Текст книги "Джихад-Такси 2008"

Автор книги: Антон Некрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Как заработаешь, переселяйся в «Балчуг» или «Рэдиссон-Славянскую»! – весело откликнулся он, желая вывести собеседника из состояния ступора, в которое тот впал. – Или на улице живи. Мне все равно, – заметив, как нервно дернулся при этих словах Даур, Гогричиани улыбнулся еще шире. – Ну, что так обиделся, земляк? Шутка! Твое здоровье, дорогой!

Он двинул навстречу Дауру свой бокал.

– И твое, Гурам! – ответил молодой человек.

Они снова выпили.

– В-третьих, тебе надо более или менее изучить Москву, – как ни в чем не бывало продолжил Гогричиани, возобновляя прерванную трапезу. – Хотя бы район будущей работы. Купить карту, немного поездить… Уяснить правила поведения на дороге. Запомни, Даур, если тебе откровенно хамят, особенно на дорогой тачке, – не огрызайся. Ты тут – никто и звать тебя никак, ты уж извини. Да, и заодно надо выяснить и запомнить «козырные» номера…

– А это что такое? – спросил Даур.

– Милиция, правительство, прочие шишки с деньгами… Если машина с таким номером тебя подрезала, никогда не выясняй отношения…

– А если такой шакал совсем не прав? – отозвался Даур с чувством оскорбленного достоинства, словно он уже находился на дороге.

Гурам покачал головой. Улыбки на его лице уже не было. Теперь перед Дауром предстал опытный «москвич», успевший понять, почем тут фунт лиха.

– Извинись, – Гурам отложил вилку и вытер руки салфеткой. Бросил ее на стол. – А то хуже будет… Изувечат за здорово живешь. И это еще самое лучшее. А то и в тюрьме сгноят… Понимаешь, дорогой? Ты, я, Астамур и даже вон дочка моя, Диана – все мы в этой поганой Москве люди даже не второго, а пятого сорта. Наша цель – деньги заработать, Даур! Ты ведь этого хочешь?

Собеседник кивнул.

– А для этого иногда приходится и через себя переступить, – грустно заключил Гогричиани. – Понимаю, неприятно, понимаю, обидно, понимаю, не в наших правилах, но тут… Тут надо. Все понял?

– Немного, – все так же сдержанно ответил Даур.

– Ну, «немного» – это уже хорошо, – парировал Гурам. – «Немного» – это лучше, чем ничего. Для начала совсем неплохо.

На столе рядом с правой рукой Гогричиани завибрировал мобильник, поставленный им на беззвучный режим. Даур покосился на аппарат. Гурам поднял телефон, сверился с высветившимся на дисплее номером, и лицо абхазца исказилось в недовольной гримасе. Проигнорировав звонок, он положил телефон на прежнее место.

– На чем я остановился? – было видно, что этот вызов заметно выбил Гурама из привычной колеи. От благостного настроения не осталось и следа. Он наморщил лоб. – Ах да! Теперь о главном, Даур…

Телефон продолжал вибрировать, но Гогричиани старался не обращать на него внимания.

– Я дам тебе машину. «Шестерка» середины восьмидесятых. Машина, конечно, старая, но очень хорошая, – теперь улыбка у Гурама была неживой. Словно приклеенной. – Она еще послужит тебе какое-то время. Нужно же на чем-то учиться, да? Малхаз сказал, ты умеешь водить?

– Умею.

Телефон прекратил вибрировать, но буквально секунд через десять вновь дал о себе знать. Гурам бросил взгляд на дисплей, но в руки аппарат больше не брал.

– Вот и хорошо, – продолжил он. – Плата за пользование – двадцать долларов в сутки. Плюс к этому ты должен будешь за каждую смену сдавать мне четыре тысячи. Рублей, конечно. Ну, а что сверху – то уже твое, Даур. Хоть десять тысяч сверху зарабатывай, хоть пятьдесят. Я только радоваться буду, на тебя глядя! Ну что? Как тебе такие условия?

Даур ненадолго призадумался. Он как-то не рассчитывал, что ему придется делиться с Гурамом выручкой. Молодой человек полагал, что все участие земляка будет сводиться к тому, что он создаст благоприятные условия для работы…

– А можно заработать пятьдесят тысяч в день? – недоверчиво поинтересовался он.

– Ну а почему же нельзя? – теперь уже мобильник смолк окончательно, и к Гураму вернулись прежние интонации. – Все можно, дорогой. Если очень хочется, можно сделать даже то, что лишь на первый взгляд кажется невероятным. Слышал, наверное, такую русскую поговорку? «Глаза страшатся, а руки делают». Да? Очень правильная, я тебе скажу, поговорка. Сам через это прошел. А если будешь по пятьдесят тысяч в день зарабатывать, то уже через два-три месяца сможешь такую же вот квартиру, как у меня, купить. Машину красивую…

– Машину, да, – мечтательно протянул Даур. – Машина хорошая нужна. А вот квартира мне не сильно нужна, Гурам. Я к себе в деревню вернуться хочу, жениться хочу. Деньги на свадьбу нужны.

– Жениться? – переспросил Гогричиани. Он уже вновь наполнял бокалы. – Ну, это дело святое! Нужное дело. А если у тебя такая благородная цель, то ты, значит, и бездельничать не будешь. Да?

– Я и не собирался! – вспыхнул Даур.

– Верю, – миролюбиво откликнулся Гурам. – Верю, дорогой. Зачем такой вспыльчивый? Шуток совсем не понимаешь, да? Это нехорошо, Даур. Чувство юмора всегда пригодится… Ну ладно, – он взял со стола телефон и машинально сбросил с дисплея пропущенные вызовы. – Я тебе вроде все объяснил, все растолковал. Надо только будет попросить еще кого-нибудь из наших, чтобы объяснили тебе детали. Как и где работать, например… Ну, я об этом позабочусь. Может, коньячку, Даур? Добрый коньяк, не суррогат какой-нибудь.

– Нет, Гурам. Мне и вина достаточно будет.

– Ну, как знаешь.

Уже не чокаясь и не произнося никаких тостов, что само по себе было странным, Гогричиани отправил в рот новую порцию спиртного. Даур поколебался немного, покрутил в руках бокал, а затем последовал примеру хозяина. В голове у Даура уже слегка зашумело.

В комнату вернулась Диана, бесшумно отворив дверь. Она привлекла к себе внимание мужчин легким перестуком туфель на тонкой шпильке, когда приблизилась к столу и остановилась по правую руку от отца. Гурам повернул голову. Даур отставил в сторону опустевший бокал из-под вина и тоже посмотрел на девушку. На Диане уже не было ни черной блузки, ни бриджей. Вместо всего этого на ней красовалось легкое экстравагантное платье с глубоким квадратным вырезом на груди, откровенно подчеркивающим достоинства ее тела. Даур машинально отвел взгляд в сторону.

– Я еду к подруге, – жестко объявила Диана. – На дачу.

– Почему так поздно? – только и поинтересовался Гурам, бросив мимолетный взгляд за окно, где вечерняя тьма полностью поглотила столицу.

– Она только что позвонила, – девушка привычным движением руки поправила широкий лайковый ремень, опоясывающий талию. – Пригласила на загородную вечеринку.

Даур ожидал всплеска эмоций со стороны Гурама, но ничего подобного не произошло. Гогричиани выслушал дочь, а затем только молча кивнул головой в знак согласия. Даур не мог поверить в реальность происходящего. Молодая девушка уезжает из дома на ночь глядя. Совершенно одна… И отец относится к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Москва, куда Даур так стремился, находясь в родных пенатах, в этот момент предстала перед ним совершенно в ином свете. Как город, погрязший в разврате. Не зря ли он явился сюда?..

Диана вышла, а спустя минут пять мужчины услышали, как хлопнула входная дверь квартиры. Старинные настенные часы с массивным маятником в гостиной у Гогричиани пробили одиннадцать раз. Даур невольно вздрогнул. Гурам остался спокоен и невозмутим. Несмотря на то что гость отказался от его щедрого предложения, он с хрустом скрутил пробку с коньячной бутылки. Однако налил только себе. Бокал Даура наполнил все тем же янтарного цвета вином.

– За твою будущую свадьбу, дорогой! – провозгласил он. – За твою невесту! И за то, чтобы в вашей будущей семье и в вашем новом доме всегда царили мир и согласие!

– За будущее не пьют, Гурам, – возразил Даур, но по его лицу было видно, что слова Гогричиани пришлись молодому человеку по вкусу.

– Пьют, Даур. Еще как пьют! В человеке главное что? Вера! А без веры… Без веры, считай, пропал человек. Понимаешь меня?

Даур кивнул, и они вместе выпили. Под окнами заурчал двигатель, а потом было слышно, как отъехала машина. Какое-то чувство подсказало Дауру, что это была машина Дианы. Девушка укатила на свою загородную вечеринку.

Гурам вздрогнул от неожиданности, когда под его рукой вновь, как и прежде, бесшумно завибрировал мобильник.

* * *

На низенькой прикроватной тумбочке протяжно завыл встроенный в часы будильник. Джемал отбросил одеяло и сел на кровати. Пригладил рукой волосы, сонно потянулся. Будильник продолжал заунывно подвывать, и Джемал повернул голову, проверяя, как на этот вой среагирует его подруга. Оказалось, никак. Девушка спала мертвым сном, тихонько посапывая и слегка раздвинув губы в улыбке. Ее тело было почти полностью завернуто в одеяло. Выглядывала только голова и пальцы правой ноги с розовым лаком на ногтях.

Джемал протянул руку, подхватил с тумбочки часы и выключил будильник. Вой оборвался. Минуты две Джемал сидел без движения, затем, сделав над собой усилие, поднялся с кровати и направился в ванную комнату. Наскоро приняв душ и обернув стройное мускулистое тело махровым полотенцем, он прошел в кухню. Сварил себе кофе, налил в небольшую пузатую чашечку и разместился за резным деревянным столом у окна. Закурил.

Солнечные лучи, преломляясь через стекло, игриво отбрасывали блики от белоснежного подоконника. Погода обещала быть сегодня на загляденье, и внутреннее состояние Джемала в полной мере соответствовало этому радужному прогнозу.

Попивая кофе маленькими обжигающими глотками и покуривая сигарету, Джемал расслабленно откинулся на высокую спинку стула. В таком положении и застал его телефонный звонок.

Джемал неохотно поднялся, зажал зубами белый фильтр сигареты и прошел к буфету. Снял с зарядки мобильник, где он оставил его вчера вечером, и только после этого ответил на вызов.

– Все еще спишь?

Отец! Странно, но он никогда не утруждал себя ни словами прощания, ни словами приветствия. Словно продолжал один непрерывный диалог. Когда-то такой подход к общению раздражал Джемала, и ему потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к этой манере отца. Таков уж был Нугзар Евлоевич, и с этим ничего нельзя было поделать. Теперь Джемал принимал его таким.

– Нет, я уже проснулся, – Джемал вынул изо рта сигарету. – А что случилось? Есть изменения в планах?

– Есть. Мне нужно срочно поговорить с тобой. Ты дома?

– Дома.

– Отлично. Я сейчас приеду.

В трубке мобильного раздались короткие гудки отбоя. Джемал положил аппарат на прежнее место. Утро было безнадежно испорчено. Причем вот в такой безжалостной форме. Забыв про кофе и энергично смяв сигарету в стоявшей неподалеку пепельнице, Джемал быстро вернулся в спальню. Девушка все так же безмятежно спала. Только поза ее изменилась, и теперь она лежала не на спине, как десять минут назад, а на левом боку, завернувшись в одеяло, как в кокон. Джемал присел на краешек кровати и легонько потряс девушку за плечо. Она дернула веками раз, другой, третий, а затем лениво приоткрыла глаза.

– Не будь садистом, – проворковала она с улыбкой. – Дай поспать, Джемал. Если тебе срочно нужно куда-то ехать, я не против. Езжай. Я знаю, где ключи, и сама все закрою. Потом отдам при встрече. Хорошо?

Она предприняла попытку перевернуться на другой бок, но Джемал не позволил ей это сделать. Его рука все так же жестко и уверенно лежала у нее на плече.

– Мне очень жаль, солнышко, но поспать не получится, – сказал он. – Мне никуда ехать не нужно. Нужно тебе.

– Что? Мне? – она скинула-таки с себя одеяло, и ее обнаженное тело предстало перед Джемалом во всей красе. – Почему?

– Мой отец едет сюда. Если он нас застукает, убьет сначала меня, а потом и тебя…

– Умирать я не собиралась, – шутливо бросила девушка.

– Да, мне это тоже пришлось бы не по душе, – улыбнулся Джемал. – Так что не будем искушать судьбу, звезда моя. Собирайся.

– А он далеко? – девушка уже села на кровати.

Джемал с трудом сдерживал желание прикоснуться к ней, заключить в объятия, вновь повалить на сбитую постель. Но он знал, что как раз сейчас и не может позволить себе ничего подобного. Все, на что он отважился, так это слегка провести рукой по ее черным волосам. Девушка охотно подалась Джемалу навстречу, но он тут же поднялся на ноги.

– Он не сказал. Возможно, уже подъезжает, – полотенце едва не соскользнуло с талии, но Джемал успел подхватить его. – Будем надеяться на то, что удача посопутствует нам. Однако в любом случае поторопись, милая.

– Мне хватит пяти минут, – заверила его девушка.

Джемал кивнул и вышел из спальни. Кофе уже успел остыть, и Джемал, сделав один глоток, поморщился. Выплеснул содержимое чашки в раковину. Пустил воду. Мобильник молчал, но Джемал знал, что отец не станет звонить еще раз. Хорошо, что вообще предупредил о своем утреннем визите. Бывало и такое, что он приезжал и вовсе без всяких звонков. Джемалу это не нравилось, но с этой чертой характера отца приходилось мириться, как и со всеми другими…

Девушка действительно уложилась в пять минут, как и обещала. Когда она ступила на порог кухни, при ней даже была черная дамская сумочка, небрежно болтавшаяся на плече. Волосы расчесаны и уложены, губы накрашены, на ногах – туфли. Джемал прищелкнул языком.

– Молодец! Оперативно, – похвалил он.

– Ну так, не привыкать…

– Прости, что так получилось, – Джемал приблизился к ней и ласково коснулся губами мочки уха. – Но ты же сама все понимаешь…

– Само собой.

– Я тебя люблю.

– И я тебя.

– Позвоню.

– Буду ждать.

Он проводил ее до двери, поцеловал на прощание и, когда девушка вышла, защелкнул замок. Только после этого смог облегченно перевести дух. На этот раз пронесло, но жить и дальше при таком риске становилось невыносимо. Все тайное рано или поздно становится явным. Да и отец – далеко не дурак. Джемалу страшно было подумать о том, что будет, когда отец все узнает.

Вернувшись на кухню, Джемал закурил и встал у окна с раскрытой форточкой. С этой точки ему было отлично видно, как от подъезда отъехала одна машина, а буквально спустя минуты три или четыре подъехала другая. Отцовская. Темно-синий «Хундай» с тремя пятерками на номерном знаке. Джемал не спутал бы этот автомобиль ни с каким другим.

Он отошел от окна, потушил сигарету под струей воды из крана, а затем бросил ее в мусорное ведро. В дверь позвонили. Требовательно и настойчиво. Опять же, так, как умел только отец. Джемал пошел открывать.

– Он не берет трубку, – едва переступив порог квартиры, раздраженно бросил отец. – Я звонил ему вчера весь вечер, а он ни разу не взял трубку. Раз шесть или семь звонил. И ничего. Тишина! Он игнорирует меня! Сукин сын!

– Здравствуй, папа, – Джемал отступил в сторону, пропуская отца.

– Да… Здравствуй, конечно, – Нугзар потрепал сына по щеке, словно тому было десять. – Но ты можешь себе это представить? Он меня игнорирует! Земляк, называется… Шакал трусливый!

Джемал не счел нужным что-либо отвечать на это. Отец отстранил его и решительно прошел в гостиную. Остановился по центру комнаты и, словно хороший охотничий пес, повел носом.

– С женщиной был? – на губах Нугзара появилась лукавая улыбка.

Джемал неопределенно пожал плечами.

– Был, – ответил на собственный вопрос отец. – Папу не обманешь, Джемал! Только что ушла? Да?

– Да.

В свои пятьдесят с лишним лет Нугзар производил впечатление крепкого и уверенного в себе человека. Его истинный возраст можно было определить только по нескольким резким морщинам на лице, которые, откровенно говоря, лишь добавляли Нугзару определенного шарма, и седым, словно подернутым инеем, волосам. Широкое скуластое лицо несло на себе печать богатого жизненного опыта с примешанной к нему легкой грустью.

Прожив в Москве без малого пятнадцать лет, Нугзар успел обрасти различными связями, в том числе и в местных криминальных кругах. Его знали, его уважали, а некоторые даже боялись… В целом Нугзар процветал, о чем свидетельствовали и его материальный достаток, и социальное положение. Но больше всего в жизни он ненавидел статичность, а потому всегда стремился к расширению сфер собственного влияния…

Так было и теперь. Джемал знал об этом, хотя и находился в некоторой неизвестности относительно того нового дела, которое предложили Нугзару влиятельные московские сутенеры. Оно заключалось в организации транспортных услуг, так называемых «машин для девочек». На данный момент это была вся информация, которой владел Джемал.

– Расскажи мне об этом деле, отец, – коротким взмахом руки он предложил переместиться в кухню.

Нугзар не стал спорить. Они разместились за столом друг против друга, и Джемал придвинул поближе к отцу графин с виноградным соком. Однако Нугзар даже не притронулся к напитку. Мысли его были заняты совсем другим.

– Отец! – вновь окликнул его Джемал.

Нугзар встрепенулся.

– Ну а что тут рассказывать? – он недовольно поморщился. – Я ведь говорил тебе о том предложении, которое мне сделали. Транспортировка проституток по адресам до ожидания клиентов на какой-нибудь точке. Для этого надо как минимум десять-двенадцать тачек. Каждому водителю за такую услугу падает на карман от двадцати пяти долларов за час и выше. При этом им совершенно не нужно ездить по городу и искать себе клиентов. Представь, стоит он на точке с проституткой в салоне и ждет звонка. Ну или везет ее по конкретному адресу. Бензин – отдельно, сексуальные услуги проститутки в салоне машины – тоже отдельно. Очень выгодный бизнес…

Джемал слушал отца, не перебивая, но когда тот замолчал, осторожно спросил:

– Про бизнес я понял. Но при чем тут Гурам Гогричиани?

– Неужели ты не понимаешь? – Нугзар всплеснул руками, а его высокий покатый лоб прорезали две продольные морщины. – Связываться с москвичами мне не хочется. Слишком опасно. Заложат в любой момент. Армянам, например. О грузинах я вообще не говорю, – он потянулся было к графину, но в последний момент передумал и опустил руку на стол. – Наиболее оптимальный вариант – свои, апсуа. А на всю Москву у нас только один подпольный абхазский таксопарк. Гогричиани.

Это Джемалу было известно. Известно ему было и то, что отец предлагал Гураму по-хорошему войти в долю, но тот отказался. Из чувства страха.

– Он бы имел куда больше, – осторожно вставил молодой человек.

– А я о чем говорю? – вновь, как и в момент своего прихода, завелся Нугзар. – Как человеку ему говорил: и мне выгодно, и тебе выгодно, и водилам твоим выгодно! – Он хлопнул ладонью по столу. – А он мне что? Я, мол, законы нарушать не хочу, меня отсюда попрут… Да и не по нутру мне это, говорит. Будто он со своим нелегальным таксопарком ничего не нарушает! Шакал! Нет, хуже! Трусливый койот!

Джемал потер пальцами подбородок и искоса посмотрел на лежащую у створки серванта пачку сигарет. Хотелось курить, но Джемал никогда не позволял себе курить в присутствии отца. Хотя тот наверняка догадывался о пагубной привычке сына.

– Все равно… – не очень уверенно произнес молодой человек. – Доходить до крови… Это как-то… Ну, нехорошо, отец.

– Нехорошо, – согласился Нугзар. – Но, может, крови и не понадобится, сынок. Гогричиани можно просто припугнуть…

Джемал не стал дослушивать предложение до конца.

– А если отдельно обработать каждого конкретного водилу? – выдвинул он контраргумент.

– Мы пытались, – отец тяжело вздохнул. – Они тоже боятся. Мол, лучше синица в руках…

– Да, я понял. А как насчет этого быка? Шенгелиа?

– Он предан Гогричиани, как пес. Да и вообще, – Нугзар покачал головой. – Тупой он какой-то… Как и все псы.

Нугзар призадумался. Машинально налил себе сока и выпил. В голове у него закрутилась какая-то мысль. Джемал не торопил отца с продолжением разговора и не задавал больше никаких наводящих вопросов. Коротко бросил взгляд за окно и отметил тот факт, что машина Нугзара все еще стоит у подъезда, а водитель не покидает салона. Значит, отец не собирался надолго задерживаться у него в гостях.

Нугзар медленно поднял взгляд на сына. Тонкие губы подернулись слабой улыбкой.

– Можно обойтись и без крови, – сказал он. – И как мне сразу не пришло в голову такое простое решение? У Гурама есть дочь, которую он искренне любит. Диана, кажется… Что, если кто-нибудь возьмет девушку в заложницы, а мы, в свою очередь, выступим в роли благородных спасителей? Решим проблему Гурама по своим каналам и за свой счет, естественно. Исключительно из чувства этнической солидарности. После такого ему ничего не остается, как с благодарностью принять наше предложение…

Джемал удивленно вскинул брови.

– Да ты что, отец? Неужели ты пойдешь на такое? Она-то в чем виновата?

Нугзар только поморщился.

– Ай, столько в Москве живешь, сынок, а так ничего и не понял, – он налил себе новую порцию виноградного сока, но пить не стал. – Никто ни в чем не виноват. Все кушать хотят, да? Или мы их скушаем, Джемал, или они – нас… Понимаешь?

– И кто будет производить такое похищение? Я? – Джемал шумно отодвинул стул назад и поднялся на ноги. – Ты меня, конечно, извини, отец, но я на такое…

– Сядь! – резко оборвал сына Нугзар. – Сядь и успокойся. Я не собираюсь подставлять тебя под такой удар. За кого ты меня принимаешь? Ты и я – только в роли спасителей, как я и говорил.

– Тогда кто?

– Найдем, – задумчиво молвил Нугзар.

– И как скоро?

Ответ последовал не сразу.

– Есть у меня одни надежные люди на примете… – Нугзар пробежался рукой по седым волосам. – Встретимся, поговорим. Их, конечно, еще найти надо, а на это уйдет время. Но куда мы торопимся, да? Месяц или два. Это уже не имеет значения. Главное – результат. А мы его получим. Не сомневайся, сынок.

Джемал видел, что после этого принятого решения настроение у отца заметно улучшилось. Оно уже не было таким, как в момент прихода. Нугзар залпом осушил стакан сока и вальяжно откинулся на спинку стула.

– А что же ты, сынок, кофейком отца родного не побалуешь? – он даже игриво подмигнул Джемалу правым глазом. – Или совсем скупердяй стал?

– Нет… Я… Конечно, отец. Одну секунду. Просто… Может, ты еще раз с Гурамом поговоришь?

– Хватит! – последнее слово отца прозвучало резко и властно, как щелчок циркового хлыста. – Хватит уже разговоры разговаривать. Пора переходить к каким-то действиям, Джемал. И дать понять шакалу, что он шакал.

Джемал не стал больше спорить. Переубедить отца в чем-то, если тот уже все взвесил, – задача неразрешимая.

* * *

Дауру не терпелось начать работать. Ведь теперь каждый день приближал его к заветной цели. На днях, может быть, уже с завтрашнего дня он начнет копейка к копейке откладывать на свою иномарку. И тогда же пойдет отсчет времени, оставшегося до свадьбы с Нино.

Он огорчился, когда Астамур не выдал ему ключи от автомобиля. Однако настаивать на том, чтобы его в первый же день допустили до работы, было, по меньшей мере, нецелесообразно. Гурам был прав. Для начала нужно было изучить город. Выслушав короткое наставление Астамура Шенгелиа, Даур развернулся и вышел из бокса.

Утро выдалось прохладное. Не такое, как в это время года в Пицунде.

Несмотря на ранний час, площадка перед «офисом» стремительно пустела. В боксе Даур видел, как водители подходили к столу Астамура, расписывались в путевом журнале и один за другим уходили. Слева около соседнего гаража одиноко притулилась кремовая «шестерка». За рулем этого автомобиля Дауру и суждено было с завтрашнего дня начать сколачивать свое состояние.

Даур обошел машину. Дверцы и крылья у основания кузова проржавели, капот и крышка багажника были перекошены, однако закрывались плотно. Зато окно задней дверцы оставляло небольшую щель. Радиаторная решетка отсутствовала. Вместо нее в панель рамки была вставлена мятая картонка. В целом автомобиль выглядел более или менее сносно. Особенно по сравнению с теми древними «копейками», раритетными «Опелями» и дышащими на ладан «Фольксвагенами», которые можно было лицезреть перед офисом Гогричиани.

Занятый осмотром автомобиля, Даур не заметил, как к нему подошли.

– Эй, брат, слышишь, ты не из Пицунды? – мужской голос прозвучал совсем близко, в нескольких шагах от него.

Даур повернулся. Рядом стоял один из тех абхазцев, которых он вчера видел в офисе Гогричиани. Гурам Джибович называл его Амираном. Даур осмотрелся. Рядом с боксом ворота соседнего гаража были открыты. Там, над ремонтной ямой, стоял черный автомобиль с открытым капотом. Амиран, видимо, направлялся в бокс к Астамуру и по ходу окликнул Даура.

Амиран был худощав. Нос большой с горбинкой, типичный для кавказца. Ввалившиеся щеки в буквальном смысле обтягивали выдающиеся скулы. На вид ему было лет пятьдесят. Черные миндалевидные глаза смотрели твердо.

– Да, из Пицунды. Как ты угадал? – Даур приветливо улыбнулся. – У меня что, на лице написано? В Пицунде абхазы какие-то особенные?

– Да нет, – Амиран мял в руках обрывок промасленной ветоши. – Мне твое лицо знакомо. Хибла Акубардиа тебе не родственница?

– Это моя мама, – грустно сказал Даур. – А откуда ты ее знаешь? – Он неторопливо достал фотографию, которая лежала в нагрудном кармане рубашки. – Вот она на фотокарточке.

Даур протянул Амирану снимок и тут же заметил, как губы Амирана на мгновение растянулись в улыбке.

– Я тебя помню. Это было семь лет назад. В Сухуми. Мы отмечали рождение маленького Заура, сына Нифадоры. И ты там тоже был с матерью. Она – троюродная тетка моей покойной жены. Я запомнил ее лицо. Она была красивая женщина. А тогда ты еще подростком был…

– Вот так да! Какая встреча! – Даур не скрывал радости.

– Как ее здоровье? – Амиран вернул фотографию.

– Она теперь рядом с моим прадедом лежит, в Лдзаа, – ответил Даур.

– Прости.

Амиран заметно стушевался и продолжил движение в сторону «офиса». Даур последовал за ним.

– Да… А ты давно здесь работаешь? – поинтересовался молодой человек.

– У Гурама? Три года. А ты что, тоже работать приехал?

– Да, – Даур кивнул.

– Подожди. Я сейчас в журнале отмечусь и выйду к тебе. – Амиран взялся за ручку двери, ведущей в «офис». Затем скрылся в помещении, а через минуту уже вернулся.

– Тварь последняя! – абхаз разъяренно харкнул на землю. Не останавливаясь, двинулся к своей машине. – Чтоб ты сдох, Астамур! Тварь, а! Как человеку сказал: тормоза сломались. Нет, ему плевать… – приговаривал он на ходу.

Даур последовал за Амираном, в недоумении глядя ему в спину.

– Что-то случилось? – осторожно спросил он, когда они поравнялись с гаражом, где стояла «шестерка» Амирана.

– Случилось. Три года назад. Когда я впервые пришел к этому поганому псу – Гураму Гогричиани.

Даур не верил своим ушам. Слова, которые слетали с губ Амирана, были оскорбительны для уважаемого им родственника Малхаза – Гурама Гогричиани. Однако вступиться за него Даур не успел.

– В Пицунде совсем не найти работу, да? – как ни в чем не бывало продолжил Амиран.

Даур пожал плечами, хотя собеседник стоял к нему спиной и не мог этого видеть. Он решил отнести грубость Амирана к разряду случайностей, пока ему не понятных. Все-таки Москва, как он уже убедился, – город странный. И люди здесь не такие, как в Абхазии. Амиран, видимо, тоже…

– Деньги нужны большие, – осторожно проговорил он. – Поэтому и приехал. Я собираюсь жениться.

– Деньги… – задумчиво протянул Амиран.

– Да. Я поработаю немного. Заработаю на иномарку и поеду домой, – продолжил Даур. – Свадьбу сыграю. А там посмотрим. А на новой иномарке можно богатых туристов возить, – охотно делился он своими планами.

– А иномарку на какие деньги купишь? – Амиран открыто усмехнулся.

Даур даже растерялся от такого вопроса. Очевидность его плана, казалось, была понятна всем.

– Как же! Я приехал в Москву… У Гурама Джибовича работать буду, – разъяснил он. – Дядя Малхаз ему родственник. Он договорился, что я тоже буду работать на такси…

– Так как же ты на иномарку тогда заработаешь? – перебил его Амиран. – Пока еще никто из наших ни гроша не то что на иномарку, на хлеб не отложил.

Даур предпочел ничего не отвечать. Вызывающее поведение дальнего родственника из Абхазии начинало его раздражать. А что касается скептического отношения Амирана к планам Даура, то, в конце концов, работать тоже надо уметь! Уж его, Даура, учить работать не надо. Он по две смены за день будет выжимать, а деньги свои заработает. Как в Лдзаа говорят, хороший работник пот из камня выжмет…

– А ты Москву-то знаешь? – Амиран полез под машину.

– Нет. Откуда? – Даур остался стоять в воротах. – Я в первый раз здесь. Только вчера приехал. Но я быстро запомню улицы. Я в Пицунде таксистом работал.

Амиран грохнул в яме какой-то железкой.

– Брат, хочу тебе совет дать. Ты сегодня не езди никуда. Купи карту. Изучи, – голос Амирана, доносившийся до Даура, звучал глухо. – Ключ подай на четырнадцать, тормозной шланг закрепить не могу.

Амиран высунул из ямы руку. Даур подал ему необходимый гаечный ключ.

– Прежде чем в город ехать, надо узнать, где рыбные места. – Из ямы вылетела промасленная трубка с шайбой на конце. – Есть такие места в городе, откуда можно вообще не вернуться. В лучшем случае приедешь с побоями. Таксисты из частных фирм отметелят за милую душу. Хорошо, если еще машину не изувечат. Регистрация-то у тебя есть?

– Гурам Джибович сказал, что обо всем позаботится, – недоумевая по поводу слов Амирана, ответствовал Даур.

– Гурам? Шакал он! На нашем горбу в рай хочет въехать! – зло проговорил Амиран, выбираясь из ямы.

– Слушай, как не стыдно, а? – взорвался Даур. – Человек нам работу дает. А ты клевещешь на него. Это нехорошо. Он нам на хлеб дает заработать!

– Слушай, – Амиран в упор посмотрел на наивного коллегу. – Я из Абхазии, ты из Абхазии. Зачем буду тебя обманывать? Сам убедишься… – бросил он, садясь в машину. Стал заводить двигатель. С четвертой попытки машина завелась. – Ты лучше садись ко мне на заднее сиденье и покатайся пару дней со мной. Москва – не Пицунда, – прокричал Амиран из салона. – Покажу тебе, где наши точки. Всегда есть клиенты. А через пару дней делай, что хочешь. Хочешь, сам езжай, если не передумаешь работать. А то, может, решишь, что персики в Абхазии лучше выращивать, чем в Москве за лихим рублем гоняться.

– Слушай, а надо, наверное, предупредить управляющего, что я поехал с тобой. Гурам Джибович сказал, чтобы я обо всем ставил в известность Астамура.

– Как знаешь, – бросил Амиран, выкатывая машину из гаража. – Попробуй, если он на месте.

Даур постучал в дверь офиса. Однако ему не ответили. Дверь оказалась уже заперта.

– В кафе, наверное, пошел. Что ему тут делать? – Амиран подкатил к боксу. – Смену он уже отправил, а остальное – не его забота. Теперь ему только выручку собрать вечером. И кто сколько должен подсчитать. Работа-то не пыльная, да…

Даур не слышал окончания фразы. В это время воздух прорезал резкий гудок локомотива: за забором гаражного кооператива проходила железная дорога.