Текст книги "Духи безвременья"

Автор книги: Антон Шаффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Они столкнулись на ступеньках подземного перехода. Она шла вверх, он вниз.

Окружающим их прохожим показалось, что встретились просто двое старых знакомых, а может любовников. Кто-то подумал, что эти двое – муж и жена, а кто-то, что они просто встречаются. Но ни одному человеку и в голову не пришло, что эти двое видят друг друга в первый раз в жизни. Не показалось так и им самим.

Увидев ее так близко, Илья, наконец, смог рассмотреть ее лицо. Ему, собственно, это было особенно и не нужно делать. У нее было лицо, которое было знакомо ему миллион лет. Про себя Далекий с удивлением отметил, что все женщины до нее были чем-то похожи на нее, да и между собой. Ну, не все, конечно. Но, по крайней мере, те, которых он, как ему тогда казалось, любил. Даже не то, что похожи. Нет. Это немного не то слово, но другого он подобрать так и не смог. Да, у него и не было времени для этого.

– Доброе утро, – неожиданно для себя обратился к незнакомке Илья.

– Доброе утро, – ответила она.

– Меня зовут Илья, Илья Далекий.

– А меня Рита, Маргарита Воробьева.

Илья аж пропотел от услышанного. Никогда он не верил ни в какие мистические истории, но это все было уже слишком. Стараясь не терять самообладания, он продолжил:

– Вы работаете в отделе экономики, я знаю.

– О! – улыбнулась она. – Вы читаете "Российские новости"?

– Я там работаю.

– Да? Давно, я вас никогда не видела раньше.

– С сегодняшнего дня. Политическим обозревателем.

Лицо Риточки стало грустным. Ей вспомнилась Василиса.

– Так значит, мы с вами коллеги?

– Выходит, что так.

Дальше говорить было особо-то и не о чем, и оба это понимали. Первой инициативу в свои руки вязала Риточка.

– Я иду в кафе, не хотите со мной?

– А я только что оттуда, – виновато улыбнулся Илья. – Мне сейчас надо зайти к Компотову, вернее к его секретарше.

Вновь повисла неловкая пауза. Теперь первым сориентировался Далекий.

– Но, может, тогда пообедаем?

– Отличная идея! – живо отозвалась Рита.

– Тогда будем договариваться?

– Предлагаю часика в три у входа в редакцию, – первой предложила Риточка. – Вам подходит?

– Конечно, буду вас ждать!

– Ну, тогда до трех, – улыбка вновь засверкала на Ритином лице.

– До трех, – улыбнулся в ответ Илья.

И они разошлись. Каждый пошел в свою сторону, но каждый понимал, что куда бы они теперь не шли по отдельности, все равно они идти им придется вместе. Не знали они лишь одного – идти им суждено будет совсем недолго…

**********************

С органами государственной безопасности судьба связала Игоря Аркадьевича Паклина в самом начале 90-х. Паклин трудился на должности доцента в своем родном институте, вбивая в головы студентов правовые принципы развитого социализма в условиях нового мышления. Горбачев делал свои первые ошибки, Ельцин все чаще мелькал по телевизору – страна медленно, но верно подбиралась к пропасти. Паклин, как человек с экономическим образованием, да к тому же интересующийся политикой не мог не понимать, что рано или поздно наступит конец всей той вакханалии, которая была названа советскими идеологами «перестройкой». Причем ничего хорошего этот конец стране не обещал – это Паклин понимал очень четко. Ввиду того, что гласность семимильными шагами ступала по Союзу, врываясь во все дома и госучреждения, проникла она и в стены паклинского института. И первым человеком в институте, который открыто посмел выступить с робкой критикой советской экономической модели и стал Игорь Аркадьевич Паклин.

На одной из своих лекций Паклин прямо заявил, что, мол, принципы командно-административного управления исчерпали себя, что рухнет скоро советская экономика, и избежать этого вряд ли удастся. Студенты, обалдевшие от подобных откровений своего наставника, записали все вышесказанное в свои тетради, которые затряслись всеми своими сорока восемью листами в метро, трамваях, троллейбусах и автобусах города.

И надо же было такому случиться, что двум студенткам, чьи имена уже давно позабыты, приспичило прямо в общественном месте (возможно, это случилось в автобусе) начать бурную дискуссию на тему лекции, хотя Паклин строго настрого запретил это делать. Но, что с девчонок-то молодых возьмешь – не удержались!..

А рядом с ними стоял интеллигентного вида старичок, который жадно вслушивался в каждое слово, произнесенное студентками. А они, наивные, так увлеклись спором, так увлеченно перепирались, что и не заметили, как старик вытащил из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнотик, в который стал неровным подчерком записывать что-то. А потом девчонки сошли на своей остановке, а незнакомый пожилой человек поехал дальше, чтобы выйти еще через несколько остановок и направиться по так хорошо знакомому ему адресу. Но дойти дотуда он так и не успел, так как голову его посетила мысль, которой он увлекся. Действительно, в горячке он и не подумал, что, возможно, студентки и болтали лишнего, но ведь могли и приврать чего! И старик решил сам все проверить, ибо не любил неточностей и считал себя профессионалом.

На следующий день, с утра пораньше человек с блокнотом уже стоял на одном из этажей института, в котором обучались те самые студентки. Он внимательно изучал расписание, выискивая пары доцента Паклина. Найдя необходимую информацию, он вновь достал блокнот и переписал туда время занятий. Ждать долго было не нужно – на часах было без десяти минут девять, а это значило, что первое занятие Паклина вот-вот начнется. Старик поспешил к нужной аудитории.

Он спокойно вошел в огромный лекционный зал и пристроился на одном из последних рядов, вновь раскрыв перед собой свой блокнотик. Чуть опоздав, в аудиторию вошел и сам доцент. Лекция началась.

Через час двадцать весь блокнот старца был исписан мелкими косыми буквами. Про себя он отметил, что написанного здесь хватит для того, чтобы засадить доцента лет, этак, на десять.

Студенты покидали лекторий и прощались с доцентом, который, как отметил старик, был для них в некоторой степени героем. Сам доцент выглядел счастливым и довольным. Как только последний студент отошел от своего учителя, старик поднялся со своего места и начал тяжелым шагом спускаться по ступеням на пятачок внизу, где доцент Паклин стоял около своего стола, запихивая бумаги в портфель.

Старика он не замечал, так как стоял к нему спиной. На шаги тоже внимания Паклин не обращал, думая, вероятно, что к выходу спешит заспавшийся на последних рядах студент. О! Как жестоко он ошибался!

– Доброе утро, – громко известил о своем присутствии старик.

Игорь Аркадьевич подпрыгнул на месте от неожиданности и обернулся.

– Доброе утро. Чем могу вам помочь?

Старик гаденько ухмыльнулся.

– Если кто здесь и может кому помочь, то это не вы мне, а я вам, Игорь Аркадьевич.

– Простите, я вас не понимаю.

– Сейчас поймете.

С этими словами старик извлек из пиджака свой блокнот и протянул его Паклину:

– Посмотрите, товарищ дорогой, повнимательнее.

Паклин пролистал записи старика и изменился в лице. Его собеседник заметил это своим наметанным глазом, порадовавшись, что ситуация теперь полностью в его руках. Паклин, в свою очередь, будучи человеком умным понял, что дал маху, и быстро попытался взять себя в руки.

– Это все очень интересно, но кто вы, собственно, такой?

Вопрос был вполне резонным, но старик и не собирался скрывать своего имени.

Вернее, настоящее -Лавочкин – он решил скрыть, а выдуманное… Почему бы и нет?

– Ах, да, извините. Совсем забыл представиться! Степан Степанович – Очень приятно. Паклин Игорь Аркадьевич, – назвался в свою очередь Паклин. – Но я все же повторю свой вопрос: кто вы такой?

– Я тот, кто может посадить вас лет на десять за всю ту антисоветчину, которую вы тут наговорили.

– Я так понимаю, вы из Комитета?

– Да, – самозабвенно соврал Лавочкин, имеющий к названной структуре весьма опосредованное отношение, так как трудился там на добровольных началах.

– Ну, раз так, – обреченно повесив голову, сказал Паклин, – то чего вы ждете?

– Ничего не жду, – честно признался Лавочкин. – Просто хотел поставить вас в известность, чтобы предстоящий арест не стал для вас неожиданностью.

Паклин уставился на деда, совершенно не понимая логику этого самого Лавочкина.

Чтобы сказать хоть что-то, он выдавил из себя:

– Это что ж, теперь так делается?

– Как так? – не понял Лавочкин.

– Ну, об аресте извещают заранее.

– А, вы об этом! – засмеялся старик. – Нет, что вы! Это моя собственная инициатива!

– То есть, я вам спасибо, что ли, сказать должен? – все больше путаясь, спросил доцент.

– Ой! Вот только этого не надо. – Лавочкин скорчил недовольную гримасу. – За что "спасибо"? За то, что я сейчас пойду докладывать о вас куда следует?

– Да, действительно, нелепо…

Все что хотел сделать, Лавочкин сделал. Больше сказать Паклину ему было нечего, а потому он распрощался и поспешил в столь давно знакомое и милое сердцу здание в самом сердце города. Непосредственным неформальным начальником Лавочкина в те годы был полковник Держинский, который курировал сеть осведомителей столицы.

Именно к нему и направлялся старик с блокнотом.

Миновав проходную и перекинувшись парой слов с давно знакомыми постовыми, Лавочкин поднялся на нужный этаж и постучался в дверь кабинета Держинского.

– Войдите, – послышалось изнутри.

– Вхожу, – словно фокусник отозвался Лавочкин и очутился внутри кабинета.

– Ааа, Илларион Сегизмундович! Ну, присаживайтесь, присаживайтесь, дорогой. С чем пожаловали сегодня?

– Как обычно, Виктор Викторович. Распознал очередного врага.

– Врага? – улыбнулся Держинский, – А как теперь, милый вы мой, распознать кто враг, а кто друг? Не подскажите?

– Ну, – растерялся Лавочкин, – ясно кто…

А сам про себя призадумался: и, правда, а кто?

– Ясно, да не ясно, – продолжил тем временем полковник. – Вот недавно одного взяли, а потом такой скандал разразился! А ведь все говорило о том, что он, как вы выражаетесь, враг. А оказался другом!

– Это как же так? – развел руками Лавочкин.

– А вот так. Писателем оказался видным. Ну, не у нас, естественно, а там… Но, вы же понимаете, что теперь важнее что там, а не здесь…

– Да, да… Понимаю. Теперь такие времена…

Держинский закурил, отчего Лавочкину сделалось немного дурно.

– И все же, – Лавочкин решил не отступать. – Виктор Викторович, посмотрите мои записи.

– Ну, давайте, – выпуская дым прямо в лицо Лавочкину, вяло прореагировал Держинский.

Какое-то время он листал блокнот, а потом, привстав, набрал какой-то номер телефона, параллельно давя сигарету в пепельнице. Разговор был кратким и как понял Лавочкин, свелся он к тому, что этот самый Паклин является тем, кого Держинский и его собеседник почему-то "давно искали". Закончив разговор, Держинский вновь обратился к Лавочкину:

– Знаете что, дорогой вы мой Илларион Сегизмундович, больше к Паклину этому вы не ходите. Дальше действовать мы будем сами. А вам огромная благодарность, ну и, конечно, небольшое вознаграждение.

Держинский открыл верхний ящик своего стола, из которого извлек стандартный почтовый конверт.

– Ну, что вы, Виктор Викторович, – закапризничал Лавочкин. – Вы же знаете, я этого не люблю.

– Берите, берите. Каждый труд должен быть вознагражден.

Лавочкин взял конверт и быстро убрал его в пиджак. Затем его рука потянулась к блокноту, который все еще лежал на столе.

– А вот это вы уж оставьте нам. – Держинский ловко перехватил блокнот и убрал его к себе в стол.

На этом их разговор был завершен и Лавочкин, распрощавшись, покинул начальственный кабинет. Как только дверь за ним затворилась, Держинский снова поднял телефонную трубку и набрал короткий внутренний номер.

– Сергей? Да, это Держинский говорит, – властно произнес он. – Зайди-ка ко мне.

Уже через несколько минут в кабинете Держинского сидел тот самый Сергей, а если точнее, то майор КГБ Сергей Луновой. Держинский начал разговор сразу и по-деловому:

– Значит так, Сергей. Есть человек – доцент, юрист, преподаватель. Трудится в одном довольно известном институте. Только что мне на него принесли целое дело, но я его в оборот пускать не хочу. Догадываешься почему?

– Не совсем, – неуверенно ответил майор.

– Сейчас поясню. Доцент этот, Паклин, сидеть естественно не захочет. Да и посадить-то его трудно будет со всей этой перестройкой сраной. Но поработать на нас, я думаю, он не откажется.

– В роли кого? – в голосе Лунового сквозил явный скептицизм, который Держинский ни мог не заметить.

– Ты раньше времени не ерничай, Сережа. Я думаю, тебе не надо пояснять, какая сейчас в стране обстановка. Ельцин рвется к власти, Горбачев ему не конкурент.

Заварухи не избежать. Вопрос в том, на чьей стороне окажемся мы. Вот ты можешь мне ответить на этот вопрос?

– Могу. На стороне закона.

– Закона? – Держинский горько усмехнулся. – А кто, по-твоему, законнее?

– Вы сами прекрасно знаете кто.

– Я-то знаю. Но вот нужно ли нам это? Я имею в виду, быть на стороне заведомо проигрывающей?

– Я что-то, Виктор Викторович, вас не понимаю.

– Все ты, Сережа, прекрасно понимаешь. И понимаешь, что первыми полетят наши головы. Нас народ больше всего ненавидит. Все припомнят, уж поверь мне. И тридцать седьмой, и диссидентов, и психушки, и лагеря – все. Я за это отвечать не хочу.

– И что же вы предлагаете?

– Я предлагаю создать что-то вроде оппозиционной группы, ну, естественно, негласной. И когда придет время – помочь, кому следует.

– А Паклин тут при чем?

– А при том, что люди от нас уже сейчас бегут. Во всяком случае, те, кто поумнее.

Паклин поможет нам с притоком новых, свежих сил.

– Как?

– Как? Возьмем его к нам, дадим должность. Будет работать дальше в своем институте и приводить к нам ребят.

– Как? – снова, как попугай, повторил свой вопрос Луновой, которому этот разговор был не по душе. Трусоват был майор.

– Да так же, как его самого сюда привели. Вот как. Одним словом, завтра же поезжай в этот институт, бери Паклина, только без шума, и давай его сюда. А здесь я уж поговорю с ним. Все. Исполняй.

– Есть.

Луновой встал и твердой походкой вышел из кабинета. Держинский еще какое-то время сидел на своем стуле, размышляя о задуманном им деле. В Луновом он был уверен. Этот парень никогда бы никому не рассказал про этот разговор, даже если и не захотел бы участвовать в заговоре. Что касается Паклина, то с ним тоже все ясно – никуда он не денется. В тюрьме-то сидеть ему вряд ли захочется.

На следующий день Луновой явился по указанному адресу и мягко попросил Паклина проследовать за ним. Тот не сопротивлялся, так как внутренне подготовился к аресту и уже ничего не боялся, чувствуя себя в глубине души мучеником проклятого режима. Как и договаривались, Луновой доставил доцента к Держинскому, и тот без обиняков обрисовал незадачливому преподавателю юридических дисциплин его ближайшие перспективы. Паклин согласился на сотрудничество.

Месяц он провел в закрытой части где-то под Москвой, после чего сразу получил лейтенантское звание. Случилось это в июле девяносто первого, а в августе он вместе с Держинским и Луновым возглавил целую группу офицеров, перешедшею на сторону демократов в первые же дни Путча. Новые власти не замедлили отблагодарить перебежчиков, повысив тех в звании, но уже в качестве сотрудников новой спецслужбы. После этого Держинский ушел на какую-то административную работу, а Луновой занял его место. Теперь он руководил сетью информаторов, среди которых, само собой разумеется, не последнюю роль играл Лавочкин. А Паклин…

Паклин как – будто растворился, чтобы потом всплыть уже в абсолютно новом качестве провинциального политика, но уже, конечно, без погон…

************************

Распрощавшись с Ритой, Далекий поспешил обратно в редакцию, где его уже поджидала Леночка.

– Ну что же вы опаздываете, Илья Андреевич? Я вас жду, жду, а вы все где-то ходите…

На сей раз компотовская секретарша показалась Илье приторно-сладкой и совсем не такой сексуальной, как ему показалось на первый взгляд. Разговаривать с ней ему совершенно не хотелось, а потому он попытался отвертеться с помощью односложных фраз.

– Ходил в кафе. Задержался, – как можно безразличнее ответил Илья.

– Ах, уже все разведали! А я как раз собиралась пригласить вас в кафе пообедать!

– Леночка хищно улыбнулась, растянув свои силиконовые губы.

– Извините, но я уже обедаю с… – Илья осекся. Ему совсем не хотелось посвящать какую-то секретаршу в подробности своей личной жизни. Ему было очевидно, что скажи он, с кем обедает сегодня, через десять минут об этом будет знать половина редакции. А потому он решил соврать: -…обедаю с одним знакомым.

– Как жалко, – губки Леночки надулись, отчего Илье показалось, что сейчас они прорвутся и силикон вылетит наружу.

– Ну, может, в другой раз, – подбодрил ее Далекий. – Так что там с моими документами?

– Все готово, – Леночка пододвинула к Илье бумаги, нагибаясь как можно ниже, дабы новый сотрудник оценил всю прелесть содержания ее бюстгальтера.

Илья поставил, где надо, свою подпись, уточнил кое-какие рабочие моменты и уже собирался уходить, но Леночка его задержала:

– Илья Андреевич, тут к Компотову Лавочкин заходил…

– И что? – эта новость на каком-то подсознательном уровне взволновала Далекого.

– Вроде про вас что-то говорили. Я, так, краем уха услышала…

– И что говорили?

– Не знаю. Просто слышала вашу фамилию – вот и все.

– Ну, спасибо, что сказали. Пока, – Илья изобразил милую улыбку.

– Пока, – игриво ответила Леночка и силиконовые губы вновь расползлись по ее густонакрашенному лицу.

Илья твердо знал, что займет его время до обеда. Он достал из кармана скомканный кусок салфетки, на котором Лавочкин нацарапал адрес прежнего политического обозревателя, и еще раз внимательно его прочитал. Ехать предстояло на Ленинский проспект, что Илью вполне устраивало – как раз можно было успеть обернуться до назначенного свидания. Но перед тем как покинуть здание редакции, Далекий решил найти Риту и договориться встретиться с ней в другом месте, чтобы ненароком не столкнуться с назойливой Леночкой. Подобный маневр Илья задумал отнюдь не из-за того, что не хотел доставить секретарше неприятные минуты, а из чисто практических соображений – Леночка могла стать полезным источником информации.

Да она уже им стала – зачем-то рассказала ему про Лавочкина…

Поплутав по коридорам, Илья, наконец, нашел Ритин отдел и вежливо постучался в дверь, на которой висела табличка с ее именем.

– Да, да, заходите.

Рита сидела за компьютером и что-то с бешеной скоростью печатала. Увидев Илью, она резко отодвинула от себя клавиатуру и вышла к нему навстречу.

– Я извиняюсь, что отвлекаю от работы – просто решил внести некоторые новые предложения, – неуверенно начал Далекий.

– Вот так? И что же это за предложения?

– Давайте обедать в другом месте. Я пока не придумал где, но ко времени обеда обязательно придумаю! – пообещал Илья.

– Ничего не имею против, – Рита улыбнулась и развела руками, как бы давая понять, что в какой-то мере даже рада такому повороту событий.

– Так значит в три у входа в редакцию.

– Да, как договорились.

Илья пожелал Рите успехов в написании статьи, над которой та трудилась, и направился к своей машине.

Дом, указанный Лавочкиным Илья нашел довольно быстро. Слава богу, не пришлось плутать по дворам – все оказалось намного проще, чем он предполагал. Оставив машину у подъезда старого академического дома, Далекий подошел к двери подъезда, где столкнулся с первым препятствием – домофоном. Набрав номер квартиры, он принялся напряженно ждать ответа, которого все не было. Уже отчаявшись, Илья собирался развернуться и уйти восвояси, как вдруг в микрофоне устройства что-то щелкнуло, и усталый женский голос произнес "алло".

– Добрый день, я могу поговорить с Александрой?

– Кто вы? – послышалось вместо ответа.

– Меня зовут Илья Далекий. Я новый обозреватель "Российских новостей".

– Убирайтесь отсюда, – все так же устало потребовал голос. – И больше никогда не приходите.

– Но, послушайте, – Илья решил без боя не сдаваться. – Я просто хотел поговорить.

– Нам с вами не о чем разговаривать, я вас в этом уверяю. Уходите.

Пока голос призывал Илью уйти, к подъезду подошла старушка с болонкой на поводке и начала тыкать своим магнитным ключом куда-то мимо металлического кружка замка.

Наконец она попала в цель, дверь запищала и старушка, вцепившись в нее обеими руками, потащила ее на себя. Илья было попытался ей помочь, но бабушка властно отпихнула его руку и все сделала сама. Открыв дверь, она шмыгнула в подъезд и теперь, так же вцепившись в дверь обеими руками, тянула ее, но уже на себя.

Далекий попытался пролезть во все еще остающуюся щель, но старушка своим щуплым телом преградила ему путь, подтянув к себе болонку, которая все это время находилась в полупридушенном состоянии, ибо бабка, не делая никаких скидок, тягала ее на поводке вместе с дверью.

– Вы к кому? – прошамкала она, глядя на Илью снизу вверх.

– Я в двадцать пятую квартиру, – честно ответил Илья.

– А почему в домофон не звоните? – продолжала допытываться старушенция.

– Я звонил.

– И что?

– И ничего. Просто тут подошли вы, и я решил зайти в подъезд так. – Илья пожал плечами.

– У нас тут не проходной двор! – властно заявила бабка. – Я вас в подъезд не впущу!

Илья решил больше не дискутировать, а просто отодвинуть бабку с пути и пройти.

Но не успел он протянуть руку в ее сторону, как та зашипела:

– Убери руки. У меня собака.

– Бабушка, я просто хочу попасть к своим знакомым, – ситуация начинала забавлять Илью. Таких старушек, как эта, можно было найти в каждом московском дворе. Они смотрят все выпуски новостей, внимательно следят за всем происходящим. Они глаза и уши своего дома. Они самые бдительные жильцы. Жизнь сделал их такими. Кого видела в Илье эта старушка? Террориста? Киллера?..

– Ууу! – бабушка занесла руку с клюкой над головой, чтобы нанести Илье сокрушительный удар. Но в этот самый момент из домофона донесся все тот же усталый голос:

– Клавдия Матвеевна – это ко мне.

– К кому к тебе? – решила уточнить бдительная Клавдия Матвеевна.

– К Саше, из двадцать пятой.

– Ах, это к тебе Сашенька! – старушка придвинула свой рот к самому микрофону. – Ну, пусть проходит, соколик! Проходи, милый, проходи.

– Спасибо, – Илья еле сдерживал смех.

Далекий поднялся на нужный этаж и позвонил в ту самую двадцать пятую квартиру.

Дверь ему открыла молодая девушка с растрепанными волосами и заспанными глазами, что частично объяснило Илье ее первоначальное недовольство его визитом.

– Проходите, – пригласила она его внутрь. – Извините, я в таком виде… Просто никого не ждала.

– Ну что вы! Это вы меня извините…

Илья оказался в просторном коридоре. По тишине, стоящей в квартире, Далекий сразу понял, что хозяйка дома одна.

– Снимайте обувь, вот тапочки, – она кинула к ногам Ильи домашние тапки. – Да, меня Саша зовут.

– Илья, – представился Далекий.

– Ну, давайте, Илья проходите пока на кухню, а то в комнатах не прибрано.

– Спасибо, – поблагодарил Илья и пошел в указанную Сашей сторону.

Устроившись на твердом табурете, он принялся ждать, когда девушка придет на кухню. От нечего делать он начал рассматривать журналы и газеты, лежавшие на столе. Ничего интересного для себя он найти не смог, так как все они были в основном рекламного содержания. Когда Илья пролистывал последний журнал, Саша показалась в конце коридора.

– Интересно? – с иронией в голосе спросила она.

– Да нет, не очень, – честно признался Илья. – Одна реклама.

– И мне не очень, – ответила Саша. – Но теперь это моя работа.

– Зачем же работать с этим, если не интересно?

– Вы об этом пришли поговорить?

– Нет. – Далекий, наконец, перестал теребить журнал и положил его в стопку к остальным изданиям. – Я хотел поговорить по – поводу вашей прежней работы в "Российских новостях".

– Я так и думала, – Саша села на соседний табурет, оказавшись на противоположной стороне стола, лицом к Илье. – Потому и не хотела вам открывать. Но вам повезло – скажите спасибо Клавдии Матвеевне. Пришлось вас впускать, чтобы спасти от неминуемой смерти от ее клюшки.

Илья рассмеялся, а Саша его подержала.

– Так что вы хотели узнать? – девушка вновь стала серьезной.

– Я хотел узнать причину, по которой вы ушли с той должности, которую теперь занимаю я.

– У вас есть предположения?

– У меня их много, но хотелось бы услышать вашу версию.

– Мою версию? – в голосе девушки зазвучали стальные нотки. – Да мне просто пожить еще хотелось. И как показывает практика, я оказалась права. Правда, пришлось пожертвовать карьерой, зато жизнь сохранила.

Илья понимал, что разговор входит в ту степень риска, когда можно при удачном стечении обстоятельств либо выяснить все до последнего, либо уйти абсолютно ни с чем. Действовать нужно было деликатно и как можно аккуратнее.

– Что произошло? – тихо спросил он. – Если не хотите, то не рассказывайте.

– Я не знаю, можно ли вам верить? – Илья почувствовал, что ей действительно страшно.

– Можно.

– И почему же, позвольте узнать?

– Мне тоже хочется жить.

Повисло тягостное молчание. Илья видел, что у Саши идет тяжелая внутренняя борьба – с одной стороны ей хотелось хоть с кем-то поделиться, но с другой ее мучил страх.

– Ладно, – начала она. – После, примерно, месяца работы, ко мне на улице подошли двое. Предложили сесть с ними в машину. Настойчиво предложили. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Мы никуда не поехали – просто сидели и разговаривали в закрытой машине. Они не представились, не сказали откуда…

– А вы спросили? – перебил Илья.

– Естественно. Короче, мне было сказано, что в моей работе не должно быть проколов. Больше не должно. Иначе это может плохо кончится.

– Каких проколов? Вы что-то сделали не так?

– Потом, анализируя случившееся, я пришла к выводу, что все дело в одной из статей, которую я пропихнула в номер. А, видимо, не должна была… Одним словом, я предпочла на следующий день подать заявление об уходе. Вот такая история. Есть хотите?

– Нет, – поблагодарил Илья. – Я недавно поел.

– Может, чаю?

– Это можно, – Далекий встал с табуретки и, заметив на столе пепельницу, спросил:

– У вас курят?

– Курите, конечно. Я бросила, а пепельницу все никак не уберу.

Илья достал пачку, выудил из нее сигарету и прикурил. Пока Саша готовила чай, он молча стоял у окна и бесцельно рассматривал все происходящее на улице, обдумывая услышанное. Никаких сомнений по поводу того, кто подошел к Саше на улице, у него не было. Естественно, это были люди Бортковского. Но что за методы? Неужели нельзя просто вызвать к себе и спокойно все обсудить?.. Саша как – будто прочитала его мысли:

– Он обычный уголовник – потому и методы такие.

– Кто?– прикинулся ничего не понимающим Илья.

– Бортковский. Как был Толей Адидасом, так им и остался.

– Вы думаете, что подходили его люди?

– Не думаю, а знаю. Было еще небольшое продолжение… Ох, ладно, раз уж начала, то буду рассказывать все. Как говорится, сказал "а", говори и "б".

– Не надо, если не хотите, – поспешил предупредить Илья.

– Да, чего уж там… Я пошла писать заявление, к Компотову, и, собственно, он-то и выдал своего хозяина. Сказал, что я совершаю большую ошибку, что поступаю глупо.

– Начал уговаривать остаться?

– Что-то вроде. Как я понимаю, испугался, что я потом взболтну где-нибудь лишнего. Но заявление взял. А уже потом, вечером, мне позвонили и сказали, что если я хоть слово кому скажу, то… Мой вам совет – если есть возможность уйти оттуда – уходите. Хотя, вам виднее… А вот и чай уже готов!

– Да я, пожалуй, пойду, – Илья затушил сигарету. – Спасибо за все. Поверьте, я никому ничего не скажу.

– Мне ничего и не остается, кроме как верить вам.

Илья обулся, еще раз поблагодарил Сашу и вышел прочь.

***************************

Оставшееся до обеда время Рита дорабатывала с трудом. Мысли ее были далеки от цифр, таблиц, балансов и все прочего экономического. Перед глазами стояло лицо этого нового обозревателя отдела политики. Рита не могла понять, что с ней происходит. Раньше с ней ничего такого не случалось. Нет, ну влюблялась, но не так вот – на улице. А тут вот вам, пожалуйста…

Так и не дописав материал, который надо было срочно сдавать в номер, она закончила на двадцать минут раньше, чтобы оставшееся до встречи с Ильей время провести у зеркала. Это уж было совсем странно, так как в чем в чем, а в своей внешности она была уверенная на все сто процентов. Тем не менее, подойдя к зеркалу, она начала тщательно рассматривать свое лицо и удивляясь самой себе, нашла в нем, как ей самой показалось, целую кучу недостатков.

В назначенный час она спустилась на первый этаж, перекидываясь пустяковыми фразами с коллегами по работе, и оказалась у входа в редакцию. Илья уже ждал ее с букетом цветов наперевес.

– Я опоздала? – Рита испуганно посмотрела на часы, но стрелка показывала ровно три.

– Нет, что вы! Это я пораньше приехал, – Далекий протянул ей букет и предусмотрительно открыл переднюю дверь своего "жигуленка", предлагая Рите сесть.

Уже в машине, когда они отъехали от редакции, Илья поинтересовался:

– Есть какие-нибудь пожелания?

– Насчет чего? – не поняла его Рита.

– Насчет места, в котором мы будем обедать, – рассмеялся Илья, которого позабавила ее растерянность.

– Я предоставляю право выбора вам, – тактично ответила Рита.

В итоге они оказались в небольшом тихом летнем кафе минутах в десяти езды от редакции. Свободных столиков было полно, так как на дворе стоял разгар рабочего дня. Среди присутствующих наблюдалась в основном молодежь, лениво потягивающая пиво и ведущая негромкие разговоры. Илья с Ритой заняли столик на двоих, располагавшийся под ветвистым тополем, защищавшим это место от солнечных лучей.

Заказали несколько легких салатов, по бокалу недорогого вина и мороженое.

Официант учтиво предложил поставить цветы в воду и через несколько минут вернулся с небольшой вазочкой, в которую и водрузил Ритин букет.

Разговор тек сам собой, болтали о всяких пустяках, незаметно перешли на "ты".

Обеденный час пролетел незаметно.

– Что ж, пора возвращаться к делам, – Рита грустно улыбнулась и посмотрела на Далекого.

– Пора, – согласился Илья. – Когда мы сможем увидеться снова?

– Я абсолютно свободна, – сказав это, Рита раскраснелась, так как почувствовала в своей фразе некую двусмысленность. Хотя это ее не очень-то теперь и волновало – все было настолько просто и естественно, что можно было не беспокоиться за неправильно понятые слова. В данном случае любые слова были правильными.

– А хоть сегодня вечером.

– Отлично! Тогда после работы я буду ждать тебя внизу?

– Так и договоримся, – Илья улыбнулся и, взяв Риту за руку, поднялся из-за стола.

– Поехали?

– Поехали.