Текст книги "Духи безвременья"

Автор книги: Антон Шаффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Василиса Петровна?

Василиса обернулась. Перед ней стоял невзрачного вида человек с довольно внушительным животом и проплешиной на голове.

– Мы знакомы? – поинтересовалась она.

– Да, в какой-то степени. Нас представили друг другу около недели назад. Паклин Игорь Аркадьевич.

– Ах, да-да, припоминаю, – нахмурила лоб Василиса. – Вы депутат от…

Паклин назвал свой регион.

– Ах, да! Как я могла забыть! Ну, конечно, я вас помню, – не моргнув глазом, соврала она.

Паклин приторно улыбнулся. Он выдержал необходимую паузу, а затем предложил Василисе пройти в его рабочий кабинет. Но на полпути туда Паклин переменил свое решение и внес новое предложение:

– А что нам в душном кабинете сидеть, а, Василиса Петровна? Давайте я накормлю вас ужином? Что скажете?

Ужинать с этим пузаном Василисе абсолютно не хотелось, но профессиональный интерес перевесил ее личные желания.

– С удовольствием. Но я плачу всегда сама.

– Договорились.

Спустя пол часа они сидели в уютном зале небольшого ресторана в самом центре Москвы. Пианист играл незнакомые Василисе джазовые темы, которые то и дело перемешивал с популярными мелодиями. На столах горели свечи, и большая часть их была не занята. Они устроились за столиком на двоих в самом дальнем углу, откуда открывался прекрасный обзор на весь зал, но самих их было практически не видно из-за полумрака. К ним тут же подошел официант, который поздоровался с Паклиным, из чего Василиса сделал вывод, что тот здесь не первый раз.

– Частенько захаживаете? – поинтересовалась она, когда официант отошел от их столика.

– Бывает.

– И депутатской зарплаты хватает? – съязвила Василиса.

– Нет, конечно, – спокойно ответил Паклин.

Дальше эту тему Василиса решила не продолжать. Паклин, впрочем, и сам начал резко уводить разговор в другую сторону.

– Хороший ресторан, а готовят как! Пальчики оближите! Это я вам гарантирую.

– Не перехвалите.

– А я смотрю, у вас острый язычок. Ну, да, а как же иначе – вы же журналист!

Знаете, я всегда очень внимательно читаю ваши материалы. Очень.

Василисе это польстило. Она решила сменить гнев на милость.

– Ну, сейчас вы и меня перехвалите! Прекратите немедленно вгонять меня в краску.

Лучше поговорим о вас.

Василиса прекрасно понимала, что в ресторан она приглашена не "за красивые глазки" – Паклину от нее что-то нужно. Спрашивать в лоб было нельзя – ничего страшного не произошло бы, но можно было спугнуть его. Поэтому она заняла выжидательную позицию и медленно подводила его к главной теме разговора.

– Обо мне? Я депутат – слуга народа. Каждый день веду, так сказать, незримый бой.

– Это с кем же, позвольте спросить?

– С кем придется, Василиса Петровна. Врагов хватает. И у народа хватает, и у государства, да и у меня самого.

Обстановка начинала проясняться. Василиса пыталась не делать никаких предположений, но профессиональная привычка брала верх. У нее в голове уже выстраивалась примерная линия их дальнейшего диалога. Тем временем подошел официант и поставил перед ними по бокалу красного вина, которое до этого успел заказать Паклин.

– Попробуйте. "Домен де Шевалье". Прекрасное вино! Я знаком с владельцем марки – Оливье Бернаром. Урожай 1991 года. Попробуйте, попробуйте. Почувствуйте, Василиса Петровна, какой аромат – в этом вине доминирует нота Каберне.

Василиса сделала небольшой глоток, чуть задержала вино во рту и, лишь, затем проглотила. Вкус был действительно великолепный.

– Ну, как?

– Не могу понять, что за привкус…

– Это малина. А вы бывали во Франции?

– Нет, не приходилось, – Василиса слегка покраснела.

– Будет возможность – обязательно побывайте. И не надо стремиться в Париж – ничего интересного. Лучше съездите в провинциальную Францию, например, туда, где производится это вино. Когда я первый раз попал в Леоньян, мне захотелось остаться там навсегда. Именно там я и познакомился, совершенно случайно, с Реми Эданжем – виноделом Домена. А уж через него с самим мсье Бернаром. Реми привез меня в чудный сосновый лес к юго-западу от Леоньяна, окруженный со всех сторон виноградниками. Красота!

– Да, вам можно позавидовать, – вздохнула Василиса. – Я и МКАД – то редко пересекаю, а вы говорите Леоньян…

Их беседу прервал вернувшийся официант, который стал раскладывать приборы на столе, а затем подносить блюда.

Выпитый бокал превосходного вина ударил Василисе в голову и она, наконец, расслабилась. Паклин теперь воспринимался ей как какой-то давний знакомый, который, вот, сидел напротив и ловко орудовал ножом и вилкой. Ел он аккуратно и, даже, по -эстетски. Лысина его поблескивала, когда он наклонялся к тарелке, чтобы занести в рот очередной кусок. Он то и дело брал салфетку, которой вытирал уголки рта. Похоже, что про Францию он все же не врал – видимо, и, правда, бывал в тех краях. Василисе до этого приходилось делить трапезу с некоторыми высокопоставленными чинами, но все они скорее не ели, а жрали. Жрали как свиньи: причмокивая, прихлебывая, похрюкивая. А ведь с виду были куда приличнее, чем этот плюгавый Паклин. Да, уж, во истину, человек познается во время еды!

Пока Василиса сидела, погруженная в свои мысли, Паклин разделался с закусками и вновь завел беседу:

– Не хочется, Василиса Петровна, начинать разговор вот так, во время еды, но и оттягивать его желания тоже нет. Да, я вижу, вы и сами уже сгораете от любопытства. Одним словом, я хочу предложить вам работу.

Он выдержал паузу.

– Работу? Но у меня уже есть работа, и вы это прекрасно знаете,– ответила Василиса.

– Ну, одно другому не мешает. К тому же, за ту работу, которую предложу вам я, вы будете получать очень и очень хорошие деньги.

– Я не нуждаюсь в деньгах, – почти не соврала Василиса в ответ.

– Может быть, вы выслушаете мое предложение, а уж потом будете принимать окончательное решение? Все, что вы сейчас услышите, должно остаться строго между нами. Надеюсь, вы это понимаете, – в голосе прозвучали холодные нотки. – Для начала мне нужно от вас совсем не много – пару-тройку статей на заданную тему. И нечего больше. Дальше уже по обстоятельствам.

– Хотите меня купить? – Василиса фальшиво усмехнулась.

– Купить? Почему бы и нет? Вы хотите сказать, что не продаетесь?

– Нет, не продаюсь. И скажу вам больше – сейчас я встану и уйду отсюда, а завтра на первой полосе будет ваше лицо с соответствующим комментарием.

Паклин нервно передернул плечами. Такой расклад его явно не устраивал. Василиса внимательно следила за его реакцией и все больше понимала, что до этой ее фразы он держал ее за полную дуру. Было совершенно очевидно, что Паклин рассчитывал на ее мгновенное согласие. Почему? Вероятно, потому что проделывал подобный трюк не в первый раз. И все соглашались. Скорее всего, на нее ему кто-то указал, сказал, что с ней можно договориться, что она серая мышка, которая и пикнуть в ответ не посмеет. Василисе стало противно. Она резким движением отодвинулась от стола, встала и направилась к выходу. Но не успела она дойти до двери, как у нее на пути выросли два амбала, которые вежливо подхватили ее под руки и вернули за стол. Паклин самодовольно улыбался, ожидая пока она вновь сядет.

– Я не собираюсь вас вводить полностью в курс дела. Скажу лишь, что вам надо будет, так сказать, скорректировать имидж одного довольно известного человека.

Пока, как я сказал, всего лишь пара публикаций.

– Кого именно? – Василиса зло посмотрела на него.

– Бортковского Анатолия Ефимовича. Слышали о таком?

Конечно, Василиса о нем слышала. Да, что значит слышала?! Бортковский был владельцем крупной автомобильной корпорации, с оборотом в несколько миллиардов долларов в год. Он был одним из крупнейших российских олигархов. А главное, что он был владельцем издания, в котором трудилась несчастная жертва Паклина.

Василиса понимала, что обратного пути у нее нет. Она проклинала себя за то, что согласилась пойти с Паклиным в ресторан. Но теперь уже было ничего не изменить.

Паклин ей ясно дал понять, что отказаться она просто не может. Вернее, может, но последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Я все поняла.

– Вот и хорошо. А теперь позвольте закончить ужин – я должен бежать.

Государственные дела!

Паклин расплатился, и они покинули ресторан.

С этого дня Василиса работала на Паклина. Она исправно писала статьи весьма сомнительного содержания, которые компрометировали олигарха. Ни разу никто ей не звонил с угрозами, чего она опасалась с самого начала. Паклин ее надежно прикрывал. Проблемы начались тогда, когда Паклин не смог переизбраться на следующий срок и покинул стены парламента. Он честно признался Василисе, что работать она продолжать больше не обязана, но безопасность гарантировать ей он не может. Уже буквально через несколько дней ей позвонили, и незнакомый мужской голос вежливо попросил прекратить писать ложь о Бортковском. А затем позвонил и сам Паклин, который сказал, что для ее же собственной безопасности ей лучше на время уйти в тень. Так Василиса оказалась в "Паровозе".

Когда издатели ей сказали, что в газете должно быть интервью с Паклиным, она чуть не лишилась чувств. Единственное, что она знала наверняка, что сама она это интервью брать не будет. Оставалось лишь найти подходящую кандидатуру. Долго искать не пришлось – ее выбор почти сразу остановился на Губкине. К этому времени он ей порядком надоел, и она сочла возможным использовать его в качестве разменной карты.

Когда в назначенное для интервью утро Губкин пропал, Василиса растерялась. Она понимала, что просто так он исчезнуть не мог – он ведь знал, что за это интервью ему полагается редакторское кресло. Единственное, что ей приходило в голову – он догадался, на что он может быть обречен. Как догадался, Василиса не знала, но другого объяснения у нее просто не было.

Так или иначе, но ей срочно надо было найти замену. Абы кого она подставлять не хотела. Похотливого Губкина ей было не жалко. Да, он был отличным, безотказным любовником, но слишком навязчивым. Слишком, что ли, приторным. Мысль направить на задание Далекого пришла к ней в голову так неожиданно, что она подпрыгнула на своем стуле. Выход был найден. Вот достойная кандидатура! Мальчишка, его не жалко. Пусть жизнь узнает! Она снова схватила телефонную трубку и, найдя в записной книге номер Ильи, начала набирать его. К ее большому удивлению, Далекий почти не сопротивлялся и согласился. Все вышло как нельзя лучше.

***************************

Паклин вольготно откинулся на спинку кресла и глубоко затянулся.

– Ну, давайте, задавайте свои вопросы.

Илья деловито вытянул из стопки первый листок, включил диктофон и начал интервью.

В общем и целом, вопросы сводились к одному единственному знаменателю – как Паклин оказался в компании голых девок. Всю бессмысленность разговора Илья понимал с самого начала – любой человек мог оказаться в подобной компании. Но вопросы были составлены так, чтобы Паклин оправдывался перед читателями "Паровоза", за свой поступок, который был, якобы, аморальный, если не сказать кощунственный.

Особую пикантность ситуации по замыслу составителя вопросов (а им была, само – собой, Василиса) интервью должен были придать тот факт, что Паклин был женат.

К удивлению Ильи Паклин ответил на все с подчеркнутым достоинством, заявив, что на фотографиях совсем не он, а кто-то другой, а если бы даже это и был он сам, то не позволил бы пятнать свое честное имя и нашел бы тех, кто посмел опорочить его, выставив его личную жизнь напоказ.

Илья все записал на диктофон, сделал необходимые пометки в блокноте и завершил интервью. Поблагодарив Паклина, он встал, собираясь уйти. Но Паклин попросил его задержаться…

*************************

Илья возвращался домой в подавленном состоянии. Он мог ожидать чего угодно от этой жизни, только не того, что с ним произошло. Конверт с деньгами, который лежал на соседнем сидение то и дело подскакивал вверх, когда машина наталкивалась на всякого рода препятствия, в основном, в виде выбоин на дороге.

Илья не смог отказаться. На него не давили, не угрожали – он согласился сразу же.

Сумма, названная Паклиным была слишком большой, чтобы сказать "нет". И Илья сказал "да". Обдумывая все произошедшее Далекий отнюдь не корил себя в моральном плане за то, что взял эти деньги. Ему было наплевать на то, что придется писать заведомое вранье об этом Бортковском. Он видел его несколько раз по телевизору и хорошо помнил нагловатое выражение лица олигарха. Илья даже был доволен, что внесет свою лепту в безрадостную историю счастливой звезды Бортковского. Но когда он брал деньги, он совсем не думал о последствиях. Теперь же, возвращаясь домой, он вдруг понял, чем ему может грозить подобная сделка.

Оказавшись дома, Илья первым делом бросился наводить порядок. Работать в грязи он просто не мог. Ему была нужна чистота. Хотя в свете новых обстоятельств, возможно, не много грязи и не помешало бы. Он взял веник, вымел весь мусор, который валялся на полу по всей квартире, а затем прошелся по полу влажной тряпкой. Закончив с влажной уборкой, он направился в ванную, чтобы слить грязную воду и именно в этот момент в квартире раздался телефонный звонок. Звонила Василиса.

– Как все прошло? – деловито поинтересовалась она.

– Все нормально, материал у меня на руках. Думаю, к завтрашнему утру все сдам.

– Очень хорошо, молодец, – судя по голосу, Василиса была действительно довольна.

– Тогда завтра, часикам к десяти жду тебя. Договорились?

– Договорились.

Илья повесил трубку. Теперь предстояло расшифровать диктофон, выудить нужные цитаты, разбавить своими комментариями и склеить все вместе. Илья расчистил стол, включил компьютер и принялся за работу.

К вечеру перед ним на столе лежало готовое интервью, которое хоть сейчас можно было помещать в "Паровоз". Довольный собой, он, наконец, поднялся из-за стола и почувствовал, что безумно проголодался. На скорую руку он сварил себе пельмени и, обильно полив их кетчупом, проглотил в один присест. От усталости он валился с ног, а потому решил больше не истязать себя ненужными мыслями, и лег спать.

Следующий день стал для Ильи, пожалуй, самым неожиданным во всей его предыдущей жизни. Проснулся он в бодром состоянии духа. Следы вчерашнего похмелья окончательно исчезли – голова была абсолютно свежей. Илья бодро принял душ, поджарил яичницу и неспеша начал собираться в редакцию. День выдался отличный – не жаркий, но по-летнему свежий. Настроение у Далекого было превосходное.

До редакции он добрался довольно легко, без пробок. Пройдя до боли знакомые коридоры, он оказался у двери кабинета Василисы. Илья только собирался поднести руку, чтобы постучаться, как дверь распахнулась сама и Василиса налетела на него на полном ходу.

– Уже пришел? Отлично. Давай, проходи, располагайся, а я сейчас подойду.

– Хорошо.

Илья присел на стул и погрузился в свои размышления. Собственно, никаких особых мыслей в голове у него не было, но зато был неприятный осадок от вчерашнего разговора с Паклиным. Хотя еще вчера вечером он убедил себя, что все сделал правильно, на душе у него было неспокойно. Тем временем вернулась Василиса.

– Извини, номер сдаем – дел полно.

– Понимаю, – Илья сочувственно кивнул ей в ответ.

– Ну, давай, показывай, – Василиса взяла из рук Ильи материалы. – Так, так…

Очень хорошо. Не зря я тебе позвонила, Далекий, не зря.

Илья слушал ее молча. Он и сам знал, что материал получился очень хорошим, и комментарии Василисы его в данном случае не очень-то интересовали. Ему, скорее, было интересно, что она ему предложит за работу. И долго ждать ему не пришлось.

– Итак, Илья, что я могу тебе предложить… – она будто бы задумалась. – Сам понимаешь, возможности мои весьма ограничены, но все же кое-что я могу. Первое – если хочешь, возвращайся в "Паровоз". Правда, есть всего одна вакансия, но в отделе информации. А это, сам понимаешь, грязная работа. Но я тебе могу предложить кое-что поинтереснее. Ты знаешь, я сюда пришла из политического издания, связи у меня там остались. Если пару дней подождешь, я попытаюсь выяснить, нет ли где свободного местечка. Ты с политикой как?

– Все лучше, чем про блядей писать.

– Ты прав, прав… Тогда я завтра-послезавтра тебе звоню и сообщаю о результатах.

Ок?

– Договорились. Ну, я пойду.

– Да, иди, конечно. Я позвоню.

********************************

На следующий день она не позвонила, но это Илье было даже на руку. Он вплотную занялся заданием Паклина. Первая статья, которую ему предстояло написать, на его взгляд не несла в себе ничего страшного. Ему надо было написать небольшую заметку о том, что на предприятиях, принадлежащих Бортковскому, не всегда соблюдаются правила трудовых соглашений и иногда рабочие оказываются незащищенными перед лицом работодателя. Ничего странного тут не было. Подобное можно было прочитать в любой газете о любом предприятии.

Чуть поразмыслив, Илья застучал по клавиатуре и уже через несколько часов вполне сносная статья лежала у него на столе. Благо, Паклин снабдил его всеми нужными материалами с конкретными примерами. Нужно было лишь их немного приукрасить. Он и приукрасил. Сделав работу, он набрал мобильный Паклина и сообщил, что все готово. Уже через час за готовой статьей заехал посыльный, который протянул Илье папку, переданную Игорем Аркадьевичем. В ней оказались указания по написанию следующего текста. Илья решил не вдаваться в подробности, так как новую порцию вранья о Бортковском надо было сдать лишь через неделю.

Илья решил развлечься. Денег у него было предостаточно, а скоро будет еще больше, поэтому дома сидеть было просто глупо. Над тем, куда отправиться, Далекий долго не раздумывал – обычно свое свободное время он проводил в "Талисмане". "Талисман" был небольшим клубом недалеко от Тверской, в котором всегда можно было подцепить парочку девиц и отправиться с ними домой. Илье это нравилось – никаких обязательств и море удовольствия. Отсчитав довольно большую сумму, Илья убрал конверт в ящик стола и начал собираться.

"Талисман" встретил его, как обычно, доброжелательно. Далекий многих здесь знал, а потому чувствовал себя весьма комфортно. Не успел он войти, как к нему подскочил Джек, с которым Илья был знаком уже несколько лет. Джека на самом деле звали Вадим, а это был его сценический псевдоним. Джек был ди-джеем. Он частенько помогал Илье, еще в бытность его работы в "Паровозе", с нахождением горячего материала. Он знал всех местных шлюх и их сутенеров и всегда был в курсе последних скандалов и разборок в этой среде. Вот и теперь, увидев Илью, он первым делом бросился рассказывать ему о какой-то Симоне из Молдавии, которая оказалась в больнице из-за своей несговорчивости:

– Здоров, Илюха! Ты прикинь, чё я те ща расскажу! Короче, одна тёлка, ну, типа, блядь местная на днях такой номер выкинула! Прикинь, отказалась Асланчику бабки отваливать – типа, я свой зад подставляю. Ну, он ее отмудохал по первое число, а она к ментам. Менты, типа, у не сразу бумажки проверять, кто – откуда, а у нее, сам понимаешь, нифига нет.

– Ну и… – Илье не терпелось закончить этот разговор.

– Ну и ничего… – Джек слегка растерялся. – Взяли эту дуру на субботник, а потом Асланчику обратно кинули. Теперь за бесплатно месяца два пахать будет.

– Я вообще-то сегодня отдохнуть пришел, не по работе.

– Извини, Илюх, это я по инерции. Тебя вижу – сразу все вспоминаю.

Оба рассмеялись. Затем Илья направился к стойке и заказал себе сок – алкоголя больше не хотелось. Вокруг было довольно людно. Кто-то танцевал, кто-то просто терся возле барной стойки. Автоматически выцепив из толпы парочку красивых девочек, Илья принялся за ними наблюдать. Первая – блондинка с шикарной грудью – отлично двигалась, но была, на взгляд Ильи слишком вульгарной. Вторая же, напротив вела себя довольно скованно, но это лишь придавало ей дополнительного обаяния. Впрочем, ни та, ни другая, его не интересовали. Он был почти наверняка уверен, что обе они шлюхи и ходят под тем же Асланчиком. Да и других в этом заведении и быть не могло. Все девочки здесь работали на этого юного горца.

С Асланчиком Илья был довольно хорошо знаком, по работе, конечно. Биография у него была богатой – ее хватило бы, наверное, на годовую подшивку "Паровоза".

Родом он был из Грозного и по его собственным же рассказам участвовал в первом штурме города. На стороне боевиков, естественно. Проверить это было довольно сложно, да, и, скорее всего, это было неправдой. Асланчик был на короткой руке со всеми окрестными ментами, и это было главным фактом не в его пользу. Менты хоть и продажные, но чеченского боевика, пусть и бывшего, все же повязали бы.

Так или иначе, но на теле Асланчика было несколько ранений неизвестного происхождения. Он говорил, что боевых, он бои боям рознь…

В тот вечер Далекого не интересовал не Асланчик, ни его ранения, ни его девочки.

Он просто хотел послушать музыку и побыть среди людей. Но знакомые, как назло, сами находили его.

– Давненько, давненько.

Илья обернулся. У него за спиной стояла Наташа. Когда-то, на заре его карьеры в "Паровозе", именно она стала его проводником в мрачный мир ночной Москвы. Они познакомились во время одного из первых его визитов в "Талисман". Она стояла за стойкой со скучающим видом. Клиентов почти не было, так как на часах было где-то около полудня. Илья специально выбрал такое время, чтобы не сталкиваться сразу же с жестокой реальностью. Когда Далекий вошел в зал, она лениво подняла глаза и оценивающе посмотрела на него. Такие взгляды Илье всегда не нравились. Именно из-за подобных взглядов он ненавидел ходить в модные магазинчики, наподобие тех, которыми утыкана подземная часть Манежной площади. Упакованные девочки и мальчики всегда смотрели на него, как ему казалось, с неким сожалением. Да он видел такие взгляды и на других посетителях. Если в такой магазин заходил человек, не одетый хотя бы минимально приближенно к стандартам современной моды, обслуга, а именно так Илья именовал этот контингент, начинала его пристально рассматривать. Кто-нибудь обязательно отрывался от их кучки и пристраивался за нестандартным покупателем. Некоторые выдерживали подобную унизительную процедуру с достоинством – делали вид, что им плевать, на приставленного к ним надсмотрщика. Но сам Илья не мог ни смотреть на это, ни, тем более, быть этим самым преследуемым. Как только начинались эти выслеживающие маневры, он просто покидал магазин, хотя иногда и хотел что-то приобрести в нем. Так вот, именно таким взглядом окатила его Наташа в момент их первой встречи. В ее глазах читалась надменность, по поводу внешнего вида Ильи. Хотя в тот день Далекий и попытался прикинуться как можно неформальней, у него так ничего и не вышло. Лох он и есть лох.

Итак, он вошел и, собрав все силы душевные, подсел к стойке.

– Что будешь? – спросила она – А что есть? – спросил он в ответ.

Она бросила перед ним меню. Он пробежался глазами по ассортименту алкогольных напитков и остановился на "Свободной Кубе". Она подала ему стакан с соломинкой.

– Меня зовут Илья, – представился Далекий.

– Поздравляю, – отхамилась она.

– Спасибо. Я журналист.

Наташа с интересом обернулась в его сторону.

– И о чем пишешь, журналист?

– Скажем так, о заведениях, вроде этого, – уклонился от ответа Илья.

– Ааа… – протянула она. – Ну пиши-пиши, бумага все стерпит.

Последняя ее фраза явно была сказана не впопад, но уж очень ей хотелось ее употребить, что она и сделал. Илья усмехнулся и отвернулся в другую сторону.

Больше эта особа его не интересовала – типичная дура с девятью классами образования.

Допив свой "Куба Либре", Далекий решил повторить заказ и вновь обратился к Наташе. Но, та ответила ему отказом.

– Поздно, дорогуша, мы закрываемся.

– Уже?

– Режим работы на входной двери. Всего доброго.

Илья поплелся к выходу. Действительно, "Талисман" работал с двенадцати ночи до двенадцати дня. Делать было нечего – ему пришлось уйти.

В тот же день к полуночи он снова был у дверей "Талисмана". К слову сказать, этот клуб он выбрал для разработки сам. В "Паровозе" так завелось, что каждый курировал какое-нибудь злачное заведение Москвы, вот и ему нужно было выбирать.

Свой выбор он остановил на "Талисмане" по двум причинам. Во-первых, он не раз встречал это местечко в разделе скандалов в желтых изданиях, типа того, где он сам работал. А, во-вторых, – это было близко от его дома.

Илья, как и двенадцать часов назад толкнул входную дверь и оказался совсем не в том месте, в котором он был днем. Музыка орала так, что находиться внутри было практически невозможно. Вокруг все сверкало, светилось, переливалось, прыгало, скакало и просто подергивалось. Народу было столько, что протиснуться к бару оказалось весьма проблематично. Тем не менее, Илья, настойчиво работая локтями, все же просочился к стойке и перед ним вновь предстала Наташа. Выглядела она иначе. Утренней усталости и следа не осталось. Яркий макияж делал ее на несколько лет старше, чем она была еще двенадцать часов назад. Волосы ее были распущены, а не собраны в пучок. Увидев Илью, она, к его удивлению, приветливо улыбнулась ему и помахала рукой. Уже через несколько секунд она стояла рядом с ним.

– Привет, журналист Илья!

– Привет.

– Тоже, что и с утра?

– Ага.

– Минутку.

Она лихо замешала ром с колой и протянула ему стакан. Илья поблагодарил и жадно начал высасывать содержимое стакана, пока она стояла и смотрела на него. Помимо нее за стойкой суетилось еще несколько девушек и один парень голубоватого вида, так что она могла не торопиться. Подождав, пока Илья допьет, она тут же подала ему еще один коктейль.

– За счет заведения!

– С чего бы это? – Илья улыбнулся. – Здесь у вас так заведено – с утра хамить, а по ночам дружить?

– Обиделся, журналист Илья? Да брось. Я с утра после смены была, вся вымотанная, – она грустно смотрела на него.

Теперь Далекий смог рассмотреть ее получше. Она была довольно красивой. Не в его вкусе, но все-таки красивой. Особенно глаза. Это Илья отметил сразу – большие серые глаза, периодически скрываемые за шторами пушистых ресниц.

– Я Наташа, – наконец представилась она.

– Очень приятно. Ты сегодня всю ночь за стойкой?

– Нет, еще пару часов и все. Дождешься, журналист Илья?

– Дождусь, – пообещал Далекий.

И дождался. Как она и обещала, чуть больше через два часа они сидели за одним из столиков и вместе попивали сухой Мартини. Наташа оказалась доброй приветливой девушкой, готовой поделиться небольшими секретами ночного "Талисмана". С этой ночи началось их сотрудничество. Никакого секса, Илья даже не думал об этом, хотя Наташа несколько раз недвусмысленно и намекала, что не прочь провести с ним время не только за разговорами. Но Далекий стойко держался, соблюдая нужную дистанцию. Он прекрасно понимал, что подобного рода отношения могут все испортить. Сначала они переспят, а потом любой ничтожный повод приведет к тому, что упреки и обиды посыпятся из нее нескончаемой чередой.

И вот, спустя несколько лет со дня, а вернее ночи, их знакомства и двух недель со времени последней встречи, она вновь стояла перед ним.

– Привет, журналист Илья, – она так и продолжала его называть журналистом Ильей.

– Привет, – ее Илья был рад видеть, несмотря на нежелание общаться с кем-либо из знакомых.

– Опять жаждешь сенсаций? Увы, порадовать ничем не могу. В Багдаде все спокойно.

– Ну, и слава богу. Я, Наташ, больше тебя, вообще, на эти темы разводить не буду.

– Илья больше не журналист? – чуть обиженно, словно маленькая девочка, спросила она.

– Журналист, но другой ориентации.

– От кого, а от тебя не ждала, – рассмеялась она. – Вот почему ты со мной спать не хотел?

Илья тоже стало смешно:

– Я в профессиональном плане! – сквозь смех сообщил он.

– Ах, даже так! – не переставала подкалывать его Наташа. – Так это вообще класс!

С профессионалами в этой области сейчас напряженка – одни мальчики молоденькие да неумелые!

– Да ну тебя! Давай лучше сока выпьем! – музыка заглушала его слова.

– Давай! Только я все же чего покрепче. А тебе, и правда, лучше сочку – выглядишь паршиво. За что пить будем?

– За мою новую жизнь.

– За новую, так за новую. Но и старую не забывай, а то я обижусь!

– Не забуду, – заверил ее Далекий и осушил стакан с апельсиновым соком.

************************

Анатолий Бортковский сделал головокружительную карьеру в самом начале девяностых годов. Говорили, что за собой он оставил кровавый след, тянувшийся от Калининграда до Владивостока. Сохранились фотографии, на которых Анатолий Бортковский, тогда более известный как Толя Адидас, стоит в кругу сурового вида мужчин в спортивных костюмах. На его массивной шее в те далекие годы болталась внушительного объема золотая цепь, а на груди красовалась надпись: «Что посмеешь, то и поимеешь». Когда Советский Союз разлетелся на мелкие осколки, Толя довольно быстро смекнул, что подобные ситуации случаются как минимум раз в семьдесят лет, а потому грех ей не воспользоваться. И он начал напряженно думать, как получить дивиденды со всеобщей разрухи. В смекалке отказать ему было трудно, а потому решение пришло в его коротко стриженную голову довольно скоро. Пришло решение, надо сказать, к нему в голову со стороны, в лице старого друга Мишки.

С Мишкой они были знакомы еще со школы. Вместе гоняли мяч по двору, вместе влюблялись в одних и тех девчонок, вместе расправлялись с обидчиками. Всегда были вместе. Когда в самом конце восьмидесятых подошло время идти в армию, они опять же вдвоем направились в военкомат и попросили, чтобы направили их в одну часть. Военный комиссар недоуменно поднял брови и поинтересовался, отчего молодыми людьми овладело подобное желание. Толик уже собирался поведать ему о неразлучной дружбе, но на его счастье Мишка раскрыл рот первым. Но не для того, чтобы ответить комиссару, а для того, чтобы окропить своей слюной ротовую полость школьного друга. Поцелуй получился длинным и красивым. Ошарашенный Толя не сопротивлялся и даже заработал в ответ языком. Когда Мишка, наконец, оторвал свои уста от пухлых Толиных губ, их глаза встретились сначала друг с другом, а потом и с глазами майора. Повисла пауза, вслед за которой последовала пространная Мишкина речь о крепкой мужской любви, которая может пострадать от долгой двухгодичной разлуки. Комиссар слушал молча, а потом каким-то замедленным движением разорвал две повестки, лежавшие перед ним на столе и сказал, чтобы никогда больше эти двое не переступали порога Военкомата. То был, пожалуй, первый случай, который показал, что в Мишке скрыт глубинные таланты и огромный потенциал.

Потом их пути разошлись. Мишка, парень головастый, поступил в институт и на время ушел в учебу. Толян же знаниями никогда не блистал, а потому направил свои стопы на механический завод, который находился через дорогу от его дома. Там его с радостью приняли на работу и поручили сборку каких-то деталей, название которых он так и не смог запомнить. На заводе Толе вполне нравилось, хотя некоторые вещи иной раз его и выводили из равновесия. Но главная проблема, с которой он столкнулся с первого же своего трудового дня, звалась Андреем Палычем.