прошла курс, по подготовке к встрече с парой, я бы вела себя более, сдержаннее или менее. Я не знаю как себя вести. И это – не моя пара.

Вернувшись, я запрещаю себе думать, о том, что произошло. Я запрещаю себе вспоминать, потому что мое состояние значительно ухудшается. Меня начинает трясти, мое сердце бешено бьется, у меня то и дело сводит живот, а в голову не помещаются обычные мысли. Я просто ложусь на кровать, поджимаю ноги, обхватываю себя руками и засыпаю.

Я бегу по полю расставив руки в стороны, задеваю колосья пшеницы и громко смеюсь. Мне очень легко, так, что хочется лететь. Я подпрыгиваю. Но полета не выходит, земля тянет меня на место, и я падаю, не поранившись. Начинаю бежать дальше и снова пытаюсь взлететь. На пятой попытке я окончательно удостоверилась, что как бы легко я себя не чувствовала, взлететь у меня не получится. И я просто получаю удовольствие от бега. Ветер нежно трепет мои волосы, они парят вместе со мной. Прямо впереди оказывается большой стог собранного сена, и я врезаюсь в него на полном ходу. Руки и ноги покалывает, но я не хочу вставать, лишь поворачиваюсь на спину, жмурю глаза от солнца и наслаждаюсь, как оно греет мою кожу. Слышу, как кто-то произносит мое имя, но не хочу открывать глаза, а потом любопытство побеждает, и я просыпаюсь.

Над моей головой нависли два лица – это Вероника и Тим. У них заметно меняется лицо от выражения нервозности, до облегчения. Я, ничего не понимая, смотрю на Веронику.

– Вы что тут делаете? Что-то случилось? –  Спрашиваю их, не понимая, что собственно они от меня хотят?

– Ты не просыпаешься уже давно, и мы начали волноваться. Тимофей попросил тебя разбудить. Мы будили тебя около пяти минут. – Высказала, свое недовольство Вероника.

– А ущипнуть не пробовали?

Тим и Вероника переглядываются, как будто я сказала что-то, не то и дружно мотают головой, отрицая.

Я встаю, мое тело сильно ломит, будто меня били палкой. Потираю руки и ноги.

– Из-за чего такая паника, как долго я спала?

– Почти сутки. – Тревожно отвечает Вероника. – Я, сначала, не хотела тебя будить, но Тимофей настоял, чтобы я проверила, все ли в порядке. Но ты не просыпалась, даже после того, как мы тебя трясли, и поэтому сильно напуганы.

– Теперь понятно, почему у меня все болит, наверное, не только из-за долгого сна. – Я, сердито скосила глаза, на Тима. – Даже не спрашиваю, кто первый придумал меня размять, как следует. Лучше ответь мне на вопрос, – обращаюсь уже к Веронике, – почему я так долго не могла проснуться, что-то не так с моим здоровьем?

– Не думаю, что ты больна, все показатели в норме. – Отвечает вероника, посмотрев на какой-то прибор, который я до этого не замечала.

– Вы еще и показания у меня снять успели?

– А что нам оставалось делать, мы испугались, что у тебя может быть кома или летаргический сон. Мы должны были проверить. – Начинает оправдываться Вероника.

– Ничего, прости. – Я слишком взволнована и придираюсь к ней, следует следить за своими эмоциями.

Я встаю и направляюсь к выходу, а Тим и Вероника, преграждают мне дорогу.

Приходится снова идти в ванную с сопровождением.

Я почти забываю, зачем я здесь и что происходит, когда принимаю прохладный душ, я представляю, как снова, переломив провода нахожусь в своей ванной, а датчик пищит выдавая повреждения. Я очень тоскую по дому, по маме и по Су. Они должны вернуться в мою жизнь. Но для начала я сама должна себя вернуть в свою жизнь. Полная решимости, я выхожу. Вероника, устав ждать, вышла из ванной, и я могу самостоятельно расчесаться и покрутиться перед зеркалом. Наверное, я слишком много времени провела под душем, раз Вероника решила не дожидаться меня. Она мне казалась слишком дисциплинированной, но выходит у нее есть и другие обязанности, а не только ходить за мной следом.

В коридоре оказался один Тим. Ну что ж, будем делать вид, что все идет по плану.

– Отправимся гулять? – Как ни в чем не бывало, обращаюсь я к Тиму.

– А ты хочешь? – Он удивленно смотрит мне в глаза, немногим дольше пяти секунд и отворачивается, направляясь к выходу. Я следую за ним.

Я хочу разрядить обстановку, поговорить о чем-нибудь, но чувствую себя слишком не комфортно, чтобы вести непринужденные беседы. К счастью, Тим начинает первый.

– Ты должна узнать о нас больше, не стоит судить слишком поверхностно. Я хочу, чтобы ты научилась чувствовать нас, так же как научилась чувствовать вкус нашей еды. Ты видишь только так, как тебя научили видеть. Я думаю, ты можешь больше. Когда ты смотришь мне в глаза, я не вижу того поверхностного взгляда, что обычно приносят с собой жители вашего города, ты смотришь в душу, у тебя слишком чистый и ясный взгляд. – Он останавливается и смотрит мне в глаза, я перестаю считать секунды, когда понимаю, о чем он хочет мне сказать. Он хочет объединить два наших города при помощи меня, он хочет, чтобы я принесла в свой мир частичку этого «Нового мира» и оставила ее там зарождаться, зреть, пока она не созреет до состояния перерождения во что-то новое. Сейчас он увидит в моих глазах понимание, страх и ожидание.

Я отворачиваюсь и иду дальше, не давая ему понять, что я знаю. Мы проходим улочки, с аккуратными маленькими домиками. Все они настолько разнообразны, что я не могу сфокусировать взгляд на чем-то одном. Столько разнообразных, красочных оформлений. Я не видела столько красок собранных в одном месте нигде прежде. Именно это хочет показать мне Тим. Он хочет, чтобы я видела и чувствовала красоту. Но что скрывается под ней, это лишь обертка, фантик. Наш город давно отказался от красивой упаковки в пользу практичности и правильности во всем. Меня воспитывали следовать этим правилам и вот, сейчас мне показали что-то новое. То, что не может не оставить следа в моей душе. Теперь я буду помнить и тосковать.

Люди тоже разные, они, как муравьи, прорываются сквозь друг друга. Они идут хаотично, но не сталкиваются друг с другом. Одни улыбаются, некоторые задумчивы. Вот рядом с нами пробегает толпа детишек и уносится с криками за угол следующего дома. Я хочу остановиться, закрыть глаза и вслушаться в звуки этого места. Слишком много визуализации, мне нужно сосредоточиться.

Я так и делаю. Я останавливаюсь среди улицы, закрываю лицо ладонями и начинаю слушать город. Не сразу, но я стала различать различные его голоса. Вот, журчит фонтан, неподалеку от нас. Вот, ветер, стучит ставнями раскрытого окна. Смех, доноситься от куда-то издалека. А где-то рядом я слышу напевы той, чудесной песни, что пела мне Вероника. Только голос, кажется мне таким знакомым.

Я открываю глаза, вижу, как Тим удивленно смотрит на меня. Мотаю головой, не желая объяснять, и иду на отголоски пения, которые по моим ощущениям должны быть справа от меня. Пройдя переулок, я нахожу исполнителя. Красивая девушка сидит на земле, подстелив под себя цветастый коврик. Она склонилась над каким-то полотном и что-то перебирает в руках – напевая. Когда я приближаюсь, песня прекращается и девушка, словно заметив, что за ней наблюдают, поднимает голову.

Это она!

– Су. – Выдыхаю я, точно не знаю, произнесла я имя в слух, или безмолвно открыла рот.

В любом случае она слышит меня. Она срывается с места и кидается мне на шею. Так мы стоим некоторое время, не смея пошевелиться и разрушить момент долгожданной встречи. Немногим после, мы отстраняемся друг от друга и разглядываем так, как будто не видели друг друга пол жизни. На самом деле, если уйти от подсчета дней, что прошли с аттестации, смотря на Су, я вижу абсолютно другого человека. Она словно выросла, нет, рост остался прежним, а вот взгляд и черты лица, словно вытянулись, делая Су взрослее.

– Как ты здесь? – спрашивает Су, первая, придя в себя.

– У меня такой же вопрос к тебе. – Отвечаю я, улыбаясь.

Мы смеемся. Взгляд Су падает на Тима, она протягивает ему руку и представляется.

– Сара. – Говорит Су, а я приподнимаю брови от удивления.

– Тимофей. – Говорит он свое полное имя и пожимает руку, протянутую Су.

– Серьезно, Сара? – Я прошу к себе внимания, отвлекая их от рукопожатий.

– Дело в том, что в Новом мире можно брать себе имя, какое захочешь.– Отвечает Тим, опережая Су.

– А почему мне не дали выбор? – немного обиженно говорю я Тиму.

– Но ты же не житель Нового мира, ты, как бы – проездом. – Напоминает мне Тим и мне становится грустно, сама не понимаю от чего. Меня словно поставили на место, напоминая, что я здесь чужая, что я не часть того, что происходит вокруг. Меня отстраняют от этого чудного места и я знаю почему. Я – другая. Даже Су, теперь кажется мне чужой, словно я вижу ее впервые. Давлю в себе обиду, которая накатывает на меня. Не хочу показаться глупой девчонкой.

– То есть – не житель? Так ты пришла сюда не на совсем? – Удивляется Су.

– Нет, я сюда попала случайно. Но сначала, ты рассказывай. – Заминаю я эту тему, переходя на более волнующую меня.

Мы сели рядом с Су на ее цветастую подстилку. Тим немного в стороне, не захотел нам мешать.

– Я узнала о Новом мире совершенно случайно, пол года назад. – Начала Су. – Когда у меня была практика на полях. Это ты все время просиживала в библиотеках и архивах, черпая новые знания. А я приобретала опыт по озеленению городов и полей, ты же в курсе, какую профессию я хотела выбрать. – Я кивнула головой, не желая перебивать. Су улыбнулась и продолжила. – Я познакомилась с очень симпатичной маленькой девочкой, она сидела на скамейке, отдельно от нас, и все время напевала чудную песенку. Я, несколько дней, не решалась к ней подойти с расспросами. Но потом заметила, что она не против поболтать, если с ней разговаривали, и решилась. Она мне рассказала, что эта песня, пришла к нам из Нового мира. Я тогда не поняла о чем она. А после, она начала рассказывать о том, как здесь все устроено. Я думала – это фантазии ребенка. Но, рассказ был настолько подробен, никто не смог бы такое сочинить. И я слушала, день за днем подсаживаясь к ней. Когда, пришло время уезжать, я решила, что обязательно должна его увидеть своими глазами. Обдумывая разные планы, я расспрашивала маму о системе города. Она увлеченно рассказывала, думая, что я наконец взялась за учебу. Я не могла найти выхода из города, единственный выход был аттестация, но это означало поездку в Новый город. А это не входило в мои планы. – Я не вытерпела и перебила с расспросами.

– Но почему ты мне ничего не рассказала, почему не поделилась со мной своими планами?

– Ты бы тогда меня не поняла, – грустно вздохнув, ответила она. – Ты была настолько увлечена своим будущим, своей профессией историка, что я не смела это у тебя забрать, а меня одну, ты бы не бросила, я права? – Немного подумав, я кивнула. Она права, я бы бросила все, чтобы помочь подруге, даже рискнула бы потерять все. – Вот и я так подумала. А потом, я  потеряла всякую надежду выбраться. Иногда я отчаивалась, и тогда вся история казалась мне выдумкой маленькой девочки. Но, я черпала силу в воспоминаниях о рассказах и продолжала пытаться. Единственный вариант, который у меня был – это аттестация. Мама, никогда не рассказывала мне о тех, кто не прошел ее. Она что-то умалчивала, и это был единственный слепой участок, который я должна была использовать. В ночь, перед аттестацией, я тоже не спала, я волновалась, но не по поводу ее прохождения, а наоборот. Пока мама была на смене, я стащила из продуктовой камеры трехдневную порцию еды в контейнерах и все их съела. Мне было плохо и я знала, что это как-то отразиться на моих анализах, как тогда, в нашем походе, после того как мы получили отравление и лежали в больнице. К утру мне стало лучше, но процесс уже пошел и изменить что-то было нельзя. Я была решительно настроена. А когда служащая, которая брала кровь на анализ, округлила глаза, смотря на меня и мои результаты, я поняла, что мой план удался. Она тогда так быстро покинула эту страшную белую комнату, а потом прибежала моя мама и начала расспросы. Я не решилась ей признаться, просто удивлялась вместе с ней. Она знала, чего следует ожидать. Я лишь догадывалась. Меня увезли так быстро, что я даже не успела попрощаться с тобой и мамой, мне только дали собрать вещи, даже не разрешили отвечать на вызовы с панели. Я еле уговорила служащую, передать тебе прощальное письмо. Она хорошо знала мою маму и согласилась сделать это для меня. Я подробно рассказала ей по какому адресу и куда следует подсунуть записку, а меня повезли к краю города. Тогда я поняла, что не прошедших аттестацию, людей с плохими анализами, не способных дать городу здоровое потомство не отправляют на полевые работы, а просто выбрасывают за купол.

– Как? – Ошеломленно задаю я вопрос, не в силах сдержаться. – Как выбрасывают? Ты не шутишь? – Уточняю я у Су.

– Меня бы здесь не было, если бы это была шутка. – Поясняет она мне и я киваю, соглашаясь с ней. – Мне было страшно, но я была свободна и счастлива. – Продолжает она свою историю. – Я подробно не знала, куда мне идти, но по описанию девочки, мне нужно было следовать за уходящим солнцем до высокой стены и ждать, когда меня заберут. И я шла. Я пугалась солнца и пряталась от него под деревьями, но когда увидела птиц, то поняла, что мир не опасен. А после того, как я целый день, провела, шагая по открытой местности, вдыхая этот воздух, мне стало ясно, что все время нам врали. Это под куполом теперь стало небезопасно.

Все это время, он вбирал в себя отравления и теперь, видимо, отдает это городу. Людям давно следовало покинуть убежище, но они как привязанные, не могут оставить нажитое, не хотят что-то менять, понемногу чахнут, даже не замечая этого. Вместо того, чтобы выбираться от туда, они придумывают лекарства, для того чтобы жить с этим. Например – еда. Она у нас была строго дозирована, расписана по минутам. Теперь я знаю, что они подмешивали нам лекарства, усыпляя наши чувства, подавляя желания и поддерживая иммунитет. -Су, остановилась, а я ошеломленно смотрела то на нее, то на Тима.

Тим кивнул, подтверждая сказанное, и добавил:

– Только сейчас, отказавшись от их пищи, ты чувствуешь все иначе, ты это поняла?

– Да, – подтверждаю я, – я и раньше пропускала приемы пищи, и мне это нравилось, я чувствовала все иначе, видела яснее, рассуждала по– иному. А чувства, которые я испытываю здесь, меня даже пугают. – Я мельком глянула на Тима, и смутившись, опустила взгляд к земле.