Текст книги "Ключи от рая"
Автор книги: Антон Медведев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Гони! – заорал Корриган, возница стеганул лошадей. Но уехать карете не дали: в лоб передней лошади попала стрела, животное отчаянно заверещало и упало, взрывая бьющими в агонии лапами землю, карета остановилась. А затем я разглядел и нападавших.
Их было не меньше сотни. Одетые в рваное тряпье, они спрыгивали с деревьев, бежали к стражникам и стягивали их на землю длинными баграми, затем тут же добивали ножами и саблями. Остатки кортежа яростно сопротивлялись, защищая Корригана, но силы оказались явно неравными.
Это понял и сам Корриган. Встав во весь рост, он выхватил пистолет – я с удивлением узнал в нем до боли знакомый «ПМ» – и открыл огонь. Но по-настоящему меня поразило другое: вокруг Корригана появилось голубое свечение, его словно окутал светящийся туман. И туман этот отражал стрелы! На моих глазах две стрелы впились в туман и были тут же отброшены яркими голубыми вспышками.
Прежде чем кончилась обойма, Корриган успел уложить семерых нападавших. Очевидно, запасной обоймы у него не было, – а может, он просто осознал бесперспективность сопротивления. Мрачно взглянув на меня, Корриган сунул пистолет в кобуру и произнес короткую отрывистую фразу. Сияющий кокон полыхнул, я инстинктивно закрыл глаза. Когда я разжал веки, Корригана рядом со мной уже не было.
Его исчезновение я воспринял на удивление спокойно. Был человек и пропал, эка невидаль! Бывает. Гораздо больше меня сейчас беспокоило другое, и с треском вонзившаяся в спинку сиденья стрела лишь подтвердила мою озабоченность. Немного правее – и угодила бы мне в переносицу.
Последнего стражника убили прямо на моих глазах: высокий бородатый атлет сбил его на землю, прижал коленом к земле, достал нож и перерезал поверженному горло.
Я не мог убежать, поэтому мне оставалось только сидеть и смотреть. И если сначала появление этих людей я счел своим спасением, то теперь, понаблюдав за тем, как спокойно и буднично бородач убил стражника, я впервые в этом усомнился.
Стражник еще хрипел и бился в агонии, когда бородач поднялся и посмотрел на меня, его взгляд мне ужасно не понравился. Переступив через поверженного противника, бородач подошел ближе, запрыгнул в карету, с лезвия его ножа мне на колено стекла капля крови.
– Вот дьявол… – пробормотал бородач и сплюнул на пол. – Гасклит.
– Кто там, Инди? – с другой стороны кареты к нам подбежал невысокого роста человек.
Он был лыс, на темени у него зиял огромный, едва затянувшийся шрам. Особый колорит его внешности придавали большие обвислые усы, своим видом этот человек напоминал матерого запорожского казака.
– Гасклит… – с неприязнью произнес бородач. – Я думал, шишка какая.
– А чего он в карете едет? Эй, ты чего здесь делаешь? – спросил казак, враждебно глядя на меня.
– Я не знаю… – тихо ответил я.
Говорить о Двери мне почему-то не хотелось.
– Они поймали меня в лесу, отвезли в тюрьму. Сегодня утром одели ошейник и куда-то повезли.
– Столько возни ради гасклита? – недоверчиво произнес бородач. – А может, у тебя есть золото?
– Нет… – Я покачал головой.
– Брось, Инди, откуда у гасклита золото…
Казак повернулся и отошел к лежавшему ничком на земле Лучо. Перевернув стражника ногой, присел и стал методично обшаривать его карманы.
– Откуда вы только беретесь… – с досадой пробормотал бородач и схватил меня за волосы, затем запрокинул мне голову и взмахнул ножом…
– Инди! – послышался у меня над ухом звенящий женский голос, рука незнакомки в последний миг перехватила нож у моего горла. – Ты что, это же гасклит?!
– И что? – возразил бородач. – Зачем он нам?
– Не знаю, но зачем убивать? Или ты к Мастеру в подручные записался?
– Не говори глупостей… – Бородач нахмурился, но нож все же опустил. – Что нам с ним делать?
– Отпустим.
– Ты с ума сошла, Яна. Его поймают люди Корригана, и он им все расскажет.
– Инди, это глупо. Ты же сам видел Корригана.
– Может быть, но его все равно нельзя отпускать.
– Тогда возьмем с собой, – не сдавалась незнакомка.
– А на кой он нам? Что я с ним буду делать?
– Не знаю. Марку продадим.
– Разве что… Ладно, сама с ним возись. А лучше убей, надежнее будет…
Бородач вытер нож о мое плечо, сунул в ножны и спрыгнул на землю.
Я перевел дух. Еще никогда в жизни я не был так близко от смерти. Медленно повернув голову, взглянул на свою спасительницу.
Определить возраст стоявшей рядом со мной дамы оказалось довольно трудно – лицо незнакомки закрывала металлическая маска с прорезями для глаз. На украшенном бронзовыми бляшками поясе висела сабля, к сделанным из толстой кожи боевым нарукавникам были прикреплены металлические пластины. В целом незнакомка выглядела весьма воинственно, пятна чужой крови на одежде говорили о том, что во время боя она тоже не сидела без дела. Оглядев меня, незнакомка – если я не ошибся, ее звали Яной – залезла на сиденье, перегнулась через сложенный тент и отвязала цепь. Я наконец-то смог наклонить голову – затекшие мышцы отозвались болью, но все равно это было невыразимо приятно.
– Спасибо, – сказал я. – Если бы вы еще сняли с меня этот ошейник…
– Как? – усмехнулась Яна. – Разве что голову тебе отрубить…
Вытянув из сапога небольшой изящный кинжал, она одним взмахом разрезала стягивающий мои ноги ремень, затем снова спрятала кинжал в сапог.
– А руки? – напомнил я.
– Ты слишком болтлив для гасклита.
Разбойница вылезла из кареты и дернула цепь, я торопливо выбрался следом, морщась от боли в затекших ногах.
– Стой здесь… – Яна сунула цепь мне в руки и пошла к бородачу.
Проводив ее взглядом, я задумчиво посмотрел на недалекую стену леса. Попробовать убежать? А смогу ли?
Шансы убежать и в самом деле были мизерные. Затекшие ноги только начинали отходить, по мышцам бегали мурашки – какой из меня сейчас бегун? Да стоит мне пойти к лесу, и меня тут же остановят. Сомневаюсь, что доводы моей спасительницы будут тогда играть хоть какую-то роль.
Я предпочел остаться, хотя меня и одолевали сомнения в том, правильно ли я поступаю. Присев на землю, я стал наблюдать за разбойниками.
Разбойники – назвать их как-то по-иному у меня не поворачивался язык – не сидели без дела. Они собирали оружие убитых стражников, снимали с них одежду, ловили разбежавшихся лошадей. Двое выпрягли лошадей из кареты, с убитой лошади сняли сбрую. Я заметил, что одежду снимают и со своих мертвых товарищей – их было человек десять, в основном те, кого убил Корриган. На моих глазах бандиты добили своего тяжелораненого товарища, это было сделано спокойно и буднично, без всякого намека на глупое сострадание и клановую солидарность. Работали разбойники удивительно слаженно, – похоже, в этих делах у них был накоплен немалый опыт.
Наконец все закончилось. Оружие и амуниция были собраны и приторочены к спинам лошадей, разбойники начали покидать место боя. Я увидел идущую ко мне Яну и поднялся с земли; молча взяв из моих рук конец цепи, разбойница потянула меня за собой, через несколько минут мы уже шли по узкой лесной тропинке. Цепь от моего ошейника девушка намотала на руку, возможности сбежать у меня по-прежнему не было. Более того, теперь такая возможность вообще сходила на нет. Я еще мог надеяться удрать от тяжеловесных стражников, но скрыться от этих лесных оборванцев… К тому же как минимум половина из них вооружены арбалетами, а я совсем не хотел превратиться в утыканного стрелами ежика. Приходилось терпеливо ждать.
Пока мы шли, я снова вспомнил кота – или Вещего Кота, как назвал его Корриган. Странно, но Кот и в самом деле многое угадал. Ведь сказал он, что лучше болтать, чем воевать, и кто скажет, что он ошибся? Сказал, что Лучо сэкономил на доспехах, – и пожалуйста, арбалетная стрела прошила их, как ржавую жестянку.
Помнится, он что-то говорил и про меня. Про то, что звезды ко мне благосклонны, если только я правильно его понял. Хотя именно этой благосклонности я пока не ощущал. Впрочем, я пока жив, и это вселяло определенные надежды.
Разбойники шли молча и очень тихо, было даже странно сознавать, что столь большой отряд идет в такой тишине. Изредка раздавались сдавленные стоны одного раненого – его везли, перекинув через спину лошади. Не знаю, почему его не убили: либо рана оказалась не слишком опасной, либо человек был нужный. Режим молчания продолжался часа два, пока мы наконец не вышли на очередную лесную дорогу.
Судя по всему, опасные для разбойников места остались позади, я физически почувствовал, как спало напряжение. Послышался смех, разбойники начали перебрасываться шутками, обсуждать детали боя. Несколько раз мелькнуло имя Корригана, при этом разбойники явно сожалели, что не смогли его убить. Зато откровенно радовались его бегству – это они расценивали как большую победу.
Яна тоже расслабилась. Перекинув цепь в другую руку, она сняла маску, я увидел рядом с собой женщину лет тридцати, весьма привлекательную. У нее были приятные черты лица, сплетенные в короткую косу темно-русые волосы. Я с некоторым удивлением разглядел вплетенные в косу тонкие металлические цепочки, и лишь с опозданием понял, что они имели чисто функциональное назначение – защищали шею от удара холодного оружия. Впрочем, тяжелый меч стражника наверняка бы не ощутил этой преграды.
Мы шли еще с час, затем снова свернули с дороги в лес. Минут через сорок я различил впереди блеск воды – это оказалась большая спокойная река. Еще около получаса мы шли по тропинке вдоль нее, пока не добрались до большой поляны. Здесь разбойники остановились на привал.
Конец моей цепи Яна обвязала вокруг тонкого деревца.
– Попробуешь сбежать – убью, – сказала она и пошла к реке.
Я не был особенно склонен верить ее обещанию – зачем тогда она меня спасала? – но все равно покорно сел на землю. Затем, воровато оглянувшись, зубами развязал узел и освободил руки, рассудив, что вряд ли меня за это убьют. Потом с наслаждением стал растирать затекшие руки, поглядывая на разбойников.
Только сейчас, глядя на то, с каким удовольствием разбойники умываются и пьют чистую речную воду, я понял, насколько мучит меня жажда. Это понимала и Яна. Вернувшись, она хмуро посмотрела на меня, от нее явно не ускользнул тот факт, что я развязал руки. Отвязав цепь, разбойница потянула меня к реке. И хотя сделала она это довольно грубо, я был все-таки ей благодарен. Стоило ли волноваться из-за какого-то гасклита…
Речная вода оказалась на удивление чистой и прохладной, я пил и не мог напиться. Затем с наслаждением умылся. Все это время Яна терпеливо ждала. Точно так же хозяева наших земных собак ждут на прогулке своих четвероногих друзей – без особого удовольствия, с пониманием того, что с этим ничего не поделаешь. Но когда я начал замывать кровавое пятно на рукаве рубашки – в том месте, где бородач вытер свой нож, – Яна деловито потянула меня прочь от реки.
Насколько я успел понять, Яна была подружкой бородача, остальные разбойники обходились с ней подчеркнуто учтиво. На отдых лесные братья расположились небольшими группами по пять-десять человек. В моей группе, кроме Яны, бородача и казака, оказалось еще девять разбойников. Меня снова привязали к дереву – прижавшись спиной к стволу, я стал продумывать варианты побега. Через реку мне не уйти: и цепь тяжеловата, да и проклятые арбалеты не дадут. Выходило, что надо ждать ночи. Мне очень хотелось верить, что я до нее доживу.
Пока я размышлял о своих перспективах, разбойники распаковали припасы, достали еду и приступили к трапезе. Насколько я понял, в основном они ели вяленое мясо, его длинные тонкие ломтики показались мне весьма аппетитными. Заметив мой неосторожный взгляд, Яна бросила мне надкушенный кусочек мяса, он упал в траву у моих ног. Я отвернулся, чем вызвал взрыв смеха со стороны разбойников; послышалось несколько обидных для меня реплик. Впрочем, разбойники быстро потеряли ко мне интерес, увидев вышедшего из леса человека. Один из бандитов вскинул арбалет, но тут же опустил его.
Это был старик, его длинная седая борода развевалась на ветру. В руках он держал посох, одет был в простую холщовую одежду и выцветшую куртку из грубой кожи – довольно старую, перетянутую на поясе куском веревки. На ногах у него я разглядел столь же старые сапоги, покрытые многочисленными заплатами.
– Мир вам… – сказал старик, подойдя ближе.
– И тебе мир, Альварос, – ответил бородач. – Присаживайся.
Старику освободили место, он сел, положив рядом с собой посох, пригладил ладонью бороду. Потом взглянул на бородача.
– Давно тебя не видел, Инди. Поговаривали, что ты ушел на покой.
– Собирался, – кивнул бородач. – Но какой может быть покой в наше время? Кругом люди Корригана, того и гляди, к Мастеру попадешь.
– Я вижу, у вас удачный день? – спросил старик, от его внимательного взгляда явно не ускользнули обновки разбойников, многие из них уже успели нацепить на себя захваченные трофеи.
– Да, повезло. Самому Корригану перья пощипали, – самодовольно отозвался бородач.
Старик покачал головой, новость о стычке с Корриганом его не вдохновила.
– Это было глупо, Инди. Корриган тебе этого не простит. Уже завтра леса будут кишеть его людьми.
– А тебе-то чего беспокоиться, Альварос? – усмехнулся бородач. – Или боишься Корригана?
Старик мягко улыбнулся.
– Что может страшить старого человека?.. Мне просто жаль тех невинных, на ком Корриган выместит свою злобу.
– У всех свои проблемы, – с ухмылкой отозвался бородач. – Угощайся.
– Спасибо, Инди. У меня пост.
– Опять? – как-то криво усмехнулся тот. – Уж не брезгуешь ли ты нашей едой, Альварос?
– Если я скажу «да», что-то изменится? – Старик пристально посмотрел на бородача.
Тот несколько секунд выдерживал его взгляд, затем отвернулся и подчеркнуто лениво откусил кусок мяса.
– Зря, – сказал бородач, пережевывая мясо. – Это хорошая еда.
– Я знаю, – согласился старик. – Я вижу, у вас пленник?
– А, этот? – Бородач неприязненно взглянул на меня. – Гасклит. Ехал с Корриганом. Хочу продать его Марку.
– У Марка не хватает работников?
– Не знаю. Даст за него пару монет, и то ладно.
– А если не даст? – Старик внимательно посмотрел на бородача.
– Тогда я ему кишки выпущу. Мне гасклиты не нужны, от них одни неприятности.
Бородач замолчал, молчал и старик. Я сидел под деревом и с невольной грустью думал о том, что с тех пор, как я попал в этот мир, все почему-то хотят меня убить.
– Продай его мне, – неожиданно предложил старик.
– Тебе? – удивился бородач. – А на кой он тебе сдался?
– Мне нужен помощник по хозяйству. Что-то я сдал за последнее время, один уже не справляюсь.
– Хорошо, Альварос. Десять золотых дашь? – На лице бородача мелькнула ухмылка.
– Два, Инди. Он и одного не стоит, больше тебе за гасклита никто не даст.
– Побойся бога, Альварос! Ты посмотри, какой гасклит, он же совсем свежий. Восемь монет, не меньше.
– Пять.
Старик полез в карман курки и под заинтересованными взглядами разбойников достал горстку золотых монет. Медленно пересчитал, их оказалось ровно пять. Взглянул на бородача.
– Ровно пять, Инди. Или бери, или я ухожу… – Старик положил руку на свой посох.
– Ладно, Альварос… – Бородач быстро протянул руку и взял монеты. – Только ради старой дружбы. Марк бы мне за него вдвое больше дал.
– Может быть, – согласился старик, поднимаясь с земли. – Хотя скорее он бы просто у тебя его забрал.
– Еще не родился тот человек…
– Перестань, Инди. Ты ведь знаешь, что я прав. И лучше держись от Марка подальше, он в последнее время стал слишком многое себе позволять.
Бородач промолчал, но глаза его неприязненно сверкнули.
Старик подошел ко мне, прислонил посох к дереву, затем коснулся ладонями моего ошейника. Я почувствовал тихую вибрацию, ошейник дрогнул и рассыпался в пыль, обрывок цепи повис на дереве.
За последнее время я устал удивляться чудесам, поэтому просто нагнулся и стряхнул с себя тусклую серую пыль – все, что осталось от ошейника. Потом взглянул на старика.
– Пошли, – сказал старик.
Взяв посох, он повернулся и медленно пошел прочь.
Было обидно чувствовать, что меня купили. Купили, как некую вещь, как покупали в старые времена рабов. Тем не менее, я предпочел пойти за стариком, чем остаться с разбойниками.
Старик не оглядывался, я шел следом – размышляя о том, не сбежать ли мне, благо сейчас это было совсем несложно. Но куда бежать? Кругом простирался лес, да что лес – чужой, неизвестный мир, в котором мне просто не было места. Поэтому я не сбежал и покорно шел за стариком по лесной тропинке до тех пор, пока мы не вышли к весело журчащему лесному ручью.
Здесь старик остановился. Нагнувшись к ручью, он неторопливо напился, стряхнул с бороды сверкавшие в солнечных лучах капли воды и сел на поваленное дерево. И только после этого взглянул на меня.
– Садись, – предложил он.
Я покорно сел.
– Как твое имя?
– Кирилл…
– Давно ты здесь?
– Третий день.
– Скверно. Говорил я Виго, что надо закрыть все дыры… – Старик устало вздохнул. – Что от тебя было нужно Корригану?
– Я не знаю…
Мне не хотелось говорить о Двери. Это знание и так уже чуть не стоило мне жизни.
Не знаю, поверил ли мне старик, но настаивать он не стал. Отдохнув несколько минут, поднялся с дерева и взглянул на меня.
– Ты можешь пойти со мной, можешь остаться. Выбор за тобой, – повернувшись, старик медленно пошел по тропинке.
Я растерялся. Выходит, этот странный старик вернул мне свободу. В сознании вихрем закружились мысли, я подумал о том, что могу снова попасть в лапы бородача или того хуже – Мастера. Уж лучше я пойду за стариком…
Он знал, что я иду следом, но за всю дорогу так ни разу и не оглянулся. И хотя меня подмывало задать тысячу вопросов, я терпеливо молчал.
Мы шли около часа, пока впереди снова не послышалось журчание ручья. Ручей оказался не столь широк, как прежний, его берега густо заросли травой. В одном месте травы было меньше, тропинка подходила к самому берегу. Я подумал о том, что было бы неплохо снова глотнуть воды. Словно услышав мои мысли, старик остановился и взглянул на меня.
– Дай руку, – сказал он и протянул ладонь.
– Зачем? – вырвалось у меня.
Тем не менее, я покорно подал руку, Альварос крепко схватил меня за запястье.
– Иначе ты не найдешь мой дом, – ответил старик и потянул меня к воде.
Это было очень странно: я ощутил в голове странный звон, словно где-то одновременно запели тысячи комаров, и тут же увидел перед собой перекинутый через ручей небольшой бревенчатый мостик. Он словно возник из ничего. Старик крепче сжал мою руку, и я ступил на мостик. Я понимал, что и здесь, вероятно, не обошлось без колдовства.
Мостик оказался самым настоящим, без всякого намека на эфемерность. Сразу за мостиком звон прекратился, я увидел большую живописную поляну. Странно, но с той стороны ручья я этой поляны почему-то не видел. Еще более удивительным оказалось то, что на поляне, в нескольких метрах от меня, стоял большой, крытый соломой бревенчатый дом.
– Если заблудишься, подойдешь к ручью и позовешь меня, – сказал старик. – Проходи в дом, там не заперто.
Так оно и было. Приоткрыв дверь, я осторожно вошел внутрь.
Дом выглядел вполне прилично. Три комнаты: две маленькие, с грубыми деревянными кроватями, и одна большая, с аляповатой кирпичной печью в центре. Сами кирпичи были довольно массивными и не всегда одинаковыми. Кроме печи, в комнате стоял большой деревянный стол и несколько лавок, справа я разглядел две небольшие двери, – вероятно, это были какие-то чуланчики. В целом все выглядело очень просто, но добротно. В окна вместо стекол оказались вставлены тонкие ледяные пластины – это смотрелось очень странно, если учесть, что и на улице, и в доме было тепло. Не веря глазам, я подошел к окну, коснулся «стекла» пальцем.
Это и в самом деле был лед, я ощутил холод. Отнял палец, на «стекле» остался мой отпечаток.
Скрипнула дверь, в комнату вошел старик. Я удивленно взглянул на него.
– Это лед? – Я снова коснулся пальцем «стекла».
– Лед, – согласился старик.
– Но почему он не тает?
– Потому что я этого не хочу, – в глазах старика мелькнула усмешка. – Садись, сейчас будем обедать.
– Спасибо… – Я сел за стол, чувствуя себя почему-то очень неловко.
Еда была простой, но сытной. Посудой служили большие глиняные тарелки, обожженные и покрытые стекловидной глазурью. В поставленном стариком на стол большом котелке лежали куски холодного вареного мяса, на чистой холстине красовался невероятно вкусный каравай, я с удовольствием отламывал от него большие ароматные куски. Дополняла обед чашка с «огурцами» – на вкус эти соленые овощи и в самом деле напоминали малосольные огурцы. Запивали еду странным напитком, он показался мне чем-то средним между пивом и медовухой, слегка шипел во рту и приятно пощипывал язык.
За все время трапезы старик не проронил ни слова, – возможно, это была местная традиция, поэтому я не стал ее нарушать. Да и самого меня пока не слишком тянуло на разговоры, ведь за последние дни я впервые смог поесть по-человечески, за столом. Лишь наевшись, я отодвинул тарелку в сторону.
– Спасибо… – поблагодарил я хозяина за обед, чувствуя, как разливается по телу приятное тепло. – Очень вкусно.
– Хорошая еда, – согласился старик, поднимаясь с лавки. – У меня дела, я ненадолго отлучусь. Поставь мясо в ледник, тарелки сполосни в ручье. Я скоро приду.
Старик вышел из дома, я остался один. Взяв котелок с мясом, подошел к двери одного из чуланчиков, открыл его – на меня пахнуло холодом, в воздухе заклубился туман. А я-то удивлялся, что мясо такое холодное.
В чуланчике на полу были уложены большие куски льда, застеленные сеном. На сене лежала половина туши какого-то животного – наверное, именно его мясо мы и ели. Здесь же стояли разнообразные бочонки и кадушки – поставив котелок, я торопливо выскочил из чулана и захлопнул дверь, потому что холод пробирал до костей. Странно, но сквозь щели в двери не дуло. Холод держался только в леднике.
Не знаю почему, но ледник уже не удивил меня так, как удивили ледяные стекла. Когда чудес слишком много, к ним начинаешь привыкать.
Тарелки я помыл в ручье. Прямо перед домом находились небольшие мостки, там же стояла низенькая кадушка с мыльным зеленоватым раствором. Вернувшись в дом, я поставил тарелки на стол, затем вошел в одну из соседних комнат и прилег на кровать. Я не собирался спать – может быть, именно поэтому и заснул так быстро…
