Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Антон Карелин

Антон Карелин
Вторжение

Эту книгу я посвящаю Вале, участие и помощь которой вдохновляли меня в самые трудные дни.

ПРОЛОГ

Перед темным провалом окна, в комнате у самой вершины остроконечной Башни, сложенной из серого камня, стоящей на вершине высокого, желтоватого холма, сидела девушка и вглядывалась в ночную даль.

Звезды мерцали над Башней, отражаясь в неспокойной воде величественного озера, широким кольцом окружающего холм. Вечерняя роса переливалась синими и желтыми цветами, играла чередованием отблесков и теней. Ветер стелился у самой земли, лишь едва заметно колыхая траву, но вовсю терзая пенную озерную гладь.

Это было странно. Но девушка привыкла к подобным странностям, потому что родилась и выросла среди них. Даже свободный ветер и яростный ливень по-разному касались озера и земли, словно невидимая, но непреодолимая завеса отделяла остров от остального мира, и капли, ударяясь о нее, медленно стекали вниз, и только одна из десяти редким сверканием падала вниз...

Девушка молчала.

Если бы кто-то, достаточно могущественный или сказочно удачливый, смог хотя бы взглядом преодолеть защитное поле, окружающее выступающий из воды холм, и проникнуть сквозь завесу колеблющихся, настороженных теней, сюда, за толщу серых каменных стен, его взору предстало бы внешне холодное, очень красивое лицо, привычным спокойствием скрывающее явственное напряжение. И любой, практически любой из живущих на юге континента, в пределах Великих Северных Княжеств, южных Баронств и Империи Дэртара, увидев это юное, исполненное достоинства лицо, узнал бы его – знакомое по многочисленным портретам, по статуэткам, по оформлению множества ценных бумаг – и был бы несравненно удивлен.

«Что делает здесь, столь далеко на севере, за пределами обитаемых земель, в одной из редких прорех мрачного покрова кажущегося бесконечным Хельтавара, Ее Высочество Катарина дель Грасси?!» – спросил бы он.

Но был бы не прав, потому что девушка, сидящая у окна Башни и всматривающаяся в звездное небо, несомненно походя на Инфанту фигурой и лицом, ею не была.

Более того, присмотревшись чуть внимательнее к этой девушке, любой, не обделенный наблюдательностью и мудростью, заметил бы одно разительное отличие принцессы от затворницы серой Башни: будучи гораздо моложе Катарины дель Грасси, девушка выглядела гораздо старше ее.

В облике пленницы Башни явственно проступали достоинство без примеси властности, интеллект без привычного превосходства. Невольная затворница недавно овладела магией восьмой ступени[1]1
  «Взросление у эльфов вообще и у Высоких в частности идет несколько более замедленно, чем у существ, срок жизни которых более короток; это не значит, что двадцатилетний рубеж примерно равен человеческим десяти годам, – нет, умственное и психологическое развитие не отстает от людского, и двадцатилетнего эльфа ребенком назвать нельзя. Однако изначально каждый эльф совершенно по-иному воспринимает течение времени и связанные с ним изменения в окружающем мироздании, чувствуя его практически на физическом уровне (чему посвящена немалая часть эльфийской поэзии и искусства вообще), а потому медленнее, чем человек, способен научиться ориентироваться в пространстве – особенно при быстром изменении условий внешнего окружения.
  В детстве это очень заметно.
  Однако, накопив многосотлетний опыт взаимодействия с иными, маложивущими расами, созданными с помощью магии в толще времен, а затем и с пришедшими в Элиду людьми, эльфы научились развиваться с учетом этой особенности. Юный эльф медленно, неторопливо копит знания, умения, навыки, опыт и мудрость; общая культура, организация и менталитет эльфийского сообщества помогают ему, ограждая от роковых ошибок, опасностей, ведут его по этому пути, и в результате взросление современного эльфа происходит практически вдвое быстрее, чем ранее. Именно потому достигающий к пятидесяти годам совершеннолетия, любой эльф фактически более опытен и мудр, обладает большим количеством умений и навыков, чем человек, полурослик и т.п.
  Основным механизмом, с помощью которого осуществляется контроль над распределением событий в жизни юного эльфа, является уникальное свойство эльфийского сообщества, которое...»
  Энциклопедия Элиды, глава 7: «Народы Элиды».


[Закрыть]. Она была высокой эльфийкой, и ей было всего двадцать девять лет[2]2
  «Мастер, овладевший заклинаниями седьмой ступени, считается Высоким; овладевший заклинаниями ступени девятой – по праву называется Высшим Мастером.
  Заклинаний выше девятой ступени не...»
  Энциклопедия Элиды, глава 9: «Магия Элиды»


[Закрыть].

Еще у нее было имя, которого не слышал в целом свете никто, кроме знающих о ее существовании двоих. Звали ее Эртаил, и лишь годы спустя восхищенной и испуганной людской молве предстояло добавить к нему порывистое и опасное прозвище – Огонь.

Сидящая перед окном задумалась о чем-то важном, и ветер, неуверенно и вопросительно раскачивающий травы, терзающий пенные волны озерного кольца, небо, клубящееся сотнями вечно движущихся облаков, – все будто выражало внутренние колебания затворницы. В легком прищуре темных глаз чередовались сомнение и решимость.

С самого детства не управляемая и не воспитываемая никем, кроме спокойно и мерно мурлыкающего на кровати большого дымчато-серого кота, лишь дважды удостоенная встречи со своим отцом, она привыкла во всем полагаться на саму себя. Наизусть зная правила, теперь тем не менее она сомневалась в них.

Для жизни здесь, в узком башенном мирке, в рощице, окружающей подножие серых каменных стен, у холодной воды озера, питаемого струями восьми небольших рек, правила годились, так как своей отточенностью и полнотой исчерпывали все, что могло в этих пределах произойти.

Но вчера случилось нечто, нарушившее здешний покой. Кот сопел и мурлыкал во сне, будто разгоряченный объятием и ласковой рукой, теплая кровать едва заметно подрагивала от его мягкого, мощного мура, похожего на вибрирующий звук постоянно активного защитного поля; он казался воплощением ленивого спокойствия. Но он и был таким, насколько помнила Эртаил, всегда. А она не могла оставаться спокойной после внезапного прихода в ее Башню двоих.

Они появились неожиданно, полные напряжения, усталые и опасливые, ожидающие ловушки, хранящие каждый свои тайны, и перевернули всю ее размеренную, посвященную одной лишь цели жизнь.

Они хотели видеть в ней отгадку всех загадок, терзавших их миры, считая ее той, кто стоит в центре вращающегося вихря, набирающего обороты с каждым днем. Они говорили о мире, над которым нависла опасность, о Вратах, открытых по чьей-то воле, о многом и многом ином, что повергало ее в изумление и страх, рождало трепет в ее сосредоточенной, старательной и привычной к извечному спокойствию душе.

Эртаил никогда не интересовал окружающий мир, по крайней мере настолько, чтобы она оставила ради него свой дом и отправилась куда-то, пытаясь познать его так же, как знала Магию, истинной дочерью которой всегда была.

Но они говорили об опасности. И о том, что открытие Врат непонятным, тайным, загадочным образом связано с ней. С ее Башней, в которой одному из них уже доводилось бывать...

Девушка колебалась недолго.

– Шег! – громко окликнула она кота, поворачиваюсь в его сторону, от окна, от мерцающих с отдаленной, холодной нежностью звезд. – Проснись!

Кот встрепенулся, раскатисто всхрапнул, зевнул широчайшим ртом, оскаливая белые клыки, распахивая розовую пасть, затем захлопнул рот и медленно открыл свои волшебные, блистающие изумрудными искрами серые глаза.

– Что? – неслышно для уха спросил он, глядя на нее внимательно, как обычно, лениво и умиротворенно.

– Скажи мне, что будет, если я покину Башню? – спросила она.

– Башню? – отозвался кот, просыпаясь, оживая, тут же переставая мерно шевелить хвостом и всматриваясь в эльфийку с насмешливым прищуром. – Покинешь Башню?..

Привыкшая к непоколебимому спокойствию кота, она терпеливо молчала, ожидая ответа.

– Умрешь скорее всего, – наконец молвил он, видимо уверившись, что дополнения не будет.

– Как?!. – вырвалось у нее.

– Как?.. Это, кроха моя, зависит от того, куда ты направишься. В общем-то я мог бы сделать предварительный разброс вероятностей... – Он был бесстрастен и в то же время явно насмехался над ней, как умеют одни лишь кошки и коты.

Девушка надолго задумалась.

– Насколько абсолютно твое «скорее всего»? – через некоторое время спросила она.

– Не абсолютно. Как ты помнишь, вообще ничего...

– Помню. Так что же?..

– Ничего. Абсолютно ничего.

Она помедлила, прилежно стараясь понять вложенный в высказывание смысл.

– Что... ничего? – не сумев дать уверенный ответ на это вопрос, переспросила она.

– Ничего от тебя не останется, – довольный собой, зевнул прозванный Шегом, – абсолютно ничего.

– Почему? – взволнованно спросила она.

– Ты знаешь, Эрти, – тут же откликнулся кот, – основная причина, по которой твой отец решил содержать тебя здесь, состоит в том, что защитить тебя от окружающего мира без должного ухода до момента твоего совершеннолетия будет очень сложно, а поместить в сообщество, в Семью он по понятным причинам не мог.

Эртаил кивнула, вслушиваясь в его слова, пытаясь уловить, к чему же он клонит на сей раз.

– По этой причине ты не можешь покинуть Башню, пока не будет выполнено условие, содержание которого продемонстрирует мне твое соответствие существу совершеннолетнему.

– Я слышала.

– Так выполни это условие, и я отпущу тебя.

– Я не знаю, каково оно.

– Я знаю, что ты не знаешь. Но твое незнание не освобождает тебя от его выполнения.

– Как мне узнать?

– Мурлмум-м-м... Раньше ты не интересовалась этим.

– Ты не понимаешь. Раньше не было их. Разве тебя не взволновали их речи?

– Как тебе сказать?.. Мур-р-р... – Кот изогнулся, сосредоточенно почесал лапой за ухом, затем сменил позу и замер, пристально рассматривая Эртаил колодцами глаз. – Пока ты не решилась из-за них перевернуть нашу жизнь, абсолютно нет.

– Почему? – подумав над сказанным, спросила она.

– За спокойствие континента отвечают сотни, тысячи людей. Император Эйрканн, да будет он вечно прекрасен. Диктатор Гиллар, Совет, многочисленные правители, Конклав Магов вместе с его Главой... При чем здесь мы?

На сей раз девушка думала совсем недолго.

– Если опасность сравнима с силами, сохраняющими процветание, дорог выбор каждого из тех, чей разум имеет значение, – серьезно ответила она, стараясь, видимо, выговорить давно обдуманную и заученную наизусть фразу полностью, не ошибиться и сохранить при этом серьезное выражение взволнованного лица.

– С тем, что ты Высокий Мастер, хоть и не зарегистрированный в Конклаве, никто не спорит, – охотно согласился кот, – но кто может поспорить с тем, что ты ребенок?

– Таково твое решение, учитель Шег? – отвернувшись в сторону звезд, безуспешно скрывая охватившую ее горечь, спросила ученица.

– Нет, – шевельнув лапой, ответил кот, – таково твое решение. Решение юной эльфийки. Путешествие из Башни для которой губительно, а потому, соответственно приказам отца, невозможно.

Девушка вздохнула и ничего не ответила. Она думала медленно, осторожно, взвешенно и спокойно. Постепенно желания ее сформировались в решение, простое, как день.

– Прости, Шег, – поднимая на него глаза, сказала она, – но я хочу уйти. Не потому, что мне плохо здесь, но потому, что я нужна там. – Она замолчала, подавляя судорожный, взволнованный вздох, и добавила: – Извини, что противоречу тебе. Я делаю это впервые, и... это не каприз.

Затем она встала, стремительно развернулась, чтобы уйти, остаться наедине со своими переживаниями и крепнущей решимостью переступить правящий ее жизнью Закон, как вдруг услышала тихий, печальный вздох.

– Шег? – повернувшись и подавшись к нему, тихо спросила она. – Что с тобой?..

Он смотрел на нее грустными глазами, в которых мерцали изумрудные искры, и молчал. Морда у него была такая жалостливая, что Эртаил едва сдержала порыв подойти и заключить мохнатого учителя в свои объятия.

– Что с тобой, Шегушка? – горько и одновременно ласково спросила девушка, для которой происходящее было трагичным и значительным, впервые столь значительным за всю прошедшую юность.

– Ничего, – невесомо и едва слышно откликнулся тот, вставая. Затем быстрым, как всегда, неожиданным и легким прыжком скользнул к ней, начал тереться о подол длинного серого платья.

Эртаил опустилась рядом с котом на плотный серый ковер, хотела было погладить его, но Шег неожиданно проник сквозь ее руки, прижался мордой к нежному лицу и несколько раз лизнул горячую щеку.

– Как странно, – громко и пушисто подумал он, – я ждал этого и одновременно боялся. А теперь, когда это произошло, мне так грустно...

– Что? – спросила она, чувствуя, как рождается и разрастается внутри нее странное, пугающее предчувствие. – Что произошло?

Он не отвечал.

– Шег! Ответь мне!

– Мне не хочется покидать Башню, дурнуша, – тут же ответил кот, – неужели не понятно?

Она вскинулась, выпрямилась, сидя на ковре, и сверху посмотрела в его хитрые, смеющиеся глаза.

– Ты пожелала уйти. Пришла к решению взвешенному и самостоятельному. Впервые противореча Закону и мне...

– Я нарушила Условие? – с затаенным страхом в голосе спросила Эртаил, ожидая, что теперь будет передана в общину, навсегда лишена Магии и своего единственного во всем мире Кота.

– Нет, – мягко всопнув розовым носом, ответил Шег, – ты просто выполнила его, моя кроха... Ты совершила свой выбор.

ГЛАВА ПЕРВАЯ: СТРЕМЯЩИЕСЯ ВПЕРЕД

 
Создания ночи и звездного света,
Предтечи жестокого, властного зла,
Мятежные сердцем, гордыней одеты,
И жгучим стремлением суть их была.
 
 
Принявшие землю, познавшие небо,
Коснулись ладонями тайны миров,
Проникшие в быль и создавшие небыль,
Впитавшие тайное знание слов,
 
 
Они не отринули счастье порока
И волей мятежной смешали века,
Уступки бросая с насмешкой жестокой,
В гордыне своей не признали греха.
 
 
И против незыблемой Воли Единых
Восстали, весь мир покоривши, они,
Не веря, что ропот и смерть – неделимы,
И скоро закончатся светлые дни.
 
 
Огонь разгорелся; стихающим словом
Взмолились они, оставляя тела,
И воля Владычицы огненным ревом
Сокрыла их помыслы, сны и дела.
 
 
Остались лишь пепел и ветер на месте
Всех тех, что ступили в багровый прибой,
И только Создатели слышат их песни,
И только Прекрасная знает их боль.
 

Песнь об Ушедших Высоких; автор неизвестен, датируется второй половиной II века эР; истоки юго-восточные, легенды об Огненном Прибое (варварские племена юга) и Ушедших Высоких (андары). Предназначено для всех категорий доступа. Библиотека Дэртара, седьмой холл.

Феномен Ушедших Высоких, исследованный сразу несколькими столпами Ордена Истории Империи Дэртар (Кравитц, Гленн, Ваэлна и др.), является тем не менее одним из наиболее неизученных белых пятен в истории. Так как исследуемое событие произошло еще до прихода в Элиду людей и даже до войны Высших Рас, открывшей, по эльфийским источникам, третье тысячелетие их существования – то есть случилось примерно две с половиной тысячи лет назад, – раскрыть мотивы, суть и все возможные последствия этого явления сейчас представляется практически невозможным.

С этим можно было бы смириться, если бы воздействия Ушедших на мир ограничивались изложенными в легендах и сказаниях разных народов. Но мы имели дело с необыкновенно сильной боевой и защитной магией на стороне врагов. Магией, адепты которой уничтожили шесть из семнадцати отрядов наших западных границ. С магией посвященных седьмой, восьмой и даже девятой ступеней, – с магией существ, не входящих в Конклав.

Я вижу недоумение и недоверие на ваших лицах, но, уважаемые, после анализа произошедшего два дня назад на севере Кархальдовых всхолмий, я пришел к выводу, опровергнуть который вам будет весьма сложно, если не невозможно, – мы имеем дело с магами из Ушедших Высоких. Тех, кого от Закона Всевидящего Брадалла защищает неоспоримая мощь Создательницы Ардат.

И до пяти часов сегодняшнего утра мы должны придумать, как нам с ними бороться...

Из вступительной речи Верна Ксалана, главы Гильдии Познания Конклава Магов Империи Дэртар на внеочередном заседании Общего Сбора Конклава 4 мая 199 года ВЛ, собранного для анализа неожиданно мощной магической поддержки Седьмого Нашествия кочевничьих племен на Империю Дэртара за два дня до начала собрания.

1

У Вельха, бездарно потерявшего одно маленькое зеленое яблочко в момент неожиданной встречи с Вайрой из Отверженных, теперь оставалось еще четыре. А потому, разделив на двоих, и Вельх, и Фрабар надолго пригасили чувства голода и усталости. Перебравшись через нагромождения поваленных стволов, вывороченных из земли валунов и корней, через сотню метров растрескавшейся, вздыбленной земли, они углубились в мертвый серый лес, который постепенно становился все более зеленым, живым и густым.

Обменявшись краткими рассказами (в основном говорил Вельх, пытающийся объяснить новому другу суть происходящего, обрисовавший Фрабару факт существования Врат Небес и основных легенд, связанных с условиями их открывания), они замолчали и шли вперед. Совершив эту попытку, Гленран ясно осознал, что для полного понимания Фрабару необходимо гораздо большее время и намного более искусный рассказчик, чем сам телохранитель...

Трудность пути не останавливала молчаливых спутников, равно как и незнание точного местонахождения своей цели, – Фрабар помнил лишь, что посреди Озера возвышалась Башня, в которую он вошел, и смутно обрисовал Вельху высокую, стройную фигуру кого-то, кто встал ему навстречу. Вельх же, из слов Вайры помнящий, что до Башни тогда еще абсолютно прозрачному, «стертому» Шестому было около трех часов непрерывного бега, а на дорогу обратно понадобилось примерно часа полтора, решил, что нужно просто идти в указанном направлении до тех пор, пока она не появится, – и уж там решать все вероятные вопросы и трудности.

Они начали свой путь примерно в семь утра, сразу же после часовой передышки, дождавшись, пока окончательно рассветет и взойдет Солнце.

И уже через полчаса небыстрого хода по неровной, заросшей многочисленной растительностью земле Вельх почувствовал: вокруг что-то неладно. Лес вздымался по сторонам, дышал шелестом листьев и трав, зеленел, темнел, местами уже начиная желтеть и алеть; над головами идущих пели, свистели и перекликивались невидимые птицы, часто доносились и иные голоса; за первый час пути они видели и пару волков, внимательно рассмотревших идущих вперед мужчин, но так и не поднявшихся из травы, чтобы убежать или атаковать, и мощного, мрачного лося, покосившегося на людей, нарушивших его покой, опустившего в их сторону свои опасные ветвистые рога, и даже маленького зайца, серой тенью скользнувшего у Вельха из-под ног.

Но не лес вокруг заставлял Гленрана внутренне сжиматься, с постоянным напряжением ожидая атаки с любой из сторон, – нет, воспитанное долгой службой чутье неразборчиво шептало ему о чем-то или ком-то, чуждом этой мрачной, темной зелени северной земли. О постоянной опасности, скрытой за высокими темно-коричневыми стволами, погруженными в шелестящее зеленое, местами желтоватое или пламенеющее море, – опасности, ждущей своего часа, все время держащейся где-то поблизости, где-то здесь, за спиной; постепенно напряжение внутри воина дополнилось безотчетным, нервным страхом.

Ему все время чудилось, что кто-то неотвязным, тяжелым и злым взглядом буравит его спину, защищенную лишь тройным слоем очень крепкой, но вполне пробиваемой даже обычным мечом кожи; кто-то с тем ным предвкушением выискивает и рассматривает сквозь призму задуманного слабости двоих, идущих вперед. Гленран постоянно чувствовал нарастающую уязвимость своей спины и поминутно оборачивался, пытаясь поймать ускользающее темное пятно в полутьме лесных теней, отчего довольно быстро устал и все чаще потирал ноющую шею.

Сотня шагов сменялась следующей, за получасом беспрерывной ходьбы наставал новый получас, а Вельх, следуя все за тем же неясным подсердечным знанием, продолжал настороженно озираться, инстинктивно ожидая, что безмятежное, древнее спокойствие этих мест внезапно взломается яростной и смертельно опасной атакой.

Но время шло, всхолмие переходило в лощину, заросли обрывались полянами... и ничего не происходило.

Теперь, пять часов спустя, когда яркий и неожиданно жаркий для северных земель полдень сверкающим оком небес навис над бредущими по лесу воинами, просвечивая сквозь рябое зеленое покрывало над ними, оба продолжали, не ведая усталости, не быстро, но и не медленно, идти вперед, – и вдруг, в какое-то неожиданное мгновение гнетущая сила предчувствия заставила Вельха с новой силой ощутить неотрывный, полный внимательной, расчетливой злобы взгляд, исходящий откуда-то из темноты между густыми ветвями.

Вздрогнув, Гленран резко обернулся, пытаясь глазами поймать наблюдающего за ними, но в спокойной, безмятежной толще стволов, высоких, частых кустов и низких, плотных крон, в море листвы, тревожимой лишь легким свежим ветром, он не смог разглядеть ничего.

Передернув плечами, воин повернулся к Фрабару, который остановился вслед за ним и столь же внимательным взглядом прищуренных глаз исследовал лес вокруг.

Взглянув на мучимого предчувствием телохранителя, Фрабар кивнул на невысказанный вопрос, давая Вельху понять, что также испытывает нечто будоражащее и неясное, затем кратко пожал плечами, показывая, что ничего, выражающего конкретную опасность в окружающем их лесу, еще не отыскал.

Вид у темного воина был настороженный; решительный и мрачный, он казался замершим демоном войны, которого странное стечение обстоятельств вырвало с поля боя и поместило сюда, в центр великого, дышащего бесконечной древностью и непоколебимым покоем Хельтавара.

Собственно, подумал Вельх, так оно и есть. Он ведь действительно бился с кем-то, перед тем как прошел через Врата и оказался здесь... Телохранитель глубоко вздохнул и, приблизившись к Фрабару, негромко сказал:

– Думаю, осталось полчаса, самое большее.

– Наверное.

– Если за нами действительно кто-то следит, нужно разобраться с этим сейчас. Потом могут возникнуть новые обстоятельства, и со всем сразу мы можем не справиться.

Фрабар практически незаметно, легко-легко фыркнул, отвечая тем самым, что они двое и с этим невидимым, но постоянно ощущаемым наблюдателем вполне могут не справиться, а затем, уже двинувшись вперед, к виднеющейся шагов через сто освещенной ярким солнцем поляне, добавил:

– Как у тебя с магией?

– Сейчас практически никак, – скривившись и последовав за ним, тут же ответил Гленран, с неожиданно сильной злостью вспоминая свои просто сказочные меч, доспех и боевое кольцо, множество перекликающихся функций которых, призванных как усилить атаки носителя, так и даровать ему различные формы магических защит, делали бывшего телохранителя не то чтобы неуязвимым, но близким к тому.

– У меня тоже, – ровным голосом сообщил Фрабар, шагая вперед, – так что давай подумаем, что делать, если наш противник – маг.

– Основные действия против магов должны учитывать наличие у большинства из них трех ступеней простейших магических защит... – с некоторой насмешкой процитировал Вельх, вспоминая подготовку в элитном корпусе быстрого реагирования пограничных войск, предназначенном, кроме всего прочего, еще и для борьбы с кочевничьими магами-ренегатами, не входящими в Конклав, но тем не менее достигшими того максимума, который дозволен ренегату Законом Брадалла Всевидящего, и получившие весьма убийственное боевое могущество.

– Во-первых, это каменная кожа, во-вторых, силовая стена, а в-третьих, тривиальный полет, – без насмешки, спокойно откликнулся Фрабар.

– Хм... – пожал плечами Вельх, – весьма точно.

– Ирония?

– Нет. Ты действительно прав... Хотя в книге разграничение несколько иное: дистанцирующая магия, типа полета, силовой стены и так далее, магия физической защиты, вроде огненного щита, камнекожи или искрящегося доспеха, и, самое печальное, магия иллюзорная – всяческие зеркальные двойники, невидимости, неслышимости, защитники-фантомы и так далее, – ответил Вельх.

– Да, – серьезно кивнул Фрабар, – это более точно... Так что будем делать?

Вельх задумался. Но ответить не успел.

До поляны оставалось лишь два десятка шагов, когда оба воина услышали позади негромкое, едва различимое в шелесте крон монотонное бормотание, и резко, еще не успев осознать, что происходит, развернулись назад.

Голос шел откуда-то из пустоты сверху, рождаясь примерно в десятке метров над землей, – очевидно, пелена невидимости укрывала взлетевшего мага; не собираясь дослушивать заклинание до конца, оба рванулись в стороны, мощными прыжками выскакивая из возможной площади воздействия [3]3
  «Площадная магия почти всегда более опасна для природы, чем узкоцентрованная того же типа; для персон, напротив, ее воздействия гораздо реальнее избежать, покинув площадь воздействия или хотя бы его эпицентр.
  Любой, сталкивавшийся с магией такого вида (сюда входят и дымовые завесы, и туманные стены, многие элементальные и боевые заклятия), знает, что воздействие подавляющего большинства площадных заклинаний несколько ослабевает в стороне от эпицентра и резко ослабевает за пределами площади воздействия. Например, убийственный огненный шар (массированное использование которого во второй и третьей кочевничьих войнах Имперскими магами сломило неостановимое движение конных войск на восток, по всему фронту оставляя обугленные трупы людей и коней), в стороне от эпицентра действует с половинной силой, а за пределами дрожащего алого контура практически теряет свой жар, лишь обдавая стоящих рядом с ним безвредной волной горячего воздуха, способного лишь отвлечь внимание, замедлить на несколько секунд или сбить концентрацию у магов.
  Так и с остальными заклятиями: в отличие от обычного костра, жар которого причиняет ощутимую боль и в полуметре, и в четверти, и в локте от самого огня, площадные заклинания (особенно действующие мгновенно), наносимые повреждения далее площади своего воздействия не распространяют.
  Значит, будучи ловким и достаточно быстрым, а также улучив момент, когда маг уже сцентрировал площадное заклинание, но еще не завершил его чтения, можно преодолеть зону воздействия и оказаться вне опасности. Обычно это около пяти – десяти метров, которые спасающемуся нужно промчаться за одну-две секунды, если он успел вовремя понять, что его атакуют площадным заклятием, которого можно избежать.
  Следуя этой мысли, правители различных государств заложили основание под идею существования специально натренированных отрядов для сражений с применением магии, формирование которых началось в 179 году эР, сразу же после первого столкновения с Антаром, государством магов, начавшим свою памятную любому историку, магу и просто образованному человеку экспансию, которая закончилась, как мы знаем...»
  Из «Мира Магии», том 1: «Сила Магии», глава шестая: «Воздействие Магии на площади, объекты и на отдельные персоны»


[Закрыть].

В тот же миг атакующий маг закончил свое заклинание, и позади них в землю врезалась невидимая Сила, мастерски сложенная в единый, сокрушающий удар. Нет, это не был шар жаркого огня или повергающий на землю ледяной шторм, – это был удар чистой силы, пронзивший воздух и землю, скрепивший их кратким тяжким стоном. Вельх ощутил, как мощная волна всколыхнувшегося от удара воздуха бросает его вперед, упал, не в силах устоять на ногах, и начал разворачиваться назад, одновременно вскакивая.

Глазам его предстало клокочущее полупрозрачное, темное пламя, извивающимися чернеными языками лижущее кусты, деревья и траву, которые съеживались, гибли за считанные мгновения на расстоянии вытянутой руки; незримый, давящий и окутывающий мгновенной слабостью поток бушующего сумрака вертелся в локте от вскакивающего Гленрана, а маг наверху так и не стал видимым, что лишний раз говорило о его мастерстве.

Фрабар на противоположном конце охваченного темным пламенем круга, гипнотизирующего бликами, резкими черными и серебристыми вспышками, также успел длинным прыжком уйти от стены движущегося, мечущегося огня, и уже встал, освободив от ножен свой меч; оба потратили мгновение на то, чтобы переглянуться, и еще одно на то, чтобы убедиться: черное пламя не угасает, не распадается на отдельные слабеющие язычки, а продолжает стремительно вращаться в пенно-черном вихре, который...

Вельх подавил захлебывающийся крик, успевая лишь выхватить из петли свой деревянный меч, когда от мага сверху вместе с краткими словами заклинания в поток черного огня снизошла новая доля беснующейся Силы, и круг темного пламени расширился внезапным резким рывком, поглощая и Фрабара, и его.

Серебряно-желтые, ошеломляюще яркие искры взорвались в голове Гленрана, как только яростное клокотание окружило и заполнило его. Темное пламя было ледяным, опустошающим и клейким. Словно жало гигантской черно-желтой осы, в сердце и голову Вельха впилась тусклая, давящая боль, ноги его подкосились, и он упал на колени, не в силах устоять, а затем, сминаемый кружащим голову шквалом, ничего не видящий из-за слезящихся глаз и не слышащий за сводящим с ума шелестящим криком бьющегося вокруг, поглотившего его тело черного огня, свалился на холодную землю, укрытую тонким покровом мертвой травы.

Сознание и тренированная воля Вельха бились с подступающей слабостью, но темнота, стремительно ломая защиту, все более высокими и пенными валами обрушивалась на него, сминая все, что еще осталось.

Правая рука неожиданно стала горячей, как заслонка пылающей печи, и он почувствовал чье-то присутствие, здесь, рядом, – присутствие, осененное спокойным, мощным гневом и цельной, необыкновенно устойчивой силой.

Неслышимый голос заполнил гаснущее сознание Вельха, повелевая ему прийти в себя и встать на колено, левой рукой упираясь в землю, а правой сжимая полыхающий ярким солнечным светом отросток Боевого Древа, друидский меч, когда сверху пришло новое заклинание, вяжущее, скручивающее тело в полный, бесчувственный паралич.

Вельх натужно взревел и вдруг, преодолев силу давящего заклятия, резко вскочил.

Голова вознеслась над жухлыми кустами, кровь прилила к щекам, и головокружение пронзило все тело, но заклинание паралича было пересилено, а темное пламя, за считанные мгновения повергнувшее одного из сильнейших воинов Империи, теперь опадало, рассеиваясь, впитываясь в землю, чтобы исчезнуть в ней навсегда.

Мага по-прежнему не было видно, и только лежал на земле без движения Фрабар, который, верно, тоже попал в темную волну, и, находясь там, пересилить второго заклинания не смог.

Все было рассчитано верно, и, судя по всему, против них действовал маг, в могуществе не уступавший Высоким Мастерам, а значит, то был либо представитель Конклава, либо высшего посвящения жрец одного из темных Богов, ибо ни один из магов-ренегатов повелевать такими силами не мог.

Сжимая в руках спасший его меч и посылая ему чувство яркой благодарности, воин подбежал к застывшему на земле Фрабару, глаза которого, прищуренные, зловеще смотрели с темного, застывшего в напряжении лица, отражающего проигранную борьбу с черным валом, вспыхнувшим мрачным желтым и сверкающим серебром.

– Эй, подожди! – громко крикнул Вельх, разворачиваясь и стремительно осматриваясь вокруг. – Я хочу поговорить с тобой!

Телохранитель считал, что, подготовивший простой действенный план по пленению и Фрабара, и его самого, маг (или жрец?) просчитался, не зная свойств друидского меча, и теперь дал Вельху несколько секунд на действия, раздумывая, что предпринять. Значит, понял Вельх, его нерешительность нужно использовать... И, кажется, в оценке ситуации телохранитель оказался прав.

Но мгновение спустя нападающий принял решение – и обрушил на Вельха и Фрабара всю мощь своего доступного ему боевого колдовства.

После кратких раскатистых слов сверху – Вельх дернулся, рванулся в сторону – вокруг него вздыбился огонь, опаляющий и причиняющий яростную боль; он мгновенно истаял, рассеялся, погас, но Вельх, избежавший центра, закрывший руками лицо, тем не менее ощутил крик обожженной кожи кистей, резкую боль плеч и спины, принявших жар, который источал его мгновенно раскалившийся доспех.

Но не эта боль, и не то, что маг уже начал читать следующее боевое заклятие, и даже не то ощущение бессилия, которое пронзило его резкой, полной холодной ненависти волной, заставили Вельха воскликнуть: «О Дьявол!..» – а вид распростертого на земле, беззащитного Фрабара, не имеющего никакой возможности спастись, Фрабара, лицо которого вспухало бордово-черным пятном.

Маг, целью которого, возможно, было остановить двоих идущих в Башню любой ценой, сцентровал огненный удар именно на нем, и теперь обугленная одежда, обожженное тело, изогнувшееся в муке и начинающее обретать свободу после разрушенного огненной болью паралича, все еще оставалось беззащитным против боевой магии из-за своей неподвижности, которая может продлиться еще пару десятков секунд...

В несколько мгновений осознав все это, Вельх развернулся и рванулся вперед, к поляне. Зная, что Фрабар в ближайшие несколько минут будет практически бессилен, он был уверен в том, что маг, опасаясь потерять ускользающего, последует за ним.

И не ошибся.

В спину мчащегося Вельха ударило второе огненное заклятие, точная копия предыдущего, и сила удара едва не свалила его с ног.

Боль в спине, которую жег опаленный, раскаленный, но все еще держащийся кожаный доспех, снова боль в обожженных руках, которыми пришлось прикрыть затылок и с которых словно содрали кожу, – Вельх вытерпел ее, сжав зубы, и практически вдвое ускорил свой бег.

Секунду спустя он вылетел на поляну, широким разноцветным пятном светлеющую посреди мрачной зелени северных лесов, и увидел огромное темно-синее озеро, под полуденными лучами сотнями слепящих бликов сверкающее впереди.

До него было около двухсот широких шагов, или чуть более того, и Вельх, не раздумывая, продолжил мчаться вперед, каждый миг ожидая нового удара и пытаясь предугадать, когда точно он произойдет.

Атаки этого мага были сильнее, чем все, с чем телохранитель сталкивался ранее. Чувствуя предательскую слабость всего тела, резкую, пульсирующую, сводящую с ума боль, изо всех сил подавляя рвущийся изнутри яростный крик, Вельх отчетливо осознал, что еще пары подобных ударов будет достаточно для того, чтобы убить его.

Отчаяние всколыхнулось в нем с новой, пугающей силой – он слишком часто в последнее время почти умирал! – и где-то в глубине сознания дернулась, пробуждаясь, Серая Тварь; от слабого, мягкого прикосновения, идущего изнутри, Вельх рявкнул, словно от раскаленного прута, глубоко вонзившегося в плоть, и, не видя перед собой ничего, кроме ожидаемого каждой клеточкой тела убийственного огня, он изо всех сил бросился вперед.

Выпуклый крутой бугор взметнулся под ногами, ярко синее небо ударило слепящими лучами в лицо, он прыгнул и, пролетев несколько шагов вперед, врезался ступнями в землю... неожиданно мягко встретившую его.