Текст книги "Духи безвременья"

Автор книги: Антон Шаффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Естественно, никаких прямых выходов на Паклина нет, но вдруг найдутся какие-нибудь зацепки?

Посидев еще немного, Илья пришел к еще более сильному озарению! А зачем ждать, пока милиция чего-то там найдет? Может просто пойти сейчас туда и все рассказать!

Прийти и так и сказать: Василису убил Паклин. Но какие у него есть доказательства? Постепенно Илья пришел к выводу, что он абсолютно ничего не сможет доказать. Лишь его слово против слова человека государственного уровня.

Кому поверят?..

Илья достал мобильный телефон и набрал номер Паклина.

– Я не могу сегодня устроиться на работу, – он постарался произнести это как можно спокойнее.

– А что такое? – В голосе Паклина звучало прямо-таки неподдельное удивление.

– Василису убили, в редакции сейчас милиция – видимо допрашивают кого-то там.

На том конце провода повисло молчание. Паклин, видимо, что-то обдумывал.

– Так что мне делать? – Илья начинал злиться. Мало того, что эта скотина приказала убить человека, так он еще прикидывается, будто ничего не происходит.

– Езжайте домой Илья Андреевич и никуда не уходите, пока я не приеду.

– А если уйду?

– Тогда я за вашу жизнь не отвечаю.

– Да пошел ты! – крикнул в сердцах Илья, но к этому моменту связь уже была завершена, и этих слов Паклин не услышал.

Повесив трубку, Игорь Аркадьевич Паклин еще несколько минут сидел без движений и напряженно думал. Он пытался в деталях воспроизвести вчерашний вечер. Выйдя из квартиры Далекого, он позвонил начальнику службы безопасности, чтобы тот выделил парочку ребят покрупнее, которые могли бы с ним заехать к Василисе. Те, что были с ним сейчас, свое на сегодня отработали и заслуживали отдыха. Итак, он позвонил и обо всем договорился – он должен был пересечься со сменщиками на углу Поварской и Нового Арбата, напротив церкви. Все шло по заранее задуманному плану.

К Василисе ехать особенно не хотелось, но это было необходимо – уж больно далеко она зашла в своей деятельности. Да, он ее использовал, но потом помог в целостности и сохранности выйти из-под огня, вовремя увел из "РН" и устроил на тихое теплое местечко в "Паровозе". А что же делает она? Сначала сама подкидывает ему мальчишку, чтобы тот занял ее место, а затем сама же его уводит.

Но Далекий уже слишком много знает, неужели она этого не понимает?

Паклин ехал в сторону Арбата и раздумывал, как лучше говорить с Василисой. Его размышления прервал звонок телефона. Звонил все тот же начальник охраны, который сообщил, что, к сожалению, не смог дозвониться до второго телохранителя, а потому подъехать сможет только один. Это Паклина никак не устраивало, так как безопасностью своей он дорожил и не желал подвергать жизнь опасности понапрасну.

Поэтому к Василисе он решил поехать на следующий день, а сейчас просто отправиться домой и отдохнуть. Что и сделал.

Новость об убийстве Василисы потрясла Паклина. Кто ее мог убить? Ответ приходил в голову сам собой – это могли сделать люди Бортковского, который раз и навсегда решил отделаться от ненавистной журналистки.

После некоторых раздумий Паклин вызвал к себе двух помощников, которые были с ним еще с Думских времени дал задание выяснить все подробности гибели Василисы Петровны Пироговой, бывшего политического обозревателя "Российских новостей", бывшего главного редактора "Паровоза", бывшего человека…

Помощники удалились, а Паклин тем временем включил телевизор в надежде, что в выпусках новостей тоже хоть что-нибудь скажут по поводу смерти Пироговой. И он не ошибся. Гибель Василисы стала новостью номер один практически на всех каналах.

Это легко можно было объяснить – на дворе было уже давно не начало девяностых.

Выпуски новостей сообщали, что Василиса была найдена убитой у себя дома, что убийство было совершенно профессионалами, о чем говорить характер пулевых ранений и контрольный выстрел в голову. Далее сообщалось, что у следствия есть несколько версий случившегося, главная из которых связана с профессиональной деятельности покойной. Паклин выключил телевизор и начал собираться к Далекому.

********************

О смерти Василисы Пироговой Анатолий Ефимович Бортковский узнал намного раньше, чем вся остальная страна. Рано утром ему позвонил взволнованный Компотов, который, заикаясь от волнения, сообщил, что редакция сегодня будет, скорее всего, закрыта, так как ночью произошло убийство бывшей сотрудницы, которая была уволена по его, Бортковского, просьбе некоторое время тому назад. Аппетит у Толи Адидаса мгновенно пропал. То, что произошло, могло очень и очень серьезно осложнить его жизнь. Была убита журналистка его издания. Убита журналистка, которая была известна своими оппозиционными статьями, статьями, направленными против него. Естественно, Бортковский прекрасно знал, что статьи носили заказной характер. Знал он и заказчика – Игоря Аркадьевича Паклина – этого жалкого доцентишку, сделавшего где-то в Тьмутаракане политическую карьеру. Все выводы напрашивались сами собой. И Бортковский понимал, что общения с ментами ему теперь не избежать. А вот этого Анатолию Ефимовичу совсем не хотелось. Не то чтобы он этого боялся. Нет, конечно. Но уж больно громкое дело, и это его пугало.

Здесь и деньги могут не помочь. И самое неприятное во всей этой истории для Толи было то, что уж больно много врагов у него накопилось в самых разных эшелонах – от бизнеса до политики. И можно было не сомневаться, что кто-нибудь, да воспользуется случившимся, чтобы свести с ним счеты.

**********************

Бросив трубку, Илья вставил ключ в замок зажигания и выдавил сцепление. Нервы были на пределе и руки не совсем слушались. Илье захотелось выпить и это желание все больше нарастало. Через несколько минут Далекий окончательно понял, что единственным выходом для него сейчас будет элементарно напиться, а сделать это можно было, либо дома, либо в «Талисмане». Вспомнив о требовании Паклина немедленно ехать домой, Илья окончательно утвердился в мысли, что ехать надо именно в «Талисман». То, что его не будет дома, когда туда прибудет Паклин, Илье даже нравилось. Ему всем сердцем хотелось хоть как-нибудь насолить своему «хозяину» и не явиться по его зову, было, пожалуй, самым оптимальным вариантом. Нажав на газ, Илья сдал задом, развернулся и поехал в место, где его ждало, как ему казалось, успокоение. На часах была половина десятого, а значит «Талисман» должен был быть открыт, как минимум, еще два с половиной часа, что вполне устраивало Далекого.

До "Талисмана" он доехал без особых затруднений. Утренние пробки на дорогах уже рассосались, что позволяло ехать чуть быстрее обычного. Войдя в заведение, Илья пошарил взглядом и довольно быстро нашел то, что искал – Наташу. Помахав ей рукой, он направился в ее сторону.

– О! Журналист Илья! Как идет твоя новая жизнь? – Наташа как обычно лучилась превосходным настроением.

– Привет, – Илья поцеловал ее в щеку. – Не спрашивай лучше – грустная история.

– Сейчас развеем твою грусть в два счета!

– Попробуй, но сегодня вряд ли получится, – Илья тоскливо вздохнул. Ему очень захотелось, чтобы его кто-нибудь пожалел, и Наташа была самым подходящим кандидатом для этого.

– Не получится? – Наташа загадочно улыбнулась. – Посмотрим.

Илья отправился за свободный столик, а Наташа к барной стойке. Она даже не спросила, что Илья будет пить, так как прекрасно знало его пристрастия а области алкоголя.

Вернулась она с литровой кружкой пива для Далекого и каким-то коктейлем для себя.

Распознать, что за коктейль Илья не смог, да его это не особо-то и волновало. Он резко взял с подноса, который Наташа даже не успела поставить на стол, свое пиво и залпом осушил половину кружки.

– Ого! Полегче! – Наташа попыталась забрать у него пиво.

– Наташ, скажи мне, у тебя есть какие-нибудь проблемы в жизни? Вот ты все время смеешься, всегда веселая, но проблемы у тебя наверняка есть?

– Конечно, есть, глупый журналист Илья. А у кого их нет? Только я стараюсь о них не думать – вот и все.

– И у тебя, я смотрю, это прекрасно получается. – Илья вновь взял кружку со стола и сделал большой глоток.

– Ну, не всегда…

– Значит, я просто не заставал тебя в сложных ситуациях. Так? Я ведь вижу тебя всегда в отличном настроении.

– Значит так. А я что, должна лить слезы и размазывать сопли при всяких типах, которые трутся у стойки? Мы вроде не в дешевом американском фильме.

Илья горько усмехнулся. Самое смешное, подумалось ему, что он то сам попал в ситуацию, которая могла бы вполне сложиться именно в дешевом американском фильме.

– При всяких типах слезы лить, конечно, не стоит. Но при мне то чего комедию ломать? Я что, тоже "всякий тип"?

Наташа опустила глаза. Ей много чего было сказать этому непонятливому Илье Далекому, но сделать этого она не могла. В ее глазах он был человеком из другого мира, путь в который ей навсегда закрыт. Кто она? Официантка в ночном клубе. А кто он? Журналист. Пусть не самый удачливый, но, безусловно, талантливый.

Конечно, Далекому было не известно, что Наташа собирала все номера "Паровоза", перечитывая по сто раз каждую из его статей. Да ему и в голову такое прийти не могло. И Наташа прекрасно это понимала.

– Ну, так, что, подруга? Я, значит, тоже самое, что и вся эта шваль, которая вертится тут с утра до вечера? – Пиво, которое Илья уже успел допить, явно давало о себе знать.

– Я сейчас принесу тебе еще пива, хорошо? – Наташа встала и направилась к бару.

Не успела она проделать и половину пути, как ее остановил какой-то мужик, явно торчавший здесь уже не первый раз. Столик его был довольно далеко, так что Илья мог слышать лишь обрывки разговора, который тот затеял с Наташей. Суть его сводилась к тому, что неплохо было бы ей присесть за столик к нему и его друзьям.

Наташа, как всегда с обворожительной улыбкой, попыталась объяснить пьяному посетителю, что она на работе и никак не может выполнить эту просьбу. Ответ мужик явно не удовлетворил. Он поднялся со своего места и схватил Наташу за локоть, от чего той, как заметил Илья, стало больно. Она попыталась вырваться, но это у нее не получилось. Тем временем мужик повысил голос и перешел к прямым оскорблениям:

– Ты, сука, сядешь туда, куда я тебе сказал! Поняла?

Илья встал из-за стола и, прихватив с собой пустую кружку, быстро пошел к месту, где разворачивались столь неприятные события. Поравнявшись с мужиком, он молча размахнулся и наотмашь ударил пьяного быдлана литровой пивной кружкой по лицу.

Кровь брызнула изо рта Наташиного обидчика, и Илье подумалось, что так кровь обычно вылетает изо рта боксеров, получивших хорошо поставленный удар.

Мужик взвизгнул от неожиданности и боли и осел на стул, схватившись обеими руками за лицо. Тут же к месту разборки подбежал непонятно почему пропустивший это все охранник, и занялся пьяным своими методами. Илья взял Наташу за руку и вывел на улицу.

– Так значит, мне плакаться ты тоже не собираешься?

– Не собираюсь. У меня своя жизнь, а у тебя своя – новая. Вот и живи своей новой жизнью, а ко мне лезть не надо. И помогать тебя никто не просил. Пришел пить – сиди и пей.

– Знаешь что,– у Ильи не хватало злости, – иди ты знаешь куда!

С этими словами он направился в сторону машины, сел в нее и резко сорвался с места. А она так и осталась стоять у входа в "Талисман", и черные от туши слезы градом катились по ее щекам…

**************************

Илья ехал и вслух проклинал все на свете. Ему казалось, что весь мир отвернулся от него, но причин такого поворота дел Илья понять не мог. Что такого он сделал, что вся его жизнь пошла кувырком? Кого он обидел? Может быть, кому-нибудь причинил зло? Так нет же! В его жизни не было поступков, за которые Бог мог устроить ему такую подлянку. А теперь еще и Наташа, которую он считал, возможно, единственной близкой себе душой. Теперь и она, оказывается, считает его просто одним из десятков завсегдатых алкашей, которым лишь бы поплакаться кому на жизнь да выпить бесплатно другие грамм сто-двести…

Покружив по центру города, Далекий все же решил прибиться ближе к дому. Ничего другого ему просто не оставалось, да и гнев постепенно улетучивался. Злиться можно было сколько угодно, но было совершенно очевидно, что никакой гнев его проблем не решит. А именно этого, решения проблем, больше всего и хотел Илья.

Машину Паклина, а заодно и двух ребят, которые еще недавно участвовали в издевательствах над ним в его же собственной квартире, Илья заметил, как только въехал в родной двор. Его, собственно, тоже сразу же вычислили, так как дверь машины распахнулась, и оттуда вышел Игорь Аркадьевич. Он остановился около автомобиля и подождал пока Илья припаркует свой "Жигуленок". Тем временем один из телохранителей направился в сторону машины Далекого для того, как смекнул Илья, чтобы подстраховаться на случай, если Далекий вдруг решит скрыться. Ничего такого Илья делать не собирался. В голове у него были совсем другие мысли. Он решил в последний раз поговорить с Паклиным по-человечески. Попробовать просто побеседовать с ним, сказать, что отказывается работать на него, что не собирается участвовать в его играх, что ему всего этого просто не надо. Если же Паклин заартачится, то тогда Илья выложит последний козырь. Хотя козырем это назвать было сложно. Так вот, если Паклин откажется отпустить его по-хорошему, тогда придется прибегнуть к прямому шантажу и пригрозить походом в милицию. А дальше уж как дело повернется…

Илья вылез из машины и неспешно пошел в сторону своего подъезда. Паклина он решил просто не замечать, а потому, поравнявшись с ним, демонстративно отвернулся в другую сторону.

– Я прекрасно понимаю вас, Илья Андреевич, – услышал он за спиной. – Очень хорошо понимаю. Но вы должны меня выслушать.

– Хотите рассказать в подробностях, как убивали Василису? – Илья обернулся.

– Во-первых, вы взрослый человек и должны понимать, что подобные вещи говорить вслух, да еще на улице…

– А мне все равно, – перебил его Далекий. – Я это не только на улице, но еще и в милиции скажу.

– Пройдемте к вам, – Паклин сказал это совершенно спокойно, что еще больше взбесило Илью, так как никакого эффекта его угрозы не произвели.

Сопротивляться просьбе Паклина было бессмысленно, так как двое крепких ребят тут же начали подталкивать Илью в спину, чтобы тот двигался к месту, указанному их боссом.

– Руки свои уберите, я сам… – огрызнулся Далекий.

В лифте ехали молча, глядя в пол. Илья порылся в сумке, нашел ключи и завертел их в руках, позвякивая. Наконец лифт остановился, и все четверо вышли на лестничную площадку. Первыми там оказались телохранители, а уж потом лифт покинули Паклин с Ильей.

Илья открыл дверь и впустил непрошенных гостей внутрь. Паклин и его ребята прямо в ботинках проследовали в уже знакомую им комнату. Илья же переобулся и неспешно направился на кухню, чтобы поставить чайник. Хотелось пить, а главное, хотелось всем своим видом показать, что он не боится, что ему безразлично присутствие в его доме этого дельца с его наймитами.

Налив воды, Илья нажал кнопку электрического чайника, и он равномерно загудел. В комнату Далекий решил пока не ходить, а подождать развязки ситуации на кухне. Но долго ждать не пришлось – на пороге восьмиметровой кухоньки нарисовался Паклин.

– Что ж, неплохая идея попить чайку, – сказал он и присел на табурет.

– Я вам, по-моему, его не предлагал, – Илья продолжал разговор все в том же хамском тоне.

– Дорогой Илья, Илья Андреевич, вы должны меня выслушать.

– Хорошо, – ответил Илья, доставая из шкафа две чашки. – Слушаю вас внимательно.

– Налейте сначала чай. Я вижу, вы все же решили меня угостить.

– Родители воспитали, – съязвил Далекий.

Паклин чуть заметно улыбнулся.

Когда Илья налил чай и уселся за стол, Паклин какое-то время молчал, держа кружку обеими руками и принюхиваясь к исходящему из нее аромату. Потом он поставил ее на стол и сказал:

– Знаете, я очень люблю чай. Настоящий чай, крепкий. Вот, то, что мы сейчас с вами пьем – это, по-моему, очень хороший чай.

– Вы сюда пришли про чай поговорить? Или комплименты мне делать? – Илья шумно сделал большой глоток и обжег горло, отчего злость нахлынула с новой силой.

– Нет, конечно, – ответил Паклин. – Я пришел поговорить с вами о смерти нашей общей знакомой – Василисы Петровны.

– И чего же вы хотите мне такого сказать о ее смерти? Знаете, я смертями не интересуюсь. Меня больше живые интересуют.

– Вот и меня тоже, – Паклин отпил немного чая. – И Василиса Петровна меня интересовала исключительно как живая. Но теперь она мертва.

– Надо же! Какое тонкое замечание! – заорал Илья. Тут же около двери замаячили тени паклинских телохранителей. Это взбесило Илью еще больше.

– Эй, ребята! – крикнул он. – Чего там мнетесь? Давай к нам! Чайку дернем!

– Успокойтесь, Илья Андреевич, я вас очень прошу, – Паклин положил ладонь на руку Далекому.

Илья в бешенстве выдернул свою руку и случайно задел полную горячего чая чашку, которая слетела со стола и с грохотом разлетелась на множество осколков.

– Я вас еще раз прошу, успокойтесь, – монотонно произнес Паклин.

Илья чуть притих, поняв, что хватил лишнего. Он же сам решил, что будет спокоен, а тут распустился. Он сделал глубокий вздох и попытался взять себя в руки.

– Успокоился.

– Вот и хорошо. А теперь слушайте и не перебивайте. Хорошо?

– Постараюсь.

– Прекрасно. Итак, первое. Кто-то убил Василису Петровну.

Как не обещал Илья и себе и Паклину успокоиться, но уже первая фраза вновь вывела его из равновесия.

– Кто-то? Кто-то убил? Ах ты, гад! – завопил он.

На сей раз телохранители все же дошли до кухни и нежно опустили Далекого на его табуретку. Но Илья не унимался.

– Убийца! – с пафосом выкрикнул он и тут же получил кулаком в челюсть.

Паклин расслабленно потряс в воздухе рукой, которой только что нанес удар, и снова обратился к Илье:

– Начнем все сначала. Итак, Василиса Петровна мертва. Я полагаю, вы считаете, что это сделал я. Правильно?

– Правильно, – прошамкал Илья разбитыми губами.

– Следующий вопрос: зачем?

– Зачем? – Илья сплюнул кровавую слюну прямо на пол, подумав, что он все равно собирался его протереть. – Затем, чтобы она не рассказала про ваши махинации милиции. Или, например, Бортковскому. Затем, что она устроила меня к Компотову.

– Бортковский все знает и без нее, уж поверьте мне. Что касается Компотова, то тут она, конечно, поспешила. Но разве за такое убивают?

– Вы, видимо, убиваете, раз убили ее.

Паклин задумчиво посмотрел на него, а потом вышел в коридор. Какое-то время его не было, а потом он вернулся с портфелем, который оставил в комнате. Порывшись в нем, он вытащил стопку бумаг, которую протянул Илье.

– Посмотрите. Я думаю, что концы стоит искать, все же именно с этой стороны.

Илья начал изучать бумаги. Перед ним лежали стенограммы телефонных разговоров Василисы за последние пару месяцев. С кем конкретно она разговаривала понять было сложно, но ясно было одно – ей постоянно угрожали. И угрожали со стороны Бортковского.

– Я никогда никого не убивал, Илья Андреевич. Никогда. Есть только один человек, которого я бы, пожалуй, убил – это Адидас, Бортковский.

– А почему я должен вам верить? – Илья поднял глаза на Игоря Аркадьевича. – Может это все фальшивка.

– Боюсь, у вас просто нет иного выбора, кроме как поверить мне. С этого дня вы будете под постоянной охраной. Это вам ничем не помешает. Игра принимает серьезный оборот, но прекращать ее нельзя.

– Это еще почему? – возмутился Илья.

– Потому, господин Далекий, что теперь это будет вашей работой, – как-то торжественно произнес Паклин.

– А если я вам в сотый раз скажу, что не собираюсь работать на вас?

– А на меня работать и не надо. А вот Родине послужить придется. – С этими словами Паклин почему-то привстал с табуретки.

– Родине? – Илья ухмыльнулся. – А вы-то тут при чем? Вы же первый Родину и продали. А начали с родного института.

– Ах, вы и это знаете? – удивился бывший доцент.

– Знаю. Работа такая все знать.

– Да, Илья Андреевич, а я вас, выходит, недооценивал… Ну что ж, грешен, не без этого. Но ведь тогда время было такое, вы уж поймите. Все покупали-продавали.

Сплошной обман. Но уже столько воды утекло. Да и мог бы я тогда, как вы думаете, так просто взять да и продать здание института?

– Что вы имеете ввиду? – не пронял Илья.

– Что я имею ввиду? Ну, как что… То, что такие дела лохами с улицы не делались никогда, да и сейчас не делаются.

– К чему вы клоните?

Вместо ответа Паклин залез во внутренний карман пиджака и протянул Далекому удостоверение, затянутое в черную кожаную обложку. Открыв его, Илья на секунду лишился дара речи, так как ожидать он мог чего угодно, только не этого.

Удостоверение гласило, что перед ним сидит подполковник Федеральной Службы Безопасности Паклин И. А.

**********************

Риточка вернулась в тот день с работы рано, как все остальные сотрудники «Российских новостей». Милиционеры задали ей всего несколько вопросов общего характера и отпустили, так как Воробьева Василису лично не знала, да и вообще работала совсем в другом отделе. По пути к дому Риточку забежала в пару магазинов, вспомнив вовремя о том, что с утра холодильник был почти пустой. Настроение у Воробьевой было просто превосходное, ввиду того, что дома ее ждал любимый муж Стасик, у которого в тот день как раз был выходной. Такое удачное совпадение не могло не радовать Риточкино любящее сердце.

Итак, прикупив кое-что из еды, Рита нырнула в метро и вынырнула из него обратно на белый свет на станции метро "Юго-Западная". Со Стасиком они жили именно там, в квартире, оставшейся мужу по наследству от недавно отчаливших на тот свет родителей.

Квартирка была небольшая, но на двоих ее вполне хватало. Детей у Воробьевых не было по причине неведомой никому. И Риточка, и Стасик регулярно ходили про врачам, которые в один голос твердили, что супруги здоровы и могут произвести на свет целую кучу малышей. Но малыши все не появлялись. Одно время Риточка даже начала ходить на специальный массаж, который был призван раскрепостить ее и простимулировать все нужные зоны ее организма. Но эта эпопея довольно скоро завершилась, так как уже на втором сеансе массажист с загадочным именем Эврикий предложил Воробьевой более простой, по его мнению, способ завести детей – попробовать сделать это от него. Риточка, естественно, отказалась, хотя потом еще около месяца ее мучили откровенного содержания эротические, а порой, честно скажем, и порнографические сны, в которых она безумствовала с Эврикием прямо на массажном столе.

Когда Рита открыла входную дверь своим ключом, она была преисполнена счастья.

День обещал быть чудесным! Уже из коридора она учуяла запах свежеподжаренной яичницы, которую так любил есть по утрам Стасик.

– Милый! – прощебетала Риточка, снимая босоножки.

Ответом было ей молчание.

– Любимый! Стасик! – повторила она попытку.

На сей раз результат не заставил себя долго ждать. Из кухни выплыл со сковородкой в руках немного растерянный Стасик, явно не ожидавший столь раннего прихода жены.

– Ты чегой-то так рано вернулась? – недовольно спросил он.

– Ах, на работе убили кого-то, – беспечно ответила Риточка.

– Аааа… – протянул Стасик и вновь скрылся на кухне.

Тем временем Риточка надела домашний халатик и тоже оказалась на кухне, где принялась разгружать сумки. Параллельно она рассказывала мужу про очередь в магазине, в которой к ней пристал какой-то мужик. Потом она поведала про толкотню в метро, где двое парней глазели на нее всю дорогу и пытались протиснуться сквозь кучу народу, чтобы стоять рядом с ней. Когда же у них это получилось, один из них начал грязно трогать ее руками за бедра, а другой как будто случайно провел руками ей по груди. Ну, конечно он возмутилась, что заметил стоявший неподалеку мужчина, который вышвырнул хулиганов из вагона, а потом вышел с Риточкой на "Юго-Западной" и довез на своем автомобиле до дома.

– Он так просил телефон! – Вздохнула она. – Но ты же знаешь, я всем говорю, что замужем и безумно люблю своего мужа.

Стасику было настолько все равно, что рассказывает жена, что половину ее рассказа он пропустил мимо ушей, методично разжевывая жаренные яйца. Вообще-то, когда они только поженились, каждый косой взгляд на его жену вызвал у него неадекватную реакцию. Естественно, друзья предупреждали его, что с такой женщиной ему придется нелегко, но Стасик, погруженный в свои чувства, только отмахивался от них. И вот, столкнувшись с проблемой, что называется, лоб в лоб, он и не знал, что толком делать. Пару раз он дрался, когда при нем к Риточке кто-нибудь начинал домогаться, но потом начал воспитывать в себе силу воли. Делать это было сложно, вполне возможно, так как Риточка действительно не давала никаких поводов для ревности. Всех ухажеров она отшивала с порога, не давая им и рта открыть. Но потом Стасик, видимо, так увлекся совершенствованием своих волевых качеств, что подзабыл, ради чего, собственно, все это затевалось. Проще говоря, его собственная жена стала ему безразлична. Не сказать, что он ее разлюбил, просто как-то притупились чувства и все тут. Ничего не поделаешь…

Итак, выслушав очередную историю, счет которым шел уже на сотни, ибо каждый выход Риточки из дома сопровождался чем-то подобным, Стасик лишь устало зевнул и уткнулся в свежую газету, только что принесенную женой. Первым делом он прочитал статью, посвященную убийству Василисы, и тут же сделал свои выводы:

– Ну, ясно дело, чего эту вашу бабу грохнули.

– Какую бабу? – Не поняла Риточка.

– Ну, Пирогову эту вашу, – уточнил Стасик.

– Зачем ты так о ней говоришь – она не баба никакая, да к тому же ее убили! – обиделась за коллегу Воробьева.

– Ладно, ладно тебе. Не придирайся к словам. Женщину, так женщину. Так вот я говорю, что знаю, чего ее убили.

– И почему же? – с деланным любопытством поинтересовалась любящая жена.

– Ну, ясно почему – из-за денег, – с умным видом произнес Стасик.

Вообще, у Стасика была одна черта, которая Риточку сначала очень раздражала, а потом даже стала веселить. Любую банальность Стасик произносил так, будто это его открытие. При том Риточка прекрасно видела, что муж явно не самого высокого мнения об ее умственных способностях. Это ее обижало и задевало. Но, ввиду того, что мужа она действительно любила, то просто закрывала на это глаза, давая ему возможность почувствовать себя умнее себя.

– Да, пожалуй ты прав, Стасик.

Стасик самодовольно ухмыльнулся.

Риточка забрала у него грязную тарелку, сполоснула ее, а затем налила себе чай.

Сев за стол, она решила тоже просмотреть статью, посвященную гибели Пироговой.

Газета лежала на другой стороне стола, где до этого сидел Стасик, который к этому времени удалился в комнату. Потянувшись за газетой, Риточка сделал неловкое движение рукой, и чашка, полная чая, слетела со стола, разбившись на множество мелких частичек.

– Опять чего-то разбила? – послышалось из комнаты.

– Чашку.

Удовлетворенный ответом Стасик решил больше ничего не говорить. Он вновь уставился в телевизор, подумав, что его жена не только не большого ума, но еще и бесхозяйственная.

Риточка собрала осколки, выкинула их в помойное ведро и снова уселась за стол.

Но на сердце у нее стало как-то неспокойно. Что-то изменилось вдруг – так, по крайней мере, ей показалось. Она огляделась вокруг. Все было по-прежнему. Та же до боли знакомая кухня, тот же запах, все тоже самое. Но что-то изменилось.

Стасик,поперхнувшись чем-то, судорожно закашлял. И в эту секунду Риточка впервые почувствовала, что ей неприятно его присутствие рядом, что он ее раздражает. Такого с ней не было никогда. Ей всегда казалось, что она любит своего мужа и так будет всегда. Но чувство неприязни все нарастало в ней с каждой секундой все больше. Стасик все продолжал чем-то давиться.

– Ты можешь уже там заткнуться или нет? – вдруг заорала Рита.

– Чего? – от неожиданности кашель прошел у Стасика сам собой.

– Заткнись. – Твердо повторила Воробьева и налила себе еще одну чашку чая.

***************************

Илья покрутил удостоверение в руках и вернул его Паклину.

– Ну, теперь Илья Андреевич, я думаю, вы не будете отказываться от сделанного вам предложения?

Илья не знал, что и сказать. Уж больно неожиданно повернулось дело. Еще несколько минут назад он считал Паклина убийцей, а теперь надо было утвердиться в мысли, что он, наоборот, так сказать, страж порядка.

– Ну, так что, Илья Андреевич? – Повторил свой вопрос Паклин.

– Василиса знала, на кого она работает? – почему Илье стало очень интересно это узнать.

– Нет.

– Почему вы ей не сказали?

– В этом не было необходимости. Она до поры до времени прекрасно справлялась со своими обязанностями. Работая в "Российских новостях", она собирала для нас всевозможную информацию, а параллельно писала заказные статейки.

Внезапно Илье в голову пришла странная мысль. А зачем надо было вот так подставлять Василису, а теперь еще и его? То есть, к чему вся эта история с заказными статьями? Почему нельзя просто собирать информацию, в тихую? Это он и спросил у подполковника.

– Ну, это ведь очень просто. Неужели не догадались сами? Ну, если вы, светлая голова, не догадались, то за легенду можно быть спокойным. – Паклин аж рассмеялся от радости.

– И все – таки? – настойчиво повторил свой вопрос Илья.

– Бортковский должен считать меня частным лицом. Он должен думать, что я всего лишь выскочка-доцент, который когда-то получил шальные деньги и сумел сколотить на их основе небольшой капиталец. Он должен считать меня мелкой рыбешкой, политиком провинциального уровня. В этом-то вся соль. Вообще-то, и вы должны были бы так думать обо мне, но смерть Василисы Петровны все изменила. Пришлось раскрывать карты. Но, это даже к лучшему – теперь, хотя бы, все честно.

– И все-таки я не совсем понимаю… – Илья отхлебнул чайку из кружки Паклина.

– Что именно?

Ну, допустим, есть такая легенда, что вы – это бизнесмен, давний враг Бортковского. Он так о вас и думает. И все окружающие так думают. Но ради чего все это затеяно?

Паклин удивленно посмотрел на Далекого.

– Затеяно это все ради блага нашей общей с вами Родины, Илья Андреевич.

Илья окончательно терял связь с реальностью. Теперь ему казалось, что он не в американском, а в самом, что ни на есть советском фильме. В старом фильме про шпионов. Слова типа Родина звучали как-то диковато для него. И не потому, что он не понимал, что такое Родина, не потому, что он не любил свою страну, а совсем по другим причинам. "Родина" в сознании Ильи девальвировалась, как и у многих других граждан. Он и рад был бы ощутить ее, потрогать руками, наполнить ей сердце, но не мог найти ее. Родина осталась где-то в прошлом, в детстве. То, что окружало его теперь, было просто жизнью в определенном географическом пространстве. Он любил это пространство, но никогда не называл его Родиной.