Том 7. Публицистика. Сценарии

Текст добавлен: 12 октября 2016, 00:07

Текст книги "Том 7. Публицистика. Сценарии"

Автор книги: Антон Макаренко

Жанр:

Советская классическая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Назад к карточке книги

Литература и общество

Не правда ли, какое мирное заглавие? Не так уж и давно под ним прощупывался знаменитый подтекст: «Писатель пописывает, а читатель почитывает». На самом деле было не совсем так. Русская литература всегда была активным участником общественной борьбы, а читатель не только почитывал, но и учился и умел глубоко чувствовать.

И все же какое глубокое различие лежит между старым и новым. Мы не только новее, мы и принципиально отличнее.

Советское общество – это общество на великом походе. Мы живем в то замечательное время, когда человечество закончило какой-то тысячелетний период предварительной жизни и впервые в истории подняло знамя человеческойорганизации. Мы вооружены стратегией марксизма-ленинизма, мы ведем бой за новое счастье, за новый разум, новую жизнь. Двадцать второй год продолжается наша борьба, и сейчас мы уже хорошо знаем, что победа наша, хотя борьба еще продолжается.

В первые годы революции могло казаться, что линия борьбы очень проста: есть четыре стороны света, и на эти четыре стороны обращен был наш фронт – четыре фронта: север, восток, юг, запад. Так оптимистически мы представляли себе события тогда, когда победа была очень далеко. А сейчас, когда наше могущество определилось так убедительно, когда в нашем языке почти исчезло слово «поражение», именно сейчас мы хорошо знаем, что фронтов у нас бесчисленное множество. Нет никакой статики в нашей жизни. Каждую минуту мы живем в среде сильнейшего, целеустремленного, боевого движения. Движение это выражается в самых разнообразных формах удара и сопротивления, начиная от Хасана и кончая мельчайшими вихриками становления в каком-нибудь далеком бытовом углу, в психике вчерашнего дикаря, в формовке мальчика в советской семье. И если в некоторых областях наша победа звенит уже по всему свету, вызывая ужас и предсмертные судороги у наших врагов, то в других областях победа еще прячется в процессе борьбы, а в третьих и вовсе еще нет победы, а бой идет на последних напряжениях перед концом, перед победой.

Советская литература должна не только отражать то, что происходит. В каждом ее слове должна заключаться проекция завтрашнего дня, призыв к нему, доказательство его рождения. На боевом пути советского общества литература вовсе не играет роли фронтового информатора, она – разведчик будущего. Она должна обладать могущественным напряжением, чтобы в динамике нашей жизни предчувствовать формы напряжения и победы.

На днях я награжден орденом, и вместе со мной награждены многие писатели. В этом акте партии и правительства, следовательно в этом выражении народного одобрения, я хочу видеть не только награду. В этом я вижу, прежде всего, утверждение, что в общей линии борьбы мне поручен определенный участок, за который я отвечаю перед народом, утверждение того, что я не художник-партизан, выражающий свои чувства, а художник-организатор, уполномоченный народом выражать стремления и перспективные профили нашей жизни.

Орден, полученный мною, прежде всего подчеркивает идею моей ответственности, и поэтому прежде всего, я должен знать, за что я отвечаю.

Я отвечаю за то, чтобы в моей работе было прямое, политическое, боевое влияние, тем более сильное, чем больше мое художественное дарование.

Я отвечаю за то, что в своей работе я буду честен и правдив, чтобы в моем художественном слове не было искажения перспектив и обмана. Там, где я вижу победу, я должен первым поднять знамя торжества, чтобы обрадовать бойцов и успокоить малодушных и отставших. Там, где я вижу прорыв, я должен первым ударить тревогу, чтобы мужество моего народа успело как можно раньше прорыв ликвидировать. Там, где я вижу врага, я должен первым нарисовать его разоблачающий портрет, чтобы враг был как можно раньше уничтожен.

Советская литература – это орган художественного народного зрения, умеющий видеть дальше и проникать глубже, в самую сущность событий, отношений и поступков. Советская литература должна обладать эстетикой боевой эпохи, эстетикой нового общества и его радостного рождения.

Работа писателя поэтому вовсе не мирная работа, и место его деятельности – весь фронт социалистического наступления.

Писатель кроме таланта должен еще иметь и храбрость. Участие в борьбе всегда сопряжено с опасностью, ибо в каждом случае нашего движения, даже в самом мелком, всегда есть и сопротивления. Иногда эти сопротивления концентрируются в узких местах, и там получают даже временное преобладание. Мы хорошо знаем, до каких современных степеней доходит их способность маскироваться, мы не раз видели марксистские знамена в их предательских руках.

Литературный боевой участок, порученный нам советским народом, еще не вполне оборудован боевой техникой. Надо прямо сказать – о многом мы еще не успели подумать. Вопросы тематики, стиля, тона, вопросы классификации литературы, вопросы нового вкуса требуют большой и новой разработки. Ни в чем мы сейчас так не нуждаемся, как в организации нашего планового хозяйства, ибо основным коррективом нашего плана должен быть прекрасный, политически насыщенный и требовательный вкус, свободный от старомодных канонов успокоенной эстетики.

Предстоит большая работа над собой

Трудно найти точные слова, чтобы в полной мере оценить великое значение нашей эпохи. Мы находимся на переходе к коммунистическому обществу, мы приближаемся к таким целям, о которых человечество еще так недавно могло только мечтать.

Но величина наших побед равна величине наших напряжений… может быть, самая главная трудность расположена на том участке, который в известной мере поручается нашему писательскому отряду, – в деле коммунистического воспитания трудящихся, в деле борьбы с пережитками капитализма. Именно на этом участке предстоит грандиозная работа для «инженеров человеческих душ». Те души, которые должны вырасти, расцвести, действовать и побеждать, которые сверх всего обязаны быть не только прекрасными творческими душами, но и душами красивых, счастливых людей, – это будут души нового человечества, человечества коммунистического.

Я не уверен, что мы, писатели, готовы к выполнению стоящей перед нами задачи. Я убежден, что нам предстоит большая работа над собой и над законами нашего творчества, и мы сознательно обязаны дать себе отчет в размерах и трудностях этой работы.

Во-первых, нам нужно больше знать, невозможно дальше рассчитывать за созидающую тишину наших кабинетов. Как это сделать, я не знаю, но я чувствую, что Союз советских писателей должен поставить перед собой вопрос о серьезных познавательных процессах, которые необходимо предложить товарищам писателям. Может быть, основную массу средств Литфонда нужно направить именно на это дело.

Во-вторых, мы, писатели, должны стать ближе к вопросам коммунистического поведения, должны приблизиться к ним практически, не только наблюдая образцы коммунистического поведения граждан Советской земли, но и предъявляя к себе серьезные требования коммунистической этики. Новый человек должен быть коллективистом в каждом своем поступке, в каждом своем помышлении. Я не представляю себе, что описывать и создавать этого человека в нашем воображении можно, оставаясь самому по старинке индивидуалистом.

В-третьих, мы должны пересмотреть самые законы художественного творчества. То, что годилось для общества, построенного на эксплуатации, те причудливые орнаменты личной судьбы и личной борьбы, личного счастья и личного страдания, которые составляли тематику старой литературы, – все это требует пересмотра и анализа. Новое общество, новый характер должного, новый характер борьбы и преодоления, новые условия для счастья, новая этика и новые связи между людьми требуют и новой эстетики. Можно и нужно любить классиков, учиться у них преклоняться перед ними, но нельзя в наши дни слепо подчиняться их эстетическим канонам, их определению прекрасного.

В-четвертых, нужна совершенно особенная, маневренная и талантливая организация нашего производства. Больше нельзя терпеть такого положения, когда судьба художественного произведения, его доброе имя, его значение для миллионных масс читателей находятся в распоряжении одного или двух товарищей в аппарате издательства. Читательская масса – истинный ценитель, потребитель и объект нашей художественной работы – должна иметь не только пассивные, но и активные функции в литературном деле. Издательство должно быть народным учреждением, отражающим требования, запросы, мнения и решения читающего советского народа.

В-пятых, и это особенно важно, необходимо создание сильного и влиятельного литературного контроля – критики. То, что происходит сейчас на этом участке, способно вызвать только удивление. Перед лицом важнейших задач, стоящих перед нашей литературой, бесталанная, невежественная и зачастую нечестная болтовня некоторых «критиков» кажется просто анекдотом.

Прежде всего поразительно отсутствие вкуса в некоторых критических писаниях наших дней. Получается такое впечатление, что первым основанием для критической деятельности является потеря вкуса. Те немногочисленные кадры настоящих, творческих, ответственных, мыслящих критиков, которые у нас имеются, должны поставить перед собой самую серьезную задачу оздоровления и организации этого важнейшего участка.

Великая награда

…Горячо благодарим дорогих наших читателей и обещаем: будем писать для вас больше и лучше, а кроме того, постараемся и других писателей привлечь к вашему журналу. До сих пор многие писатели побаиваются вас: они думают, что вы очень строгие критики. Это, конечно, верно: критики вы строгие, но без критики тоже не проживешь.

Привет!

А. Макаренко

Отзыв о рукописи «Золотые деньги»

«Золотые деньги» нельзя рассматривать как обычное литературное произведение, и поэтому неправ т. Никитин, когда предъявляет к автору такие требования: «В упрек автору можно поставить, что в основу конфликта повести положено стихийное революционное начало, он не дал никакого развития начала творческому, созидательному». «Золотые деньги» даже и не повесть, а небольшой рассказ, в котором трудно уместить все начала. Наконец, ничего стихийного в повести нет.

«Золотые деньги» нужно отнести к формам устного творчества. Это сказ, сделанный, может быть, совершенно интуитивно, сделанный достаточно неряшливо, но обнаруживающий исключительные особенности авторского стиля. Темой сказа является наивно-революционное представление о событиях революции. В деревне остались старики, больные и женщины. В деревню приходят различные «власти», они то говорят речи, то пытаются приступить к репрессиям, то требуют деньги и хлеб. Старики по-своему реагируют на все эти требования. В известной мере старики не вполне понимают, что происходит, но истинное содержание «конфликта» для них понятно. Они встречают «конфликт» с тем спокойствием, юмором и силой, на которые способны только старики. Столкновение заканчивается кровавыми событиями.

Автор не всегда удерживается на линии собственного стиля. Надо найти писателя, который хорошо поймет, в чем прелесть рассказа, и сумеет восстановить его настоящее звучание. Сейчас уже можно сказать, что в результате хорошей обработки может получиться исключительно хорошая и оригинальная вещь. У автора есть природное дарование, особенный тембр рассказывания. У него поэтому хороши не только слова, принадлежащие крестьянам, но и его собственные авторские тоны.

При работе над сказом нужно быть очень осторожным и внимательным к мелочам. Будет очень печально, если после его обработки получится литературно обработанная повесть, лишенная всяких противоречий. У автора, например, вместе с немецкими солдатами приходят какие-то офицеры. Автор наивно не интересуется вопросом: что это за офицеры? Если это немцы, то почему они все говорят по-русски? Если это русские, то какие? Оратор, который приезжает во фраке, тоже реалистически невозможен, а в сказе будет очень хорош. Убийство Антоном нескольких офицеров плохо, неубедительно звучит в литературной форме и будет интересно звучать в сказе.

Я позволю себе высказать предположение, что в «Золотых деньгах» мы встретили очень важное и интересное явление, которое до сих пор не появлялось на свет, но которому обязательно соответствует что-либо в устном народном творчестве. Есть сказы великорусского происхождения, по моему мнению, гораздо более слабые, чем намеченный Волкогорцем сюжет. У него что хорошо: дышит замечательная народная уверенность, совершенно непобедимая улыбка. По настроению это замечательный комплекс. Он нуждается не столько в литературной, сколько в стилевой обработке, в усилении своих собственных линий. Поручить до конца довести новеллу Волкогорца можно только человеку с большим вкусом и ни в коем случае не формалисту.

Отзыв о повести «Республика победителей»

Книга Андрея Новикова производит общее очень приятное впечатление. Письмо замечательно симпатичного тембра, простое и спокойно-добродушное, что очень удачно оттеняет напряженность событий. Люди интересны, но еще интереснее вещи. Автор [описывает] квалифицированно и с любовью.

Главный недостаток – часто встречающаяся неточность языка.

Примеры:

«Свободная страна числится друзьями трудящихся всех народов» (22).

«Угол отгрызла артиллерийская перестрелка» (112).

«Военный в полковнике виден был по выправке, по красным кантам на штанах и по выцветшему кителю» (172).

«Чувствовал… войну и что-то лучшее за нею предвидел» (214).

«Не будучи военным по существу, он захотел стать именно таковым» (453).

Таких мест очень много. Требуется серьезная редакторская правка и, кроме того, сокращение (полагал бы процентов на 25), ибо есть лишние словесные поля.

Отзыв о романе А. Явича «Леонид Берестов»

По Вашему поручению я прочитал роман А. Явича «Леонид Берестов», подготовленный к отдельному изданию, в прошлом году напечатанный в журнале.

У меня впечатление от романа чрезвычайно сумбурное. Прежде всего обращает на себя внимание полная неорганизованность и темы, и композиции, и самого текста. Над романом произведена большая редакторская работа. Очень много мест, из журнального варианта выброшенных. Но трудно сказать, почему выброшены одни места и оставлены другие. Я уверен в том, что из оставшегося текста можно выбросить еще 75%, можно восстановить некоторые места, но от этой операции роман выиграет только в величине, и трудно сказать, насколько выиграет в общем своем качестве.

Поражает в романе обилие явной руды. Целые сцены, целые образы часто случайными, введенными в роман без применения какой бы то ни было художественной логики. Еще больше руды чисто словесного характера. Можно на каждой странице указать такие места. Выбираю буквально наугад:

С. 126. «Зажимая салфетку под мышкой, официант расторопно оправил скатерть на столе и подсунул Головину карту вин и блюд. Приняв заказ, он упорхнул, раздувая белую салфетку».

С. 147. «Ощупывая языком вспухшую десну и морщась от боли, Леонид рассказал…»

Никакого значения в течение событий ни ловкий официант, ни вспухшая десна Леонида не играет. Это якобы реалистические подробности введены автором неизвестно для чего: просто упражнение в реализме. Таких подробностей, хаотических, ненужных, представляющих неорганизованную игру памяти, в романе видимо-невидимо.

Несмотря на такое обилие словесного материала, в романе много пробелов. Важнейшие сюжетные линии совершенно не обслужены в фабуле, например мотивировка отъезда Егора на белый фронт, пленение Леонида, освобождение Елены из-под замка и т. д. И одновременно уделяется много места эпизодическим лицам вроде отца Анны Трунова и его смерти, при этом с подробностями, имеющими целью возбудить сочувствие читателя.

Неряшливость в композиции сюжета и текста приводит к тому, что даже главный герой – Леонид Берестов не ощущается как живой образ. Очень много говорится о его мыслях, настроениях, приключениях, и к концу романа с удивлением узнаешь, что ему только 23 года, до сих пор он вовсе не кажется молодым. Его молодость забывается, несмотря на усилия авторских ремарок. Еще менее определены другие фигуры, между прочим – Елена. Враги сделаны точнее, но зато и стандартнее, особенно по старому, бандитскому рецепту устроены все попы и старцы.

К концу роман значительно улучшается, во всяком случае делается напряжение и читается с большим интересом, но этот интерес достигается главным образом фабульными ходами: допросы Леонида, издевательства над ним, бегство.

Темой романа является гражданская война и революция. Но автор слишком много внимания уделяет родственным отношениям героев, и поэтому очень часто идейная нагрузка заслоняется боковыми обстоятельствами семейных встреч и настроений.

Все сказанное выше тем более печально, что автор владеет хорошим литературным почерком и мог бы сделать вещь гораздо более организованную.

Литературные сценарии

Настоящий характер

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Фабзавучники:

Вася Кулешов – 16 лет. Довольно высокий, худощавый, блондин, очень спокоен, но есть склонность к улыбке. У него должны быть хорошие волосы.

Коля Постников – 17 лет. Черный, хорош собой, строен и тонок. Одевается аккуратнее других.

Володя Боровок – 16 лет. Неактивен, вял, немного неудачник, есть склонность к упадническим настроениям.

Алеша Заболотный – 17 лет. Невысок ростом, коренаст. Человек страстный.

Терешка Орлов – 16 лет. Неаккуратен, неряшливо одет. Но у него обязательно должно быть ироническое лицо с богатой игрой. Весельчак.

Катя Дуброва – 16 лет. Умница, спокойная, душевная девушка. Хороша собой.

Нина – экспансивна, есть наклонность к небольшому детскому кокетству.

Шура – рассудительна, недоверчива, но в то же время очень добра и впечатлительна.

Николай Игнатьевич Загорский – главный инженер, еще не старый, энергичный человек.

Иван Павлович – мастер, добродушный человек, но любит казаться сердитым.

Константин Соколов – инструктор и секретарь комсомольской организации, добрый, спокойный, может быть, даже слишком.

Учительница – молодая, внимательная.

1. Вход в большой завод, расположенный недалеко от рабочего поселка. Где-то близко протекает река. Местность в общем-то провинциальная. Ворота. Сетчатая вывеска:

Завод N 89

Конец зимы.

2. Отдельное здание ФЗУ. Слева виден тот же вход в завод, и ясно, что ФЗУ помещается за стенами завода.

Перед зданием – площадка с палисадником и стоят садовые скамейки.

3. Вывеска ФЗУ. Вход. К двери направляется девушка лет 16 – Катя Дуброва. В руках книги, сверток чертежей. Она взялась за ручку двери. Слышен молодой, звонкий голос:

– Катя, подожди!

Катя оглянулась. Бегом к ней спешит Коля Постников. Он в ушастой шапке.

Коля. Ты говори решительно! Прямо говори!

Она отвечает ему с трехступенного крылечка, опираясь на перила.

– А если я нерешительна? Тогда что?

Коля. Как это нерешительна? Ты с кем поедешь?

Катя. А может, я поеду с Васей…

Коля. С Васькой? Хо! С Васькой она поедет! Терешка, ты слышишь?

Веселый, иронический голос:

– С Васей? Убиться можно!

Терешка Орлов подходит с другой стороны. Походка вразвалку, кепка на одно ухо. Он ехидно ухмыляется.

4. Часть коридора в школьном этаже ФЗУ. Звонок на урок. Последние фабзавучники пробегают к классным дверям. Вася Кулешов идет не спеша. На него налетает Катя.

Катя. Вася! Давай на одной лодке запишемся!

Вася молчит, но смотрит на Катю со спокойным удивлением.

Катя. Чего же ты молчишь? Может, ты не хочешь ехать?

Вася. Это еще не скоро…

Катя. Уже все записываются. Понимаешь?

Пробегает Терешка, оглянулся, кричит:

– Уговорила, уговорила, честное слово, уговорила!

Катя обратила к Терешке сердитое лицо. Терешка показал язык, скрылся в классе. Вася наблюдает эту сцену с застенчивой улыбкой. Катя смотрит на него с гневом:

Катя. Ну?!

Вася. Это еще через два месяца…

Катя. Какой ты… ужас!

5. Классная парта. Сидят рядом Володя Боровок и Вася.

Володя. Ты с Катей едешь?

Подперев голову рукой, Вася с веселой внимательностью смотрит на Володю:

– Может быть, и с Катей.

Володя оглядывается предусмотрительно.

Володя. Лучше не соглашайся. У Кольки, знаешь, какой характер… Скандал… Она нарочно, она нарочно, чтоб только его дразнить…

Вася. Это… это ничего…

6. Класс. Учительница Лидия Васильевна заканчивает:

– Экскурсия по реке – замечательный отдых. Только готовиться нужно заранее. Завком поможет. Но… при одном условии: если ваш цех выполнит план…

Коля. Все равно, нам отпуск полагается.

Все к нему оглянулись. Лицо у Коли задорно-вызывающее.

Лидия Васильевна. Я говорю, Коля, не об отпуске, а об экскурсии на лодках.

Шура. А вы с нами поедете, Лидия Васильевна?

Лидия Васильевна. Если выполните план.

Коля. Опять план!

Вася. Лидия Васильевна, собаку с собой можно взять?

Общий смех. Улыбается и Лидия Васильевна.

Лидия Васильевна. Я думаю, можно…

7. Класс. Перемена. Вокруг Кати собралась группа. Вася один сидит за партой, просматривает книгу.

Терешка. Катя! Васька с тобой не поедет. Ты знаешь, с кем он поедет?

Катя. С кем?

Терешка. Он поедет с Шариком.

Все смеются, оборачиваются к Васе. Он улыбается.

Терешка. Только в этом нет ничего смешного. Если Шарик умеет править…

Смех усиливается. Нина подходит к Васе.

Нина. Вася, Шарик умеет править?

Вася. Нет, он еще не умеет.

Терешка. Какая глупая собака!

8. Большой с верхним светом цех ФЗУ. С левой стороны стоят станки: несколько токарных, фрезерный, малые сверлильные. Ближе к зрителю большой пресс, на котором работает Нина. С правой стороны узкими концами к стене поставлены верстаки слесарей и столики сборщиков. За ближайшим столом Вася, Володя и Коля. Их работа состоит в том, что они из отдельных деталей собирают выключатели для прибора N 15. На узком далеком простенке цеха – портрет И. В. Сталина.

Володя. Разве это работа?

Коля. Я все равно поеду в Арктику.

Володя. Я хочу быть механиком, а здесь какая-то сборка…

Подходит Иван Павлович. посмотрел. Пересчитал готовые выключатели.

Иван Павлович. Что? Сотня выключателей? На всех? Вот я начну хвосты крутить с такой работой!

Володя. Сотня – и то хорошо! Это буза, а не работа.

Иван Павлович. Это у тебя такая буза? Для Красной Армии это у тебя буза? Наш цех должен давать в день тысячу выключателей. Тысячу.

Коля. Да знаем, слышали. Издохнет наш цех, а никогда не будет давать тысячу.

Володя. А я хочу быть механиком, а не то что…

Иван Павлович. У тебя до механика борода еще не выросла. Норма на каждого сто, извольте норму выполнить!

Отошел сердитый.

Коля. Для Красной Армии! Красная Армия – это… эх! Это что, какие-то паршивые выключатели?

Вася. Мне они тоже не нравятся, эти выключатели, а только для Красной Армии… очень, говорят, нужна эта машина N 15.

Коля. Ну, заговорил! Тебе все равно ничего не нужно, кроме собаки.

9. Дорога от завода к рабочему поселку. Она проходит по берегу реки, еще покрытой вздувшимся льдом. Вася быстро идет по дороге. Навстречу ему мчится небольшая собака. Она с разгона взбрасывает на Васины колени передние лапы. А Васю уже догнал Коля.

Коля. Васька! Запомни: на лодке с Катей поеду я.

Вася. Пожалуйста.

Коля. И лучше не лезь. Понял?

Вася. Но ведь… она с тобой не хочет ехать.

Коля. Это не твое дело.

Вася. Почему? Мне тоже интересно.

Коля. Новость! Кулешову Васе интересно! Куда ты годишься, дрессировщик! Ну и дружи с твоим Шариком.

Догнал их Терешка.

Вася. Шарик? Шарик что ж? Хороший товарищ!

Коля в состоянии сарказма.

Коля. Вот тоже человек! Товарищ у него – Шарик!

Терешка. А ну, покажи, какой он товарищ.

Коля. Ничего он не покажет.

Вася. Я могу доказать. Сейчас?

Коля. Пожалуйста, сейчас.

Вася показывает Шарику на Колю:

– Шарик, видишь – враг!!!

Шарик бросился на Колю. Коля испуганно отскочил в сторону. шарик за ним. Коля в страхе и гневе ударил собаку ногой. Шарик озлобился, ощерил зубы. Вася позвал:

– Шарик, назад!

Шарик послушно, пересиливая гнев, отходит к Васе. Терешка хохочет.

Терешка. Ох ты, испугался, Колька, прямо замечательно!

Коля, гневный, подошел к Васе.

Коля. Как ты смеешь говорить, что я враг?

Вася. Это я к примеру.

Коля. А если я тебе к примеру морду набью?

Коля схватил Васю за воротник, но в этот момент Шарик с новым остервенением уцепился за пиджак Коли. Коля обернулся отбиваясь. Шарик отскочил в сторону, но находился в полной боевой готовности, Терешка хохочет.

Терешка. Колька! Давай все-таки признаем, что Шарик – хороший товарищ.

Вася. Пиджак у тебя цел?

Коля. Отойди!

Терешка. Пальтецо не пострадало.

Коля. Интересно, что бы ты без собаки сделал?

Вася. Давай попробуем.

Коля. Буду я с тобой пробовать…

Пренебрежительно ушел.

10. Вася дома читает учебник. Мать накрывает на стол. Входит отец. Шарик сидит посреди комнаты.

Отец. Весна начинается, люблю. Ты чего это такой серьезный?

Вася. У меня один вопрос.

Отец. Ко мне?

Вася. К тебе.

Отец. Ладно.

Вася. Только секретный.

Мать. Это что ж, от меня секреты?

Вася. Заводское дело.

Мать. Пускай… (Вышла.)

Отец. Говори.

Вася. N 15 – это важный аппарат?

Отец. Очень важный. Для тежлой артиллерии.

Вася. А для чего он нужен?

Отец. Э, брат, это действительно секрет.

Вася. Не можешь сказать?

Отец. Сказать могу, только уж ты, голубок, выйди и Шарика с собой уведи.

Вася. Такой секрет?

Отец. Такой или не такой, а болтать нечего. Да тебе для чего?

Вася. Мы делаем выключатель для N 15.

Отец. Вы делаете… Ничего вы, такие-сякие, не делаете. нужно 1000, а вы даете 600. Просто срываете! Чертовы молокососы!

Вася. А почему нам дали, если так важно?

Отец. А кому дать? В заводских цехах – во! (Показывает на горло.) Да и неувязки есть… с шестеренками… А вас сколько, не можете сделать несчастную тысячу.

Вася. Так он вредный.

Отец. Кто вредный?

Вася. Выключатель.

Отец. Шарик, видел когда-нибудь чудаков? Выключатель у него вредный!

Шарик смотрит на Васю неодобрительно. Отец смеется.

Отец. Вот он понимает, что у вас руки не туда стоят.

11. Берег реки. Ледоход. Лед идет сплошной массой, но кое-где уже отбились отдельные льдины. Группа ребят стоит на высоком берегу, любуется ледоходом. Коля и Катя отдельно.

Коля. Катя, пойдем завтра за подснежниками.

Катя. Что ты? рабочий день.

Коля. Что там… один день.

Катя. Попадет.

Коля. Бояться! Ничего не попадет – больны были, и все.

Катя. Нет.

Коля. Ты ничего… со мной не хочешь. И на лодке с этим… собачником.

Катя. А может, и не с ним вовсе.

Коля. Со мной?

Катя. Я еще не знаю.

Коля. Вот он идет… мой соперник! И сейчас с собакой.

12. Мальчики бросают на лед камни.

Алеша. Пока мой дальше всех.

Терешка. Камень – это легко! А вот палку!

Он бросил палочку. За ним другие.

Вася. Дай-ка и я.

Бросил. Видно, что его палка полетела очень далеко. Она лежит на льдине, и ее хорошо видно.

13. В тот же момент Шарик стремительно бросился на лед за палкой. Среди ребят возгласы:

– Шарик, Шарик, смотрите!

– Пошел, пошел…

– А симпатичная собачонка!

Вася наблюдает с свободной симпатией. Коля, напротив, смотрит, прищурившись, поглядывает на Катю. Катя вскрикнула:

– Ой!

Шарик в этот момент перепрыгнул с разгона через узенький проток. Перепрыгнул через другой, схватил палку и бросился назад, но его льдину отнесло уже довольно далеко. У Кати испуганное выражение лица. Озабочены и другие девочки.

Шура. Как же теперь?

Нина. Он погибнет, честное слово, он погибнет!

14. Мальчики смотрят напряженными взглядами. Лицо Васи серьезно-спокойное.

Катя. Вася, как же ему помочь?

Вася молчит. Льдина, на которой находится Шарик, все больше и больше отходит на свободную воду.

Катя. Что это за дрессировка – погубить такую собаку!

Вася молчит. Все на него смотрят.

Катя. Чего же ты молчишь?

Вася молчит.

Катя. Что-нибудь нужно делать…

Вася. Ничего не нужно… Он выберется.

Володя. Из такого положения?

Вася. Из такого положения.

Володя. Вон там – течение и льдину поломает!

Алеша(страстно). твоя собака – спасай, я за ней не полезу.

Нина. Она плачет, слышите?

Терешка. И палку бросила, пропала твоя дрессировка.

Катя. Что это такое?!

Шура начинает плакать.

Коля. Василий, ты не пойдешь?

Вася. Нет.

Коля. Хорошо. Тогда я пойду.

Он поднял длинную палку и направился к воде.

Терешка. куда тебя несет?

Алеша. Брось, Коля, не валяй дурака!

Коля не обращает внимания на возгласы. Попробовал крепость льда у берега и смело пошел по еще сплошному льду… Кое-где перепрыгнул сомнительное место.

Катя. Рисковать жизнью из-за собаки, да?

Алеша. Молчи!

Катя(резко). Почему ты не пошел за своей собакой?

Вася не ответил, подошел ближе к берегу.

Коля идет уже довольно далеко. Подошел к краю сплошного льда, пробует притянуть к себе при помощи палку ту льдину, на которой находится Шарик. Шарик зарычал, потом грозно залаял на Колю.

Катя. Какая мерзкая собачонка!

Коле удалось приблизить к себе льдину. Шарик попятился от него, бросился к противоположному краю льдины, вдруг возвратился, схватил палку и прыгнул в довольно широкий проток.

Терешка(вразумительно). Собачий характер!

Шура. Плывет, плывет, смотрите!

Катя. Да отстань ты! Ты о человеке думай!

Коля двинулся в обратный путь. Подумал над трудным местом, потом прыгнул, удачно попал на край сплошного льда. Все следят за ним. Шарик выскочил на берег и бросился к Васе с палкой в зубах. Вася молча гладит собаку. Терешка смотрит на собаку с восхищением, Катя – со злобой. Коля быстро идет по льду.

Шура. Благополучно!

Нина. Прямо как камень с души!

Коля выпрыгнул на берег. Все закричали «ура» и бросились к нему.

Вася стоит отдельно. Вокруг Коли галдеж и отдельные возгласы:

– Молодец!

– Зачем ты полез?

– Если хозяин струсил?

– Страшно было?

Вся группа шумно проходит мимо Васи, не обращая на него внимания. Одна Катя бросила на него презрительный взгляд. Но Алеша отстал от других, стал боком к Васе, заложив руки в карманы, спрашивает, глядя на облака:

– Почему ты не пошел за собакой?

Вася. А зачем? Зачем Колька полез?

Алеша. Он хотел помочь твоему Шарику.

Вася оживленно-добродушно обернулся к Алеше:

– Алеша, помогает тот, кто сильнее.

Алеша. Кто сильнее?

Вася. Шарик легче? Легче Кольки?

Алеша. Легче.

Вася. Ловчее?

Алеша. Ловчее?

Вася. Плавать умеет?

Алеша. Ну… правильно.