Текст книги "Путь (СИ)"

Автор книги: Антоний Амурский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Индиго взял трубку сразу.

– Свят, я немного занят, но говори.

– Рома, привет! Феникс с тобой?

«Хоть бы, хоть бы она была с ним».

– Нет. А почему она должна быть со мной?

– Да я думал, она могла тебе позвонить.

– Нет, что-то случилось?

Подъехал почти пустой автобус. Марио запрыгнул внутрь.

– Слушай, Ром, а она действительно говорила про нас вчера?

– Ты что! Я даже позавидовал немного. Она тебя просто обожает, дружище!

У Марио екнуло в груди. Последние сомнения отпали.

– Да вроде ничего серьезного, просто трубки не берет… Волнуюсь…

– Хорошо. Давай попозже созвонимся.

Марио приземлился на первое попавшееся место и мысленно попросил, чтобы водитель оказался дальним родственником Шумахера. Тот, как назло, медлил.

– Поехалиии! – голосом Судьи Дредда проорал Марио.

Двери с пшиканьем закрылись, автобус как будто нехотя двинулся вперед.

«Она же совсем маленькая у меня… По-любому напилась и просто уснула…» – успокаивал себя Марио, – «она просто спит…»

Марио увидел, что нервно теребит себя за молнию на куртке и замер.

«Они же просто катались… Ей было скучно и она позвонила Роме… В этом ничего криминального нет. Я же себе придумал. Что вообще на меня нашло. Как я мог орать на нее? Она же совсем невинная…» – в горьких размышлениях Марио смотрел за окно.

Дороги были полупусты, автобус быстро мчался. На нужной остановке Марио выпрыгнул и понесся к дому Феникс. Еще издали он увидел, что в окнах не горит свет. Он все еще надеялся, что она с подругами.

Влетев в подъезд, он подбежал к лифту. Нажал кнопку, а секундой позже уже сам летел по лестнице вверх.

Гнетущее беспокойство нахлынуло на него, когда он толкнул дверь. Она была не заперта.

Его сразу же окатили как будто материальные пары жуткого алкогольного запаха, смесь запахов масляных красок и еще чего-то отравленного. Марио шагнул внутрь. На коврик при входе падал тусклый свет из открытого холодильника. Все полки в нем были снесены.

– Надяааа! – позвал Марио, – Наааадь!

Не разуваясь, он быстро прошел в середину студии. Под ногами с противным прищелканьем раздавливалось стекло, хлюпали лужи и краска. Марио скинул сумку с плеча на пол.

– Нааадяааа! – он кричал на надстройку. Слабо разбираясь в темноте, Марио быстро взбежал на нее.

«Хоть бы она спала на месте… Да, она спит, скорее всего…». Чуть не снеся перегородку, Марио зашел за нее. Крик отчаяния рвался наружу. Кровать была лишь слегка примята. Марио в растерянности повернулся.

– Надь…

И тут он увидел. Как же он сразу не заметил! Там, на крыше, ее тело. Она лежала, прильнув к металлу. Как будто спала.

Марио ринулся к спуску. Секундой позже он понял, что спрыгнуть с надстройки было бы быстрее, чем пересчитывать ногами эти ступеньки. Пробежав по заляпанному полу, он вырвался наружу. Его сразу обдал прохладный воздух. Феникс была в одной футболке.

Она была вся вымазана в краске, волосы слиплись от ее потеков. И Марио услышал запах. Запах, который он ненавидел и проклинал.

Он убрал волосы с ее лица. Губы были синими, Феникс была мертвенно-бледной. Марио весь затрясся. «Не дай Бог…».

– Надяя!!! – кричал он, думая, что она услышит. Он тряс ее за плечо. Тело казалось абсолютно холодным.

Потрепав ее, он было начал съезжать в панику. Тут же собрался, вспомнив, кто он. Марио взял ее бледную руку, надавил на запястье, внимательно чувствуя подушечки своих пальцев.

Пульс был слабым-слабым. Слезы текли сами собой. Марио бережно просунул руки под нее, поднял. И аккуратно занес в дом. По пути он сообразил, что надо звонить. Зайдя в квартиру, он встал по центру, судорожно соображая, куда ее положить. На полу не было и свободного квадратика от краски, битого стекла и мокрых бумаг.

«Долбаный дебил, что же ты тупишь!» – орал он на себя. Отшырнув ногой столик, он опустил ее на диван, на котором тоже блестело стекло. Придерживая Феникс одной рукой и всем сердцем, Марио аккуратно сорвал накидку с дивана и уложил ее как самое дорогое.

Миг – и он уже держал в руках телефон, лихорадочно набирая уже знакомый номер.

1-1-2…

Томительный вызов…

Только заслышав голос, Марио попытался быстро и четко сообщить, что ему прям сейчас нужна скорая, что девушка умирает и что он пожертвует всем ради того, чтобы скорая приехала к ним очень быстро.

– Адрес? – как ножом резанула диспетчер.

Внутри у Марио все упало. Он не знал адрес Феникс. С холодной головой он начал выстраивать одновременно десяток логических цепочек, откуда он мог бы его знать.

Он его называл. Да, точно, называл, когда заказывал ей такси из хелс-клаба. Она сказала ему, а он сказал диспетчеру…

Марио дергал себя за волосы. Что это был за адрес… Что-то такое, знакомое… Близкое… Что-то совсем такое, к чему Марио имел непосредственное отношение… Он даже подумал, что в честь них посвящена эта улица, не в честь него…

– Адре…

– Молодежная тридцать-семь а! – выпалил он, – первый подъезд, десятый этаж! Тут квартира одна! Я их встречу!

– Ожидайте! – и диспетчер отключилась.

Марио перевел взгляд на стену с картиной и увидел огромное лицо улыбающегося демона. Он моргнул, наваждение пропало.

– Лети, Артемий! Помоги автокарете! Мы тут и сами справимся! – сказал Антоний, едва успевая накладывать крестные знамения по сторонам.

Артемий расправил крылья и рванул в небо так быстро, как только мог.

Со всех сторон к двум светящимся белым светом людям лезли твари. Они хотели забрать новую Душу.

Свиноподобные, осьминогообразные, хищные и саблезубые твари и бесы лезли из распахнутой двери и с крыши. Ангелы встали спина к спине, защищая людей. Рогатый демон сидел на краю крыши и хищно скалился. Он выжидал.

– Изыди! – говорил ангел Антоний.

– Изыди! – вторил ангел Пархомий.

Бесы подкрадывались все ближе, обжигаясь наложенным крестом, но все же гонимые вперед своей злобой и сатанинским ликованием. Они верещали, улюлюкали и свистели. Демон лишь смеялся.

Позже это время ожидания Марио будет вспоминать как самый тяжелый и черный отрезок своей жизни.

«Я хоронил тебя каждую секунду, боялся не почувствовать слабый толчок там, под кожей. Я просто думал, что если не почувствую его снова, мир для меня закончится».

Марио провел самый черный период своей жизни в ожидании скорой. Ощущение беспомощности было просто раздавливающим. Он не знал, что ему делать, просто не знал.

Он пытался согреть Феникс, тер ей руки. Он сбегал в ванную набрал воды и поливал ею в лицо Феникс. Он нашел какое-то покрывало и накрыл им чумазую Феникс.

Заторможенное сознание подсказало ему, что врачи могут не разобраться в темноте. Тогда Свят нашел выключатель возле двери и включил свет. Беспорядок поражал своим буйством. Как будто Феникс больше не собиралась убираться. Марио попробовал ногами разгрести весь мусор в стороны, но сразу же плюнул.

И постоянно бегал, проверяя, бьется ли маленькое сердечко там, в груди. Дышит ли она.

Ожидание было уничтожающим. Марио тряс ее. Марио перевернул всю кухню в поисках хоть каких-нибудь медикаментов. Ему нужен был нашатырь. Не нашел…

И снова он смотрел в это бледное лицо, боясь представить, что будет, если эти глаза не откроются.

Он смог выдохнуть до конца только когда услышал слабый звук сирены. Выбежав на крышу, он прислушивался, с какой стороны едет скорая. Вскоре он увидел мигающие огни, он хотел закричать и замахать им с крыши «Сюда!». Они и сами знали, куда ехать.

И Марио снова бежал к Феникс. Припадал к груди, желая услышать лишь один желанный звук.

И затем он выбежал в подъезд. Он слышал как лифт вызвали на первый этаж. Марио мысленно торопил их. Вот лифт застопорился там.

«Что же так долго…»

И вот лифт поехал вверх. Звук нарастал, все выше и выше. Марио услышал, как что-то щелкнуло в моторном отсеке сверху. Шум двигателя оборвался. Лифт остановился. Но двери не открылись. Лифт встал где-то между этажами внизу.

И Марио подумал, что сможет разорвать эти двери на том этаже, где встал лифт, разнести их по кусочкам и затем отнести врачей туда, к Феникс.

И он дернулся вниз по лестнице, как услышал скрежет со стороны шахты.

– Бесы сломали лебедку! – кричал Пархомий. Он схватился обеими руками за трос и тянул кабину лифта наверх.

– Ты должен их достать! – отвечал ему Антоний, отгоняя сгущавшихся тварей. Тут Артемий впорхнул внутрь через окно к великой радости Мудрейшего Ангела.

– Чуть не разбились – только и сказал он и встал плечом к Антонию.

Марио слышал, как лифт со скрежетом идет вроде бы вверх, причем достаточно быстро. Но он не понимал, как это происходит без участия двигателя. Позже сами врачи назовут это «чудом».

Двери с грохотом разъехались в сторону. Через них было видно поднимающуюся кабину. Врачи смотрели с удивленными лицами на Свята, а он на них.

Высокий мужчина-врач быстро взял ситуацию под контроль. Он вышел из кабины, когда лифт уже почти приблизился к уровню этажа.

– Сюда – как будто не спрашивая, а утверждая, он прошел в открытую дверь, неся чемодан-укладку.

Марио пошел за ним, удостоверившись, что фельдшер идет за ним. Он мысленно поблагодарил их за то, что они ничего не сказали по поводу беспорядка.

Врач лишь быстро прошел к Феникс, не обращая внимания на трескающееся стекло под ногами, и встал на колено возле нее. Марио отругал себя за то, что не позаботился достать стулья. Врач тут же прислонил руку к шее, проверил пульс. Другой рукой уже достал фонарик в форме ручки. Отодвинув веки в стороны, он посвятил в зрачок Феникс.

– Реакция слабая. Проблем с сердцем никаких нет? Давление? – он быстро перевел взгляд на Свята.

– Ннет – Марио быстро соображал.

– Адреналин – резко произнес он.

Фельдшер четкими движениями распаковала шприц, вскрыла ампулу, набрала шприц, передала мужчине. Он уже приготовил предплечье Феникс и начал медленно вводить содержимое шприца в вену.

Казалось, Марио слышал как щелкает электросчетчик. Медики замерли. Мужчина миллиметр за миллиметром вводил раствор. Марио прижал ладонь к ладони, а их к лицу и так и стоял, пока Мужчина не сказал:

– Парень, давай собирайся! Сейчас понесешь ее.

Марио вновь был готов к действию. Ему было стыдно за внешний вид Феникс, стыдно за беспорядок и вообще за все случившееся. Но выкарабкиваться как-то надо было.

Фельдшер уже собирала кейс. Мужчина поднялся с колена. Марио переложил Феникс на одеяло и обмотал его вокруг нее. Он бережно поднял ее. Врач уже шел к выходу, покачивая сумкой-укладкой.

Марио заспешил за ним, на ходу стараясь замотать босоногие торчащие ступни в одеяло, чтоб они не замерзли. Они вышли в подъезд и поспешили вниз по лестнице. Врач грузно ступал с нахмуренным видом, не глядя по сторонам. Фельдшер поспешала за ним.

Аккуратно контролируя каждый поворот, чтобы не ушибить ненароком такого драгоценного человечка, Марио поглядывал на ее спящее лицо. В подъездном свете ему виделось, что щечки Феникс порозовели. Совсем чуть-чуть. Ему хотелось в это верить.

Машина стояла у самого подъезда. Врач без лишних движений распахнул дверь и махнул чемоданом внутрь. Марио аккуратно, ступив на ступень, занес свою ненаглядную и ювелирно уложил на носилки.

Врач уже забрался в салон. Марио пропустил фельдшера и выпрыгнул.

– Поехали, Андрей, и побыстрей! И да поможет нам Бог!

И дверь захлопнулась. Машина с надписью «Реанимация» тронулась в путь, оглушая неистовыми сиренами все вокруг. Позже Марио будет долго благодарить Высшие силы за то, что приехала именно эта бригада.

– Помогите им… Благослови Господи… – Пархомий смотрел вслед улетающим Братьям.

* * *

– Прости, пожалуйста, всех истово тебе молящихся, ведущих жизнь Праведную. Всех, кто беспрестанно молится тебе за других. Всех, кто стремится ко спасению. Прости, пожалуйста, всех верующих, кающихся тебе и причащающихся.

В храме царил полумрак. В темных углах блуждали тени. Иконы поблескивали диковинными изразцами в рамах. Чувствовался запах ладана.

Парень в низко надвинутом капюшоне спортивной кофты шептал себе под нос. По его щекам текли слезы.

Бабушка-смотрительница посматривала на часы с недоумением. Она должна была закрыть храм двадцать минут назад.

– Прости, пожалуйста, всех тех, кто обращается к тебе только по надобности, прости все грехи их. Прости всех, носящих крест. Прости, пожалуйста, всех заблудших, увязших в пороке и ниспошли им Веры Великой.

Шоркая, старушка приблизилась к парню и тронула того за плечо.

– За что молишься, сыночка?

– За Россию молюсь, матушка.

– Какой поступок! А с девушкой-то что?

– С девушкой все хорошо, бабушка – и Марио улыбнулся.

Он продолжал.

– Вселенная, спаси всех верующих от эгоизма и равнодушия! Посели в сердцах их огонь пламенный, добродетельный и благородный…

Глава XVIII До конца

– Фамилия-имя?

– Жемчужина Надежда.

– Возраст?

– Мнм… Двадцать один!

– Род занятий?

– Студент – ка.

Марио сидел в регистратуре и отвечал на вопросы медсестры.

– Родственники есть?

– Нне знаю… Есть, наверное – Марио понял, что Феникс никогда не говорила ему о своих родителях.

– Что значит «не знаю»? Что значит «не знаю»? – медсестра кинула ручку на стол, – вы жених или кто?

– Я жених! Но про родственников не знаю…

– Ладно, родственников сами найдем.

В вестибюль зашел крепко сложенный врач в белом халате.

– Петр Николаевич, выяснили! Жемчужина она у нас! Наденька!

Доктор шел дальше.

– Прям-таки настоящая? То-то я заметил, что она вся белая была! Я как раз к ней!

Марио продиктовал свои данные и скользнул в коридор, куда ушел доктор. Немного опасаясь быть выгнанным, он подошел к двери, в которую вроде зашел доктор. Прислушался. Было тихо.

Марио огляделся по сторонам. Он заприметил довольно широкую скамейку из тех, что обычно стоят в поликлиниках. Марио прошел к ней. Сел. Через минуту встал, прошел по коридору до конца. Коридор заканчивался окном. Улица дышала холодом и серостью.

Марио заприметил в большом цветочном горшке, стоявшем на полу, детский шарик. Неизвестно, как он сюда попал. Марио подобрал его и сунул в карман кофты.

Он глянул в другой конец коридора. Доктор еще не выходил.

Марио начал пробираться в обратном направлении, стараясь двигаться ближе к стене. Общая тишина и спокойствие удручало.

Марио смотрел на каталки, стоявшие вдоль стен. На засоленные лямки, которые были привязаны к ручкам. На колеса с выщербленной резиной. На сами подушки, из которых лез поролон.

Он видел инвалидную коляску, которая как будто случайно откатилась к стене и уперлась в нее передним углом. Ощущение было, что только что на ней сидел человек, а тут его уже нет. Наверное, встал и ушел. Или унесли.

Марио видел кровати, наспех застеленные старыми клетчатыми одеялами, стоявшие в коридоре.

Ему казалось, что сама боль застыла в этих предметах. Всю атмосферу страданий и стонов Марио чувствовал очень тонко. Он как будто мог видеть исходящими криками пациентов, наскоро привязанных к каталкам. Он мог ощущать всю покорность престарелых людей, сидевших в этих пустых инвалидных колясках. Марио становилось жутко. Он решил гнать от себя нахлынувшие на него чувства ощущения места.

Он занял выжидательную позицию на мягкой лавке напротив палаты, куда зашел врач.

Когда доктор вышел, Марио подскочил к нему.

– Петр Николаевич. Как она? – он тут же сообразил, что не хватает чего-то культурного в его словах и добавил: Здравствуйте.

Доктор посмотрел на него свысока. В уголках глаз его играли морщинки.

– В сознание еще не приходила. Но состояние уже стабильное. Спасли, Слава Богу! – Доктор приблизился к Марио, – вы как почувствовали, молодой человек! Еще бы чуть-чуть, буквально минут десять, и было бы совсем поздно!

У Марио все сжалось в груди. «Ну я и идиот!» – Марио ненавидел себя еще больше.

– Алкогольная кома тяжелой степени. Сильная интоксикация.

– Доктор, она не такая… Вы поймите, это все я… Я виноват… Не вините ее…

– Да, все не такие… Тут во время праздников знаешь сколько? Кровати видел? Откачивать не успеваем! – Доктор нахмурился, – молодые, здоровье есть, мозгов – нет.

Святу стало стыдно, что доктор мог подумать о нем как о пьющем человеке. Еще постыднее было за Феникс.

– Кома – это надолго? – у Свята сердце кровью обливалось.

– Не навсегда. Возможно, скоро придет в себя. Ей нужен покой – доктор посмотрел на свои бланки и покачал головой, – это очень большая удача, что бригада быстро приехала. Я разговаривал с врачом, он говорил – любое промедление, любая кочка на дороге или красный свет – и они бы опоздали. Как говорят «Ангел-Хранитель спас». Врач говорит, что состояние было критическое, когда он осматривал ее.

Марио вспомнил поразительное хладнокровие и четкость в движениях высокого Мужчины.

– Доктор, спасибо! Спасибо вам! Я очень сильно признателен вам! И врачам «скорой» – Марио взял его за локоть.

– Не стоит – доктор тактично отвел руку Марио в сторону. – Скольких таких уже с того Света достали! Лучшая благодарность для нас – это чтобы вы сами задумались, своим умом! Что вы делаете с собой, молодые!

Доктор строго смотрел в глаза Святу.

– Так приезжают же и в третий раз. И в пятый! На десятый раз так уже спасать не хочется. Раз человек сам ради себя стараться не хочет!

– Доктор, второго раза не будет! Я за все в ответе! – Марио еще хотел добавить «Я-то трезвый», но счел это лишним.

– Халат оденьте! А не то выгонят! – сказал напоследок доктор и пошел по коридору в обратном направлении.

Марио вздохнул:

– Слава Богу!

А душа его внутренне плясала от счастья «Спасли! Спасли! Состояние стабильное!». Марио беспокоило слово «кома», но он думал, что все нормализуется. Надеялся на это.

Пытаясь сдержать себя, чтоб не прыгать от радости, Марио направился к регистратуре. Нашел вешалку с халатами и надписью над ними «для посетителей». Накинув халат, Марио почувствовал себя приближенным к медицинским тайнам. Он прокрался по коридору обратно и скользнул в палату.

Феникс, укрытая толстым одеялом, лежала на высокой кровати. Корпус ее был несколько приподнят, возлежав на большой подушке. На левой руке был намотан бинт, из-под которой тянулась трубочка к капельнице, закрепленной на штативе. В носик Феникс была вставлена еще одна трубочка, окаймлявшая ее лицо.

Марио приблизился с благоговейным ощущением прикосновения к прекрасному. В горле стоял ком. «Кое-как спасли» звенело в ушах.

Без макияжа косметического, без «макияжа из краски» Феникс выглядела все равно чудесно. Марио видел, как мерно вздымается ее грудь и успокоился еще больше.

«Она просто спит…» – говорил он себе.

Перламутровые волосы обрамляли ее невинное лицо. Веснушки играли у нее на лбу и щеках, точно смеясь. Губы налились алым цветом, а ресницы, казалось, вот-вот взмахнут вверх. Марио смотрел на нее с умилением. Он провел тыльной стороной пальцев ее по щеке и тихо позвал:

– Нааадь…

– Так, парень, ну-ка быстро вон из палаты! Больной нужен отдых! – дверь распахнулась и на пороге появилась тучная медсестра.

Марио ретировался из палаты.

В течение дня он еще несколько раз проникал в палату, выслеживая, когда дежурная медсестра куда-нибудь отлучалась. Он смотрел на спящую Феникс и не мог насмотреться. Пока не бывал опять выставлен за дверь чуткой женщиной.

«Я уже сразу знаю, если я отошла – значит первым делом потом надо идти к девочке» – так называла ее женщина.

К вечеру Феникс так и не пришла в себя.

Марио увлекся пинанием шарика в коридоре, стараясь не особо шуметь. Но вскоре то и дело отскакивающий шарик надоел.

Марио лежал на лавке для посетителей, глядел в потолок и неспешно размышлял на тему того, как тонко все устроено в этом мире. «Минута позже – минута раньше и все… А если бы сердце остановилось? Там и секунд, наверное, достаточно…».

Завидев уборщицу в конце коридора, он радовался, что может быть хоть чем-то полезным.

– Смотри, Галка – уборщица произносила «Г» с «Хэканьем». Получалось как «Халка», – какой гарный хлопец у этой девочки! И не отходит же! – уборщица вразвалку шла рядом с Марио.

Он нес ее ведра и швабру.

– На какой этаж?

– На пятый, хлопчик, давай! Помоги старухе-то!

– Да какая ж вы старуха, женщина! Меня бы не было, вы бы сами это затащили!

– Так вот затащила бы по очереди. Сначала одно ведро, потом второе…

Под вечер Марио все-таки оставил палату Феникс без надзора. Он сходил за едой, купил воды.

Уже успев примелькаться персоналу реанимационной, он «как бы условно» мог проходить в больницу во время, не предназначенное для посетителей.

Уже глубокой ночью Марио проскользнул еще раз в палату. Хотел пожелать «Спокойной ночи». И опять он не мог насмотреться на нее, лаская взглядом каждую черту ее лица, контуры губ и дуги бровей, вздернутый носик и дерзкие ресницы.

Вскоре Марио устал стоять и подвинул небольшое жесткое кресло, обитое полиэтиленом, с правой стороны от Феникс. Он взял ее правую руку в свою и почувствовал такое чудесное тепло. Вчера она была еле теплой.

Марио опустил голову на край кровати, не отводя взгляда от лица Феникс. Подкатывала легкая дремота – прошлая томительная ночь прошла без сна.

Марио видел, как открылась дверь и свет из коридора пал на окно и потолок комнаты. Он видел тень. И не шевелился. Так продолжалось с полминуты, а потом дверь закрылась. И Марио уснул.

* * *

– Уголек?

Марио почувствовал, как утреннее солнце пригревает его лоб. Он почувствовал, как его руку слабо сжимает теплая ладонь.

– Зеленоглаз? – Марио поднял глаза, думая, что это сон.

Марио поднял глаза. Они были зелеными-зелеными, эти искрящиеся глаза Поющей Птицы. Видимо, от глюкозы.

– Уголек, я не умерла?

Марио расплылся в счастливой улыбке.

– Второй раз родилась.

– Я сильно напилась, да?

– Ты была никакая…

Феникс сделала попытку приподнять голову, но сил еще было слишком мало.

– Сейчас возьму зеркало, буду тебе зайчиков пускать и говорить «вставай» – Марио сжимал ее ладонь, наслаждаясь моментом.

– Да я б с радостью, Уголек… Новый день на носу. Только совсем мало сил… Я думала, не проснусь… Сколько времени прошло?

– Уже второй день. Ты больше суток спала.

– Оооой, ё. Столько можно было успеть… – Феникс прикрыла глаза.

– Прости меня, Соловушка. Я во всем виноват…

– Уголек, я же сама… Это я…

– Обещай, что больше так не будешь никогда.

– Я так больше никогда-никогда не буду.

– Надя. Ты больше никогда не будешь пить.

– Я больше никогда-никогда… Дома сильно все грязно?

– Ну как… – Марио про себя поперхнулся, – это больше похоже на шедевр художника, который еще не стал знаменитым…

Феникс слабо засмеялась.

– … но обязательно своего добьется.

– Уголек, я правда повела себя как поганка.

Марио промолчал. «Да не, что ты, все хорошо» – звучало бы как-то несуразно.

– Аче, мы просто были с Индиго, между нами ничего не было…

– Успокойся, я знаю. Я тебе верю.

«Уже» – подумал Марио, убеждаясь в собственной глупости.

– Индиго просто друг…

– Тише, тише… Я тебе действительно верю, Надь… – Марио провел рукой ей по щеке.

– Аче, я хочу обнять тебя… Но у меня не получается, я не чувствую, что могу поднять руки.

– Лежи спокойно. Врач сказал, у тебя была жесткая интоксикация. Наверно, у тебя сейчас все тело отравлено, все мышцы были пропитаны алкоголем…

– И я теперь никогда не смогу накачаться?

Марио скорчил рожу.

– Зачем это тебе качаться?

– Чтобы фотографироваться, как ты – и Феникс показала язык.

Это вызвало прилив еще больших чувств у Марио. «Теперь-то она точно будет порхать».

– Аче, иди ко мне. Прижмись ко мне. Я не смогу обнять тебя, но я хочу почувствовать твое тепло, твой запах…

Марио положил руки ей на плечи и прижался к ней всем сердцем.

– Святичек, я живая…

Марио почувствовал, как уверенно бьется у нее сердце, как она буквально горит огнем.

– Я не хочу отпускать тебя никогда!

– Тебе не жарко? Как будто у тебя температура?

– Мне хорошо, Уголек. Ты не видел, там, на крыше…

– Что там?

– Я написала. Я думала, что умру. Я написала, что люблю тебя.

Марио был счастлив.

– Нет, это я во всем виноват! Это я… люблю тебя…Надя…

И он потянулся, чтобы поцеловать ее. Феникс закрыла глаза и чуть потянулась навстречу губами.

Как тут раздался звук открывающейся двери.

Марио обернулся и увидел заходящих бабушку и дедушку. И внутри у него все упало.

– Внученька! Что ты с собой сделала? – бабушка спешно шла к кровати, – это он? Это из-за него все? Ну супостат треклятый! – и бабушка замахнулась на Марио авоськой. И тут же опешила.

– Внучек…

Дедушка стоял, замерев.

– Внучек, как ты здесь оказался? Что… Что вообще происходит? Это ты спас нашу внученьку?

– Да, баб, он меня спас! – звонко сказала Феникс.

– Да что там, Надя! Он деда нашего спас! И ушел! – и бабушка крепко прижала Марио к себе.

– А… как? Дедушка? – Феникс была поражена, – так это был ты?!

И она большими глазами взглянула на Марио.

– Он, он, Наденька! И сбежал! – бабушка прижимала Марио к себе еще больше крепкими руками.

Марио совсем не был худощав, но дыхание у него сперло.

– Бабушка, раздавишь моего Уголька! – смеялась Феникс.

– Еще чего! Его пятеро не смогли раздавить! А я тут одна…

– Их четверо было всего… – улыбался Марио.

Наконец, бабушка отпустила его. И тут Марио пришлось почувствовать крепкое рукопожатие деда Феникс.

– В наше время все были такие как ты, парень. Сейчас же таких, как ты, мало…

– Поняла, Наденька? Береги его!

– Я знаю, бабушка! Уголек у меня самый лучший!

– Почему ты его все время называешь «угольком»?

– Потому что он способен сам сгореть, но людям оставить тепло! – весело заявила Феникс.

Дедушка все тряс руку Марио, и этот хват совсем немного не дотягивал до пожатия Судьи Дредда.

– Спасибо тебе, парень! Как тебя зовут?

– Святослав.

– Ох, а имя-то какое! – воскликнула бабушка. – Ну точно, наш герой! Что ж, Наденька, что же ты сделала с собой?

– Напилась, бабушка… – Феникс стыдливо опустила глаза.

– Ох, ну что же ты, внученька! – бабушка погладила Феникс по голове, – разве ж ты не знаешь, что нельзя тебе!

– Да знаю…

– А то станешь как родители… Они тоже вот так вот разгульничали! И что случилось?

Феникс опустила глаза ещё ниже.

– Нина, ну что ж ты девоньку нашу грузишь! – выступил вперед дед, – она сама все прекрасно понимает! И больше так не будет, верно, Надя?

Феникс помотала головой из стороны в сторону.

– Не буду-не буду. Честно-честно.

– Тем более с таким защитником! – дедушка с уважением похлопал Марио по плечу.

Бабушка перевела взгляд на Марио.

– Так и что же, внучек? Вот тогда бы не ушел, глядишь, и познакомили бы тебя с нашей внучкой! Такого героя!

– Видимо, так нужно было – развел плечами Марио.

А перед ним промелькнул весь этот нелегкий путь к сердцу Феникс.

«Все получилось бы по-другому» – и Марио представил себе самовар, дымящиеся кружки и то, как бабушка расхваливает Свята перед Надей. А Феникс смотрит и по её взгляду читается «Ну и что?».

Бабушка хитро смотрела на Марио.

– Ты, надеюсь, не думаешь, что у тебя получится смыться в этот раз?

Феникс засмеялась.

– От моей бабули никто еще так просто не уходил!

Тут бабушка опомнилась, глядя на свои авоськи. Она присела на сидение, на котором ночевал Марио.

– Нам вообще, как позвонили, «Ваша внучка в больнице». Ну, я не растерялась, номер палаты и адрес узнала, деда из гаража вызвонила, мы собрались и приехали. И идем, а дед говорит «Давай-ка с другого хода зайдем. А-то тут нас не пустят». Ну, мы пробрались по лестнице, спустились як шпийоны – Бабушка подняла повыше авоськи, – а то б и не пустили бы с продуктами-то!

Бабушка огляделась и заприметила столик для своих целей.

– А то ж внученьку тут никто и не покормит-то!

– Бабушка, да я не хочу есть! У меня вон – лекарства!

– Ничего-ничего! Бабушкины пироги тоже лекарство!

И тут в палату зашла медсестра.

– Ну и что здесь происходит? О, очнулась девочка! – медсестра просияла. – Так, бабушки-дедушки! Что это? Это что, внутривенно собираетесь вводить? – она помахала бумагами на пироги. – У нас вообще-то режим! С трех до шести посещение!

– Не волнуйтесь, мы сейчас уходим – заверил ее дедушка.

– Продукты заберите! Все равно пропадут! Мне доктору нужно сообщить, очнулась Жемчужина! – повеселела медсестра. – Извините, но вам придется выйти. Больной нужен отдых.

– Эх, ну что ж… В храм тогда отнесу, за спасение… – бабушка начала складывать все обратно, – а ты, внучек, не думай ускользнуть!

Марио понял, что просто так уйти не удастся.

– А вы так же готовите, как Надя?

Феникс звонко засмеялась. Медсестра улыбнулась.

– Да у моей бабушки самые крутые пироги в городе! – воскликнула она.

– Ну ладно, пойдем, внучек! Расскажешь, как нашу внучку уберег – и бабушка взяла Марио под руку.

Марио погладил Феникс по руке на прощание и они пошли за дедушкой к выходу.

* * *

До конца сентября Марио сдал свой последний экзамен с пятого раза по счету. В пятницу, как и обычно, он пришел к декану, показал зачетку и сказал:

– Как и обещал, Любовь Петровна!

Декан осталась довольна.

– Не зря я на вас ставку сделала, Святослав! Ух, не зря! – с озорным прищуром смотрела она в глаза Марио, – больше не заваливайте! Какие проблемы – сразу ко мне!

Марио кивнул головой «Хорошо». Тут взгляд случайно упал на длинную катану[60]60
  Ката́на(яп.刀) – длинный японский меч (дайто). В современном японском слово «катана» также обозначает любой меч. Катана – японское чтение (кунъёми) китайского иероглифа 刀; сино-японское чтение (онъёми) – то:. Слово обозначает «изогнутый меч с односторонним клинком». По форме клинка катана напоминает шашку, однако рукоять у неё прямая и длинная, что позволяет использовать двуручный хват. Навершие отсутствует. Небольшой изгиб клинка и острый конец позволяют наносить также и колющие удары.


[Закрыть], лежавшую на диванчике. Она как будто впопыхах была брошена туда.

Марио с душой поблагодарил декана и вышел из кабинета, поклявшись себе, что будет заходить в этот кабинет только с хорошими новостями.

– Вовка, привет! Как ты?

– Оу, Свят, какие люди! Я слышал, ты бой выиграл?

– Аххах, Вован, это шутят, наверное! Мне руку судья не поднимал после боя.

– Ну так ты дрался, да? Выступал?

– Был у меня противник, да. Но я проиграл, Вован.

– Ну ничего. Кто не падает, тот не встает!

– Вован, я получил намного больше!

– Чтоо? Ты?! Ее добился? Ты смог? Она с тобой?

– Да, Вован, она просто золото…

– Ахаа!!! Друг, я очень рад за тебя! А сессия?

– Сессию сдал, вот два дня назад закрыл.

– Ну хорош! Что звонишь тогда, хвастаешься?

– Да не, Вован, извини. Но я тут задумал кое-что…

– Опять?! Ну-ка давай-ка я заеду…

* * *

– Куда мы идем?

– Сейчас сама все увидишь.

– Ну, Уголек, так же нечестно! Скажи сейчас!

– Давай, залазь! – и Марио отодвинул сетку в заборе так, чтобы Феникс могла пролезть.

– А там точно нет собак?

– Да там только сторож. Он уже спит!

– Вы его напоили?! Зачем?

– Мы его напоили чаем, с пирожками! Дали хорошую книгу почитать и привезли ди-ви-ди проигрыватель. Он нам пообещал крепко спать! Давай, залазь!

Феникс вступила в дырку в заборе. Марио тут же пролез следом, прикрыв сетку. Он взял Феникс за руку и повел по тропинке, петлявшей между высоких кустов.

Территория стройки была погружена во тьму. Лишь со стороны разгрузочной площадки виднелся яркий свет фонарей. Но Марио вел Феникс с другой стороны. На небе чуть теплились предрассветные сумерки.

Марио прошел по известному ему маршруту до бетонной плиты, над которой зиял широкий проем входа в здание. Он повернулся к Феникс, чтобы поднять ее на монолит.